Игры разума (джен)

— Чёртов Снейп! Чёртовы зелья! Чёртовы домашние задания этого ползучего гада! — бушевал Рон, вместе с друзьями спускаясь в мрачные подземелья Северуса Снейпа и его слизеринцев.

— Если бы ты все делал вовремя, Рональд, ты бы сейчас не возмущался, — высокомерно заметила идущая рядом с ним Гермиона.

— Ну, конечно! А то твоя зубрёжка прямо так помогает, — недовольно буркнул в ответ Уизли и толкнул локтем шедшего с другой стороны от него Гарри. — Дружище, ну хоть ты скажи ей.

Тот хмуро взглянул на друзей.

— Снейп никогда не будет к нам справедлив, даже если мы вдруг станем гениями в зельеварении. Ему всё равно. А если дело касается меня, то тут и говорить нечего. Вспомните прошлый урок зельеварения или хотя бы… дополнительные занятия.

— Это потому, что ты недостаточно упражняешься в Окклюменции, — назидательно заметила Гермиона. — Тебе стоит прикладывать больше усилий, и тогда...

— И тогда ничего не изменится, — мрачно перебил её Гарри.

Подойдя к кабинету Снейпа, где уже стояли пятикурсники из Гриффиндора и Слизерина, они стали ждать звонка и начала неприятного для них урока.

— О, кого я вижу! — раздался неподалёку презрительный голос. — Малыш Потти со своей верной командой: горе-волшебником Уизли и ходячей библиотекой Грейнджер!

Драко Малфой в сопровождении громил Кребба и Гойла, вальяжно вышагивая, подошёл к троице.

— Ну что, Поттер, готов к потере пары-тройки десятков баллов? Хотя, какая разница, всё равно тебе этого не миновать... — закончил он, издевательски ухмыляясь.

— Заткнись, придурок! — Рон угрожающе двинулся в сторону Малфоя.

— Рон! — Гарри вцепился в одну руку друга, а Гермиона в другую. — Не глупи!

— Он только этого и ждёт! Чтобы ты купился на его провокацию!

Позади ребят начали скапливаться одноклассники, заинтересованные перепалкой.

— Правильно, Поттер, держи этого драного пса на привязи, а то заразит ещё вшами! — брезгливо скривившись, Драко отступил к своей свите. Те заржали в полный голос.

— Отвали, Малфой! — выкрикнул из толпы гриффиндорцев Невилл Лонгботтом, делая шаг вперёд.

— А то что? — резко повернулся к нему Драко. — Бабушке пожалуешься? О, я весь трясусь от страха!

На этот раз смехом разразился уже весь факультет Слизерина.

К огромному удивлению всех находящихся в коридоре учеников, Невилл не стал молча терпеть оскорбления Малфоя. Он смело ринулся к обидчикам, собираясь словесные угрозы превратить в физические. Гарри настолько поразился поступку Лонгботтома, что не заметил, как локоть Рона выскользнул из хватки. И вот уже Уизли присоединился к потасовке.

— Гарри! Сделай что-нибудь, останови их! — испуганно взвизгнула замершая рядом с ним Гермиона. — Они же покалечат друг друга!

Дважды повторять не пришлось: отрывисто кивнув подруге, Гарри бросился к катавшейся по полу кучке одноклассников, представленной Малфоем, Крэббом, Гойлом, а также Невиллом и Роном. Гарри даже не сообразил, как они и его втянули в свои разборки. Впрочем, он не особенно сопротивлялся, ведь Малфой не их одних разозлил своими высказываниями.

В голове пронеслась мимолетная мысль:

"Чёрт, а ведь Снейп во всем обвинит меня!"

В этот же момент он получил оплеуху от Малфоя... кажется.

Нет, это был всё-таки Гойл, на которого тут же с рёвом налетел Рон. Но не успел он как следует замахнуться, как все участники драки мощной волной магии разлетелись в стороны. Кто-то из наблюдавших испуганно вскрикнул, кто-то охнул, и на миг в коридоре установилась оглушительная тишина.

Со стороны поворота к ученикам медленно и угрожающе приблизился Северус Снейп, пряча палочку в рукав мантии.

— Какого чёрта здесь происходит? — тихо прошипел он, оглядывая ребят, которые настороженно смотрели на преподавателя, всё ещё тяжело дыша.

— Сэр! Поттер и его шайка напали на меня! — возмущенно сообщил декану Драко Малфой, торопливыми жестами отряхивая мантию и грозно посматривая на взъерошенных после непростой битвы гриффиндорцев.

— Чего ты несешь?! Это ведь ты начал! — рассердился Рон.

Запыхавшиеся Гарри и Невилл обречённо переглянулись. Вряд ли зельевар им поверит.

В основном участники разборки серьёзно не пострадали, только по брови и скуле Лонгботтома стекала струйка крови, а в области глаза всё начало стремительно опухать. Неудивительно, если учитывать, что, когда Невилл пошёл на Малфоя, его с двух сторон протаранили Кребб и Гойл.

— И вместо того, чтобы прекратить перепалку, как и положено старосте, вы решили принять в ней непосредственное участие, мистер Уизли? — поднял бровь Снейп. — Минус двадцать баллов с Гриффиндора, за разжигание межфакультетских распрей и игнорирование своих прямых обязанностей, — процедил он и, повернувшись к Гермионе, продолжил:

— Мисс Грейнджер, отведите Лонгботтома в лазарет. Все остальные — марш в класс! — закончил он, взмахом руки распахивая двери кабинета зельеварения.

Со стороны гриффиндорцев, возмущённых тем, что баллы в очередной раз были сняты только с их факультета, послышалась тихая ругань.

Гермиона, тревожно взглянув на друзей, взяла под руку Невилла и направилась к больничному крылу.

— Вот ведь... — Рон проглотил готовые сорваться с языка ругательства, опасаясь потерять ещё больше баллов.

Пройдя к своему привычному месту, ребята стали готовиться к уроку, ожидая возвращения Гермионы и сильно надеясь, что сегодня Снейп не запланировал какого-нибудь неожиданного опроса или контрольной.

— Что нам на сегодня задавали? — тихо прошептал Рон на ухо Гарри.

— Нашел, когда спрашивать, — также шепотом проворчал тот.

Он и сам, честно говоря, не помнил, потратив вчерашний вечер на трансфигурацию и игру в подрывного дурака.

— Поттер! Перечислите ингредиенты входящие в состав зелья, которое вам было задано разобрать на прошлом уроке, — внезапно спросил Снейп, после того как ученики заняли свои места и достали письменные принадлежности.

"Ну начина-а-а-а-ется", — мысленно возвёл глаза к потолку Гарри. Он бросил обречённый взгляд на Рона, старавшегося как можно лучше слиться со своей партой, и поднялся.

В молчании прошло около минуты.

— Я... я не знаю, сэр, — наконец отозвался он еле слышно.

— Что вы сказали, Поттер?! — сузил глаза зельевар, резко оборачиваясь и буравя взглядом Гарри. На соседнем ряду Малфой и Паркинсон вскинули руки с самодовольными ухмылками на лицах.

— Я не знаю, сэр, — повторил Гарри раздраженно.

Краем глаза он видел, как забавляются слизеринцы. Неприятно было потешать Малфоя, особенно после той драки в коридоре.

— Великолепно, — презрительно протянул Снейп. — Десять баллов с Гриффиндора. Изучение заданных уроков, видимо, слишком утомительно для знаменитого Гарри Поттера. Соизволите ли вы мне сказать хотя бы, какое зелье было задано на рассмотрение?

— М-м-м... — замычал Гарри, силясь вспомнить хоть что-нибудь. Но как можно вспомнить, если даже учебник не открывал?

Услышав рядом тихий шелест страниц, он скосил глаза и увидел, что Рон пытается отыскать нужное зелье в учебнике. Может, друг успеет помочь до того, как Снейп захочет окончательно содрать с него шкуру?

"Мерлин, ну почему Гермиона ещё не пришла?!"

Пролистав ещё пару страниц, Уизли наконец остановился и довольно посмотрел на него. Сердце забилось как сумасшедшее, когда Гарри попытался прочитать заковыристое название.

— Мороченная жидкость? — выдавил он из себя ответ.

Слизеринская часть класса тут же зашлась в почти беззвучном смехе, если не обращать внимания на сдавленные всхлипы и дикое хихиканье. Кто-то из гриффиндорцев с громким стуком уронил голову на парту, кто-то осуждающе посмотрел на Гарри, кто-то — сочувственно. На лице Снейпа медленно возникло выражение крайнего отвращения.

— Минус десять баллов с факультета Гриффиндор и две недели отработки у мистера Филча, — выплюнул он. — Раз вы не в состоянии занять ум даже такими элементарными вещами, Поттер, работа руками, видимо, единственное, что может принести от вас хоть какую-то ничтожную пользу.

Рядом вдруг резко захлопнулся учебник Рона, чуть не прищемив тому пальцы. Уже отворачиваясь от Гарри и направляясь к своему столу, зельевар бросил:

— Уизли, пересядьте за свободную парту, и минус пять баллов с Гриффиндора за нарушение учебного процесса.

Рон угрюмо собрал вещи и, бросив на Гарри взгляд, в котором горел единственный вопрос: "В каком месте сейчас совершался учебный процесс?!", перешёл на соседний ряд.

Гарри сжал кулаки, скрепя сердце пропуская через себя очередную колкость зельевара. Этот ублюдок ничего не знал о нём и о его жизни, но при этом считал, что его выводы единственно верные. Непоколебимое мнение о том, что Гарри — копия Джеймса Поттера не только внешняя, но и внутренняя, хотя парень и понятия не имел, в чём причина такой ненависти профессора к его отцу. Да, он узнал об одной из причин на третьем курсе, но его мучили большие сомнения в том, что она была главной. Возможно, между ними произошло ещё что-то?

Едва Снейп отвернулся, Гарри опустился за парту, тщательно прячась за котел.

Подумаешь, Рон подсказал ему. Он же все сказал правильно, разве нет? Зачем надо было его наказывать!

Пробежавшись глазами по названию зелья, Гарри хлопнул себя по лбу и покачал головой.

Ну, подумаешь, неправильно название прочитал!

Дверь тихонько скрипнула, и в класс проскользнула Гермиона. Она растерянно посмотрела на сидящих за разными партами друзей и, сделав определённые выводы, подсела к Уизли.

"Предательница!" — обиженно подумал Гарри, поймав извиняющийся взгляд подруги.

Тем временем Снейп дошёл до стола и, наколдовав на доске название зелья "Морочащая жидкость", обернулся к классу. Бросив ещё один гневный взгляд на Поттера, он обратился к ученикам со своего факультета.

— Мистер Малфой, каковы свойства данного состава?

Драко встал и, самодовольно взглянув на Гарри, ответил:

— Морочащая жидкость — это антидот от нескольких видов растительных ядов. При применении расщепление ядов в крови происходит почти мгновенно, что является одним из его преимуществ перед другими составами такого типа. Однако у него есть один побочный эффект — краткосрочное состояние дурмана.

— Пять баллов Слизерину, — кивнул зельевар и продолжил опрос. — Мисс Паркинсон, перечислите ингредиенты, необходимые в работе?

— В состав входят: перхоть пикси, разведённая в равных пропорциях с водой и слезами единорога, настойка из алихоции и измельчённый лунный камень.

— Ещё пять баллов Слизерину, — Снейп взмахнул палочкой, и на доске появился полный рецепт.

Он обратился к классу:

— Кто мне ответит, о чём особенно важно помнить при приготовлении этого зелья?

К вскинутым рукам слизеринцев присоединилась рука Гермионы.

— Мисс Грейнджер?

— В составе присутствуют два малосовместимых ингредиента — настойка из алихоции, гиенового дерева, листья которого содержат в себе фермент, способный вызывать сильную истерию, и измельчённый лунный камень, который, напротив, имеет свойство снимать беспокойство и возбуждение. Поэтому при приготовлении Морочащей жидкости наиболее важно соблюдать порядок введения этих ингредиентов, их количество и промежуток добавления. В лучшем случае состав может свернуться, в худшем — помимо дурманящего эффекта, человек, принявший эликсир, может впасть в тяжёлый сон, а в некоторых случаях непробудный, — как обычно чётко ответила Гермиона.

— Верно, — сухо сказал зельевар, после чего уже громко произнёс: — Где брать ингредиенты, вы знаете, на всё — час времени. За работу!

Рассерженный и расстроенный, Гарри направился к шкафу с ингредиентами. Честно сказать, он не особенно следил за тем, что набирал. В этот момент он люто ненавидел Снейпа, Малфоя, Паркинсон и, что греха таить, немножко Гермиону, хотя подруга точно ни в чём не была виновата. Подготовив всё необходимое и разведя огонь под котлом, Гарри начал без разбора кидать в закипающую воду всё, что попадалось под руку, не слишком заботясь о последствиях. Легкий хлопок сильно озадачил его.

Звук повторился ещё несколько раз. На поверхности жидкости в котле Гарри, почему-то ставшей похожей на горячий студень, начали появляться небольшие пузырьки, а само варево приобрело голубоватый оттенок вместо указанного в учебнике бордового.

Чертыхнувшись, Гарри предпринял попытку исправить то, что можно было спасти. Если такое ещё оставалось, конечно. В последнее время ему не слишком хорошо давалась роль "Спасителя зелий". Сделав огонь тише, Гарри склонился над варевом. Ноздри осторожно впускали в себя запах... м-м-м... запах травы? Странно, обычно зелья пахнут отвратительно, особенно те, которые нужно варить на уроках Снейпа, но это явно отличалось. Трава, нет, это определённо была не просто трава. Запах только что скошенной травы, медленно превращающейся в сено.

Внезапно Гарри почувствовал, как приятное умиротворение сменяется странным приступом паники. А вдруг это зелье опасно? Оно же не бордовое, каким должно быть. А если он заболеет и его не смогут вылечить? Холодный пот прошиб тело на удивление быстро, будто опасные пары уже начали своё дело. А зелье тем временем перестало пахнуть сеном. Какой-то мерзкий запах... крови? Зеленые глаза расширились от страха. Рука потянулась выключить огонь, но замерла. По телу внезапно пробежались приятные теплые волны, а на щеках словно образовался небольшой румянец. Гарри удивленно хихикнул, а взгляд его помутился.

Какое удивительное зелье! Эмоции скачут в хаотичном порядке, и это... так весело! Абсолютно забыв, что находится в классе зельеварения, Гарри рассмеялся. И ему хотелось смеяться, ещё и ещё. Собственный смех доставлял удовольствие. Затем пришла небольшая усталость, будто он пробежал пару километров, не останавливаясь. Какое там? Все двадцать! Мерлин, как же хотелось спать!

Он закрыл глаза, расслабляясь, отчетливо слыша биение своего сердца. Сейчас он немножко посидит... или полежит, а потом...

Неожиданно кто-то настойчиво потряс его за плечо, а в уползающее сознание закрался чей-то отдалённо знакомый голос.

— Поттер! Поттер! Придите уже в себя! — кто-то сердито звал его, активно тряся и хлопая по щекам.

— Отвяньте! — промямлил Гарри, почти не соображая.

Смутно знакомый голос всё никак не желал распознаваться, а от назойливых шлепков хотелось только отмахнуться.

Надо срочно положить конец этому безобразию, но как? А, точно! Надо просто открыть глаза!

"Чёрт, легче сказать, чем сделать!"

Все-таки мир приобрел краски, и перед затуманенным взглядом предстало чёрное размытое пятно, которое двигалось, а за ним ещё одно, не чёрное, которое не двигалось.

— Ой, пятнышки! — хихикнул Гарри.

— Не задерживайтесь! Ступайте на занятия! — скомандовал классу глубокий мужской голос.

Послышался скрип парт и шум удаляющейся толпы. Когда топот почти стих, рядом раздался взволнованный девичий голос:

— С ним всё будет в порядке, профессор?

— Думаю да, не беспокойся, Гермиона, — успокаивающе ответил тот, кто недавно давал команду. — У вас Заклинания сейчас? Идите, дальше я разберусь.

— Вам нужна какая-нибудь помощь, сэр? — серьёзно спросил, судя по тону, какой-то юноша.

— Нет, Рон. Идите на занятия, — уже настойчиво произнёс мужчина. Одновременно раздавались какие-то странные звуки, будто что-то трут и смешивают. — Если будет что-то серьёзное — я отправлю вам вечером записку, — добавил он же спокойно.

— Поправляйся, Гарри, — тихо произнесла Гермиона. После чего последовал звук удаляющихся шагов двух пар ног.

Последний, кто остался в помещении, на тот момент, видимо, закончил приготовления и, поднеся что-то к губам Гарри, мягко произнёс:

— Выпей, Гарри...

В горло потекла приятная согревающая жидкость, сознание понемногу начало проясняться, а весёлые пятнышки уже перестали быть такими уж привлекательными, постепенно превращаясь в ненавистного профессора зельеварения, склонившегося над ним.

— Не трогайте меня! — рыкнул Гарри, отодвигаясь от вытянутой руки Снейпа как можно дальше.

В памяти тут же всплыл урок зелий, где профессор высмеял его ответ, унизив перед всем классом, затем они варили какое-то противное варево, которое у него вышло совершенно другого цвета.

— Ну что, довольны? — едко поинтересовался он. — Я опять испортил одно из ваших ненаглядных зелий!

— Тут никого нет, Гарри, — негромко произнёс Снейп, обеспокоенно глядя на него. — Необязательно обращаться ко мне на "вы".

Гарри широко распахнул глаза и долгое время открывал и закрывал рот, старательно выискивая подходящие слова на такое необычное предложение.

— Простите, что? — наконец выдавил он.

— Нет здесь никого, говорю, — повторил Снейп. — Как самочувствие? Слышишь, видишь хорошо? — спросил он странным голосом, внимательно вглядываясь в Гарри.

— Извините, конечно, может звучит грубо, — Гарри нахмурился, — но вам-то какое дело?

— Самое непосредственное, насколько ты знаешь, — досадливо проговорил тот. — Ты не ответил мне.

— Да с какой, чёрт возьми, стати я должен вам отвечать?! — рыкнул Гарри, явно начиная нервничать.

С чего это вдруг Снейп начал до него докапываться? А ещё... только сейчас парень осознал, что зельевар назвал его по имени. Что за бред? Кто-кто, а Снейп ни за что не стал бы к нему так обращаться. Ни при каких обстоятельствах.

— И впредь не называйте меня по имени, а то мне начинает казаться, что это вы надышались парами зелья, а не я.

Зельевар вздохнул:

— Да может просто потому что я волнуюсь? И что значит, "не называть по имени"? В течение десяти лет так обращался и всё раньше устраивало.

— Десяти? У вас со счётом плохо?! — сердито спросил Гарри, чуть отступая. — В Хогвартсе я появился в одиннадцать, а не в пять лет! А то, что вы за меня волнуетесь, я никогда в это не поверю. Вы всегда меня ненавидели.

— Не пори ерунды, — нахмурился Снейп. — То, что в последнее время мы общаемся меньше — ещё не повод, чтобы так все обобщать, — проговорил он негромко, но тут же строго продолжил:

— И я считал, включая детский период. А дома, как ты помнишь, я по фамилии называл тебя крайне редко.

— Дома?! — Гарри нервно рассмеялся. — Вы точно не в себе! За всё то время, что я живу у Дурслей, вы ни разу не пересекали порог их дома!

Глаза зельевара внезапно расширились, словно Гарри сказал что-то странное и ужасное одновременно. Но тут же выражение лица сменилось на нечитаемое, и лишь во взгляде можно было уловить напряжённое внимание. Затем профессор негромко спросил:

— Назови своё имя и где ты находишься.

Что за бред? Неужели Снейп забыл, как его зовут? Да Гарри ни за что в это не поверит!

Тем не менее он ответил слегка скучающим тоном:

— Гарри Джеймс Поттер. Я нахожусь в классе зельеварения, где у нас только что состоялся сдвоенный урок зелий. Сэр, вам не кажется, что глупо спрашивать такие очевидные вещи?

Зельевар проигнорировал выпад и продолжил опрос:

— Как зовут меня, и кем я являюсь?

Гарри все больше злился. Нет, этот ублюдок точно над ним издевается! Хотелось сбежать из этого класса как можно дальше, но путь ему преграждал ненавистный учитель.

— Северус Снейп, — едва сдерживая злость, буркнул Гарри. — Вы профессор зельеварения в Хогвартсе.

С минуту продолжая вглядываться в него, зельевар, наконец, распрямился и, скрестив руки на груди, улыбнулся, приподнимая бровь:

— Вижу, помутнений никаких нет, так к чему такое поведение? Все ещё злишься, что не даю в наших комнатах окклюменцией заниматься? Но я уже объяснял ни раз, что эти занятия являются официальными, поэтому незачем тебе лишний раз в мои апартаменты бегать. Слизеринцы сейчас более внимательны.

"Что, простите? Окклюменция? «В наших комнатах»? Я злюсь, что не могу бегать к Снейпу... что за бред он тут несет?!"

Удивленно похлопав глазами, Гарри посмотрел на зельевара как на душевнобольного, хотя... почему "как"?

— Простите, вы здоровы? — поинтересовался он спустя несколько минут гробового молчания. — Чтобы я в здравом уме бегал к вам в комнаты? Да вы в меня авадой запустите, едва я покажусь на вашей личной территории!

Улыбка Снейпа поуменьшилась, но он всё так же благодушно продолжил:

— С детства показывался и до сих пор никогда не запускал, так с чего бы вдруг это изменилось? Прекращай ломать комедию, Гарри.

Зеленые глаза в ужасе распахнулись при его словах. Гарри отчаянно потряс головой, прогоняя наваждение в виде всей этой чуши.

— Прекратите! Хватит нести этот бред! — он затравленно отшатнулся от Снейпа, который находился от него в опасной близости.

Стул упал назад вместе с не успевшим вовремя сориентироваться в ситуации Гарри, но он резко поднялся на ноги, не обращая внимания на болезненно пульсирующий локоть.

— Не подходите ко мне! Вы же меня презираете, помните?! ПРЕЗИРАЕТЕ!

Снейп двинулся было к нему, но вдруг замер и нахмурился:

— Так, Гарри, это уже не смешно. Я, конечно, бываю иногда резок при обучении, но я никогда тебе такого не говорил и не давал серьезного повода так думать! — к концу предложения его голос чуть повысился. — Если на предыдущем занятии окклюменцией я был резче обычного, так только потому, что сейчас она тебе нужна как никогда, ты это знаешь. Что за капризы?

— Господи, это невозможно! — Гарри в страхе попятился от Снейпа и в конце концов уперся в холодную стену.

Часто дыша, боясь, что его сейчас прорвет и он расплачется, он сильно ущипнул себя за руку. Как он сразу не догадался? Это просто кошмарный сон! Наверняка он что-то напутал в своем зелье и отключился. И теперь ему снится такой странный Снейп!

Однако чувствительный щипок ничего не дал, кроме резкой боли. Стиснув зубы, Гарри выставил руки в защитном жесте. Где, чёрт возьми, его палочка?!

— Еще один шаг, и я за себя не отвечаю! — глупая попытка устрашения. — Не знаю, каких вы там паров надышались, но со мной-то всё в порядке, а то, что вы сейчас говорите, это ненормально!

Ещё немного, и слезы реально потекут из глаз!

От этих слов на лице Снейпа уже стало проступать злое выражение, после чего он прошипел:

— Что за глупое представление, Поттер?! Не спорю, в последнее время у тебя могли появиться ко мне претензии, но так выскажи их спокойно. Незачем устраивать этот балаган!

Вот теперь Гарри узнавал профессора, который столько времени отравлял ему жизнь! С таким Снейпом он мог иметь дело.

— В последнее время?! Не уменьшайте своих "заслуг"! С тех пор, как я начал учиться в Хогвартсе, у меня к вам накопилось множество претензий! — сердце всё еще дико стучало в груди, но голос больше не дрожал. — Какого хрена вы судите меня по поступкам моего отца?! Я ничего вам не сделал! За что вы ненавидите меня? Почему так несправедливы и никогда не слушаете других?

У него в голове вертелось ещё куча вопросов, но Гарри решил остановиться, понимая, что половина из них носила слишком личный характер, и Снейпу о них знать ни к чему.

В классе воцарилась глубокая тишина. На лице зельевара уже читался гнев. Негромко и холодно он произнёс:

— Всё. Мне это надоело. Я говорил тебе, что у меня были серьёзные несогласия с Джеймсом Поттером, но я ни разу не ставил в упрек тебе его поступки. Ты меня за идиота держишь?! Мне стыдно за тебя, что для реализации каких-то детских желаний и обид ты используешь такие грубые и лживые заявления! — и через паузу он рявкнул:

— Вон отсюда! И чтобы не подходил ко мне, пока не поймёшь, как мерзко себя ведёшь!

"Это я-то мерзко себя веду? Ха!"

— С большим удовольствием, — пройдя на значительном расстоянии мимо взбешённого преподавателя, Гарри собрал свои вещи и покинул кабинет, бросив на прощание:

— На себя посмотрите!

Побыстрее отсюда, подальше от треклятых подземелий. Туда, где безопасно и тепло, где ждут друзья. К Рону и Гермионе.

Гарри совсем позабыл, что сейчас у их курса урок, да и было не до того. Он всё никак не мог выкинуть из головы странное, можно сказать, вопиющее поведение зельевара. Насколько же Снейп двинулся, раз посмел заявлять ему такие выходящие за все возможные рамки вещи! А эта его улыбка... он хоть себя в зеркале видел?!

Гарри распирало от бурлящей внутри ярости, и не только из-за всего этого сумасшествия. Он внезапно осознал, что зельевар специально хотел зацепить его таким вот "родительским" поведением. Он ведь знал, что Гарри сирота, поэтому решил пробить в самое больное место, продемонстрировав, что тот не заслуживает семьи. Да, Снейп ничего не знал про Дурслей и об их издевательствах, но он прекрасно понимал, что любому нормальному ребенку захочется быть с живыми любящими родителями.

Ноги внезапно остановились, а тело пробила крупная дрожь. Почувствовав, что не в состоянии сейчас показываться на глаза друзьям, Гарри зашёл в ближайший пустующий класс и, усевшись за самую дальнюю парту, отчаянно зарыдал.

Все-таки мерзавец добился, чего хотел. Ранил его, заставив рисовать в сознании картинки возможной счастливой семьи, которой у него никогда не было и не будет.

Внезапно раздался стук в дверь, сопровождающийся голосами:

— Гарри, ты там? — это была Гермиона.

— Дай я попробую, — последовал голос чуть тише, который явно принадлежал Рону. Ручка сильнее задергалась, а потом затихла. В следующий момент дверь распахнулась волной магии, и в аудиторию зашёл Уизли. Увидев Гарри, он радостно произнес, направляясь к нему:

— А, вот ты где, приятель! Ты чего тут забыл? Целый день тебя ищем!

Целый день? Странно, а будто только-только сюда пришёл...

Следом за Роном шла Гермиона, которая, взглянув на друга, замедлила шаг:

— Что случилось, Гарри? — обеспокоено спросила она.

Гарри приподнял лицо с парты, быстрыми, резкими движениями вытирая слезы. Он не сомневался, что Гермиона успела заметить его непростое состояние. До Рона тоже скоро дойдет, это лишь вопрос времени. Он не знал, что сказать друзьям, стоит ли ему рассказывать о тех ужасах, что случились с ним в кабинете Снейпа.

— Как вы меня нашли? — проигнорировав вопрос подруги, спросил он.

— Да как занятия закончились, пришли в башню, а тебя нет, — ответил Рон. — Потом пошли к профессору, а он почему-то злой такой был... ой, — Уизли наконец-то заметил состояние Гарри. — В общем... пошли по ближайшим классам и наткнулись вот, — почесал затылок Рон и после паузы осторожно спросил:

— Э-э-м.. вы чего, поругались, что ли?

— Поругались? — Гарри хмыкнул. Желание поделиться хоть с кем-то той горечью, что пульсировала внутри, пересилила гордость. — Рон, мы все время ссоримся! Это же Снейп! Вы не представляете, что в этот раз выкинул сальноволосый мерзавец!

Рон с Гермионой встревоженно переглянулись.

— Что произошло? — наконец, тихо спросила Гермиона.

— Он в очередной раз решил поиграть на моих нервах! Пытался изображать заботливого родителя, как будто не знает, каково мне живется! По имени меня называл! — вознеся глаза к потолку, Гарри в театральном жесте раскинул руки, затем посмотрел на друзей. Следующие слова прозвучали тише:

— Это так обидно.

Ребята, как ни странно, выглядели озадаченно. На лице Гермионы явно наблюдалась работа мысли, будто она что-то напряжённо обдумывает. Рон же просто с глупым выражением продолжал чесать затылок. И конечно, не привыкший особо размышлять, он почти сразу высказал всё то, что вертелось на языке:

— Гарри, я, конечно, предполагаю, что скорее всего там ещё что-то было... Ты так и скажи, что пока не особо хочешь говорить, если что, мы не станем допытываться. Просто я не понимаю, на что ты обижаешься! — Уизли растеряно посмотрел на друга. — Мой отец бы явно так же себя повел, если бы видел, что я так корчился от какого-то зелья. А как иначе-то? Я вообще удивлён, что он прямо в классе твое имя орать не начал.

— Да, Гарри, — бросив свои размышления, подключилась Грейнджер. — Я просто видела мимолётно его лицо, когда он на тебя посмотрел в первый момент. Хорошо хоть внимание всех было сосредоточено на тебе тогда. Он не на шутку испугался! — серьёзно закончила она.

— Что? — Гарри потряс головой, плохо понимая слова друзей. — При чём здесь твой отец, Рон, и при чём Снейп? Я не улавливаю связи. Для чего это глупое сравнение?

Пробежавшись настороженным взглядом по испуганным лицам ребят, Гарри, громко рыкнув, впился себе в волосы, едва не выдирая их. Голова готова была взорваться.

— Я повторяю ещё раз, Снейп — самый большой и изощрённый ублюдок! Изображал из себя заботливого папашу! Надо сказать, не особо удачно. Но сам факт... Иногда я поражаюсь, как сильно он меня ненавидит.

— Друг, ты, похоже, серьёзно этим зельем надышался... — обречённо констатировал Рон.

— Тебе точно не нужно в больничное крыло? — аккуратно спросила Гермиона.

— Да-а-а, — раздосадовано протянул Уизли. — Ну, я вообще понимаю, что профессор бывает порой весьма резок и неприятен... но даже я не рискну отрицать, что он действительно хороший отец. А уж тем более, если учитывать, как он общается с тобой! Я со своим родным отцом-то не так близок. Ты ведь и сам всегда об этом говорил! Ещё с таким восторгом. И если бы я вас обоих не знал, то может быть, и воспринял твои слова нормально.

— Гарри, я понимаю, что вы в последнее время часто ссоритесь, — поддержала его Гермиона, — но ведь в семьях бывают крупные ссоры! Я, конечно, не знаю, что там у вас произошло, но сомневаюсь, что профессор сделал что-то действительно ужасное... — мгновение спустя она расстроенно произнесла:

— Ты раньше никогда отца так не называл. Чем профессор это заслужил?

По мере поступающей от друзей обильной информации, Гарри всё больше бледнел. На каждую реплику хотелось вставить какой-нибудь вопрос, а может, и не один. В голове со всё более интенсивной силой крутилась мысль, что мир вокруг него сходит с ума. Происходящее совершенно не желало раскладываться по полкам.

— Да вы рехнулись?! — выкрикнул он. — Я не... он не...

Гарри ощущал, как учащается пульс, а комната вдруг поплыла перед глазами. Нереальность происходящего окончательно добила его, укладывая на лопатки. Он никогда не думал, что сильный стресс будет способен довести его до обморока.

— Да не переживай... на тебе уже лица нет, Северус!.. Мало ли, что он… — где-то вдалеке, урывками, восклицал чей-то женский голос.

— Как я могу? Сначала это зелье... Поппи, он ведь понимал, кто он, и я не сомневался, что он в порядке... и закончилось всё тем, что ко мне в покои барабанит мисс Грейнджер, сообщая... с ним такое, — мужской голос был глухим и печальным.

— ...будто ты впервые так сидишь. Может, вы сильно повздорили накануне? — тут стал узнаваться голос, принадлежавший мадам Помфри, колдомедику из больничного крыла в Хогвартсе.

На некоторое время повисла тишина.

— Мы в последнее время часто ссоримся, — сознание всё больше прояснялось, и откидывать тот факт, что рядом говорит Снейп, было уже невозможно. А тот все продолжал со странными, совершенно не свойственными ему интонациями:

— Честно признаться, я не помню уже, когда мы разговаривали спокойно без всяких причин. Сейчас трудно всем, как ты знаешь, Поппи, и это очень сильно на нас влияет. К тому же, занятия по ментальной защите проходят тяжело. Но я даже представить не мог, что всё это так отразится на Гарри, — последняя фраза прозвучала тихо.

— А я-то думаю, что он всё ходит как в воду опущенный, — задумчиво произнесла Поппи Помфри, а потом успокаивающе продолжила:

— Северус, мы обязательно поймём, что с ним. В любом случае ты не должен так себя корить! Поэтому пока настоятельно рекомендую и тебе выпить Умиротворяющего бальзама. Иначе я уже сама беспокоиться начинаю! Подожди, схожу за ним, — послышались удаляющиеся легкие шаги.

Внезапно по голове ласково прошлась чужая рука.

— Мерлин, сын, неужели для тебя было всё настолько невыносимым? — почти шёпотом произнес зельевар.

Слышать всё это оказалось выше его сил. Хотелось вновь забыться, позволяя словам раствориться во тьме, также как и приятным ощущениям от тепла уверенной руки, гладящей его.

Внутренний протест и негодование уступили место слабости и бессилию.

Глаза начало нещадно жечь, поэтому Гарри открыл их, видя перед собой размывчатое чёрное пятно совсем рядом. Снейп.

— Хватит, — сипло и едва различимо, а по щекам потекли горячие слезы.

Так больно и одиноко Гарри не было давно.

Прикосновение тут же прервалось, а рядом послышался резкий выдох. Несколько минут тишину больничного крыла нарушали лишь тихие всхлипы. Затем стул Мастера зелий скрипнул, и рядом раздался звук переливания жидкости. После чего губ Гарри едва прикоснулся прохладный металл.

— Это вода, — всё так же негромко сказал Снейп.

Хоть на вкус это и было похоже на воду, Гарри не очень верил в то, что Снейп ничего туда не подмешал. Он не раз намекал, что с удовольствием траванул бы нелюбимого ученика, пока тот не видит. Гарри настолько бездарен в зельях, что подвоха и не заметит даже. Сопротивляться сейчас сил не было, поэтому пришлось подчиниться и выпить... воды. Когда стакан убрали, а на нос водрузили очки, гриффиндорец напряжённо уставился на Мастера зелий, ожидая чего угодно. В очередной раз всхлипнув, Гарри почувствовал стыд из-за того, что позволил себе расплакаться при ненавистном профессоре.

Тяжело вздохнув, тот заговорил — снова этим дурацким странным, огорчённым тоном:

— Не знаю, что происходит, Гарри. Я понимаю, что в последнее время мы часто ругаемся, я много от тебя требую и, возможно, слишком сурово подхожу к занятиям окклюменцией, — он опять вздохнул и перевел взгляд в сторону, после чего продолжил, глядя куда-то вдаль:

— Да, мы давно уже с тобой не сидели и не разговаривали просто так, как раньше. Когда у тебя появилось первое видение, я решил, что "отстраниться" сейчас — самая лучшая стратегия, ведь неизвестно, какой фрагмент жизни может попасть в ЕГО поле зрения. Ты должен понимать, как это опасно для всех, особенно в такое нелёгкое время. Однако, — взгляд Снейпа прояснился и снова устремился к Гарри, — я даже предположить не мог, что это так сильно тебя ранит.

Северус опустил голову, и упавшие волосы немного скрыли его лицо, хотя не помешали наблюдать на нём все проявления.

— Я действительно не знаю, как сейчас поступить, — ещё тише проговорил он. И спустя несколько минут добавил:

— Что ты сейчас хочешь, чтобы я сделал?

"Ушли и оставили меня в покое!" — хотелось сказать, но отчего-то Гарри смолчал.

Вся эта чушь с игрой в заботливого папашу, все эти тренировки, посиделки с разговорами — раздражало и нервировало.

Почему? Да потому что где-то внутри ему хотелось купиться на это, поверить, отбросив в сторону мысли о том, что перед ним Снейп. Гарри так долго был один, не зная, что значит родительская любовь. А теперь эта заманчивая перспектива так хитро тянет к себе. Он боялся быть обманутым и отвергнутым снова, боялся раскрыться.

Что еще заставляло его не выгнать Снейпа? Его странная открытость. На лице профессора, обычно таком непроницаемом или презрительном, виднелись те эмоции, которых Гарри никогда не видел.

Что это?

— Не знаю, — ответил он, спустя какое-то время. — Может... перестали нести всякий бред?

Снейп закрыл глаза с таким выражением, будто ему только что зарядили сильную пощёчину. С полминуты он просидел в этом состоянии, после чего открыл глаза и взглянул на Гарри с видом человека, которому только что вынесли смертельный приговор.

— Этот "бред" — есть жизнь, Гарри. Говорить иное — было бы ложью, а тебе я никогда не врал, — он поднялся. — Возможно, мне сейчас стоит уйти. Прости меня, если сможешь...

Позади послышались быстрые шаги. Зельевар всё продолжал смотреть в глаза Гарри, будто выискивая в них что-то, но как только мадам Помфри приблизилась к кровати парня, на лицо Снейпа снова легла непроницаемая маска и он перевёл ничего не выражающий взгляд на колдоведьму.

— Северус, я принесла! Оно, кстати, одно из последних, поэтому мне вскоре потребуются от тебя новые порции, — сказала мадам Помфри, протягивая ему небольшой пузырёк.

— Не нужно, — бесстрастно произнёс Снейп. — Знаю, ты сможешь о нём хорошо позаботиться, Поппи… — с этими словами он развернулся и почти бесшумно пошёл в сторону выхода из больничного крыла. Когда дверь за ним захлопнулась, удивлённая мадам Помфри наконец повернулась к Гарри:

— О, мистер Поттер, вы очнулись! — тут же засуетилась она, накладывая на парня диагностические заклинания. — Как вы себя чувствуете?

— Ничего не болит, — буркнул Гарри и отвернулся.

— Что ж, это хорошо, — мадам Помфри никак не прокомментировала неразговорчивость пациента. Наложив ещё несколько заклинаний, она удовлетворённо кивнула:

— Будете продолжать в том же духе — послезавтра сможете покинуть больничное крыло. А теперь отдыхайте. На ночь обязательно выпейте зелье Сна без Сновидений. Будет что-то нужно — зовите.

Не дождавшись его реакции, колдоведьма ушла. А Гарри даже не заметил. Он лежал, невидяще глядя на сероватую шторку ширмы, и размышлял. Отчего-то слова Снейпа задели его и почему-то появилось жгучее чувство вины. Глупости какие! Так зельевару и надо, ведь он постоянно издевался над ним! Однако в памяти настойчиво всплывало печальное выражение лица профессора. Тот не скрывал того, какую боль ему причинило поведение Гарри. И это не отпускало, заставляя все больше и больше думать. А ещё были Рон и Гермиона. Друзья всегда стояли за него горой, поддерживая, понимая. А тут... они оба поддерживали Снейпа. Даже Рон!

Такого же просто не могло быть! Гарри помнил, как ещё вчера... вчера ли? В общем, как Уизли ругал зельевара всеми известными эпитетами, не жалея чувствительные уши Грейнджер. Та хоть не одобряла, но и не останавливала особо друга, молча соглашаясь. Сегодня же ребята выглядели такими расстроенными, будто Гарри их предал. Он видел искренность, с которой они хотели помочь, но подобная помощь делала лишь хуже, наводя на странные мысли.

А что, если то, что было до того несчастного зелья — только плод его воображения? Вдруг он никогда не был одинок и не воспитывался Дурслями? Может, Снейп действительно мог вырастить его? Гарри с трудом верилось, что он может полюбить зельевара, но тот Снейп, что недавно покинул его... был незнаком ему. Гарри совершенно не знал, как вести себя с ним, чего ждать. Он привык к презрительному выражению на лице профессора и открытой неприязни. Улыбка, которая сначала напугала его, теперь не казалась Гарри такой неестественной. Она... сглаживала все минусы во внешности Мастера зелий.

Чёрт, о чем Гарри только думает! Если бы это было правдой, он бы всё помнил! Не те неприятные сцены, что сопровождали его при каждой встрече со Снейпом, не злобных Дурслей. Он бы помнил ту радость от времяпрепровождения с приёмным отцом, которой делился с друзьями. Но нет, ни одного воспоминания не промелькнуло в мыслях. Там было только одиночество и безысходность, жажда того, чтобы кто-то принял его и полюбил, но никак не счастье.

Гарри не сомкнул глаз до самого утра. Он пытался понять и не мог. Ему хотелось принять... обрести надежду, пусть даже кандидатурой был грозный Ужас Подземелий, но липкий страх накрывал его с головой. А что будет, если это какой-то жестокий розыгрыш? Сможет ли он пережить такую ужасную потерю и не свести счеты с жизнью? Он не знал. Ничего не знал.

Тем не менее на душе теплело, когда сознание рисовало ему возможную вариацию того, как они со Снейпом могли бы жить. Пусть он не помнил, зато помнили Рон и Гермиона. Этого было достаточно для того, чтобы Гарри мог начать представлять.

Воображение сделало своё дело. Он уснул с рассветом, впервые за долгое время легко улыбаясь.

* * *

Что-то тёплое и невесомое упало на лицо Гарри и весело защекотало нос. Под закрытые веки стремился пробиться яркий свет, а всё тело окутывало нечто мягкое и согревающее. Обычно в такие ощущения всегда хочется погрузиться глубже и ещё долго-долго их смаковать. Но вечно находится какой-нибудь несчастный фактор, назойливо выталкивающий из блаженной неги...

Внимание привлекли три негромких голоса, раздающихся невдалеке:

— Ну, мадам Помфри, мы же ненадолго! — умоляюще восклицал юноша.

— Мы только взглянем, всё ли в порядке, и тут же уйдём! — тихонько поддержала его какая-то девушка.

— А мои слова уже не являются доказательством данного факта?! — возмутился женский голос.

Последовала неловкая пауза, а затем женщина со вздохом произнесла:

— Ох, ну хорошо! Разрешаю убедиться в хорошем состоянии вашего друга, но после этого — немедленно покиньте помещение! Мистер Поттер пережил сильный стресс, и, если он ещё не проснулся, будить его не стоит.

Послышались радостные слова благодарности и приближающиеся шаги двух пар ног.

Гарри чуть приподнялся на локтях, ожидая прибытия ребят. Ему снилось что-то хорошее, однако он не помнил, что именно. К Рону и Гермионе у него было множество вопросов, осталось только узнать, какие именно лучшие друзья к нему придут: недолюбливающие Снейпа или же наоборот.

— Привет! — неловко улыбнулся он Уизли и Грейнджер, едва те оказались в поле его зрения.

— Ох, Гарри, ты проснулся! — счастливо воскликнула Гермиона, заключив его в объятья и чуть не свалив с кровати. Понимая, что налетела слишком резко, она тут же смущенно отодвинулась и, извинившись, присела на краешек постели в ногах друга.

Улыбающийся Рон, тем временем, придвинул себе стул рядом и, устроившись поудобнее, весело спросил:

— Как дела, дружище?

— Да вроде хорошо, — Гарри решил притвориться, что последние события вылетели из его головы. — Что вчера произошло?

— А ничего серьёзного, приятель! Ты всего лишь надышался какой-то дрянью, которую умудрился наварить, поругался со Снейпом и грохнулся в обморок, когда мы тебя нашли, напугав нас обоих до уср...

— Рон! — строго прервала друга Гермиона, толкнув того в плечо, затем опасливо взглянула на Гарри, будто снова ожидала от него какой-либо странной реакции:

— Да, ты очень нас напугал вчера, — она умолкла, не зная, о чём дальше стоит говорить, а о чём нет.

Гарри кивнул. Выходит, он все ещё находится в реальности, где Снейп — его отец (Чёрт, как неправдоподобно звучит!). Ладно, играем дальше.

— Знаете, у меня такое чувство, будто то зелье до сих пор как-то не так на меня действует. Понимаете, во мне засела мысль, что Снейп очень плохой человек. Я не помню ничего хорошего, что бы нас связывало. Может быть, вы что-нибудь мне расскажите? Вдруг это поможет мне вспомнить.

Рон озадаченно поглядывал на Гермиону. Она, так же не зная, с чего начать, сказала:

— Понимаешь, Гарри, довольно сложно сориентироваться и что-то рассказывать, не зная, что ты помнишь, особенно если учитывать, что это, считай, большая часть твоей жизни... Что тебя интересует?

Гарри усмехнулся:

— Я ничего не помню, Гермиона, так что ты не ошибёшься.

Наверняка то, чем поделятся друзья — приятные и тёплые воспоминания, которых не было в его жизни. Или он правда забыл? Так хотелось верить в то сумасшествие, что тут творилось.

— Расскажите, когда Снейп начал заботиться обо мне? Мы сразу с ним поладили? А почему я не в Слизерине?

— Ну... — Гермиона откинулась на спинку кровати, собираясь с мыслями, и стала рассказывать:

— Живешь ты у профессора с пяти лет. Так получилось, что в один из дней у тебя случился очень серьёзный выброс магии. Ты никогда не рассказывал, что там тогда произошло у Дурслей, но профессор Снейп вместе с директором в тот день пошли в дом к твоим родственникам и увезли оттуда навсегда. Твой отец сам вызвался забрать тебя к себе. Так как он довольно сильный маг, дело это провернули достаточно быстро, — она на недолгий миг умолкла, а потом продолжила:

— Что касается того, сразу ли вы нашли общий язык, мне сложно ответить. Когда мы с тобой познакомились... понимаешь, я вообще никогда не слышала, чтобы ты говорил, что плохо с ним ладишь. Ты всегда о нём тепло отзывался. А на первом курсе ты очень напряжённо реагировал, если кто-то высказывался о профессоре плохо!

— О, я могу сказать! — внезапно перебил её Рон. — Ты кстати, надеюсь, хоть помнишь, что приезжал иногда к нам в детстве?

— Нет, не помню, — честно ответил Гарри и задумался. Не так уж и много друзья рассказали, но на что-то они все-таки пролили ему свет. Он хорошо помнил тот выброс магии, о котором говорила Гермиона. Тогда Гарри сильно испугался подвыпившего дяди Вернона, ругавшегося вначале с тетей Петунией, а затем переключившего всё своё внимание на растерявшегося племянника. Испугавшись, Гарри умудрился разбить окна на первом этаже. И тогда начался его личный ад... Выходит, здесь директор с зельеваром успели его спасти. Непонятно откуда взявшаяся зависть и досада на самого себя неприятно удивили парня.

— Ясно, — грустно протянул Рон, но вдруг оживился. — Ну, значит, это не какая-то тяжелая форма психического заболевания, а просто у тебя память слегка отшибло!

Ответом на его радостное восклицание стало два укоризненных взгляда.

— Эмм, ладно, я же просто напряжение снять хотел, — извиняющимся тоном пояснил Уизли, после чего вернулся к разговору: — В общем, нам было как раз около шести лет, когда профессор впервые привел тебя в Нору. Я ещё тогда высказался, что опекун у тебя вида сурового. На что ты ответил, что он на самом деле другой, но какой именно, ты пока понимаешь плохо. Тогда же ты мне рассказал про Дурслей, про то, как они тебя голодом морили и заставляли пахать как домовика. И, сравнивая их и профессора, у которого ты месяца три уже прожил — выделял то, что как бы ты себя ни вел, Снейп ни разу не орал даже, хотя выговаривал за поведение очень строго... А со временем ты стал больше улыбаться и уже высказывался об отце более и более позитивно.

Звучало всё это намного радужней, чем было в его детстве. Значит, они дружили с Роном с шести лет, и Снейп не запрещал этого?

