Незабудка (гет)

* * *

Если скоро смоют волны

Наши замки из песка

Что ты первым делом вспомнишь

Если спросят про меня?!

* * *

Прошло несколько мучительно долгих дней. Драко уже начал терять надежду, но в это утро заметил знакомый силуэт за гриффиндорским столом.

Она сидела между Поттером и Уизли, что-то изменилось в её привычной позе — плечи были напряжены чуть сильнее обычного, пальцы сжимали ложку с излишней силой. Когда её взгляд скользнул в сторону слизеринского стола, их глаза встретились на мгновение — достаточно, чтобы он понял: «она ещё не готова к разговору».

— Ты будешь что-то делать? — Блейз толкнул его локтем под ребро, нарушив момент. В его тёмных глазах искрилось любопытство.

Драко медленно отпил глоток чая, чувствуя, как горячая жидкость обжигает горло.

— Не сейчас, — ответил он, тщательно подбирая слова. — Дам ей ещё немного времени... До ужина.

Он поставил чашку с едва слышным звоном, и в этот момент на его губах появилась едва уловимая ухмылка. Когда Малфой повернулся к другу, в его холодных серых глазах вспыхнул тот самый знакомый огонёк — тот, что всегда появлялся, когда он что-то затевал.

Блейз закатил глаза, но не смог сдержать усмешку.

— Ох уж эти твои планы до ужина. Напомни мне никогда не становиться у тебя на пути, когда ты так смотришь.

Драко лишь пожал плечами.

На обед она пришла с более спокойным видом, хотя тень напряжения все еще читалась в ее прямой осанке и слишком собранных движениях.

Вокруг продолжали раздаваться шепотки, взгляды, брошенные украдкой. Кто-то хихикал за спиной, кто-то показывал пальцем, но Гермиона делала вид, что не замечает. Она методично накладывала себе еду, будто это было самым важным делом в мире.

В отличии от Грейнжер Драко наблюдал за этим с холодным спокойствием, он даже не пытался делать вид, что не замечает перешептываний. Напротив — встречал каждый любопытный взгляд таким ледяным, пронизывающим взглядом, что собеседник тут же отворачивался.

Он намеренно медленно провел взглядом по залу, заставляя еще несколько пар глаз поспешно отвернуться. В углу рта играла едва заметная улыбка — насмешливая и высокомерная.

На ужин Драко решил явиться с театральным опозданием — ровно настолько, чтобы в зале собралось как можно больше зрителей. Когда он наконец появился в гостиной Слизерина, Блейз, сидевший на кожаном кресле, поднял на него взгляд и чуть не выронил палочку.

— Малфой, это... ты прикалываешься? — прошипел он, округлив глаза. — Что за... что это вообще такое?

Но он лишь рассмеялся — не привычным высокомерным смешком, а по-настоящему, с искренним весельем.

— Представление, дорогой Забини, начинается, — только и сказал он.

Двери Большого зала с гулким скрипом распахнулись настежь. И тогда все увидели.

Он вошел не спеша, с той самой королевской небрежностью, которую годами оттачивали все Малфои. Но сегодня это была другая небрежность — не холодная и отстраненная, а... вызывающая. Бунтарская.

На нем не было мантии. Рубашка, конечно, присутствовала — белоснежная, с идеальными складками, но поверх...

Поверх был надет тот самый вязаный свитер.

Тот самый, что связала она.

С крупной, аккуратно вышитой буквой «Д» прямо по центру.

Гул в зале нарастал, как прибой перед штормом. Драко шел сквозь этот гул, как сквозь плотную стену, чувствуя на себе сотни глаз — шокированных, возмущенных, недоумевающих.

Где-то слева кто-то закашлялся. Справа раздался сдавленный смешок. Но Драко не обращал внимания. Он шел, высоко подняв голову, с легкой улыбкой, будто не замечая никого вокруг.

А потом — он поймал ее взгляд.

Гермиона сидела за гриффиндорским столом, и ее лицо было... о, ее лицо стоило увидеть. Сначала шок. Потом недоверие. Потом — что-то теплое, что заставило ее губы дрогнуть.

Драко медленно, нарочито небрежно провел рукой по свитеру, поправив ворот рубашки, и увидел, как на ее щеках вспыхивает румянец.

— Ну и ну, — пробормотал Блейз, когда они наконец сели за стол. — Ты либо гений, либо полный идиот.

Драко лишь налил себе чаю, наслаждаясь царившим вокруг хаосом.

