Я не Поттер Часть 2 | Магия освобождает (джен)

Из липы вышел сам Темный Лорд и подал руку Мериде. Он был облачён в самые чёрные одежды на свете. Девочку также не нарядили в яркое — на ней струилось чёрное шёлковое платье до колен, оттеняемое блеском рыжих волос и отцовским кулоном на шее.

Люпин сильно сомневался, что визит Темного Лорда был запланирован. Пугать добрую половину родственников приглашённых детей, которых так тщательно собирали?

Однако внешний вид девочки точно являлся заранее подготовленным заявлением или напоминанием: в этом мире верховенствуют его приближённые тёмные маги, их дети и сама тёмная магия. Мерида словно повторяла образ всех Пожирателей сразу. Уловить, что милорд презентует именно продолжение рода легендарного министра, некую личную элиту, мог даже слепой.

Порыв подойти ближе пресек Гиббон, незаметно преградив путь рукой.

— Не суетись, он этого не любит, — сказал Пожиратель. — Сейчас дойдут.

Пока вновь прибывшие шли, оборотень украдкой взглянул на магов у дома. Там царила холодная паника. Никто не кричал и не пытался сбежать, но многие прикрыли рты руками, а кто-то просто согнулся от боли воспоминаний. Люпин видел, как Молли закрыла глаза, Ханна отвернулась, а Джордж уставился в землю. Тем, кто не узнал стройного, как струна, мага, услужливо доносили нужную информацию остальные, и лёгкий шёпот, похожий на шум листвы, носился над их головами.

— Привет! — радостно замахала рукой Мерида им обоим.

Мужчины невольно заулыбались — настолько искреннюю радость демонстрировала им девочка, будто увидела не двух стареющих магов, а близких родственников. Хотя в этом мире у неё действительно не было никого ближе Волдеморта да нескольких Пожирателей вместе с Люпином. А там, у дома, собралось очень много тех, кто будет ненавидеть её всю свою жизнь, даже заочно. Стоит ей сделать ещё пару шагов — и она пересечёт невидимый барьер, отделяющий её детство от невзгод юности. И он никак не сможет её защитить, как не смог защитить Лили.

— Мерида, — обратился к ней её спутник, слегка колеблясь. — Твой новый учитель очень хочет тебя обнять, ты ему напоминаешь…

Договорить она ему не дала, а просто подпрыгнула к Ремусу и обняла за шею. А он, к счастью, успел в ответ обнять её так крепко, как только мог. Оборотень был счастлив, что его подруга оставила на свете такой светлый и теплый след, и был даже согласен, что в мире Темного Лорда. Возможно, если Дамблдор не смог её защитить от него, то он сможет дать защиту Мериде?

Поздно осознав, что сцену наблюдали все до единого, Люпин всё равно ни о чем не жалел. Использовал его порыв Волдеморт или нет — кому от этого хуже?

— За мной, — скомандовал милорд и крикнул куда-то за их головы: — Живее!

Страшный домовик из замка, тот самый что чинил камин в комнате Люпина, нес в руках небольшой, но явно увесистый серебряный ларь и шатался от напряжения.

— Здесь что, магию отменили? — раздраженно спросил Темный Лорд, после чего еще раз внимательно посмотрел на оборотня. — Нет, и Долохов тоже не мог, Люпин!

Процессия продолжилась и остановилась уже во дворе, где все почтительно расступились, образовав круг.

Пожиратели, персонал и часть магов приподняли палочки и закричали:

— Магия освобождает!

Тоже самое крикнул и Люпин, и приглашенные школьники. Фред так вообще заорал громче всех, чем привлек внимание. Несчастный ребенок не понимал, почему в школе он выкрикивает этот девиз до двенадцати раз в день, и все согласны, а здесь вдруг нельзя? А то, что ему абсолютно точно нельзя, он понял по увесистому подзатыльнику, полученному от отца. Обиду ребенка, в силу возраста не понимающего, что происходит, можно было ощутить кожей. У него даже слезы на глазах выступили.

