Игры разума (джен)

— И не забудьте, молодой человек, при малейшем дискомфорте — сразу ко мне. Не ждите, когда ситуация станет критической. Вам понятно, мистер Поттер? — мадам Помфри требовательно посмотрела на ссутулившегося перед ней Гарри, предпочитающего рассматривать царапины на кафельном полу её кабинета.

— Да, мадам.

— Будем надеяться на ваше здравомыслие, — ещё один суровый взгляд в сторону парня. — Можете быть свободны. Не забывайте о тех зельях, которые я вам прописала.

Согласно кивнув, Гарри попрощался и покинул наконец больничное крыло. В этот раз колдомедик была чересчур строга с ним в плане лечения и соблюдения всех правил порядка и покоя. Она продержала его в лазарете два таких долгих и томительных дня! Гарри было крайне тяжело спокойно лежать и не предпринимать никаких действий. После того, что он узнал из разговора с Роном и Гермионой, ему хотелось немедленно бежать к Снейпу и пытаться разобраться насчёт того, что же всё-таки происходит между ними, но мадам Помфри была непреклонна и ему приходилось ждать. И это ожидание оборачивалось для Гарри тревожными мыслями и сомнениями. А что, если теория Гермионы ошибочна? Что, если все составляющие этой теории — одно большое совпадение, а именно со Снейпом его не будет? Подсознание — это подсознание. А реальность — это реальность. С каких это пор игры подсознания поголовно должны воплощаться в реальность? Гарри волновался, переживал, на фоне чего очень плохо спал, о чём, разумеется, не сообщал мадам Помфри.

Сны стали пугать Гарри, поскольку через них он мог вновь попасть в иллюзорный мир, к тому, другому Снейпу, который любит его как родного сына. Сама мысль об этом переполняла его печалью и едва контролируемой тоской. Как же ему хотелось, чтобы было наоборот — иллюзия была бы реальностью, а реальность иллюзией. Вот тогда бы он смог быть по-настоящему счастлив, и даже треклятый Волдеморт не омрачил бы эту радость. Чёрт, ему не стоило думать об этом, иначе можно сойти с ума; нужно подавлять эти желания и смело смотреть в глаза настоящей реальности…

Была ещё другая часть его страха перед снами. Гарри боялся, что в действительности он и правда сошёл с ума и, уснув, вновь окажется в психбольнице наедине с тем страшным санитаром, таким же страшным и свирепым, каким был дядя Вернон, или хуже. Гермиона да и сам Снейп упоминали, что действие зелья давным-давно закончилось. И тем не менее Гарри продолжал перемещаться между мирами, придуманными его сознанием. Попал же он через обморок вновь к «доброму» Снейпу, а затем через сон в ту жуткую клинику.

Ох, хоть только и мысленно, но всё это звучало кошмарно. Словно Гарри псих со стажем и прогресса в его лечении не наблюдается.

Однозначно нужно давить все эти мысли, иначе будет хуже.

Рон и Гермиона регулярно навещали его. Оба выглядели напряжённо и смущенно. Видимо, они ещё не привыкли думать друг о друге, как о возлюбленных. Странно, а ведь Гарри уже привык смотреть на них, как на пару. Мерлин, опять сумасшедшая игра его подсознания, которое знало обо всём наперёд. Оно знало о Сириусе, о Ремусе, о друзьях. Но вдруг оно ошиблось насчёт Снейпа? Нельзя всё время быть правым и бить исключительно в центр мишени. Но если он в самом деле ошибается, то теперь всё будет несколько иначе: рядом не будет Рона и Гермионы. Гарри замечал, как друзья украдкой кидают друг на друга взгляды робкой надежды и теплоты. Тот момент, когда они наконец признают себя парой, наступит уже скоро. И тогда Гарри останется один. Наедине со всеми своими мыслями и мечтами. А возможно ли пронести этот груз в одиночестве?