— А что там со Слизерином? — напомнил Гарри.

Он не мог поверить, чтобы зельевар так просто согласился на Гриффиндор.

— А это решение твоего отца и директора, как ты говорил нам когда-то, — ответила Гермиона. — Дело в том, что ты бывал в кабинете профессора Дамблдора до распределения и одевал Шляпу. И так как она предложила тебе два варианта, общее решение было таким, что тебе лучше учиться на Гриффиндоре и поддерживать легенду о том, что ты живёшь летом у Дурслей, ведь директор всегда предполагал, что вся эта ситуация с Волдемортом в твоём детстве, — на этих словах Рона перекосило, — ещё не закончена, и нужно принять дополнительные меры безопасности.

— То есть, получается, никто, кроме вас, не знает, что Снейп меня усыновил?

— Нет, — подал голос Рон. — Знаем только мы и преподаватели с мадам Помфри. Кстати, мне кажется, именно поэтому, как я говорил тебе вчера, профессор вёл себя в классе вполне отстранённо, когда случилась вся эта кутерьма с зельем.

— А что конкретно случилось? — решил уточнить Гарри на всякий случай.

— Мы варили зелье под названием "Морочащая жидкость", — сообщила Гермиона. — Но ты очень рассеянным был, видимо, из-за того, что, как ты говорил, вы с отцом в последнее время все никак не можете прийти к согласию в каких-то вопросах и часто ссоритесь. Потом... — девушка умолкла, и за неё продолжил Рон:

— Потом ты внезапно начал то трястись как от страха, то ржать в полный голос, а в конце концов осел и отрубился.

— Очень мило, — проворчал Гарри, подмечая ещё одно совпадение. — А почему, собственно говоря, я сидел один?

— Да ты всегда один на уроках Снейпа сидишь, — пожал плечами Уизли, — ведь тебе сложно концентрироваться. Поэтому, считай, с первого курса мы с Гермионой варим зелья отдельно, по твоей просьбе.

Вот так новость! Хотя вполне похоже на правду... Ему действительно всегда сложно было сосредоточиться. Друзья явно его не обманывали. Они искренне хотели поделиться с ним "утерянными" воспоминаниями и очень переживали за него. Но Гарри сложно было во всё это поверить, ведь столько лет Снейп изводил его. А тут вдруг... Чертовщина! Гарри хотел ещё что-то спросить, однако к ним подошла мадам Помфри и начала выпроваживать Рона и Гермиону.

— Мистеру Поттеру необходим покой! — строго сказала колдоведьма, — вы можете ближе к вечеру навестить вашего друга, однако сейчас ему нужно принимать лекарства.

Друзья поднялись, чтобы уйти, но уже у ширмы Гермиона внезапно обернулась и негромко сообщила:

— Мы говорили с профессором утром. Гарри, знаешь, он хоть и старается не показывать этого, всё же очень переживает... В общем, он просил тебе передать, что ты всегда можешь прийти к нему, когда захочешь, в любое время.

Гарри долго размышлял на тему, стоит ли ему идти к профессору зельеварения по выходу из больничного крыла. С одной стороны, хотелось окончательно восстановить картину происходящего, а с другой — Гарри всё ещё не был готов видеть доброго Снейпа. Честно признаться, Поттер боялся этого зельевара и тех эмоций, что тот может в нём вызвать. Гарри очень страшился поверить и обжечься. Он и сам не заметил, как бесконечные раздумья привели его под дверь Снейпа. По привычке опасаясь грозного посыла куда подальше, гриффиндорец постучался, тихо проклиная Гермиону и Рона за их чересчур грустные лица, и себя — за то, что поддался.

Некоторое время тишину коридора нарушал лишь звук громко бьющегося сердца, по крайней мере, так казалось Гарри. Затем за дверью кабинета послышались шаги, и та наконец распахнулась.

На пороге появился Снейп. С полминуты он смотрел в глаза парня со странным выражением неверия и... надежды? Затем он отступил влево, давая возможность Гарри зайти.

На ватных ногах тот прошёл внутрь, боясь передумать и сбежать куда подальше. В отличие от мрачных подземелий, апартаменты Снейпа были довольно уютными: местами в светло-зелёных тонах, местами в кремовых. Посередине стоял коричневый диван, стол и два кресла такого же цвета. В дальнем углу, возле камина, находилась барная стойка, которая, судя по её содержанию, редко пустовала. Мягкий ковёр под ногами так и манил улечься около огня и согреться его теплом. Также Гарри заметил ещё три закрытые двери. На одной из них большими синими буквами было написано: "Комната Гарри Поттера". Ему стоило огромных усилий не уронить челюсть на пол.

Проследив за его взглядом, Северус спросил немного хрипловато:

— Хочешь прежде зайти к себе, или сначала присядем?

— Давайте присядем, — не своим голосом ответил Гарри, продолжая таращиться на эту, сбивающую с толку надпись.

Зельевар кивнул, приглашающим жестом указал ему в сторону дивана и кресел и двинулся к барной стойке, где тут же принялся что-то заваривать в чайнике. Закончив приготовления, прихватив с собой вазочку с печеньем, Снейп наконец подошёл к столу и, поставив всё перед Гарри, сел в ближайшее кресло, выжидающе глядя на парня.

Гарри с сомнением посмотрел на предложенный напиток, но, решив не искушать судьбу, все-таки сделал глоток. Вкусно!

— М-м, сэр, — ему показалось, или Снейп вздрогнул от такого обращения? — Я бы хотел поговорить о... нас с вами.

Гарри глубоко вздохнул, готовясь, как и в случае с Роном и Гермионой, изображать амнезию.

— Видимо, виновато зелье, но я ничего не помню, совсем. В моих воспоминаниях вы злой, мстительный и жестокий человек. Мне сложно испытывать к вам другие чувства, но может быть, если вы что-то расскажите, я вспомню?

— Амнезия, где я жестокий человек?.. — Негромко, будто себе, проговорил Снейп, невесело ухмыляясь.

Он взял чашку и, с минуту меланхолично понаблюдав за движением янтарной жидкости в ней, тоже отпил немного. После чего серьёзно посмотрел на Гарри:

— Откуда начинается твоя память? Что ты помнишь из детства?

— Из того, что мне рассказывали Рон и Гермиона, только выброс магии в доме Дурслей, — ответил Гарри, с некоторой опаской поглядывая на Мастера зелий, будто ожидая всплеск знакомой ему злости. — Правда, в моих воспоминаниях я там так и остался и до сих пор, каждое лето я у них исправно живу.

Прозвучало это горько.

Зельевар всё так же сосредоточенно вглядывался в парня:

— Если ты по-прежнему живёшь у этих магглов, то как в твоём случае ты связан... со мной?

— Никак. Вы люто ненавидите меня за мою схожесть с Джеймсом Поттером, не упускаете ни единого случая, чтобы унизить на занятиях, вечно назначаете отработки. Короче, ничего хорошего.

Взять и сказать в лицо Снейпу все, что думает, было... необычно.

Тот, тем временем, резко выдохнул, будто только что задерживал дыхание. На лице кратковременно отразился такой водоворот эмоций, что уловить все его оттенки оказалось крайне сложно, но можно было сказать точно: зельевар не ожидал такого ответа.

Затем он откинулся на спинку кресла и медленно заговорил:

— Что ж, позволь тебя познакомить с теми событиями, о которых знаю я. — Его взгляд устремился вперёд, но смотрел Снейп будто в себя. — Десять лет назад ко мне в кабинет ворвался Альбус Дамблдор с сообщением о том, что у тебя случился сильный выброс магии и нужно срочно отправляться к твоим родственникам и проверить обстановку. Сам же он в то время подключил все свои связи, чтобы в Министерстве это не связали с тобой. Честно признаться, как я тебе когда-то говорил, перспектива эта меня не обрадовала. Как ты должен был бы знать, с Джеймсом Поттером у меня велись серьёзные разногласия в пору нашего обучения. Поэтому, по прибытии на место, всё, что я ожидал увидеть, так это капризного, избалованного мальчишку, получившего славу с пелёнок, которому просто не понравилось, что ему не дали новую игрушку, — речь Снейпа текла без пауз и остановок. — Когда же мы с директором оказались в доме твоих родственников, — последнее слово было выделено особым презрением в голосе, — то все мои предположения и ожидания разлетелись на куски. Всё, что я увидел — это маленького, тощего, испуганного ребёнка, одетого в какие-то тряпки, больше напоминающие одеяния домовых эльфов, покрытого царапинами от стекла и забившегося в угол с отчаянным криком. — Мастер зелий вынырнул из своих воспоминаний и посмотрел на Гарри, продолжая, — над которым навис огромный пьяный маггл...

Гарри дёрнулся, с удивительной чёткостью вспоминая тот день. Он словно видел наяву, как замахивается для нового удара разъярённый дядя Вернон, а он ничего не может сделать, лишь спрятаться в дальнем углу гостиной, защищаясь от ремня голыми руками.

Он судорожно отмахнулся от жутких отрывков памяти. Это было давно! Подумаешь, никто не пришёл на помощь.

Снейп тем временем продолжил:

— Я никогда не назвал бы себя мягким человеком, с чем, думаю, согласится большинство твоих одноклассников, — кривая усмешка, — но даже я не мог не воспротивиться тому, что оставлять тебя там и дальше — есть хорошее решение. Мы много спорили с директором... не знаю, помнишь ты или нет, но одной из причин, почему тебя отдали этим магглам после... трагедии, была кровная защита твоей матери, наложенная на дом её сестры. Она скрывала тебя от приспешников Тёмного Лорда и, собственно, от любых его "остатков".

Он поставил на стол чашку и, глядя в камин, возобновил рассказ:

— Так вот, наш с Альбусом спор был как раз о том, стоит ли эта защита тех условий, в которых ты растёшь. В ту пору все аргументы о силе "магии Любви" для меня были пустым звуком, и, возможно, поэтому в конце концов, я смог убедить Альбуса в их спорности. Но тогда перед нами встал иной вопрос: где тебе жить. Важно было, чтобы опекун был достаточно силён магически, знаком с твоей историей и способен пристально за тобой наблюдать. Также желательно, чтобы этот человек был вхож в Орден Феникса. Наиболее благоприятной по атмосфере и безопасной кандидатурой оказалась семья Уизли, однако она абсолютно не подходила по одному параметру... думаю, тебе ни к чему его разъяснять, так как он очевиден. — Зельевар снова повернулся к Гарри и слегка улыбнулся.

Гарри не ответил на его улыбку, но не мог не согласиться со Снейпом. Нехватка денег всегда была больной темой для четы Уизли, именно поэтому они никогда не предлагали Дамблдору взять опеку над несчастным сиротой.

Северус заметил реакцию Гарри и всё же пояснил:

— Я имел в виду численность детей.

— А-а-а, — тот почувствовал себя глупо.

Мастер зелий слегка кивнул:

— Именно тогда я принял самое странное решение в своей жизни, — он коротко улыбнулся давним воспоминаниям, и открытый взгляд снова обратился к гриффиндорцу. — Выставил на роль опекуна свою кандидатуру.

— И директор легко на это согласился? — не поверил Гарри.

— Скажем так: я подходил по всем параметрам, желание изменить ситуацию у меня было, ведь неспроста столько времени спорил. К тому же, — Снейп слегла склонил голову набок, — наш директор — большой любитель всякого рода авантюр. — Он снова выпрямился в кресле. — Конечно, первые полгода Альбус тщательно следил за тем, как мы общаемся. Например, часто появлялся в нашем доме без предупреждения, постоянно тестировал тебя на эмоциональное состояние и, думаю, использовал ещё немало способов наблюдения, о которых я не знал. Точнее, подозревал об их наличии, но не владел точной информацией. Да и мне это было на руку, ведь ранее детей у меня не было — они даже не планировались — и я был спокоен, что в случае ситуации, с которой я не справлюсь, мне всегда окажут своевременную помощь.

Гарри вдруг поймал себя на том, что увлечённо слушает историю своего усыновления. Мысленно дав себе затрещину, дабы прийти в норму, Гарри спросил:

— И как быстро мы с вами поладили? Вряд ли вы с первых же дней воспылали ко мне отцовской любовью.

— Нет, не воспылал, — серьёзно ответил Снейп. — Всё, что я мог предложить, и всё, что я вообще от себя ожидал, — это обеспечить тебя более-менее нормальным домом, стандартной заботой в виде регулярного питания, возможности спокойного сна и, конечно, воспитанием и начальным образованием. — Тут он опустил голову и уже тише добавил:

— Видимо, мои ожидания подтвердились...

— В смысле? — не понял его Гарри.

Зельевар поднял взгляд:

— Ты легко всё забыл. И более того, в твоём сознании всё подменилось куда более мрачными "воспоминаниями" обо мне.

От слов Снейпа Гарри стало как-то не по себе, словно он... действительно виноват. Это новое ощущение тяжёлым молотом ударило в грудь и заставило парня выпалить:

— Я постараюсь всё вспомнить! Правда.

Гарри замолчал, испугавшись неконтролируемого потока слов, продиктованных участливой совестью. Почему она вдруг ополчилась на него? Ведь профессор заслужил своих страданий, разве нет?

Лицо зельевара разгладилось при этом неожиданном проявлении эмоций Гарри, а потом он мягко улыбнулся и снова потянулся за своей чашкой. Несколько минут прошли в молчании. Тишину нарушал лишь уютный треск поленьев в камине и тихое позвякивание чашек о блюдца.

— Кстати, — зельевар неожиданно поднялся и отошёл к шкафчику у дальней стены. Затем вернулся и, усаживаясь обратно в кресло, протянул Гарри тонкий длинный предмет. — Ты это оставил у меня в кабинете.

Гарри с удивлением узнал в этом предмете свою волшебную палочку. Невероятно, с того момента как началась вся эта неразбериха, он совершенно про неё забыл.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри слегка охрипшим голосом.

От прикосновения к ней руки ощутили приятное тепло. Убрав палочку в задний карман штанов, Гарри выжидающе посмотрел на зельевара, стараясь не думать слишком много о незнакомом ему чувстве заботы со стороны взрослого человека.

— Вы не ответили на мой вопрос. Насчет налаживания наших отношений.

— Разве? — Снейп приподнял бровь. — Каких пояснений ты хочешь?

— Когда мы сумели найти общий язык? — уточнил Гарри. — Это случилось само по себе, или что-то способствовало?

Мастер зелий кивнул и ненадолго задумался.

— А это, считаю, в основном является твоей заслугой. Первые три месяца, что ты жил у меня, я держался довольно отстранённо, просто выполняя свои обязанности как опекуна. А потом... — Снейп усмехнулся, снова наблюдая за чем-то, видимым только ему, — началась игра под названием: "Тысяча и один способ, как привязать к себе зельевара". В своей жизни я больше не помню случая, чтобы меня так кто-либо...хм..."атаковал". — Он покачал головой какому-то весёлому сюжету, представшему перед его внутренним взором, и снова посмотрел на Гарри. — Сначала ты просто стал напрашиваться ко мне в лабораторию, чтобы понаблюдать за работой, затем вызывался помогать. Было весьма забавно видеть, как маленький мальчик, кривясь, но с неимоверной решимостью и упорством, подаёт мне различные, особо неприятные на вид и ощупь компоненты. Позже ты даже пытался что-то варить из несложных составов, но мой предмет никогда не давался тебе легко, поэтому вскоре и пыл поубавился... Зато однажды, после целого дня преподавания ты встретил меня на кухне с огромным подносом самоиспечённого печенья, весь перемазанный в муке и тесте, со словами: "Это, конечно, не одно из ваших волшебных снадобий, но тут вкусные ингредиенты и, возможно, у меня даже получилось их не испортить", — тут зельевар облокотился на подлокотник кресла и подпёр рукой висок, прикрыв глаза.

Гарри чуть улыбнулся, представив себе себя же самого с перепачканной мордашкой и блеском нетерпения поразить Снейпа в глазах.

Абсурд, но такой приятный абсурд!

— Как давно это было, а кажется только вчера, — негромко проговорил Мастер зелий и продолжил рассказывать, с улыбкой глядя на Гарри:

— Позже ты стал оставлять мне по всему дому записки. Они не были адресованы конкретно мне, а носили форму случайных детских записей, например: "Никогда не гулял по Лондону...", или "Интересно, что это за странная книга на верхней полке?", или "Каково это, засыпать под сказку на ночь?", или что-то вроде: "Сегодня такая хорошая погода! Так хочется с кем-нибудь пройтись, поговорить...". — Он снова выпрямился в кресле. — Признаться честно, подыгрывать этому всё больше начинало доставлять мне удовольствие. Вскоре я тоже начал оставлять такие записи в разных местах, которые точно не обошли бы твоего внимания.

Звучало очень интересно. Гарри воочию представил себе, как оставлял подобного рода записки и с большим нетерпением ждал на них ответы. Уже такое новшество кардинально отличало бы его жизнь от той, какой он жил у Дурслей. Не говоря уже о том, что Снейп, по его словам, не бил и не морил его голодом.

Гарри с нетерпением посмотрел на зельевара, стремясь услышать "развязку" этой истории.

— Много интересных событий породила эта идея, и времени много прошло, — продолжил тот. — В конце концов, я нашёл в одной из твоих тетрадей для занятий запись на обложке мелкими буквами: "Хочу называть его иначе...", под которой я красными чернилами вывел: "Официально — с тридцатого июля тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Но можно тренироваться и раньше".

Да, наверняка тогда Гарри очень обрадовался такому повороту событий. А сейчас ему было нелегко, ибо придуманные воспоминания разительно отличаются от настоящих, и поскольку он ничего не помнил, кроме злобных Дурслей и мерзкого Снейпа, эти рассказы не находили в нём отклика узнавания, лишь сильнее указывая на сиротливое одиночество. Гарри спешно засунул в рот печенье, чтобы хоть как-то отвлечься. Взгляд скользнул по двери с его именем.

— А... можно? — он неуверенно указал на комнату, по идее принадлежащую ему, хоть и звучало это дико. У него никогда ничего своего не было, кроме Хедвиг и Молнии.

Снейп проследил за его взглядом.

— Разумеется.

Гарри кивнул, скорее себе для моральной поддержки, чем в ответ зельевару. Он поднялся и неторопливо приблизился к двери. Схватившись за ручку, он на мгновение замер, собираясь с мыслями, и решительно толкнул дверь. Та легко поддалась, и, зайдя внутрь, Гарри поражённо ахнул.

Комната была небольшой: одно широкое окно, показывающее квиддичное поле и часть Запретного леса, возле него стояла большая кровать из красного дуба с плотным тёмно-синим пологом на четырёх ножках. Рядом с ней находился светло-коричневый шкаф, через который при желании можно было попасть в Нарнию (Гарри читал эту книжку в детстве, в школьной библиотеке). С другой стороны стоял письменный стол, над которым висело три книжных полки. На стуле в спешке была оставлена полосатая водолазка. Стены в комнате были выполнены в виде мозаики из бледных, не режущих глаз цветов.

На столе стояла какая-то фотография. Подойдя поближе, Гарри с удивлением увидел на ней себя, Снейпа, а также Рона и Гермиону, весело празднующих, по всей видимости, день рождения Гарри. Заметив, что за ними наблюдают, Рон на фото радостно засмеялся и запустил в воздух хлопушку, чем вызвал недовольство Гермионы и зельевара. Гарри не мог оторвать взгляд от этой колдографии. Он совсем ничего не помнил, и от этого ему вдруг стало очень больно.

Сзади почти неслышно подошёл Снейп и, взглянув через плечо парня, прокомментировал изображение:

— Лето после второго курса.

Заметив состояние Гарри, он негромко предложил:

— Хочешь посмотреть другие?

— Я... я не знаю, — плечи Гарри затряслись. — Я до сих пор не помню. Всё это для меня, словно кошмарный сон.

Поняв, как может это растолковать Снейп, гриффиндорец быстро обернулся к нему.

— Нет, вы не подумайте! Кошмар не от того, что здесь вы мой отец, а потому, что в моих воспоминаниях у меня такого никогда не было!

Он замолчал.

Рука зельевара мягко легла на плечо Гарри, чуть сжимая:

— Я предполагаю, что это нелегко, — серьёзно сказал он, — но мы справимся. Со своей стороны, я приложу все усилия, чтобы тебе помочь.

Удивительно, но рука зельевара, сжимавшая плечо, не вызвала раздражения, а скорее даже наоборот. Гарри чувствовал исходящее от Снейпа тепло и уверенность. Может, и ему не стоит сомневаться.

— Спасибо, — тихо проговорил он, не решаясь, впрочем, посмотреть на профессора.

— Гарри, ну расскажи, как всё прошло? — Рон от нетерпения чуть ли не подпрыгивал.

После завтрака друзья направлялись на уроки защиты от тёмных искусств с ненавистной Амбридж. Гарри в эти дни так погрузился в навалившуюся на него "новую жизнь", что совершенно забыл про старую жабу.

— Рон, не торопи события, — Гермиона недовольно поморщилась, видя, как Уизли на ходу запихивает в рот остатки завтрака, который он не успел проглотить за столом. — Нам сейчас надо быть очень осторожными. У этой Горгульи повсюду полно ушей.

— Я не подумал, прости, Гарри, — виновато промычал Уизли с набитым ртом.

Тот отмахнулся от друга. С приближением к кабинету Амбридж настроение стремительно опускалось к нулевой отметке. Шрам под рукавом рубашки неприятно покалывал. Поразительно, но в больничном крыле мадам Помфри ничего не заметила. Оно и к лучшему. Гарри не желал, чтобы хоть кто-то видел эту опостылевшую надпись.

Перебросившись ещё парой незначимых слов, ребята вошли в класс.

У доски их уже ожидала Долорес Амбридж в неизменной розовой мантии и со своей до омерзения приторной улыбкой. Когда ученики расположились на своих местах, она сказала:

— Здравствуйте, дети!

Ответом ей был нестройный хор голосов.

— Нет, дорогие мои, так дело не пойдёт. Я сказала: здравствуйте, дети!

— Здравствуйте, профессор Амбридж! — громче отозвались ребята.

— Прелестно! — пропела она и добавила:

— Палочки убрать.

К этому уроку никто уже их и не доставал. Все сидели с кислыми минами, ожидая приговора, вернее, задания. По крайней мере, весь Гриффиндор и, как ни странно, даже часть Слизерина.

— Замечательно! — слащаво пропищала Амбридж. — Открываем и конспектируем следующий параграф!

— Достало, — тихо проныл Рон и уткнулся в учебник буквально с головой, скорее больше для того, чтобы ничего не читать и не переписывать.

Гермиона с жалостью посмотрела на него и принялась что-то писать, не списывая при этом со страниц книжки.

Гарри с сожалением украдкой поглядывал на министерскую ведьму. И почему в его… воспоминаниях она по-прежнему такая же гадкая, как и... где? Эта жизнь казалась ему куда приятнее, чем та, которой он жил до зелья. Единственное, что омрачало всё это — Долорес Амбридж. Вдруг его глаза в испуге расширились. Он же ничего не помнил, а если здесь она какая-нибудь многоюродная его родственница? Как бы психику не испортить с такими родственничками. Не удержавшись, он тихо хрюкнул в кулак, чем привлек внимание Рона.

«Что такое?» — вопрошал одними глазами Уизли.

— Ничего, — качнул головой Гарри, и тот отвернулся.

Настроение чуть улучшилось от подобного всплеска подсознания. Представить себе добрую тетю Амбридж было сложно, тем более представить себе, что всё это, как и у Снейпа, лишь игра на публику. О, Мерлин, он сейчас умрет от смеха!

Тут же мысли вернулись к зельевару и их вчерашнему разговору. Несмотря на твёрдое намерение не верить и не признавать слов Снейпа, Гарри незаметно для себя поддавался, особенно после тёплой ладони у себя на плече и чувства защищённости. Парень никогда не испытывал этих эмоций раньше. Даже Сириус не производил на него такого впечатления. Скорее Гарри больше боялся за безопасность самого крёстного.

Внезапно его взгляд задержался на названии параграфа. Оказывается, тот был посвящён одному из самых сложных магических щитов, с которым они с трудом справлялись на занятиях АД. Гермиона, и то до сих пор жаловалась на сложности при его использовании и сильном магическом истощении из-за неправильных движений во время произнесения заклинания.

— Что за бред! — возмущённо пробормотал Гарри, подталкивая учебник сначала Рону, а затем и Гермионе. — Нет, вы видели это?!

Уизли, уныло пробежавшись глазами по названию параграфа, вопросительно уставился на Гарри. Гермиона же просто грустно улыбнулась и вернулась к записям.

— Как можно такое сложное защитное заклинание просто "законспектировать"?! — объяснил Гарри своё негодование Рону.

Тот хотел что-то ответить, но его взгляд внезапно устремился за спину друга, из-за которой раздался раздражающе сладкий голос:

— Какие-то проблемы, мистер Поттер?

Гарри не растерялся. Никак не реагируя на немые предостережения Гермионы, он обернулся к Амбридж.

— Да, знаете, есть парочка, — спокойно проговорил он. — Мне кажется, что любой уважающий себя учитель должен знать, что данное щитовое заклинание не может быть усвоено без надлежащей практики.

Он предусмотрительно сделал акцент на слове "уважающий", ненавидя министерскую сошку всеми фибрами души.

Гермиона потрясённо ахнула, Рон же просто обескуражено молчал.

Глаза Амбридж сузились, но улыбка не сошла с лица, а потому оно ещё больше стало напоминать жабье.

— Раз наше разумное Министерство одобрило этот учебник и эту программу, значит, оно знало, что делало. У людей из департамента образования всяко больше опыта и знаний, чтобы понимать — достаточно ли теоретических знаний для освоения определённого вида заклинаний или нет. Поэтому не вам об этом судить, мистер Поттер, — жеманно проговорила она, выделяя последнее предложение.

— А ещё наше разумное Министерство игнорирует возвращение Волдеморта, — не обращая внимания на испуганные вздохи, отозвался Гарри. — Действительно, есть чему у него поучиться…

С чего его вдруг потянуло конфликтовать с Амбридж, он не понял. Но было уже поздно давать задний ход.

— Видимо, вы совершенно не усваиваете уроки, мистер Поттер, — улыбка окончательно пропала, открывая классу истинное обличие министерской ведьмы. — Минус пятьдесят баллов с факультета Гриффиндор за категоричное непринятие грамотно составленной учебной программы и за распространение неверной информации. А также ежедневная вечерняя отработка в течение двух недель... Она должна направить ваши мысли в правильное русло.

— Сомневаюсь, — тихо бросил Гарри.

Чёрт возьми! И зачем он нарвался? Эти ужасные шрамы ведь только зажили.

"Как бы сказал Снейп из моих воспоминаний? Ты бестолочь, Поттер".

Он даже не заметил того, что начал размышлять на тему, как подумает о нём слизеринский декан. Раньше ему было всё равно.

* * *

— Гарри, ну неужели ты не мог потерпеть немного? — со вздохом произнесла Гермиона, едва ребята отошли на безопасное расстояние от класса ЗОТИ.

— Я не знаю, что на меня нашло, — пожал плечами Гарри. — В один прекрасный момент я вдруг осознал, как презираю Амбридж! И не сдержался.

— Это и так очевидно! — всё продолжала отчитывать подруга. — Но зачем нарываться?

— Да ладно тебе, Гермиона! — перебил её Рон. — Он же просто выразил общее мнение…

— И получил из-за этого очередную отработку! — гневно закончила она.

— Плевать я хотел на эту отработку! — сердито выпалил Гарри. — По сравнению с пожизненной дисквалификацией в квиддиче — это полная ерунда!

— Она заставляет тебя взрезать руку каждый раз! А ты тут про квиддич говоришь, — уже тише и не так охотно препиралась Гермиона. — Я просто волнуюсь... Почему ты не скажешь отцу? Я уверена, он придумает, как прекратить этот кошмар.

— Ага, — вставил Рон, — а перед этим не только его прибьёт, а ещё и нас задушит собственноручно, поскольку мы не просто его не остановили, но и сами смолчали.

— Я хотя бы пытаюсь! А ты поддерживаешь...

— Эй, ты, кажется, Гарри ругала сейчас! Незачем на меня переключаться! — возмутился Уизли.

— Терпи, Рон, это у неё по жизни предназначение такое — нас шпынять, — фыркнул Гарри. — А Снейпу я ничего говорить не буду, ещё чего не хватало!

Услужливое воображение моментально нарисовало картину, где зельевар сначала его оглушает, а затем медленно разделывает на ингредиенты для зелий. Нет уж!

Гермиона возмущённо поджала губы. Но тут она что-то или кого-то увидела и улыбнулась. Навстречу ребятам шёл недавно упомянутый Мастер зелий.

— Здравствуйте, профессор! — первой поздоровалась гриффиндорка.

— Здасте, сэр! — поприветствовал Уизли.

— Добрый день, — кивнул Снейп Грейнджер, затем повернулся к мальчикам. — Рон, Гарри. — Он задержал взгляд на последнем.

— Здравствуйте, профессор, — буркнул Гарри, недовольно глядя на сияющую, как золотой галеон, подругу.

Та, в свою очередь, схватив Уизли под руку, пошла вперёд, крикнув через плечо:

— Мы будем ждать тебя в кабинете истории, Гарри!

С минуту молчали, наблюдая за удаляющейся парочкой, которая продолжила негромко спорить. Когда они скрылись за поворотом, и коридор опустел, Снейп спросил Гарри без предисловий:

— Зайдёшь ко мне после занятий?

— Не получится, — невесело отозвался тот. — Меня наказала Амбридж.

Зельевар приподнял бровь:

— Снова? Что на этот раз?

Гарри пожал плечами, чувствуя себя неловко под укоризненным взглядом Снейпа.

— Да всё за то же. Мне не нравятся методы её... преподавания.

— В этом вопросе я полностью поддерживаю Гермиону. Уверен, она уже объяснила тебе, насколько такое поведение необдуманно. А потому не буду повторяться, — негромко проговорил зельевар. Но мгновение спустя всё же строже добавил:

— Будь осторожней. Я не смогу тебе помочь, не вызвав подозрений. Сколько она тебе назначила?

Имя подруги из уст Мастера зелий ощутимо резануло слух. Мог ли Гарри раньше представить, что Снейп будет кого-то из гриффиндорцев называть по имени, а особенно его? Конечно, нет. И ему до сих пор было не по себе это слышать.

— Я понимаю. Извините.

— Ты не ответил на вопрос.

Гарри глубоко вздохнул:

— Две недели.

— Мерлин, Гарри! — профессор сурово посмотрел на парня. — Есть ведь более полезное занятие, глупый мальчишка! Ты забыл про ментальную защиту?!

Он ненадолго умолк. Со стороны одного из коридоров послышались шаги, и Снейп внезапно злобно прошипел:

— Жалкий бездарь! С профессором Амбридж я договорюсь на субботу, Поттер. Придёшь на два часа раньше и только попробуй опоздать! Будешь не только до посинения отрабатывать рецепты, но и все котлы драить до блеска! — с этими словами Мастер зелий быстро пошёл прочь, взмахнув полами мантии.

Гарри испуганным взглядом провожал удаляющуюся фигуру Снейпа. Он уже успел подзабыть, что значит ненависть зельевара. Стоп, это же только притворство, чтобы никто не понял истинных отношений между ними! А что, если те воспоминания, которые скопились у него, как раз и относятся к их "игре на зрителей? А из-за зелья он спутал их с настоящими?

Возможно ли такое?

Нужно будет поговорить со Снейпом и поделиться догадками.

А сейчас стоило пойти на историю магии, пока его ещё и за прогул не наказали. Внезапно Гарри вздрогнул и резко побледнел.

"Ах, чёрт, только не окклюменция!"

Он отлично помнил, как болезненно Снейп проникал в его сознание. Не хотелось вновь испытать эти пренеприятные ощущения.

В итоге на урок Гарри всё же опоздал.

Несмотря на то, что друзья хотели поговорить с ним вечером, состоятельной беседы у них так и не получилось. После ужина Гарри сразу отправился на отработку к ненавистной Амбридж, где, скрипя зубами, раз за разом выводил на бумаге въевшуюся не только в кожу, но и в память фразу "Я не должен лгать". Зажившие шрамы вновь закровоточили, причиняя боль. Как и прежде, Гарри никак не показал, что наказание мучает его.

Вернувшись тогда в гриффиндорскую башню, он сразу пошел спать. Рон и Гермиона лишь бросили на него сочувствующий взгляд, тактично промолчав.

В последующие дни картина повторилась. Наказания у профессора защиты сильно изматывали Гарри, а ближе к концу недели он едва мог что-либо держать в повреждённой руке. Гермиона тогда попыталась ещё раз вразумить друга, чтобы тот рассказал обо всем отцу, но Гарри раздражённо отмахнулся от неё, ответив, что это битва между ним и Старой Жабой, и не важно, что сейчас он находится в более проигрышном состоянии, нежели генеральный инспектор.

Пару раз в коридоре гриффиндорец сталкивался со Снейпом, в основном, когда вокруг было много народа, поэтому поговорить у них никак не получалось: лишь приветственный кивок головы, и то проигнорированный зельеваром. В день, когда после обеда у них должны были состояться сдвоенные зелья, Снейп выловил Гарри в коридоре и предупредил, чтобы тот не смотрел на внешнюю оболочку. Гарри понял смысл его слов, едва окунувшись в атмосферу зельеварения и жгучей ненависти профессора. Тот вновь высмеял гриффиндорца перед всеми, указав на "компетентность" их героя.

И Гарри почти поверил, если бы не утешительная улыбка, незаметно брошенная Снейпом в его сторону. А потом вновь Амбридж. Ух, как он презирал эту ведьму!

В вечер пятницы Рон и Гермиона всё-таки уговорили его пообщаться с ними. Надо признаться, Гарри был даже рад этому. Неделя оказалась очень сложной.

— Мерлин, приятель, ты как вообще палочку держишь?! — высказался Рон, глядя на руку Гарри, когда за ними закрылась дверь Выручай-комнаты.

На этот раз помещение приняло вид уменьшенной башни Гриффиндора, только оформленной не в ярко красном цвете, а в сочетании синего с ненавязчивыми светлыми оттенками, со странными мозаичными узорами на стенах.

— Ничего, Рон, всё обойдется, — улыбнувшись, отозвался Гарри. — И сегодня я уже держал руку в «Настойке растопырника».

Он уселся в уютное кресло возле камина.

— Да уж, — Уизли досадливо почесал в затылке и развалился на диване.

Гермиона, наложив пару заглушающих заклятий на дверь, тоже присела рядом с другом и обратилась к Гарри:

— Похоже, с занятиями АД придётся повременить. Но ребята понимают, что тебе сейчас и так непросто. Как тогда прошла твоя встреча с профессором? Вспомнил что-нибудь?

Гарри хотел возразить насчет отмены занятий АД, но вопросы подруги оборвали мысли, заставив их течь в другом направлении.

— Нет, ничего. Но прошла она хорошо. Лучше, чем я ожидал.

Он чуть улыбнулся.

— О, я очень рада, Гарри! — радостно воскликнула Гермиона. — Уверена, пройдёт ещё немного времени, и всё восстановится! Я искала упоминания подобных случаев в "Современной Колдомедицине", — на эти слова Рон закатил глаза, — и, правда, совсем идентичных ситуаций не находила, однако везде упоминается то, что амнезия может сопровождаться смешением событий в сознании, которые обычно проходят ко второму-третьему месяцу, и пациенты полностью выздоравливают...

— Ко второму-третьему? — страдальческим голосом уточнил Гарри. — Понятно, я как всегда попал в передрягу.

— Ну... это же обобщённая информация! — попыталась она исправить свою оплошность.

— Да тебе привыкать, что ли? — бодро отозвался Уизли. — Я вообще ни одного года не помню, где бы ты не находил приключений на свою ж... ОЙ!

Гермиона резко пихнула его локтем под рёбра.

— Я хотел сказать ЖИЗНЬ! За что ты так со мной? — простонал Рон, потирая пострадавший бок.

— Спасибо, Рон, — проворчал Гарри в ответ. — Ты думаешь, я специально?

— Да я ведь и не обвиняю... или что ты там решил? Это же просто факт! — объяснил он, всё ещё морщась. Внезапно он выпрямился, и его лицо приняло ехидное выражение:

— А не заметил ли ты, друг мой, что в последнее время заинтересованные взгляды одной черноволосой ведьмочки в твою сторону увеличились многократно?

— Э-э-э? — Гарри недоуменно захлопал глазами.

— Да не придуривайся! Или ты и сам не замечаешь, как на Чанг поглядываешь?! — улыбка расползлась уже до ушей.

Гермиона слегка улыбнулась, глядя на ребят.

Чжоу!

За всеми этими волнениями и непонятками Гарри совсем позабыл о когтевранке, к которой он испытывал огромную симпатию.

Щеки предательски вспыхнули.

— А-ха... Наш парень серьёзно влип! — Рон расхохотался, но тут же придвинулся ближе и заговорщически спросил:

— Ну что, каков план?

— Я не думал об этом, — вышло как-то виновато, будто Рон был его личным тренером по завоеванию Чжоу. — Мне кажется, что сейчас не самое подходящее время, я ведь практически ничего не помню.

— Эх. Ну что за жизнь! — досадливо протянул Уизли. — А что про неё ты помнишь?

— Хм, — Гарри на мгновение задумался. — Я начал симпатизировать ей ещё на четвертом курсе, мне тогда так понравилась её улыбка.

Он мечтательно закрыл глаза, представляя себе смеющуюся и машущую ему рукой когтевранку.

— Но тогда она выбрала... Седрика. Я думал, мне ничегошеньки не светит, но перед Рождеством она сказала, что я ей нравлюсь, и мы... целовались.

Он постарался отвести смущенный взгляд от ухмыляющегося Рона.

— Ты не далёк от истины, — деловито сказал тот. — Только не совсем выбрала. Они же расстались незадолго до третьего тура, поэтому она ходила всё переживала, что кинула его так нехорошо как раз перед… перед… ну, сам понимаешь. Сейчас она веселей уже, поэтому, дружище, стоит ковать железо, пока горячо!

— Кхм... ты не забыл что я тут тоже рядом сижу? — внезапно отозвалась Гермиона. — Мерлин, я думала только девчонкам свойственно так сплетничать!

— Я просто помогаю Гарри восстановить в памяти события! — повернулся к ней Рон, а потом придвинулся ближе и негромко, с улыбкой произнёс:

— Хочешь, о тебе поговорим?

Девушка тут же смущённо зарделась:

— Лучше бы об уроках поговорили...

Гарри задумался над словами друзей. Ему всегда казалось, что переживания Чжоу идут из-за чувства вины, вызванного тем, что она слишком быстро забыла Седрика и переключилась на Гарри. Во всяком случае, Гермиона сказала ему об этом, когда он делился своими «подвигами» с лучшими друзьями. После её слов Гарри мог позволить себе нечто большее, нежели простой заинтересованный взгляд. Он не хотел, чтобы девушка, к которой он питает симпатию, ходила грустной и плакала.

А тут выясняется, что они с Седриком расстались. Получается, Гарри мог попробовать начать отношения с Чанг?

Он отчетливо представил себе, как они гуляют по Хогсмиду, держась за руку и улыбаясь друг другу. В руках Чжоу держит конфеты, что Гарри подарил ей. В глазах обоих безграничное счастье и интерес друг к другу.

Гарри не заметил, что широко улыбается, будто довольный кот. Но тут же встрепенулся:

— Ещё, в первый учебный день после каникул, я позвал её в Хогсмид на четырнадцатое февраля.

Рон, что-то говоривший Гермионе, обернулся к Гарри и одобрительно протянул:

— А всё не так безнадёжно, оказывается.

Остаток вечера прошёл в ненавязчивых и лёгких разговорах.

Общение с друзьями позволяло Гарри чуть расслабиться перед очередной вечерней отработкой у Амбридж. Благо, начинаются выходные, и не надо будет думать о том, как удержать палочку на занятиях. Правда окончательно расслабиться всё равно не получится: эта Жаба и в выходные его достанет! А ещё была окклюменция со Снейпом. Странно, если бы не отработки, Гарри был бы даже рад встрече со слизеринским деканом.

* * *

— Проходи, — негромко пригласил Мастер зелий, пропуская Гарри в кабинет.

Парень кивнул и нерешительно прошёл внутрь. Заниматься ему совсем не хотелось, не говоря уже о том, что после вчерашнего "наказания" у него очень сильно болела рука.

— Как твоя память? — спросил Снейп, накладывая заглушающие и запирающие заклинания на дверь.

— Без изменений, — отозвался Гарри, садясь на стул перед столом профессора, — но я привыкаю потихоньку.

— Последнее рад слышать, — зельевар подошёл к столу и встал, глядя на Гарри сверху вниз. — Я постараюсь сегодня не слишком сильно давить. Всё-таки Лорд не станет тебя жалеть, согласен? — мягко проговорил он, затем добавил:

— Сначала работаем, потом можно будет отдохнуть и выпить чаю. — И с этими словами вышел на середину комнаты. — Готов?

Гарри утвердительно качнул головой, встав напротив зельевара, и хотел уже поднять палочку, но резкая ноющая боль в руке не дала этого сделать. Он болезненно поморщился.

— Что такое? — Снейп опустил палочку, заметив движение Гарри.

— Ничего, — слишком поспешно отозвался тот. — Давайте продолжим.

Он поигрался палочкой, якобы, чтобы расслабиться, и, перехватив её другой рукой, поднял.

Зельевар подозрительно посмотрел на Гарри, выпрямляясь:

— Почему ты сменил руку?

— А что плохого в этом? — изобразил удивление Гарри. — Мне кажется, любой уважающий себя волшебник должен уметь владеть палочкой с двух рук.

Господи, какое глупое оправдание!

— И ты решил поупражняться в этом именно в тот момент, когда тебе нужно особенно сосредоточиться? — зельевар поднял бровь, ещё больше хмурясь и делая пару шагов в сторону Гарри.

— А разве при этом имеет значение, в какой руке палочка? — гриффиндорец нервно сглотнул и сделал несколько шагов назад, чувствуя напряжение, исходящее от Снейпа.

— Покажи мне руку, — сказал тот тоном, не терпящим возражений, остановившись рядом с парнем.

Гарри испуганно покачал головой, придерживая здоровой рукой больную. Он не мог просто так довериться взрослым.

— Гарри, — спокойней и тише позвал Снейп, пристально смотря на него. — Покажи мне, — в голосе не приказ, а просьба.

Гарри упрямо смотрел на профессора, но и не сопротивлялся. Мягкие интонации Снейпа сбивали с толку.

Тот медленно протянул руку ладонью вверх и почти прошептал:

— Пожалуйста...

Такая несуразная просьба от зельевара и искренность в чёрных глазах всё-таки сломали Гарри. Он неуверенно протянул тому руку, морщась от боли.

Снейп аккуратно принял её.

Все краски внезапно схлынули с его лица, а во взгляде отразился ужас, когда он увидел вспухшие уродливые порезы. Профессор ровнее передвинул под ладонью Гарри свою и шёпотом произнес пару диагностических заклинаний. Результатом было короткое тёмное свечение над кровоточащими буквами. После этого во всём облике Мастера зелий стала проступать такая ярость, что, казалось, воздух вокруг внезапно стал подрагивать и леденеть:

— Чёртова мразь, — тихо прошипел он, всё ещё глядя на постылую надпись. — Строчки, говоришь, писать заставляет?

Почему-то Гарри показалось, что гнев Снейпа был направлен на него — за то, что умудрился схлопотать взыскание у Амбридж.

— Простите, профессор! — залепетал он, чуть побледнев. — Я больше не буду нарываться, я обещаю!

Удивительно, но ему стало горько оттого, что он разозлил зельевара.

Тот резко поднял голову, второй рукой внезапно перехватывая Гарри у запястья, а первой — крепко сжимая его левое плечо, тем самым заставляя встретиться взглядами:

— Я злюсь не на тебя, — чётко проговорил он.

Ярость в глазах сменилась… болью? Хватка стала слабее, и Мастер зелий тихо спросил:

— Почему ты не сказал?

— Обо мне никто никогда не заботился. Я не привык жаловаться, — Гарри опустил голову, почувствовав себя не в своей тарелке от пристального и расстроенного взгляда Снейпа. — Хотя иногда так хотелось...

Это откровение явно было лишним. Гарри внимательно посмотрел на преподавателя.

— Глупый ребёнок,— ещё тише проговорил Северус. — Чёртово зелье... — он повёл головой, прикрывая глаза, будто отмахиваясь от какой-то особенно тяжёлой мысли, затем легко потянул Гарри за руку ближе к столу.

Тот не сопротивлялся. Его слишком поразило, как назвал его профессор.

Посадив Гарри на стул, Снейп аккуратно положил руку гриффиндорца на деревянную поверхность перед ним, а сам двинулся в сторону полок с ингредиентами. Некоторое время он задумчиво смотрел на ровные ряды склянок и коробок, потом, взмахнув палочкой, призвал несколько из них на свой стол. Подойдя к нему, он принялся что-то растирать и смешивать. В конце концов, закончив приготовления и отправив заклинанием обратно на полки всё, кроме оставшейся смеси, он сел напротив Гарри, бережно притянув к себе его повреждённую руку. Осторожными движениями он стал наносить получившуюся мазь на раны Гарри.

С нескрываемым интересом и затаённым страхом Гарри наблюдал за приготовлениями и за тем, как зельевар смазывает его раны. Сердце неистово билось в груди, по которой разливалось тепло. Никто никогда не делал подобного для него. Нет, его лечили доктора, мадам Помфри, но никто никогда не вкладывал в лечение свою заботу. Гарри не приходилось раньше испытывать такое пронизывающее чувство нежности, что передавалось через те осторожные, почти невесомые движения, которыми Снейп наносил мазь. Почему ему не доводилось ощущать ничего подобного раньше? Это и есть родительская любовь, которой он никогда не знал? Внезапная внутренняя радость сменилось пустотой. А вдруг всё это происки его врагов? Малфоя или, что более вероятно, Волдеморта. Тот мог проникнуть в разум и вытянуть на поверхность все его слабости, затащив в такое... необычное видение. А может, сам Снейп это устроил? Гарри часто мечтал о семье, но всегда прятал мечты глубоко в себе, боясь погрязнуть в щемящем чувстве одиночества. А тут... пара разговоров, мимолетных ободряющих прикосновений, улыбок и заботы, и вот он уже готов поверить в то, что Снейп его усыновил и никакой ненависти между ними не было. Гарри отчаянно хотелось, чтобы его любили, однако стоило ли поддаваться? Он вдруг почувствовал, что плачет и не может остановиться.

Чёрт, он просто трус! Трус, который боится, что у него отнимут то единственное, чего у него отродясь не было, но при этом так жаждет поверить в реальность происходящего.

Закончив обрабатывать рану, Мастер зелий некоторое время просто продолжал держать руку Гарри, давая тому возможность выпустить всё то, что скопилось в душе и мучило.

Затем, придвинувшись ближе, опустил ладонь на спину парня, легко поглаживая. Чёрный рукав мантии частично прикрыл Гарри, и в тишине, прозвучало тихое, успокаивающее:

— Шшш-шш-шш...

— Вы же должны меня ненавидеть, — сквозь слёзы прошептал Гарри, уткнувшись зельевару в грудь, чтобы хоть как-то скрыть стыд и смущение. — Почему вы заботитесь? Почему-у-у?

Похоже, у него началась истерика.

В этот момент Снейп обнял его и второй рукой, окончательно скрывая плотной тканью от всего мира. Укачивая в этом тёплом коконе, он так же шепотом ответил:

— Мой глупый ребёнок... как я могу тебя ненавидеть?

Гарри сильней прижался к нему, продолжая всхлипывать и орошать слезами мантию зельевара.

"Мой глупый ребёнок"... "Мой"...

Он никогда не был чьим-то ребёнком, и это странное словосочетание было так приятно в своём звучании. Впервые за всё время Гарри ощутил себя... нужным. Действительно нужным. И от этого тоже хотелось плакать.

— Папа... — слово слетело с губ совершенно случайно. Гарри замер, по привычке опасаясь негативной реакции со стороны Снейпа.