Посмотрев на мальчишку, Волдеморт всё же решил не отвлекаться от Мериды, смутившейся большого внимания и мертвой хваткой вцепившейся в мистера Риддла.

— Приветствую вас всех, кто решился прийти, переступив через страхи, или просто пришел, доверяя. У нас всех есть то, чего мы когда-то не ждали, а теперь это самое ценное, чем мы дорожим.

Маги начали улыбаться и смотреть на своих детей, хорошо понимая, о чем говорит Волдеморт.

— Я знаю, что большинство из вас еще не понимает, зачем маленьким детям боевая магия и что может ожидать их за поворотом туманного будущего. Просто поверьте — там опасность, и далеко не одна. Воспринимайте эти три месяца разлуки как привилегию. Ваши дети смогут стать лучше тех, кому не повезло оказаться здесь. Мы все вместе пройдём этот путь.

Ремус наблюдал за взглядом Темного Лорда, скользившим по магам. Его глаза, холодные и синие, как зимняя ночь, пронизывали их насквозь, заставляя бояться и испытывать почти невольное благоговение. У многих вздымалась грудь от волнения и начали дрожать руки. Другие, в основном дамы и впечатлительные дети, любовались его мужественной красотой. В ней было что-то величественное и устрашающее, как в скрытом хищнике, что знает свою силу и не тратит её понапрасну. Третьи смотрели на него потухшим взором, полным ненависти и боли, по опыту зная, насколько обманчива эта картинка.

— Почему вместе, спросите вы? — загадочно произнес Темный Лорд. — У меня тоже есть тот, с кем мне не хочется расставаться надолго. Дочь моего близкого друга и нашего, к сожалению покойного министра Гарольда Снейпа. Надеюсь, вы не допускаете мысли, что я подвергну ребенка опасности?

Все сразу же забыли о Волдеморте и о его существовании. Дочь того, кого они боялись не меньше, а многие и намного сильнее, приковывала все взгляды. То, что маг уже минуту пытался выдрать руку из её тонких цепких пальцев, ну или хотя бы полу сюртука, видели все. Умилялась только темная сторона, вторая сторона приценивалась и присматривалась, но казалось, что увиденное им пришлось по душе. Было похоже на то, что дочь мертвеца действительно Темному Лорду не посторонняя, и если она здесь, возможно, всё на самом деле будет… нормально?

Внезапно Волдеморт посмотрел на него и поманил легким движением пальца. Ремус сорвался с места даже слишком резво, и увидел, что такое движение с его стороны понравилось Пожирателям. Сивый даже хотел хлопнуть в ладоши, но получил по руке от министра и передумал.

Ответив на тихий вопрос милорда, оборотень вернулся на место.

— В честь знаменательного дня, где мы переплетаем прошлое и настоящее ради светлого будущего, хочу преподнести нашим детям подарки. Министр Крауч, вы мне поможете?

Настала очередь Барти срываться с места — ему поручили держать серебряный ларь, только-только доставленный взмыленным домовиком. Решительно отобрав его у существа, Крауч чуть пополам не согнулся и простонал от натуги.

— Министр, мы слышим последствия вашего непосильного труда или заботы о безопасности этого места? — с интересом спросил Волдеморт.

— Второе, милорд… — пробормотал Барти, усмехаясь. — Честно!

Присутствующие заулыбались, переглядываясь, и атмосфера заметно смягчилась. Волдеморт, кажется, сумел завоевать ещё пару сердец.

— Фред Уизли, дитя, подойди! — попросил маг громко. — Надо же тебя сегодня хоть чем-то порадовать…

На последних словах немало осуждающих взглядов устремились на Билли. Всё семейство стояло белое, с окаменевшими лицами. Однако оборотень понимал, что боятся они не столько подарка, сколько самой ситуации, а еще не успели осознать, что кроме души Гарри есть еще и вполне физическое его продолжение.

