Второй шанс. Русский принц в Хогвартсе (джен)

Осень 1996 года. Воздух в Шотландии, обычно пропитанный запахом влажной земли и опавших листьев, в этом году был тяжелым, предвещающим нечто зловещее. В Хогвартсе, несмотря на привычную суету учебного года, витало напряжение. Слухи о возвращении Волан-де-Морта, которые еще недавно казались лишь отголосками прошлого, теперь обрели пугающую реальность. Министерство Магии, наконец, признало угрозу, но было уже поздно.

Гарри Поттер, уже не тот наивный мальчик, что впервые ступил на платформу 9 ¾, чувствовал это всем своим существом. Его шрам пульсировал с новой силой, а сны становились все более тревожными, наполненными тенями и шепотом. Гермиона, как всегда, погрузилась в книги, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, хоть какое-то слабое место в обороне Темного Лорда. Рон, хоть и старался держаться бодро, не мог скрыть беспокойства в глазах.

Первые признаки нападения были едва уловимы. Странные тени, мелькающие на периферии зрения, необъяснимые сбои в работе магических предметов, тревожные крики сов, разносившиеся по ночам. Но никто не ожидал, что удар будет настолько внезапным и сокрушительным.

Это случилось в один из туманных октябрьских вечеров. Уроки уже закончились, студенты разошлись по гостиным, готовясь к ужину. Внезапно, небо над Хогвартсом раскололось. Не громом, а зловещим, низким гулом, от которого дрожали стекла и вибрировала земля. Из клубящегося тумана, словно призраки, начали спускаться Дементоры. Их ледяное присутствие мгновенно сковало все вокруг, высасывая тепло и радость.

Затем появились они. Пожиратели Смерти. Их черные мантии развевались на ветру, а маски скрывали лица, превращая их в безликую армию зла. Они неслись по территории замка, их палочки извергали смертоносные заклинания. Крики ужаса смешивались с лязгом металла и треском магических взрывов.

Внутри замка началась паника. Учителя, несмотря на шок, бросились защищать студентов. Профессор МакГонагалл, с лицом, искаженным яростью, превращала статуи в оживших воинов, которые бросались на нападающих. Профессор Снейп, с привычной холодной решимостью, отбивал заклинания, его лицо было непроницаемой маской, но в глазах горел огонь.

Гарри, Гермиона и Рон, оказавшись в эпицентре хаоса, не растерялись. Они знали, что должны действовать.

— Гарри, мы должны добраться до кабинета Дамблдора! — крикнула Гермиона, уворачиваясь от пролетающего мимо Авады

— Но как? Они повсюду! — ответил Рон, отбрасывая одного из Пожирателей Смерти заклинанием.

Русский цесаревич, посмотрел на своих друзей. — Мы пойдем через подземелья. Там меньше шансов встретить их.

Путь через темные, сырые коридоры подземелий был полон опасностей. Тени казались живыми, а каждый шорох заставлял сердце биться чаще. Они столкнулись с несколькими Пожирателями Смерти, но благодаря слаженной работе и знанию замка, им удалось их обезвредить.

Алексей, Ольга и Рон, наконец, добрались до кабинета директора. Дверь была распахнута, а внутри царил хаос. Разбитая мебель, опрокинутые кресла, и следы ожесточенной схватки. Но Дамблдора там не было.

В воздухе витало напряжение, которое нельзя было списать на обычные студенческие волнения или предчувствие приближающихся экзаменов. Это было что-то более древнее, более темное.

«Золотое трио», уже не наивные первокурсники, а опытные бойцы, чувствовали это всем своим существом. Они видели, как меняется мир за стенами Хогвартса, как тени прошлого сгущаются, обещая новую войну. Но никто не мог предвидеть, что первая атака придет не извне, а из глубин самого замка, из мест, которые считались безопасными.

Все началось с необъяснимых исчезновений. Сначала пропал один из младших студентов Пуффендуя, затем — староста Рейвенкло. Паника начала медленно, но верно расползаться по коридорам, как холодный туман. Учителя, обычно уверенные и спокойные, выглядели обеспокоенными. Профессор МакГонагалл, чье лицо обычно выражало лишь строгость, теперь носило печать глубокой тревоги.