Но тот в ответ лишь крепче прижал его к себе, опустив голову на растрёпанную макушку. Руки мягко скользили по волосам и спине, словно пытаясь стереть всю боль, забрать себе всю тревогу и отчаяние, что так и струились из парня.

Легко прикоснувшись губами к его волосам, зельевар едва слышно шептал:

— Всё будет хорошо... Ты справишься... Я рядом... Я с тобой...

Неизвестно, сколько часов всё это длилось. Один? Два? Казалось, прошла целая вечность. Сейчас Гарри чувствовал себя в абсолютной безопасности. Он верил в искренность слов профессора, и это осознание помогало ему потихоньку прийти в себя, ведь теперь у него есть семья. Спустя ещё некоторое время, Гарри благодарно улыбнулся сквозь слёзы.

— Спаси... спасибо.

Немного отстранившись, Мастер зелий заглянул ему в глаза с ответной лёгкой улыбкой. Последний раз проведя рукой по волосам Гарри, он встал, протягивая ему ладонь, чтобы помочь подняться.

— Пойдём. Думаю, сегодня тебе не обязательно возвращаться в Башню...

— Вы хотите, чтобы я провёл ночь... дома? — Гарри запнулся на последнем слове, будто пробуя его на вкус.

Снейп кивнул:

— Вряд ли кто-то из твоих одноклассников удивится, что ты пробыл на отработке у мерзкого зельевара допоздна, а потом решил прогуляться по замку, чтобы остудиться, — усмехнулся он. Затем повернулся к выходу, поманив за собой гриффиндорца.

Гарри последовал за профессором.

— Думаю, Рон и Гермиона сочинят нечто правдоподобное.

— Не сомневаюсь. У тебя хорошие друзья, — отозвался тот.

— Самые лучшие, — согласился Гарри.

Зельевар улыбнулся ему через плечо, ведя по коридору до своих апартаментов. Приложив ладонь к стене, он открыл проход внутрь, пропуская Гарри вперёд. В помещении на стенах тут же зажглись факелы, а в камине заполыхал огонь.

— Ванная там, — на всякий случай уточнил Северус, указывая на дверь справа от той, на которой горела синим заветная надпись.

Гарри кивнул и сразу прошёл туда, желая поскорее избавиться от следов своего срыва, затем он приблизился к комнате. На миг застыл на пороге, опасаясь, что она погонит его прочь, но, видя, что ничего не происходит, всё же позволил себе войти внутрь и закрыть за собой дверь.

Комната встретила его уютной тишиной и прохладой от открытого окна. Вяло подивившись этому явлению, учитывая то, что он находился в подземельях, Гарри осторожно положил сумку на стул, провёл рукой по фотографии, которую он уже видел на столе ранее, и осмотрелся в поисках спальной одежды. Пижама бордового цвета нашлась возле подушек. Переодевшись, Гарри улёгся в кровать. Глаза слипались.

Находясь уже в полудрёме, он услышал тихий скрип двери, а из-под прикрытых век увидел приближающийся силуэт зельевара, который уверенным, абсолютно привычным движением поправил и подоткнул ему одеяло. После чего почувствовал тёплую ладонь, прошедшуюся по волосам, а на краю сознания мягко прозвучало:

— Спокойной ночи, Гарри...

Проснувшись на следующий день, Гарри не сразу понял, где находится. А вспомнив вчерашние события — залился краской, сгорая от стыда. Какое-то время пролежав в кровати, он почувствовал, что и так слишком злоупотребляет гостеприимством Снейпа, поэтому поспешил одеться и выйти из комнаты. Что-то изменилось в Гарри. Он ощущал, что должен как-то поблагодарить зельевара за ту доброту, которую тот проявлял по отношению к нему. А как это сделать? Наверное, стоило признать то, что Гарри действительно является приёмным сыном профессора, тем более всё вокруг говорило о правдивости этого утверждения. Хорошенько всё обдумав за умыванием, парень прошёл на кухню, где застал Снейпа, читающего какую-то статью в журнале и пьющего кофе.

— Доброе утро, — Гарри чуть-чуть поколебался, прежде чем добавить, — ...папа.

Глаза Снейпа, бегающие по строчкам в журнале, тут же остановились. Он резко опустил газету, осторожно посмотрев на Гарри. Мгновение он вглядывался в глубину зелёных глаз, после чего лицо его как-то посветлело:

— С добрым утром, — тепло произнёс он, указывая на стул напротив него. На столе тут же появился завтрак в виде тарелки каши, яичницы с беконом, ароматных тостов с несколькими видами джема и крепкого чая в заварочном чайнике.

Гарри уселся на предложенный стул и с аппетитом накинулся на еду, неожиданно осознав, что жутко голоден. Сейчас он чувствовал себя почти полностью расслабленным, хотя было кое-что, не дававшее ему покоя.

— Простите... прости меня за вчерашнее, — сказал он, дожевав тост.

— Не за что извиняться, — качнул головой Снейп, отпивая кофе. — Как твоя рука?

— После твоих мазей почти не болит, — улыбнулся Гарри. — Спасибо за заботу.

— Рад, что тебе лучше, — отозвался Северус, призывая небольшую темную баночку с полки и пододвигая её к гриффиндорцу, — но сегодня и завтра вечером ещё стоит обрабатывать, — добавил он серьёзно.

— До или после взыскания? — невесело уточнил Гарри, непроизвольно сжавшись. — Мне ещё целую неделю к ней ходить.

В глазах Снейпа внезапно заклубилось что-то тёмное, но при взгляде на Гарри тут же скрылось за непроницаемой маской, после чего зельевар ответил:

— Я полагал, что это очевидно... на данные взыскания ты больше не пойдешь.

Гарри удивленно посмотрел на Мастера зелий и с нескрываемым интересом в голосе спросил:

— У тебя есть идея, как избавиться от Амбридж?

Зельевар немного помолчал, после чего проговорил, вглядываясь в кофейные следы на стенках своей чашки:

— Скажем так... Эта проблема тебя больше не побеспокоит.

— Она уволилась? — сгорая от любопытства, Гарри подался вперед, едва не опрокинув чашку с ещё не допитым чаем.

— Нет.

Гриффиндорец разочарованно вздохнул и задумался:

— Хм... может, она чем-то больна? Ну, не томи, пожалуйста, я же с ума сойду! — Гарри нетерпеливо заёрзал. — Ну не могла же она забыть о том, что у меня отработка, верно? Кто-кто, а Амбридж спит и видит, как бы вбить мне в голову очередную свою истину.

— Могла, — негромко ответил Снейп. — А потому напоминать что-либо очень не советую.

— Э-э-э? — удивленный Гарри красноречием совсем не блистал. — В смысле?

Он изумленно вглядывался в черные глаза Снейпа и вдруг поражённо отодвинулся от него.

— Нет! Вы... ты же не... Только не говори, что ты...

Зельевар вопросительно приподнял бровь.

— Ты использовал Обливейт? — с некоторым ужасом спросил тот.

Снейп криво усмехнулся:

— Пойдешь докладывать в Министерство?

В ответ Гарри попытался скопировать усмешку зельевара. Надо отдать ему должное — вышло не так уж и плохо.

— Нет. Скорее, от всей души поблагодарю за то, что избавил меня от общества этой мерзкой жабы.

Улыбка стала шире.

— Принимаю, — с не менее широкой улыбкой откинулся на спинку стула Мастер зелий. Но потом серьёзней добавил:

— Надеюсь, мне не надо объяснять, что новые провокации с твоей стороны исключены?

— Я постараюсь держать себя в руках, — покорно отозвался Гарри.

Снейп кивнул, снова доставая журнал.

— Чем сегодня планируешь заняться?

Гарри задумался над вопросом. Наверняка зельевар ожидал от него чего-то умного. Трудно было представить себе, что воспитанный Снейпом, Гарри ничего не смыслит в зельеварении, поэтому он брякнул первое, что пришло в голову:

— Буду читать справочник: "Тысяча и одно растение"...

Прозвучало так, будто он был полон энтузиазма, но унылое выражение на его лице свидетельствовало как раз об обратном.

* * *

Как бы ни было странно, но Гриффиндорская Башня встретила Гарри тишиной. Двери спален были плотно закрыты, а в самом зале присутствовало только несколько человек: две второкурсницы сидели у окна за столом, обложившись учебниками, впрочем, не особо в них что-то высматривая, а вяло переговариваясь и рисуя человечков на пергаменте; один четверокурсник развалился на софе у дальней стены, улыбаясь над каким-то ярким журналом, похожим на маггловские комиксы, а в кресле у камина расположилась Гермиона. Часы негромко отбили десять ударов, отчего девушка отвлеклась от толстенной книги, что лежала у неё на коленях, и заметила Гарри:

— Привет, — шёпотом произнесла она, улыбаясь и призывая подойти.

— Привет, — тот приблизился к подруге и опустился на подлокотник её кресла. — А где Рон?

— Что он может делать в воскресенье в десять утра? — ответила вопросом Гермиона, ехидно улыбаясь.

Она огляделась по сторонам и, взмахнув палочкой, произнесла заклинание тишины вокруг себя и Гарри, после чего серьёзно спросила:

— Как всё прошло?

Его губы сами собой расползлись в довольной улыбке.

— Всё просто отлично, Гермиона, — поделился радостью с подругой Гарри. — Я даже и не думал, что Снейп может быть настолько заботливым и понимающим родителем. Представляешь, мне теперь не надо будет ходить к Амбридж на отработку.

Гриффиндорец охотно рассказал подруге о том, что сотворил с Жабой зельевар.

— Ничего себе! — прижала она ладошку к губам, глядя на Гарри широко раскрытыми глазами.

После чего почти шёпотом произнесла:

— Это же так опасно... — она ненадолго задумалась, — с другой стороны, я не вижу лучшего варианта, как можно было её усмирить. Я так рада, что ты наконец-то обратился к профессору Снейпу и больше не будешь ходить на эти кошмарные отработки! Жаль, конечно, что ты пока не можешь всё о нём вспомнить, но, по крайней мере, ты уже не отрицаешь, что он твой отец, ведь он действительно тебя очень любит, Гарри...

— Я знаю, — Гарри на миг смутился, а потом задумчиво произнес: — Так странно, раньше мне трудно было представить, что Снейп может испытывать ко мне что-то, кроме ненависти. Да, я понимаю, что для тебя Снейп и ненависть далекие друг от друга слова, но с моей повреждённой памятью до определенного времени Снейп и отец были невозможными понятиями.

Гермиона ещё что-то хотела сказать, но её прервал внезапный стук. Девочки-второкурсницы, испуганно подпрыгнувшие от этого звука, тут же начали тихо возмущаться, когда увидели его источник у своего окна — серую сову с привязанным к лапе письмом. Одна из них всё же встала и открыла окно, после чего птица, ухнув, подлетела к Гарри, бросив тому в руки конверт, и тут же выскочила обратно.

Он проводил птицу недоуменным взглядом. Интересно, кому он понадобился в такую рань?

Достав письмо и вчитавшись в первые строчки, Гарри озадаченно посмотрел на Гермиону:

— Это от... Снейпа!

Гермиона удивлённо вскинула брови и протянула руку к записке:

— Можно?

Не встретив сопротивления, она вытянула листок и, развернув, прочла:

"Поттер!

Немедленно явитесь ко мне за своей сумкой! Если завтра из-за этого вы снова придёте на урок не подготовленным, то лишите факультет Гриффиндор тридцати баллов!"

— Странно это, — проговорила она задумчиво. — Дело, конечно, явно не в сумке, но вот что могло случиться за такое короткое время?

Гарри нервно посмотрел на подругу, силясь вспомнить, чем мог обидеть зельевара. В голову, как назло, ничего не приходило.

— Мы вроде хорошо посидели утром.

— Может, какие-то известия о Волдеморте? — предположила Гермиона, но тут же сама отвергла этот вариант. — Нет, тогда бы директор вызвал... — она перевела встревоженный взгляд на Гарри. — Сходить с тобой?

— Нет, я сам, — Гарри поднялся и пошёл к выходу.

У портрета Полной Дамы он остановился и бросил через плечо:

— Передай, пожалуйста, Рону, что я хочу с ним поговорить.

Приближалось четырнадцатое февраля, и нужно было куда-то позвать Чжоу. Гарри имел смутное представление о том, как ходить на свидание с девушками, поэтому хотелось посоветоваться с другом. Спрашивать об этом Гермиону ему было крайне неловко.

Выбравшись в коридор, парень поспешил в подземелья, специально нацепив на лицо страдальческую маску, чтобы не вызывать подозрений у слизеринцев, если те встретятся на его пути.

К счастью, те, похоже, предпочитали провести выходной день в гостиной перед камином, поэтому, обогнув стену, за которой скрывается вход в змеиное логово, Гарри добрался до комнат зельевара и, чуть поколебавшись, постучал.

Дверь тут же резко отворилась, а на пороге показался очень хмурый Снейп. Выглянув в коридор и удостоверившись, что никого рядом нет, он внезапно втащил Гарри в комнату и, не дав ему опомниться, закрыл дверь и указал в сторону гостиной, произнеся с непонятной интонацией:

— Сюрприз.

Гарри недоуменно уставился на Мастера зелий. Как-то хмурое выражение Снейпа в упор не хотело ассоциироваться с сюрпризом. Тем не менее он молча последовал в указанное место, страшась того, что же все-таки ожидает его в гостиной. Однако, зайдя за угол и наконец увидев этот самый "сюрприз", Гарри мгновенно расслабился, позволив себе счастливую улыбку:

— Сириус!

Стоящий возле камина крёстный, угрюмо глядящий в пламя, тут же обернулся, делая пару шагов в его сторону:

— Ну, наконец-то! — радостно воскликнул он, заключая Гарри в крепкие объятья. Затем отстранился и, оглядев крестника с ног до головы изучающим взглядом, принялся расспрашивать:

— С тобой всё в порядке? Как твоя память? Меня помнишь?! Мерлин, когда я узнал, что с тобой случилось, чуть с ума не сошёл!

— Ну как я могу про тебя забыть!

Как же он соскучился по Сириусу! В последний раз они виделись на Рождество, но все это время Гарри не прекращал переживать за него.

— Фух, как гора с плеч... — искренне вздохнул Бродяга, затем перевёл настороженный взгляд на Снейпа. — Эмм... Северус... ты же не будешь против, если мы тут посидим немного, пообщаемся?

Тот в ответ закатил глаза.

— Раз я тебя вообще впустил и ты до сих пор тут — видимо, не против, — с этими словами он развернулся в сторону комнат и добавил:

— Буду у себя. И только попробуйте мне тут что-нибудь разнести! — последнее прозвучало грозно.

Гарри проводил зельевара настороженным взглядом. Честно сказать, когда наконец стало ясно, что в одном помещении находятся два заклятых врага, он ожидал большого шума и криков. Оба волшебника его приятно удивили.

— Достаточно... цивилизованно поговорили. Да.

— Ага, — с кислым выражением на лице проговорил Сириус, ведя Гарри к креслам. — Никак не могу привыкнуть, что пока я тусовался в Азкабане — он занимался твоим воспитанием...

— Я тоже, — брякнул Гарри и сдавленно ойкнул, поняв, что только что сказал.

Сириус тут же метнул на него цепкий взгляд:

— В смысле?

— Эм-м-м, — Гарри смутился, не зная, как правильно подобрать слова, чтобы не напугать и не разозлить крестного. А если он ещё и лишнего наговорит, то Снейп сдержит свою угрозу и выйдет из себя.

Этого очень не хотелось, особенно теперь, когда Гарри узнал ту сторону зельевара, которую тот так тщательно прятал от других, но только не от него. Сын... Мерлин, скажи ему кто-то неделю назад, что он готов будет воспринимать Снейпа как отца, он бы... наверное, проклял грубияна.

Чёрт, сейчас дело не в этом. Что сказать Сириусу?

Видя, что крестный все более и более хмурится в ожидании, Гарри решил рискнуть и сказать правду. Врать он не умел.

— Дело в том... в том... как ты уже знаешь, на зельеварении я неправильно сварил зелье, и оно так бумкнуло! А ещё его ядовитые пары... в общем, у меня в голове всё перепуталось и... я забыл, что меня воспитывал Снейп.

К концу этой отповеди лицо Сириуса приняло очумелое выражение. С минуту он сидел в этом состоянии.

— В Ордене Альбус сообщил о взрыве на уроке, из-за которого у тебя проявилась некоторая амнезия, но о деталях умолчал. Я здесь как раз потому, что хотел лично убедиться в том, что у тебя всё в порядке. Дамблдор уверял, что ничего серьёзного, а тут… видимо Снейп подговорил ничего не рассказывать, — он нахмурился, но спустя минуту вдруг усмехнулся, — могу представить, что после этого случая его интерес к зельям поостыл.

Позлорадствовав некоторое время, он внезапно сосредоточено посмотрел на Гарри:

— Слушай, но почему ты забыл именно это? Или что ты там ещё забыл?

— Я не знаю, — пожал плечами гриффиндорец. — В моих воспоминаниях меня всю жизнь воспитывали Дурсли. Точнее, делали вид, что воспитывали, а взамен за такую заботу я был их личным домовым эльфом.

Может, не стоило этого говорить?

— А остальное, не касающееся детства и того как ты рос, помнишь? Там есть тоже что-то иное?

— Вроде нет, — отозвался Гарри, но затем исправился: — Вернее, я не знаю, насколько мои воспоминания совпадают с реальностью.

— Ну, вот про меня, например. Хотя, это не подходит, наверное, ведь я с тобой был катастрофически мало, — последняя фраза прозвучала грустно, но следующий вопрос Бродяга задал серьёзно. — А что-либо связанное с Роном и Гермионой? Другое?

Гарри с печалью посмотрел на крёстного. Он тоже очень жалел, что Сириуса несправедливо продержали в Азкабане аж тринадцать лет! Они могли бы стать настоящей семьей.

— С Роном и Гермионой я познакомился на первом курсе. Также на свой одиннадцатый день рождения я впервые узнал о существовании магии. Мне Хагрид рассказал. И он подарил мне мой первый подарок — Хедвиг.

— Хагрид? Надо же... Но с этим ясно, это продолжение истории с твоим детством. А детали знакомства с ребятами другие? — продолжал допытываться Сириус. — Всё-таки с ними ты очень много времени проводишь.

— Мы познакомились в Хогвартс-экспрессе, — принялся рассказывать Гарри. — Рон сразу подсел ко мне, когда узнал, что я... Мальчик-Который-Выжил, просил показать шрам. Я тогда еще не ненавидел так люто свою известность, мне это показалось забавным и странным, поэтому, несмотря на такое поведение Рона, я с ним подружился. С Гермионой мы подружились чуть позже, в канун Самайна. Рон её сильно обидел, а Квирелл... наш профессор ЗОТИ выпустил из подземелий тролля... ммм... долгая история. Короче, мы спасли Гермиону от тролля и стали друзьями.

Гарри улыбнулся, вспоминая те события.

— Всё, как ты мне рассказывал когда-то, — Сириус откинулся на спинку кресла и, заложив руки за голову, посмотрел в потолок. — И никаких особых отличий в их поведении ты тоже не замечал? С ними — всё по памяти, так?

— Ну... — тот замялся. — Рон и Гермиона из моих воспоминаний так же, как и я, не слишком жаловали Снейпа.

Сириус выпрямился и, сощурившись, вгляделся в глаза Гарри:

— Всё вокруг Снейпа крутится... А что он сам по этому поводу говорит? — последняя фраза прозвучала немного жёстче.

— Он... расстраивается. И рассказывает мне истории из нашей... жизни. Но так подробно мы всю эту ситуацию не обсуждали.

— Не обсуждали?! — вскинул он брови. — Это почему? Неужели он даже предположений своих не высказывал?

— М-м-м... — Гарри задумался.

Когда началось всё это безумие, он не размышлял конкретно о том, почему всё так случилось, даже не делал предположений. Ему тогда было наплевать, главной его целью на тот момент было "вернуться" в свою реальность. Однако затем в сознание начали закрадываться сомнения: а какова на самом деле его реальность? И почему всё так произошло?

— Снейп говорил, что из-за моих видений он стал отстраняться от меня, а потом началась окклюменция и, видимо, она мне... очень сильно не понравилась. Рон и Гермиона рассказывали, что я в последнее время ходил мрачнее тучи и никак не мог преодолеть какие-то разногласия со Снейпом.

С минуту Сириус молчал, что-то прикидывая в уме. Затем негромко заговорил, пристально глядя на крестника:

— Гарри... А он тебя никак не обижает сейчас? Может, были какие неприятные случаи? Дело в том, что на Рождество я тоже спрашивал тебя, почему ты ходишь не в духе... Ты отмахнулся тогда и списал это всё на случай с Артуром. Но что-то мне подсказывало, что дело не только в этом. К тому же меня удивило, что на самом праздновании Снейп не появлялся, а перед отъездом довольно грубо сообщил тебе о том, что начинаются эти ваши уроки. Мы ещё чуть не прокляли друг друга тогда.

— Да, точно, в моей... реальности тоже так было! — сообщил Гарри об ещё одном совпадении. — После Рождества Снейп прибыл в Нору и сказал мне о том, что будет заниматься со мной окклюменцией по приказу Дамблдора. Вы тогда тоже чуть не подрались. И да, он меня не обижает. Наоборот, такого Снейпа я никогда и не знал раньше.

Воспоминания о прошлом вечере, когда Гарри не сдержался и разревелся, как пятилетний ребенок, а зельевар всё это видел и, мало того, что не отчитал за несуразное поведение, так ещё и утешил, смутили парня.

Благо, Сириус этого не заметил.

— Жутковато звучат эти твои "реальности", — поделился он, а затем продолжил, нахмурившись:

— Ещё бы чуть не подрались. Вёл он тогда себя весьма отвратно… В смысле, "такого его не знал раньше"? — спохватился Сириус.

— Э-э-э, — застигнутый врасплох, Гарри резко покачал головой, отгоняя предательскую неловкость. — На моей памяти он всегда был груб и несправедлив. А тут... общался по-человечески, даже чаем с печеньями угостил.

Сириус подскочил:

— Так, может, это уже было когда-то, что он с тобой плохо обращался?! Не мог же ты вмиг придумать такое!

— Нет! — Гарри тоже поднялся.

Он был раздражён. Почему Сириус так легко поверил в плохого Снейпа, если тот воспитывал его крестника с детства? Неужели ненависть настолько закрывает ему глаза? Но ссориться Гарри очень не хотелось.

Он выставил руки в примирительном жесте:

— Я уверен, что дело не в этом! Я видел глаза Снейпа, когда я выплеснул на него всю свою правду. Ему было больно.

— А в чём тогда оно, Гарри? — голос Сириуса поутих и звучал почти ровно, но он всё так же напряжённо смотрел на крестника. — Как ты тогда объяснишь эти свои подмены в памяти?

— Я не знаю, — парень почувствовал, что начинает уставать от давления со стороны Сириуса. Может, и не специально, но тот наседал на него, рассчитывая услышать что-то... — Я правда не знаю... я даже не знаю, правда ли то, что сейчас происходит!

Он обхватил голову руками, чувствуя, что она вот-вот взорвётся.

— Гарри… — Сириус подошёл ближе и взял того за плечи, — я не хочу ругаться. Тем более из-за него. Мне хватило уже одного раза, когда я только обо всём узнал, — он невесело усмехнулся. — Просто я волнуюсь и не хочу, чтобы ты ошибся и в итоге страдал! Не может всё быть просто так без какого-либо логического объяснения.

— Я понимаю.

На самом деле Гарри ничего не понимал. Он так запутался. Во всём. Он и себе-то перестал казаться настоящим.

— Тогда почему ты ему веришь? — хватка Сириуса стала сильней, а голос твёрже. — Откуда, думаешь, появились плохие воспоминания, если всё было так замечательно? И где же тогда те, хорошие?

— Чёрт возьми, Сириус, я не знаю! — Гарри раздражённо отстранился от крёстного. — Ты думаешь, у меня возникла бы вся эта путаница в памяти, если бы я хоть что-то помнил?! Да я себе, и то не доверяю!

— Так, может, в этом есть смысл! — тот снова сделал шаг к Гарри, но его остановил внезапно раздавшийся негромкий голос:

— Какого чёрта ты делаешь, Блэк? — неподалёку стоял Снейп, в руках он держал волшебную палочку направленную точно в грудь недругу.

— Я делаю?! Какого гиппогрифа ты делаешь?! — Сириус не растерялся и тоже выхватил палочку. — Что ты там с ним творил, что он тебя забыл?! Не могут просто так исчезнуть лишь светлые воспоминания!

— То, что происходит в наших отношениях — тебя никоим образом не касается.

— Как это понимать, ублюдок?!

— Я выразился достаточно конкретно. — Зельевар сделал пару коротких шагов в сторону Гарри.

— Не приближайся к нему, Нюниус! — из палочки Бродяги начали сыпаться искры.

— Ты будешь указывать мне в моём собственном доме?! — рыкнул Снейп, наступая в ответ.

— Перестаньте! — белый как мел, Гарри встал между зельеваром и крёстным. — Сириус, немедленно убери палочку!

Он отчётливо помнил, как после Рождества эти двое чуть не покалечили друг друга. Допустить подобное сейчас Гарри никак не мог, тем более что причиной их ссоры являлся он сам.

— Но это не я начал! — вскричал тот, ещё больше распаляясь. — И какого хрена ты встаёшь на его сторону?! Опомнись! Он явно использует твоё состояние, чтобы скрыть правду!

— Закрой свой рот, Блэк! Ты несёшь ахинею! — злобно прошипел зельевар, рассыпая сноп красных искр.

Надо сказать, что обстановка в комнате была действительно крайне опасной: Сириус сверлил недруга яростным взглядом, а ледяная злоба зельевара, стоящего за спиной у Гарри, ощутимо жгла кожу.

Под ложечкой неприятно кололо, ибо парень не имел ни малейшего представления о том, как остановить вечных врагов. А делать что-то нужно было, иначе…

«Да что же это творится?!»

— Хватит! — Гарри переводил напряжённый взгляд с одного мужчины на другого. — Я никого не защищаю! Просто не хочу, чтобы вы переругались в пух и прах, а потом, не дай Мерлин, ещё и поубивали друг друга!

Но те будто его и не слышали. Собранные и угрожающие позы обоих выдавали готовность проклясть противника. Единственным препятствием на их пути был Гарри. И поэтому в следующий момент они выкрикнули одновременно:

— Гарри, отойди!

— Не отойду! — упрямо покачал головой Гарри. — Хотите разнести друг дружку на куски — начните с меня!

Он сильно разозлился. Раздражало, что ни Сириус, ни Снейп не захотели к нему прислушаться. Просто из себя выводило то, что этим двоим понадобился только повод, чтобы вцепиться друг другу в глотки. Нет, не бывать этому!

По телу прошла горячая волна, руки свело в неприятную судорогу, но останавливаться не хотелось. Стихийная магия Гарри сбила мужчин с ног.

— Вы мне отвратительны!

Зная, что они ещё не скоро смогут подняться, гриффиндорец поспешил покинуть квартиру Снейпа.

— Чёрт... Гарри, подожди! — прохрипел позади Сириус, но тот уже не слышал.

Ему хотелось всё громить. Разнести на молекулы всё, что попадется по пути. Стальные доспехи, мимо которых Гарри сейчас проходил, опасно затряслись. Чувствовалось, что стихийная магия ещё не до конца выплеснулась, она тёплыми волнами гуляла по кровеносным сосудам вместе с кровью, отзываясь на тот гнев, в который с головой окунулся Гарри. Выбравшись из подземелий и не обращая ни на кого внимания, он побрёл на восьмой этаж к Выручай Комнате.

Позади раздался звук бьющегося стекла и чей-то девичий крик. Гарри не стал оборачиваться. Ему было очень больно, и путаница в голове продолжала стремительно прогрессировать.

Оказавшись внутри Комнаты и увидев разбросанные там многочисленные деревянные ящики, он всё-таки выплеснул остатки магии, буквально в щепки разламывая несчастные деревяшки. Видимо, чувствуя, что этого мало, Комната подкинула ещё десяток деревянных ящиков и парочку железных. Вот где его энергетические выбросы постарались на славу.

Вскоре Гарри вымотался и опустился в уютное кресло, которое вовремя возникло позади него. Сил не осталось даже на то, чтобы осмотреться, хотя краем глаза он обнаружил, что Комната спроецировала его апартаменты в квартире Снейпа.

Чёрт возьми…

Слова Сириуса до сих пор стояли в ушах. Тот упорно винил зельевара во всём, что случилось с Гарри. Друзья рассказывали, что они с приёмным отцом не слишком хорошо ладили в последнее время, да и Снейп тоже упоминал об этом. Что же это получается? Возможно ли, что слишком расстроенный Гарри пожелал выкинуть всё хорошее из памяти, чтобы не мучиться, а зелье отреагировало на его… крик души? Нет, это же получилось случайно. Не злись он, и ошибок бы не было. Так ведь?

Какой на самом деле из Снейпа опекун? Сириус не верит ему, стоит ли прислушиваться к словам крёстного? Нет, они ведь все время не ладили. Рон и Гермиона говорили, что Гарри был счастлив под опекой профессора до определённого момента, а потом… Головоломка не сходится, не хватает деталей, чтобы получить целостную картину.

Какое-то время гриффиндорец продолжал разглядывать потолок, пытаясь собрать мысли в одну кучу, а потом, вновь почувствовав силы, он покинул Выручай Комнату, понимая, что сходит с ума от постоянных вопросов и частых пробелов.

Идти в Гриффиндорскую башню не хотелось, он знал, что Рон и Гермиона завалят его вопросами, а пересказывать им весь этот кошмар, что устроил Сириус, не слишком хотелось. Стоило вспомнить, и гнев начинал накатывать с новой силой.

В конце концов Гарри направился к Астрономической башне, упорно избегая людных мест.

Только он и холодный воздух февральского дня.

Площадка башни, овеваемая порывами прохладного ветра, пустовала. Солнце уже светило не так ярко, говоря о том, что время дня давно перевалило за середину. Вокруг замка было безлюдно: с тех пор, как Амбридж запретила все кружки и собрания — поле для квиддича редко встречало посетителей, а желающих выйти прогуляться в этот морозный, хоть и солнечный день, явно не было.

Гарри, как это часто бывало, оказался исключением из правила. Холод не отталкивал его, а наоборот манил в кольцо своих цепких рук. Парень дошел до парапета и поднял руки вверх, избавляясь от раздражающего отекания конечностей, которое с момента выброса стихийной магии продолжало пульсировать в теле. Наверное, стоило с самого начала пойти сюда, но тогда ему некуда было бы выплескивать раздражение и магию. Зато, возможно, его мысли оказались бы не настолько мрачными, как в Выручай-Комнате.

Из хогвартской совятни вылетела сова, приковав к себе всё внимание Гарри. Интересно, а как там Хедвиг? С тех пор, как всё это случилось, он так и не навещал свою любимицу.

За этими меланхоличными, а порой и слишком резкими мыслями гриффиндорец не услышал позади себя тихих приближающихся шагов.

— Давно ты здесь? — негромко спросил внезапно появившийся сбоку зельевар. Стоя рядом, он не смотрел на Гарри, а просто хмуро вглядывался вдаль.

— А вам не всё равно? — чуть раздраженно спросил тот.

Неожиданное появление профессора напугало его.

— Снова на "вы"? — Северус вздохнул и перевёл взгляд на Гарри. — Если бы дела обстояли так — я не стал бы спрашивать.

— Неужели? А мне вот как-то иначе показалось.

С минуту тот молчал.

— Здесь холодно, а ты без мантии...

— А мне и так хорошо. Не лезьте ко мне, ладно? — прорычал Гарри в ответ.

Снейп едва заметно повел головой и после паузы тихо проговорил:

— В последнее время мне всё чаще приходится перед тобой оправдываться... Дурная тенденция, не так ли? — он снова устремил взгляд вперед и продолжил чуть громче. — И что самое скверное, ты имеешь полное право на меня сердиться. Позволишь объясниться в этот раз?

— Валяйте, — было сказано грубо, но сейчас Гарри в последнюю очередь заботился о хорошем тоне.

Он не знал, чему верить, и от этого злился всё сильнее.

Зельевар кивнул, собираясь с мыслями, и медленно начал:

— Утром Блэк постучался ко мне по каминной сети и потребовал позволения встретиться с тобой. Я сначала был против, но мысль о том, что, возможно, когда ты его увидишь — к тебе вернутся хоть какие-то воспоминания, изменила моё решение. Чутьё подсказывало мне, что всё-таки идея не слишком удачна, но я предположил, что это связано больше с тем, что моё доверие к твоему крёстному никогда не было высоким. Оставив вас с ним в комнате, я до последнего боролся с этими ощущениями, пока не услышал, что разговор ваш переходит на повышенные тона. Когда же я понял то, что он тебе пытался донести... я... — он умолк, отведя взгляд в сторону.

— Вы решили показать мне, что вы тот же самый злобный профессор зельеварения, которого я знал, — голова нещадно гудела, и Гарри плохо соображал, что говорил:

— Вы думаете, я бы обрадовался, если бы вы с Сириусом покалечили друг друга? Сириус тоже хорош, я не спорю, но вы... зачем вы пошли у него на поводу?

Снейп покачал головой и некоторое время просто смотрел на Гарри. Было видно, что он хочет что-то сказать, но почему-то не может. В конце концов он глубоко вздохнул и с трудом произнёс:

— Я испугался...

— Испугались? — переспросил Гарри. — Чего?

— Того, что ты ему поверишь, — ответ прозвучал глухо. — В твоей памяти нет изменений относительно Блэка, а касаемо меня — они самые чёткие... Когда же ты в чём-либо уверен — переубедить тебя порой бывает почти невозможно. Ещё вчера ты мне не доверял, и только сегодня утром я обрёл хрупкую надежду на то, что всё может вернуться на свои места. Однако события произошли слишком быстро, и укрепиться она во мне не успела. Поэтому, когда до меня дошёл смысл того, на чём настаивал Блэк — единственным моим желанием было убрать эти предположения дальше от тебя и не важно как… — он снова ненадолго умолк, отводя глаза. — Признаю, это было эгоистично с моей стороны, но в тот момент я не мог отреагировать иначе.

Слова зельевара смутили Гарри. Вернее, его искренность. Если бы перед ним встала угроза потери доверия Рона и Гермионы, парень сделал бы всё, чтобы сохранить их дружбу, поэтому он мог понять чувства профессора. Хотя вряд ли он пошёл бы на крайние меры, как это чуть не сделал Снейп в отношении Сириуса. Чёрт возьми, да они едва не начали магическую дуэль!

В воспоминаниях поочерёдно начали мелькать картинки минувших дней: вот она — синяя надпись на одной из дверей в квартире Снейпа, а чуть дальше в комнате, на столе, стоят такие теплые... семейные фотографии, на которых чётко видится радость на лицах запечатлённых на них людей; не стоило забывать и о чувстве защищённости, когда Гарри дал слабину и позволил себе рыдать на груди у зельевара. Тот не погнал его, а лишь дал почувствовать, что Гарри не одинок, что рядом с ним есть взрослый. Однако предположения Сириуса тоже не стоило сбрасывать со счетов. Действительно казалось странным, что из всего того, что было, гриффиндорец забыл именно о Снейпе в роли отца.

Повернув голову в сторону зельевара, Гарри произнёс:

— Расскажите мне о том периоде, когда наши с вами отношения усложнились. Это же было после моих видений? Что тогда произошло?

Снейп кивнул, но внезапно нахмурился и поджал губы, глядя на Гарри. Затем он достал волшебную палочку и, вытянув из рукава мантии одну нить, трансфигурировал её в большой шерстяной плед чёрного цвета, который накинул парню на плечи. После чего облокотился о парапет, размышляя, с чего начать.

— В прошлом году, летом, ты разбудил меня и сообщил, что видел во сне Тёмного лорда, Петтигрю и какого-то маггла. Мы долго всё обсуждали, но сошлись на том, что, возможно, это просто последствия случившегося ранее, когда был потерян единственный способ оправдать Блэка. Последующие же события, связанные с Турниром Трёх Волшебников, совсем откинули мои мысли о том, что твой сон имеет какое-либо значение. Куда более важным стал вопрос о том, почему твоё имя попало в Кубок Огня, а первостепенной задачей — прохождение всех испытаний с минимальным риском для твоей жизни, — коротко взглянув на Гарри, он продолжил:

— Но потом у тебя был ещё один сон. Рассказал ты мне его за пару дней до Третьего Испытания, хотя видел раньше...

— Да, все это было, — задумчиво отозвался Гарри, кутаясь в тёплый плед. Он действительно замёрз. — В том сне Волдеморт наказывал Хвоста за проваленное задание.

— Называй его Тёмным Лордом или как-нибудь иначе при мне, пожалуйста, — поморщился Снейп. — Позже мы узнали, что это касалось Барти Крауча старшего. Мою руку к тому времени уже довольно сильно саднило. И твоя связь с Тёмным Лордом, те подтверждения, что открывались позже, говорящие о правдивости твоих видений, стали серьёзно меня беспокоить,— зельевар нахмурился и сжал кулаки. — Я не представлял, чем обусловлена эта связь, не знал, является ли она односторонней. Альбус ничего не говорил, только успокаивал, — он вздохнул и продолжил, со странным выражением глядя перед собой:

— Тогда-то я и начал отстраняться от тебя. Логика была проста: если Лорд может что-либо видеть из твоей жизни — значит, меня из неё нужно исключить. По крайней мере, до той поры, пока не найдётся подтверждение обратному. Так как мысли твои были больше заняты Третьим Туром, то поначалу ты ничего не заметил. Но позже, когда ОН возродился, когда погиб Седрик Диггори и тебе особенно нужна была моя поддержка... вместо этого я отправил тебя на лето к Уизли.

— Не самый плохой вариант, — ответил Гарри, но потом запнулся.

Да, не самый плохой для того Гарри, который всё лето живет с Дурслями, но для того, у которого есть отец, такое длительное расставание навевает тоску, особенно если необходима помощь родителя. Тётя и дядя не обращали внимания на его кошмары, а кузен вечно дразнил его. Ему тогда было очень плохо и как раз не хватало понимания и поддержки со стороны взрослого. Однако довериться было некому. Поступи с ним отец так, как поступил с ним Снейп здесь, он бы счёл это предательством.

— Это неправильно.

Тот слегка опустил голову, роняя на лицо тёмные пряди. Хмуро откинув их, Мастер зелий продолжил:

— Именно. Но в тот момент, я видел это лучшим вариантом. Счёл, что друзья смогут тебя отвлечь, у меня появится время разобраться с происходящим в стане Лорда без подозрений, и при этом — сохранится первоначальный замысел.

В то лето ты пытался писать мне письма, рассказывая о болях в шраме, о внезапных переменах в настроении, на что я ответил, что боли связаны с событиями на кладбище, а вспышки дурного настроения — это просто издержки твоего переходного возраста. И ещё — запретил отправлять мне новые письма по причине того, что их могут перехватить, — он замолчал, прикрыв глаза, после чего тихо проговорил:

— Могу представить, как ты всё это воспринял... сейчас. Тогда же меня больше волновали вопросы твоей безопасности и дела Ордена Феникса.

— Если бы я всё это помнил, я бы разозлился на вас, пусть даже вы действовали во благо.

— А ты и разозлился, — отозвался Снейп. — Так разозлился, что сбежал в один из вечеров в маггловский район, наплевав на то, что он находится вне защиты, где в итоге нарвался на дементоров. — К концу предложения его голос стал жёстче. Снейп и сам был не менее зол на Гарри за описываемый случай, но сейчас ссориться явно не хотел, а потому, стерев с лица эмоции, заговорил вновь:

— Пришлось задействовать много членов Ордена, чтобы исправить ситуацию. В Министерстве Магии до сих пор скрыт тот факт, что ты мной усыновлён. Бумаги об этом хранятся у поверенного Альбуса, скреплённые магически. Поэтому было необходимо организовывать спектакль с этим Слушанием для Фаджа. И благо, всё прошло удачно.

— Да, в моих воспоминаниях тоже есть дементоры. Они напали на моего кузена, и мне пришлось использовать Патронуса, чтобы из Дадли не высосали душу. Мне почти сразу пришло письмо, где назначили Слушание.

— В Министерстве всё так и было представлено. Человек из Ордена в департаменте по отслеживанию применения магии несовершеннолетними изменил данные происшествия. И после этого тебя вместе с Уизли переправили в Штаб. Там-то мы и встретились...

— И что потом? — напряжённо поинтересовался Гарри.

Некоторое время Снейп молчал, хмуро наблюдая за тем, как гаснут последние лучи закатного солнца. Затем перевёл взгляд тёмных глаз на Гарри:

— Я покажу тебе... — тихо произнёс он и, развернувшись, пошёл к выходу с Астрономической Башни.

Снедаемый любопытством, Гарри поспешил за ним.

Коридоры Хогвартса в основном пустовали. Иногда Снейп останавливался в тени очередного пролёта или ниши в стенах, увлекая за собой или притормаживая Гарри, чтобы не попадаться на глаза случайным студентам. Вскоре стало понятно, что путь Мастер зелий держит в подземелья, в сторону своего кабинета.

Интерес Гарри возрастал всё сильнее. Он начинал догадываться, как зельевар собирается показать ему дальнейшую историю. Омут памяти!

Добравшись до места, как обычно плотно закрывая за ними дверь и накладывая на неё защитные заклинания, Снейп, в подтверждение мыслей гриффиндорца, достал из шкафа тяжёлый артефакт и перенёс на стол. Сверкающая газообразная жидкость отбрасывала легкие голубые тени вокруг, создавая довольно жуткую атмосферу, пока Северус подносил палочку к виску, извлекая воспоминания. Опустив последнюю серебристую нить в чашу, он перевёл взгляд на Гарри, жестом призывая подойти.

Гарри подчинился и медленно приблизился к Омуту памяти. Какое-то время он смотрел, как в жидкости плавают нити воспоминаний, а затем повернулся к профессору, почему-то чувствуя себя неловко.

— Вы пойдёте со мной?

Тот покачал головой.

— Я буду здесь, на всякий случай. Чтобы тебя ничего не отвлекало.

Гарри кивнул и перевёл взгляд на артефакт. Его содержимое манило к себе, и сопротивляться было крайне сложно. Гарри страшился и одновременно хотел увидеть то, что приготовил для него зельевар. С одной стороны, воспоминания скорее всего были не самыми приятными, но с другой, возможно, у него получится что-то припомнить?

Решив, что ждать больше не имеет смысла, он окунул голову в газообразную жидкость. Тут же появилось ощущение полёта куда-то вниз. Не сказать, что это было приятно, но, во всяком случае, он точно знал, что не разобьётся. Почувствовав под ногами пол, Гарри осмотрелся: он находился в одной из комнат дома Сириуса. Судя по пыли, которая четко виднелась на полках, её использовали крайне редко. Почему он очутился именно здесь?

Ответ не заставил себя ждать — хлопнула дверь, впуская в комнату раздражённого Снейпа, державшего под локоть не менее сердитого Гарри.

— Объяснись! — жёстко потребовал зельевар, вытолкнув мальчишку на середину комнаты и резким движением палочки накладывая на пространство звуконепроницаемые чары.

— Я не стану тебе ничего объяснять! — рявкнул в ответ Гарри. — Ты отделываешься от меня на всё лето, хотя я говорил тебе, что мне очень нужна твоя поддержка, а теперь требуешь каких-то объяснений?!

— Я не "отделывался" от тебя, а отправил в безопасное место! — воскликнул Снейп со злым блеском в глазах. — Тёмный Лорд возродился при помощи твоей крови, а потому эта защита на тебя больше не действует. Я почти каждый день аппарировал по его зову, чтобы узнать хоть что-то из того, что он задумал, а ты тут устраиваешь такое! Какого чёрта ты вообще пошёл к магглам?!

— Может, потому, что хотел привлечь твоё внимание, а, папочка? — особенно выделив последнее слово, спросил Гарри. — Вы достали носиться с этой чёртовой защитой! Мне на неё плевать, раз отец отдаляется от меня! Она не защитит меня от постоянных кошмаров! Ты хоть знаешь, каково это — постоянно осознавать, что из-за тебя погиб человек и возродился Темный маг?!

— Внимания захотелось?! — взвился тот, делая шаг к парню. — На моих глазах погиб не один человек, позволь тебе напомнить! — яростно прошипел он. — Столько людей рискует своими жизнями ежедневно, а ты говоришь "плевать"?! И вместо того, чтобы оказать содействие, спокойно учиться и слушать, что говорят люди из Ордена — ведёшь себя как маленький неблагодарный идиот!

— Я не хочу этого! — крикнул Гарри-воспоминание. — Я хочу жить нормальной жизнью! Чтобы у нас была настоящая семья, чтобы я мог ходить куда угодно и встречаться с друзьями когда угодно! Я не хочу привыкать к этому ужасу и становиться таким же роботом, как ты, которому плевать на своего сына!

Снейп распрямился нависая над Гарри:

— Ты хоть о ком-нибудь кроме себя думаешь? Представляешь, хотя бы самую малость, как подвёл весь Штаб?! Сколько усилий, связанных с опасностью разоблачения или смерти пришлось предпринять? Каждый второй в Министерстве только и ждёт возможности раскрыть и уничтожить Орден Феникса. При этом каждый третий — агент Тёмного Лорда. Думаешь, им есть дело до твоих или чьих-либо ещё желаний?! — прорычал он. Гарри упрямо замотал головой, собираясь что-то сказать, однако Снейп не дал ему и рта открыть, повышая голос:

— Попади ты в руки Лорду, если не учитывать, что уже сам факт этого будет ужасен, Он выпытает и вытащит из тебя всё что можно, выпотрошит без колебаний, и тогда под ударом окажутся все, кого ты знаешь и о ком не ведаешь! Пожирателей в десятки раз больше, чем Орденцев, большинство магического населения напугано и пока не готово сражаться и идти наперекор Министерству! У меня в голове не укладывается, что ты мог додуматься до такого кретинизма! Одним единственным поступком ты мог разрушить всё, глупый мальчишка!

— Я такой-то, я сякой-то! — взвился Гарри. — А кто обо мне подумает, кроме меня самого?! Для всех, в том числе и для тебя, я всего лишь оружие против Тёмного Лорда! Ты и под опеку меня согласился взять только из-за веления Дамблдора! На самом деле тебе плевать на меня! Ты никогда меня не любил!

С каждым произнесённым Гарри словом лицо Мастера зелий всё больше вытягивалось, а глаза расширялись. Во всей его позе читалась такая ярость, что, казалось, она заполнила собой всё помещение. Как только последняя фраза слетела с губ парня, Снейп, вытянув руку, внезапно наотмашь ударил того по лицу.

Наблюдающий за всей этой картиной Гарри дёрнулся вместе со своим двойником. В комнате повисла угнетающая тишина.

Глубоко дыша, зельевар распрямился. С лица медленно сходили все следы недавнего гнева, превращаясь в жёсткую и страшную маску.

— Да как ты смеешь мне заявлять такое... — негромко и холодно произнёс он, закончив предложение почти шёпотом.

— Ты... ты ударил меня?! — схватившись за саднящую щеку, изумился Гарри. — Ты же... ты же никогда...

Не договорив, он пулей вылетел из комнаты.

Какое-то время Снейп продолжал стоять, отрешённо глядя перед собой, после чего, с содроганием закрыв глаза, бессильно привалился к стоящему рядом столу.

Воспоминание подёрнулось дымкой, растворяясь и являя взору Гарри иную сцену.

Распахнулась дверь, пропуская в ту же комнату Гарри, за которым вошёл Снейп. Мастер зелий подошёл к окну и остановился, скрещивая руки на груди. Хмуро глядя на парня, он спросил:

— О чём ты хотел поговорить со мной?

— Мм, пап, — Гарри-воспоминание поёжился под недобрым взглядом зельевара. — Я тут подумал... прости меня, я был неправ.

Зельевар слегка склонил голову на бок, выжидающе глядя в ответ:

— Насчёт чего?