Открыв ларь, Темный Лорд достал волшебную палочку, с заметной именной гравировкой, и протянул мальчишке со словами:

— Знаю, что ты уже взрослый мальчик, и окончил первый курс в школе, но смею надеяться, что эта палочка тебе понравится больше…

Довольный подарком Фред обернулся к родителям, но поддержку нашел только в лице улыбнувшейся матери. На палочку был накручен небольшой пергамент. Прочитав его, ребенок покраснел и поднял глаза на Лорда.

— Вслух, давай, не стесняйся…

Отойдя на шаг от Волдеморта, чтобы не мешать, возле мальчишки оказалась Мерида.

Взглянув сначала на неё, Фред зарделся еще сильнее и зачитал:

Сильный духом, ты ищешь свободы,

Рука твоя чудо сумеет создать.

Ты герой для других и пример благородный,

Пусть судьба помогает с высот не упасть.

Все захлопали, кто-то выкрикнул «молодец», и ребенок действительно начал излучать счастье.

Эх, Молли, ну рассказала ты ему, и что дальше? Твои рассказы он удалит из памяти, как только научится настоящему волшебству!

Впрочем, Люпин больше думал не о Молли, а о том, что в стишке даже слова не было о том, какая в палочке начинка. А ведь силу и сущность магии на первых порах формирует именно она. Но, по всей видимости, эта информация для ушей родителей не предназначалась, и им разрешили слушать только добрые стишки, может и имевшие под собой основание, но далекие от реальности.

— Скорпиус Малфой, давай ко мне, мальчик…

Мальчишка вылетел со скоростью метлы и врезался в Мериду, отчего та предпочла всё же не путаться под ногами и отойти в сторону к Белле. Ведьма приобняла её привычным движением, сцепив руки у девочки на груди.

Получив палочку и подпрыгнув пару раз от радости, Скорпиус громко прочел:

Твой разум — от тайн не устанет,

Ключи ты находишь к загадкам любым.

И если друзей беда вдруг застанет,

Ты первым примчишься на выручку к ним.

Осмотрев присутствующих ещё раз, Тёмный Лорд остановил взгляд на Невилле и усмехнулся.

— Фрейя, почему ты прячешься за отцом? Выходи!

Он подошёл к Долгопупсу вплотную, отчего тот отшатнулся, словно дерево под ураганным ветром, и потянул его ребёнка за руку, забирая с собой. Все поняли, что эту девочку он искал, а её отец побледнел, осознав, что у дочери может быть далеко не светлое будущее, ведь света рядом с Тёмным Лордом отродясь не водилось.

— Держи, милая... — Он протянул ей палочку и лёгким движением откинул волосы за плечи, чтобы они не мешали видеть написанное. — Читай.

Стесняясь, волнуясь и одёргивая белоснежный сарафан, она зачитала:

Ты оживишь любовью вечный мрак,

Растопишь лёд теплом души и взгляда.

Ты верный друг, ты добрый маг,

С тобою в темноте не страшно рядом.

Вот тут, про темноту, по мнению Люпина, было гораздо больше правды. Он вздохнул, осознавая, что изменить что-либо было не в его власти, и будущее Фрейи наступит неизбежно. Имя Фреда, громкого мальчишки, Волдеморт у него спросил, а вот имя найденной им Фрейи произнес, даже не сверяясь с именем на волшебной палочке. И сколько их здесь, таких «случайных» детей для Гарри?

— Серафим Долохов... — произнёс Волдеморт, окинув взглядом толпу. — Где ты, ребенок?

Серафим предусмотрительно держался на безопасном расстоянии и явно не спешил выходить из укрытия. Драко, не дожидаясь приказа, выбежал из круга и вскоре приволок мальчика. Тот выглядел растерянным, словно не понимал, что за представление разыгрывается перед ним, кто эти актёры и почему ему внезапно уделили столько внимания. Впервые за одиннадцать лет?

