Женщина постарше (гет)

До свадьбы Поттера — тридцать шесть часов. Магический мир гудит, как рой пчёл.

В утреннем номере "Пророка" центральный разворот посвящен репортажу со вчерашнего поттеровского "мальчишника". Колин Криви умер, но дело его живет. Не знаю, кто из гостей сыграл роль папарацци (репортаж подписан "от редакции"), но снимки явно сделаны из-под полы. На одном из них Поттер с Уизли глазеют на полураздетых вейл, на другом Золотой мальчик пьет на брудершафт со смутно знакомым парнем — кажется, загонщиком из "Пушек". Спортсмен небрежно положил руку на поттеровский зад, а тот слишком пьян, чтобы протестовать. Впрочем, может, ему нравится? Грейнджер как-то раз заявила, что Поттер би. У Грейнджер вообще, как оказалось, удивительное количество разных теорий.

На третьей фотографии Поттер смеется и стаскивает с себя мантию, оказываясь в маггловских джинсах и майке типа той, что была на нем в момент исторического столкновения в забиниевском коридоре. На этой — изображение галактики, стрелка и надпись "Вы находитесь здесь". Непритязательный гриффиндорский юмор. На заднем плане поттеровскому стриптизу апплодирует хохочущая компания парней и танцовщиц.

На следующем фото кто-то из авроров отплясывает на любимом столе моей двоюродной бабки, стоящем в большой гостиной — на том, что покрыт шкурой дракона, с ножками, сделанными из ног гриффона. Вальбурга испепелила бы негодяя на месте. Заголовок гласит: "На вечеринке у Золотого мальчика было ВАУ, как ЖАРКО!"

Все ведут себя так, словно забыли, что завтра вечером наш агнец отправится на заклание. Даже домохозяйки перестали митинговать возле Министерства. Напротив, настроение в обществе ненормально приподнятое. Все ходят принаряженные, шушукаются о том, что Поттер "Ах, какой мальчик!", а миссис Забини "редкая женщина", и готовятся потом годами перемывать косточки всем участникам "свадьбы века". Упоминание о том, что "редкая женщина" похоронила семерых, стало дурным тоном.

В Косом переулке с уличных лотков вовсю торгуют сувенирами: фигурка Поттера на коленях вручает пылающее сердце фигурке Каролины.

— Свадьба, — рассуждает в "Пророке" какой-то престарелый гоблин, — даст импульс всей магической экономике, с трудом восстанавливающейся после военных лет.

Только Кингсли продолжает под разными предлогами посылать в замок Забини аврорские проверки, как (достаточно навязчивое) напоминание о том, что Министр против. Он уже не опасается, что парочка сбежит из Англии: днем раньше, днем позже... Состояние отца "стабильно тяжелое".

— Все будет ховошо, — твердит Мвамба с того дня, когда мы несолоно хлебавши вернулись из замка Забини.

В семи открытых Блейзом комнатах африканец с порога нюхал воздух, по-собачьи склонив большелобую голову, и говорил:

— Фрряд ли тут.

Восьмую дверь мы открыть не смогли. Все это напомнило мне какую-то краем уха слышанную сказку, но я не смог вспомнить, о чем она. Временами хочется встать посередине главного холла поместья и причитать, как портрет прабабушки Клевсидры:

— Ох, как плохо-то все! Как все плохо!

Мвамба продолжает ежедневно сжигать по нескольку отцовских волосков и о чем-то размышлять, глядя на дым. Иногда он просто сидит, положив лиловую лапу на бледную отцовскую руку, и спокойно улыбается. Кажется, маму его присутствие утешает. За такое не жаль и сотни галлеонов в день. Мама увлеченно рисует. Из библиотеки пропало несколько книг по ядам и проклятиям — подозреваю, перекочевали в ее спальню. Мы приняли приглашение в Вестминстер. Уверен, что наш подарок Каролине воплотит в себе все, что она почерпнула в изученных книгах. Я раз по десять на дню думаю, что нам стоит поговорить об этом, но... мама молчит, а мне не хватает духу.

После неудачного визита к Забини пришлось пожертвовать репутацией и послать Грейнджер сову первым. Вместе с запиской отправил книгу о родовой магии, чтоб наверняка. Со всем тем, я по-прежнему не понимаю, в чем суть ее претензий. Полиморфное зелье не относится к разряду запрещенных! Оно даже в аптеках продается без обязательной записи о покупателе для Аврората!