Глубоко вздохнув, Гарри произнёс:

— Насчет всего. Ты был прав, я эгоист.

Некоторое время Снейп так и стоял, вглядываясь в Гарри с непроницаемым выражением.

— Я верю тебе. Постарайся, пожалуйста, не заставлять меня пожалеть об этом. — С этими словами он пошёл в сторону выхода.

Всё это время Гарри наблюдал за собой. Другой Гарри смотрел вслед удаляющемуся зельевару, понуро опустив плечи. Перед тем, как Снейп скрылся из виду, двойник обернулся лицом к Гарри. Тот вздрогнул, заметив печаль и безысходность в глазах парня.

Картинка исчезла, сменяясь классом зельеварения в Хогвартсе. Из-за своих парт поднимались ученики, стараясь скорее покинуть тёмное помещение. У стола стоял Снейп, листая какие-то тетради:

— Поттер, задержитесь! — громко сказал он, не отрываясь от своего занятия.

Двойник, которого Гарри обнаружил сидящим за первой партой, замедлил сбор вещей и когда все наконец покинули кабинет, нехотя подошёл к Снейпу. Гарри заметил ничего не выражающий взгляд потухших зеленых глаз, каким тот одарил профессора.

Мерлин, на него страшно было смотреть!

— Ты что-то хотел?

— Да. Вчера после пира, я не мог с тобой увидеться. — Снейп оторвался от своих записей и перевел взгляд на Гарри. — Думаю, ты понял, что ваш профессор ЗОТС является Министерской фигурой и довольно опасной. Ты слышал, о чём Долорес Амбридж говорила вчера?

Чуть заметный интерес так и не проявил себя полностью.

— Да, слышал.

— Тогда, предполагаю, мне не надо объяснять, что с ней тебе нужно быть особенно осторожным. Обещай мне, что будешь предельно внимателен и тих.

— Я постараюсь, — он долго смотрел на профессора, будто собираясь что-то сказать ему, казалось, ещё чуть-чуть, и вопрос слетит с языка. Но, похоже, гриффиндорец передумал. Взгляд переметнулся со Снейпа на многочисленные флаконы, стоявшие на столе.

Лицо зельевара, всё это время наблюдавшего за ним, дрогнуло, наконец отобразив то, что было внутри. В тяжёлом взгляде читались боль и тревога.

Глубоко вздохнув и возвращая более спокойное выражение, Снейп негромко позвал Гарри:

— Может, зайдёшь домой сегодня вечером? Конечно, много времени посидеть не получится, но всё же...

— Зайду, конечно, — перебил его Гарри.

Он поднял голову на Мастера зелий и осторожно улыбнулся ему. Безразличный взгляд начал меняться и приобретать яркие краски.

Зельевар тоже позволил себе лёгкую улыбку. Взгляд его смягчился.

— Ну, беги на занятия.

Сцена потонула во мраке, преобразовавшись в новую.

— Входи, — сказал Снейп, пропуская Гарри в свои апартаменты.

Гарри зашел в квартиру, но не двинулся дальше в гостиную, а остался топтаться на пороге.

— Пап... — он с трудом подбирал слова, не решаясь посмотреть на профессора. — Я... я... я не смогу с тобой посидеть сегодня... я наказан.

Сцепив перед собой руки, Гарри-воспоминание весь сжался.

Снейп, медленно шедший в сторону стойки, резко остановился и обернулся, с застывшим выражением глядя на Гарри:

— Кем? — безэмоциональный вопрос.

"Ох, нет, молчи лучше!" — подумал Гарри, наблюдающий за всей этой сценой. Он догадывался, что скажет его двойник.

— Амбридж, — бесцветный голос подтвердил его опасения. — Прости... я не специально... так получилось...

— Что значит так получилось?! — выкрикнул зельевар, резко ударяя кулаком по находившейся рядом спинке дивана. Глубоко дыша, он начал ходить туда-сюда по свободному от мебели пространству, прижимая пальцы к переносице.

— Как это случилось? — напряжённо спросил Снейп, явно пытаясь взять себя в руки.

— Просто... — Гарри подавил дрожь в голосе и произнес: — Она такой бред несла на уроке! Она не разрешила пользоваться палочками! Мы должны были изучать лишь теорию. Согласись, это же полнейшая ересь, учитывая, что Тёмный Лорд вернулся!

Профессор тут же встал как вкопанный, зло глядя на парня, и прошипел:

— Ты, что... сам нарвался?

— А что мне оставалось делать? — защищаясь от гнева зельевара, Гарри перешёл на повышенный тон. — Она глумилась над Дамблдором, над Седриком, над теми, кто поверил в Его возвращение! Она лишила нас шансов успеть освоить хоть что-то до того, как станет слишком поздно!

— И ты решил, что тебе обязательно нужно высказаться?! — заорал Снейп, не скрывая всей силы своего негодования. — Что ты этим добился?! НИЧЕГО! Только привлёк абсолютно лишнее внимание и дал повод выступать против себя и Дамблдора! — несколько факелов на стенах внезапно потухли. — Только утром ты обещал держать себя в руках, и я поверил тебе! Неужели летних событий тебе мало?! — стоящие на столе чашки разлетелись на куски, отчего Снейп тут же умолк.

— Уходи, — сказал он негромко и ровно, хотя сам всё ещё дрожал от сдерживаемой ярости. — Ты сам заварил эту кашу, так что расхлёбывать тебе её придётся самому. Пора научиться брать ответственность за свои поступки.

— Послушай, — Гарри с сожалением и отчаянием смотрел на зельевара. — Я правда не хотел, чтобы так получилось. Пожалуйста, поверь мне...

— Уходи, — ещё тише и холодней повторил Мастер зелий, прикрывая глаза и сжимая кулаки. — В последнее время ты создаёшь слишком много проблем, чтобы я мог поверить...

— Ты... так всё-таки... я тебе не нужен? — вопрос, который остался без ответа.

Низко опустив голову, Гарри покинул дом Снейпа.

Едва за ним закрылась дверь, как Снейп взмахом руки раздробил всю стоящую рядом мебель, отчего в комнате воцарился хаос. Безучастно взглянув на результат этого движения, он рухнул на колени. Видение растаяло в дымке, увлекая Гарри к новому образу.

На сей раз он оказался в безлюдном коридоре Хогвартса, где находились Мастер зелий и двойник.

— Какое наказание она тебе назначила? — негромко спросил Снейп, сверху вниз глядя на Гарри.

— Писать строчки, — нехотя отозвался тот.

Услышав ответ, зельевар прошёл мимо, снова растворяясь в дымке.

Новый поток воспоминаний не заставил себя ждать. Гарри вновь оказался в каком-то коридоре Хогвартса. Была глубокая ночь. Он сразу же заметил высокую тёмную фигуру Снейпа, шедшую в сторону подземелий. Гарри поспешил за ним.

Вскоре они свернули за поворот.

— Отец... — Гарри вздрогнул, заметив двойника, сбрасывающего с плеч мантию-невидимку. — Мне нужно поговорить с тобой.

Профессор резко остановился, оглядываясь. Неподалёку располагалась дверь в пустующий класс. Завидя в него гриффиндорца и наложив заклинание тишины, он обернулся, бесстрастно проговаривая:

— Ты мог поймать меня днём. Зачем опять рискуешь? Что-то случилось? — последний вопрос был задан серьёзно.

— Не то чтобы... — тот запнулся. — Просто я... я скучаю по тебе. Мы давно не говорили, поэтому я подумал... можно мне зайти к тебе на днях?

Снейп вздохнул и устало произнёс:

— Некогда сейчас, Гарри. У вашего курса подготовка к СОВам, и на собраниях Тёмного Лорда тоже не развлечёшься. Тебе надо серьёзней взяться за занятия.

— Но мы могли бы хоть немного побыть вдвоём... попить чаю, например, — Гарри грустно улыбнулся. — Знаешь, мы с Роном и Гермионой организовали занятия для ребят. В Выручай-Комнате. Я учу их защищаться от врагов.

В голосе явно слышались горделивые нотки.

Зельевар не ответил на улыбку.

— Я знаю.

Жгучее разочарование читалось на лице гриффиндорца.

— У меня неплохо получается, — предпринял еще одну попытку он. — Даже у Невилла стали получаться сложные заклинания.

— Это очередная опасная идея, — проговорил Снейп, но спустя мгновение добавил:

— Хотя не стану отрицать, что для вас всех сейчас это весьма полезно...

— Ты можешь поговорить со мной как отец с сыном, а не как преподаватель с нашкодившим учеником?! — взорвался-таки Гарри.

— Прекращай, — отозвался Северус тоном, не терпящем возражений, хоть выглядел всё так же устало. — Ты хочешь снова поссориться?

— А разве мы и так не в ссоре?! — вскинул бровь Гарри. — С самого начала лета ты не обращаешь внимания на меня. Только когда нужно сказать, какой я глупец!

— А ты даёшь мне повод поступать иначе? — спросил Снейп более жёстко. Но слегка мотнув головой и глубоко вздохнув, спокойно продолжил:

— Я отчитываю не для того, чтобы убедить тебя в твоей глупости, а для того, чтобы ты начал задумываться над своими поступками и их последствиями для себя и окружающих, — тут он внимательно посмотрел на Гарри:

— Неужели ты не понимаешь?

В глазах читалось... разочарование.

— Ну да, я никогда ничего не понимаю.

Гарри сжал кулаки. Ему было очень больно.

— Ты снова споришь и неверно интерпретируешь, — тихо произнёс Северус. — Ничего хорошего из этого разговора не выйдет, мы оба это знаем, — он развернулся в сторону выхода. — Пойдём, я провожу тебя в Башню.

— Не стоит, — сердито отмахнулся Гарри. — У меня есть мантия-невидимка. Не вижу смысла тебя утруждать.

С этими словами он накинул её на себя, скрываясь из виду. Дверь, ведущая в коридор, открылась, и там послышались торопливые удаляющиеся шаги.

Глубоко вздохнув, Северус пошёл следом, исчезая в сияющем вихре нового воспоминания. Неожиданно следующая сцена проявилась в виде кабинета директора, по которому ходил, как загнанный в ловушку зверь, Снейп с диким выражением на лице.

— Альбус, как он мог это увидеть?!

— Вероятно, его связь с Волдемортом намного крепче, чем нам изначально казалось, — задумчиво проговорил Дамблдор, наблюдая за метаниями зельевара по комнате. — Успокойся, Северус, и сядь.

Он указал на стул напротив.

— Чёрт, я так и думал, что предыдущие сны не случайны! — тот будто не слышал, продолжая кидаться из стороны в сторону. Выражение муки на его лице сменялось страхом и ужасом, чередуясь со злостью и бессилием. — Насколько силён этот канал?! Чем это угрожает Гарри?!

— Если мы ничего не предпримем, боюсь, Гарри попадёт под полный контроль Волдеморта, — Дамблдор взволнованно посмотрел на своего коллегу. — Возможно, он сейчас не осознает, насколько связан с Гарри, но, без сомнения, чувствует проникновение в свой разум.

— Что?.. — бесцветно произнёс Снейп, внезапно останавливаясь. Шатаясь, он всё-таки дошёл до предложенного стула и тяжело опустился на него. С минуту он просто сидел, немигающе глядя на поверхность стола перед собой. Потом, глубоко и прерывисто вздохнув, перевёл взгляд на директора, напряжённо спросив:

— Что мы можем сделать?

— Мы должны ограничить наш с ним контакт, Северус, чтобы не выдать Волдеморту какую-то лишнюю информацию, — ответил Дамблдор, поглаживая Фоукса, который прилетел к нему. — Также, либо ты, либо я должны обучить его окклюменции. Учитывая, что в этой науке важно доверие, лучше, если этим займешься ты.

— Ограничить контакт... доверие... — Снейп горько усмехнулся, опуская голову. — Даже не знаю, осталось ли от него хоть что-то...

— Что случилось, мой мальчик? — участливо спросил Дамблдор.

Когда Мастер зелий заговорил — голос из-за завесы волос звучал глухо:

— А случилось то, что я уже последние полгода… или год?.. веду себя по отношению к Гарри как последняя сволочь. Ещё тогда, когда он увидел тот, второй сон, который впоследствии оказался реальным — я бросил его. Бросил, отстранился, потому что боялся и внутренне ожидал того, чему сегодня мы нашли подтверждение. И знаешь что? — он поднял безумный взгляд на Дамблдора. — То, что я оказался прав — ни черта не делает ситуацию легче.

— Я понимаю, что тебе и Гарри пришлось очень нелегко в этом году, — директор сочувственно посмотрел на Северуса. — Но это всё делается во благо Гарри и всего магического мира.

— И где это благо? — спросил тот скептически. — Я видел, что нужен ему. Видел, как ему больно, но только проходил мимо или отчитывал за очередную, вполне закономерную ошибку, — вцепившись пальцами в подлокотники, продолжал Снейп. — Альбус, почему ты не отговорил меня тогда принять его? Ты говорил, что эта тварь вернётся, и я же мог предположить, что, когда это случится, я не смогу быть близок к нему...

— Лучше было бы, чтобы он остался с дядей и тётей, Северус? Ты же знаешь, как они относились к нему, мы же были там и видели, что они били его за любую провинность и никогда не любили. А так ты позволил ему познать любовь заботливого родителя. Да, пусть сейчас у вас трудности, но это же не навсегда.

— Не навсегда... — эхом отозвался Снейп, застывше глядя перед собой. — Значит, мне нужно обучить его окклюменции?

— Да, Северус, — утвердительно кивнул Дамблдор. — Ментальная защита сможет помочь ему противостоять Волдеморту. Однако при занятиях с Гарри тебе следует сохранять дистанцию, чтобы твоему статусу шпиона ничего не угрожало. Волдеморт не должен знать, как много ты значишь для Гарри. Возможно, было бы даже лучше, если бы он считал, что вы ненавидите друг друга.

— Без этого можно обойтись? — безнадёжно заданный вопрос.

— Я бы не стал рисковать, — отозвался директор, пристально глядя на профессора из-под своих очков-половинок. — Мне жаль, но пока это единственный способ помочь Гарри.

Последняя фраза Дамблдора эхом потонула в тёмной вуали сменяющегося воспоминания, отображая следующее.

Взору предстала странная картина: в темноте, в апартаментах Снейпа, в кресле перед камином сидел сам зельевар. В одной руке он держал стакан, на дне которого в такт всполохам огня переливалась янтарная жидкость, а на столе рядом стояла почти пустая бутылка огневиски. В другой руке была зажата небольшая колдокарточка. Взгляд профессора ничего не выражал, но был сосредоточен на языках пламени, отчего казалось, что в него вселился тот, кто оставил безобразную метку на правом предплечье много лет назад, ведь внутри чёрных глаз полыхал самый настоящий пожар.

Старинные часы пробили полночь, после чего Снейп наконец зашевелился. Он медленно поднял руку, поднося к глазам колдокарточку, которую теперь можно было отчётливо разглядеть: на фоне солнечного дня у пруда сидел и улыбался маленький зеленоглазый мальчик лет десяти, ветер слегка перебирал его чёрные и без того лохматые волосы, изредка показывая тонкий молниеобразный шрам на лбу.

Чем дольше Мастер зелий рассматривал изображение, тем больше его лицо смягчалось, наполняясь каким-то внутренним светом, создавая красоту там, где её никогда не было.

Но внезапно чудо погасло, являя миру полное боли и сожаления выражение. Вместе с этим Снейп тихо и хрипло произнёс:

— С Рождеством, Гарри... Надеюсь там, где ты сейчас, тебе хорошо и нет места грусти, — он медленно провёл пальцем по щеке изображённого ребёнка, побуждая того на миг прикрыть глаза и после улыбнуться ещё ярче.

— Я не могу сегодня быть с тобой, так же как и в последние месяцы, и не смогу ещё Мерлин знает, как долго... Наверное, сейчас ты очень зол на меня, не так ли? — мальчик на картинке досадливо склонил голову, будто упрекая смотрящего на него взрослого в глупых, по своему мнению, действиях или словах. — Конечно, зол. Но пусть ты сердишься и проклинаешь меня, главное — не гаснет в твоих глазах жизнь, моё чёртово прошлое тебя не касается, а я могу наблюдать за тобой хотя бы издалека, — в ответ изображение на карточке снова лучезарно улыбнулось, явно показывая, что слов адресат не слышит. На что Снейп скорбно усмехнулся, опуская колдографию на подлокотник и снова переводя взгляд в пламя камина, наклоняясь вперёд в кресле:

— Мне снова придётся тебя отталкивать, — произнёс он безжизненно.

Неожиданно Мастер зелий замахнулся, с силой швыряя стакан с недопитым напитком в каменную пасть, вызывая кратковременный огненный всполох, который, впрочем, не увидел, потому как в следующий миг прижал ладони к лицу, судорожно шепча:

— Прости меня, малыш...

У наблюдавшего за всеми этими картинами Гарри сжалось сердце. Он хотел подойти к сгорбившемуся в кресле профессору и сказать, что всё будет хорошо, что он не злится на него. Просматривая воспоминания, Гарри переживал все разочарования и горечи вместе с профессором и своим двойником. Неужели только из-за того, что у него плохо получается контролировать сознание, всё в его жизни так кардинально переменилось?

Вновь перед глазами замелькали дымчатые образы, на этот раз надолго не задерживающие сцену. Вот Снейп сидит в Большом Зале и видит, с какой тоской смотрит на него сын, однако сразу же отворачивается, не давая ни шанса на возврат прежних отношений. Перед тем, как события снова поменялись, Гарри успел увидеть как выбежал из зала его двойник.

Следующие действия разворачивались в коридоре: другой Гарри пытался поговорить с зельеваром, звал его, но тот не слышал, продолжая уверенным шагом идти прочь. Точно так же, как делал Дамблдор в этом году. Оставшись стоять посередине коридора, не замечая никого из проходивших мимо ребят, двойник сжал кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Он не раз и не два еще пытался привлечь внимание Снейпа, но все оканчивалось одинаково — он перестал существовать для приёмного отца. Так, по крайней мере, казалось со стороны. Гарри морально вымотался от этих воспоминаний. Он переживал... как будто это и правда происходило с ним. А может быть, так и есть?

Дальнейшие воспоминания были связаны с уроками окклюменции. У того Гарри тоже не получалось блокировать ментальные атаки профессора, и тому это совсем не нравилось. Отчаявшись, Гарри даже предпринял попытку уговорить Снейпа заниматься в их квартире, но тот наотрез отказался, чем очень огорчил гриффиндорца.

В следующем эпизоде он узнал злосчастный урок зелий, на котором он испортил зелье. Двойник был в подавленном состоянии. И если бы Гарри был на его месте, он бы наверняка думал о том, как мечтает забыть это счастливое время, когда Снейп поддерживал его. Забыть, чтобы не мучиться, не страдать втайне от других.

Гарри вынырнул из Омута и встретился глазами с зельеваром, пристально следящим за ним.

Похоже, он наконец понял, что произошло.

От авторов.

С Наступающим Новым Годом и Рождеством, дорогие наши читатели!

Спешим преподнести свой подарочек в виде новой главы. ;)

Удачи вам в будущем году, пусть исполняются мечты и в жизни появляется всё больше поводов для радости! У нас для вас ещё много сюрпризов впереди... До встречи в следующем году! :)))

* * *

Несколько минут прошли в тишине. Никто не мог двинуться или заговорить. Снейп хмуро и обеспокоено вглядывался в глаза Гарри, будто желал в них что-то увидеть, найти подтверждение чему-то. В конце концов он нарушил затянувшееся молчание почти шёпотом:

— Вспомнил что-нибудь?

— Нет... то есть да, — парень покачал головой, стараясь сосредоточиться. — Я не понимаю. С одной стороны, никаких "озарений" у меня не произошло, но с другой — мне трудно отрицать то, что я видел. Многое становится на свои места, ведь я действительно мог желать всё забыть, когда варил то злосчастное зелье.

Гарри отвёл глаза от профессора и задумчиво принялся ходить туда-сюда, размышляя. Что-то для себя решив, он вновь посмотрел на Снейпа.

— Всё это время ты общался со мной как с сыном. Но в воспоминаниях я чётко видел — ты решил избегать меня. Почему передумал?

После того, что Гарри довелось наблюдать в Омуте памяти, обращаться к профессору на "вы" он уже не представлял возможным.

Что-то в выражении лица Снейпа будто немного расслабилось. Он упёрся руками в стол, слегка опуская голову. Глубоко вздохнув и снова устремляя взгляд на Гарри, он пояснил:

— Если бы ты увидел себя со стороны в тот момент, когда пары зелья начали действовать, могу сказать точно — твой вопрос бы не возник. Думаю, поначалу именно стресс сыграл такую роль. Потом, когда я уточнил и увидел, что себя и обстановку вокруг ты вполне осознаёшь, решил, что все твои огрехи в поведении лишь... шутка или уловка, очередная попытка привлечь моё внимание, потому я тебя и выгнал, — зельевар выпрямился, обошёл стол, встав напротив Гарри и уже тише продолжил:

— Но когда ко мне пришли твои друзья и рассказали, что произошло после... Я понял, что действовать так же нельзя категорически. Как могла меня продолжать волновать эта дракклова связь между тобой и Лордом, когда мой ребёнок начал уже глубоко отрицать реальность? — закончил он почти шёпотом.

Гарри неуверенно улыбнулся ему.

— Значит, ты больше не будешь меня избегать?

Взгляд Мастера зелий смягчился, снова отображая такое непривычное выражение. Некоторое время он разглядывал Гарри, будто желал убедиться в том, что видит, но в конце концов негромко заверил, с лёгкой улыбкой:

— Никогда.

* * *

"Дорогой Гарри,

извини, что повёл себя как последняя скотина... Но я действительно переживал за тебя и опасался, что что-то идёт не так. Когда ты ушёл, *зачёркнуто* он рассказал мне, как и почему всё так могло произойти. У меня было время подумать и... Прости меня.

Вечно твой, Бродяга."

Гарри несколько раз перечитал письмо крёстного, прежде чем самому написать ответ. Сказать по правде, он ещё немного сердился на Сириуса за то, что он устроил в их последнюю встречу, однако, читая строчки, написанные таким родным, чуть кривоватым почерком, Гарри понимал, что не сможет не простить крёстного. Тот же беспокоился о нём и поэтому так давил на него.

Обмакнув кончик пера в чернильницу, парень чуть задумался и написал:

"Привет, Бродяга!

Как ты? Надеюсь, у тебя всё хорошо? Я не сержусь на тебя, я понимаю, что ты хотел мне помочь. У меня всё отлично, с...*несколько раз зачёркнуто* папой я помирился. Очень хочу тебя увидеть.

Гарри."

Не суховато ли получилось? Прочитав текст ещё раз, Гарри удовлетворенно кивнул. Не стоит на бумаге писать слишком много, вдруг письмо попадёт не в те руки? Подумав об этом, он зачеркнул слово "папа" и вставил "общий знакомый". Запечатав письмо в конверт, гриффиндорец поспешил отнести его в совятню.

Завидев его, Хедвиг подлетела к нему и, приземлившись на поручне, вытянула лапку.

— Прости, девочка, но сегодня я не могу просить тебя. В другой раз, ладно?

Сова недовольно ухнула и вернулась на своё место.

Привязав конверт к лапке стандартной школьной сипухи, и велев той доставить его адресату, Гарри вернулся в замок. Было раннее утро выходного дня, и все его одноклассники ещё спали. Самому же Гарри не спалось. Он думал о том, что увидел буквально неделю назад в воспоминаниях Снейпа. Поразмыслив какое-то время, он наконец признался самому себе, что верит профессору. Всё рассказанное и увиденное походило на правду, а значит, он действительно был усыновлён и воспитан Мастером зелий. Надо отметить, что, узнав того получше, Гарри осознал, что действительно мечтал о таком отце: немного строгом, но понимающим, который умеет слушать. А Снейп умел... После тех воспоминаний он предложил Гарри выпить с ним чаю, и Гарри, не задумываясь, делился с ним всем, что приходило в голову. Возможно, он подсознательно решил таким образом компенсировать всё то время, что зельевар избегал его.

Поднявшись в Гриффиндорскую башню и с комфортом устроившись перед камином, Гарри довольно улыбался, продолжая смаковать воскресное чаепитие.

— О, а ты, смотрю, давно проснулся? — раздался позади голос Рона. Взъерошенный после сна, широко зевая, он медленно спускался по лестнице из спален мальчиков. Дойдя до Гарри, плюхнулся рядом на диван:

— Чего так рано встал?

— Не спалось, — отозвался Гарри, чуть отодвигаясь. — Да и храп Невилла не способствовал крепкому сну.

— Ну, на это он горазд, — ухмыльнулся Рон, вяло потирая лицо, но внезапно сонный вид слетел с него, а в глазах запрыгали весёлые чёртики. — Ты придумал куда Чанг позвать?

— В смысле, куда позвать? — не совсем понял Гарри, а потом хлопнул себя по лбу. — Ах, чёрт, сегодня же День Святого Валентина! Я совершенно забыл!

— Как ты мог?! — друг драматично прижал руки к сердцу, откидываясь в сторону. — Совсем не думаешь о чувствах бедной Чжоу. Сначала плакала, а теперь бы разнесла пол-Хогвартса из-за тебя...

Гарри недовольно покосился на усмехающегося Рона и как ни в чём не бывало сказал:

— Думаю, можно прогуляться в Хогсмид и посидеть у мадам Розмерты, например. Вот с подарком будет посложнее.

— Подарком? — Уизли тут же прекратил веселиться и подскочил. — Чёрт… чёрт… ЧЁРТ!!!

— Ты чего? — удивился Гарри, наблюдая за метаниями друга, а потом хитро улыбнулся: — А-а-а, кажется, я понял! Ты тоже в кого-то втрескался?

— Чёрт! Хогвартс под угрозой теперь по моей вине! — всплеснул тот руками. — Гарри, она же точно будет ожидать сюрприза... Я идиот! — внезапно он сел на ковёр и с громким стуком уронил голову на стоящий рядом низкий столик.

— Кто она? — Гарри начинал терять терпение. В конце концов, он всегда был крайне любопытен.

— Гермиона... — пробубнил в ответ Рон, не шевельнувшись.

— ЧТО???? — казалось, вопль Гарри услышали не только в их общежитии.

— Тише ты, не ори! — резко отлипая от стола и поднимая ладони вверх, шикнул на него друг, оглядываясь. Испуганное выражение его лица медленно сменилось на смущённое:

— На днях я позвал её, — тихо пояснил он, улыбаясь. — Не то что бы это полноценное свидание... Я просто сказал ей, что раз уж ты в этот день будешь занят, у меня планов нет, а это школьный выходной, и если она не занята, то мы вполне бы могли сходить в Хогсмид вместе...

— Это очень здорово, Рон, но почему ты мне не сказал? — рассматривая пунцовое лицо друга, Гарри задумался: а как он выглядит, когда разговаривает с Чжоу?

Тот сложил руки на столик, подпирая одним кулаком щёку, и ответил негромко:

— Да ты только-только с от... кое с кем помирился, весь в этом ходил всю неделю — вот я и не хотел отвлекать. К тому же неплохой сюрприз получился, не правда ли? — спросил он, снова ухмыляясь.

— Да уж. Очень даже неплохой. Только вот над подарками нам всё равно надо подумать. Есть идеи?

— Ну, есть одна мыслишка, — задумчиво проговорил Рон, глядя в сторону. — Погода сегодня солнечная, а потому мы вполне можем сначала погулять. Так как это первые выходные после каникул, когда нас выпускают в Хогсмид — девчонкам железно захочется пройтись по магазинам, — продолжил он, словно излагая шахматную стратегию. — В магазины они нас поведут явно в нужные для себя, но так как в этот день в деревне всё равно будет много народу — точно будут смотреть по сторонам и в какой-нибудь момент да скажут, что им что-то нравится. И вот тогда... — щёлкнул пальцами, — мы предложим им, либо купим это без вопросов!

— А тебе не кажется, что, когда мы с ними пересечёмся, нам уже надо будет им что-нибудь подарить? — задал волнующий его вопрос Гарри.

— Ну, это в идеале, — пожал плечами Рон. — Я думал о том, чтобы по хогсмидовскому каталогу что-то заказать, но они сегодня точно обработать заказ не успеют, там сейчас их слишком много... — затем он меланхолично добавил:

— Не Добби же за цветами посылать.

— А это мысль! — загорелся Гарри. — Можно же заранее подарить девчонкам цветы, а потом, когда пойдём гулять по Хогсмиду, сделать сюрприз в виде какой-нибудь безделушки, которая придется им по душе.

— Да? А я от балды ляпнул. Ох, боюсь я его за ними отправлять... вдруг притащит веники или нечто похожее на жабросли, — досадливо проговорил Рон, но тут же махнул рукой и улыбнулся:

— Но другого варианта нет, а потому будем надеяться хотя бы на то, что старина Добби принесёт, что попросим.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — шутливо пихнул друга в бок локтем Гарри и тут же позвал: — Добби!

В ту же секунду возле дивана раздался хлопок, и перед взорами друзей предстал одетый в чистую белую наволочку и два разных цветных носка домовик.

— Сэр Гарри Поттер! — обрадовался им Добби. — Сэр друг Гарри Поттера! Добби очень рад видеть вас!

— Мы тебя тоже, Добби, — улыбнулся домовику Гарри. — Нам очень нужна твоя помощь.

— Добби сделает всё что угодно для Гарри Поттера, — оживился эльф.

— Нам нужно два самых красивых букета для наших девушек, — щёки чуть порозовели, когда Гарри подумал о Чжоу в роли своей девушки. — Сегодня День Святого Валентина, и нам хотелось их порадовать. Ты справишься?

— Можете рассчитывать на меня, сэр Гарри Поттер! — отчеканил домовик. — Добби принесёт самые роскошные букеты!

— Спасибо, Добби. Пусть запишут на мой счёт.

Домовик оживлённо кивнул и исчез.

— Спасибо, друг, я твой должник! — воскликнул Рон, с улыбкой хлопнув Гарри по плечу. — Хотя тебе необязательно было это делать, — добавил он чуть смущённо.

— Не стоит, — тут же отозвался Гарри. — В конце концов мы оба хотим, чтобы сегодняшний день прошёл на "ура".

— И всё-таки! Гермиона будет рада, — мечтательно улыбнувшись, Рон поднялся. — Пойду хоть в порядок себя приведу, а то все проснутся, а я тут разгуливаю непонятно в чём! — усмехнулся он, комично демонстрируя свою пижаму, штаны от которой были усеяны небольшими дракончиками.

Гарри прыснул, наблюдая за кривляньями друга.

* * *

— Привет! — радостно произнесла Гермиона, спускаясь в холле к друзьям. Несмотря на то, что одета она была в стандартную школьную форму и тёплую мантию, что-то в ней было иное: волосы лежали аккуратными волнами, на груди вместо значка старосты блестела незатейливая серебряная брошка, а глаза, казалось, сияли ярче.

С ответными приветствиями, к ней тут же выступил Рон, легко улыбаясь:

— Так мило выглядишь! Впрочем, как всегда, — затем, преподнося красивый букет, он негромко добавил, — это тебе.

— Мне? Но зачем? — похоже, подруга этого не ожидала, потому как удивлённо переводила взгляд с цветов на Рона и обратно.

— Понимаешь... — начал тот, доверительно, — сегодня такой странный день, в который ни одной красивой девочке нельзя ходить без букета, а иначе... — он сделал страшные глаза, умолкая.

— Что случится? — почти шёпотом нетерпеливо спросила Гермиона, еле сдерживая серьёзное выражение лица.

Выдержав паузу, Рон ответил:

— Каждого парня, находящегося рядом с такой девушкой, постигает жуткое проклятие в виде ужасных мук совести и разочарования от осознания несправедливости этого мира!

Гермиона прыснула, но тут же подобралась и великодушно произнесла, беря в руки букет:

— Что ж, придётся мне его принять. Не обрекать же тебя на столь страшную участь.

— Да уж, пожалей мою бедную душу, пожалуйста.

Ребята дружно отсмеялись, и Гермиона повернулась к Гарри:

— Чжоу ещё не подходила?

— Нет ещё, — немного отстранённо ответил Гарри.

Он явно нервничал. Всё в нём выдавало напряжение: неестественно прямая спина, чуть подрагивающая рука с цветами, которую он всё ещё держал за спиной, сильнее обычного всклокоченные волосы.

Чжоу опаздывала, и Гарри волновался, вдруг она передумает идти с ними. Чтобы хоть как-то отвлечься, он перевёл взгляд на друзей.

— Гермиона, действительно хорошо выглядишь, — голос получился каким-то неестественным.

— Спасибо, — счастливо улыбнулась подруга, но, глянув вправо, внезапно быстро проговорила:

— Мы пойдём тогда, не будем мешать. Хорошо вам провести время!

Рон проследил за её взглядом и добавил:

— Точно. Удачи, приятель! — подмигнув и хлопнув Гарри по плечу, он тут же двинулся вместе с Гермионой в сторону выхода.

Гарри, тоже заметив приближавшуюся к ним когтевранку, кивнул друзьям и обернулся к ней.

— Привет, Чжоу, — он улыбнулся Чанг. — Ты... ты очень красива!

Чжоу действительно была очень хорошенькой сегодня. С высоким хвостом, чуть подкрашенными глазами. Шею украшало увесистое колье из какого-то чёрного камня, на пальцах было несколько простеньких, но милых колечек.

— Спасибо, — улыбнулась она в ответ Гарри. — Извини, я опоздала...

— Ничего страшного, — заверил её парень. — Девушкам положено опаздывать на свидания.

Мерлин, что за чушь он только что сказал?!

Стараясь как-то сгладить свою неловкость, Гарри вытащил-таки из-за спины огромный букет цветов и вручил его Чжоу.

— Это тебе.

И почему у него не получается быть таким же забавным, как Рон?

— Ах, какая прелесть! — восхищенно проговорила Чжоу, принимая подарок и внезапно легко целуя Гарри в щёку. — Мне они очень нравятся, спасибо, — добавила она, разглядывая цветы и вдыхая их аромат.

— Я очень рад, — Гарри смущённо посмотрел на неё. — Хорошо, что ты их приняла, иначе бы меня настигло проклятие мук совести и разочарования.

Ох, как-то не очень звучит.

— Ну что, пойдём? У нас на сегодня много грандиозных планов, — поспешил увести тему в другое русло Гарри.

— Пойдём, — кивнула Чжоу, мягко скользнув рукой ему под локоть.

* * *

— Смотри, как красиво! — воскликнула Чжоу, заворожено глядя на заснеженную улицу Хогсмида, когда они отошли от кафе Мадам Розмерты на некоторое расстояние.

— Да. Очень. — Гарри тоже с упоением смотрел по сторонам.

Повсюду горели старого образца фонари, довольная группа магов сгрудилась вокруг одного из них и весело горланила какую-то шуточную песенку. Везде стояла атмосфера радости и счастья. Но самым красивым, конечно же, был снег. Он блестел, будто драгоценный камень, купаясь в лучах света. Хотелось взять это богатство в руки и подбросить вверх, делясь со всеми его неземной красотой.

— Жаль, что пора возвращаться, — грустно проговорила Чжоу, провожая взглядом плывущую в такт их шагам улицу. — Было так здорово... совсем не хочется, чтобы этот день заканчивался.

— Мне тоже, — в тон ей ответил Гарри.

Они провели замечательный день вместе. Несмотря на холодную погоду, долго гуляли по улочкам Хогсмида, изредка заходя в различные лавочки. Чжоу сразу же заинтересовалась шелковыми платками в магазине аксессуаров, и Гарри поспешил порадовать свою спутницу, купив ей один из самых дорогих синих платков. Когтевранка была очень довольна и подарила Гарри ещё один нежный поцелуй в щёку и одни из лучших объятий, которыми девушка может осчастливить парня. Потом они долго сидели у мадам Розмерты. К ним на некоторое время присоединились Рон и Гермиона, но быстро куда-то испарились. Оказалось, что Чжоу хороший собеседник и благодарный слушатель. Она нравилась ему все сильнее и сильнее.

Гарри резко остановился.

Чжоу тоже сбавила шаг и вопросительно посмотрела на него. Гарри какое-то время стоял неподвижно, пристально глядя в глаза девушки, затем осторожно взял её за руку, ощущая теплоту её ладони.

Да, они уже целовались однажды, но он всё равно очень волновался. Медленно приблизив к ней своё лицо, переводя взгляд с глаз на губы и обратно, Гарри прикрыл глаза, позволяя себе коснуться её мягких губ.

Помедлив какие-то доли секунд, Чжоу тут же ответила на поцелуй, прильнув к нему и обвивая руками шею.

Почувствовав её отдачу, Гарри расслабился и стал несколько посмелее. Он обнял её за талию, прижимая к себе крепче, позволил себе чуть прикусить её нижнюю губу. Счастье переполняло его, сердце стучало как сумасшедшее.

А самое главное, он не ощущал вкуса солоноватых капель. Чжоу больше не плакала.

* * *

— Ну, ты глянь на неё, а, — криво усмехнулся Рон, во время обеда в понедельник посматривая в сторону преподавательского стола на министерскую ведьму, шагающую к своему месту. Всю прошлую неделю она имела довольно потрёпанный вид, а так же туманный и несколько пространный взгляд. Но, видимо, за выходные Амбридж всё-таки пришла в себя, потому как снова цепко оглядывала учеников, выискивая нарушителей порядка, держа под рукой свой неизменный блокнот.

— Недолго счастье длилось, — буркнул Гарри, тоже смотря на преподавательский стол.

Видеть довольную физиономию генерального инспектора было неприятно. Видно же, что она опять какую-то подлость затевает! Вон как вся сочится ядом!

Переведя взгляд на сидящую напротив Парвати, Гарри посмотрел на расположенный в той стороне стол Когтеврана. Чжоу как раз сидела лицом к нему. Их взгляды встретились, и девушка обворожительно улыбнулась ему. Гарри чуть не поперхнулся яичницей. Какая же Чжоу милая! Настроение вновь подскочило до самой высокой положительной отметки.

— Ничего, главное сохранять спокойствие и делать своё дело, — негромко отозвалась сидящая рядом Гермиона, поливая овощи соусом. — Погода сегодня не располагает к прогулкам, — деловито продолжила она, игнорируя яркое солнце, сверкающее через окна Большого Зала, — к тому же к СОВам нужно готовиться, а поэтому многие ученики будут вечером в своих гостиных. Не правда ли, удачное время для того, чтобы заполнить пробелы в своих знаниях, Гарри?

Рон резко обернулся к друзьям:

— Гермиона, ты же...

Та тут же повернулась и прикрыла ему рот салфеткой:

— Ой, ты тут испачкался! — она принялась вытирать несуществующие пятна, слегка улыбаясь.

Рон ошеломлённо заглянул ей в глаза, затем кивнул, усмехнувшись в ответ:

— Спасибо, — он перевёл взгляд на Гарри. — Она права. Даже я думаю, что сегодня неплохо было бы позаниматься.

Сидящий неподалеку Невилл присоединился к разговору:

— Мне тоже кажется, что заданная глава учебника слишком сложная. Там много непонятных терминов.

Он украдкой кивнул друзьям. Джинни чуть улыбнулась уголками губ. Становилось ясно, что ребята, участвующие в АД, хотели продолжать практические занятия. И Гарри был с ними согласен. Столько всего произошло, что из головы вылетела сначала симпатия к Чжоу, а потом, на фоне удачи в любви, и их тренировки.

— Хорошая идея, Гермиона, хотя, признаться, конспектировать мне никогда не нравилось.

Всё. Он подал ей сигнал, теперь подруге осталось послать его всем остальным через их специальные монетки.

— Пойду тогда в библиотеку, посмотрю материалы для конспектов, — сказала Гермиона, поднимаясь.

Не прошло и десяти минут, как в один миг в Большом Зале якобы случайно с улыбкой переглянулись пара десятков человек, сидящих совершенно за разными факультетскими столами. Ведь в кармане каждого из них нагрелся золотой поддельный галеон.

* * *

— Итак, как я говорил вам раньше, заклинание Патронус невозможно использовать, если ваше воспоминание не будет самым-самым счастливым, — Гарри внимательно посмотрел на собравшихся в Выручай-Комнате ребят. — В прошлый раз мы с вами обсуждали теорию этого заклинания. Думаю, пора перейти к практическому занятию.

Слушающие его учащиеся с готовностью вытянули руки с волшебными палочками. Даже скептически отнесшийся к занятиям пуффендуец Захария Смит.

— Вы запомнили те движения палочкой, которые я вам показывал? — в ответ на утвердительные кивки Гарри улыбнулся. — Вот и отлично! Теперь закройте глаза и хорошенько представьте то воспоминание, которое вы считаете самым счастливым. Подумайте о нём, вспомните, что чувствовали в тот момент: каждый трепет или стук сердца, каждый жест, каждую улыбку.

Ребята послушно зажмурились. У кого-то сразу губы растянулись в улыбке, у кого-то сначала было хмурое или задумчивое выражение, но постепенно стало понятно, что каждый нашёл какое-то воспоминание, которое позволило бы дать силу Патронусу.

Гарри довольно улыбнулся.

— Правильно! А теперь произносите заклинание. Как я вас учил.

Помещение тут же наполнилось голосами, выкрикивающими волшебную формулу. Но эффекта это особо не дало: у близнецов Уизли и Гермионы из палочек посыпались искры, у остальных кончики волшебных палочек лишь слегка засветились, либо вообще ничего не произошло.

— Не расстраивайтесь, если у вас не получится с первого раза призвать Патронуса, — говорил Гарри, ходя между работающими над заклинанием ребятами. — Вряд ли у кого-то оно получится с первого раза. Меня Люпин около месяца учил, и то результаты начали появляться только в конце. Но я верю в вас! И вы в себя верьте. Рано или поздно у вас получится настоящий телесный Патронус.

— Я читала, что некоторым волшебникам требовались долгие месяцы, чтобы добиться нужного результата, — с досадой проговорила Чжоу, совершая новую попытку, которая привела лишь к нагреванию палочки в её руке.

— Да, были и такие случаи, — подумав, отозвался Гарри, — но они не старались. Вернее, старались, но не так усердно. Потерпев неудачу, они опускали руки и не верили в успех. В итоге их обучение занимало гораздо больше времени.

— Мы будем стараться, профессор! — весело откликнулись Фред и Джорж, направляя друг на друга палочки и выкрикивая заклинания. Чжоу улыбнулась и, глубоко вздохнув, вернулась к новым попыткам более сосредоточенной. Да и другие ребята, услышав слова Гарри, несколько воодушевились.

В течение всего часа новые попытки не давали особо ярких результатов, но каждый продолжал усердно работать.

— Всё, на сегодня занятия окончены! — заметив, что его ученики несколько подустали, сказал Гарри. — Вы все молодцы. Правда.

В ответ на его не слишком многословную речь ребята дружно зааплодировали. Чжоу под насвистывания близнецов приблизилась к Гарри и ласково поцеловала его. Стоявшие возле друга Рон и Гермиона смущённо отвели глаза, пряча довольные улыбки.

— Спасибо, Гарри, — к ним подошел раскрасневшийся Невилл. — Я буду очень-очень стараться.

— Я знаю, Невилл, — кивнул тому Гарри, обнимая сияющую Чанг за талию. — Так, а теперь нам надо осторожно выбраться. Я проверю коридор.

С этими словами он медленно отворил дверь Выручай-Комнаты и выглянул наружу.

Коридор был тих и пуст. Но внезапно недалеко от двери из тёмной ниши стало заметно какое-то движение.

Дёрнувшись, Гарри попытался было закрыть дверь, пока не стало слишком поздно, однако в поле его зрения неожиданно появился Снейп. Гриффиндорец застыл, не зная, какой реакции ждать от зельевара. Здравый смысл подсказывал ему поскорее запереться, а сердце противилось, вспоминая все их прошлые разговоры.

Поймав его взгляд, Мастер зелий остановился посреди коридора. Слегка повернув голову вправо, затем влево, он снова посмотрел на Гарри и медленно поднял вверх большой палец. Уголок его рта так же слегка приподнялся, после чего он опустил руку и едва слышно ушёл в сторону правой развилки.

Гарри проводил профессора ошалевшим взглядом. Если он правильно всё понял, Снейп только что... "стоял на шухере"? Да само сочетание Мастера зелий и "шухера" звучало смешно. Тем не менее так оно и было. Запоздало улыбнувшись приёмному отцу вслед, Гарри вернулся в комнату.

— Идёмте, всё чисто.

Облегчённо вздохнув, ребята по одному или по двое начали покидать их место для тренировок, тихонько перешёптываясь и обсуждая успехи и неудачи сегодняшних занятий.

Следующие три недели пролетели как один день. В связи с подготовкой к сдаче СОВ, пятый курс заваливали различными заданиями. На уроках учителя постоянно говорили о будущих экзаменах, несмотря на то, что до них было ещё почти четыре месяца подготовки. Снейп бушевал сильнее обычного на своих уроках, то и дело подходя к столу Гарри и выговаривая о том, какой Поттер бестолковый. Ну, хоть здесь Гарри знал как себя вести. Он попросту игнорировал выпады профессора, помня, что тот только притворяется. Правда, это не отменяло того факта, что Гарри действительно был бездарен в зельях, о чём он теперь начал немного жалеть.

Иногда, когда зельевар стоял рядом, разглядывая содержимое чужого котла, из-под руки гриффиндорца настойчиво ускользал какой-нибудь ингредиент, а в другом случае — какой-то иной, наоборот, утыкался в ладонь. Можно было подумать, что это странная шутка или какое-то изощрённое издевательство! Когда это случилось в первый раз, только перечитав рецепт, стало понятно, что "бегающие" составляющие были лишними для готовящегося зелья, а "подползающие" — именно те, что нужны.

«Отлично придумано, спасибо, папа!» — Гарри тут же склонился над котлом, старательно пряча раскрасневшееся лицо. Пусть он не произнёс этого вслух и даже не смотрел в сторону Снейпа, сама мысль вызывала в нём страх и жуткое смущение.

Только на занятиях ЗОТИ преподавателем сохранялась изначальная программа — конспектировать главы учебника по одной или две за урок. Никто не спорил с министерской ведьмой, не задавал вопросов по поводу практики защитных заклинаний, а потому она пребывала в блаженном неведении о настоящем положении вещей, считая, что полностью подавила вольнодумство среди учеников. Упиваясь этой мыслью, она частенько прохаживалась своими высказываниями на счёт Альбуса Дамблдора и его идей, а иногда, намёками, и на счёт Гарри.

Стиснув зубы, Гарри мужественно терпел эти провокации и никак на них не реагировал. Однажды после уроков Гермиона даже похвалила его, сказав, что он наконец научился держать себя в руках.

Между занятиями и выполнением домашней работы Гарри сумел выкроить немного времени и погулять с Чжоу, а один раз даже полетать вместе на квиддичном поле. Да, Амбридж лишила его права участвовать в матчах, но летать она ему не запрещала. Чанг была рада их необычной прогулке и даже посражалась с ним за снитч. Почему бы и нет? Вспомнить те минуты напряжения и ожидания. Вот-вот победа будет в руках. Еще чуть-чуть. Но Гарри специально уступил "победу" своей девушке. Пусть будет довольна.

Они долго говорили с ней: обо всем и ни о чем одновременно. С Чжоу было удивительно легко и просто говорить!

Надо признать, что сейчас Гарри был по-настоящему счастлив. Если забыть про министерскую жабу, всё у него складывалось не хорошо, а просто прекрасно! Друзья во всём поддерживали его, в АД ребята упорно тренировались, желая стать сильнейшими волшебниками и иметь возможность бороться за свои жизни, Волдеморт наконец перестал третировать его видениями. Или же дело было в окклюменции, которая худо-бедно, но начала у Гарри получаться?

* * *

— Занятно... — ровно произнёс Мастер зелий, привычно надевая безэмоциональную маску.

Это была вторая неделя марта, вторник, и очередное занятие окклюменцией. Снейп вынырнул из сознания Гарри, где только что его отбросили заклинанием, а потом и связали трое тринадцатилетних подростка, защищая беглого узника Азкабана в Визжащей хижине.