Уже вечером, когда за окнами бушевала гроза, а молнии освещали мрачные башни, в Большом зале раздался пронзительный крик. Это был не крик боли, а крик чистого, первобытного ужаса. Студенты, сидевшие за столами, замерли, а затем, как по команде, подняли головы, вглядываясь в темноту за окнами.

И тогда они увидели.

Из-за деревьев Запретного леса, словно вырвавшись из кошмара, появились они. Высокие, тонкие, с вытянутыми конечностями и головами, напоминающими искаженные цветы. Их кожа была бледной, почти прозрачной, а глаза — черными, бездонными провалами, в которых не было ни капли разума, только голод. Демигоргоны.

Первая волна атаки была стремительной и хаотичной. Они неслись к замку с неестественной скоростью, их шаги были бесшумными, но их присутствие ощущалось как физический удар. Студенты в панике бросились врассыпную, пытаясь укрыться. Учителя, однако, не дрогнули. Профессор Дамблдор, с его обычно добрыми глазами, теперь горели решимостью. Он поднял свою палочку, и из нее вырвался поток света, отбрасывая одного из монстров назад.

Гарри, Рон и Гермиона, несмотря на страх, который сковал их тела, знали, что должны действовать. Они видели, как демигоргоны прорываются через защитные чары, как их когти разрывают каменные стены. Это было не похоже на битвы с Пожирателями Смерти, где был враг, которого можно было понять, с которым можно было сражаться. Демигоргоны были воплощением чистого хаоса, инстинкта разрушения.

— Мы должны добраться до подземелий! — крикнула Гермиона, ее голос дрожал, но в нем звучала стальная решимость. — Там есть старые защитные чары, которые Дамблдор усиливал после каждого нападения Волан-де-Морта. Возможно, они смогут их сдержать!

Рон, бледный как полотно, но с крепко сжатой челюстью, кивнул.

— Или хотя бы дадут нам время. Алеш, ты с нами?

Цесаревич, чьи глаза горели голубым огнем, уже выхватил свою палочку. Он чувствовал, как магия пульсирует в его венах, как древняя сила пробуждается в ответ на угрозу.

— Всегда.

Они пробивались сквозь толпу паникующих студентов, мимо учителей, которые отчаянно пытались сдержать натиск. Профессор Флитвик, маленький, но отважный, метался, отбрасывая демигоргонов мощными заклинаниями. Профессор Снейп, с его обычным презрительным выражением лица, на удивление эффективно использовал темные заклинания, чтобы отбросить тварей, его черные глаза сверкали в свете вспышек.

Один из демигоргонов, с его головой-цветком, раскрытой в жуткой гримасе, бросился на них. Алексей, не раздумывая, выкрикнул: — Экспеллиармус!

Заклинание ударило монстра, но не отбросило его, а лишь заставило на мгновение отшатнуться. Этого было достаточно. Рон, с неожиданной для себя ловкостью, метнул в него заклинание "Редукто", и часть каменной стены обрушилась на тварь, погребая ее под обломками.

— Они невосприимчивы к обычным заклинаниям! — выдохнула Ольга, ее ум лихорадочно работал. — Их нужно уничтожать физически или использовать очень мощные чары!

Они бежали по коридорам, которые еще несколько минут назад были наполнены смехом и разговорами, а теперь превратились в поле боя. Стены были исцарапаны, картины сорваны, а воздух был пропитан запахом озона и страха.

Добравшись до входа в подземелья, они обнаружили, что путь прегражден. Несколько демигоргонов уже прорвались туда, и из темноты доносились жуткие звуки борьбы. Профессор Снейп, который, казалось, предвидел их появление, уже был там, отбиваясь от двух тварей одновременно. Его лицо было напряженным, но он не отступал ни на шаг.

— Поторопитесь, идиоты! — прорычал он, отбрасывая одного из монстров мощным "Сектумсемпра". — Эти твари не знают усталости!

Гарри, Рон и Гермиона присоединились к битве. Гарри использовал "Конфундус", чтобы дезориентировать одного из демигоргонов, пока Рон и Гермиона сосредоточили свои силы на другом. Они поняли, что их обычные заклинания неэффективны, и начали экспериментировать, используя более мощные и разрушительные чары.

Гермиона, вспомнив что-то из древних рун, начала быстро произносить заклинание, которое она когда-то нашла в одной из запретных книг. Из ее палочки вырвался поток синего пламени, который обволок одного из демигоргонов. Тварь зашипела, ее бледная кожа начала обугливаться, и она, наконец, рухнула, превратившись в кучку пепла.