— А почему не оба варианта сразу? — ответил он, и в его голосе звучала та самая мальчишеская дерзость, которую Блейз не слышал со времен их первых лет в Хогвартсе.

Игра, определенно, стоила свеч.

И тогда он увидел.

Среди мельтешащих силуэтов, сквозь дымку от чая и закатные солнечные лучи, пробивающиеся сквозь витражи — маленький камень на тонкой цепочке у нее на шее. Он светился мягким теплым светом, как далекая звезда в зимнюю ночь.

Драко замер, чашка застыла в воздухе.

Она не сняла его.

Блейз что-то говорил, но он уже не слышал. В этот момент существовало только это — едва уловимая нить между ними, протянутая через весь зал. Казалось камень светился в такт его учащенному сердцебиению.

Гермиона, почувствовав взгляд, подняла глаза. Всего на секунду. Достаточно.

«Да, определенно стоило» — подумал он, наблюдая, как она невольно касается камня пальцами.

Драко дождался момента, когда Гермиона отодвинула скамью и направилась к выходу.

Он подождал три ровных счета — ровно столько, чтобы не выглядело слишком очевидным, — затем неспешно поднялся со своего места. Блейз бросил на него многозначительный взгляд, но Драко лишь слегка ухмыльнулся, отбрасывая со лба светлую прядь.

— Не жди меня, — бросил он через плечо, даже не оборачиваясь, зная, что друг поймёт.

Коридор за пределами Большого зала был почти пуст, освещён лишь мерцающими факелами. Гермиона шла впереди, её тень скользила по каменным стенам. Драко не ускорялся, сохраняя дистанцию, но его сердце стучало чаще обычного. Он видел, как её шаги замедлились у поворота к библиотеке — то ли раздумывая, куда идти, то ли... то ли чувствуя его присутствие.

И тогда, прежде чем она могла исчезнуть за углом, Драко наконец позволил себе ускориться.

— Грейнджер, — его голос прозвучал тише, чем он планировал, почти приглушённо, но в тишине коридора это прозвучало громче любого крика.

Она остановилась. Не сразу. Сперва шаг. Затем пауза. И наконец — медленный поворот.

И когда их взгляды встретились в полумраке коридора, камень на её шее вспыхнул чуть ярче, будто поймав биение двух сердец сразу.

— Выслушай меня, — произнёс Драко, и его голос, всегда такой уверенный, дрогнул.

— Это правда? — спросила Гермиона, не двигаясь с места. — Спор был?

Он сделал шаг вперёд. Затем ещё один.

— Спор был только один, — тихо сказал Драко, останавливаясь так близко, что мог разглядеть, как при этом свете её глаза меняют оттенок — тёплый карий обретал глубину спелого янтаря, а в зрачках, расширенных от волнения, дрожали блики факельного пламени. — У меня самим с собой. Не влюбиться в тебя.

Его рука поднялась в неуверенном жесте, замерла в воздухе, пальцы слегка дрогнули — так близко к её щеке, но не смея коснуться.

Пауза растянулась, наполненная тиканьем невидимых часов. Драко опустил руку, сжав её в кулак у бедра.

— И я... — голос сорвался, заставив его сглотнуть. — Я проиграл его.

Последние слова упали между ними, как опавшие лепестки — нежные и необратимые.

— Мои чувства… они совершенно переменились… — её голос дрогнул, но она не отвела взгляда.

Драко не дышал. Казалось, даже факелы застыли в своих кованых держателях.

— Теперь я... — Гермиона сделала маленький шаг вперёд, и в этом движении была вся её гриффиндорская решимость, — я думаю о вас с нежностью, которая, пожалуй, даже превосходит всякую меру.

Она произнесла эти слова нарочито чётко, с лёгким вызовом в голосе — будто бросала ему последнее заклинание в их долгой дуэли. Драко узнал цитату мгновенно — глаза его расширились, а в уголках губ дрогнуло что-то тёплое и беззащитное.

— Элизабет Беннет, — он поднял бровь с привычной малфойской надменностью, но в глазах читалось нечто большее — восхищение, признание поражения, обожание.

— Тогда позвольте представиться снова, — его голос звучал непривычно мягко, — Драко Малфой. Бывший предубежденный дурак. Ныне — ваш покорный...

Его губы коснулись её с осторожной нежностью, но она ответила сразу — уверенно, страстно.

Гермиона слегка отстранилась, её губы приподнялись в озорной ухмылке, а глаза блестели с непривычной для неё дерзостью. Она поднялась на цыпочки, её тёплое дыхание коснулось его уха, когда она прошептала.

— Тебе так идёт этот свитер...