— Тебе бы картины писать с таким живым воображением, — криво усмехнулся он, отводя ничего не выражающий взгляд в сторону, но спустя миг вернул его к Гарри и отметил:

— Впрочем, зато видны улучшения в твоей защите. Раньше я мог просмотреть около пяти... эпизодов, а теперь ощутил неплохое сопротивление и после одного.

Гарри заметно приободрился после последних слов Снейпа. Наблюдать за своими "прошлыми" воспоминаниями ему сейчас было неприятно, а про зельевара и говорить не стоит.

— Прости... — виновато произнес Гарри. — Я постараюсь, чтобы ты больше ничего из них не увидел.

— Не за что извиняться, — тихо ответил профессор выпрямляясь. — Продолжим?

Дождавшись ответного кивка, он вскинул палочку:

— Легилименс!

Комната поплыла перед глазами, преобразовываясь в кабинет зельевара. Гарри увидел себя, только более маленького, сидящего напротив злобно скалящегося Снейпа.

— Выверните карманы, Поттер! — неожиданно приказал он.

Его маленький двойник замер.

— Выверните карманы, иначе мы сейчас пойдём к директору школы!

Тот повиновался и достал из карманов пакет с побрякушками из «Зонко» и Карту Мародеров.

Снейп взял сначала пакет.

— Мне это дал Рон. Он купил это, когда был там прошлый раз.

— Вот как! И вы с тех пор носите этот подарок в кармане? Как трогательно! Ну а это что?

Снейп взял Карту.

— Просто кусок пергамента, — пожал Гарри плечами.

Да, Гарри вспомнил этот момент. Сейчас профессор попытается открыть Карту, и Мародеры грубо его отошьют.

Нет, он не хотел этого видеть!

— Профессор Северус Снейп, декан этого факультета, приказывает открыть ему всю содержащуюся в тебе информацию! — Снейп изо всех сил ударил палочкой по Карте, на которой начали проступать слова:

"М-р Лунатик приветствует профессора Снейпа и нижайше просит не совать своего длинного носа не в свои дела"

Зельевар остолбенел, а Карта тем временем продолжала:

"М-р Сохатый присоединяется к м-ру Лунатику и хотел бы только прибавить, что профессор Снейп урод и кретин".

Нет!

Гарри оказался на четвереньках на полу. Тяжело дыша и ощущая, как капли пота скатываются по лбу, он бросил резкий упрямый взгляд на Снейпа.

— Еще раз!

— Ты уверен? — спросил тот негромко, глядя на Гарри. — Мы уже почти два часа занимаемся, поэтому стоит сделать перерыв.

— Уверен! — упрямства ему было не занимать. — Мы продолжим, потому что я не хочу, чтобы ты снова увидел весь этот бред!

— Я говорил уже, тебе нечего тут стыдиться, — покачал головой Снейп. Но видя, что Гарри так и не опустил палочку, а всё так же выжидающе на него смотрит, выдохнул:

— Хорошо... — и принял стойку. — Легилименс!

Обстановка вокруг вновь изменилась. Теперь Гарри находился в Гриффиндорской Башне. Был поздний вечер. Рон и Гермиона сидели перед камином, видимо, дожидаясь Гарри. Двойник-воспоминание не заставил себя ждать: он просочился через проём, едва картина с Полной Дамой сдвинулась с места.

— Гарри! — Рон встал, улыбаясь другу.

— Где ты был? — вот Гермиона не была так радужно настроена.

— Гулял, — бросил тот, плюхнувшись в ближайшее кресло.

Ох нет, неужели это тот самый вечер, когда Гарри не сдержался и во всех красках поведал Рону и Гермионе о том, что в самом деле думает о Снейпе? Ведь именно тогда он сказал, что ненавидит... чёрт, он должен сейчас же остановить это воспоминание!

Друзья сразу заметили, что он очень зол. Тревожно осмотревшись по сторонам, они подошли к нему.

— Занятия опять прошли плохо? — сочувственно поинтересовалась Грейнджер.

— Это мягко сказано, — фыркнул Гарри, одаривая их раздраженным взглядом. — Этот ублюдок... он...

Нет!

Побелевший от ужаса Гарри поспешно сосредоточился, стараясь выгнать зельевара из своих воспоминаний прежде, чем с языка его двойника сорвется то, о чём сейчас ему было страшно подумать.

Внезапно послышался звук удара. Открывая глаза, Гарри заметил, что Снейп опирается о дальнюю стену кабинета с ошеломлённым видом.

— Ты в порядке? — обеспокоено спросил Гарри, с трудом поднявшись и подойдя к зельевару.

— Ты меня вытолкнул, — вместо ответа сказал тот, выпрямляясь. — Запомнил, что этому способствовало?

— Эм... ну... — Гарри замялся, не зная, как ответить. — Я просто очень не хотел, чтобы ты увидел эти воспоминания до конца.

— Уж не с наших ли занятий ты возвращался? — Снейп насмешливо приподнял бровь, глядя на растерянное выражение лица Гарри. А мгновение спустя внезапно добавил:

— Не хочешь, чтобы увидел, значит? — и, поднимая палочку, произнёс, хитро ухмыляясь:

— Давай-ка тогда ещё разок попробуем. Легилименс!

Застигнутый врасплох, Гарри успел лишь покачать головой, но было поздно. Снова гостиная Гриффиндора, вновь Рон и Гермиона у камина, и опять злой и раздражённый, двойник-воспоминание возвращается в общежитие.

— Гарри! — радостное восклицание Рона.

— Ты где был? — недовольная Гермиона.

Гарри оглянулся вокруг. Он не видел Снейпа, но ощущал его присутствие. Тот, без сомнения, наблюдал за ребятами, ожидая, когда же вспыльчивый гриффиндорец раскроет свой секрет.

Не бывать этому! Гарри ни за что не даст Снейпу услышать то, как сильно он его тогда ненавидел.

"Уйди из моего сознания! Уйди!"

— Занятия опять прошли плохо?

— Это мягко сказано...

"Ты этого не увидишь!!!"

И все потонуло во тьме, сопровождаемой грохотом.

На этот раз Снейп упирался о стол, слегка сдвинутый с места. Хотя удар явно был ощутимым, тем не менее зельевар улыбался:

— Молодец, — тихо сказал он, медленно подходя к сидящему на коленях Гарри и протягивая ему руку.

— У меня... у меня получилось? — запыхавшись, спросил Гарри.

Он словно кросс пробежал на рекордную скорость.

Мастер зелий кивнул, помогая ему подняться:

— Я все еще нахожусь в неведении относительно содержания того воспоминания.

Если бы у Гарри было бы больше сил, он, возможно, даже подпрыгнул бы от счастья.

— Да там не на что смотреть на самом деле, — улыбнулся он.

А еще у него наконец-то получилось! Выходит, Гарри не такой бездарь в окклюменции, как говорил Снейп из его... а Мерлин с ним, с тем Снейпом! Это плод его воображения.

— Ты хорошо поработал, — в ответ мягко улыбнулся зельевар, взъерошивая ему и без того лохматую шевелюру. В голосе звучали горделивые ноты. Тут Снейп чуть склонил голову набок:

— Как насчёт того, чтобы это отметить?

Непривычный жест со стороны зельевара настолько озадачил Гарри, что он не сразу сообразил, что его о чем-то спрашивают. Ему никто, кроме крёстного, никогда не ерошил волосы.

— Эм... что? Прости, я прослушал.

— Я спросил, как ты смотришь на то, чтобы немного отпраздновать твой успех дома? — повторил Снейп, взмахом волшебной палочки возвращая на место свой стол.

— А... было бы здорово, — понимая, что прозвучало это не шибко весело, Гарри поспешно добавил: — Я раньше никогда не отмечал свои успехи.

Как бы ему хотелось, чтобы Сириус тоже сидел с ними и праздновал бы его маленькие победы. Тогда бы он почувствовал себя в настоящей семье, где у него есть отец и крёстный. И оба гордятся им.

— Да уж, не праздновал… — усмехнулся зельевар как-то грустно. Но внезапно продолжил, как ни в чём не бывало:

— Когда ты выиграл свой первый матч, мы на следующий день отправились в Лондон в кино. Разумеется, под Оборотным зельем.

— В кино? — прозвучало как-то скептически. — И что же мы смотрели?

— Фильм про Робина Гуда. Ещё летом перед школой ты всё меня уговаривал на него сходить. Ума не приложу, где ты вообще про него узнать мог, — покачал головой Снейп, разворачиваясь в сторону выхода и маня Гарри за собой.

— Когда-то Дадли смотрел это кино, а я вместе с ним, украдкой... — Гарри запнулся. — Ну, то есть это было в моих искажённых воспоминаниях. Мне тогда фильм понравился, и я очень хотел его посмотреть нормально.

Он пошёл вслед за Снейпом.

Спустя минут десять они уже сидели в апартаментах слизеринского декана, попивая холодное сливочное пиво и угощаясь различными закусками, которые Снейп заказал домовому эльфу.

— Два года назад после того, как ты выпустил своего Патронуса на поле, пугая мистера Малфоя, мы точно так же сидели здесь вместе с Люпином, — внезапно продолжил зельевар разговор, который начался в кабинете.

Гарри закашлялся, от неожиданности подавившись сливочным пивом.

— Но ведь ты его ненавидишь! Ой... да, тут же все по-другому. Чёрт, прости.

— Это довольно сильное слово, Гарри, и моему отношению к Люпину оно несколько не соответствует. Всё верно, в пору нашей юности мы, если можно так выразиться, не очень хорошо общались. Но когда на твоём третьем курсе мы снова встретились — решили сохранить нейтралитет, — пояснил Снейп. — Он взялся обучать тебя заклинанию Патронуса, что меня вполне устраивало, так как Люпин, должен признаться, отлично владел предметом ЗОТИ на нашем курсе. Когда же я увидел результат ваших занятий, тогда на поле, — он ненадолго умолк, — знаешь, не каждому доступно заклинание такого уровня, да ещё и в том возрасте, в котором ты его освоил. К тому же, твои страхи перед дементорами стали не так сильны. А потому, когда мы решили отметить твой триумф и ты попросил меня пригласить Люпина — я не смог отказать.

— Звучит невероятно, — после продолжительной паузы заметил Гарри, а потом глубоко вздохнул и сказал: — Слушай, раз мы и в правду празднуем мои успехи, то, может, если ты не возражаешь, позовем Сириуса посидеть с нами?

После недавнего их конфликта глупо было надеяться, что зельевар согласится позвать Сириуса. Тем не менее Гарри рискнул предпринять попытку.

После этого заявления Мастер зелий на некоторое время замер, вглядываясь в глаза Гарри. После облокотился на спинку кресла, задумчиво приложив костяшки пальцев к губам и глядя в камин. Спустя пару минут он вновь посмотрел на Гарри, вздохнул и поднялся. Бросив через плечо: "Жди здесь", Снейп зачерпнул горсть летучего пороха из коробки на полке, зашел в камин, проговаривая какой-то незнакомый адрес, и исчез в вихре зелёного пламени.

Даже если бы и хотел, Гарри не успел бы возразить, настолько быстро Снейп перенёсся куда-то из камина. Парень так и не понял, согласился ли зельевар или этот уход означал, что праздник в принципе отменяется. Рука крепче сжала бутылку со сливочным пивом. Так хотелось ощутить, каково это, когда тобой гордятся родители, но, видимо, с этим придется повременить до лучших времен. Однако... Гарри уже успел наговорить ему столько ужасных вещей, неужели профессор разозлился на него только за то, что он упомянул при нём Сириуса? А что, если Снейп не сбежал от него, а ушел звать крёстного?

Подобравшись, Гарри продолжил ждать возвращения Мастера зелий.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем камин снова зажёгся, оповещая о прибытии волшебника. Мастер зелий вышел из пламени... один. Мельком взглянув на Гарри, он отошёл к барной стойке.

Все надежды уже готовы были рухнуть, как вдруг в пламени камина появился Сириус. Ступив на пол и отыскав Гарри глазами, он улыбнулся:

— Привет.

— Сириус! — Гарри ощутил как губы расплываются в улыбке. — Ты всё-таки пришел!

Он подошел и обнял крёстного. Пусть в последний раз они расстались не совсем на хорошей ноте, но Гарри всё равно любил Бродягу, каким бы иногда чокнутым тот ни был.

Отстранившись, гриффиндорец посмотрел на наблюдавшего за ними с каменным выражением лица Снейпа:

— Спасибо, папа! Вот теперь это действительно праздник!

— Я рад, что ты счастлив, — спустя несколько мгновений ответил зельевар, смягчаясь. Сириус же, вздрогнувший от того, как Гарри назвал Снейпа, некоторое время переводил задумчивый взгляд с крестника на некогда злейшего врага. А, услышав ответ последнего и увидев на его лице такую странную и непривычную метаморфозу, обращённую к приёмному сыну, вздохнул с каким-то смирением. Снейп тут же вскинул на него колючий взгляд, на что Блэк лишь пожал плечами, легко улыбаясь. Но в этом простом жесте явно прослеживалось то, что он всё-таки сдал позицию и наконец принял ситуацию как есть.

— Что ж... Сириус. Чувствуй себя, как дома... — деловито начал Северус. Едва он договорил, как Блэк продолжил за него с ехидной усмешкой:

— ...Но не забывай, что ты в гостях?

— Именно. Ты наконец решил изучить книги по этикету? Тогда у нас двойной повод праздновать, — не остался в долгу Снейп, тем не менее призывая к столу приглашающим жестом и подхватывая магией посуду из шкафа у барной стойки на ещё одного человека.

— Что поделать, библиотека в Штабе большая, а времени — как парочка нехилых составов поезда. Чем ещё заниматься как не самообразованием? — досадливо ответил Сириус, присаживаясь на диван.

— Мудрый выбор, — внезапно произнёс Снейп, передавая ему бутылку сливочного пива. — Тебе не вечно там сидеть, а так хотя бы какая-то польза от мировой ситуации есть.

— Что я слышу? — не скрывая изумления, воскликнул Блэк. — Я только что получил похвалу и ободрение от Северуса Снейпа?! А Лысый Чёрт там, часом, не помер? Кажется, нам потребуется нечто покрепче, — взглянув на этикетку напитка в своей руке, закончил он.

— Ни на градус, так как завтра учебный день, — усмехнулся зельевар. — К тому же главный виновник сего торжества ещё не достиг совершеннолетия... — продолжил он, глядя на Гарри.

Сириус тоже перевёл взгляд на крестника и, улыбнувшись, церемонно произнёс:

— За твои успехи, Гарри!

— И за их будущий прогресс, — ухмыльнувшись, добавил Снейп, легко салютуя бутылкой.

На протяжении всего их диалога Гарри изумлённо переводил взгляд с зельевара на крёстного, стараясь как можно незаметнее для них ущипнуть себя за руку, чтобы поскорее проснуться.

Слишком уж они хорошо общаются между собой! Такого же не могло быть!

Завидев, что Сириус и Снейп поднимают за него тост, он нервно дернул глазом.

— Аг... ага...

Три полупустые бутылки со сливочным пивом с громким звоном стукнулись друг о дружку.

* * *

— Проснись и пой, приятель! — радостно воскликнул Рон Уизли, раскрывая полог кровати Гарри, отчего в лицо последнему ударили яркие лучи утреннего солнца.

— Отстань, — в лицо улыбающегося друга была запущена подушка, а сам Гарри перевернулся на другой бок, стараясь спрятаться от солнца под одеялом.

— Подъём, говорю! — не унимался Рон, стягивая одеяло. — Ты уже проспал завтрак, а если проспишь ещё и трансфигурацию — МакГонагалл тебя по головке не погладит.

Гарри молча сел, однако, судя по его закрытым глазам, он ещё не успел проснуться.

— Даю тебе минуту, а потом будешь подниматься под Агуаменти, иначе Гермиона нас обоих им обработает, — послышались чуть отдалившиеся шаги и шум перебираемых в сундуке вещей.

Гарри чуть злобно фыркнул, но тем не менее поднялся и принялся собираться, буквально на автомате складывая учебники в сумку. События предыдущего дня пока вспомнились смутно, единственное, что Гарри помнил, что вернулся уже далеко-далеко за полночь.

Положив в сумку пергамент и перья, он поспешил в общую гостиную, где его ждали друзья.

Башня почти опустела. Большинство учеников уже либо покинуло её, либо сновало от портрета к своей спальне, стремясь взять оттуда то, что было забыто, а на занятиях вполне могло потребоваться. У камина Гермиона что-то негромко говорила Рону, улыбаясь и поправляя ему галстук. Когда Гарри приблизился к друзьям, она подняла с дивана свой портфель и обернулась:

— С добрым утром! Ты так крепко спал, что мы решили не будить, но прихватили тебе несколько бутербродов в Большом Зале.

— Спасибо, я действительно проголодался, — и это была правда.

Идя потихоньку к классу и жуя по дороге бутерброд, Гарри вспоминал вчерашние события. Надо сказать, что он замечательно провёл время в компании отца и крёстного. Снейп и Сириус хоть иногда и огрызались друг на друга, но их обоюдные выпады выглядели безобидно и скорее даже смешно. Гарри рассказывал обоим о своих успехах с АД и о том, что задумывается о должности преподавателя в Хогвартсе, но не так сильно как о карьере аврора. Здесь мнение взрослых разделилось и едва не дошло до грубой словесной перепалки, но они вовремя одумались и, лишь неловко смеясь, подлили ему ещё сливочного пива. Будто споить решили, чёрт возьми!

Просидели где-то до трёх, потом Сириус исчез через камин, пожелав крестнику удачи, а Снейп вызвался проводить Гарри до Гриффиндорской башни, чтобы не было проблем. Они шли молча, но Гарри все равно чувствовал себя очень комфортно. А на прощание, если ему не послышалось из-за скрежета отодвигающейся картины, зельевар сказал ему: «Я люблю тебя, сынок».

Но этот момент был под большим вопросом. И Гарри сильно хотелось уточнить его, потому что, если он не ослышался и зельевар действительно так сказал, то Гарри был самым счастливым ребенком на свете.

Когда Гарри вынырнул из воспоминаний, Минерва МакГонагалл уже рассказывала об очередном заклинании, которое позволяет превратить очень маленький предмет в любой иной огромного размера.

Спустя два часа ребята уже спускались в подземелья, и всю дорогу Рон жаловался на то, что кусок щепки так и не получилось превратить в деревянную пластину, а вместо этого она превратилась в тонкую сухую ветку.

Гермиона сначала выговаривала о его ошибках, а потом, рассматривая заметно погрустневшее лицо друга добавила, что он хотя бы не сжёг рабочий материал, как Финиган.

— О, кого я вижу! — внезапно раздался рядом насмешливый голос. — Малыш Потти со своей верной командой: рыжим нищебродом и грязнокровной заучкой!

Драко Малфой отделился от группы слизеринцев, глядя на гриффиндорскую троицу. Кребб и Гойл стояли с ним рядом.

Гарри остановился и озадаченно посмотрел на слизеринцев перед ним. Странное ощущение надвигающегося дежа вю вдруг накрыло его.

В отличие от него, Рон молчать не стал:

— Отвали, Малфой!

— А то что? — тот издевательски улыбнулся.

— Узнаешь, что такое остаться без зубов. Как тебе перспектива? — оскалился Рон.

— Чувство юмора у тебя отвратное, Уизли! — из-за спины Малфоя тут же шагнули вперёд его подпевалы.

— Хах, так у тебя его вообще нет! — нахально заметил Рон, сжимая кулаки.

Гарри пока молчал, продолжая находиться во власти этого необычного даже для мира магии чувства дежа вю. Когда-то это было! Вот точно так же! Совсем-совсем недавно!

— Прекратите! — воскликнула внезапно Гермиона, делая шаг вперёд. — Вам, как старостам, нужно вести себя достойно!

Подходящие ученики обоих факультетов останавливались неподалёку и — кто с интересом, а кто напряжённо — наблюдали за ситуацией.

Малфой скривился от презрения:

— Грейнджер, ты вообще хоть о чём-то другом умеешь думать? Или за дружка своего боишься? Что от него останется, если он потеряет свой значок...

— В отличие от тебя, Малфой, у него хотя бы останется достоинство. Твоё же только значком и ограничивается, — гневно сузила глаза Гермиона.

Большинство столпившихся вокруг учеников присвистнуло. Многих гриффиндорцев тут же согнуло пополам от смеха. На лице Малфоя вспыхнули алые пятна, и несколько мгновений он только и мог ошарашено глазеть на гриффиндорку. Но, приходя в себя, он злобно протянул:

— Что ты вообще можешь знать о достоинстве, нищебродская подстилка?!

Едва успел он договорить последнее слово, как стремительно подлетел Рон и, схватив Малфоя за грудки, от души зарядил ему кулаком по лицу. Драко тут же повалился на пол, не устояв от внезапного нападения. Уизли же на этом не остановился, потому как накинулся сверху и продолжил раздавать яростные удары.

Гарри тут же очнулся от своих размышлений.

— Рон! Оставь его! Он этого не стоит!

Чёрт, а ведь, что скрывать, ему приятно наблюдать, как Рон колотит Малфоя. Он и сам добавил бы с большим удовольствием.

К потасовке присоединились Крэбб и Гойл, поэтому у Гарри не осталось выбора, кроме как вмешаться и помочь Рону, несмотря на слабые уговоры Гермионы.

Одноклассники с шумным улюлюканьем наблюдали за их дракой, однако встревать не спешили.

Внезапно что-то выкинуло Гарри из потасовки. Со стороны могло показаться, что его сильно оттолкнул один из участников, но это было неправдой.

Объяснение этому нашлось через несколько секунд, за которые Гарри успел только подняться.

— Что за балаган вы тут устроили?! — рыкнул будто из ниоткуда появившийся Снейп, короткими взмахами палочки оттаскивая Кребба и Гойла от Рона, а того от разукрашенного Малфоя. Слизеринец тихо хныкал, лёжа на полу, хотя было видно, что его увечья не настолько сильны, чтобы их нельзя было вытерпеть.

— Минус тридцать баллов с Гриффиндора! Уизли — отработка у меня в течение недели! — он подошёл к Малфою и поднял того с пола. Отметив, что повреждения не серьёзные, процедил охающей рядом слизеринке:

— Мисс Паркисон, отведите мистера Малфоя в лазарет, — после чего повернулся к другим ученикам, сурово всех оглядывая:

— Почему застыли? В класс, живо! — никто не посмел ослушаться.

Муки совести не мучили ни Гарри, ни Рона. Довольные, они прошли в класс, хотя Уизли и изображал недовольство на "наказание" Снейпа. Друзья знали, что зельевар назначал отработку для прикрытия. Хотя... если они действительно его разозлили, Рон мог и нарваться.

Едва не забыв, что сидит не с Роном и Гермионой, которая сейчас активно делала вид, что их для неё не существует, Гарри сел за стол первой парты.

Приятно всё же было осознавать, что у тебя есть отец, который вытащит из любой передряги, хоть из драки с Малфоем. От Гарри не укрылось, что перед тем, как начать ругать Рона и вообще зачинщиков драки, Снейп отстранил от неё Гарри, словно тот был и не при делах вовсе.

Мерлин, чёртовски приятно!

— Рецепт перед вами, — всё ещё злой Снейп резко взмахнул палочкой, заставляя состав очередного зелья появиться на доске. — На прошлом уроке мы его разбирали. Поэтому если хоть один идиот надумает отвлечься и сделает серьёзную ошибку — получит отработку и разорит свой факультет на баллы. Приступаем! — с этими словами он сел за свой стол, раскрывая школьный журнал. Ученики тут же поднялись за ингредиентами, начали устанавливать котлы и зажигать под ними огонь.

Многие гриффиндорцы грустно или досадливо вздыхали, зная, что в этом классе только один факультет может потерять баллы.

Гарри недобро вглядывался в рецепт зелья. Ох, сложный же состав! Ну ладно, он обязательно постарается и убедит Снейпа, если тот до сих пор не уверен, что он не какая-нибудь там бездарность.

Набрав нужные ингредиенты, Гарри вернулся за свой стол и зажёг воду под котлом. Так, что там по списку? Селезенка саламандры, хвост крысы, перхоть пикси, алихоция, лунный камень...

Класс окружала тишина. Спустя полчаса напряжённой работы, когда Снейп уже поднялся и начал ходить между котлами, едко выговаривая ученикам ошибки, в дверь постучали.

Профессор нахмурился и пошёл к выходу их кабинета. За дверью показался какой-то первокурсник. Судя по галстуку — хаффлпафец. Некоторое время он испуганно разглядывал зельевара, пока тому это не надоело:

— У вас серьёзная причина прерывать мой урок, мистер Оувер?

От сердитой интонации, которой был задан вопрос, большие голубые глаза на миниатюрном личике мальчика распахнулись ещё шире, и он тихо ответил:

— В-вас... мен-ня попросил п-позвать вас директор Да-Дамблдор...

Снейп приподнял бровь, а хаффлпафец закончил:

— Сказал, что это очень срочно.

— Вы можете идти, мистер Оувер, — негромко ответил Мастер зелий, а затем повернулся к классу. — Убавьте огонь под котлами. Лонгботтом, потушите его совсем и перечитывайте рецепт. Если я через пять минут приду и увижу, что кто-то отвлёкся от работы — тому отработки и снятие баллов покажутся приятным отдыхом с поощрениями, — закончил он угрожающе, покидая кабинет.

Дамблдор вызвал Снейпа на середине урока? Интересно, зачем?

Гарри методично продолжал добавлять ингредиенты, иногда помешивая их.

А вдруг случилось что-то серьёзное? Может, Волдеморт напал, и все наконец узнали правду? Тогда почему и его не вызвали? Или это какой-то скрытый призыв зельевару самому отправиться к Волдеморту и узнать о его планах?

Слабый "бульк" в котле отвлёк.

"Чёрт, я же только что помешал зелье, разве нет?" — возмущенно подумал Гарри, видя, как оно пенится.

Чуть склонившись над зельем, Гарри принюхался. Вроде пахнет нормально, даже, можно сказать, хорошо. Травой. Скошенной. Вот только цвет... он слишком тёмный, страшный. Как будто вот-вот поглотит его. Сожрёт целиком и не подавится. Это жутко. Надо бежать! Пока не поздно! Но ведь зелье надо довести до правильного состояния. Может, попробовать убавить огонь? Нет, не прибавить, а убавить!

"Дерьмо!" — выругался Гарри.

Все вокруг него внезапно заволокло розовой дымкой. Котёл исчез, а со всех сторон мимо него стали пролетать фиолетовые шарики. Удивлённый подобным явлением, Гарри сначала поражённо наблюдал за ними, а потом начал улыбаться и смеяться, понимая, что они не причинят ему вреда. Это все было так весело! Так весело! Так...

Неожиданно голова закружилась, глаза против воли стали закрываться, а ноги перестали держать его.

— ... бросил в котёл толчённый лунный камень сразу после того, как была добавлена настойка алихоции! Всё равно, что пороха в огонь подсыпать! — раздражённо вещал мужской голос.

— А инструкция этого не делать была дана? — строго спрашивал женский голос.

— Поппи, это было сказано минимум три раза.

От громких голосов у него начала болеть голова. Жалобно застонав, Гарри открыл глаза.

— О, мистер Поттер, вы очнулись! — к губам прикоснулся прохладный металл. — Выпейте, вам должно полегчать.

Поморщившись, Гарри покорно выпил предложенную жидкость.

— Спасибо, — он потянулся за очками на прикроватной тумбочке. — Что произошло?

— Неудачное зелье, мой дорогой, — сообщила мадам Помфри, измеряя Гарри пульс и накладывая диагностические заклинания.

— Зелье неудачное? — криво ухмыльнулся стоящий рядом Снейп.

— Неправильно сваренное зелье, — нетерпеливо поправилась Поппи, продолжая свои движения.

Спустя некоторое время она наконец сообщила, опуская палочку:

— Что ж, никаких серьёзных повреждений я не чувствую, и заклинания их не показали. Поэтому мистеру Поттеру просто нужен покой на сегодня, а завтра с утра он уже сможет вернуться к занятиям.

— Великолепно, — отозвался Снейп бесстрастно, после чего посмотрел на Гарри. — Явитесь ко мне в кабинет завтра для... дополнительного инструктажа по технике безопасности, — он снова повернулся к колдомедику. — Раз моя помощь тут не требуется, я откланяюсь.

— Подождите! — странно, Гарри казалось, что при мадам Помфри Снейп с ним общается без прикрытия. Но может быть, он что-то напутал? В конце концов, когда зельевар и колдомедик общались, Гарри чаще всего прибывал в полубессознательном состоянии. — Мне нужно поговорить с вами.

Снейп на мгновение замер, а потом перевёл едва заинтересованный взгляд на Гарри:

— О чём же, мистер Поттер?

Гарри подозрительно покосился на Помфри.

— Хотел кое-что спросить. Насчет... дополнительных занятий.

— И это не может подождать до завтра? — вскинул бровь Снейп.

— Нет, — серьёзно ответил Гарри.

Зельевар нахмурился и повернулся к колдомедику:

— Поппи, не могли бы вы оставить нас ненадолго?

— Ох, везде секреты! — всплеснула руками ведьма, но тем не менее отошла к своему кабинету и вскоре скрылась за дверью.

Оставшись один на один со Снейпом, Гарри долго молчал, вглядываясь в лицо преподавателя. Да и тот не торопился что-либо говорить. Было совершенно не ясно, сердится ли Снейп за то, что Гарри натворил на уроке или нет. Волнуется ли он за него?

Лицо Снейпа не выражало ровным счётом ничего. Он опять закрывался за маской безразличия. Почему? Неужели он и в самом деле сердится на Гарри? Или же...

— Может, стоит наложить заглушающие заклинания? На всякий случай.

— Да что такого секретного вы хотели мне сказать? — раздражённо выдохнул Снейп, взмахивая волшебной палочкой. — Поторопитесь. Ждать целый день я не намерен.

На миг Гарри растерялся, отвыкнув от недоброго тона Снейпа, но затем встрепенулся и улыбнулся:

— Эй, мы сейчас одни, поэтому обращайся ко мне как обычно! Или ты до сих пор сердишься? Да ладно, пап, я же не пострадал.

Безэмоциональное выражение тут же слетело с лица Снейпа. Он вскинул брови и уставился на Гарри широко раскрытыми глазами, будто стал свидетелем чего-то из ряда вон выходящего. Но несколько мгновений спустя почти вернул свою маску и, немного сощурившись, негромко произнёс:

— Повторите, что вы сказали.

— Я сказал, чтобы ты не волновался, папа, — послушно повторил Гарри.

Он видел все изменения на лице Снейпа, и... они ему совсем не нравились. Что-то было явно не так.

Внезапно зельевар содрогнулся всем телом, казалось даже, что как-то болезненно, а выражение стало растерянно-озадаченным. С минуту он в упор смотрел на Гарри, напряжённо вглядываясь в глубину зелёных глаз. Но в конце концов взгляд его стал жёстким, Снейп выпрямился, запахивая на груди мантию, и, снова обретая абсолютно нечитаемый вид, ровно спросил:

— С кем вы, по-вашему, разговариваете?

Гарри непонимающе уставился на взрослого, словно тот говорил на совершенно ином языке.

— С тобой. Что случилось?

— Как меня зовут?

— Ты когда-то уже спрашивал меня, — попробовал улыбнуться Гарри. Нехорошее предчувствие не отпускало его, но он упрямо игнорировал начинающую кричать об осторожности интуицию. Он доверял зельевару. — Северус Снейп.

Тот резко выдохнул и снова изумлённо распахнул глаза. Привычная каменная маска явно начала трещать по швам.

— Как ты меня назвал?.. — хрипло спросил он почти шёпотом.

— Па... папой, — также тихо отозвался Гарри.

В установившейся тишине одно простое слово прозвучало громом.

Мастер зелий уронил руки и застыл, разом став белее больничных простыней.

Медленно всё его тело начало сотрясать мелкой дрожью, а на лице стало проступать злое выражение. Сжав кулаки, он прошипел:

— Что за идиотская шутка, Поттер?..

Гарри замер, не зная, как реагировать. Что происходит? Он не понимал, он словно сошёл с ума. Еще недавно они с отцом и крестным весело отмечали его успехи в окклюменции, попивая сливочное пиво. Снейп смотрел на него добрым (насколько это у него вообще возможно) и гордым взглядом. Он и в правду радовался успехам Гарри, как и Сириус. А теперь тот же самый человек стоит и смотрит на него со злобой и враждой, будто вот-вот разорвет на части. Как такое возможно?

— В смысле... шутка? Я... не понимаю.

— Ах, не... не понимаешь?! — с диким выражением Снейп открывал и закрывал рот, словно не мог подобрать слов. — Прекращай ломать эту убогую комедию, Поттер! — вскричал он в конце концов.

Гарри дернулся, словно от пощечины. Он ощущал, как почва медленно, но со страшным треском проваливается под ногами.

— Почему ты так говоришь? Я настолько сильно тебя обидел? Но ты ведь всегда знал, что я не силён в зельях, хоть и стараюсь. Даже то, что я с первого курса сижу один, не очень-то помогает.

Последние слова были произнесены с нескрываемом отчаянием в голосе.

— Твоя полная бездарность в зельеварении, мальчишка — единственное здравое зерно во всём этом бреду! — шипящий тон Снейпа жёг льдом.

— Это сон, — словно не слушая его, говорил Гарри. — Да, кошмар. Видимо, пары зелий слишком сильно подействовали, и поэтому мне снится такое... я, наверное, ещё без сознания, и отец сидит рядом со мной и волнуется.

Обвиняющий взгляд в сторону раздраженного зельевара.

— Потому что ненависти между нами не может быть! Ты сам мне так сказал!

— Прекрати нести эту чушь сейчас же! — рыкнул в ответ тот, подходя к кровати и нависая над Гарри. — Паршивый щенок, копия своего никчёмного папаши... как ты до этого чёртового фарса додумался? Тебе никто не мог сказать... — маниакально говорил он. — Ты залез в мой Омут Памяти? Отвечай немедленно!

— Это ты мне показал воспоминания! — упрямо гнул свою линию Гарри, почти смирившись с кошмаром, из которого он пока никак не мог выбраться. — Ты тогда объяснял мне, почему наши отношения испортились! Говорил, что хотел отгородиться от меня, чтобы Волдеморт не добрался через меня до тебя! Но ты обещал так больше не делать.

Внезапно Гарри посетила догадка.

— Что-то произошло на собрании Пожирателей? Тебе снова придётся избегать меня? ОН тебе что-то сделал?

Снейп с шипением схватился за предплечье при упоминании имени тёмного мага, но тут же перевёл пылающий яростью взгляд на Гарри и, едва тот произнёс последнее слово, прорычал:

— Всё продолжаешь?! — стоящие на прикроватной тумбочке настойки с громким треском лопнули, и мерзко выглядящее содержимое медленно стало стекать по ней. — Теперь решил изобразить мнимую заботу?

Внезапно Снейп схватил Гарри за ворот рубашки, почти приподнимая над кроватью, и тихо пророкотал, упершись безумным тёмным взглядом в зелёные глаза:

— Чего ты добиваешься, щенок?!

У Гарри не было сил сопротивляться. Он смотрел на Снейпа с гремучей смесью страха и сожаления, впрочем, не стараясь отвести взгляд. Когда-то давно Гарри едва мог представить, что зельевар способен вести себя по-человечески, может чувствовать, сопереживать и улыбаться. А теперь Гарри не верил в то, что Снейп не притворяется, что вся его ненависть, направленная на Гарри — настоящая. Такого просто не могло быть! Он же сам слышал, как Снейп говорил, что любит его, просил называть отцом и очень переживал из-за того, что Гарри никак не привыкнет к более неформальному диалогу между ними, никак не перестанет вспоминать другого, злого зельевара.

Гарри действительно отвык от всего этого. Он привык к любви и заботе, пусть и сдержанной, но такой... настоящей. Он только-только смог почувствовать себя ребенком, у которого, пусть и с опозданием, но появился родитель.

Происходящее сейчас ломало его изнутри, всё новыми ударами выбивая из него счастье.

— За что ты так со мной, папа? Я же...

Вспомнились последние посиделки со Снейпом и крестным. Гарри тогда выпил чуть больше сливочного пива, чем изначально планировалось, отчего у него развязался язык и, разговорившись, он чуть не ляпнул, что любит приёмного отца. Ему тогда было крайне стыдно — не только перед собой, но и перед крёстным, который тоже уловил его потуг. Снейп тогда сделал вид, что не обратил внимания на небольшую оговорку, однако Гарри знал, что профессор хотел услышать от сына подобные слова. Может, не стоило тогда молчать? И почему этот момент вспомнился лишь теперь, а не раньше? Может, ещё не поздно?

— Я же люблю тебя! Я бы не посмел тебя обидеть!

В глазах застыли слезы.

Крик Гарри эхом прокатился по гулкой тишине помещения, заставляя время замедлить свой бег. В один миг взгляд Мастера зелий заволокло абсолютной тьмой, являя миру жестокость, которую вряд ли кто-то когда-либо мог наблюдать в его глазах.

— Да что творится в твоей голове? — произнёс Снейп еле слышно, внезапно выхватывая волшебную палочку и прикладывая её к виску Гарри.

Но не успел тот сообразить, что происходит, как короткое заклинание разорвало всё происходящее на множество кусков:

— Легиллименс.

Образы замелькали перед глазами, сменяя друг друга с бешеной скоростью. Но вот поиски остановились, и, к своему удивлению, Гарри увидел первые несколько уроков со "злым" Снейпом. Упреки, критика, изматывающие препирательства. Гарри кожей почувствовал бушующее в нём недовольство.

Сцена поменялась на тот роковой урок зелий. Вот он неверно рассчитывает количество необходимых ингредиентов... или вообще в них ошибается. Через какое-то время Гарри отключается и, когда приходит в себя, рядом с ним находится Снейп.

Он приблизился и поднес к его губам какое-то зелье.

Гарри, стоявший в стороне, со смешанными чувствами наблюдал за дальнейшей цепочкой событий. Привычная его враждебность обескураживает зельевара, и тот незамедлительно наносит свой удар, заявляя, что Гарри его приемный сын.

Сейчас гриффиндорцу было весело наблюдать за их действиями, ведь он всё знал наперед. Сердце тепло билось в груди в ответ на заботу профессора о нём. Мерлин, каким же Гарри был глупцом тогда! Он практически не обращал внимания на интонации, взгляды, жесты Снейпа!

События поменялись.

Он разговаривал с Роном и Гермионой. Они отчаянно пытались ему доказать, что Мастер зелий и в самом деле усыновил его, и что Гарри был очень счастлив считать того своим папой. На их громкие заявления он ответил не слишком красиво, скорее даже ушел от ответа, упав в обморок.

Дальнейшие события проходили очень быстро. Несколько ознакомительных чаепитий, та позорная истерика Гарри, вызванная непривычной заботой Снейпа о его шраме на руке, ссора с Сириусом. И Думосброс. Все те недопонимания между Гарри и зельеваром. Они так долго стояли перед глазами, складывалось впечатление, что тот странный Снейп искал что-то. Искал тщательно, но, похоже, безрезультатно.

Не успел Гарри опомниться, как уже валялся на кровати, тяжело дыша. Такого длительного сеанса легилименции он ещё не помнил.

Снейп стоял над ним, глядя перед собой странным пустым взглядом. Если бы не мерно вздымающаяся из-за глубокого дыхания грудь, зельевара легко можно было бы принять за живого мертвеца. Некоторое время он не двигался, а затем сделал пару шагов назад и заглянул в зелёные глаза парня перед ним.

— Поттер... Вы действительно верите во всё то, что мы оба сейчас видели? — вопрос прозвучал тихо и без прежних эмоций.

Гарри не отводил от него гневного, усталого взгляда.

— Что значит "действительно верю"?! Это всё было! — выпалил он, садясь на колени и сжимая кулаки. Затем уже тише добавил:

— Этого не могло не быть...

— И тем не менее это так. Последнее верное событие — это урок зельеварения, на котором было задание сварить "Морочащую жидкость". Занятие закончилось пару часов назад, — всё тем же ровным тоном ответил Снейп. — Вы помните, что говорили ваши одноклассники об этом составе?

Гарри не ответил. В нём будто растворились все чувства: исчезли звуки, пропали ощущения, в глазах вначале появилась серая дымка, а после и вовсе стало слишком темно.

В голове лишь стояли несколько слов, сказанные Снейпом:

"...последнее верное событие... морочащая жидкость... пара часов назад..."

Неправда! С того урока прошло почти два месяца!

Он упрямо покачал головой, продолжая молчать.

Снейп, пристально наблюдая за Гарри, продолжил, не дав возможности погрузиться в себя:

— Какая, по-вашему, сейчас дата?

— Да какая разница?! — взвился Гарри, резко выныривая из рушащегося внутри него мира. — Послушай, пап, если я тебе что-то сделал или задел, прости меня. Только не шути так больше. Не надо. Пожалуйста. Я же наконец... почувствовал... пожалуйста.

Он задрожал мелкой дрожью.

— Отрицание правды не изменит реального положения дел, мистер Поттер, — сказал Снейп, сделав паузу. — Одним из эффектов Морочащей жидкости является некоторое состояние дурмана, длящееся от пятнадцати минут до получаса. И это только в том случае, если настойка сварена верно. К тому же, в составе присутствуют два компонента с абсолютно противоположными свойствами, резкое совмещение которых всегда даёт непредсказуемый результат, — если бы зельевар так рассказывал материал на своих уроках, то с курса бы выходило в разы больше учеников, понимающих тонкости науки приготовления зелий — так спокойно и доходчиво звучал его голос.

Снейп говорил слишком спокойно. И это спокойствие волновало Гарри, заставляло сердце то отплясывать бешеный ритм, не особо жалея грудную клетку, то замирать и лишать возможности нормально дышать.

"Всё равно неправда... Я никогда не поверю. Никогда".

Гарри опустил голову, с болью глядя на свои побелевшие руки.

Зельевар тем временем продолжал:

— В вашем случае проявились галлюцинации, основанные на том, что в момент вдыхания паров сознание было нестабильным, — он взмахнул палочкой, призывая с дальнего стола мадам Помфри газету и протягивая её Гарри. — Сегодня третье февраля тысяча девятьсот девяносто пятого года. Вы недавно вернулись с каникул, — Снейп ненадолго умолк, прежде чем ровно закончить:

— А я никогда не был на Тисовой улице и не являлся вашим опекуном, а тем более приёмным отцом.

Убил. Двумя простыми предложениями попал прямо в душу и безжалостно разорвал её на куски.

— Не... неправда. — Дрожащим голосом выдавил Гарри, не бросив ни единого взгляда на протянутую газету. Он продолжал смотреть на руки, ощущая, как режут глаза слезы, как дышать становится всё труднее. — Чем я заслужил? П-почему?

Солёная влага обволакивала глаза, грозясь сорваться, стоит лишь моргнуть. Гарри упорно удерживал её. Он не станет вновь позорно плакать, тем более, что папа притворяется злым и жестоким зельеваром. Для чего? Гарри никак не мог этого понять.

Сквозь толстую вату сознания последующие слова Снейпа были еле слышны:

— Это просто стечение обстоятельств. Вы были невнимательны на уроке и получили такие последствия. Они не были предсказуемы, — он положил газету Гарри на колени. — Взгляните на число выпуска. Как только поправитесь физически — выйдете на улицу, поговорите с друзьями или обратитесь к директору. Все ваши сомнения исчезнут. Дурман скоро окончательно рассеется, и вы спокойно вернётесь к прежней жизни, забыв всё, как дурное наваждение.

Снейп развернулся и направился в сторону выхода из больничного крыла.

Руки смяли газету. Гарри посмотрел вслед удаляющемуся профессору, не заботясь более о слезах, бежавших по его щекам.

— Думаешь, я забуду? Думаешь, я выкину из головы те два месяца, в которых я был счастлив и обрел семью? — замолчав, чтобы отдышаться, Гарри тихо произнес: — Я не хочу этого забывать, потому что это были самые лучшие дни в моей жизни.

Остановившись в дверях, Мастер зелий слегка повернул голову, по-прежнему не глядя на Гарри, и негромко, но отчётливо произнёс:

— Ваше право, мистер Поттер. Но учтите то, что забывать не стоит: ваша иллюзия не станет реальней от того, что вы храните её в памяти.

Дверь больничного крыла закрылась оглушающе тихо.

Гарри ещё долго просидел на коленях, сжимая несчастную газету. Взгляд его блуждал: то лишний раз глянет на дату в газете, чтобы увидеть злосчастное третье февраля, то на дверь, про себя надеясь, что Снейп вернётся и скажет, что не слишком удачно разыграл его. Возможно, даже извинится. И конечно же, Гарри его с радостью простит! Однако проклятое число в газете никак не вязалось с тридцатым марта, которое Гарри видел утром в журнале Ежедневного Пророка, лежавшего рядом с Гермионой. Нет, во всём в этом кроется какая-то ошибка. Он не мог прожить в иллюзии почти два месяца! Всё слишком реально было. Классно было. И Снейп... папа так заботился о нём.

Почувствовав, что замёрз вот так сидеть, Гарри забрался под одеяло, укутавшись чуть ли не с головой. Его разрывало изнутри от этих странных событий. Гарри не верил, отказывался верить, потому что, если он всё-таки поверит — это убьет его, ведь он успел полюбить своего приёмного отца. Что ему тогда делать? Всё потеряет смысл, так и не начавшись.

В палате послышались шаги. Должно быть, мадам Помфри пришла проведать его. Гарри не хотелось ни с кем общаться. Повернувшись на бок, он закрыл глаза, не обращая внимания на липкость на щеках от едва засохших на них слёз.

* * *

Тепло. Тепло и мягко. Тихий шёпот рядом:

— Мерлин... ты завёл себе просто отвратительную привычку, сын.

— Какую... какую привычку? — сонно промямлил Гарри, все ещё находясь в объятиях сна и не совсем понимая, что происходит.

Рядом что-то упало, заставив поморщиться. Но тут же по голове ласково прошлась чья-то рука, и глубокий голос устало ответил:

— Проснулся наконец? Привычку срывать мои уроки своими обмороками. Может быть, ты задался целью добавить мне седых прядей?

Проваливающийся было в объятия Морфея Гарри резко подскочил и повернулся к сидящему возле него Снейпу.

— Папа? — уточнил он, всё больше волнуясь.

Тот, до этого напряжённо рассматривающий Гарри, коротко выдохнул и улыбнулся:

— Как видишь. Я уже готовился к тому, что снова меня не узнаешь...

Не успел зельевар договорить, как парень крепко обнял его, сильно сцепив руки у того за спиной.

— Я так испугался, папа. Так испугался.

Его колотило от переполняющий нутро радости.

Значит, весь этот кошмар действительно был лишь сном!

Снейп удивился, но не отстранился. Заключив Гарри в ответное объятие, он усмехнулся:

— Что ж, такое твоё пробуждение мне нравится гораздо больше. Судя по тому, как сейчас трещат мои кости, силы к тебе вернулись и чувствуешь ты себя неплохо.

— Может, и неплохо, но... — Гарри отстранился и внимательно посмотрел на Снейпа. — Знаешь, как мне было жутко на тебя смотреть, когда ты говорил, что всё, что было за последние два месяца — неправда? Что ты никогда не усыновлял меня и по-прежнему ненавидишь. Я думал, что настал конец всему, мечтам о нормальной семье. Что я вновь буду одиноким.

Последнее предложение он произнес едва слышно. Горло запершило от рвущихся наружу эмоций.

Зельевар сосредоточенно слушал, мрачнея с каждым новым словом. Взяв ладони Гарри в свои, он заглянул в зелёные глаза и негромко произнёс:

— Прости меня. Из-за одной моей ошибки тебе до сих пор приходится расплачиваться этими кошмарами.

Гарри хотелось сказать, что тот не виноват, но у него язык не поворачивался. Слишком свежи были воспоминания, когда он был одинок, а Снейп был злым отвратительным ублюдком. Поэтому он промычал что-то нечленораздельное.

Зельевар вздохнул и чуть наклонился вперед.