— Гермиона, что это было?! — воскликнул Рон, пораженный.

— Древнее заклинание очищения, — ответила она, тяжело дыша. — Оно сжигает не только плоть, но и саму сущность. Но оно очень опасно и требует огромной концентрации.

— Значит эти твари боятся огня — заметил Гарри

Снейп, который наблюдал за этим с нескрываемым удивлением, кивнул. — Похвально, Ольга Николаевна. Но у нас нет времени на эксперименты. Мы должны запечатать вход.

Ребята удивились. Откуда Снейп знает, но мрачный профессор зелий молча глянул на них, и они сосредоточились на бой. Вместе они отбросили оставшихся демигоргонов, используя комбинацию разрушительных заклинаний и древних чар. Затем, по указанию Снейпа, они начали возводить защитный барьер. Каменные блоки поднимались из пола, перекрывая проход, а затем Снейп наложил на них мощные запечатывающие чары, которые, казалось, пульсировали темной, древней магией.

Когда последний камень встал на место, и чары засияли ярким, но зловещим светом, в подземельях воцарилась относительная тишина. Звуки борьбы снаружи стихли, сменившись лишь отдаленным гулом паники и криками.

— Это лишь временная мера, — прохрипел Снейп, его лицо было покрыто потом и грязью, но глаза горели холодным огнем. — Эти твари не остановились. Они лишь отступили, чтобы найти другой путь. Мы должны быть готовы.

Гарри, Рон и Гермиона, измотанные, но полные решимости, переглянулись. Весна 1997 года принесла с собой не только пробуждение природы, но и пробуждение древнего зла. Первая атака демигоргонов на Хогвартс была не просто нападением, а предвестником чего-то гораздо более ужасного. Они знали, что это только начало. Мир волшебников, который они так любили, оказался под угрозой, и им предстояло сражаться за него, как никогда раньше.

* * *

Когда они достигли освещенного коридора, ведущего к Большому Залу, Снейп внезапно остановился. Его голос, обычно ровный и ледяной, прозвучал глухо, словно из глубины веков.

— Поттер, Грейнджер, Уизли, — начал он, и трое друзей насторожились. Это было не обычное обращение. — Есть кое-что, что я должен вам открыть. Нечто, что изменит ваше представление обо мне… и, возможно, обо всем, что вы знаете.

Гарри, чье имя Снейп произнес с непривычной интонацией, почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он кивнул, ожидая очередного обвинения или наказания.

— Я… я не тот, кем вы меня считаете, — продолжил Снейп, и его слова повисли в воздухе, словно невидимые нити. — Моя история гораздо сложнее, чем кажется. Я… я жил долго. Очень долго.

Гермиона, всегда жаждущая знаний, наклонила голову, ее глаза расширились от любопытства. Рон, как всегда, выглядел растерянным, его взгляд метался между Снейпом и его друзьями.

— Я видел смены эпох, пережил войны, был свидетелем падения империй, — Снейп сделал паузу, словно собираясь с силами. — Имя, которое вы, возможно, слышали в старых книгах, имя, окутанное тайной и мистикой… это имя мое.

Он поднял руку, и в тусклом свете коридора его пальцы показались неестественно длинными и тонкими.

— Я — Григорий Распутин.

Тишина, которая последовала за его словами, была оглушительной. Золотое трио замерло, словно пораженное молнией. Гарри почувствовал, как его сердце забилось где-то в горле. Гермиона прижала руку ко рту, ее глаза были широко распахнуты в немом шоке. Рон просто стоял с открытым ртом, его лицо выражало полное недоумение.

— Что… что вы сказали, профессор? — наконец выдавил Гарри, его голос дрожал. Он чувствовал себя так, будто его мир перевернулся с ног на голову. Снейп, их вечный враг, их учитель зельеварения, человек, которого они считали воплощением зла, — Григорий Распутин? Человек, чье имя ассоциировалось с русской революцией, с мистикой, с необъяснимой властью?

— Я сказал правду, Поттер, — ответил Снейп, и в его голосе прозвучала нотка усталости, которая раньше никогда не проявлялась. — Я — тот самый Григорий Ефимович Распутин. Моя жизнь была долгой и… бурной. Я пережил покушения, я видел, как рушится мир, и я каким-то образом оказался здесь, в этом времени, в этом теле.