Казалось бы — забытый ребенок должен был обрадоваться вниманию, проявить любопытство, но Серафим очевидно не воспринимал мир, как ребенок, а оценивал его с точки зрения рисков.

Волдеморт протянул ему палочку — ту, которую мальчик даже не знал, как правильно держать, и уж точно не торопился благодарить за такой «подарок». Тёмный Лорд едва заметно вздохнул и, не теряя терпения, велел:

— Читай, Серафим.

Мальчишка бросил настороженный взгляд на пергамент, затем, с некоторой неуверенностью, начал читать:

Твой путь — по лезвию грани,

А пучина обид давно стала сталью.

Ты защитишь тех, кто тебе рад,

Силой, что ни перед кем не склоняется.

Ремус неожиданно ощутил интерес к стихотворению, предполагая, что магия сама создает их, когда дети впервые касаются палочек, но под жесткой цензурой. Интуиция подсказывала оборотню, что в оригинале могло быть слово «только», и строчка звучала бы так: «Ты защитишь ТОЛЬКО тех, кто тебе рад». За внешностью херувима явно скрывался обиженный зверь, которому отчаянно нужна была стая.

Осуждать мальчика, который уже в одиннадцать лет смотрел на мир с настороженностью и расчётом, словно предугадывал, откуда ждать удара, Ремус не стал. Он понимал его. Это не Серафим оставил себя в приюте, не он сам себя вырастил — виноваты были другие.

Люпин даже заранее завидовал тем, кто станет его настоящими друзьями, если таковые найдутся. Но при этом он был уверен: всем остальным, даже тем, кто вовсе не является врагом, придётся с этим мальчишкой непросто.

После прочтения стихотворения Долохов младший словно растворился в пространстве. Оборотень даже не успел заметить, каким путём и куда он исчез.

Любопытство заставило Ремуса взглядом искать загадочного ребёнка, но, не найдя его, он заметил, что исчезла Флер. Сделав пару шагов назад, он краем глаза увидел, как бледная женщина опирается на забор, а Шарлотта пытается ей помочь и одновременно отгоняет почему-то взбешённого Билла.

На помощь Шарлотте спешила старший колдомедик, и Ремус понял, что всё будет в порядке. Тем более Флер сделала резкий жест, указывая рукой на толпу, и Билл нехотя вернулся обратно. Остальные Уизли передумали подходить ближе. Это означало, что Флер было плохо не физически, а по какой-то иной, более сложной причине. Причин для тревоги сегодня хватало с избытком, поэтому Люпин предпочёл спокойно вернуться на своё место.

— Каллум Финниган, наш самостоятельный мальчик, выйди ко мне...

Намек на то, что ребенка бросили все родные, а шефство взяли чужие маги, был прозрачным только для Каллума и предназначался только ему. Темный Лорд наклонился к ребенку и что-то едва слышно спросил.

— Да всё нормально, я привык... — глухо и невесело ответил Каллум.

Маг ободряюще похлопал его по плечу и торжественно вручил палочку, улыбнувшись своей фирменной официальной улыбкой, от которой кровь стыла в жилах. Улыбки потеплее он точно берег для своих. Однако мальчишке понравилась и эта, и скрыть удовольствия от происходящего он не мог.

Люпин усмехнулся представив, как сын рассказывает отцу о встрече и светится от счастья. В то время как Симус мрачнеет и начинает понимать, что воспитание — это далеко не сухое перечисление собственных идеалов в полной уверенности, что ребенок запомнит, и уж тем более не рукоприкладство. Мысль о том, что ему такие мысли несвойственны, а Симус верный товарищ, пусть и плохой отец, его тоже посетила, но оборотень отогнал её прочь.

— Читай парень, читай…

Каллум не заставил себя упрашивать, и по блеску в его глазах Ремус понял, что четверостишие уже прочитано и греет парню душу.