Мерлин, ему просто необходимо разобраться с тем, что же испытывает к нему Снейп, почему он прячет, если прячет, что-то иное за маской ненависти? Может, стоит у кого-нибудь спросить? Но у кого? На ум тут же пришёл директор, но Гарри сразу же отмёл эту мысль. Дамблдор избегал его в последнее время и на вопросы вряд ли станет отвечать. Да, парень знал, что директор навещал его, пока тот спал, но всё равно обижался на эти странные игры старика. Почему ни с того ни с сего директор начал сторониться его? Нет, Дамблдор не подходит. Тогда у МакГонагалл?

Нет. Гарри не настолько доверял декану Гриффиндора, чтобы беспокоить её по таким личным вопросам. Оставались ещё Сириус и Ремус, однако Гарри помнил, что они не очень ладили со Снейпом и вряд ли знали ответы. Придётся разбираться самому.

Поглощённый невесёлыми и сумбурными мыслями, Гарри наконец дошёл до Гриффиндорской башни.

Родная гостиная встретила его уютным оживлением: расположившись на софе, близнецы Уизли с Ли Джорданом что-то чертили на листе, то и дело заговорщически хихикая, справа от них группка третьекурсников, сидя прямо на ковре, играла в подрывного дурака, то и дело оглашая комнату хлопками и смехом, некоторые ученики, в том числе Невилл, Джинни и девчонки-старшекурсницы из квиддичной сборной, всё же пытались заниматься, расположившись у окна и обложившись учебниками. Наконец Гарри заметил Рона с Гермионой, сидящих у камина и о чём-то негромко переговаривающихся.

Присмотревшись к друзьям получше, Гарри обратил внимание на те взгляды, которые они периодически бросали друг на друга. Не такие смущённые как прежде, скорее, более открытые, переполненные осторожной нежностью. Как он и предполагал, Рону и Гермионе потребовалось не так много времени для того, чтобы приспособиться и начать думать о себе как о паре.

Гарри резко отвернулся, почувствовав сильную грусть.

— Опа! Наш герой вернулся! — внезапно воскликнул кто-то из близнецов, но не успел Гарри определить кто, как со всех сторон к нему кинулись гриффиндорцы, выкрикивая его имя, стремясь похлопать по плечу или пожать руку.

— Приветствуем избавителя от подлых Жаб! — кричал Ли на манер своих комментариев на стадионе, отчего остальные подхватили троекратным "Ура!".

Обхватив Гарри плотным кольцом, ребята против его воли вытолкнули парня ближе к середине комнаты и принялись наперебой расспрашивать о том, что же было на отработках у Амбридж:

— Как ты столько терпел эти пытки? — удивлённо спрашивала Кэти.

— Точно, Гарри! Я всего раз так попался, но до сих пор от воспоминания этого передёргивает, — качнул головой Ли.

— Рука, наверное, невероятно болела? — сочувствовал Невилл.

— Ты на всех отработках писал эти строчки? — кричал кто-то из толпы.

— М-м-м... да не было ничего особенного, — тихо отозвался Гарри, ощущая сильный дискомфорт от такого повышенного интереса.

Он беспомощно посмотрел на подошедших к толпе Рона и Гермиону.

— Ребята, Гарри же только вышел из больничного крыла! — воскликнула Гермиона, привлекая к себе внимание.

— Да, имейте совесть! — прикрикнул Рон, расталкивая любопытных и вытягивая Гарри из толпы.

— Так он там почти неделю пробыл... — удивился Фред.

— ... а мы хотим знать подробности! — добавил Джордж.

— Может быть, как-нибудь в другой раз? — Гарри устало посмотрел на близнецов.

У тех тут же возникли разочарованные выражения на лицах. Толпа расстроенно вздохнула им вслед.

— Эх, а мы так ждали... — начал Джордж.

— ... так надеялись... — продолжил Фред. Но его брат не успел снова ответить, как неожиданно закончила Джинни:

— ...и ничего, ещё подождём! — протиснувшись к братьям, она что-то шепнула им, отчего они вновь заулыбались.

— Хорошо, Гарри, отдыхай! — воскликнули те, хлопнув себя по карманам. Разумеется, этот жест поняли лишь участники собраний АД, остальные же хмуро переглянулись.

Толпа начала расходиться, и Гарри вздохнул с облегчением. Что бы ни сказала Джинни, он был ей ужасно благодарен за спасение от назойливого внимания.