Гермиона, оправившись от первого шока, начала лихорадочно перебирать в памяти все, что она знала о Распутине. Мистик, целитель, советник царской семьи, его загадочная смерть… Все это казалось таким далеким от мрачного, саркастичного профессора Снейпа.

— Но… как? — прошептала она. — Как это возможно? Вы же… вы же умерли в 1916 году!

— Смерть — это лишь переход, Ольга Николаевна, — произнес Снейп, используя имя, которое он никогда раньше не употреблял. Гермиона вздрогнула. — Иногда, когда душа сильна, или когда судьба имеет свои планы, она может пережить даже самые жестокие удары. Моя связь с магией, с самой тканью бытия, оказалась сильнее, чем я сам мог предположить. Я был… перенесен. Перенесен сквозь время, сквозь пространство, и оказался здесь, в мире, который одновременно знаком и чужд.

Гарри, наконец, обрел дар речи, хотя его слова звучали как сдавленный писк.

— Но… вы же всегда были таким… таким злым! Вы ненавидели нас!

Снейп, или теперь уже Распутин, усмехнулся, и эта усмешка была полна горечи.

— Ненависть, Алексей, — это лишь маска. Маска, которую я носил, чтобы выжить. Чтобы защитить себя от мира, который меня преследовал. Я видел слишком много предательства, слишком много боли. И я научился скрывать свою истинную сущность за стеной сарказма и презрения. Это было проще, чем показывать свою уязвимость.

Алексей почувствовал странное смятение. Он всегда видел в Снейпе врага, но теперь перед ним стоял человек с невероятной историей, человек, который, возможно, страдал не меньше, чем он сам.

— Но почему вы рассказали нам? — спросил Гарри, его голос стал чуть увереннее. — Почему именно сейчас?

— Потому что время пришло, Алексей, — ответил Распутин, его взгляд стал более пронзительным. — Я чувствую приближение чего-то великого. Чего-то, что может изменить ход истории снова. И я больше не могу скрывать свою истинную природу. Я видел, как вы трое справляетесь с трудностями, как вы боретесь за то, во что верите. В вас есть искра, которую я узнаю. Искра, которая когда-то горела и во мне.

Он сделал шаг вперед, и его фигура, казалось, стала более внушительной. "Я прожил долгую жизнь, полную ошибок и сожалений. Но я также познал силу духа и истинную природу магии. И, возможно, мои знания, мой опыт, могут быть полезны вам в грядущих испытаниях. Я не прошу вашего прощения, и я не ожидаю вашего доверия. Но я предлагаю вам правду. Правду о том, кто я есть на самом деле."

Гермиона, чье лицо все еще выражало изумление, медленно кивнула.

— Мы… мы не знаем, что сказать, профессор. Это… это слишком много, чтобы переварить.

— Я понимаю, — ответил Распутин. — Но помните мои слова. Мир не всегда таков, каким кажется. И иногда самые неожиданные союзники могут появиться из самых темных глубин.

Он повернулся и, не сказав больше ни слова, направился в сторону Большого Зала, его черная мантия развевалась, оставляя за собой шлейф тайны и недосказанности. Золотое трио осталось стоять в коридоре, их мысли были в полном беспорядке. Осенний шепот подземелья принес им нечто большее, чем просто запах плесени. Он принес им тайну, которая могла изменить все. И они знали, что их мир, мир магии и волшебства, только что стал еще более загадочным и непредсказуемым.

* * *

В Большом зале, куда они вернулись, царил хаос. Повреждения были значительными, но, к счастью, никто из студентов не погиб. Учителя, несмотря на усталость, уже начали организовывать помощь раненым и оценивать ущерб. Профессор Дамблдор, стоявший на возвышении, выглядел постаревшим на несколько лет, но его взгляд был полон решимости.

— Мы пережили это, — произнес он, его голос звучал устало, но твердо. — Но это лишь первый удар. Мы должны быть сильными. Мы должны быть едиными. И мы должны быть готовы к тому, что грядет.