Долг — твоя сила, что сильнее огня,

Ты храбро пойдёшь за ним до конца.

В битвах ночных не дрогнет рука,

Темным солдатам смерть не страшна

Легко было догадаться, что цензура засбоила по полной, и лёгкий наклон головы Волдеморта выдавал его неудовольствие тем, кто знал его достаточно хорошо. Стихотворение точно планировалось зачитать в оригинале завтра, в классе, наедине с невинными детскими душами, а не здесь. Но даже у правителя всех и вся планы могут меняться.

Тем не менее, сегодня в них точно не было места четверостишиям, где детям предлагалось готовиться к убийствам уверенной рукой и героической гибели во славу тёмных сил.

И хотя мрачное напутствие напоминало эпитафию, а в воздухе повисла напряжённость, было заметно, что мальчишке эти строки пришлись по душе. Даже веснушки на его лице будто светились от удовольствия. Он стоял довольный, словно эти слова придали ему значимости в собственных глазах.

Впрочем, разрядить обстановку следовало немедленно, пока маги не начали перекидывать детей через забор, и Ремус решился.

— Ох уж эти ирландцы! — воскликнул он со смехом. — Рода Гормлахов и Финниганов, ну хоть на уроках отдохните от битв, а? Сто лет уже боретесь! Остановитесь — каникулы ведь!

Вышло не идеально, но Пожиратели старательно рассмеялись, а за ними веселье подхватили все остальные. И впрямь, ведь это сын того Симуса, который всё никак не успокоится, говорили их лица, а значит, битвы ему судьбою прописаны. Убедившись, что мальчишка всё еще улыбается и не в обиде, Люпин снова притих.

По взгляду Волдеморта оборотень понял, что тому понравилась проявленная инициатива.

— Мерида Снейп, девочка, бери свою палочку... — произнёс он и обернулся к ребёнку.

У неё уже была простая детская палочка, с которой она тренировалась в замке вместе с Джинни и Беллой, отрабатывая простые заклинания. Но палочка, которую Тёмный Лорд осторожно протянул ей сейчас, явно не была детской и даже заметно отличалась от других.

Пока девочка разворачивала пергамент, оборотень вдруг вспомнил о том, кого успел забыть на добрых полчаса. О том, кто, освободившись из собственного плена, мог бы стать здесь главным кукловодом. Смотреть на него не хотелось — страх увидеть взрослый взгляд сковывал. А за всю свою непростую жизнь и множество сражений маг научился хорошо считывать и взгляды, и намерения.

— Прочтешь нам послание магии?

Не то чтобы Мерида пришла в восторг от написанного, скорее она просто растерялась. Вместо того чтобы прочесть текст, она подошла к Волдеморту и что-то прошептала ему на ухо. Тёмный Лорд едва заметно махнул палочкой, и девочка снова посмотрела на бумагу, нахмурив брови. Люпин в этот момент всё же решился посмотреть на Гарри Лестрейнджа.

Мрачный, словно густая тень, он глаз не отрывал от бумаги в руках Мериды и явно был потрясён уже какое-то время. Идеально-яркая, почти рисованная красота мальчишки превратилась в застывшую посмертную маску, и мир Люпина стал расплываться у него перед глазами. Наверное, как и мир Гарри, когда он узнал, что его ребенок здесь и готовится стать его частью.

Только сейчас Люпин признался себе, что намеренно пропустил этот момент. Он понимал, что не выдержал бы злобы Гарри, если бы та обрушилась на его дочь, о которой при нём все старательно избегали упоминаний. Девчонка стала для него главным сюрпризом — и спасти её от отца не смог бы никто, тем более дряхлеющий Люпин.

Разумеется, надежд на то, что Темный Лорд смог усмирить личность и душу своего друга не оставалось. Более того, оборотень увидел, как губы Гарри дрогнули, обнажив ярость. Зло, что жило в нём, казалось, готовилось выйти наружу. Впрочем, он сделал над собой усилие, на мгновение прикрыл глаза и это что-то внутри послушалось хозяина и затихло. Взгляд, которым он окинул Мериду, был жадным и болезненным, но лишённым разрушающей ненависти.

