Сталь (гет)

Лора Коллид сидела, опустив тонкие руки с черными ногтями на колени. Широкий подоконник холодил спину и ноги, а прозрачное стекло дышало льдом.

Вот и прошел этот день – пожалуй, самый страшный день за ее недолгую жизнь. Вот и остановись золотые песочные часы, отсчитывающие мгновения боли и отчаяния. Девушка протянула руку к запотевшему окну. Бледные пальцы легко дотронулись до кристального стекла и принялись выводить узоры.

БЕЗЫСХОДНОСТЬ – а что еще она могла написать?

БЕЗЫСХОДНОСТЬ – а что еще мог принести этот день?

За окном огромными белыми хлопьями летел снег. Метель – сильная, ветреная – и здесь, на холодном подоконнике спальни девушек пятого курса, Лора чувствовала себя до нереальности уютно, до сумасшествия тепло.

Да, было тяжело. Да, каждое слово сокурсников отдавалось в сердце ударом молота, но…

Это было лишь отголоском того, что пришлось испытать ей в Имении. Отголоском Круцио, отголоском страха смерти, отголоском ненависти Драко Малфоя.

Лора покачала головой и легким движением ладони стерла привычную БЕЗСХОДНОСТЬ со стекла.

— Хватит, — она говорила совсем тихо, но в пустой спальне звук, казалось, проникал в каждый угол, — мучить себя. Хватит бояться худшего. Хуже не бывает, — и она уверенно кивнула сама себе.

Огромные пушистые хлопья снега метались за окном, полностью закрывая синие сумерки. Белый цвет мелькал перед глазами, заставляя погружаться в него, заставляя улетать…

В самом детстве, с самыми первыми ПОЧЕМУ и ЗАЧЕМ Лора Коллид спросила свою маму:

— Почему цвета бывают плохими и хорошими?

А мама засмеялась и прошептала что-то насчет людских стереотипов и ассоциаций.

Девушка до сих пор не могла понять этого несправедливого разделения.

Взять хотя бы Белый… Цвет невинности, целомудрия. Цвет счастливой невесты, цвет радости и наивного счастья. Но стоило подойти к окну и вглядеться в круговорот белых хлопьев, и разу становилось понятно: коварный, убивающий Белый, Белый, заставляющий терять надежду.

Лора наблюдала за серебристыми, ослепительными комками, и в голове рождались воспоминания сегодняшнего дня.

— Коллид вернулась с шабаша!

Смех.

— Коллид покорила Малфоев!

Смех.

— Повелитель не помог Коллид!

Смех.

— Кровавые полосы на ее лице — следы жертвоприношения!

Смех, смех, смех.

Белый цвет за окном завораживал, заставляя сердце больно подпрыгивать. Белый цвет за окном, казалось, тоже смеялся.

Девушка на секунду зажмурилась, прогоняя Белое наваждение. И кто придумал, что Белый цвет значит любовь и нежность? И кто придумал, что черный значит зло? Закрытость, безнадежность – быть может, но никак не агрессию и гнев.

Она открыла глаза и повернулась к темно комнате, залитой призрачным светом снега.

Тихо…

Но тишина впервые за много дней не убивала, а наоборот – лечила. Позволяла забыться, потеряться. Позволяла выкинуть из разрывающейся на части головы неприятные воспоминания. Позволяла на несколько минут перестать быть собой.

Каждое слово однокурсников отзывалось в душе криком, каждое слово оставляло неглубокую царапину, как на ее лице. И за один тень сердце успело истечь кровью.

— Эй, Коллид, осторожнее! – и она летит на холодный каменный пол, выставляя вперед руки.

Смех, смех, смех. Белый смех – и белая кровь льется на холодный подоконник из ее сердца.

Лора вздохнула, пытаясь думать о чем-то другом. «Я лишь накручиваю себя», — но это слабо помогало. В голове всплывало жесткое и равнодушное лицо Гарри Поттера, который за этот день не сказал ей ни слова.

— Что такое, Гарри?! – хотелось закричать проклятому гриффиндорцу вслед, когда он в который раз отводил взгляд, встретившись с ее черными глазами. Но было до одури страшно. «Наверное, у него есть причины», — решила девушка и тоже отвернулась, спрятав обиду глубоко в сердце… так глубоко, чтобы никто не нашел.

Лора грустно улыбнулась, снова поворачиваясь к окну.

Обида… Первая обида за эти несколько лет. И страшно было признаться себе, что она не знает, как с ней справиться. Что за два года равнодушия она разучилась чувствовать, разучилась справляться с эмоциями.

— Нужен учитель! – орало сознание, взрывая в голове маленькие атомные бомбочки. Да, нужен. Но где его возьмешь?