— Фух, наконец-то они ушли, — озвучил его мысли Рон, едва все разбрелись. — Пойдём, посидим с нами!

Гарри кивнул и проследовал за друзьями к тому месту, где они до этого располагались. От него не ускользнуло, что Рон и Гермиона сели рядом.

— Я думала, что тебя ближе к вечеру лишь выпишут, — улыбнулась Гермиона.

— Мадам Помфри смилостивилась, — ответил Гарри. — Наконец-то перестала на меня злиться. Относительно.

— Ну так-то у неё был повод, — кивнул Рон. — А мы тут... — он замялся.

— Книгу читали, — подсказала Гермиона, показывая на учебник по ЗОТС, что лежал на столе неподалёку.

— О, — только и смог произнести Гарри.

Раньше они как-то не особо акцентировали внимание на том, чем занимаются. Вроде всё и так было ясно. С чего вдруг теперь?

— Кстати, ты ни за что не отгадаешь, кто ведёт у нас ЗОТИ теперь! — воскликнул Рон, взглянув на книгу. И почти сразу сказал: — Это Тонкс!

— О, здорово! — искренне обрадовался Гарри. — Она аврор и наверняка хорошо знает этот предмет. Думаю, у нас будет много практических занятий.

— Если бы она только не сносила вещи, когда мимо них проходит — цены бы ей не было, — хохотнул Рон.

— Тем не менее большинству студентов она нравится, — улыбнулась Гермиона. — А по практике, весьма заметно, соскучились даже слизеринцы.

Гарри согласно качнул головой. Какое-то время они сидели молча, вернее, Гарри молчал, а Рон с Гермионой тихо о чём-то перешёптывались и периодически хихикали. Честно говоря, смотрелось это не слишком приятно.

— Чем будем заниматься сегодня? — решил вклиниться в их щебетание Гарри.

— А? Ты чего-то спросил? — повернулся к нему Рон, а из-за его плеча выглянула не менее заинтересованная Гермиона.

— Я спросил, какие на сегодня планы? — вздохнув, терпеливо повторил тот.

— О... Можно позаниматься. Завтра зельеварение по расписанию, — ответила подруга.

— А может, пойдём погуляем, — расстроенно протянул Рон, глядя на неё.

— Ты мне, между прочим, проиграл тогда! И обещал готовиться.

— Я обещал готовиться к ближайшему тесту! — возмутился Рон. — К тому же, я тогда посмотрел на тебя не для того, чтобы ты мне подсказала...

— Но посмотрел же, — хитро усмехнулась Гермиона, — значит, проиграл.

— Так не честно...

— А если... Если мы позанимаемся, и я признаю, что тоже проиграла?

На лице Рона тут же возникла улыбка:

— Два раза проиграла.

— ЧТО?! — настал черёд Гермионы возмущаться. — И кто тут о честности ещё спрашивал!

— М-м-м, ребят, — Гарри почувствовал острую обиду, что они так легко про него забыли. Нет, не обиду. Ревность. — Я ещё здесь.

Он изобразил улыбку, как бы обращая своё возмущение в шутку.

— В смысле? Мы как раз обсуждаем, чем заняться... — не понял Рон.

— Может, у тебя есть какие-то другие предложения? — смущённо спросила Гермиона. — Можем, конечно, чем-то другим заняться кроме учёбы...

— О, а ты любишь заниматься чем-то кроме? — тут же подколол её Рон.

— А что, я произвожу впечатление только зубрилки? — переспросила она как-то внезапно расстроенно.

— Что ты, нет! — поняв свою ошибку, замотал головой и руками Рон, будто думая, что это заставит Гермиону ему больше поверить.

Видя, что она не среагировала, он взял её за руку.

— Это просто шутка, извини. Неудачная, — сказал негромко. Гермиона заглянула ему в глаза.

Наблюдая за ними, Гарри внезапно почувствовал себя третьим лишним. Вроде друзья были с ним, но они легко отвлекались, заинтересованные друг другом.

Обидно, хотелось встать между ними и прокричать: "Посмотрите, вот он я! Живой и нуждаюсь в вас, так как кроме вас у меня никого нет!"