Оставался лишь один выход — притвориться, что актёрская игра Гарри, обычно идеальная, как отточенный бриллиант, и на этот раз смогла его обмануть.

Когда раздался голос Мериды, мужчина с радостью отвернулся, стараясь не думать о будущем, постучавшим сегодня почти во все двери.

Ты — голос судьбы, её вечный обет,

Наследница тех, кто ушел в вечный мрак.

В тебе ярость пылает и мудрости свет,

Как огонь на рассвете и мгла в облаках.

Сила мёртвых в тебе, их страсть и борьба,

Ты идёшь через тьму, за тобой их тропа.

По всей видимости Волдеморт остался доволен, чего нельзя сказать о Мериде, которой кроме тропы мертвых ничего не пообещали. Правда, почему она не сразу зачитала текст оборотень не понял, но полагал, что еще успеет спросить.

После этого выступления что-то — или, как подозревал Ремус, кто-то — заставил Темного Лорда поторопиться. Он начал вызывать детей быстрее и не выпускал из рук палочку. По всей видимости дуэль за право быть автором рифмованных «шедевров» устроил Гарри. И в какой-то момент, а именно когда Гилберт зачитал строку: «Готов разорвать тех, кто стал на пути», — и маги вокруг ахнули в ужасе. В этот момент Люпин понял, что им обоим сейчас… весело.

Видимо, это был первый раз за долгие годы, когда они развлекались вдвоём. Взгляд Темного Лорда оживился, а уголок рта Гарри предательски дрогнул, стремясь вверх.

Несмотря на то, что умом оборотень всегда понимал, что дружба между ними точно есть и она крепкая — поверил он в неё только сейчас.

Когда самому Гарри маг вручал палочку, то оборотень придвинулся почти впритык, чтобы лучше их видеть. Мальчишка взял волшебный атрибут двумя пальцами, скептически его осмотрел, вскинул бровь, а затем и черные глаза на Волдеморта. В них бурлили эмоции, а выражение лица ребенка словно говорило: «Дай мне только возможность, знаешь куда я её тебе засуну?!»

Стишков, больших и маленьких, он читать не стал, а просто «случайно» уронил пергамент, тщательно и не случайно по нему потоптался, затем поднял, сказал, что ничего не видно и он обязательно прочтет его позже. Присутствующие удивились такой неуклюжести и непочтению, а Темный Лорд только вздохнул, глядя уже в его наглую спину.

— Дети! — сказал он, оправдываясь, и развел руками.

Ну удивление его поняли даже маги противной стороны. А, может, ощутили какую-то схожесть с правителем, но на лицах заиграли понимающие полуулыбки. На этом день был закончен, и родители кинулись прощаться с чадами.

Люпин уже хотел только упасть, не важно где, а ещё вспомнить, кого с кем поселил, мысленно сетуя на свою безрассудность. Но стоило ему развернуться к дому, на крыльце которого Тодеус и Гестия считали и пересчитывали детей, как открытые ладони подтолкнули его в противоположную сторону.

— Люпин, ориентироваться в пространстве перестал? — недовольно буркнул Яксли. — Мы уходим!

Вообще-то, даже в самом страшном сне оборотень не мог представить, что однажды ему придется идти бок о бок с Пожирателями Смерти. Для чего? Помахать платком на прощание?

Мерида что-то крикнула мистеру Риддлу и умчалась. Люпин уже видел, как она улыбается Тодеусу, явно отпустившему какую-то шутку.

Взгляд Темного Лорда, наконец, оторвался от ребенка и остановился на оборотне, после чего он ему еле заметно кивнул. Стало ясно, что это Волдеморт приказал «принять» Ремуса, идти с ним нога в ногу и плечом к плечу, чтобы у окружающих даже мимолетной мысли не возникло спросить, на чьей стороне Люпин.

