Я помню море (джен)

После тренировки Эллиот рухнул на койку, не снимая кроссовок.

— Обувь сними хоть, — буркнула Дженнифер.

Он даже не ответил. Уже спал.

Она тоже отрубилась быстро — будто выключилась, даже не укрывшись.

В её сне не было места снам. Только тьма и отдых, выстраданный до капли.

А вот я не могла заснуть.

Я лежала с открытыми глазами.

В голове крутился голос Сэма.

Его:

"Докажи, что ты не просто проблема."

И это было обидно. Было честно. Было… страшно.

Я услышала шаги. Лёгкие, но уверенные.

Он пришёл ночью, когда должен был спать. Или проводить совещание. Или… плевать, он не должен был быть здесь, но был.

Я притворилась спящей.

Он остановился у кровати Бэт. Она стонала во сне.

Сэм медленно, бережно поправил ей одеяло.

Тихо пробормотал:

— Всё хорошо. Я рядом.

Он никому этого не говорил. Ни разу. Только ей.

И вдруг — остановился у моей койки.

Я не выдержала — чуть повернула голову. Он сел на край.

— Тебе надо спать, — сказал он. — Чтобы быть сильной, надо спать. И есть. Даже звери это знают. Даже солдаты.

— А ты спишь, командир?

Он усмехнулся.

— Иногда. Но я командир и мне можно.

Он смотрел в сторону.

— Я жил со своей семьёй не у самого моря, как ты, но недалеко. Мои дети любили играть на берегу.

Я молчала. А он продолжил.

— Старшего звали Ариэль. Сейчас ему было бы как тебе одиннадцать.

Он гонялся за бабочками, прыгал по лужам, обожал супергероев.

— Ты был для него супергероем?

Он покачал головой.

— Нет. Я был его отцом. А потом… не смог. Не уберёг.Сейчас я только командир. Вот и всё.

Я не заметила, как заснула. Просто в какой-то момент он всё ещё сидел, а потом уже нет. Потом было только море во сне и маленький рыжеволосый мальчик в карнавальном костюме супер героя.

Утром начался переполох. Гудки, сирены, команда “всем оставаться на местах”.

Гулкий, ледяной голос из динамиков:

— Чрезвычайная ситуация. Камеры безопасности выведены из строя. Не покидать помещений.

Братья нас заперли в классе. Других детей — в часовнях.

Никто не знал, что случилось. Но мы — знали. Мы видели.

Через выбитое окно я заметила за оградой кусок леса. Солнце. Дорогу. Настоящую.

Не мечту. Не сон. Не привычный туман.

В реальности за забором вокруг “Эдема” тумана не было...

— Не смей, — прошипела Дженнифер, когда я уже подошла к кладовке.

— Там камеры отключены. Если сейчас не выйду — когда потом?

— Ты хочешь, чтобы тебя убили?

— Я хочу знать ещё больше!

— Ты идиотка!

И началось.

Я оттолкнула её.

Она — меня.

Я вцепилась ей в волосы.

Она меня укусила

Мы снова дрались. Без слов. Без сил.

Так нас и нашёл он.

Сэм вошёл как буря, но сначала не произнёс ни слова.

Он оттащил нас друг от друга. Я не помню, кого первой. Может, обеих сразу.

Он схватил меня за плечо — не больно, но с такой яростью, что я сама остановилась.

— Вы в своём уме?! — его голос был тих, но все равно взрывал воздух. — Вы хотите всё разрушить?! Себя? Меня? Всё, что мы строим?!

— Я только хотела увидеть!

— А я говорила ей, что нельзя. Я не виновата, что она такая дура!

— Ты всегда только хочешь, 0710. А потом кто-то должен вытаскивать тебя и других обратно.

— Я ничего не делала! Просто… просто…

— Просто — хватит! Ты не одна. Ты не можешь больше думать только о себе.

Он повернулся к Дженнифер.

— А ты? Ты старше и опытнее! Мы уже говорили на эту тему! Что конкретно мне повторить так чтобы до тебя наконец дошло, Дженнифер?!

— Я пыталась! — Дженнифер сорвалась. — Она не слушает никого! Даже тебя!

Тишина. Взрыв кончился. Только осколки. Только мы, втроём, в пустом помещении.

— Пока что вы до сих пор не понимаете, что за забором — не мир, а смерть... Значит, я буду вас этому учить. Так, чтобы поняли.

От этого тона у меня пересохло во рту. Я знала, что сейчас будет.

И всё равно…

Я знала. Я видела.

Мир был.

Солнце светило. Лес шумел. Где-то, там… было другое.

Он не сказал больше ни слова. Только взял нас обеих за руки. Не просто как командир, а как тот, кто больше не может позволить себе проявлять жалость. Мы обе это понимали, но нам обеим все равно было страшно.

Его ладонь была холодной. Сильной. И без права отпустить.

Мы шли в тишине.

Никто на нас не смотрел.

Никто не спрашивал.

Потому что все знали — если Сэм ведёт тебя к себе, значит, он не отдаст тебя другим.

Но это не подарок.

Комната командира была такая же как всегда,без украшений, но уже привычная и по-своему уютная.