За окном бесилась метель, отливая белым светом на коже Лоры Коллид, и теперь она была единственным слушателем. Хотелось верить, что вернется Гарри Поттер, но это казалось совсем нереальным.

Хотелось…

— Да ладно! – прервала себя девушка, и взгляд закружился в Белом цвете.

Оказалось, одиночество, когда теряешь, куда страшнее одиночества, когда никого нет. Оказалось, чувствовать себя одной рядом с почти другом Гарри Поттером и почти любимым Драко Малфоем куда сложнее, чем чувствовать себя одной во всем мире.

И это невозможно назвать самодостаточностью.

Хлопья бились в тонкое прозрачное стекло, и Лора чувствовала, как они бьются в ее душу. Белый цвет… цвет безнадежности.

Девушка вздрогнула, скорее почувствовав, чем услышав, как открывается деревянная дверь в спальню.

Резкий поворот головы – и на секунду шея взорвалась отвратительно болью. Из-за тяжелой резной двери выглядывали яркие зеленые глаза и рыжие волосы.

Белый цвет перестал существовать, и Лора облегченно вздохнула.

— Можно с тобой поговорить? – Джинни, казалось, чего-то боялась.

— Да, — девушка кивнула и опустила ноги с подоконника. Холодное стекло врезалось в спину, но ей было все равно. Поговорить хоть с кем-то. Поговорить, заставить белый цвет исчезнуть, заставить БЕЫСХОДНОСТЬ сбежать.

Уизли радостно кивнула и устроилась на огромной кровати под красным, под цвет факультета, пологом.

Лора внимательно посмотрела на нее, склонив голову на бок.

Пятнадцатилетняя Джинни Уизли выглядела еще совсем ребенком. Рыжие волосы — яркие, огненные – напоминали перья феникса, зеленые глаза смотрели живо и вызывающе любопытно.

— Давно хотела тебя спросить, — Джинни неуютно поерзала на кровати, — кто это? — и она кивком головы указала на неподвижную маггловскую фотографию над кроватью Лоры.

Девушка посмотрела на бумажный постер и вздохнула – было совершенно понятно, что Уизли пришла не за этим. Впрочем, ей было все равно, о чем говорить. Лишь бы говорить, лишь бы забыть о существовании белого цвета.

Четыре юноши в черной одежде. Черные ногти – черные губы – черные глаза. И витиеватая средневековая надпись под злыми и раздраженными лицами.

— Их называют The Infected, и это моя любимая группа, — Лора улыбнулась, чувствуя, как тонет в круговороте воспоминаний. Она так привыкла в бумажной фотографии, что совсем перестала смотреть на нее.

— Странно, — протянула Джинни, подслеповато прищуриваясь и присматриваясь к фотографии, — я никогда не видела, чтобы ты их слушала.

— В Хогвартсе не работают магловские плееры, — Лора пожала плечами.

— А как же заклинания?! – Уизли изумленно уставилась на нее. – Мне казалось, ты довольно много времени проводишь в библиотеке.

— А есть такие заклинания?! Я просто никогда их не искала…

— Зря, — Джинни улыбнулась, — смотри! – она закрыла глаза и щелкнула пальцами.

Лора вздрогнула, почувствовав, как комната заполняется звуками. Мелодия – известная попсовая песенка группы «Вампиреныши» — исходила из каждого квадратного сантиметра пространства. Девушка глубоко вздохнула, прислушиваясь к словам.

— Ты сделала это без палочки?

— Ну, Лора, — она вздрогнула, услышав собственное имя, в голове сразу вплыли вопли Джинни Уизли: «Ты никто, и всегда никем останешься, Коллид!», — ты меня удивляешь… Это же самая простая магия, правда, доступная только в Хогвартсе. Просто вспомни нужный мотив, нужные слова, сконцентрируйся – и щелкни пальцами. Попробуй! – Джинни уверенно кивнула, подбадривая ее.

Лора послушно закрыла глаза. Мелодию, вспомнить мелодию… Как там было? «Никто не будет любить тебя так, как я люблю…» Руки затряслись, и голову заполнил белый цвет.

— Не сейчас! – крикнула ему девушка, но только раззадорила его. Стальные глаза Малфоя, зелены – Поттера, черные – ее самой – все перемешалось, все закружилось, и Лора почувствовала, как уплывает сознание.

— Не сейчас! – но белый цвет, разрезая душу белыми хлопьями, летел и убивал, погружал куда-то в глубину.

Безысходность – откуда-то из воспоминаний появилось прозрачное стекло и надпись на нем дрожащей неуверенной рукой – ее рукой. Безысходность… Да чего к ней привязалась эта Уизли?! Да что ей надо от нее?! Очередная порция ненавистной снисходительности, и заснувшая было гордость закричала, разрывая барабанные перепонки. Да почему бы не уйти Джинни Уизли?!