Однако он не станет такое творить, ведь он любил Рона и Гермиону и желал им самого-самого большого счастья. А это означает... что не стоило им мешать. Да, определённо не стоило. Гарри не вынесет, если из-за его глупых мыслей они начнут ругаться.

— Слушайте, — Гарри смутился, когда оба синхронно повернулись к нему, — я что-то устал. Наверное, лягу, подремлю немного.

На самом деле, ему невыносимо было сейчас находиться одному, и о сне он думал в самую последнюю очередь, опасаясь каких-то новых "скачков". Ему нужно было попасть в спальню и взять из сундука мантию-невидимку. Тогда не придётся придумывать глупых причин, чтобы оставить Рона и Гермиону наедине.

— Ох, Гарри, может, рано тебя выписали, — тут же взволнованно произнесла Гермиона.

— Да, как себя чувствуешь? — нахмурился Рон. — Вроде только выписался...

— Нормально я себя чувствую, — возразил Гарри. — Просто перележал в больничном крыле, привык к конкретному расписанию.

— А-а-а... ну конечно тогда, — кивнул друг.

— Зато завтра легче встать будет, — улыбнулась подруга.

На зелья... ага...

Гарри, несмотря на своё ярое желание начать действовать, всё равно страшился завтрашнего урока и встречи со Снейпом.

Попрощавшись с друзьями, двинулся в сторону спальни нарочито небрежной походкой, зная, что Рон и Гермиона внимательно следят за ним.

Поднявшись и убедившись, что в комнате нет никого кроме него, Гарри быстро достал из сундука подарок отца и, выждав некоторое время, спешно покинул Гриффиндорскую башню. Оказавшись в коридоре, Гарри снял мантию и, спрятав её, пошёл прочь от портрета Полной Дамы. Время было ещё ранним, поэтому неприятности пока ему не светили.

Коридоры, лестницы, лестницы и снова коридоры. И удивительная тишина, преследовавшая его чуть ли не с самого момента пробуждения в реальности.

Неподалёку послышались шаги и чей-то негромкий разговор. Завернув за угол, Гарри заметил впереди себя двух девушек, в которых почти сразу узнал Чжоу с её подружкой Мариеттой.

Чжоу! Улыбка появилась на его губах. Ну конечно! Размышляя над отношениями Рона и Гермионы, Гарри совсем забыл про свои собственные отношения с этой очаровательной студенткой Рейвенкло. В памяти тут же всплыло её взволнованное лицо, когда она навещала его в больничном крыле... Или это было не в этой реальности?

Но рискнуть всё-таки стоит.

— Чжоу! — окликнул он подругу, направляясь в их с Мариеттой сторону.

Те оглянулись и, вопреки ожиданию, на лицах обеих появилось неприветливое выражение. Точнее, лицо Эджком выглядело как обычно при виде Гарри, а вот Чжоу... выражение её лица внезапно стало невероятно грустным и напряжённым одновременно. Что-то сказав подруге, которая тут же фыркнула и пошла дальше, рейвенкловка повернулась к парню, ожидая, когда он приблизится. Прижимая к груди какую-то книгу, она, слабо улыбнувшись, произнесла:

— Привет.

Гарри остановился, растерянно глядя на выражение её лица. Что случилось?

— Привет, — радостно сказал он, решив всё же не заострять на этом внимания. — А меня только что выписали из больницы. Я подумал, что надо срочно найти тебя.

Неправда, но может, хоть эта приятная ложь чуть поправит её настроение?

— Да... — невпопад ответила она, — много событий произошло, связанных с этим...

— С чем? — он заглянул ей в глаза. — Каких событий?

— Сегодня восемнадцатое февраля, — негромко отозвалась она, переводя взгляд в окно, за которым в сумерках падал тяжёлый липкий снег.

— Да, я знаю, — Гарри пожал плечами. — И?

Она вновь повернулась к нему, и в глазах отразилось разочарование.

— А у нас так и не получилось погулять в Хогсмиде... — Чжоу опустила голову, сильнее сжимая в руках книгу, — и думаю, что это к лучшему.