Гарри, Рон и Гермиона, стоявшие в стороне, чувствовали, как тяжесть ответственности ложится на их плечи. Они видели, как страх отражается в глазах других студентов, но также видели и проблески мужества. Они знали, что им предстоит пройти долгий и опасный путь, но они были готовы. Весна 1997 года навсегда останется в их памяти как время, когда ужас впервые постучался в двери Хогвартса, и когда они, трое друзей, поняли, что их судьба неразрывно связана с судьбой всего волшебного мира. Битва только начиналась.

* * *

На полях Хогвартса, там, где еще недавно дети играли в квиддич, теперь развернулось поле боя. Небо, обычно голубое и безмятежное, было затянуто черными тучами, словно отражая мрак, сгустившийся над миром. С одной стороны — армия света: студенты, преподаватели, члены Ордена Феникса, даже некоторые из тех, кто раньше стоял в стороне, осознав истинную угрозу. С другой — Волан-де-Морт и его пожиратели смерти, их лица искажены злобой и жаждой власти. Но в этот раз их ряды были усилены чем-то куда более древним и ужасным.

Из разломов в земле, словно из самого преисподней, выползали они — демигоргоны. Их силуэты, искаженные и гротескные, отбрасывали жуткие тени на землю. Их крики, пронзительные и нечеловеческие, заставляли кровь стынуть в жилах. Эти существа, порождения тьмы и хаоса, были призваны Волан-де-Мортом, чтобы сломить сопротивление и принести ему абсолютную победу.

Битва началась с рева. Волан-де-Морт, стоя на вершине холма, поднял свою палочку, и из нее вырвался поток зеленого света, направленный прямо на замок. В ответ, из стен Хогвартса, словно из пасти дракона, вырвались сотни заклинаний.

Гарри Поттер, стоящий в первых рядах, чувствовал, как адреналин бурлит в его крови. Он видел, как его друзья, Рон и Гермиона, сражаются бок о бок, их заклинания сплетаются в смертельном танце. Он видел, как профессор МакГонагалл, с лицом, искаженным решимостью, отбивает атаку демигоргона, ее палочка сверкает молниями.

Демигоргоны были ужасны. Их сила была не только физической, но и ментальной. Они внушали страх, парализуя волю противника. Их когти разрывали плоть, а их дыхание несло холод и смерть. Но маги света не сдавались. Они использовали все, что знали: заклинания защиты, нападения, иллюзии.

Профессор Флитвик, маленький, но отважный, создавал магические барьеры, которые останавливали натиск демигоргонов. Профессор Спраут, с помощью своих мандрагор, сеяла хаос в рядах врага. Даже домовые эльфы, обычно мирные существа, сражались с невиданной яростью, используя свои кухонные ножи и сковородки как оружие.

Волан-де-Морт, казалось, наслаждался этим хаосом. Он перемещался по полю боя с невероятной скоростью, его заклинания были точны и смертоносны. Он убивал без колебаний, его смех эхом разносился над полем битвы.

— Держите строй! — кричала профессор МакГонагалл, ее голос, несмотря на усталость, звучал стальным. — "Не давайте им прорваться к замку!"

— Гарри, будь осторожен! — крикнула Гермиона, ее лицо было покрыто потом и грязью, но глаза горели решимостью. — Они пытаются окружить нас!

— Я вижу, Гермиона! Рон, прикрой меня! — ответил Гарри, отбрасывая очередную волну темных заклинаний. — Мы должны добраться до него!

— Не сдавайтесь! — доносился голос Невилла, который, несмотря на юный возраст, сражался с отвагой ветерана. — За наших близких! За будущее!

— Они не пройдут! — вторил ему кто-то из толпы студентов, чьи лица были бледны, но глаза горели огнем сопротивления.

— Слабаки! — шипел Беллатриса Лестрейндж, ее смех был похож на скрежет металла. — Вы думали, что сможете противостоять нам? Глупцы!

— Демигоргоны, вперед! — рычал Люциус Малфой, его лицо было искажено злобой. — Разорвите их на куски! Не оставляйте им шанса!

— Пожиратели, не останавливайтесь! — кричал Волан-де-Морт, его голос, усиленный магией, звучал как раскат грома. — Уничтожьте их всех! Пусть их кровь оросит эту землю!