А почему бы не оставить ее в покое и прекратить теребить старые и совсем новые раны души, заставляя ослепительно белую кровь заливать все вокруг?!

Безысходность, снисходительность… чего они еще хотят от нее?! Она и так на грани!

— Лора! – закричала Джинни, и каким-то неимоверным усилием девушка разлепила глаза.

Она лежала на полу, и перед глазами плавал темный каменный потолок. Белый цвет растворился, словно его и не было. Безысходность, испугавшись ясных зеленых глаз Джинни, убежала, и стало неожиданно легко и свободно. Лора втянула в себя теплый воздух и расслабленно выдохнула, чувствуя, как отступает внезапная горячка.

— Да, это была плохая идея, — Джинни сконфуженно улыбнулась и подала ей руку, — вставай.

Девушка поднялась, и голова моментально закружилась, напоминая о только что прошедшем приступе.

— С тобой все нормально? – обеспокоено взглянула на нее Уизли. Лора кивнула и присела на красное покрывало. Боже, что это было? Боже, откуда… Она старательно напрягала свою память, но так и не смогла вспомнить чего-то похожего. Внезапный приступ злости и ненависти, внезапное раздражение, внезапный страх.

— А раньше ты и не знала, как это, — шепнул противный голосок, и девушка была вынуждена с ним согласиться. Вот тебе и эмоции… Куда же от них деться?!

— Скажи, что с тобой случилось? – Лора повернулась к Уизли, и на несколько секунд их взгляды встретились.

Зеленые озера… Наверное, они должны были напоминать Гарри Поттера, но этот цвет был совершенно другим. Глаза Гарри можно было сравнивать с изумрудами – мерцающими, глубокими, теплыми, У Джинни же взгляд был скорее поверхностный. Зовущий, сильный, открытый, но он не открывал ни одного чувства, не рассказывал не об одной эмоции. Как у Драко Малфоя, только эти глаза были теплыми и заботливыми, цвета весенней листвы, цвета наивного смеха – так охарактеризовала их Лора.

Уизли опустила взгляд, повинуясь черному макияжу Лоры:

— Скажи, — повторила она уже тише.

— Все хорошо, — девушка пожала плечами и натянуто улыбнулась.

— Не ври, — строго попросила Джинни.

— Не вру. Просто не говорю правды.

Джинни усмехнулась и откинула с лица огненные пряди.

Снисходительность? Вряд ли. Нескольких минут разговора с младшей Уизли было достаточно, чтобы понять – сильной она себя не считает, пусть и является такой на самом деле. Искреннее уважение? Попытка попросить прощения? Лора внимательно рассматривала каждую черточку лица Джинни Уизли и пыталась понять, о чем та думает. Но ничего, кроме детского и наивного веселья, не было видно.

Может, ничего и не было внутри?

— Знаешь, — Джинни снова усмехнулась, — год назад… Нет, два года назад все стены моей комнаты были завешаны фотографиями Гарри Поттера, — Лора вздрогнула, услышав это имя, — и каждый раз, приклеивая очередную фотографию, я говорила себе – раз за разом: «Джинни, это не любовь. Это симпатичное личико, это образ героя, которому хочется подражать. Это не любовь, Джинни». Что ж, я не лгала себе. Ведь я действительно стремилась быть похожей на Гарри – быть сильной, храброй, доброй, заботливой, но…

Я любила его. Я могла тысячу раз обманывать себя, утверждая, что все это – так, для интереса, но лишь когда я впервые сказала себе: «Я люблю Гарри Поттера», — лишь тогда я смогла избавиться от навязчивой страсти…

Она на секунду замолчала, переводя дыхание.

— Я не знаю, Лора, что произошло в твоей жизни, но сейчас, когда ты так стремительно упала с подоконника, я разобрала в твоей бессвязной речи лишь два слова – БЕЛЫЙ и ГАРРИ. Не думай, будто я решила, что ты влюблена в него – я совсем не поэтому рассказала свою историю. Все дело в том, что самое страшное – это врать себе. Ты можешь врать мне, ты можешь врать Гарри, но не надо врать себе – так всем станет легче.

Лора удивленно посмотрела на Джинни Уизли, внимательно рассматривающую каменную плитку пола.

Все то же детское лицо, та же наивная улыбка, те же яркие зеленые глаза, но…

То, что говорила Джинни, назвать детским было невозможно. Она так точно и быстро заглянула в душу Лоре Коллид, что той не оставалось ничего, кроме как признать страшную правду, от которой она бежала весь сегодняшний день.

— Гарри Поттер ненавидит меня, — тихий шепот Лоры Колли разнесся по пустой спальне, и Уизли отчего-то вздрогнула.