Короче, не пос-ти-гаю. Решил списать это недоразумение по графе "типично гриффиндорские странности". Грейнджер вместо "странности" говорит "заморочки". А вместо "сильно переживать, искать решение проблемы" — "заморочиться по-крупному". Например, сейчас мы крупно заморочены на проблеме поттеровской свадьбы. Главное — не ляпнуть что-нибудь подобное при маме.

Узнав про куклу, Грейнджер задумалась глубоко и надолго. Мы с ней сидели в маггловском кафе. Глаза сами собой утыкались в ее бесстыдно торчащие коленки — диваны в кафе были слишком низкими. Наконец она выплыла из раздумий и сказала:

— Драко, я даже не знаю...

Я подумал, что не против того, что она снова называет меня "Драко". Ее "Драко Люциус Малфой" звучало слишком угрожающе.

— Может быть, настало время поговорить об этом с Гарри? Вечером у него мальчишник, камин будет открыт всю ночь. Если попробовать поговорить попозже, когда все расслабятся... Он никому не отказывает в помощи. И я уверена, что он способен открыть любую дверь!

Ее лицо румянилось от смешной гордости за друга. Вот станет он в середине мая мертвым другом — кем ты, блин, будешь гордиться?

Я сказал "блин"? Блин! Тлетворное влияние магглорожденных! Соплохвоста в прическу Грейнджер!

— Можно попробовать вышибить дверь "Бомбардой", но...

— Прекрасный совет. А потом миссис Забини бомбардой вышибет мне мозги. Благодарю за предложение.

На секунду показалось, что она опять что-то от меня скрывает. Но потом она подняла свои шоколадные глаза, сунула в рот трубочку от молочного коктейля, и вид у нее стал такой гриффиндорски открытый, что я расслабился.

Поттер, вопреки всем опасениям, не убил меня, когда я появился в его камине... и после разговора с ним осталось только ждать.

Я шляюсь по дому, изучаю "Пророк". С трудом пытаюсь заниматься делами поместья. Дальний пруд следует вычистить, аптекарский огород нуждается в высушивающих заклятиях — от дождей начали гнить ростки неболиголовки горечавой. В шесть часов вечера от Грейнджер прилетает такая же лохматая и самоуверенная сова. Тычет мне в нос лапку, словно я без нее не вижу письма.

"Гарри все сделает сам. Если кукла там, он передаст тебе ее завтра вечером перед свадьбой. Драко, не волнуйся! С твоим отцом все будет хорошо! PS. Сегодня не приду. Хочу лечь пораньше".

С письмом в руке я отправляюсь к матери и зачитываю ей все, кроме постскриптума. Я лишен предрассудков против грязнокровок, но не хочу лишний раз акцентировать внимание мамы на том, что наши с Грейнджер вечерние встречи так регулярны, что ей приходится предупреждать о не-приходе. Мама смотрит взволнованными глазами.

— Вроде бы Гарри хороший мальчик, — говорит она неуверенно, — на него ведь можно положиться?

О, Мерлин. Когда это наши родители успели постареть и стали нуждаться в поддержке? Я осторожно целую маму в щеку и подтверждаю, что на Поттера стоит рассчитывать. Он добудет куклу из одного упрямства. Мама чуть-чуть отмякает. Представляю, каково ей было готовиться к убийству. Ведь она-то — не тетя Белла.

Наступает последний день. Косой переулок затянут праздничными транспарантами. Во многих магазинах объявлен "короткий день". Даже Гринготтс закрывается на час раньше.

После обеда Мвамба производит свои обычные манипуляции с отцовскими волосами, заносит руку над картой и улыбается.

— Что? — спрашивает мама. Но Мвамба отделывается обычным:

— Нет пвоблем. Все будет ховошо.

Близится вечер, а совы ни от Поттера, ни от Грейнджер так и не прилетает. Я старательно делаю вид, что все под контролем. В своей комнате пытаюсь связаться с "Норой", но то ли там заперт камин, то ли они нарекли его по-другому после того, как о Норе написали в "Пророке" — никто не отзывается. Камин на Гриммо, разумеется, закрыт. Глупо было и пробовать. В крайне нервном состоянии наряжаюсь к торжеству.