— Можешь приходить ко мне в любое время до тех пор, пока точно не удостоверишься, что я рядом и ты не один. Это, конечно, опасно, но, думаю, мы оба будем предельно осторожны и справимся с этим. Носи с собой Карту и Мантию-невидимку.

Чуть сжав пальцы Гарри, он тихо добавил:

— Ты всегда можешь рассчитывать на меня, пока я тебе нужен. Я буду рядом. Веришь?

Хотелось сразу же радостно кивнуть головой и счастливо улыбнуться, но что-то мешало, не давало расслабиться и выбросить из головы плохие мысли.

Тем не менее Гарри произнёс:

— Да, конечно.

Всё правильно, так и должно быть. Гарри посмотрел на руки Снейпа, крепко и уверенно сжимающие его собственные. В обычном сне такого быть не могло бы, ведь он ощущал исходящее от этих рук тепло. Во сне как раз наоборот: должны были грубо хватать за шиворот, говорить гадости и делать всё, чтобы окунуть с головой в кошмар. Кошмарные сны — они такие. Неправильные. Гарри чуть улыбнулся и сжал в ответ руки профессора.

— Хорошо, — мягко сказал тот. — Тебе надо бы ещё немного поспать, чтобы окончательно прийти в себя. Что-нибудь хочешь? — Снейп начал подниматься со стула.

— А можно мне что-нибудь другое поделать? — спросил Гарри, испугавшись повторения кошмара. — Я понимаю, что сейчас ночь и ты наверняка хочешь спать, но... я выспался и вполне могу себя чем-то занять.

— Но у тебя до сих пор довольно болезненный вид и тебе явно ещё нужен отдых, — возразил зельевар, нахмурившись. Но тут же предложил, вновь усаживаясь на стул:

— Может быть, я тебе почитаю, а ты попробуешь уснуть?

— Маленьким детям читают, — буркнул Гарри.

Хотя он и не был против, ведь ему никогда не читали в детстве. Вернее, он по-прежнему этого не помнил.

Снейп ехидно улыбнулся:

— А я тебе взрослую книжку почитаю. Как насчёт "правил безопасности во время приготовления зелий"?

— Это скучно! — возразил Гарри, а потом смущенно улыбнулся. — Ах, да, в этом же и суть.

Усмехнувшись, профессор взмахнул волшебной палочкой и призвал книгу из соседней комнаты. Дождавшись, пока Гарри устроится поудобней, он раскрыл том и серьёзно прочёл:

— Правила безопасности при приготовлении зелий или "как сварить нечто полезное, оставив в живых себя и окружающих".

Странное чувство, вроде скучная книжка, скучнее некуда, однако Гарри был рад. Впервые у него останутся в памяти воспоминания о том, каково это, когда близкий человек сидит рядом с тобой и читает что-то, помогая уснуть. Незнакомое чувство безопасности и комфорта, о которых Гарри не знал, вернее забыл.

Постепенно фразы, прочитанные бархатным голосом зельевара, начали сливаться в одно большое и неясное предложение. Держать глаза открытыми у Гарри не было ни сил, ни желания. Повернувшись на бок, он ощутил как заботливые руки отца поправляют чуть съехавшее одеяло. Снейп оставался рядом с ним, и он никуда больше не денется.

"...чистый котёл — залог верно сваренного зелья и..." — улавливало сознание обрывки голоса, звучавшего еле слышно. — "При работе с токсичными ингредиентами необходимо пользоваться перчатками из драконьей кожи. Исключения составляют..." — удивлённый дракон снял с лап перчатки и, пожав плечами, передал Гарри, после чего улетел, растворяясь в тёмной дымке. — "...Убавить огонь, что поможет избежать подрыва бестолкового мага…" — Что? Странный автор у этой книги. Неужели издательство пропустило это предложение? Наверное, это профессор просто шутит. — "Ни в коем случае не вдыхать пары зелий! Повторяю для личностей, отличающихся особым идиотизмом..." — Сказано в стиле их вступительных уроков на первом курсе...

"Не на меня ли он случайно намекает? — вдруг прокралась в голову мысль. — Нечестно! Я же обещал, что исправлюсь", — с этими мыслями Гарри открыл глаза, желая высказать Снейпу всё, что думает о его чтении на ночь, однако зельевара рядом не было.

Приподнявшись и нащупав на тумбочке очки, Гарри нацепил их на нос и огляделся. Больничное крыло. Как так? Он же был в своей комнате! Ему снова снится кошмар? Гарри затрясло. Он только-только успокоился, и снова. Нужно проснуться, чтобы больше не спать. И всё равно, что Снейп будет крайне недоволен таким его ребячеством. Страх вновь услышать что-то плохое не позволял ему сосредоточиться.

А стоит ли дожидаться воплощения самых жутких страхов? Не проще ли сразу проснуться? Гарри потянулся было к руке, чтобы ущипнуть себя, пока не стало поздно, однако хлопающая дверь отвлекла его. Через несколько минут к нему подошла мадам Помфри.

— О, мистер Поттер, вы уже не спите. Как себя чувствуете?

Ну, пока вроде ничего страшного.

Гарри прислушался к себе.

— Вроде хорошо.

— Вот и славно, — улыбнулась колдомедик. — Сегодня довольно приятная погода, несмотря на холод, так что, если ваше состояние до полудня не изменится, я разрешу вам покинуть мои владения.

Она подмигнула ему.

— А... какое сегодня число? — как бы между делом поинтересовался Гарри.

"Только бы тридцатое, только бы тридцатое... ну или тридцать первое! Ну, пожалуйста…"

— Четвёртое февраля, — Гарри похолодел. Его волнение не укрылось от внимания Помфри, которой Снейп из кошмаров наверняка всё рассказал, вернее, рассказал, что её пациент сошел с ума. — Что-то не так мистер Поттер?

— Нет, — покачал головой Гарри, а потом улыбнулся Помфри, чтобы не вызвать лишних подозрений. — Сегодня день рождения одного моего друга, а я не купил ему подарок.

— Ещё не поздно, не переживайте так сильно, — смягчилась Помфри.

"Уходи. Ну же, уходи! — повторял про себя как мантру Гарри. — Не хочу больше находиться в этом месте".

— А теперь тебе стоит принять зелья, — оповестила его колдомедик, — после чего я проведу диагностику, и, если всё будет в порядке, к обеду сможешь разобраться с подарком для друга.

— Спасибо, — буркнул Гарри, скривившись при виде нескольких флаконов с не очень приятного цвета жидкостью.

Помфри протянула три пузырька:

— Зелья должны подействовать, поэтому подойду через пятнадцать минут, — и, проследив за тем, как Гарри, вздыхая, открыл первый, улыбнулась и отошла к своему кабинету.

Он прислушивался к её удаляющимся шагам, опасаясь, что она может передумать и вернуться. Гарри не собирался пить её зелья. Мало ли, какой эффект они могут иметь в кошмаре? Вдруг, если он выпьет хоть немного, его постигнет страшная агония? Вытащив из прикроватного ящика свою волшебную палочку, Гарри тихо произнес "Эванеско", освобождая флаконы от содержимого.

Для убедительности издав страдальческий вздох, означающий, что он выпил зелья, Гарри отставил их в сторону и осмотрелся. Унылость больничного крыла вкупе с его дурным наваждением навевало сильнейшую тоску, сопровождающуюся наплывами паники. Почему эта жуть преследует его? Чувствуя под собой холодную ткань простыней, Гарри всё больше пугался реальности, которую имел его личный кошмар. Лежать было удобно, а приятная ткань успокаивала... если бы Гарри не знал, что всё это не сон. Сейчас все это наоборот напрягало. Парень вспомнил тёплые руки Снейпа, сжимающие его собственные. Такие настоящие. И кровать — мягкая и удобная, ощутимо лучше этой. Чёрт, всё слишком реалистично, и от этого становилось страшно и неуютно. Хотелось проснуться и больше не ложиться спать. Прямо как в каком-то ужастике, который тайно от родителей смотрел Дадли. В нём тоже нельзя было спать, а иначе можно было встретиться с маньяком и умереть.

Гарри вздрогнул, сердце бешено колотилось в груди. Надо проснуться! Решив это, он сильно ущипнул себя за руку, однако ничего, кроме боли, не почувствовал. Может, надо сильнее, чтобы себя пробудить? Поднявшись на колени и обернувшись к изголовью кровати, Гарри со всей силы ударил кулаком в стену, отчего тот предательски хрустнул.

Больно! Кажется, он сломал руку!

Едва сдерживая рвущийся наружу крик, Гарри рухнул на кровать, болезненно морщась. На костяшках пальцев начал появляться кровоподтек, сулящий в дальнейшем огромный синяк.

Чёрт!

Вспомнилось, как он пробуждался после того злосчастного урока зелий, где Снейп впервые обратился к нему по имени. Тогда он тоже сильно ущипнул себя и тоже не смог проснуться, проклиная всё на свете не только из-за дикой на тот момент ситуации, но и из-за ощутимой боли от мощного щипка. В этот раз он совсем расстарался, отбив себе руку.

Как же больно! Как же больно!

Тяжело дыша, Гарри вновь огляделся. Как ему проснуться? Что такое этот кошмар? Почему он так реален, что даже не выпускает из своих сетей? Внезапно ледяной страх сковал неистово колотящееся сердце стальными цепями, мешая нормально дышать. Что, если он никогда больше не сможет проснуться? Останется здесь? Тут всё другое, такое чужое, неродное. Как ему жить, зная, что в реальности его ждет отец и волнуется.

Сжав пульсирующую руку, Гарри лишний раз убедился в пугающей натуральности своего сновидения. По всем законам жанра вот-вот должен появиться главный злодей и запытать его до смерти. В случае с Гарри пытки скорее будут носить моральный характер, нежели физический.

Послышались шаги. Медленно приближалось нечто...

— Итак, мистер Поттер, вы готовы?

Гарри перевел на вошедшего дикий взгляд, но, сообразив, что перед ним всего лишь мадам Помфри, чуть успокоился.

— Да, что нужно делать?

— Как обычно, просто немного посидеть неподвижно, пока я вас обследую, — задержавшись взглядом на лице Гарри, она нахмурилась:

— Вы что-то очень бледны. Плохо себя чувствуете?

— А?.. Нет, — для верности Гарри покачал головой. — Я всё думаю о подарке своему другу. Надо срочно его купить.

Это был "очень тонкий" намек на то, что он хочет побыстрее отсюда выйти. Когда Помфри нацелила на него палочку, готовая читать диагностические заклинания, Гарри дернулся так, будто она собирается бросать в него убийственное заклинание. Он боролся с острым желанием достать свою палочку, чувствуя себя безоружным.

Но Помфри всего лишь произнесла стандартные диагностические формулы, заставляя ощутить короткую щекотку по всему телу.

— Что ж, внутренних повреждений не вижу, но меня беспокоит ваш значительно повышенный общий эмоциональный фон. Видимо, придётся отдохнуть здесь ещё сутки, мистер Поттер, — выдала свой вердикт колдомедик.

— Нет, мадам Помфри! — в ужасе уставился на нее Гарри. — Со мной всё хорошо, правда! Я всего лишь очень беспокоюсь, что дорогой мне человек не получит от меня вовремя подарок и подумает, что мне нет до него никакого дела.

Говоря все это, Гарри представил себе огорченное лицо Чжоу или профессора Снейпа, если он вдруг забудет их поздравить в такой значимый день, как день рождения... Мерлин, а ведь Гарри даже не знает, когда у них дни рождения!

От этого осознания сделалось совсем грустно.

С минуту она смотрела на отчаянную физиономию перед собой. И, глубоко вздохнув, произнесла:

— Хорошо, я отпущу вас сейчас, но взамен, — уже строго добавила колдомедик, — вы пообещаете, что, если недомогание не пройдет, снова придёте сюда.

— Конечно-конечно, — Гарри засуетился. — Малейшая царапина и я сразу к вам.

— Ловлю на слове, мистер Поттер, — Помфри удалилась, бормоча что-то про нетерпеливых детей.

Гарри не обратил внимания на её слова, ему хотелось поскорее покинуть это унылое место и придумать, как проснуться. В любом случае, у него будет больше шансов что-либо изменить, если он не будет валяться в кровати.

Собрав вещи, Гарри покинул больничное крыло, но сразу же остановился, нерешительно оглядываясь по сторонам. Он не знал, какой сегодня день недели, так как в самый решающий момент его интересовала дата, а не день. Судя по тишине в коридорах, наверняка были будни, ведь не могут же разом все ученики уйти из замка. А, нет, могут, если это воскресение и поход в Хогсмид. Куда ему пойти? Подземелья разом отпадали, поскольку Гарри не готов был нарваться на злого Снейпа, на уроки идти не хотелось. Оставалась лишь Гриффиндорская башня, где он мог бы спокойно подождать друзей и как следует продумать способ вернуться в реальность. Если же нет, то лучшего источника информации, чем его Рон и Гермиона, было не найти. Отчего-то он знал, что в любом случае они не отвернутся от него и помогут во всем разобраться.

Эта теплая мысль слегка ослабила душившее его напряжение, пока Гарри решительно направился туда, стараясь не нарваться по пути на Филча.

* * *

Родная гостиная встретила его некоторым оживлением: Фред, Джордж и Ли Джордан стояли у окна, то и дело оглашая комнату диким смехом, за столиками и в креслах за учебниками сидели несколько студентов-второкурсников. Однако больше Гарри интересовали Рон и Гермиона, расположившиеся на диване перед камином и негромко спорившие. Он тут же зашагал в их направлении:

— Привет.

Гермиона резко обернулась и тут же кинулась к нему, обнимая и восклицая:

— Гарри, тебя уже отпустили! — отстранившись, она взволнованно его оглядела и спросила:

— Как себя чувствуешь?

Рон тоже к тому времени поднялся и подошёл:

— Привет! Ты что-то и правда бледен... А мы как раз думали, пойти ли к тебе сейчас или подождать, чтобы ты смог оклематься.

— Ну, раз меня отпустили, значит, со мной всё в порядке, — несколько вымучено улыбнулся Гарри.

Нет, он, конечно, знал, что друзья волнуются за него, но он не думал, что они чуть ли не с порога накинутся на него, словно наседки.

— Расскажите, что было после того, как я отрубился? Что я пропустил?

Ушибленная рука вновь заныла, но Гарри постарался не показывать вида. Кстати, странно, почему мадам Помфри не заметила его такой жёсткой ссадины?

Друзья напряжённо переглянулись, после чего Гермиона негромко сообщила:

— Честно признаться, мы боялись, что ты надолго у мадам Помфри задержишься: твой припадок выглядел ужасно! Все зашумели...

— Когда ты осел, этот придурок Малфой начал вставлять свои тупые комментарии! — гневно перебил её Рон. — Вообще слизеринцам было очень весело. Правда, Снейп почти сразу велел всем заткнуться и сказал, что урок окончен. Потом наколдовал носилки и отнёс тебя в лазарет.

— Мы хотели тоже побыть рядом с тобой, но он нас прогнал. Вечером мы приходили, а мадам Помфри сообщила, что ты спишь, — немного виновато закончила Гермиона.

"Нет, все было не так!" — хотелось возмутиться, однако Гарри не стал.

Не хватало ещё, чтобы друзья посчитали его ненормальным. Пусть это и сон, тем не менее, приятного всё равно мало.

— А... как Снейп отреагировал на моё отключение?

Трудно что-либо соображать, когда в голове страшная путаница.

— Да как он мог отреагировать? — хмыкнул Рон пренебрежительно. — Сначала ехидно спросил что-то о том, что ты наконец осознал весь ужас той дряни, которую варишь. А когда ты заржал на весь класс, — он ухмыльнулся, — такой злой и оскорблённой рожи я у него ещё не видел!

Но улыбка слетела с его лица через несколько мгновений, и Рон хмуро продолжил:

— Потом ты упал, и мне показалось, что он был рад. Ползучий гад.

Слова Рона сильно задели Гарри. Хотелось врезать другу за то, что он так плохо отзывается о Снейпе. Нет, Рон-то как раз хорошо о нём отзывается, а вот эта пародия на Рона…

"Не мог Снейп радоваться моему падению! Не мог".

— Не говори о нём такое, — получилось резковато, но заметив выпученные на него глаза друзей, Гарри пояснил: — Наверняка он притворялся, ведь мало ли, кто что услышать мог. А ему нельзя демонстрировать лояльность к... Той Самой Организации. Вы же не знаете, как Снейп вёл себя в больничном крыле.

Гарри хотелось, чтобы это оказалось правдой. Тогда бы дурное наваждение перестало бы быть таковым, перестало пугать его.

Рон всё ещё потрясённо смотрел на Гарри:

— Причём здесь Ор... организация? На тебя-то это никогда не распространялось, да и не верю я до сих пор в его преданность, — он поморщился. — А как он себя вёл? Меньше пытался тебе яда подсунуть? Но там Помфри была, видать, поэтому мог вести себя не как последняя сволочь.

Тут Гермиона его строго одёрнула:

— Вообще-то он преподаватель! И даже при всей его... неприязни к Гарри он не станет ему вредить никогда!

— Да кто его знает, что ждать от Пожирателя! — упрямо возразил Рон.

— Он больше не Пожиратель, Рон! — нервы всё-таки не выдержали.

Да и как могло быть иначе, если лучший друг умудрился уже дважды задеть его.

— Дамблдор верит ему, и мы должны, — продолжал настаивать на своём Гарри. — Да, у него есть это чёртово клеймо, но сейчас-то он на нашей стороне, значит, когда-то понял, что совершил непростительную ошибку.

Ответом ему были два абсолютно ошарашенных взгляда. Первой очнулась Гермиона. Настороженно глядя на друга, она проговорила:

— Гарри... я, конечно, рада, что ты наконец прислушался к моим словам, но, — она ненадолго умолкла, а затем продолжила, понизив голос, — с чего такие внезапные перемены?

Тут и Рон пришёл в себя: напряжённо и опасливо рассматривая Гарри, он спросил:

— Слушай, приятель, ты меня пугаешь... а он там тебя ничем не опоил? Почему ты его защищаешь? Он же всегда издевался над тобой, никогда не скрывая своей ненависти!

Как же надоело слушать этот бред его подсознания или что там еще побуждало кошмары? Хотелось драться как разъярённый лев, чтобы отстоять честь Снейпа. Однако даже во сне он не мог просто ударить Рона, хотя тот был опасно близко около той грани, где оканчивалось такое непрочное терпение.

"Нет, надоело. Раз это сон, то я тоже выскажу всё, что думаю".

— Ничем он меня не поил, Рон! — раздражённо отозвался Гарри и, посмотрев на друзей, быстро заговорил:

— Он не может меня опоить! Ведь Снейп почти с самого детства растил меня! Я понимаю, что вы просто ненастоящие, поэтому и говорите всё это. А я всего лишь сплю. Настоящие Рон и Гермиона поддержали бы меня и моего отца, а вы... Почему всё вокруг здесь пытается меня спровоцировать?!

Странное дело, но на лицах друзей отразился неподдельный испуг.

— Гарри, ты что... — Гермиона охнула и прижала ладони ко рту, глаза её увлажнились. Рон же растерянно смотрел на Гарри, приоткрыв рот и слегка качая головой из стороны в сторону, затем повернулся к подруге.

— Точно опоил, — проговорил он негромко. Казалось бы, Рон шутит, если бы не побледневшее лицо, говорящее лишь о том, что он верит в сказанное. — Что делать будем?

Гриффиндорка вздрогнула и огляделась вокруг: несколько любопытных взглядов уже устремилось к их небольшой компании.

— Давайте уйдём отсюда? — спешно предложила она, едва скрывая дрожь в голосе. — И спокойно поговорим где-нибудь.

Раздражённый, Гарри кивнул и пошёл следом за ними. Реакция друзей цепляла его и сеяла смуту. А что, если всё-таки он не спит?

* * *

Всю дорогу до одного из пустых классов ребята шли молча. Каждый думал о своём, поэтому ничто не нарушало тишину школьных коридоров, кроме звука их нестройного шага. Когда дверь нужного кабинета уже была закрыта за ними, произнесены заглушающие и запирающие заклятия, Гермиона обернулась к Гарри и настороженно спросила:

— Гарри, ты уверен, что спишь?

— Мерлин, нам не показалось, что ты сказал, будто тебя Снейп воспитывал?! — внезапно громко перебил её Рон, делая к Гарри несколько шагов и пристально вглядываясь в его лицо.

Тот напрягся, но заставил себя устоять на месте и не шарахаться от друга.

— Да, вам не показалось! — резко ответил Гарри. — И да, уверен! А как может быть иначе, когда ещё некоторое время назад я крепко спал в своей комнате, слушая как Снейп читает мне на ночь правила техники безопасности по зельям, чтобы я быстрее заснул, говорил, что не бросит меня, а тут я открываю глаза и опять вижу, что никому не нужен.

— Снейп тебе в комнате на ночь читал? Уверял, что не бросит?! — Рон схватился за голову, взлохмачивая рыжие волосы и глядя на Гарри с диким выражением на лице. — Да из-за его грёбанных зелий ты вообще отключился! И что он там тебе наплёл, что ты удумал, будто он тебя воспитывал? Чёрт, ты правда его "отцом" назвал?!

— Рон, уймись! — прервала его Гермиона, хватая за плечо. Голос её дрожал. — Не напирай на него, нам ведь нужно понять, что происходит! — Она снова обратилась к Гарри, продолжая держаться за Рона:

— Что произошло в больничном крыле? Что рассказал тебе профессор по поводу того, что случилось на уроке?

— Он сказал, что я заставил его сильно поволноваться... — Гарри запнулся. — Ах да, вам же нужен мой сон. В таком случае Снейп сказал, что я бездарность, которая не может отличить одно растение от другого, что я избалованный сын своего отца и что мне всё почудилось.

Гарри сердился: на друзей — за то, что сомневались в его вменяемости и поливали грязью Снейпа, на себя — за то, что сорвался и всё им высказал, на неуверенность, которую раз за разом пробуждали Рон и Гермиона.

— Второе больше похоже на правду, если только этот гад…

— Помолчи, Рон! — снова остановила его Гермиона. Она ненадолго умолкла, что-то обдумывая, затем присела на краешек парты и посмотрела на Гарри:

— Дело в том, — начала она медленно, — что то, о чём ты говоришь, несколько не состыкуется с тем, что знаем мы. Поэтому не мог бы ты рассказать, что происходило, начиная с урока зелий? — заметив возмущённый взгляд, она тихо добавила, — пожалуйста, Гарри.

И Гарри рассказал. Всё, что было, начиная с того момента, как он очнулся после неудачно сваренного зелья: про неверие и испуг, которые его охватили, когда стало ясно, что что-то не так. Долгое неверие в доброжелательность Снейпа, злость на друзей, которые поддерживают позицию слизеринского декана, а не его. Порой потрясение бывало настолько сильным, что казалось, будто сходишь с ума. Затем всё изменилось: появилось осознание того, что всё увиденное и услышанное — правда, а остальное — плод больного воображения и каких-то внутренних протестов.

Вместе с осознанием появилась привычка — потребность в общении с этим, другим Снейпом, с друзьями, поддерживающими его во всём, в отношениях с Чжоу. Всё казалось таким классным, правильным. Все чаепития со Снейпом, все разговоры. Об успехах в окклюменции и говорить нечего. Когда же пришел Сириус, стало совсем правильно и как-то... по-семейному, что ли. Да, сначала был конфликт, но он быстро исчез. Снейп показал ему воспоминания, которые могли вызвать такие помутнения в его памяти, и Гарри принял это, научился жить той жизнью, где профессор зелий — его приёмный отец и самый близкий человек вместе с Сириусом и Ремусом и, конечно, же ими, Роном и Гермионой.

И вдруг всё оборвалось. Снова зелья, больничное крыло, путаница с числами. Он жил и радовался жизни до конца марта, а в газете, которую ему дал Снейп — опять чёртово начало февраля, вызывающее лишь слёзы и отчаяние, ведь он уже считал те события правдой, той правдой, которую хотелось принимать. Потому что там он не жил с Дурслями, там его принимали и любили за то, что он просто Гарри. У него был родитель.

— И после этого вы хотите, чтобы я так легко от всего отказался? — сердито поинтересовался Гарри.

Весь рассказ ребята слушали не перебивая. Точнее, Рон сначала бросал ошеломлённые взгляды и пытался задавать вопросы, но на вторую-третью подобную выходку Гермиона просто взяла его за руку, и оживлённый монолог Гарри уже никто не прерывал.

Рассказ занял добрых половину часа, и если бы Гарри не был так погружён в свою память, мог бы наблюдать на лицах друзей целую гамму сменяющихся чувств: от глубокого удивления и растерянности до возмущённой бессильной злости и странного, почти материально ощутимого сочувствия и печали.

Когда Гарри окончил свою историю и сердито обернулся к ним, в глазах Гермионы блестели слёзы, прикусив губу, она смотрела в пол; Рон же выглядел совсем потерянно, к тому времени он уже сам крепко держал в своих руках ладонь подруги, и если бы не эта уверенная хватка и живой блеск глаз, могло показаться, что душа его ушла из тела, высосанная каким-то дементором.

— Ну и что вы молчите? — Гарри старался не обращать внимания на бледные лица друзей.

Те едва заметно вздрогнули от нового резкого вопроса, но не спешили отвечать, то и дело затравленно переглядываясь. Когда уже от затянувшейся паузы воздух стал чуть не искриться от переполнявшей его напряженной тишины, Гермиона глубоко вздохнула и внимательно посмотрела на него:

— Гарри... то, что ты рассказал... после всего... поверить будет действительно нелегко, — она встряхнула головой, сильно зажмурившись, затем встала и сделала маленький шаг к нему, снова заглядывая в глаза. — Но того, о чём ты говоришь... не было, — её голос задрожал, будто она очень старалась сдержать рыдание. — Реальность кончилась там, где мы готовили "Морочащую жидкость"... Сегодня действительно четвёртое февраля, а урок зельеварения был только вчера, — слабо закончила Гермиона, и её лицо всё-таки перечеркнули две блестящие дорожки из глаз.

— Неправда! — отшатнулся от неё Гарри. — Это всё было! Я чувствовал каждый прожитый мной день! Если бы это было миражом, иллюзией или ещё чем-то таким, думаешь, я бы ощущал всё произошедшее каждой клеточкой своего тела? Думаешь, я бы так сильно чувствовал, если бы иллюзия длилась миг? Нет, прошло два месяца, и за то время, пока они шли, я был счастлив, ибо наконец понял, что у меня есть то, чего мне так не хватало. У меня есть семья.

Как она не понимает? Почему не хочет поверить? Хотя, с чего бы Гермиона из сна ему верила.

— Это всё из-за компонентов зелья, — пояснила она, утирая тыльной стороной ладони слёзы. — В его состав входили ингредиенты, несовместимые по своей природе, если их неверно применять... Видимо, произошла непредсказуемая реакция, и ты в обмороке увидел воплощенным то, что так давно хотел... Лунный камень с древних времён использовался и магами, и неволшебниками, как средство глубокого входа в подсознание и стимуляции его в образах, способных очень ярко распознаваться пятью человеческими чувствами, а настойка алихоции... при неосторожном применении может вызывать истер... состояние, при котором человек зацикливается на любой своей навязчивой идее, — тут Гермиона бросила бороться со слезами и надрывно выдохнула:

— Это просто ошибка. Ужасная ошибка...

Рон, всё ещё бледный, тоже шагнул к ней, но лишь для того, чтобы добавить:

— Я не знаю, по чьей идиотской иронии это случилось, Гарри... Тестрал задери, у меня в голове не укладывается, что из всех возможных вариантов, ты выбрал на роль отца именно Снейпа! Даже мой отец и то больше подошёл бы! — поняв, что ляпнул лишнее, он одёрнул себя и негромко закончил:

— И не смотря на это... чёрт, никогда не думал, что скажу подобное... но сейчас я бы не был против, если бы то, что ты нам озвучил, оказалось правдой, раз тебе было в этом хорошо... Только это не так.

— Всё, что вы говорите, неправда! — продолжал гнуть свою линию Гарри. — Может, это и звучит логично и правильно, но я не хочу, чтобы это звучало так. И вас я тоже не хочу больше слушать.

Друзья его не понимают, просто не понимают. И у Гермионы, и у Рона была настоящая семья, а у него никого. Стоило только счастью замаячить на горизонте, как всё стало разбиваться вдребезги. Конечно, легко говорить тем, кого с самого детства любили, о ком заботились, легко рушить стены и крушить надежды.

Гарри покинул кабинет, не оглядываясь и не забыв напоследок от всей души хлопнуть дверью.

* * *

Сквозь плотный полог кровати солнце не пробивалось и никак не могло нарушить покой спящего. Но с этой задачей прекрасно справлялись обитатели спальни в Башне Гриффиндора: время завтрака подходило к концу, и сборов для нового учебного дня избежать никак было нельзя.

Гарри плохо спал этой ночью, то и дело просыпаясь и глядя на магический календарь на стене спальни, который упорно отображал февраль. Поэтому сейчас шебуршания и негромкие переговоры между собой одноклассников отзывались в нём сильной головной болью. Раздраженно вздохнув, Гарри перевернулся на другой бок, закрыв глаза.

Всё произошедшее вчера давило на него тяжким грузом, мешая нормально существовать. Гарри ни в какую не хотел верить ни здешнему Снейпу, ни здешним Рону и Гермионе, несмотря на их, казалось бы, искреннюю заботу. Числа в газете и на календаре ещё ничего не доказывают. То, что он не может проснуться, также ничего не значит, наверняка есть способ как-то вернуться, ведь у него уже получилось. Вероятно, его приёмный отец заметил, что с сыном что-то не так, и со своей стороны тоже пытается найти способ вытащить его из этого кошмара. Ему остаётся только ждать, верить и стараться самому найти возможность выбраться в реальность.

"Или это реальность, а тот мир — иллюзия?" — спросило дерзкое подсознание.

Гарри отчаянно замотал головой, о чём тут же пожалел: противные молоточки нещадно атаковали его виски.

Этот мир походил на тот, что он помнил до начала всей этой путаницы. Тот же злой Снейп, которому нет до него дела, те же заботившиеся о нём друзья и по-прежнему ни одного близкого взрослого рядом. Нет, был Сириус, который, конечно же, любил крестника, однако он был очень далеко и Гарри все ещё утаивал некоторые вещи от него, опасаясь его реакции. О том, как ему живется у Дурслей, Гарри никому не решался рассказать... кроме Снейпа.

Чёрт! Чем дольше он сравнивал эти два, таких непохожих на друг друга мира, тем становилось больнее.

Решив, что лучше отвлечься и пойти на уроки, чем обо всём этом думать, Гарри поднялся с кровати и начал собираться, демонстративно игнорируя попытки Рона заговорить с ним.

А какой урок сейчас первый? Как назло расписание потерялось. Придется спросить, благо, кроме Рона в комнате был ещё и Невилл.

— Невилл, подскажи, какой у нас сейчас урок? — как можно непринужденнее поинтересовался Гарри, не обращая внимания на начавшие краснеть уши Рона.

Лонгботтом, пытавшийся в это время засунуть в сумку учебник, прекратил своё занятие и несколько удивлённо посмотрел на Гарри:

— Ой, Гарри, тебя выписали уже? — но тут же рассеянно пояснил. — Я вчера из-за всех заданий совсем из реальности выпал и даже не заметил! Ты как? Сейчас две пары Чар по расписанию.

«Из реальности он выпал… Не ты один!» — промелькнула раздражённая мысль.

— Всё в порядке, — отозвался Гарри. — А потом?

"Хорошо, что не зелья. Я не готов. Совсем не готов", — печально подумал он.

— Зелья, — страдальчески вздохнул Невилл, продолжив воевать со своей сумкой. — Сдвоенные.

"Дьявол!" — мысленно взвыл Гарри.

Далее он, как и Невилл, стал собирать сумку. Каждое движение давалось ему всё труднее и труднее. При этом краем глаза он видел, что Рон по-прежнему не собирается уходить. Ещё одна проблема.

Раздался победный звук закрытого наконец замка, и Невилл направился в сторону выхода из спальни. На миг он обернулся:

— Вы бы поторопились, ребята, у нас минут пятнадцать осталось до урока, — после чего скрылся за дверью.

Рон тут же посмотрел на Гарри:

— Теперь будешь меня игнорировать? Всё ещё думаешь, что мы тебе врём?

— Неважно, что я думаю, Рон, — тихо ответил Гарри. — Вы же тоже не хотите признавать мою правду.

Он попытался обойти друга.

Тот встал напротив, загородив проход, и воскликнул:

— Никто её не отрицает, Гарри! Гермиона же дала этому объяснение. Просто... — он ненадолго замялся, потом продолжил тише, — мы не хотим, чтобы тебе стало ещё хуже. Поэтому будь готов к тому, что всё увиденное сегодня тебе очень не понравится, — с этими словами он прихватил свои вещи и, грустно взглянув на друга, первым вышел из спальни.

— Я знаю, Рон! — огрызнулся в ответ Гарри, впрочем, неуверенный в том, что тот услышал его.

Да, он и правда знал... и боялся этого. Боялся до дрожи в коленях. Ему не хотелось вновь переживать вчерашнее, не хотелось начинать сомневаться в реальности того мира. Однако сейчас он именно это и делал.

Злой на себя за слабость, Гарри поспешил на занятия. Там он демонстративно сел подальше от Рона и Гермионы, которые продолжали сопровождать его тревожными и горестными взглядами, от которых хотелось броситься под когти разъяренного гиппогрифа. Лишь бы не видеть боль на лицах друзей, пусть и из сна.

Профессор Флитвик рассказывал о разновидностях отталкивающих и манящих чар, но Гарри практически не слушал его. Все мысли занимали воспоминания из той недолгой счастливой жизни, которую он провёл со Снейпом в другом мире. Неужели этого никогда не будет больше? Или всё-таки он сумеет проснуться? А, может быть, он тогда всё-таки спал? Нет, этого не могло быть!

Вот только ему не давала покоя одна вещь. Несмотря на всё счастье, на те воспоминания, которые в думосбросе ему показывал Снейп, Гарри так ничего и не вспомнил. Могла ли у него быть настолько сильная амнезия, чтобы память ни на что вообще не отреагировала? Он не знал всех тонкостей этой функции, однако сомневался. Наверняка что-то должно было привлечь его внимание, заставить вспомнить. Всё настойчивее в голове всплывали образы Дурслей и жуткого одиночества, которое не отпускало его вплоть до поступления в Хогвартс.

Задав домашнее задание, Флитвик отпустил учеников на обед. Кажется, он решил не тревожить Гарри лишний раз и не пенять ему на то, что он ничего не слышал. Вероятнее всего, все преподаватели были в курсе происшедшего на зельях, и от этого делалось ещё хуже. Если это реальный мир, то каким же идиотом он наверняка теперь выглядит в их глазах.

Огорчённый, Гарри не пошёл на обед. Есть не хотелось, да и душевная боль была слишком сильна. Не хватало того ещё, чтобы и все остальные её заметили. Особенно Малфой. Вместо обеда он отправился гулять по замку, сам не зная, куда идёт. Все проходящие мимо студенты удивлённо поворачивали голову ему вслед, за спиной слышались тихие возбужденные голоса, обсуждающие его, но Гарри было все равно. Он настолько погрузился в себя, в те воспоминания, единственные, приносящие ему счастье, что не замечал ничего вокруг.

Он думал о Снейпе, который пообещал больше никогда не бросать его, несмотря ни на что. Их перемирие с Сириусом и общие посиделки. Неужели этого никогда больше не будет? Он останется один. Во всем целом мире. Будет только он и Волдеморт, которого ему, скорее всего, придётся убивать. А потом? Кому он станет нужен после этого?

Все многочисленные вопросы оборвались, стоило ему услышать звонок на следующий урок. Ох, нет! Зелья!

— Войдите! — резкий выкрик, казалось, разошёлся эхом даже по другую сторону класса.

Стараясь не сбиться с дыхания от волнения, Гарри дрожащей рукой открыл дверь и вошёл в кабинет.

— Прошу прощения за опоздание, сэр, — как можно вежливее произнёс он, не глядя на преподавателя.

— Минус пятнадцать баллов с Гриффиндора, — бросил зельевар после мучительной паузы. Повернувшись к классу он, видимо, продолжил рассказывать об очередном зелье, название которого уже было отражено на доске.

Что ж, могло бы быть и хуже. С другой стороны, что может быть хуже этой кошмарной иллюзии?

Стараясь не шуметь, чтобы лишний раз не злить зельевара, Гарри чуть было не сел за первую парту, где привык сидеть в той реальности, но, вовремя опомнившись, поспешил сесть к друзьям, с которыми всё ещё не стремился разговаривать. Всё-таки... ему хотелось домой.

Рон и Гермиона облегчённо переглянулись и обратили своё внимание к Снейпу, вещавшему о воздействии "Костероста", судя по записи на доске.

— Длится от восьми до двенадцати часов и протекает болезненно, — негромко говорил он, медленно передвигаясь от одной стороны доски в другую. — Многие маги, принявшие состав, впоследствии описывают ощущения как "множество игл вонзающихся в кожу изнутри". — Несколько студентов перекосило, видимо, от представшей перед их мысленными взорами картинки.

Гарри тоже поморщился, вспоминая, как после неудачной попытки горе-профессора Локхарта срастить ему кости ему пришлось целую ночь мучиться от боли... в одиночестве.

— В рецепт входят серые пауки, так как эти представители паукообразных обладают ферментами, способствующими быстрому формированию новой кости; растительной составляющей является клыкастая герань и китайская кусачая капуста из-за своих стабилизирующих и формирующих твёрдую основу свойств, а также порошок костей приматов как закрепляющий элемент. Почему избирается последний ингредиент данного типа, поймёт каждый, кто обладает минимально развитым логическим мышлением, — Снейп презрительно оглядел класс, словно сомневался, что в аудитории присутствуют те, кто хоть как-то способен мыслить. — Впрочем, в некоторых древнейших трактатах упоминается, что внесение в состав вместо последней составляющей осколка кости Василиска, значительно усиливает и смягчает эффекты зелья. Но это исключение вряд ли когда-нибудь пригодится кому-либо из вас, — продолжил он лекцию.

Память тут же услужливо подкинула Гарри воспоминания, связанные с его вторым курсом. Такие чёткие и ясные, словно это было лишь пару недель назад: его отчаянное желание спасти Джинни, неожиданная правда о Томе Реддле и, конечно же, страх перед огромной змеёй, выползшей из трубы. Гарри боялся, что не справится с ними, но ему так хотелось помочь сестре Рона, что испуг отошёл на задний план. Тогда, после её спасения, их окружила почти вся семья Уизли, сильно беспокоящаяся за свою дочь, за Рона и... за Гарри тоже, хотя, наверное, не так сильно. Гарри в тот момент даже представил себе, что сейчас откроется дверь и в комнату войдёт какой-нибудь взрослый, который будет также сильно волноваться о нём, о Гарри. Но откуда взяться такому взрослому? Ни Сириуса, ни Ремуса он ещё не знал.

Сразу после воспоминания в голову закралась неприятная мысль о том, что про Снейпа-отца и их счастливые года ему ни разу ничего не вспомнились. Было множество эмоций: неверия, осторожной радости, настороженности. Всё, что присуще человеку, оказавшемуся в нестандартной для себя ситуации, человеку, который впервые понял, что значит любовь взрослого.

Возможно ли, что эта реальность правдива, а та — плод его больного воображения? Нет, до последнего он не поверит в это! Потому что, если поверит — его мир разлетится на множество кусочков, которые вряд ли склеятся вновь. Гарри опять останется один. Конечно, у него по-прежнему был крёстный (о котором он почти ничего не знал), постоянно держащий всех в напряжённом состоянии, ибо авроры до сих пор разыскивали его, грозя поцелуем дементора. Был Лунатик — доброй души человек, впрочем, воспринимаемый Гарри как друг его отца. Наверное, дело было в болезни Люпина, держащей близких людей на внушительном расстоянии от него. Были Уизли, у которых, помимо Гарри, на попечении находилось ещё семь своих детей.

Ну почему у Гарри нет никого из взрослых, кто бы мог его любить как Гарри, заботиться о нём. Только о нём. Чтобы его мир крутился лишь вокруг Гарри.

"Перестань! У тебя есть такой человек", — мысленно сказал он сам себе.

Снейп из той реальности. Из настоящей реальности. И наплевать, что он ничего не помнит. Главное, что Гарри любим, что у него есть отец, готовый на всё ради сына.

"А как ты объяснишь, что в этом мире помнишь буквально всё?" — противный голосок внутри не желал утихать и заставлял его сомневаться. — Ты помнишь своё детство, первые года в Хогвартсе. Ты помнишь почти каждую мелочь. А что ты помнишь в том мире? Не со слов Снейпа, а сам?"

"Заткнись!" — огрызнулся Гарри.

Рассерженный взгляд наткнулся на читающего лекцию зельевара. Лицо его было мрачным. Впрочем, как и всегда. Только Гарри знал, каким тот бывал, когда снимал свою маску. Он видел тёплую улыбку, расслабленность в движениях, бесконечную любовь в чёрных, казалось бы, непроницаемых глазах. Чёрт возьми, он даже видел его не в чёрных одеяниях! Разве мог бы придуманный мир дать ему разглядеть всё это? Ведь долгое время Гарри считал Снейпа первым своим врагом после Волдеморта. Охотнее верилось бы в то, что в придуманном мире Снейп бы стал самым близким приспешником тёмного мага и лично бы принёс голову Гарри ему на блюдечке. Вот такой бы сценарий точно указывал бы на настоящий мир. Зачем Гарри добровольно делать профессора Снейпа самым надёжным человеком, Мерлин его раздери?

— За работу! — резко закончил зельевар. — Настоятельно рекомендую каждому повысить уровень внимания к процессу приготовления, если у вас нет желания до конца года сменить свой досуг на отработки, — тихо и холодно добавил он, затем развернулся и направился к своему столу.

Ученики молча начали подниматься из-за парт, чтобы взять из шкафов необходимые ингредиенты.

Гарри последовал за остальными, но набирал ингредиенты механически, даже не глядя на них. Повезло, что рядом оказалась Гермиона и помогла ему выбрать нужные. Вернее, она просто со вздохом убрала обратно в ящик всё, что он набрал, и дала ему новые, правильные. Во время этого она заметила, как Гарри болезненно морщится, беря коробочки с порошками в повреждённую руку. Сделав большие глаза, она уже хотела что-то сказать, но Гарри лишь отмахнулся и поспешил отойти. Физическая боль сейчас его интересовала в последнюю очередь.

Когда они вернулись за парту, подруга предусмотрительно выбрала Гарри в напарники. Рон отнесся к её инициативе с поразительным пониманием и не стал настаивать. Ну да, друзья считали его неадекватным психом, за которым необходим глаз да глаз, а иначе он взорвётся. Гарри и не ждал ничего другого.

Он позволил Гермионе подготовить ингредиенты к работе, а сам продолжил витать в своих мыслях. Так почему же Снейп оказался именно тем надёжным человеком, который так нужен ему? Гарри возвращался к этому вопросу снова и снова… и не находил ответ. Гермиона добавила в кипящую воду какие-то корешки, привлекая внимание к зелью. А что, если он опять где-нибудь ошибётся и снова перенесётся в тот мир, где его любят? Хотелось бы ему? Конечно же, хотелось. Однако вряд ли фокус сработает дважды. Тогда они варили совершенно другое зелье, а сейчас... гриффиндорец даже не знал, что они сейчас варили. Он так упорно присматривался к Снейпу, пытаясь найти сходство с тем зельеваром, которого он смог полюбить как отца, что совершенно не слушал его речей. Неприемлемо? Возможно. Гарри упорно сопротивлялся ужасающей правде, которая медленно, но верно убивала его, той правде, где тот мир был лишь плодом его воображения, вызванный ошибкой в приготовлении зелья. Так, кажется, сказала Гермиона.

Боль разъедала его, хоть внешне он пока ещё оставался спокоен. Срыв неизбежен, Гарри знал это, до последней грани его удерживала только слабая надежда, что всё-таки Гермиона не права, но с каждым взглядом на зельевара, с каждым его движением, особенно резким и холодным высказыванием эта хлипкая надежда рушилась, уступая место страшному осознанию.

"Нет, я не хочу в это верить. Не хочу". — Отчаянно замотал Гарри головой.

— Постарайся сосредоточиться на зелье, — шепнула Гермиона, умоляюще глядя на него.

В классе стояла тишина. Снейп, кажется, не смотрел в их сторону.

Гарри молча кивнул, но его расфокусированный взгляд явно говорил о том, что до правильного приготовления зелья и вообще до зельеварения ему не было никакого дела.

Некоторое время всё так и продолжалось. Несколько раз подруга то выхватывала из-под руки Гарри новый ингредиент, нарушающий порядок добавления, то резко вскидывала палочку, убавляя под котлом внезапно вспыхивающий огонь. Когда она в очередной раз хотела подать нужный компонент вместо неверного, их котёл накрыла тень.

— Думать своей головой для вас уже слишком утомительно, мистер Поттер? — вкрадчиво спросил Снейп.

Гарри не ответил. Он будто не слышал вопроса зельевара. А может, действительно не слышал, поскольку удерживающие его от срыва щиты были очень уязвимы. Одно неверное слово со стороны Снейпа, и Гарри сломается, потонув в поглотившей его боли.

— Инцидент на прошлом уроке вас ничему не научил? — приподнял бровь профессор, скрещивая на груди руки. — Сколько раз вам нужно наступить на грабли, прежде чем вы сможете прийти к очевидным выводам о глупости подобных действий? — продолжил он тем же тоном.

Внешне вопросы звучали вполне безобидно. По крайней мере, если бы их задала, к примеру, МакГонагалл — они бы вызвали смущение и желание упорней приступить к дальнейшей работе. Да и сам зельевар обычно формулировал такие вопросы более колко. Но что же тогда сейчас не так?

Почти сразу же Гарри нашел ответ на свой вопрос. Если раньше в черных глазах Снейпа пылала нескрываемая ненависть к сыну заклятого врага, то сейчас они были холодны как лед и не выражали ничего, кроме отвращения. А может быть, не было и отвращения. Пустота и глубокая незаинтересованность.

Снейпу было плевать на Гарри.

У парня неприятно закололо под ложечкой. Этот Снейп не просто никогда не полюбит его. Он никогда не посмотрит на него более мягким взглядом. Не улыбнётся ему. Почувствовав, что слишком долго пялится на зельевара, и ощущая при этом ужасную резь в глазах от подступающих слез, Гарри отвел взгляд.

— Этого больше не повторится, сэр, — потухшим голосом отозвался Гарри.

Неестественная тишина разливалась по классу: ни шёпота, ни звука не было слышно. Словно все замерли, как и Гермиона, которая лишь кусала губы, беспокойно переводя взгляд то на друга, то на преподавателя. А профессор тем временем спросил:

— Довольно странно слышать столь невыполнимые обещания из уст представителя того факультета, который привык славиться своей честностью, не так ли? — вопрос явно был риторическим, поэтому спустя пару мгновений он продолжил:

— Вы не выполнили и пятой части сегодняшней работы, поэтому у меня не остаётся иного выхода, как поставить вам "ноль" за сегодняшний урок, мистер Поттер. По вашему мнению, это достаточно справедливо?

— Да, сэр, — последовал механический ответ.

И к этому Гарри должен вновь привыкнуть?

Вопреки ожиданиям, Снейп больше ничего ему не сказал и перевёл взгляд на Гермиону:

— Мисс Грейнджер, — та вздрогнула, — минус десять баллов с Гриффиндора. Мне нет необходимости пояснять своё решение или мысли за двоих не дают вам возможность правильно понять его причины?

— Не нужно. Извините, сэр, — выдохнула гриффиндорка.

Бесшумно развернувшись, не бросив даже короткого взгляда на Гарри, Мастер зелий отошёл от них, и время словно возобновило бег: послышались звуки работы над котлами, негромкие ругательства тех, кто увидел результаты своего отвлечения, шелест пергамента и редкие шепотки, большей частью от слизеринцев, в очередной раз довольных своим деканом, сумевшим усмирить гриффиндорцев, даже не повышая голоса.