— Неправда.

— Правда, — упрямо повторила девушка, разглядывая белую метель за окном.

— Гарри Поттер не умеет ненавидеть, — и Джинни осеклась, вспоминая что-то, — Гарри может ненавидеть только одного человека, — она снова замолчала, — только одно существо, и оно, поверь, не имеет к тебе никакого отношения. Он умеет обижаться, грустить, расстраиваться, но ненавидеть он не может. Особенно тебя, Лора.

Девушка встрепенулась, но не отвела взгляда от хлопьев снега. Засасывало, закручивало – но было так притягательно.

— Особенно?

— Он спас тебе жизнь – и не думай, что я не знаю этого.

Лора кивнула, и в глазах почему-то защипало. Белый, белый, белый… Зачем она мучает себя? Зачем ОНИ мучаю ее? Почему не оставят одну… умирать спокойно?

Гарри – все началось с него. Если бы не подошел к ней тогда, если бы не спросил, как зовут ее, то…

— Он сделала бы это для каждого, — она не врала. Она знала Гарри Поттера достаточно хорошо для того, чтобы понять это. Достаточно…

— Ты совсем не знаешь его, — голос Джинни заставил Лору вздрогнуть. Белый, белый, белый.

— Ладно. Сдаюсь, — девушка неопределенно махнула рукой, неотрывно разглядывая метель.

Гермиона, Драко, Джинни… Гарри – зачем они мучают ее? Зачем не оставят умирать?

— Лора! – кажется, Джинни смеялась, но сложно было понять что-то в этом круговороте белого цвета. – Да ты боишься своих эмоций!

Дрожь – белого цвета – пересекла все ее тело, и Лора устало закрыла глаза. Ну зачем она это говорит?! Ну зачем…

Все равно не будет лучше. Все равно – кто бы и что для нее ни сделал – она упадет в изнеможении от одиночества. Она упадет….

— Хватит, — сил хватало только на шепот.

— Нет, Лора! Ведь я вижу – тебе нужна помощь. Ведь я вижу – ты не умеешь общаться с самой собой, ведь я вижу…

Слова путались, превращаясь в кашу, и Лора прекратила что-либо понимать. Ну что она к ней привязалась?!

Ей не нужна помощь…

— Да? – приторно сладко спросило сознание. – А кто двадцать минут назад говорил о необходимости учителя?

— Неправда, — упрямо отозвалась Лора, — только не Джинни.

— Почему?! – закричало сознание.

— Не Джинни, не сейчас, пусть все отстанут, — ответила ему девушка, еще крепче закрывая глаза. Ну что это такое с ней сегодня?! Белый цвет отчаянно метался перед глазами, заставляя рыдать.

— Лора! – ощутимый удар по щеке.

Она открыла глаза и глубоко вздохнула.

— Прости, это от… усталости.

— Не от усталости.

— Да что ты вообще в этом понимаешь? – сорвалась Лора, чувствуя, как кончается терпение.

— Я только что рассказала тебе. И поверь – многое, — она вдохнула, — и гораздо больше, чем кажется по моему наивному виду.

Джинни отвернулась, замолчав.

Лора обвела взглядом комнату, пытаясь окончательно прийти в себя. Да что с ней происходит? Да что же это все…

— Так дальше нельзя, — отчеканило сознание.

Нельзя… Но нельзя же кинуться на шею Джинни Уизли и рассказать ей все о себе – от первого до последнего дня своей тухлой жизни? Нельзя.

Ну вот, снова. Лора устало вздохнула, чувствуя, как подступает тошнота. Безысходность, безвыходность. Пойдешь туда – убьют, пойдешь сюда – покончишь жизнь самоубийством.

— Я не прошу тебя рассказывать мне все, — словно в ответ на ее мысли, прошептала Джинни, — я лишь прошу тебя пойти к Гарри Поттеру. Прямо сейчас.

— И чем это поможет?! – завизжал здравый смысл.

— Зачем? – Лора покачала головой.

— Чтобы обрести надежду, — и Джинни, не дожидаясь ответа, вышла из темной спальни.

Девушка устало положила голову на подушку.

Чтобы обрести надежду… Чтобы найти человека, который тебя ценит… Чтоб понять, что все не так уж плохо…. Чтобы забыть, что значит безысходность…

Джинни Уизли пыталась вернуть ей тонкий лучик света, лучик надежды – как когда-то делала Гермиона. Но, в отличие от Грейнджер, она делала это тихо, нежно, почти незаметно.

Лора перевернулась на спину и посмотрела на яркий потолок.

Да, наверное. Да, чтобы избавиться от белого цвета.

Да…

Лора Коллид стремительно вскочила с кровати и выбежала в коридор.

Чтобы избавиться от белого цвета…