Гарри похолодел.

— Как не получилось? Мы же гуляли в Валентинов...

Он запнулся, внезапно поняв, что гулять-то он гулял, но не с той девушкой. В смысле той, но...

— Ох, Чжоу, прости. Я болел, не мог пойти с тобой. Давай погуляем в Хогсмиде в ближайшее воскресенье?

Она вновь подняла голову, и такой забытый образ предстал перед Гарри: увлажнённые глаза, подрагивающая нижняя губа и снова этот взгляд, наполненный горечью.

— Я не виню тебя, Гарри... Я сама во всём виновата, — едва ли не шёпот. — Ты знаешь... это как знак, — она всхлипнула. — Я поспешила, и всё случилось так...

— Ты ни в чем не виновата, Чжоу, — покачал головой Гарри, растерянно глядя на слёзы, стекающие по её щекам. Он сделал шаг к ней, но остановился, не зная, как в действительности должен себя вести. — Прости, я не хотел тебя обидеть. Позволь мне исправить ситуацию?

Он неловко улыбнулся ей. А разум упорно игнорировал её слова про какие-то знаки.

— Нет... Всё не так... — покачала головой Чжоу и тут же воскликнула:

— Мы поспешили! Я поспешила. Седрик, он... ещё прошло так мало времени, а я уже хотела с тобой встречаться... — зажмурилась, шепча. — Это неправильно. Неправильно, — она сделала шаг назад. — Нам не стоит быть вместе, Гарри. Прости...

— Чжоу... — Гарри хотелось остановить её, но он не знал, что должен сказать, чтобы не омрачить память Седрика, чтобы не выглядеть круглым эгоистом в глазах этой печальной девушки.

Неужели и Чжоу его покинет?

— Прости, — лишь повторила она и, развернувшись, быстрым шагом пошла прочь, срываясь вскоре на бег.

— Не уходи... — тихо произнёс Гарри, с тоской смотря ей в след. Жгучее одиночество поглощало его. Он ненавидел эту реальность.

* * *

— Страница двести восемьдесят шестая, — объявил Снейп, следуя к своему столу, окончив лекцию. — Приступаем.

Гарри открыл указанную страницу и прочитал:

"Прочищающее раны зелье — применяется для очищения открытых ран и порезов, также снимает воспаление и предотвращает нагноение ран даже в полевых условиях. Зелье имеет насыщенный пурпурный цвет, при попадании на кожу начинает дымиться и вызывает довольно сильное жжение.

Состав:

— сок буботубера,

— иглы дикобраза,

— шерсть нюхлера".

Гарри поморщился. Неприятные ингредиенты.

Студенты вереницей проследовали к шкафам с ингредиентами. У одного из них Гарри нагнал Малфой, бросив едко:

— Жду не дождусь продолжения спектакля, Поттер. Надеюсь, оно приведёт к тому, что твоё отсутствие в классе будет намного дольше.

Не успел Гарри ответить, как слизеринец, гадко ухмыльнувшись, отошёл к своему котлу.

Проклятый Малфой! Взяв всё необходимое и умудрившись уколоться иглой дикобраза, Гарри вернулся на своё место, раздражённо швырнув их на парту. Он ненавидел Малфоя. Да что уж там? В последнее время парень ненавидел всё, что касалось реального мира. Где же она, спасительная светлая полоса? Или же её не существует? Гарри бросил взгляд на Рона и Гермиону, шёпотом обсуждавших предстоящую работу, украдкой посмотрел на зельевара. Стыдно себя жалеть, но сейчас Гарри было так одиноко...

Тот же изучал журнал и, казалось, не обращал на учеников никакого внимания. Первый час в классе царила тишина, прерываемая лишь звуками работы: кто-то где-то тихо ругался, добывая гной бубонтюбера, кто-то недовольно помешивал своё варево, в надежде на то, что оно приобретёт нужный цвет и консистенцию, а некоторые счастливчики выжидали следующую стадию приготовления.

Всё ещё сердитый на Малфоя, Гарри никак не мог сосредоточиться. Глядя на меняющее цвет зелье, он с досадой понял, что у него вновь ничего не получается.