Гермиона сочувственно посмотрела на друга и вернулась к их общему зелью. Гарри же опустился на стул и невидящим взглядом уставился на котёл. Ему не было смысла больше пытаться что-то сварить, ведь всё равно получил "ноль". У Гарри возникло двоякое ощущение: с одной стороны, он опасался ненависти профессора и того, что не сможет выдержать её наплыва, особенно, после того, что произошло в больничном крыле. А с другой стороны, на сегодняшнем уроке зельевар вёл себя так, будто ему всё равно, будто его нисколько не проняло то, что он увидел в воспоминаниях парня. И это было значительно хуже, чем открытая ненависть. Неужели Гарри стал ему настолько противен, что теперь не заслуживает даже ненависти? Неужели Снейпу претит сама мысль о том, что он мог любить Гарри Поттера и быть ему отцом? От страшного осознания хотелось кричать, крушить... лишь бы привлечь внимание зельевара, увидеть снова пылающий огонь в глазах.

Раньше Гарри наоборот был бы рад, если бы Снейп начал его игнорировать. Однако теперь, когда гриффиндорец познал то, каким "другим" может быть профессор, ему становилось жутко при мысли, что он ничего не значит для Снейпа. В это невозможно было поверить. Не после того, как Гарри смог открыть свою душу перед ним, не боясь быть высмеянным. Не после того, как они сидели в квартире зельевара вместе с крёстным и отмечали успех Гарри в окклюменции...

Ах, чёрт, это же было в другом мире! Мерлин, он скоро сойдет с ума!

Холодными от переживаний руками Гарри дотронулся до, как ему казалось, пульсирующих висков и постарался подумать о чём-то постороннем. Труднейшая задача, учитывая, что его в данный момент больше ничего не волнует.

До звона колокола осталось не так много времени, поэтому вскоре Снейп объявил о сдаче образцов зелий. Очистив пару котлов при помощи "эванеско" и едко высказавшись об их обладателях, в конце концов приняв все пробирки, он скрылся за дверью, до завершения урока так ни разу и не посмотрев в сторону Гарри...

Ученики начали собираться на другие занятия, потихоньку переговариваясь между собой: кто-то радовался окончанию этого "жуткого" урока, кто-то сетовал на несправедливое отношение Снейпа, а кто-то уже позволил себе задуматься о долгожданном отдыхе. Гарри молча собрал свою сумку и поспешил покинуть мрачные подземелья, не дожидаясь Рона и Гермионы.

Но всё-таки ребята догнали его в одном из коридоров.

Некоторое время никто не решался проронить и звука. Погружённые в свои мысли, они просто шагали прямо без всякого направления. Когда студентов в коридорах стало попадаться всё меньше, а эхо шагов начало отражаться от стен всё громче, трое вышли к Астрономической башне.

Стоя у парапета и вдыхая февральский морозный воздух, Гермиона в конце концов не выдержала и, наложив на площадку согревающие чары, негромко обратилась к Гарри:

— Могу я взглянуть на твою руку? — её голос звучал очень мягко и ненавязчиво.

Гарри, не сразу поняв, что обращаются к нему, молча кивнул и протянул пострадавшую руку подруге.

Забота друзей грела его, хотя и не очень хотелось вдаваться в подробности того, как он вышел из себя и отбил руку в приступе гнева.

— Ого! А что это с ней?! — не удержался от восклицания Рон, глядя как Гермиона аккуратно ощупывает повреждения, которые выглядели весьма скверно. Спустя пару минут она вновь обратилась к Гарри:

— Я смогу уговорить тебя сходить к мадам Помфри? — и, получив в ответ отрицательное качание головой, со вздохом произнесла, — у тебя довольно сильный ушиб. Кости не задеты, но дня два-три стоит мазью от ушибов обрабатывать. Я дам тебе её гостиной.

Вновь склоняясь над рукой Гарри, она добавила:

— Сейчас могу только пару обезболивающих чар нанести, но они не длительного действия… — и принялась нашептывать заклинания.

Гарри наблюдал за манипуляциями Гермионы и вспоминал, как ещё совсем недавно Снейп тоже нашёптывал различные обезболивающие чары и мазал его руку с отвратительной надписью "Я не должен лгать" специальным кремом. А теперь эта кровавая надпись вновь напомнила о себе. Пусть и не болела пока что, но взгляд к себе приковывала, вынуждая всякий раз краснеть от стыда и гнева. Пусть и Гермиона, и Рон уже видели её, ему по-прежнему было неловко.

— Это выше меня, — тихо проговорил он, привлекая внимание друзей. — Я постоянно отрицал реальность, ссылаясь на сильную игру воображения во сне. Но чем больше я играю, тем сильнее вижу действительность.

Он замолчал, ощущая, как жжёт глаза от осознания правдивости своих слов. Он столько времени отказывался замечать очевидное, мечтая подольше находиться в выдуманной реальности. Дыхание сбилось. Ещё немного и он расплачется прямо при Роне и Гермионе! Но у него почти не осталось сил держать все переживания при себе.

— Значит, — медленно проговорил Рон, — ты нам веришь? И больше не считаешь, что... то, что ты нам рассказал — правда?

— Я всё ещё... сомневаюсь, — дышать было трудно. — Но теперь эти сомнения ничтожны. И от этого совсем не радостно. Я хотел бы, чтобы та реальность оказалась правдой.

Гермиона сочувственно посмотрела на Гарри и перевела взгляд вниз, на несколько первокурсников, играющих в снежки у стен замка. Беззаботный смех поднимался вверх и распадался в воздухе серебристыми искрами, совершенно не сочетаясь с той невесёлой атмосферой, что окутывала ребят на площадке Астрономической башни.

Рон тем временем глубоко вздохнув, сложил руки на парапете, опустив на них голову.

— Никогда не задумывался о том, насколько сильно тебе может не хватать кого-то взрослого рядом, — грустно произнёс он. — Мои родители всегда были со мной, да и множество братьев никогда не давали почувствовать себя одиноко, — он скорчил рожицу, — по-дурацки — да, но не так... — и вдруг выдохнул:

— Извини, дружище.

Гарри не ответил, он тоже смотрел на веселящихся первокурсников, всё сильнее и сильнее ощущая себя одиноким. И не только потому, что рядом не было никого из взрослых, принадлежащих лишь ему одному.

— Тот мир был идеальным, — продолжил он говорить, ни к кому конкретно не обращаясь. — Там я познал, что значит, когда меня любит родитель. А ещё успех в качестве преподавателя ЗОТИ... Я был так счастлив, когда Чжоу ответила мне взаимностью. Мне казалось, что я совершенный неуч в любовных делах.

Гарри посмотрел на внимательно слушающих его друзей и грустно улыбнулся.

— И за вас я был очень рад, ребята.

— Ээ-э... чего? — Рон поднял голову и непонимающе уставился на друга. — В смысле "рад за нас"?

— Ну, так мы же почти одновременно предложили девчонкам с нами встречаться. Я — Чжоу, а ты — Гермионе, — Гарри казалось, что он говорит очевидные вещи, но, посмотрев на обалдевшие лица друзей, он смущенно улыбнулся. — Простите! Сказал лишнее. Видимо, я ещё долго буду путаться.

В голосе звучали печаль и смирение с неизбежным.

— Охренеть... — тихо пробормотал Рон, глядя перед собой широко раскрытыми глазами. Гермиона хотя сильно покраснела и некоторое время отводила глаза, всё-таки пришла в себя гораздо быстрее. Глубоко вздохнув, она отметила:

— На занятиях АД ты уже показываешь себя отличным учителем. Ну, а что касается Чжоу, ты нам говорил, что звал её в Хогсмид на день Валентина. Ты ей точно нравишься, так что этот момент не настолько катастрофичный и вполне может быть восстановлен.

— Зато другие вещи — нет, — еле слышно отозвался Гарри.

Холодный порыв ветра подхватил его слова и унёс вдаль, где блеснули последние лучи закатного солнца, перечёркивая небо красно-оранжевыми линиями и уступая место опускающимся сумеркам.

Задумчивую тишину нарушил Рон:

— Вот Гермиона вроде объясняла, — на имени подруги он слегка запнулся, но продолжил с почти невозмутимым видом, — но я так и не понял... почему ты всему этому поверил?

— Неудивительно, что не мог, — мрачно заметил Гарри. — У тебя всегда были рядом любящие тебя родители, братья и сестра. Я же с самого детства не знал, каково это, когда о тебе заботятся, когда читают сказки на ночь. Дурсли всю мою жизнь ненавидели меня и старались держать как можно дальше от себя. Да, едва я попал в тот мир, для меня было дикостью, что самый ненавистный мной профессор способен любить и любит именно меня как своего сына. Я долго не верил, всеми силами отгораживался, несмотря на ваши уговоры... то есть на уговоры "местных" Рона и Гермионы. Но Снейп окружил меня заботой... он даже стоял на шухере, когда я проводил занятия с АД! Я не мог оставаться равнодушным к нему, если он всегда был рядом.

Сказав последнюю фразу, Гарри вновь погрузился в приятные, но такие печальные воспоминания.

— То есть там абсолютно все поддерживали... эту версию? Если это так похоже на обычный сон, где всё сбывается по твоим желаниям, то почему сначала показалось диким?

— Но ты же сомневаешься изначально, когда тебе снится то, что ты хочешь, но в непривычной для обычной жизни форме? — подключилась к объяснению Гермиона. — И тогда ты либо соглашаешься на это, либо понимаешь, что всё — сон, и просыпаешься.

Например, во сне ты становишься королём какой-нибудь страны, но из своей жизни ты знаешь, что тебе только пятнадцать, да и всем требованиям для этой должности явно не соответствуешь. Тогда подсознание, чтобы реализовать желание быть королём, подключает ещё какой-нибудь элемент или ситуацию. Например... — нахмурившись, она принялась задумчиво рисовать рукой в воздухе круг. — К примеру, сон творит картину, что ты женился на старой королеве и от этого стал королём...

— Эй, чего это вдруг?! — возмущённо перебил её Уизли.

— Это же гипотетическая ситуация. К тому же, — усмехнулась подруга, — я привожу пример кошмарного сна, который тебя бы точно разбудил. — Но через мгновение более ровно добавила: — А если бы этим элементом была молодая красивая девушка, тогда бы твой сон длился дольше и не вызывал отторжения.

— Но это не было совсем идеальным сном, — вклинился в её объяснения Гарри. — Встречались и плохие моменты. Вначале я очень сильно поругался с Сириусом. Он тоже не одобрял Снейпа в качестве моего приемного отца. И Волдеморт в том мире тоже жив-здоров, а если следовать логике того, что это просто идеальный мир в хорошем сне, то там его быть не могло. В идеальном мире вообще должны были выжить и жить со мной мои родители.

— Но ты и не совсем спал, — ответила Гермиона. — Алихоция пробуждает сознание, а лунный камень наоборот — успокаивает его и даёт доступ к скрытым мотивам. Как результат, в этом дурмане ты мог быть либо на грани реальности, либо... умереть.

Ребята мрачно переглянулись.

— Поэтому, чтобы спастись, твоё сознание выбрало первый вариант и создало вполне логичную картинку, основанную на твоих желаниях и совмещённую с реальностью настолько, насколько это возможно. Видимо, подсознательно ты увидел, что я и Рон могли бы принять ситуацию, что профессор Снейп является твоим опекуном...

— Мерлин, как это странно звучит, — перебил её Рон. — Но как э-э-э... подсознание Гарри смогло бы это уловить? Я до сих пор в шоке от того, как он смог это придумать!

— Если ты дослушаешь, то тебе не понадобится переспрашивать! — недовольно посмотрела на него Гермиона. Потом вздохнула и продолжила:

— Так вот... Мы бы могли это принять, так как в общем и целом у нас нет настоящих поводов ненавидеть профессора. Он, конечно, неприятно себя ведёт...

— Мягко сказано! — пробормотал Рон.

— ...но ничего угрожающего безопасности лично нам не делал. К тому же, сыграл ещё и тот факт, что Гарри нам доверяет и чувствует, что мы желаем ему добра. А потому в его подсознании мы приняли его сторону, когда он захотел иметь любящего родителя.

— Сириус не принял Снейпа, — Гарри посмотрел на Гермиону. — Почему?

— Потому что ты знаешь о том, что они сильно враждуют ещё со школы, но не ведаешь, какие на самом деле отношения их связывают. Поэтому их твоё подсознание и взяло в такие рамки.

Она ненадолго задумалась.

— К тому же, полагаю, Сириус выступил для тебя неким защитным механизмом, олицетворяющим ту часть тебя, которая также не согласна с кандидатурой профессора Снейпа на роль твоего приёмного отца. Ведь ты только после ссоры с ним смог окончательно во всё поверить?

— Получается, что так. Если бы все было идеально, я бы задумался... — Гарри запнулся, — наверное. Сложно судить, когда в твоей жизни наконец происходит что-то хорошее. Что-то, чего ты больше всего жаждешь. Вот только... почему именно Снейп?

Гарри не раз и не два задавал себе этот вопрос. Однако ответа на него так и не нашёл. Возможно, Гермиона сможет помочь ему?

— В том то и дело, что твои механизмы защиты не могли позволить тебе задуматься. Смею предположить, что именно поэтому иллюзия началась и закончилась уроком зельеварения, и так, что ты даже не сразу понял, когда она началась и закончилась. Но первое и последнее занятия были про разные зелья, так?

Гарри смущенно взглянул на подругу:

— Честно сказать, я не обратил внимания...

Та неодобрительно покачала головой.

— Твоя невнимательность и позволила всему этому случиться. — Но почти сразу напряжённо добавила:

— Хотя, может быть, именно это спасло тебе жизнь.

— Моя невнимательность спасла мне жизнь? — не понял Гарри.

— Да. Будь ты более внимательным, ты бы сразу увидел все несоответствия, и тогда бы твои внутренние системы, отвечающие за выживание, могли бы не выдержать и не удержать на той самой грани между иллюзией и реальностью. В итоге, если бы ты не погиб, то мог просто сойти с ума, ведь неизвестно, что тогда бы выпустило твоё подсознание. Тут реализовались твои желания, а ведь мог активироваться другой полюс...

Звучало достаточно жутковато. Гарри с интересом и затаённым ужасом слушал подругу, ожидая продолжения.

После некоторой паузы она закончила:

— Могли активироваться и усилиться все твои страхи, но зелье не позволило бы проснуться.

Постоянно пребывать в кошмарах, не имея возможности проснуться? Это действительно страшно. Гарри представил себе, как раз за разом ему приходится сражаться с Волдемортом, и каждый раз он терпит сокрушительные поражения и подвергается пыткам и унижениям со стороны Тёмного мага. А что, если ему придётся смотреть на мучения своих друзей? Это ведь ещё хуже.

Неудивительно, что от таких снов можно умереть.

Но кто сказал, что видеть постоянно счастливые сны и знать, что они никогда не осуществятся в реальности, не было кошмаром?

Тишина на некоторое время снова заполнила площадку Астрономической Башни.

— Что же касается твоего другого вопроса... — Гермиона вновь перевела взгляд на Гарри, — на этот счёт у меня нет никаких гипотез.

Она растерянно пожала плечами.

Гарри сразу как-то поник. Он очень надеялся, что умная Гермиона может ответить на любой вопрос.

— Но ведь должно же быть какое-то объяснение тому, почему именно Снейп стал моим родителем? Я никогда не видел его расслабленным или улыбающимся, но в том мире он был... совершенно другим. Не похожим на себя. И все его объяснения... им хотелось верить. Они звучали очень правдоподобно.

— Действительно, почему? — вклинился Рон, то ли обращаясь к ребятам, то ли к самому себе.

Гермиона сочувственно посмотрела на Гарри.

— Наш разум при желании может дать объяснение чему угодно. Именно поэтому многие неволшебники создают себе религии или верят в инопланетян.

— Ино... кого? — переспросил Рон.

— Инопланетян. Я потом тебе расскажу, — пообещала Гермиона Рону и снова повернулась к Гарри. — А на свой вопрос сможешь ответить только ты. Что такое ты видишь в профессоре Снейпе, чего нет в остальных, кого ещё бы можно было выбрать на роль твоего отца?

Гарри задумался. Что же такое есть в Снейпе, чего нет в других людях, которые могли бы стать его семьей?

Все они любили или восхищались Гарри. Если бы не кровная защита его матери, которая была наложена на дом Дурслей, все они готовы были усыновить его.

Все, кроме Снейпа.

Зельевар ненавидел Гарри. С самого первого урока профессор высмеивал его, с презрением говорил о его... избранности. Он мог даже снять баллы с Гриффиндора лишь потому, что Гарри посмотрел не в ту сторону. Просто потому, что Снейпу был противен сам факт его существования.

Эта мысль сильно ранила Гарри. Пусть всё было неправдой, но он всё равно видел другого Снейпа! И отчего-то верил, что тот может быть именно таким.

Может, вопреки словам Гермионы, он всё же сошел с ума? Интересно, а как сходят с ума? Он никогда не терял контроль над разумом, во всяком случае, над большей его частью.

Встряхнул головой, отгоняя пугающие мысли.

— Я никак не могу понять! Только одна идея приходит в голову: Снейп единственный, кто ненавидит меня. Просто за то, что я Гарри Поттер, — ответил Гарри, умолчав о мимолетной мысли о своём предполагаемом сумасшествии и о той боли, что причинили ему размышления о Снейпе.

Гермиона кивнула:

— Думаю, что в этом есть часть ответа. Профессор, возможно, единственный человек, который позволяет себе говорить с тобой без привилегий, и это может тебя привлекать, если учитывать, что ты не любишь свою популярность.

Пока она задумалась над следующим вопросом, Рон выступил со своим:

— Почему не Сириус или Ремус? — в глазах горело дикое непонимание, а волосы на затылке встали торчком. Если бы не серьёзность вопроса, его вид бы вызвал непреодолимое желание рассмеяться.

Действительно, почему не Сириус или Ремус? Оба хорошо относятся к Гарри, оба близкие друзья его отца. Гриффиндорец любил их обоих и не раз в своих снах видел их в роли его опекунов. Тогда что же помешало тому миру воплотить его мечты?

Сириус мог бы стать идеальным отцом. Даже слишком идеальным. Он бы был лучшим другом, поощрял любые идеи Гарри, радуясь его успехам. Как тогда, когда только-только узнал о занятиях АД. Гарри легко вспомнил, как сиял от гордости Сириус, едва Гарри рассказал ему о том, что творится перед самым носом злобной жабы Амбридж. А ещё то разочарование и укор, который был написан на лице у Гермионы. Её недовольство тем, что Сириус ведёт себя как ребёнок и совершенно не думает о благополучии крестника. Гарри в тот момент не придавал значения её словам, а сейчас задумался.

Был ли Сириус таким идеальным, каким видел его Гарри?

Ещё одна вещь не давала ему покоя в поведении крёстного. Бродяга постоянно говорил Гарри о том, что тот удивительно похож на своего отца. Сириус верил, что тот станет таким же, как Джеймс, и первый шаг к этой цели, по его мнению, уже сделан: Гарри — самый молодой ловец в квиддичной команде Хогвартса, а также самый молодой участник Тремудрого турнира. Сириус гордился им, повторяя, что он — вылитый Джеймс Поттер.

Но хотя бы раз говорил ли Бродяга о том, что гордится им потому, что он просто Гарри? Гарри всегда кивал и улыбался на его утверждения о том, что он — Джеймс, ведь Сириус так радовался этому факту. Почему? Потому что Гарри боялся разочаровать единственного родственника, сломать то хрупкое доверие, которое образовалось между ними в этой ностальгии по отцу Гарри.

Любил бы Сириус Гарри, если бы тот больше походил на маму или на кого-то из дальних родственников?

Ответ на этот вопрос Гарри мучил давно, но признаться себе в этом он боялся. Потому и привык идеализировать крёстного.

А Ремус... Он был полной противоположностью Сириуса: тихий, ответственный, осторожный. Он всегда направлял Гарри, выбирая для него самый безопасный путь. Он был добрым и заботливым. Из него бы получился замечательный родитель, но... но что-то отталкивало Гарри от того, чтобы полностью признать это. Что-то не давало покоя.

Он поделился этими мыслями с друзьями.

От накатывающего понимания Рон заметно помрачнел. Гермиона же кивнула, будто нашла соответствие каким-то своим догадкам, а затем спросила, внимательно глядя на Гарри:

— А что ты чувствуешь, находясь рядом с Ремусом?

— Неуверенность, — после небольшой паузы отозвался Гарри.

— Она проявляется постоянно или только в присутствии кого-то?

— Постоянно. Словно я не доверяю Ремусу, опасаюсь его сущности волка. Но это не так!

— А в присутствии других магов усиливается или ослабевает? — продолжила она свой странный опрос.

Рон переводил озадаченный взгляд с Гарри на Гермиону, не совсем понимая, к чему та клонит.

Гарри тоже не понимал, но продолжал отвечать:

— Наверное, усиливается... там не только Ремус, там и другие. От них тоже идет давление.

Гермиона глубоко вздохнула и перевела взгляд на уже заметно потемневшее небо. Вид у неё был печальный. Когда же пауза начала затягиваться, Гермиона негромко произнесла:

— У меня есть некоторые мысли по этому поводу... — она облокотилась на парапет и провела волшебной палочкой по той его части, где лежал снег, и из него тут же поднялся маленький человечек. Он встал перед ребятами и застенчиво помахал им беспалой ручкой. — Мы все знаем, что у Ремуса есть определённая проблема, которая очень сильно осложняет ему жизнь. — Человечек внезапно задрожал и начал оглядываться, и через несколько мгновений из снега сформировался волк, по размеру раза в три превосходящий человечка, и стал медленно к нему подходить, после чего встал на некотором расстоянии. — Если оценивать ситуацию поверхностно, то она не кажется препятствующей тому, чтобы Гарри мог рассматривать Ремуса на место отеческой фигуры в своей жизни. Но если смотреть глубже... — с другой стороны из снега появилась фигурка человечка меньшего размера, чем первая, к которой стала подходить. Взрослая фигурка уже намеревалась распахнуть объятия, но вдруг волк начал движение из-за её спины. От зверя не исходило явной угрозы, будто он просто следовал за своим хозяином, но при этом больший человечек начал отходить от меньшего и прогонять волка, в итоге оказавшись на большом расстоянии и оставляя последнего одного, в замешательстве делающего то шаг вперёд, то возвращаясь назад.

Гермиона отвела палочку, оставляя фигурки в застывшем состоянии, и посмотрела на друзей:

— Дело в том, что Ремус настолько сильно опасается своей болезни и не принимает её, что создаёт вокруг себя весьма ощутимый барьер. Неуверенность, что ты чувствуешь, Гарри — это не только твоя растерянность, но и неуверенность самого Ремуса в том, что он безопасен для себя и окружающих. Когда вы находитесь ещё и среди других людей — это чувство усиливается, потому что к нему добавляются его опасения того, что он может быть не принят в обществе, в котором находится. И эти опасения настолько сильны, что люди это также улавливают и неосознанно создают дополнительное давление, потому что какой-то частью своей сути тоже начинают сомневаться в возможности свободного контакта.

Она печально улыбнулась и закончила:

— Возможно, если бы Ремус принимал своего внутреннего волка, то всего бы этого не было. А твои… иллюзии, Гарри, могли бы стать иными.

Гарри поражённо уставился на подругу, которая как всегда была крайне наблюдательна.

— Я никогда об этом не думал, — признался он, — даже не задумывался. Для меня было важно, что Ремус рядом, как и Сириус. Вся эта неуверенность... я игнорировал её, не замечал. Но, похоже, моё подсознание всё запоминало и ощущало.

Попытка вспомнить, как он вёл себя с близкими друзьями отца в том мире. Если чувства к Сириусу почти никак не изменились, то про Ремуса он даже и не вспоминал, словно отстраняясь от его заботы. Это было неприятно осознавать.

— И всё равно. Вокруг меня много людей, помимо Снейпа. Однако я выбрал именно его в качестве отца. Вернее, моё подсознание. И, чёрт возьми, оно оказалось настолько право.

Сказано было с горечью и сожалением. Не хотелось уже ни о чём-то думать, ни строить каких-то странных гипотез. Что это изменит? Как поможет ему забыть и перестать чувствовать эту острую боль от одиночества и разочарования?

Чёрное небо, нависающее над замком, усиливало ощущение тяжести. Холодало так, что даже согревающие чары Гермионы не особо помогали. А может, дело не в погоде?

— Самое дурацкое во всей этой ситуации, как мне кажется, это то, что, хотя подсознание Гарри выбрало Снейпа, тот-то Гарри не выбирал, — внезапно высказал Рон общую идею, которая до сих пор витала в воздухе не озвученной и давила куда сильнее всего прочего.

От этих слов Гарри дёрнулся, будто от пощечины. Действительно, Снейп не выбирал Гарри на роль своего сына и, видимо... никогда не выберет. С теми предрассудками, что имелись у зельевара относительно гриффиндорца, у того не было ни шанса завоевать его доверие или хотя бы расположение.

Гарри всегда это знал, ещё с первого курса, когда Снейп ясно дал понять, как относится к нему. Тогда Гарри было всё равно, поскольку для него имел значение только открывшийся ему мир магии и его новые друзья. Уже на втором и третьем курсе сопротивляться одиночеству стало значительно труднее: яркий пример Молли Уизли постоянно маячил перед глазами, показывая, как на самом деле родители должны любить своих детей и чего Гарри был всегда лишен. Затем появились Ремус и Сириус, близкие друзья его отца, которые, несмотря на доброе отношение к Гарри, не позволяли тому приблизиться. Вернее, получается, что сам Гарри не хотел этого делать. Он мечтал, он верил и надеялся, но держался на незаметном никому расстоянии от крёстного и Лунатика, считая, что этого ему с лихвой хватит для самообмана. До последнего Гарри считал, что это предел, потолок того, что можно позволить себе, старался не обращать внимания на все ещё яркий пример родителей Рона.

Однако, попав в тот мир, Гарри осознал, насколько сильно заблуждался. Снейп, как отец, всегда находился рядом с ним. За столь короткий срок ненависть превратилась в осторожную детскую привязанность, в робкую надежду.

И в один миг всё рухнуло. Стоило поверить и прочнее ухватиться за соломинку. Иллюзия исчезла, оставив перед ним горькую правду.

Не успел Гарри опомниться, как предательская горячая капля скатилась по замерзшей щеке.

"Мерлин, только не сейчас. Не при Роне с Гермионой. Пожалуйста".

Но чем больше Гарри просил, тем сильнее катились слезы и противный ком всё плотнее становился в горле, мешая нормально дышать. Хотелось спрятаться в своем маленьком мирке, лечь в позу зародыша и никогда не вставать. Никогда.

Гулкое эхо шагов разносится по узким коридорам. Мрак расступается только перед маленькой светящейся точкой впереди. Обычно Гарри бежит к ней, несётся, что есть сил, но не сегодня. Он знает, к чему идёт, интерес к тому, что за той дверью, жжёт в груди, но он словно наблюдает за этим со стороны. Один тёмный поворот за другим. Мелькает шальная мысль, что свет вряд ли может изгибаться вместе со стенами, но она не так важна, чтобы её удерживать. Ещё несколько лестниц, поворотов, и вот он протягивает руку, чтобы толкнуть заветную дверь...

Гарри резко проснулся. Расплывчатый потолок был единственным, что он сейчас видел.

"Чёрт, опять этот сон!"

За то время, пока парень пробыл в другой реальности, он уже успел забыть про тёмные коридоры и таинственную дверь. Всё потому, что гриффиндорец поверил в то, что наконец научился контролировать свой разум с помощью окклюменции. Получается, все его попытки больше не имеют значения и теперь ему вновь придётся гадать, что же спрятано по ту сторону треклятой двери.

Протерев сонные глаза, Гарри нащупал на тумбочке очки и неторопливо поднялся с кровати, опустив ноги на прохладный пол.

Рон уже не спал. Он несколько суетливо ходил по комнате, собирая сумку на учёбу.

Скрип кровати привлёк его внимание. Резко обернувшись, он несколько мгновений изучал лицо друга, а потом слегка улыбнулся:

— Доброе утро. Как спалось?

— Доброе, — Гарри неспешно поднялся и тоже начал собираться на занятия. — Иногда мне кажется, что лучше бы не ложился.

Друг заметно помрачнел. Но почти сразу заметил, явно стараясь придать голосу больше бодрости:

— Хорошо, хоть зелий сегодня нет. Правда, после трансфигурации нас Розовая Жаба поджидает, — он скривился.

Упоминание об Амбридж отразилась коротким, но неприятным уколом в том месте, где ещё недавно был яркий шрам со словами "Я не должен лгать". Однако, благодаря настойке растопырника, в которой Гарри по совету Гермионы смачивал руку, кровавая надпись стала практически незаметной и уж точно не причиняла боли. Что же это было? Как-то Гарри читал в статье по квиддичу о таком феномене, как фантомные боли. Игроки ушибались, ломали руки, ноги. И боли были настолько сильными, что преследовали игроков даже после завершения лечения. Игра подсознания, как понял Гарри.

Начав надевать мантию поверх рубашки, Гарри дёрнулся от резкой боли во все той же руке. Он успел забыть, что ушиб её. Тогда, возможно, этот укол вовсе не был связан с неприятными воспоминаниями? Вчера Гермиона позаботилась о его руке, но эффект оказался не таким сильным, и боль всё ещё напоминала о себе, стоило Гарри чуть расслабиться.

Конечно, он не скажет про неудачу подруге, чтобы не расстраивать её. Он всегда справлялся один, и сейчас всё будет так же. Лишь однажды Гарри поверил, что он не один, что есть рядом взрослый человек, способный понять и позаботиться о нём, но даже это оказалось неправдой.

Да, Гарри опять думал о Снейпе. Они почти пять лет провели во взаимной ненависти и, по идее, ничто не могло этому помешать. Все шансы были упущены. Однако всего недели или даже меньше в иллюзорном мире хватило для того, чтобы Гарри поверил, открылся и почувствовал. Не только радость от того, что он не один в большем мире, но и боль от потери, когда выяснилась лживость той счастливой жизни.

— Пойдём завтракать, — нарочито небрежно произнёс Гарри. — Будем решать проблемы по мере их поступления. У нас же сегодня контрольная по трансфигурации?

Раздражённо застегнув пуговицы на мантии и повесив на плечо сумку, гриффиндорец, стиснув зубы, покинул спальню.

Рон тут же пошёл за ним. На пороге он придержал Гарри за плечо, призывая остановиться, но на вопросительный взгляд лишь замер на миг, а затем неопределённо качнул головой и проследовал вперёд.

В кресле перед камином расположилась Гермиона с очередным томом, который, однако, просто лежал на коленях. Глаза подруги при этом задумчиво смотрели куда-то в сторону.

Но, видимо, шаги ребят она всё-таки услышала, потому как тут же повернулась и поприветствовала их, едва они подошли.

— Как твой ушиб? — обратилась она к Гарри.

Гарри молча показал ей руку, где ещё виднелся поблёкший след.

Осмотрев её, Гермиона кивнула и призвала из комнаты девушек пузырёк с заживляющим бальзамом, который давала вчера вечером, и вручила его Гарри:

— Не помещает ещё раз обработать.

— Спасибо за заботу, Гермиона, — чуть улыбнулся он, послушно нанеся жидкость на опухшее место на руке и начав тщательно втирать. Неприятная пульсация тут же прошлась от плеча до кончиков пальцев. Нет, у Гарри никогда не получится делать это осторожно — так же, как делал Снейп, когда обрабатывал его шрам. Или у него получилось так осторожно только постольку, поскольку это была идеальная для Гарри иллюзия?

Просто необходимо научиться загонять болезненные воспоминания в дальний уголок памяти. Однако пока у Гарри ничего не получалось. Стоило подумать о чем-то приятном, как все ассоциации сами собой связывались с тем миром, где у парня был собственный дом, где, казалось, возможно всё.

— Рон, ты приготовился к контрольной? — внезапно прервала тишину Гермиона, когда ребята уже почти спустились на первый этаж.

— Когда бы? — отмахнулся тот. — Вчера не было времени, а позавчера была тренировка.

— А до тренировки почему время не выделил?

— Может, потому что спал?

— И чем ты думаешь, Рон Уизли?..

Кажется, Рон и Гермиона сейчас снова поссорятся. В том мире они практически не ругались, поэтому Гарри успел отвыкнуть от их словесных распрей.

— У меня есть чудесное предложение, — хмуро буркнул Уизли, — может, тебе поберечь свои нервы и не беспокоится о МОЕЙ контрольной?

— Я обязательно тебе о ней напомню, когда в очередной раз повернёшься ко мне с просьбой дать списать МОЮ контрольную, — тут же отреагировала Грейнджер, вздёрнув нос.

— Не повернусь!

Глаза Гермионы сверкнули молниями от внутреннего возмущения. Но пару мгновений спустя она внезапно улыбнулась:

— А может, поспорим?

Удивление Рона впору было снимать на колдокамеру.

Через минуту, всё ещё недоверчиво глядя на подругу, он спросил:

— На что?

— Если я выиграю — к следующему тесту ты упорно готовишься, несмотря на любые обстоятельства, что сложатся перед этим.

— А если выиграю я? — друг даже замедлил шаг.

— Тогда... — она задумчиво посмотрела вверх, постукивая пальцем по нижней губе, — тогда...

— Тогда ты пойдёшь на мою следующую квиддичную тренировку без всяких учебников и будешь её смотреть от начала и до конца! Отказаться тоже будет нельзя, несмотря ни на что! — настолько громко выпалил Рон, что даже несколько идущих неподалёку студентов перевели любопытные взгляды на ребят. Уши Рона заалели, тем не менее он упорно не сводил взгляд с подруги, ожидая ответа.

Погружённый в свои невесёлые мысли, Гарри удивлённо посмотрел на застывшую Гермиону, а потом на Рона. Неужели это то самое, что было между его друзьями в иллюзорном мире? Как-то пока не совсем понятно.

— Я согласна, но... — медленно проговорила Гермиона,— тебе-то это зачем?

Рон как-то стушевался, но в итоге сбивчиво ответил:

— Ну, ты же хочешь заставить меня заниматься тем, что я не люблю, но что нравится тебе, вот и… я то же самое загадал, чтобы ты занялась тем, что не любишь, но хотя бы посмотрела на то, что нравится мне.

— Но ведь это же не… — удивлённо воскликнула Гермиона, однако тут же оборвала себя, не договорив, и ненадолго опустила взгляд.

Не успел Рон нахмуриться, как подруга схватила его за руку:

— Я согласна, — и посмотрела на Гарри, — Гарри, разбивай!

И всё-таки нет, всего лишь очередной спор его друзей. Вздохнув, парень уверенно разделил их руки.

— И как вам только не надоест? — буркнул он, впрочем, не ожидая ответа.

Вскоре показались двери Большого зала, где присутствовала уже большая часть школы.

Гарри чуть помедлил у дверей, прежде чем войти. В последнее время это происходило с ним постоянно, поскольку ему не хотелось видеть там Снейпа, которому было всё равно, существует Гарри или нет. Страх непринятия сковывал движения до окончательной парализации. Рон и Гермиона остановились рядом и, в какой уже раз за последнее время, с тревогой посмотрели на друга. От их сочувствующих взглядов становилось не по себе, и это в каком-то плане помогло решиться сделать шаг. Глубоко вздохнув, Гарри зашел в Большой зал, не решаясь смотреть на преподавательский стол.

Усевшись за гриффиндорский стол, парень машинально положил себе еды, но даже не притронулся к тарелке. Все его размышления охватывались тем, что происходило с ним здесь. Невольно начались сравнения с иллюзией и, конечно же, сравнения были не в пользу реальности. Снова и снова Гарри ловил себя на мысли, что не хочет находиться в этом глупом мире.

Рон и Гермиона пытались о чём-то говорить с ним, но он их не слушал. Отчаяние накрывало его всякий раз, когда он вспоминал, как часто забегал к Снейпу на ужин, как они весело обсуждали прошедший день. Такая рвущая на части мелочь. А иногда Гарри оставался у зельевара на ночь, и тогда с утра они сидели в тишине, изредка обсуждая какую-нибудь статью в газете или же предстоящую контрольную по какому-нибудь предмету.

"Ох, ну сколько можно об этом думать?!"

Стоявшая поблизости посуда жалобно звякнула, когда в приступе раздражения Гарри ударил несчастный стол. Однокурсники удивлённо посмотрели на него, но тут же отвернулись, заметив его сердитый взгляд.

Было невыносимо. Просто невыносимо. Однако прервать весь этот мысленный поток сравнений у Гарри не получалось.

Легкая атмосфера в Большом зале, наполненном радостным гудением, абсолютно не вязалась со всеми этими думами. Гриффиндорцы живо обсуждали надвигающийся матч с пуффендуйцами, сборная которых так же обговаривала предстоящие стратегии, изредка поглядывая на соперников, поддерживаемая второй половиной факультета; за столами Рейвенкло и Слизерина наблюдалось относительное спокойствие, но среди первых больше из-за того, что многие были заняты чтением, либо тихими разговорами, а среди вторых велись чинные разговоры, иногда прерываемые абсолютно не аристократичным хохотом.

Как обычно по расписанию распахнулись окна, и в Зал влетели совы с утренней почтой.

Среди массы тёмных, коричневых и рыжих сов ярко выделялась белая, которая быстро лавировала среди других птиц, чтобы наконец мягко опуститься на стол перед Гарри, всё же опрокинув крышку соусника, стоящего рядом.

Радостная улыбка озарила лицо Гарри.

— Хедвиг! — убедившись, что соус не собирается заливать его мантию, он сосредоточил всё внимание на своей сове, про которую совершенно забыл, потерявшись в дурных мыслях. — Привет, моя хорошая!

Он погладил белоснежную птицу по голове и угостил лежавшим неподалеку печеньем.

Живое тепло от перьев помогало согреться, почувствовать, как возобновляет движение жизнь. Погрязнув в своих проблемах, Гарри, эгоист недоделанный, совсем забыл о тех, кто продолжает любить его, несмотря ни на что. Его верный друг, Хедвиг.

А ещё был его крёстный. И хоть Гермиона и сделала вывод, что из Сириуса не получился бы идеальный родитель, это не отменяло того факта, что Гарри любил его.

В этом мире он и Сириус не переписывались из-за угрозы разоблачения, хотя надо признать, Гарри нервничал значительно больше, наблюдая голову крёстного, торчащую из камина. Вдруг его поймают? В его иллюзии всё казалось значительно проще.

Интересно, а виделись ли они с Сириусом после того случая с камином? А связывались ли? Всё ли хорошо у крёстного? Надо будет спросить у Рона и Гермионы.

Внезапно Рон толкнул его под правый бок.

— Ай! Что такое? — поморщившись, недовольно буркнул в ответ Гарри.

— Я понимаю, что витать в своих мыслях очень интересно, но я бы посоветовал посмотреть немного по сторонам, — отозвался тот, кивая в сторону стола Рейвенкло.

Такая трактовка его состояния не очень понравилась Гарри. Витали обычно в облаках, а витание в облаках, как правило, означало что-то хорошее, мечтательное. Вряд ли то, что происходит с ним сейчас, можно назвать исполнением мечты.

Тем не менее, Гарри последовал предложению Рона и повернул голову в указанном направлении.

И тут же встретился взглядом с Чжоу Чанг. Она сидела в компании Мариетты, оживлённо ей что-то рассказывающей. Чжоу чуть улыбнулась и кивнула Гарри, прежде чем повернуться к подруге, на лице которой уже читалось недовольство.

Гарри застыл, чуть не забыв при этом дышать. Затем глупая улыбка наползла на его лицо, правда, Чанг её уже не видела. Повернувшись обратно к друзьям, он обнаружил, что те с интересом наблюдают за ним, не скрывая улыбок. И не только они. Невилл, Дин и Джинни тоже обратили внимание на явный интерес Чжоу к его персоне.

Щёки заалели от смущения.

— Отвяньте, — Гарри уткнулся в стакан с соком.

Из всего того, что произошло с ним в иллюзии, он меньше всего задумывался о начавшихся отношениях с Чжоу. Там всё было так легко, девушка прощала ему все его промашки. Интересно, как будет здесь?

Время завтрака подходило к концу, о чём поспешила сообщить Гермиона, убирая в сумку конспекты, которые перечитывала за трапезой.

Друзья неспешно поднялись. Рон удовлетворенно потянулся, абсолютно не заботясь о правилах приличия, главное, что он наелся до отвала. Гарри же, чуть поколебавшись, бросил-таки взгляд на преподавательский стол.

Снейп стоял у противоположного выхода из зала и внимательно смотрел в его сторону. Сердце тут же пропустило удар, заставляя замереть.

Но не на Гарри он смотрел... его всего лишь позвала МакГонагалл, видимо, не успевшая что-то сказать во время завтрака, проходя мимо гриффиндорца по направлению к зельевару. Подойдя, она что-то спросила, а, получив хмурый ответ, кивнула, что-то договорив, и развернулась обратно. Снейп же двинулся в сторону лестницы, ведущей к подземельям.

Поравнявшись с ребятами, МакГонагалл напомнила, что до начала урока осталось совсем немного времени, и настоятельно порекомендовала не опаздывать.

— Да, профессор, — ответила за всех Гермиона, как самая ответственная. Едва декан скрылась из виду, гриффиндорка обернулась к друзьям. — Рон, Гарри, пойдемте. Гарри?

Гарри стоял и продолжал смотреть на то место, где зельевар недавно разговаривал с МакГонагалл. Постепенно взгляд опустился, скрывая ото всех ту раздирающую боль разочарования, что таилась внутри.

Лишь на короткий миг, но Гарри поверил в то, что Снейп смотрел на него, что в его чёрных глазах действительно был интерес к тому, что с ним происходит. Замершее сердце готово было выскочить из груди от внезапно появившейся надежды. Ведь известно, что нет ничего хуже безразличия. Даже с ненавистью можно что-то сделать.

Пару мгновений надежда упрямой искоркой разгоралась в душе... Пока МакГонагалл всё не испортила.

Оказывается, не на Гарри Снейп смотрел.

Настолько плохо давно не было. Хотелось плакать. Нет, ещё хуже. Хотелось исчезнуть. Раствориться. То, что происходило в его жизни, неожиданно перестало иметь значение. Зачем бурно реагировать? Зачем мечтать, на что-то надеяться? Всё это глупо и бесполезно.

— Гарри, ты в порядке? — тёплая ладонь Гермионы легла ему на плечо, заставив чуть вздрогнуть.

— В полном, — обернулся он к подруге.

Обеспокоено посмотрев на него некоторое время, она наконец коротко кивнула, и ребята отправились в сторону класса трансфигурации.

По дороге никто не решался заговорить. Лишь войдя в аудиторию и приготовив письменные принадлежности, Гермиона мягко посоветовала Гарри отвлечься, сосредоточившись на контрольной, а Рону отправила многозначительный взгляд, получив в ответ упрямую гримасу.

Гарри не обратил на них внимания. Да и на контрольную ему, мягко сказать, было наплевать. В мыслях зияла пустота, обволакивая все прочие чувства и эмоции.

Словно эпизоды кинофильма, перед глазами мелькало — то смазываясь, заставляя вглядываться в цветные рассеянные пятна, то обретая резкость и чёткость, будто отображаясь под увеличительным стеклом: МакГонагалл заходит в класс, на парту перед Гарри кладут лист с тестом; какая-то часть заданий уже стоит с пометками; блики от свечей плавно перетекают по парте; какой-то шум, и вот профессор отбирает у кого-то шпаргалку; медленно стекающие по перу чернила, капающие на пергамент, постепенно впитывающиеся и образующие тёмную кляксу; в вопросе, требующем развёрнутый ответ, стоит жирный прочерк.

Звук колокола внезапно разрывает глухую тишину. Лист перед Гарри исчезает, а рядом появляются друзья, обеспокоено переглядываясь и призывая собраться и пойти на следующий урок.

И Гарри шёл. Не потому, что хотел видеть Розовую Жабу, а потому, что он не собирался огорчать друзей. Ему было всё равно, что он завалил контрольную, всё равно, кто выиграл спор: Рон или Гермиона. Сейчас ничто не вызывало в нём эмоций. Единственное, что осталось неприкосновенным — его нежелание огорчать друзей. Он и так заставил их поволноваться, но если ещё он перестанет ходить на занятия...

"А не всё ли равно? Если Гермиона и Рон начнут встречаться, как в твоей иллюзии, они забудут про тебя", — противно зашумел в голове внутренний голос.

"Заткнись, — мысленно отреагировал Гарри. — Рон и Гермиона ни за что меня не бросят."

"Увидишь. Потом не жалуйся. Я тебя предупредил".

Голос замолчал. А Гарри продолжал идти и невидящим взглядом смотреть перед собой.

Бесконечные коридоры и ступеньки, проплывающие мимо образы студентов и эхом отдающиеся голоса... Дурацким гулом всё смешивалось и пару мгновений спустя вставало на свои места, чтобы вновь соединиться в нелепое нечто, в конце концов выводя обзор в кабинет Защиты от Тёмных Сил.

— Здравствуй, класс! — слащавый писк звучит сегодня особенно мерзко.

— Здравствуйте, профессор Амбридж, — хор голосов вокруг, без его собственного.

Плевать он хотел на Амбридж, на ЗОТИ. На всё.

Как обычно, министерская ведьма задаёт конспектировать очередной бессмысленный параграф. Пергамент перед глазами, в руке перо, но это всё, на что хватает желания двигаться. Заметив промедления друга, Рон сам открывает его учебник на нужной странице и кладёт перед глазами, как-то растерянно шепнув: "Сделай хотя бы вид, что пишешь..."

Гарри и сделал вид. Притворяться — сейчас это единственное, что он мог. Если так подумать, то притворство — неплохая игра, особенно, когда молчит совесть. Можно постараться избежать ненужных вопросов, волнений, дотошных забот. Другое дело, что Гарри не был хорошим актёром и как бы сильно ни играл, всегда найдётся тот, кто заметит его грубую фальшь.

Так, а что им сегодня надо конспектировать? Снова параграф, посвященный щитам. Какая чушь. Впрочем, не важно.

Спустя какое-то время на парту Гарри упала тень.

— У вас есть какие-то вопросы, мистер Поттер?

Гарри даже не стал поднимать головы. Он прекрасно знал, что это Амбридж нависает над ним.

Лениво перевернул страницу учебника, в содержание которой даже не вчитывался.

— Совершенно никаких профессор. Если только... не могли бы вы не загораживать мне свет?

Класс тихо ахнул, в миг оторвавшись от своих занятий: кто испуганно, а кто в предвкушении очередного шоу, устраиваемого Поттером.

Амбридж на несколько мгновений замерла, словно Гарри огрел её по голове тем самым учебником, страничку которого так безынтересно рассматривал. Спохватившись и еле удерживая приторную улыбку на лице, она, сузив глаза, произнесла:

— От урока уже прошло больше получаса, а в ваших конспектах не присутствует даже пары абзацев. Это не может не наводить меня на мысль, что вы не усваиваете уроки должным образом, мистер Поттер, — последнюю фразу Амбридж проговорила с особым нажимом.

Гарри не отрывался от учебника, хотя глаза его давно уже не видели текст.

— Вам виднее, профессор, — сказано было холодно, но тем не менее в голосе не звучало неприязни к какому-то конкретному лицу. Безразличие, незаинтересованность, полное отсутствие страха перед генеральным инспектором Хогвартса. — И всё-таки я повторю свою... просьбу. Отойдите, вы загораживаете свет, тем самым не даёте читать.

Новая волна испуганных ахов и сбившихся дыханий потонула в волне абсолютного равнодушия.

Лицо Амбридж побагровело.

— Раз вы так увлечены, я нахожу это весьма похвальным. Расскажите же нам, мистер Поттер, что вы уяснили за это время из данной главы?

— Кроме того, что эту главу лучше усваивать практически? — задумавшись, Гарри пожал плечами.