За час до полуночи над прилегающими к аббатству улицами начинают действовать антимаггловские чары. Нанятые команды обливиаторов дежурят по периметру. В помещении одной из служб при аббатстве работают на вход сразу четыре камина. Мы с мамой прилетаем, как и подобает, в карете, сокрытой чарами невидимости. Мамина рука чуть дрожит, когда она опирается на мою. Я глазами ищу Грейнджер. Мрачный снаружи, внутри собор пылает от золотой и серебряной пыльцы. Несмотря на огромное число приглашенных — не меньше тысячи волшебников явилось не только из Англии, но и со всех стран Европы, — он кажется полупустым. Над головами летают феи любви и семейного счастья, держа в зажатых кулачках гости риса. Скрепляющим клятвы выбран Верховный маг европейского Визенгамота Луэций Туллий, красивый седой итальянец, с широкой улыбкой приветствующий рассаживающихся гостей с возвышения. Изображения маггловских святых закрыты светящейся пеленой. Ясное синее небо сияет с высоких сводов. По центру собора белоснежная дорожка из цветущей Ночной Забавы. Поттер стоит возле Туллия, бледный, с осунувшимся лицом и ненормально яркими глазами, и то снимает, то надевает очки.

Я извиняюсь перед мамой и начинаю протискиваться ближе. За спиной Поттера вертит рыжей башкой Уизли. Где же, дракл ее дери, Грейнджер? Почему она не здесь? В двадцати шагах от Поттера меня перехватывает неприметного вида волшебник в темно-синей мантии.

— Дальше нельзя, сэр, — говорит он.

— Мне надо поговорить с Поттером, — шиплю я. — Я — Драко Малфой, разве вы не узнаете?

Боггарты бы жрали этих провинциальных авроров.

— Одну минуту, — он достает из кармана зеркало.

Через секунду Поттер оборачивается, находит меня глазами и кивает.

— Поттер, — и тут я понимаю, что, если расчеты Грейнджер верны, то я вижу Золотого мальчика живым в последний раз в своей жизни.

Каролина вернется на Остров одна. В трауре. В этот момент заодно с ней я почему-то ненавижу и Блейза.

— Все нормально, Малфой, она у меня. Передавай привет Люциусу, — Поттер улыбается, но в глазах стоит неподвижная мрачная точка. — Бери же!

Я отвожу взгляд от его улыбки и вижу, что он протягивает мне куклу с платиново-белым хохолком волос.

— Ну все, Малфой. Надеюсь, ты счастлив?

О да, придурок. Я просто охрененно счастлив видеть, как ты лезешь в костер! Поттер сужает глаза.

— Чем на этот раз недоволен?

— Ничем. Все прекрасно. Спасибо тебе... Гарри.

Поттер кивает. Не чувствуя в себе сил для дальнейшей беседы, я пячусь обратно. Мамино лицо сияет. Ей явно не терпится вернуться домой и отдать куклу Мвамбе. В этот момент пространство собора наполняется самыми волшебными звуками из всех возможных. В интенсивности, с которой они вливают в душу счастье, есть что-то насильственное. Пение сирен продолжается не более минуты, после чего начинает звучать орган. По белоснежной дорожке к Поттеру идет Каролина. На ней золотого цвета платье, черные волосы забраны высоко вверх и скреплены золотыми лентами. Блейз, видимо, отказался вручать ее Поттеру, потому что вместо него рядом с ней идет высокий смуглый мужчина с квадратной челюстью. Понятия не имею, кто он. Музыка затихает, и Верховный маг начинает свою речь. Обычные ритуальные слова отдаются в моих ушах похоронным звоном. Ради Мерлина, Поттер, ты же нашел куклу! Ты теперь ТОЧНО знаешь, что собой представляет эта... эта... мой взгляд падает на ослепительное лицо его невесты, и я на мгновение теряю мысль.

Огненные и алые нити, вылетающие из палочки Верховного мага, очерчивают вокруг брачующихся пылающий круг. Наступает время принесения брачных клятв, и Луэцций Туллий громко произносит:

— Если кто-либо знает, почему эта свадьба не может состояться, он должен заявить об этом сейчас или молчать вечно!

Тишину можно резать ножами. Мы что, так и будем стоять и делать вид, что все нормально?

Мама стискивает мою руку. Луч наколдованного солнца падает с потолка на Поттера и миссис Забини, освещая их с такой яркостью, что глазам больно... Неужели я действительно вижу этого придурка в последний раз?

В ту же секунду от входа в собор, усиленный Сонорусом, несется резкий девичий голос:

— Я! Я возражаю!

Клянусь Мордредом и Морганой, я восхищен Грейнджер.