— Беллатриса, займись Поттером! Я хочу, чтобы он страдал! — прошипел Волан-де-Морт, его глаза сверкали красным огнем. — Не убивай его сразу! Пусть он почувствует всю боль потери! Люциус, ты и твои люди должны прорваться к главному входу в замок! Не давайте им времени на перегруппировку! Демигоргоны, ваша задача — сеять панику и разрушение! Не щадите никого! Пусть страх станет вашим оружием!

Битва достигла своего апогея. Демигоргоны, словно живые воплощения кошмаров, прорывались сквозь ряды защитников. Их когти рвали магические щиты, их крики заглушали заклинания. Но маги света не дрогнули. Они сражались с отчаянием обреченных, но с надеждой на победу.

Гарри, Рон и Гермиона, пробившись сквозь хаос, оказались лицом к лицу с Волан-де-Мортом. Он стоял на вершине холма, окруженный своими самыми верными пожирателями. Его лицо, бледное и безносое, исказилось в злобной ухмылке.

— Поттер, — прошипел он, его голос был полон ненависти. — Ты думал, что сможешь победить меня? Ты всего лишь жалкий мальчишка!

— Я не один! — крикнул Гарри, указывая на своих друзей и на тех, кто сражался рядом с ним. — — Мы все против тебя!

Началась финальная схватка. Волан-де-Морт обрушил на Гарри всю свою мощь. Зеленые лучи смерти летели с невероятной скоростью. Но Гарри, вспомнив все, чему его учили, и черпая силы из любви к своим друзьям, отбивал заклинания.

— Защищайтесь! — крикнул Гарри, поднимая свою палочку. — Мы должны остановить их!

Битва продолжилась, но теперь она была другой. Это была битва не за спасение от одного зла, а за очищение мира от остатков хаоса. Маги света, несмотря на шок и горечь предательства, сражались с удвоенной силой. Они знали, что теперь на них лежит ответственность за будущее.

Рон и Гермиона, несмотря на пережитое, стояли рядом с Гарри, их глаза горели решимостью. Они видели, как их друг, мальчик, который выжил, теперь стал лидером, ведущим их в бой против нового, ужасающего врага.

Профессор МакГонагалл, с лицом, покрытым кровью и грязью, но с непоколебимой стойкостью, направляла студентов. Она видела, как ее ученики, вчерашние дети, превратились в отважных воинов.

Битва с демигоргонами была жестокой. Эти существа, лишенные всякого разума, были воплощением первобытной силы. Но маги света, объединив свои силы, смогли найти способ их остановить. Они использовали заклинания, которые воздействовали на их природу, на их связь с другим миром.

Гарри, вспомнив слова Дамблдора о любви и самопожертвовании, понял, что истинная сила не в контроле, а в защите. Он использовал заклинания, которые несли в себе свет и надежду, которые отталкивали тьму.

* * *

Ветер, пропитанный запахом хвои и древней силы, трепал бороды седобородых волхвов. Они стояли на вершине холма, окутанного туманом, в самом сердце древнего замка. Их глаза, глубокие, как лесные озера, были устремлены на небо, где мерцали звезды, словно осколки забытых миров. Сегодняшняя ночь была особенной — ночь, когда завеса между мирами истончается, а древние силы пробуждаются.

Их целью был не просто враг. Их целью был сам мрак, воплощенный в существе, чье имя шепталось со страхом даже в самых отдаленных уголках мира. Волан-де-Морт. Его душа, разорванная на части и спрятанная в темных артефактах, была угрозой не только для мира живых, но и для самой ткани бытия. И волхвы знали, что обычные методы здесь бессильны.

— Время пришло, братья, — прохрипел старейший из них, Велес, его голос звучал как шелест осенних листьев. — Мы должны отправить его осколки туда, где им нет места. Туда, где свет никогда не коснется.

Они начали ритуал. Слова древнего заклинания, произносимые на языке, который помнили лишь они, сплетались в мощный поток энергии. Руны, вырезанные на камнях, окружавших их, начали светиться тусклым, потусторонним светом. Воздух вокруг них затрещал, словно натянутая струна.

В это время, в другом измерении, в мире, где реальность искажалась и пульсировала, где тени обретали плоть, а страхи становились осязаемыми, крестражи Волан-де-Морта начали проявлять признаки беспокойства. Диадема Кандиды Когтевран, спрятанная в Запретном Лесу, задрожала, ее камни потускнели. Медальон Слизерина, покоившийся на дне темного озера, начал испускать слабые, пульсирующие волны холода. Чаша Пуффендуй, спрятанная в сокровищнице Гринготтса, заскрипела, словно пытаясь вырваться из своего узилища.