Маги в черном, словно грозовая туча в ураган, дошли до липы быстро, и никто не посмел к ним приблизиться или пересечь им дорогу. Одна из множества целей милорда была почти выполнена, а впереди ждали другие. Волдеморт больше не говорил и не улыбался — он сыграл свою роль, а мыслями уже был далеко.

Гибкую фигуру, ожидающую у дерева, первым настиг Сивый, и это далось ему нелегко. Возможно, милорд мчался так быстро, поскольку его увлекли планы борьбы с неким орденом или размышления о том, где открыть новый тренировочный лагерь Стражей. А может, он мысленно уже готовился к новой войне.

Когда-то оборотень был бы готов отдать палец, лишь бы приоткрыть завесу над мыслями и планами Темного Лорда. Сейчас он считал эти мысли и планы чужой проблемой, не имеющей к нему отношения. У него была своя сложная задача, и откуда-то из лабиринтов вселенной пришла уверенность, что милорд со всеми проблемами справится. А вот справится ли он сам?

— Не дрейфь. Я с Беллой к Джинни — её слегка в руку ранили, — сказал Гиббон. — Утром буду.

С искренней благодарностью кивнув ему в ответ, Люпин ничего не успел спросить о Джиневре, как по спине его хлопнул Барти.

— Давай, только не сбеги, — ухмыльнулся он. — А то я бы от такой оравы точно сбежал.

— Не сбегу, — усмехнулся Люпин. — Некуда!

— Ну а сейчас? Можно ему поаплодировать? Пожалуйста! — с надеждой поинтересовался Сивый.

— Нет! — раздалось сразу несколько веселых голосов.

— Магия освобождает! — закричал Яксли, лишь бы уже скорее унести отсюда свои старые уставшие кости. — Разболтались тут…

— Магия освобождает! — поддержали его другие.

Они все махнули ему рукой — кто с одобрительной усмешкой, кто просто молча, а Беллатрикс послала воздушный поцелуй и издала пару сиплых смешков.

Ремус остался один с детьми, чьим судьбам сегодня был дан старт. Когда-нибудь, повзрослев, они вспомнят этот день как поворотный момент своей жизни и точно вспомнят учителя. Кто-то — с благодарностью, а кто-то — с проклятиями и слезами.

Наверное, лет через двадцать эти встречи и прощания у липы назовут частью истории, как теперь называли передачу маленького Гарри в руки Северуса на Тисовой улице.

Впрочем, ощутить ход истории можно лишь в исключительных случаях, а повороты судьбы — и подавно. Чаще всего они проходят без блеска, скрытые от нас, — и лишь спустя годы мы понимаем, где и когда сделали шаг, который изменил всё.

На обратном пути взгляды встречавшихся с ним людей изменились. Даже ярые сторонники новой власти смотрели на оборотня иначе. Ему не просто кивали мимоходом — многие останавливались, чтобы одарить его уважительной улыбкой. Большинство почтительно молчали, а некоторые благодарили за нечто невысказанное. Волдеморт решил, что перебежчик и почти пленник недостоин роли учителя, и с лёгкостью поднял его статус.

О бесповоротности такого повышения ему говорили глаза Молли, смотрящие на него с ужасом и укором. Невилл, так резко отвернувшийся от Ремуса, что чуть шею не свернул. Кормак, сдерживающийся, чтобы не плюнуть.

Удивительно, но обиды Ремус не испытывал — он проходил мимо, едва замечая старых друзей и спеша туда, где чувствовал в существовании смысл.

А ещё он больше не был готов защищать Дамблдора, безрассудно вверившего Северусу ключи от будущего миллионов магов на этой планете. Старик недооценил силу притяжения темного врага и переоценил собственное. А совершив такую глупую ошибку зазнавшихся новичков, не нашёл в себе сил извиниться и просто… ушёл.