Жидкость в котле пенилась и стремительно меняла цвет с красного на серо-фиолетовый.

Внезапно оно исчезло из котла, а где-то сверху раздалось сердитое шипение:

— Вы способны хотя бы один практический урок не доводить до срыва, Поттер?!

Гарри вздрогнул и как-то сжался, желая стать как можно меньше.

— Простите.

— Вам так понравилось времяпрепровождение в больничном крыле? — спросил Снейп жёстко. — Или вы рассчитываете, что класс с радостью разделит ваши стремления, после того как окажется там по вашей милости?

Замечание о больничном крыле сильно резануло по сердцу. Он плохо спал перед сегодняшним днём, страшась зельеварения и встречи со Снейпом. Гарри не знал, как поведёт себя Мастер зелий, и опасался самого худшего — напоминаний и насмешек. Скользкое напоминание прозвучало, пусть и относительное. Снейп наверняка имел в виду его ленивое лежание в постели, а перед глазами Гарри стояла именно его встреча с зельеваром, когда тот в пух и прах разбил его мечты.

Чёрт, зачем Гарри думает об этом? Это так больно.

— Нет, сэр. Я никому не желал ничего плохого.

Такое, казалось, далёкое безразличие вновь начало выбираться наружу, стараясь оградить своего хозяина. Гарри нуждался в этом чувстве, как в защите от переполнявшей его тяжести, а иначе Драко Малфой и остальные недруги будут плясать от радости, наблюдая за его слабостью. И Снейп в том числе.

— Одно дело — не хотеть, другое — не делать! — выделил тот последние два слова. — Поттер, может, вы поспорили с Лонгботомом, кто угробит себя и этот класс быстрее? В каком виде нужно добавлять иглы дикобраза по рецепту? — он ткнул пальцем в раскрытом перед парнем учебнике.

Гарри присмотрелся туда, куда указывал зельевар, ища глазами нужную строчку.

— В... в растёртом в пыль, — наконец прочитал он, надеясь, что пауза только ему показалась такой мучительной.

— Тогда почему вы добавили их необработанными?

Гарри не решался посмотреть на Снейпа. Не говорить же ему, что все его мысли занимал тот разговор с зельеваром, который парень так тщательно планировал перед сном и до урока, а Малфой только масла в огонь подлил своим идиотским поведением. Снейпа это не волнует, да и оправдание — глупый способ уйти от ответственности.

— Я был невнимателен, сэр, — наконец произнёс Гарри.

Щёки чуть порозовели от стыда. Ох, не так он всё представлял, когда обдумывал свои действия. Прежде всего, ему не хотелось привлекать внимание профессора к себе, как минимум, до конца второго зельеварения.

— Ноль за урок, мистер Поттер, — бросил зельевар, — и персональное задание: свиток на три фута о свойствах игл дикобраза, их обработке и использовании в данном составе, — после чего развернулся и пошёл дальше по рядам.

Рядом что-то возмущённо прошептал Рон, стараясь привлечь внимание Гарри, но тот не слышал. Никак не отреагировав на слова зельевара, он опустился на стул и невидящим взором уставился на свой котёл.

Раньше он бы разозлился на такое "несправедливое" наказание, а теперь к нему пришло понимание того, к каким последствиям могла привести его халатность, не будь Снейпа поблизости. Почему, совершая ошибки, Гарри никогда не думал об одноклассниках, которые рискуют сильно пострадать? Хотелось ударить кулаком об стол от досады и злости на себя.

— Сдаём работы, — наконец скомандовал Снейп, а это означало, что урок подошёл к концу.

У большинства студентов на лице отразилось облегчение: скорее заполнив колбы тем, что получилось, и ставя их на преподавательский стол, они поспешили покинуть класс.

Рон и Гермиона тоже поставили свои образцы и, собрав вещи, повернулись к Гарри.

— Идите без меня, — тихо сказал тот, нарочито медленно складывая сумку.

Ребята переглянулись и посмотрели в сторону Снейпа. Рон сочувственно хлопнул Гарри по плечу, а Гермиона так же шёпотом пожелала удачи, после чего они скрылись за дверью.