Их связь с хозяином, некогда нерушимая, начала ослабевать. Волан-де-Морт, в своем ослабленном состоянии, почувствовал это. Он ощутил, как его частицы, его якоря в этом мире, начинают ускользать, словно песок сквозь пальцы. Паника охватила его.

— Что происходит? — прошипел он, его голос был полон ярости и страха. Он пытался удержать их, но сила, направленная на него, была неведома ему.

Русские волхвы же, не обращая внимания на его отчаянные попытки, продолжали свой ритуал. Они знали, что заклинание не просто уничтожит крестражи, но и отправит их в место, которое они называли "темное измерение" — измерение, где царил вечный сумрак, где законы физики были искажены, а само существование было мучительным. Место, где даже самые могущественные сущности теряли свою силу и растворялись в небытии.

— Пусть свет забвения поглотит их! — прокричал Велес, и последние слова заклинания вырвались из его уст, словно удар грома.

В тот же миг, крестражи, где бы они ни находились, были охвачены вихрем черной энергии. Диадема в лесу засияла неестественным, болезненным светом, прежде чем рассыпаться в прах. Медальон на дне озера вздыбился, подняв клубы мутной воды, и исчез, оставив лишь ледяную пустоту. Чаша в Гринготтсе с треском раскололась, и ее содержимое, словно живое, устремилось в никуда.

Волан-де-Морт почувствовал, как его тело, лишенное последних якорей, начало распадаться. Его крик, полный невыносимой боли и отчаяния, эхом разнесся по его убежищу, но никто не мог ему помочь. Он видел, как его частицы, его бессмертие, уносятся прочь, в место, которое он не мог ни понять, ни постичь.

Изнанка, как ее называли обыватели, была не просто местом. Это было состояние бытия, где реальность сворачивалась в себя, а время теряло свое значение. Это был мир, сотканный из теней и страхов, где даже самые темные мысли обретали форму, но не имели силы. Это было место, где душа, лишенная тела и якорей, медленно растворялась, становясь частью вечного, безмолвного хаоса.

Последний осколок души Волан-де-Морта, заключенный в его змее Нагайне, почувствовал приближение конца. Он извивался в агонии, но даже его инстинкты хищника не могли противостоять силе, которая его поглощала. С последним, жалким шипением, он был втянут в портал, открывшийся прямо перед ним.

На вершине холма, волхвы опустили руки. Туман рассеялся, открывая взору чистое, звездное небо. Древние руны на камнях погасли, оставив лишь следы времени. Ветер стих, принеся с собой ощущение покоя и завершенности.

— Он ушел, — прошептал Велес, его голос был полон усталости, но и глубокого удовлетворения. — Его тень больше не будет омрачать мир. Его осколки растворились в Изнанке, где им и место.

Русские волхвы, хранители древних знаний, выполнили свою миссию. Они не стремились к славе или признанию. Их целью было восстановление равновесия, изгнание тьмы туда, где она не могла причинить вреда. И в эту ночь, под покровом звезд, они сделали это. Волан-де-Морт, величайший темный волшебник, был окончательно уничтожен, его душа, разорванная на части, навеки затерялась в бездонной Изнанке. Мир, наконец, мог вздохнуть свободно.

* * *

Гарри, Рон и Гермиона, сжимая палочки до боли в костяшках, отбивались от волны Пожирателей Смерти. Каждый удар, каждое заклинание было пропитано отчаянием и надеждой. Казалось, силы зла неумолимо наступают, и даже мужество защитников Хогвартса начинает таять под натиском.

В самом сердце битвы, на разрушенной площади перед замком, развернулась схватка, которая должна была решить всё. Гарри Поттер, с его вечно взъерошенными волосами и решительным взглядом, стоял лицом к лицу с Волан-де-Мортом. Глаза Темного Лорда горели красным огнем, а его змеиное лицо исказилось гримасой ненависти.

— Ты думал, что сможешь остановить меня, мальчишка? — прошипел Волан-де-Морт, его голос был подобен скрежету камней.

Гарри, несмотря на страх, который пытался сковать его, отвечал с яростью. — Я не позволю тебе причинить вред никому больше!