Письменный стол. Один шкаф. Кровать с идеально заправленным одеялом.

Он не сразу заговорил.

Снял куртку. Повесил. Медленно.

Встал у стены.

Глядел на нас, как будто не видел. Как будто видел последствия.

— Это был третий раз.

Голос — холодный.

— За всё время в моём отряде — вы дерётесь третий раз. Четвёртого не будет.

Я чувствовала, как Дженнифер напряглась рядом. Она не боялась. Но стыдилась.

Я — нет. Я злилась. На него. На неё. На себя. На всех.

— Вы обе — не новички. Не жертвы. Не идиотки.

Он сделал шаг.

— Вы знаете, что если вы двое дерётесь — все остальные перестают верить в порядок.

— Я пыталась её остановить! — резко сказала Дженнифер.

— А ты? — он повернулся ко мне. — Ты, 0710?

Я молчала.

— Ты знаешь, где ты?

— Да.

— Нет. Ты не знаешь. Ты думаешь, что если у тебя острый ум, то ты выше правил. Но пока ты не научишься подчиняться — пострадают все, кто рядом.

Я не выдержала.

— Я не могу быть как они! Я не умею просто молчать, когда вижу...

Он перебил.

— Тогда научись.

Он указал на стулья.

— Садитесь.

Он встал у окна. Спиной к нам.

— Я не могу не наказать вас, хоть и не хочу.

Пауза.

— Но если я не сделаю это сейчас — вы погибнете. Обе.

Он развернулся. В глазах — не гнев.

Боль.

— Мэри — в угол. Лицом к стене.

Я хмуро подчинилась.

— Дженнифер.

Я слышала как она встаёт. Молча. Не споря.

— Ты сама знаешь за что. И это в последний раз.

Чёткие, звонкие удары.

Без слов.

Без лишних нотаций.

После десятого она начала вскрикивать. На пятнадцатом расплакалась.

Он поднял её, поставил на ноги.

— Мэри, развернись. Дженнифер — свободна.

Она кивнула.

В её глазах — боль и гордость одновременно. Она ушла, не обернувшись.

Он посмотрел на меня.

Я стояла молча.

— Ты хочешь, чтобы я извинилась?

Он качнул головой.

— Нет.

— Тогда что?

— Я хочу, чтобы ты поняла, — сказал он. — Иначе всё это — зря.

Я молчала.

— Подойди ко мне.

Я подошла.

— Ты — ребёнок. И если ты хочешь быть солдатом — значит, должна учиться отвечать.

Он взял меня за руку.

Я дернулась. Он только взял меня крепче.

— Ложись.

Я легла. Без сопротивления. Только с дрожью.

— Ты — самая талантливая. Самая быстрая. Самая… живая. И самая опасная.

Он поднял руку. И дал мне двадцать пять. Впервые так много.

Тяжёлых.

Медленных.

Каждый — за упрямство, за страх, за риск, за безответственность.

Последний — тяжелее. Чтобы я запомнила. Чтобы я вскрикнула.

Я никогда не плакала, даже когда Сэм меня наказывал раньше, но в этот раз внутри меня рвался крик. Слезы выступили сами.

Когда всё кончилось, он помог мне встать и обнял меня. Только на секунду, но крепко.

— Всё. Ты снова в команде. Только не геройствуй. Ещё один неверный шаг — и тебя могут просто убить.

— А если я не смогу остановиться?

Он посмотрел в глаза.

— Тогда остановлю я.

Когда я вышла — в коридоре все еще стояла Дженнифер.

Мы не сказали ни слова.

Но я взяла её за руку и она не отдёрнула свою.

Наступила ночь, но спать не мог никто. Дженнифер точно так же как и я ворочалась в постели. Все всё понимали и никто не злорадствовал.

Сэм ушёл после отбоя.

Он не запер нас в спальне на ключ.

Туман вернулся — генераторы подчинили, но мы уже увидели то, что нельзя развидеть.

Марка вдруг затрясло.

Он поднял голову.

— Это… это я, — прошептал он. — Я… это сделал.

— Что? — выдохнула я.

Хотя уже догадалась.

Только боялась поверить.

— Генераторы. Я… сделал так, что их электролинии замкнуло. Я не хотел вреда. Я только хотел, чтобы мы… чтобы вы… увидели. Что есть что-то другое.

Он заплакал.

Мы молчали.

Первой к нему подошла Дженнифер. Села рядом.

— Ты — не предатель.

— Нет, — сказал Эллиот. — Ты — первый, кто действительно дал нам увидеть.

Я тоже подошла ближе. Села напротив.

— Значит, теперь мы знаем.

— Что?

— Что нам есть что терять. Значит, мы должны защищать себя. И тебя. И тайну.

Марк кивнул. Сквозь слёзы.

И впервые улыбнулся.

Мы договорились без слов.

Никто никому ни слова. Ни Сэму. Ни даже друг другу — особенно друг другу.

Иногда самое важное нужно спрятать, чтобы оно выжило.

И в ту ночь мы стали настоящей командой.

Не потому что тренировались.

А потому что выбрали прикрывать друг друга как семья.