Дождавшись, когда последний из учеников покинет класс, Гарри наконец закончил укладывать вещи и, ужасно нервничая, приблизился к сидящему за столом Снейпу. То, что зельевар читал какую-то книгу и не замечал его, шло парню на руку. Ему было бы трудно подойти к Снейпу под его пристальным ненавидящим взглядом. А так он мог хотя бы собраться с мыслями...

Или не мог?

Честно сказать, сколько бы Гарри ни прокручивал в голове, что он хотел бы сказать Мастеру зелий, чёткого плана у него так и не выработалось, поэтому парень решил действовать по ситуации. Только одно было ясно совершенно точно: если он не попытается, то не простит себе этого никогда.

— Сэр, — Гарри глубоко вздохнул, ощущая, как с каждым словом его начинает трясти мелкой дрожью. — Я бы хотел поговорить с вами.

Мерлин, как же сильно колотится сердце!

Мастер зелий поднял на него свинцовый взгляд:

— В чём дело, Поттер? Если вы хотите оспорить своё наказание, то лучше дважды подумайте о степени разумности этой идеи.

— Нет, я и не думал об этом... — замотал головой Гарри.

"Чёрт, ну почему ему обязательно нужно всё усложнять!"

Снейп приподнял бровь, ожидая продолжения.

— Я слышал... — Гарри на миг запнулся. — Мне сказали, что, пока я лежал в больничном крыле, вы помогали мадам Помфри с зельями для меня. Я хотел поблагодарить вас. За это и за... за мой шрам на руке.

Он опустил глаза, заинтересовавшись колбами, стоящими на столе зельевара.

— Поблагодарить меня за ваш шрам? — переспросил тот насмешливо.

— За то, что помогли избавиться от него, — ответил Гарри, усердно стараясь не реагировать на явную насмешку. Он ведь знал, что будет непросто.

— Не стоит благодарности, Поттер, — спустя паузу ровно ответил Снейп, — я выполнял свои обязанности преподавателя.

"Что такое, Гарри? Ты ожидал какого-то иного ответа?" — похоже, его противный внутренний голос был единственным, кто всегда находился рядом, несмотря ни на что, постоянно нашёптывая гадости.

Да, именно такого ответа Гарри и ждал. Но почему же тогда так больно слышать эти слова?

— Да. Возможно. — Гриффиндорец снова посмотрел на зельевара. — Но вы не обязаны были накладывать на меня заклинание для спокойного сна. Вряд ли в ваши обязанности входит забота о кошмарах своих студентов. — Чуть помолчав, спросил:

— Профессор, почему вы это сделали?

Гарри пойдёт до конца, до последнего он будет стараться. А последствия? Сейчас он меньше всего думал о последствиях.

Снейп закрыл журнал, и глаза его чуть сузились.

— Нездоровый сон влияет на регенеративные процессы организма, — сказал он, слегка склонив голову вбок. — Я не хотел, чтобы из-за ваших кошмаров пошла насмарку вся моя работа. Это всё, что вы хотели спросить, Поттер?

— Нет, не всё, — понимая, что в ближайшее время вряд ли будет возможность поговорить с зельеваром, Гарри цеплялся за любую ниточку. — Я хотел спросить... про тот случай в коридоре. Сэр, вы и правда думали, что я способен на такое?

— Варианта, что вы добровольно позволяете кому-либо наносить себе увечья, я точно не предполагал, — бросил тот, кривя губы. — Уж не рассчитываете ли вы, что я теперь должен за это перед вами извиниться, мистер Поттер? — вскинул он бровь, поднимаясь.

Гарри дёрнулся. Ему показалось или Снейп и в самом деле поставил на один уровень его воображаемую склонность к мазохизму и то, что Гарри позволял делать это другим? Лицо вспыхнуло огнём смущения и стыда, а ещё откуда-то изнутри в нём начала подниматься огромная обида. Это несправедливо! Он ни в чём не виноват! Раньше Гарри всегда хотел всем поделиться со взрослыми, стремясь укрыться от опасностей за их широкими и большими спинами. Вот только... все взрослые отходили в сторону, раскрывая его местонахождение для врагов.