Их поединки были легендарными, но этот был особенным. Заклинания сталкивались с такой силой, что воздух вокруг них трещал и искрился. Свет и тьма боролись в смертельном танце, и казалось, что сама реальность дрожит под их натиском.

В стороне, наблюдая за схваткой с невозмутимым спокойствием, стоял Альбус Дамблдор. Его серебристая борода развевалась на ветру, но в его глазах не было привычной теплоты. В них таилась холодная решимость, которую Гарри никогда раньше не видел. Дамблдор ждал. Ждал момента, когда Волан-де-Морт будет наиболее уязвим, когда его внимание будет полностью поглощено битвой с Гарри.

Внезапно, когда Волан-де-Морт, отвлеченный очередным мощным заклинанием Гарри, на мгновение потерял бдительность, небо над ними, уже истерзанное битвами, начало искажаться. Не как от заклинания, а как будто сама ткань пространства начала рваться. Появился портал, пульсирующий странным, неземным светом, похожим на перевернутую радугу, но с оттенками, которые не существовали в привычном спектре.

Волан-де-Морт замер, его красные глаза расширились от удивления, а затем — от ярости.

— Что это?! — выкрикнул он, его голос дрожал от неведомого страха.

Но прежде чем кто-либо успел ответить, из портала вырвался вихрь, который с невероятной силой начал затягивать всё вокруг. Первым, с пронзительным, полным злобы криком, в портал унесло Волан-де-Морта. Его тело, искаженное в последнем гримасе ненависти, исчезло в мерцающей бездне.

Затем, словно по невидимой нити, в портал начали затягивать Пожирателей Смерти. Их крики ужаса и отчаяния смешивались с воем ветра. Они пытались удержаться, но их хватка на палочках и на земле была слабее, чем сила, вытягивающая их в неизвестность.

Гарри, Рон и Гермиона, вместе с другими защитниками, наблюдали за этим с замиранием сердца. Они не могли понять, что происходит, но чувствовали, что это конец. Конец той битвы, которую они

Они не могли понять, что происходит, но чувствовали, что это конец. Конец той битвы, которую они вели так долго, конец эпохи страха.

И тут, когда последний Пожиратель Смерти исчез в пульсирующем портале, Гарри почувствовал, как его самого тянет вперед. Он инстинктивно ухватился за руку Рона, но сила была слишком велика. Гермиона тоже была рядом, ее лицо выражало смесь ужаса и решимости.

Но прежде чем они успели полностью поддаться неведомой силе, произошло нечто еще более неожиданное. Альбус Дамблдор, который до этого момента стоял неподвижно, словно изваяние, сделал шаг вперед. В его глазах, которые еще мгновение назад были холодны и решительны, теперь мелькнул отблеск чего-то другого — чего-то, что Гарри не мог расшифровать.

Дамблдор поднял свою палочку, но не в сторону портала. Его взгляд был прикован к Гарри.

— Ты думал, что сможешь остаться победителем Волан-де-Морта? — голос Дамблдора был тих, но в нем звучала сталь. — Ты ошибся. Я ждал момента, когда оба ваших источника силы будут ослаблены. И этот момент настал. Ты умрешь, Алексей Николаевич, как должен был умереть тогда. Когда вся ваша поганая семейка корчились в агонии подвала от выстрелов большевиков. Как тогда, когда Россия корчилась в агонии и анархии революции и гражданской войны. Ты умрешь наследник русского престола. И твоя страна будет под моей властью — директор поднял палочку на парня, но тут внезапно за его спиной блеснул красный свет и оттуда выползли жуткие щупальца схвативших Дамблдора и утянувших его в мрачный мир.

Битва, которая должна была закончиться победой добра, только начиналась. Волан-де-Морт и его последователи исчезли, но на их месте возникла новая угроза, более скрытая и, возможно, более опасная. Дамблдор, чья роль в этой войне была до сих пор окутана тайной, теперь вышел на первый план, готовый сразиться с последним врагом.

Гарри, Рон и Гермиона, стоящие в стороне, наблюдали за этим с шоком. Они видели, как их великий наставник, их защитник, теперь сам стал участником новой, неведомой им битвы. Окончательная победа добра над злом оказалась не такой простой, как они думали. Она требовала не только силы, но и мудрости, и готовности сражаться с тенями, которые скрывались даже в самых светлых уголках мира.