— Я пытался раньше рассказывать взрослым о своих проблемах! — огрызнулся Гарри, не в силах терпеть переполнявшее его негодование. — Когда на первом курсе мы узнали о философском камне, мы сразу побежали к профессору МакГонагалл. Но она не поверила нам и отправила восвояси. Когда мы узнали, что Джинни Уизли похитил Наследник Слизерина, мы тотчас отправились просить помощи у учителей. Откуда же нам было знать, что Локхарт такой некомпетентный преподаватель?! — тут Гарри совсем понесло. — Я даже пытался искать у посторонних взрослых защиты, когда Дурсли били...

Он испуганно замолчал. Ох, нет, что он только что наговорил?! И кому? Снейпу? Гарри потянуло на откровение, потому что он привык доверять Снейпу.

Но этот Снейп был другим.

Мастер зелий замер, всё сильнее хмурясь с каждым произнесённым Гарри словом. Когда эта тирада резко прервалась, на некоторое время в помещении повисла тишина.

— Что за бред? — наконец ответил Снейп пренебрежительно. — Я достаточно видел на уроках окклюменции, чтобы понять, что родственники относятся к вам вполне сносно. Если они не всегда с вами носятся, как вы привыкли, это не даёт вам повод выдумывать такую чушь, — закончил он презрительно.

Дурсли. С ним. Носятся. С каждым произнесённым словом, Гарри ощущал, как что-то тёмное накрывает его, как растет желание смести все стоящие на столе колбы на пол. Перед глазами всплыл образ раскрасневшегося от злости дяди Вернона, ударившего его по лицу за разбитую Дадли вазу, затем сменившийся на образ тёти Петуньи, запирающий его в чулане, когда Гарри умудрился сильно заболеть. Никто тогда не пришёл к нему, не пожалел, не погладил по голове, помогая заснуть. Не было тёплых слов, лишь возмущение на тему того, что нерадивый племянник заразит драгоценного Дадличка. Ну да, образ кузена тоже не прошёл мимо. Вспомнилось, как он вместе с дружками однажды загнали-таки его и сильно избили, чуть ли не до переломов. А может, и с ними, Гарри не знал. И что тогда сказали дядя с тётей? Правильно, наказали его за то, что он обидел их сыночка.

Находясь ещё под впечатлением воспоминаний, Гарри бросил затуманенный взгляд на Снейпа.

— Вы. Ничего. Не знаете. — Дрожащим от едва сдерживаемого гнева голосом сказал Гарри. — Не говорите того, о чём не знаете.

— Помимо этого, — продолжил зельевар, словно Гарри молчал, — мне доподлинно известно, что ваш декан абсолютно лоялен к своим студентам и вряд ли бы пропустил действительно важное сообщение. Но вам едва ли удобно так думать, — процедил он, наклоняясь вперёд и упираясь кулаками в стол, — проще всех вокруг обвинить в халатности... А посему все ваши доводы абсолютно не извиняют вашего безрассудства, а лишь доказывают, насколько вы заносчивы и высокомерны, в точности как ваш отец, — резко закончил зельевар.

— Я не такой! — взбеленился Гарри, не удержав очередную вспышку гнева. — И мой отец тоже! Почему вы так говорите? Вы же совершенно меня не знаете!

— Так ли это? — жёстко усмехнулся Снейп. После чего припечатал: — Вы ведь получили свою долю внимания посредством Долорес Амбридж, верно?

С самого начала разговора Гарри бился в непробиваемую стену, но он старался изо всех сил: не сорваться, не нагрубить, быть предельно вежливым и как можно более открытым. Однако ничего не помогало. Снейп не хотел пропускать его, не хотел видеть в своей жизни. И чем больше Гарри старался, тем безнадёжнее казалась ситуация. Последние слова вообще стали ключевыми. Гарри отчаянно захотелось ударить зельевара как можно больнее, как раз тот так близко держит к нему лицо…

Но парень удержал этот порыв. Чувствуя, как его накрывает изнутри, Гарри развернулся и, не прощаясь, выбежал из кабинета. Он ненавидел Снейпа. Он ненавидел себя.