Он не видел смысла отвечать, когда сами занятия мало интересовали его. Где-то в глубине души дрогнул легкий уголёк, всё ещё жаждущий подсунуть шпильку Амбридж, и именно поэтому он не промолчал совсем.

Однако еле ощутимый триумф быстро испарился. Блеск в глазах померк.

— Вы снова говорите неверные вещи, мистер Поттер, — процедила ведьма, — а потому не вижу другого выхода, кроме как продолжить ваши отработки. Неделя, начиная с сегодняшнего вечера.

Вздёрнув подбородок, она добавила так, что её чётко услышал весь класс:

— Я приложу все усилия, чтобы научить вас говорить правду.

— Удачи. — Во время их так называемого диалога Гарри ни разу не посмотрел на Розовую Жабу.

— Две недели, мистер Поттер, — злобно взвизгнула она. — И советую вам придержать язык за зубами, если не хотите получить третью.

Невесёлая ухмылка. Так и быть, он помолчит.

* * *

— Мистер Поттер, — вкрадчиво звучит где-то рядом. — Вставайте, уже утро.

Плеча коснулась чья-то рука.

Не хотелось открывать глаза. Настолько плохим оказался вчерашний день, что совершенно не было желания просыпаться. Однако голос показался смутно знакомым, поэтому Гарри всё-таки сделал над собой усилие и мутным взглядом посмотрел на... Снейпа. Сердце бешено застучало.

Зельевар тут же выпрямился. Скрестив руки на груди и хмуро посмотрев на Гарри, он ровно произнёс:

— Завтрак через двадцать минут. В ванной вы найдёте всё необходимое для утренних процедур.

Не ожидая ответной реакции, Снейп тут же развернулся и вышел за дверь.

Завтрак? Ванные принадлежности?

Гарри чётко помнил, что заснул в гриффиндорской гостиной, слишком угнетённый, чтобы дожидаться остальных ребят. Злосчастные уроки и бессмысленное разглядывание вида за окном — вот всё, что делал Гарри.

Как так получилось, что он оказался в комнатах Снейпа?

Долго об этом думать не получилось. Ощущая заметное волнение, Гарри поднялся. Как-то резко, учитывая, что о подъёме как таковом парень ещё не успел подумать, нацепил на нос очки и направился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.

Умывшись и приготовившись чистить зубы, Гарри бросил взгляд на своё отражение в зеркале и обомлел. Вернее сказать, обомлел как-то внутри, ибо тело по-прежнему неторопливо чистило зубы, как-то не сочетаясь с мыслями хозяина.

Из зеркала на Гарри смотрело его отражение, только... более младшее отражение. Гарри не дал бы ему больше пяти лет. Что происходит?

Ополоснув рот, маленький Поттер поспешил на кухню, причём, находящийся в этом теле взрослый Гарри остро ощущал сковавший это худющее тело страх.

Там его уже ожидал Мастер зелий. Оглядев Гарри с головы до ног, он нахмурился ещё сильнее, но в следующей фразе этого недовольства слышно не было:

— Приступайте к завтраку, мистер Поттер, — он сделал приглашающий жест за стол, на котором тут же появились различные утренние блюда. — Позже мы обсудим все вопросы о вашем дальнейшем пребывании здесь, — добавил, присаживаясь за столом напротив.

Что здесь творится?

Именно этот вопрос хотелось задать Гарри, но с его губ не слетело ни звука. Против воли он уселся за стол, испытывая легкое подозрение и неверие в то, что предложенная еда действительно для него. Но шло время, блюда никуда не исчезали, поэтому он, опять же против воли, стал есть, не совсем аккуратно орудуя ножом и вилкой, не особо стараясь разжевать тост с маслом.

Чёрт возьми, он ведь не голодный! А вот маленький Поттер явно так не думал. Ну и ладно.

Странная трапеза проходила в молчании, прервавшись лишь раз на сухое замечание Снейпа о том, чтобы Гарри не спешил, поскольку у него есть достаточно времени, чтобы спокойно окончить свой завтрак.

Едва тарелки опустели, профессор тут же взмахнул палочкой, заставив их исчезнуть.

На столе остались только две чашки чая и небольшая вазочка с песочными рогаликами.

— Итак...

Маленький Поттер дёрнулся, ожидая приговора. Рука потянулась к кружке горячим напитком, но скорее лишь для того, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание этого странного человека, его опекуна. Гарри чувствовал, как тело ребёнка сковывало сильное напряжение, а взгляд по-прежнему изучал стол, в данный момент интересный рисунок вазочки с печеньем, смотрящимся очень аппетитно в несколько ином случае.

Мерлин, а ведь Гарри надо поговорить со Снейпом. Как же ему взять контроль над этим телом?

— С этого дня вы являетесь моим подопечным и поэтому все обязанности ваших бывших опекунов переходят ко мне, как и ответственность за ваше дальнейшее благополучие. — Тонкие пальцы зельевара переплелись перед ним, пока он продолжал: — Вы можете обращаться ко мне в любое время по любому вопросу, разумеется, в разумных пределах, — тут он сделал паузу.

За всё время речи зельевара маленький Поттер не обращал к нему взгляда, хотя это был отличный шанс для Гарри как-то связаться со Снейпом. Например, с помощью окклюменции. Если это возможно, конечно.

Зато, когда Мастер зелий закончил говорить, маленький мальчик рискнул поднять на него глаза, и Гарри наконец увидел Снейпа... более молодого Снейпа. До сегодняшнего дня Гарри никогда не задумывался над тем, как выглядел зельевар, будучи молодым.

Перед ним возвышался угрюмый мужчина, весь в чёрном. Бледное лицо ещё не тронули морщины, и лишь тяжёлый взгляд тёмных холодных глаз добавлял ему возраста, приближая к тому образу, который Гарри привык видеть.

Когда их глаза встретились, на какой-то миг ему показалось, что нечто дрогнуло в лице Мастера зелий, но вскоре на лицо легла уже привычная нечитаемая маска.

Маленький Поттер вновь опустил голову. Чувствовалось, что он боялся своего нового опекуна, и при этом в нём теплилась надежда на то, что зельевар всё-таки будет лучше Дурслей. Он же... волшебник! Мальчик с опасением думал о себе как о маге, но ему так были интересны волшебники и их мир. Что его там ждёт?

Мягко и вкрадчиво Снейп продолжил:

— У вас теперь будет достаточно прав и свобод, но взамен я рассчитываю на вашу разумность и послушание. Что я под этим подразумеваю...

Далее он начал рассказывать о довольно элементарных правилах поведения, исполнения которых ожидает от мальчика, и о тех привилегиях, что у него появятся. Первое не вызывало напряжения, а последнее всё больше удивляло, и чем дольше Снейп говорил, тем меньше опаски и больше заинтересованности проявлял маленький Гарри.

Постепенно речь зельевара стала будто гаснуть, а перед глазами начало всё таять, перетекая в совершенно иной сюжет.

Гарри обнаружил себя заворожено рассматривающим различные элементы гардероба в каком-то магазине одежды. Судя по тому, что чувства, которые он испытывал были слишком сильными и наивными, он по-прежнему находился в теле маленького Поттера. Но честно сказать, взрослый Гарри разделял его чувства. Он никогда не видел такого разнообразия в одежде! Никогда. Дурсли не водили его по магазинам, отдавая старую одежду Дадли, а когда Гарри поступил в Хогвартс, он делал крайне скромные закупки через почту, опасаясь, что дядя с тётей обнаружат, что у него водятся деньги. Он даже не представлял, что в магазине может быть СТОЛЬКО одежды! Удивительное чувство: смотреть на различного цвета футболки, на потёртые и не очень джинсы, на разнообразные куртки и толстовки. Неужели в мире настолько обширный выбор всего? В Хогвартсе все в основном ходили в школьной форме, поэтому Гарри никогда не задумывался об этом.

Минуточку, а что он здесь делает? Где Снейп? Или он сейчас в теле не очень маленького Поттера?

Видимо, тело мальчика почувствовало одно из его желаний (а может, просто так совпало?..) и начало вращать головой в разные стороны, выискивая... ах, вот он, Снейп. Как раз идёт к нему. И в этот раз он не такой высокий и страшный, каким изначально показался маленькому Поттеру.

— Вы выбрали что-либо, мистер Поттер? — спросил профессор, останавливаясь рядом и недовольно взглянув на пустую тележку около Гарри.

Гарри растерянно переводил взгляд со своей тележки на Снейпа и обратно:

— А... мне можно? У меня сейчас нет денег, чтобы заплатить.

Прозвучало горько.

— Разумеется, можно. Иначе стали бы мы сюда тащиться?! — выпалил зельевар, но увидев, как вздрогнул подопечный, тут же глубоко вздохнул и добавил уже спокойно:

— Мы с вами договорились, мистер Поттер, что вы будете меня слушаться. Когда мы сюда пришли, я сказал вам выбрать для себя несколько комплектов всех необходимых вещей. И вы должны были сделать именно это. Всё остальное вас волновать не должно.

Минутный недоверчивый взгляд, и в следующий миг мальчик просиял и улыбнулся с благодарностью, а Гарри вместе с ним. Подобрал тележку и двинулся в сторону наиболее понравившихся ему футболок. Наблюдая за тем, как тот выбирает себе одежду, Гарри чувствовал, как наполняется счастьем. Он точно знал, какую футболку выберет маленький Поттер, точно так же, как знал, на какую пару брюк и джинсов упадет его взгляд. Да, он всё это знал, будто это когда-то уже происходило с ним. Не было никаких Дурслей, и Снейп отвёл его в один из известных маггловских магазинов детской одежды...

Но всё это неправда. Дурсли были, и уж точно зельевар никуда его не водил. Однако же он помнил! Он знал. И от этих двояких ощущений мимолётное счастье сменялось слабой неуверенностью, которая, тем не менее, меркла каждый раз, когда маленький мальчик радовался очередной красивой вещи, точно-точно предназначенной для него.

Счастливая картинка медленно растаяла, преображаясь в комнату Гарри в апартаментах Снейпа.

Гарри, высунув от усердия язык, рисовал простым карандашиком свою любимую игрушку — плюшевого кота. Получалось не бог весть что, но мальчик точно знал, что во всём виноват его карандаш, который уже столько раз ломался и точился, что сделался совсем-совсем крошечным. Держать его такими же маленькими пальчиками было ой как не просто!

Внезапно тишину нарушил бархатный голос:

— Совсем нелегко что-либо создавать, когда ресурсы на исходе, — рядом стоял неизвестно когда подошедший зельевар. Склонив голову в бок, он наблюдал за действиями Гарри, слегка приподняв уголок рта.

— У меня нет другого, — расстроено отозвался Гарри. — А Вуппи очень хотел, чтобы я его нарисовал.

Взгляд упал на кота, внимательно смотрящего на него своими глазами-бусинами.

— Что ж, Вуппи — хороший эльф, поэтому не стоит его расстраивать, — на этих словах Снейп призвал из своей комнаты длинный и узкий предмет и положил его рядом с Гарри. — Думаю, он обрадуется больше, если твой кот приобретёт ещё и цвет.

— Но это же ваши, — Гарри никак не мог привыкнуть к тому, что кто-то может делиться с ним своими вещами.

Было ощущение, что Мастер зелий едва сдерживается от того, чтобы закатить глаза.

— Всё верно, Поттер. И теперь я лично передаю их вам, — он пододвинул яркую коробку ближе к Гарри. И ровно добавил: — Поверьте, я не буду сильно страдать от того, что не смогу рисовать на бумаге различных зверушек или что-либо ещё.

— Вы отдаете такую классную штуку мне? — Гарри с восхищением рассматривал доставшиеся ему цветные, хорошо отточенные, аккуратные карандашики. — Большое спасибо, сэр! Теперь мой рисунок будет в самых ярких цветах!

Снейп лишь кивнул и пошёл в сторону выхода из комнаты, но у двери ненадолго остановился и произнёс:

— Не пугайтесь когда начнёте рисовать, — и скрылся за дверью.

Гарри с любопытством изучал выданные ему карандаши, в любой момент ожидая какого-нибудь "чуда". Однако время шло, а ничего особенного не происходило. Может, что-то надо сделать? Или же это точно такие же карандашики, которые Гарри однажды нашел среди заброшенных вещей Дадли? Почему тогда его опекун сделал такое странное предупреждение? Наверное, он пошутил, а мальчик его не понял...

Стоп, он сказал, что Гарри должен начать рисовать! Радуясь своей настолько блестящей идее, он принялся выводить аккуратные линии. Одна-вторая-третья-четвертая... Где магия?

Огорчённый, Гарри все-таки дорисовал плюшевого котика. И как только последний штрих был выполнен, нарисованный котик внезапно... ожил. Он стал озираться по сторонам, вылизывать себя и снова озираться.

— Ух ты! — радостно завопил Гарри, совсем не заботясь о громкости восторженного голоса.

Медленно картинка вокруг рисунка стала исчезать, и в следующий момент лист с уже бегающим за своим хвостом котёнком висит на одной из стен вместе с другими цветными картинками. В комнате тихо, за столом в дальнем углу Снейп изучает какую-то книгу, иногда прерываясь, чтобы что-то записать в тетрадь, лежащую перед ним.

Гарри тихо вошёл в комнату, не желая тревожить опекуна.

Погода за окном была скверной: дождь лил как из ведра, изредка небо рассекали страшные молнии, а грохот казался просто ужасающим. Поэтому Гарри зашёл в комнату профессора, желая быть как можно ближе к взрослому волшебнику. Снейп заметил вошедшего подопечного, но ничего не сказал, что Гарри воспринял как добрый знак. Ему всегда было любопытно знать, какие книжки читает опекун, ведь он так любил книги! Осторожно подойдя к столу, Гарри едва слышно прошептал:

— Профессор?

Снейп дочитал строку и перевёл взгляд на него:

— Ты что-то хотел?

— Можно посидеть с вами немножко? — попросил Гарри, не забыв задействовать всё свое детское обаяние.

Зельевар приподнял бровь:

— Тебе нечем заняться? — тем не менее палочкой он призвал второй стул.

— М-м-м, есть чем, просто, — Гарри уселся и уныло посмотрел в окно, в которое как раз злобно уставилась какая-то страшная тень. Резко отведя глаза от окна, мальчик пропищал: — Захотелось с вами посидеть!

Проследив за взглядом подопечного, Снейп усмехнулся:

— Хорошо, посиди. Но тогда не отвлекай меня, — он снова вернулся к книге.

Долго сидеть без движения Гарри не мог, на столе у профессора было столько всего интересного. А яркая обложка книги невольно притягивала к себе внимание. Хотя картинки в ней явно забыли покрасить.

— А что вы читаете? — не удержался всё-таки Гарри.

— О редких лекарственных растениях, — не отвлекаясь от чтения, ответил тот.

— Почитайте мне, сэр,— неожиданно для себя самого попросил мальчик и с запозданием добавил: — Пожалуйста.

Мастер зелий удивлённо вскинул бровь и бросил на него короткий взгляд:

— Не думаю, что тебе будет это интересно.

— Будет, — с жаром проговорил Гарри. — Мне очень-очень интересно!

Несколько мгновений Снейп рассматривал Гарри, будто ожидая, что тот передумает, но боевой настрой мальчика явно говорил об обратном; затем, взглянув в сторону окна, за которым продолжала бушевать буря, неожиданно согласился:

— Что ж, слушай... Хризолитник Черепаховый также прозрачен, но в отличие от Обыкновенного, имеет цветные вкрапления по всему корпусу…

— А что такое Хризо... э-э-э... лепник Черепаховый? — перебил его Гарри, с интересом уставившись на профессора. — А обыкновенный?

Снейп недовольно поморщился, но всё же ответил:

— Хризолитник — это водянистое полупрозрачное растение. Хризолитник Обыкновенный слабо-насыщенного зелёного цвета, а другой его вид, Черепаховый, о котором сказано в книге, имеет в себе и другие цвета.

Он снова принялся читать вслух:

— Произрастает во влажной среде, во впадинах осадочных горных пород. Применяется преимущественно для нейтрализации отравлений растительными ядами. Помимо абсорбирующих свойств...

— А почему среда влажная? Неужели по средам идёт дождь? А что такое годные породы? А яды это плохо, да? — снова спросил Гарри, быстро втягивая голову в плечи на последовавший хмурый взгляд опекуна.

— Яды опасны для любого человека и других живых существ, за редким исключением. Не "годные", а горные породы, то есть растёт среди гор. Здесь идёт речь о среде не как о дне недели, а как о месте, в котором произрастает это растение. Например, это не может появиться или выжить в пустыне, потому что для существования ему необходимо большое количество воды.

— А-а, понятно, — с умным видом кивнул Гарри.

Честно сказать, это "понятно" оставалось спорным вопросом, потому что он так и не разобрался, понял он что-нибудь или нет.

Снейп вернулся к книге:

— Помимо абсорбирующих свойств, ценен тем, что легко сочетается с другими элементами. Усваивается любым организмом вне зависимости от его состояния, а также…

— Абса… абарси... абасирующих? — переспросил Гарри, изумлённо хлопая глазами.

— Абсорбирующих... — ровно поправил зельевар, хотя на лице весьма отчётливо читалось, что он уже несколько раз пожалел, что вообще согласился на просьбу подопечного. Внезапно он резко захлопнул книгу.

Гарри вздрогнул и испуганно посмотрел на опекуна.

Неужели он что-то не так сделал?

Тот в это время, отложив том в сторону, взмахнул палочкой. Через несколько секунд к нему подлетела другая книга, которую он поймал и положил перед Гарри. По названию стало ясно, что это был учебник по зельеварению для первого курса магических школ.

— В той книге много вещей, которые сложно понять, не изучив перед этим определённые материалы, — пояснил Снейп. — Эта — тоже не для твоего возраста, но, по крайней мере, здесь вопросы начнут появляться более упорядоченно, а информация будет понятней и лучше запомнится.

Гарри с благодарностью взял в руки предложенную книгу и с интересом пролистал несколько страниц. Он любил книги, любил их разные обложки, запах новых или совсем старых страниц. И, конечно же, Гарри очень любил картинки! Жалко, что в этом учебнике их мало, и они чёрно-белые, но мальчик очень привязался к своему строгому опекуну, поэтому пообещал себе сделать всё возможное, чтобы не разочаровать его, чтобы тот гордился им. Гарри непременно прочитает этот учебник!

Белый цвет страниц перелистываемого Гарри пособия стал светлеть, поглощая в себя всё видимое пространство. Внезапно полыхнуло солнце и тут же убавило яркость, придавая очертания своему отражению в водах озера Хогвартса. Тёплый летний день наполнял окружающее пространство своими запахами и свежестью лёгкого ветра. Послышался щелчок старого полароида, невольно призывающего посмотреть в сторону звука. Неподалёку стоял опекун в чёрном сюртуке без привычной мантии и с ухмылкой смотрел на только что получившийся снимок.

— Нечестно! Я не был готов, — Гарри поднялся и подбежал к Снейпу. — Можно посмотреть?

— Ну извини, что не дал тебе возможность состроить важную мину — усмехнулся тот, приподнимая карточку выше, чтобы Гарри не мог дотянуться, и продолжая её разглядывать.

Мальчик состроил обиженное личико, ведь он так и не смог разглядеть то, что было на фотографии. А вдруг он по-дурацки получился? Хоть опекун и не первый раз снимал Гарри, но тому по-прежнему было очень неловко. Дурсли никогда не делали такого для него.

Профессор тем временем потряс карточку и снова на неё посмотрел:

— Всё, движение появилось.

Слегка улыбнувшись изображению, он наконец протянул его Гарри.

Гарри осторожно взял протянутую ему карточку, словно хрупкую драгоценность, которую ни в коем случае нельзя разбить, и с интересом посмотрел на изображение.

— Ух ты! — через некоторое время он поднял изумлённые глаза на опекуна. — Это и правда я?

Он вновь радостно уставился на свою фотографию: у пруда, под теплыми лучами дневного солнца, он сидел и задумчиво глядел на воду, периодически чему-то улыбаясь. Неугомонный ветер играл с его растрёпанными волосами, делая прическу ещё более смешной, открывая едва заметный шрам. Это становилось ещё виднее, стоило Гарри повернуться в сторону снимающего и чуть-чуть склонить голову, будто в немом укоре.

Странное, непонятное чувство охватило Гарри при рассматривании этой фотографии. Словно... он когда-то её уже видел.

— Нет, я фотографировал дерево, а ты вот случайно в кадр попал, — вскинул бровь Снейп, левитируя колдоаппарат в сторону. Затем, взглянув на Гарри и, видимо, отметив его смятение, он тоже склонился над картинкой:

— Что, не нравится?

Тот отчаянно покачал головой:

— Нет, очень нравится. Я всегда так хорошо получаюсь на твоих фотографиях, даже если ты фотографируешь не меня, — последнее прозвучало несколько обиженно. Помолчав какое-то время, Гарри добавил: — У меня такое ощущение, что я видел этот снимок раньше.

— Вряд ли, — зельевар снова взял карточку в свои руки, внимательно её разглядывая. — Просто картинка двигается и поэтому кажется, что ты её когда-то видел. К тому же, своё лицо ты ежедневно наблюдаешь в зеркале. — Он тут же убрал снимок в карман. Гарри хотел возразить, но Снейп его опередил:

— Ветер поднимается. Нужно ловить момент.

Взмахнув волшебной палочкой, он призвал с поляны неподалёку, где лежали их вещи, большого яркого жёлто-красного воздушного змея и протянул катушку с леской Гарри:

— Держи крепче.

Мысли о колдокарточке мгновенно испарились, когда Гарри с благоговейным трепетом взял в руки катушку и тут же сжал её сильнее, почувствовав, что та слишком легко может выскользнуть из его хватки. Он никогда раньше не запускал воздушного змея. Опекун как-то обронил, что они обязательно пустят змея, но школьные дела не давали ему такой возможности. Только сегодня у него наконец появилось свободное время.

Сказать, что Гарри был в восторге, значит, не сказать ничего. Он с интересом наблюдал за парящем в воздухе ярким и красивым змеем и думал о том, как же здорово складывалась теперь его жизнь. Хоть Снейп и был строг, однако лучшего опекуна Гарри и пожелать не мог, ведь профессор наполнил его жизнь счастьем, таким счастьем, что порождало тайные опасения в его подлинности и в скором его исчезновении. Разве бывает в жизни так, что всё идёт без сучка без задоринки? Разве не должна за таким счастьем последовать чёрная полоса?

Гарри испуганно встряхнул головой. Что за глупости вдруг закрались в его мысли? С чего вдруг он решил, что его счастье какое-то не такое? Бред! Жизнь наконец улыбнулась ему, а он...

Словно услышав его возмущения, катушка выскользнула из ослабших пальцев и покатилась по траве.

— А-а-а! — встрепенулся Гарри. — Держи её, папа!

Второпях он даже не обратил внимания, как назвал своего опекуна.

Солнечная картинка медленно растаяла, выдвигая на передний план иную.

Гарри стоял в гостиной профессора зельеварения и нервно посматривал на дверь кабинета Снейпа, ожидая, когда тот придёт. Гарри совсем недавно вышел из Больничного крыла, в котором пролежал несколько дней после того, как вместе с друзьями защитил философский камень от хитрой попытки Квирелла стащить его для Волдеморта. Мальчик видел Волдеморта — это чудовище, убившее его родителей. Когда он очнулся и увидел улыбающиеся лица друзей, директора, мадам Помфри, МакГонагалл, адреналин всё ещё зашкаливал. Гарри ощущал себя таким молодцом, каким не ощущал во время всей учёбы на первом курсе.

Вот только состояние это длилось совсем недолго: стоило только приёмному отцу недобро посмотреть на него, и весь запал сразу же исчез.

Нет, зельевар не ругал его, не кричал. Он лишь сказал, что рад, что Гарри цел и невредим, и что поговорит с ним уже после выписки. И в этом "поговорить" не было ничего доброго. Ну вот совсем.

Гарри перевёл взгляд на часы. Чёрт, он здесь всего пять минут, а ощущение, что прошло как минимум два часа ожидания! Стоять на месте стало невыносимо, и гриффиндорец принялся ходить по просторной комнате, ожидая своего приговора.

Дверь распахнулась, впуская в комнату высокую тёмную фигуру. Жестом указав Гарри сесть на диван, Снейп прошёл мимо и остановился у камина, складывая руки в складки мантии: жёсткий взгляд чёрных глаз встретился с зелёными. Спустя некоторое время убийственного по своему напряжению молчания, он негромко произнёс:

— Извольте ответить, мистер Поттер, чем вы руководствовались, когда пошли на третий этаж вместе со своими друзьями? Намёки на разум вы втроём явно забыли в гостиной Гриффиндора, а потому данный вопрос за последние несколько дней превратился для меня в весьма идиотскую загадку.

"Обратился по фамилии... всё очень плохо", — подумал Гарри.

— Но ведь Квирелл мог украсть философский камень, — попытался он оправдаться, с опаской поглядывая на приёмного отца. — Мы подходили к МакГонагалл, однако она нам не поверила!

— Тебе не раз было сказано, что камень надёжно охраняется, что защиту накладывали все преподаватели, включая меня, — приблизился тот на шаг ближе. — Какой из этих фактов привёл вас к мысли, что трое первогодок, едва соприкоснувшихся с магией, могут сделать больше?

— Эти самые первогодки преодолели все ваши защитные чары, — возразил Гарри.

В другом бы случае, он не стал бы бахвалиться, однако неверие в него Снейпа огорчало и толкало на необдуманные слова и поступки.

— И конечно, ты решил, что всё дело в глупых преподавателях и в ваших феноменальных способностях, а вовсе не в том, что большую часть магического эффекта взял на себя Квирелл?! — внезапно взорвался Снейп. — А также совершенно не в том, что защитные чары после прохождения всех комнат перестраиваются на то, чтобы задержать дошедшего до конца, а не остаются, чтобы не впустить кого-то ещё!

— Но ведь он почти сумел получить камень! — Гарри вскочил.

Перед глазами поплыл момент, как Рон жертвует собой в неравном шахматном поединке, чтобы друзья могли идти дальше. Он без колебаний пожертвовал собой для того, чтобы сейчас Снейп просто сказал ему, что всё, через что они вместе прошли — фигня, по сравнению с той силой, которая могла бы быть, опереди они Квирелла.

— Квирелл не смог бы найти камень, если бы там не появился ты. Он даже помыслить не смог бы о том, чтобы просто отыскать, никак его не используя! — повысил голос профессор, подходя к Гарри. — А если бы вы ошиблись?! Если бы он не прошёл испытания ранее — вас разорвало бы на части в первой же комнате, глупый мальчишка!

— Ты хочешь сказать... — зелёные глаза мальчика широко распахнулись. — Что все трудности — моя вина?

— Я хочу сказать, что три бестолковых ребёнка подвергли себя абсолютно не нужной опасности и только чудом уцелели! — воскликнул Снейп. И тут же сощурился, -на что вы вообще рассчитывали, когда туда сунулись? Даже если вы откинули мысли о защите камня, уж о том, что в конце испытаний вас ожидает взрослый тёмный маг — как вы могли не подумать?!

— Мы об этом не думали, — честно признался Гарри, нервно передёргивая плечами. Он снова опустился на диван и сцепил руки на коленях. — Мы думали, как помочь школе, как не допустить того, чтобы Квирелл завладел камнем и отдал его в руки Волдеморту.

— И это был невероятно хитроумный план, если учесть, что самые мощные боевые чары, которыми вы владеете — это заклинания щекотки и заплетающихся ног, — припечатал Снейп. — Или вы планировали свалить преподавателя ЗОТИ так же, как и тролля? — а затем тише и холодней добавил: — Откуда такая самонадеянность?

Гарри закусил губу. Ему было обидно, хотелось заплакать, убежать, хлопнув дверью, и где-нибудь затаиться. Нет, лучше сначала убежать, а потом всё остальное. Он не вынесет ещё и такого унижения. Достаточно того, что сейчас приёмный отец в пух и прах разнёс их геройский поступок.

А самое страшное, что Гарри постепенно соглашался с его доводами. Но признаться в этом не хотел ни Снейпу, ни тем более себе. Рон и Гермиона так старались, так поддерживали его для чего? Для того, чтобы сейчас профессор сказал им, что все их потуги и яйца выеденного не стоят?

— Может, потому, что я... Избранный?

Сказав это, Гарри понял, что совершил чудовищную ошибку.

Лицо зельевара тут же потемнело, а глаза засветились от гнева.

— Ах, Избранный, значит... — низко прорычал он. — Как же это я не догадался?! — воскликнул в следующий миг, внезапно ударяя кулаком по стоящему рядом столу. — Героям ведь никакие правила не писаны, мозги и вовсе без надобности! Пусть другие нервничают и думают, как сохранить драгоценную жизнь Избранного! — последнее слово Снейп выплюнул с особой яростью. — Самостоятельно ему заботиться об этом совершенно не обязательно, а нужно лишь найти ещё больше чёртовых приключений, чтобы как можно красивей свести в могилу себя и своих безмозглых друзей!

Не успел Гарри опомниться, как из глаз полились слёзы. Что именно это было, защитная реакция или обида, он не понимал. Ещё никогда ему не приходилось видеть приёмного отца таким... разъярённым. И причина его гнева — это Гарри.

— Подожди... я... я не то имел в виду, — пролепетал он испуганно.

Гарри затрясло.

Когда-то ему казалось, что страшнее дяди Вернона не будет никого, однако, глядя сейчас на профессора, хотелось исчезнуть, запереться в каком-нибудь шкафу и сжаться в комочек, чтобы никто его не нашёл. Да, Снейп не кричал (во всяком случае, не так как Дурсль), не топал ногами, не давал ему пощёчины. Однако Снейп был... опасен. В тихой ярости, грозящей выплеснуться наружу с ужасающей скоростью.

Сейчас он нависал над Гарри, не сводя своего цепкого взгляда с его глаз:

— И что же ты имел в виду? — прошипел он язвительно, одной рукой придерживаясь края стола, отчего казалось, что только эта хватка удерживает Снейпа от того, чтобы... нет, об этом думать не хотелось совершенно.

Поняв, что плачет, Гарри быстрыми и резкими движениями протёр глаза.

— Я... я хотел сказать, что... — а что, собственно, Гарри собирался сказать? Одно дело — думать про себя, представлять себе реакцию приёмного отца так, как именно тебе хочется, а другое — стоять перед ним и пытаться подобрать нужные слова для правильного понимания. Это сложно. Гарри не знал, чем следует делиться, а чем нет.

— Я только хотел, чтобы ты гордился мной, — совсем тихо, едва слышный шёпот.

Медленно с лица Мастера зелий стала сходить так ярко проявленная злость, позже оставаясь некоторым отпечатком в глазах.

— Глупый мальчишка, — негромко произнёс он, серьёзно глядя на Гарри. — Кем мне осталось бы гордиться, не будь в тот день ты столь удачлив?

Не отрывая взгляда, Снейп выпрямился, вновь складывая руки в складки мантии.

— Сейчас ты отправишься в свою комнату — думать над своими действиями и над тем, как нужно было поступить, — продолжил он жёстко. — Перед ужином ты будешь должен мне рассказать, к каким выводам пришёл. И если я не увижу в них твоего правильного понимания ситуации, то готовься к тому, чтобы исписать не один свиток за дальнейшими размышлениями. О полётах в летнее время, разумеется, можешь забыть, — и отступил на шаг назад.

Кажется, Гарри легко отделался. Тяжесть в груди отступила, уступая место небывалой легкости. Он не ослышался? Папа и вправду почти признался, что гордится им?

Гарри неторопливо поднялся с дивана и направился к своей комнате, чуть сжавшись под пристальным взором Снейпа. Возле двери мальчик остановился и, обернувшись к профессору, чуть улыбнулся.

— Спасибо за заботу, папа.

И скрылся в комнате быстрее, чем зельевар успел отреагировать на его слова.

Комната потонула во тьме, сопровождаемой каким-то странным чувством предвкушения. В следующий миг Гарри обнаружил себя стоящим напротив Драко Малфоя в дуэльном клубе профессора Локхарта, который в тот момент находился по левое плечо от Гарри и нашептывал какие-то бессмысленные советы. Рядом со слизеринцем тем временем застыл папа, невозмутимо следя за Гарри.

И хоть тот понимал, что зельевар не может стоять рядом с ним и подсказывать, однако жгучее чувство несправедливости охватывало всё настойчивее. Отец наверняка что-то дельное подсказывает Малфою, а этот Локхарт ничего важного не посоветует: наставление беречь лицо от фурункулов и постараться не приземлиться на пятую точку выглядело как-то слабо по сравнению с теми заклинаниями, которые мог Снейп подсказать слизеринцу. Чёрт!

Обозлённый и подзадоренный, Гарри приблизился к Малфою и, как того требовал этикет, поклонился противнику. Отойдя на заданное расстояние, Гарри выставил палочку перед собой.

— Экспелиармус! — ничего лучше, чем использовать то заклинание, которое ранее отец продемонстрировал на горе-профессоре ЗОТИ, в голову не пришло.

Малфой не успел произнести и половины заклинания, как уже обезоруженный был отброшен назад. Пока присутствующие наблюдали за траекторией полёта Драко, Гарри успел отметить мимолётный ехидный взгляд и чуть приподнятый уголок рта Снейпа, прежде чем зельевар обернулся и направился к студенту своего факультета, приземлившемуся чётко на задницу.

Без сомнений, зельевар был доволен Гарри. Значит, он всё сделал верно. Окрылённый своим успехом, гриффиндорец обернулся к стоявшим возле помоста Рону и Гермионе. Рон вовсю улыбался и показывал другу поднятые вверх большие пальцы, а Гермиона, хоть и казалась намного сдержаннее, также не обделила Гарри одобрительной улыбкой.

Посмотрев в сторону Малфоя, Гарри не без удовольствия заметил, что тому подняться на ноги было крайне непросто. Снейп не помогал Драко, лишь нетерпеливо скрестил руки на груди, ожидая, когда его змеёныш вновь сможет участвовать в дуэли.

— Гарри, это было просто невероятно! — рядом внезапно нарисовался Локхарт. — Абсолютно чёткие движения палочкой. Как я и говорил. Ты просто молодец!

Гарри покосился на учителя ЗОТИ, демонстрируя явный скептицизм относительно его слов, но промолчал. Слишком он был рад маленькой победе над Драко Малфоем и тем, что отец оценил его старания.

В конце концов и этот сюжет подёрнулся чёрной дымкой, замещая себя тёмной комнатой, что находилась под Гремучей Ивой. Рядом стояла Гермиона и Сириус Блэк, не прекращающий негромко ругаться себе под нос, неподалёку Люпин держал на прицеле волшебной палочки Петтигрю, который явно был в отключке, пока у другой стены Снейп, сидя на корточках, колдовал над повреждённой ногой Рона.

— Мерлин всемогущий! Гарри, как ты с ним живёшь?! — спросил Сириус, привлекая к себе внимание Гарри.

— Я всё слышу, Блэк! — тут же отозвался отец, бросив на недруга злой взгляд.

— Ну и слушай, мне-то какое дело?! Моего вопроса это не снимает! — рыкнул в ответ тот.

— Сириус, папа... — Гарри робко вклинился между их яростными взглядами. — Не надо ругаться.

Затем повернулся уже к крёстному и улыбнулся ему:

— Мой приёмный отец — человек непростой, Сириус, но я привык к нему. А он привык ко мне. Мы понимаем друг друга и стараемся не огорчать... по возможности, — добавил Гарри, услышав заглушенное хмыканье Снейпа.

— Джеймс там в шоке наверху, я уверен, — покачал головой Бродяга, глядя в потолок, будто мог увидеть на нём призрак друга, поддерживающий его.

— Прекращай уже, — устало произнёс Люпин, не сводя глаз с Питера.

Зельевар на это лишь зловредно ухмыльнулся, продолжая своё занятие.

На некоторое время тишина заполнила помещение, прерываемая лишь едва различимым шёпотом Снейпа и болезненными вздохами Рона.

Живоглот к тому моменту, прекратив разгуливать по комнате, уютно устроился на старом пуфике и, глядя на Сириуса, замурчал.

— Молчал бы, предатель, — сказал тот как-то по-детски обиженно, отчего ребята невольно заулыбались, а затем пояснил, смотря на Гарри:

— Я был уверен, что ты живёшь у дяди и тётки. И он мне не сказал ничего иного.

— Думаю, он хотел как лучше, — Гарри неуверенно пожал плечами, чувствуя себя неловко.

Кот Гермионы знал его крёстного намного лучше, чем сам Гарри.

— Да уж... — досадливо выдохнул Бродяга, и вновь всё погрузились в молчание. Но спустя несколько минут он снова заговорил:

— А знаешь... я тут подумал... когда мы выберемся отсюда и предоставим Министерству этого ублюдка, — короткий кивок в сторону Хвоста, — меня оправдают. А значит, если ты захочешь... то сможешь пожить у меня какое-то время, и мы сможем получше узнать друг друга, — он с надеждой посмотрел на Гарри.

Тот дёрнулся от слов крёстного и неуверенно покосился на Сириуса, затем бросил растерянный взгляд на внимательно наблюдавшего за ним Снейпа, а потом повернулся к друзьям и Люпину. Те предпочли тактично отвернуться и начать что-то обсуждать с преподавателем ЗОТИ.

Глаза Гарри вновь встретились с глазами Сириуса. Такими сумасшедшими, но такими теплыми. Гриффиндорец глубоко вздохнул, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения под ложечкой.

— Сириус, знаешь, я очень рад, что тебя оправдают, правда. Ты не заслужил такого, ты ведь самый близкий друг моих родителей. Когда твое доброе имя восстановится, я буду навещать тебя часто-часто.

Он смущенно улыбнулся.

— "Часто-часто навещать" — это как? — тот заметно сник, ведь, по сути, предложение не было принято.

— Думаю, об этом тебе сначала нужно спросить у Северуса, — подсказал Ремус, мельком взглянув сначала на Снейпа, а потом на Блэка.

— Это почему? По-моему Гарри вполне способен выбирать то, что он хочет! — возмутился Сириус.

Гарри бросил взволнованный взгляд на отца. А вдруг из-за вражды с крёстным зельевар не захочет, чтобы они виделись? По каменному лицу Снейпа было трудно что-то понять, и это настораживало.

— Желание Гарри, конечно, имеет большое значение, — примирительно начал Люпин, — но он несовершеннолетний, и тут стоит учитывать также и желание Северуса как минимум — тратить время и силы на то, чтобы приводить к тебе Гарри, и самое главное... решение о том, отпускать ли его к тебе в принципе.

— Что?! Но я его крёстный!!! Разве у меня меньше прав, чем...

— Мерлин, Блэк, прекращай орать, — поморщившись, перебил его Снейп. Закрепив волшебную шину на ноге Рона последним взмахом палочки, он поднялся, и, задержав на некоторое время изучающий взгляд на Гарри, жёстко посмотрел на Сириуса:

— Создание препятствий вашему общению в будущем в мои планы не входит, — заметив изумлённый взгляд последнего, зельевар холодно пояснил, — это вовсе не значит, что я не помню прошлого и внезапно решил переменить своё отношение к тебе. К тому же, — продолжил он ехидно, — за мной в любом случае останется право выбирать, когда и какое количество времени проводить вам вместе. И если ты всё-таки умудришься приобрести навыки цивилизованного общения, — с нажимом добавил он, после чего ровно закончил: — То ваши встречи могут происходить достаточно часто. Разумеется, если Гарри этого хочет.

— Конечно, захочу, — Гарри благодарно посмотрел на Снейпа.

Несмотря на плохое отношение к Мародерам, зельевар повёл себя мудро и справедливо. Как и должен был повести себя отец. И Люпин очень помог тем, что поддержал его в таком непростом моменте.

Все уставились на Сириуса. Тот же молчал, явно недовольный тем, что ему ставят какие-либо условия. Однако, переведя взгляд со Снейпа на Гарри и обратно, в конце концов коротко кивнул:

— Я думаю это разумно... Северус.

Ко всеобщему изумлению, последующую тишину нарушил Рон:

— Извините, конечно, что так влезаю... но может, мы уже будем возвращаться в Хогвартс? — умоляюще проговорил он, потирая свою ногу.

Снейп двинулся к нему, и картинка почти сразу погасла.

Вновь Гарри очутился в гостиной слизеринского декана. Они сидели со Снейпом на диване и пили горячий чай. Несмотря на горящий в камине огонь, мальчик чувствовал сильный холод и непонятный страх. Все мышцы скрутило от напряжения.

Легкий взгляд на стол, и чуть подпаленная бумажка с его именем бросилась в глаза. Точно! Тремудрый Турнир. Кубок. Его имя. Он — четвёртый чемпион.

— Это был не я, — мрачно, почти похоронно, в какой уже раз за сегодня сказал Гарри.

— Я знаю, Гарри, — раздражённо выдохнул Снейп. — Бесконечно повторять это совершенно не обязательно.

Он напряжённо смотрел в полыхающий огонь, держа в руках чашку с чаем, к которому за долгое время так и не притронулся.

— Что мне делать? — спустя какое-то время Гарри с отчаянием повернулся к отцу. — Я... я не готов. Они все семикурсники, а я только на четвёртом курсе. У меня нет и половины их знаний.

Мурашки пробежались по телу.

Зельевар тут же обернулся к нему. Отставив чашку в сторону, он чуть сжал плечо Гарри, заметно смягчаясь:

— У нас есть время, что-нибудь придумаем.

— Я сомневаюсь, что смогу за месяц освоить программы сразу трёх курсов, — получилось достаточно злобно.

— Я и не питаю столь глупых иллюзий, — нахмурился Снейп, складывая руки на коленях. — Я больше думаю о том, что до первого тура довольно много времени и есть шанс узнать, какие испытания там готовятся.

— Учителям запрещено подсказывать чемпионам, — с горечью отозвался Гарри. — Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности.

— А вот это последнее, о чём тебе стоит сейчас думать, — негромко, но чётко проговорил Мастер зелий. — Конечно, ты должен будешь исправно готовиться к любому повороту, как велят правила турнира. Однако, — он склонил голову на бок, — неужели ты думаешь, что, если мне что-либо станет известно, я буду утаивать это от тебя?

Загрустивший Гарри улыбнулся профессору:

— В тебе я никогда не сомневаюсь, отец.

— А я что-то начинаю сомневаться, мой ли ты сын... — внезапно сощурился Снейп, откидываясь на спинку дивана и скрещивая на груди руки.

— Э-э-э, — Гарри озадаченно хлопнул глазами, пытаясь понять, правильно ли он понял то, что сказал только что Снейп.

Что это должно означать? Да, он не был Гарри биологическим отцом, но ведь зельевар усыновил его, несмотря на то, что он сын его заклятого врага. Неужели спустя столько времени папа разочаровался в нём и теперь не считает его своим ребёнком? Неужели папа хочет разусыновить его?

— Я... я никогда и не был твоим родным сыном, папа, — промямлил наконец Гарри, испуганно воззрившись на профессора. — Но тебе вроде это было не так важно.

— Точно не мой, — покачал головой Снейп, придирчиво его оглядывая. — Я прекрасно помню, что усыновил смелого маленького шалопая, который, несмотря на все мои запреты, вечно без страха лез к гигантским троллям, к тёмным магам, вооружённый лишь парочкой детских заклинаний, спускался в тёмные пещеры, совершенно наплевав на то, что в них живут всякие древние огромные монстры, а в прошлом году, припоминаю, кинулся навстречу сбежавшему преступнику! — он театрально взмахнул рукой. — Мой сын никогда не впадал в меланхолию перед надвигающимися трудностями, — профессор сделал небольшую паузу, а затем приблизился к Гарри, серьёзно заглядывая в глаза:

— А ты кто такой?

— Я твой сын, Гарри, — ответил подросток с вызовом. — Только у меня сейчас непростой период. Я растерян. В остальном всё, что ты сказал.

В голосе послышались виноватые нотки.

— Раз это так, то ты, несмотря ни на что, справишься с любой трудностью, — Мастер зелий легко прошёлся ладонью по волосам Гарри, привычно взъерошив их. Не убирая руки с его головы, снова заглянул в зелёные глаза и мягко заверил:

— Верь мне, ведь я в этом нисколько не сомневаюсь.

После слов зельевара Гарри ощутил, как тяжелый груз неожиданной ответственности сваливается с его плеч. Ему стало тепло, легко и уютно. Он действительно был дома, сидел у камина с отцом, пил горячий чай и точно знал, что в трудные времена Снейп будет рядом с ним, плечом к плечу и никогда никуда не уйдёт, сколько бы глупостей Гарри не натворил. Это и была настоящая семья.

Широко улыбаясь, Гарри придвинулся ближе к отцу и обнял его за талию, кладя голову на плечо. Почувствовав уверенную руку профессора, гладившую его затылок, гриффиндорец позволил себе расслабиться. Он не один. Не один.

Постепенно глаза отяжелели. Гарри начал проваливаться в сон. В полудреме он всё ещё ощущал, как зельевар перебирает его непослушные волосы, но это не мешало ему. Небывалое спокойствие на фоне всех стрессовых ситуаций невероятно расслабляло.

Но пора и меру знать. Надо пойти к себе в комнату, ведь отцу тоже надо ложиться спать. Выцепив из ускользающего сознания эту мысль, Гарри открыл глаза.

Однако то, что он увидел, заставило его сердце тревожно забиться. Он был не в уютной гостиной слизеринского декана, не сидел рядом с ним, не грелся у камина. Гарри находился... в спальне в башне Гриффиндора.

Как же так? Жгучее разочарование стремительно накрывало его, сдавливая горло и мешая дышать.

Что происходит? Это всё было сном?

Нет, не может быть! Он же сидел со Снейпом! Тот понимал и поддерживал его. Гордился им, чёрт возьми.

Дыхание сбилось. Он задыхался. Реальность душила его своими мерзкими, уродливыми руками.

Реальность ли? Или очередной кошмар?

Как можно отключить сознание? Свет, звуки, запахи, ощущения — всё это отключить, хотя бы ненадолго... Ведь они — атрибуты нового дня, уже в самом начале сулящего отвратительную усталость.

Гарри с трудом нашёл в себе силы, чтобы подняться. Всё тело ломило так, словно он не спал несколько ночей. Одеваясь, он думал о том, что увидел во сне. Насколько же реальными были увиденные там картины, как будто это действительно его воспоминания, его жизнь в семье профессора Снейпа. Каждый момент, каждое действие, каждое слово. Всё это выглядело слишком реалистично. Но почему? Тогда в больничном крыле Снейп сказал, что действие зелья почти сошло на нет и все эти воспоминания, мысли скоро затрещат по швам и разлетятся на куски. Ах, если бы... они становились только ярче и чётче, смеясь над Гарри и его чувствами. Было так больно, что хотелось умереть и никогда не просыпаться в том треклятом лазарете. Не слышать слов профессора, не видеть равнодушия на его лице.

Одевшись, Гарри вышел из спальни и направился в общую гостиную Гриффиндора. Все его мысли занимали воспоминания из снов. Они будоражили его, заставляя волноваться, опять будили надежду на что-то светлое. А ещё... пугали. Хотелось поделиться всем с Роном и Гермионой, но Гарри боялся. Боялся того, что они подумают так же, как и он сам, что он медленно, но верно сходит с ума.

Друзья тем временем расположились за учебниками в креслах у камина. Гермиона что-то увлечённо объясняла Рону, который, подперев подбородок кулаком, отрешённо наблюдал за ней, очевидно не многое улавливая из её речи. Гриффиндорка первой заметила приблизившегося Гарри и мягко поздоровалась.

— Привет, — вторил ей Рон. — Ну что, выспался хоть? — спросил он, взглянув на часы, время которых неторопливо двигалось к обеденному.

Гарри придвинул к друзьям ещё одно кресло и тоже сел.

— Вроде неплохо, а вроде и вообще никак, — пожал он плечами, безразлично глядя на языки пламени.

Некоторое время молчали.

— Гарри... — негромко позвала Гермиона, с едва скрываемой тревогой осматривая друга. — Может... тебе стоит обратиться к мадам Помфри? — спросила она тихо. — Эти отработки отнимают у тебя столько сил...

— Да, Гарри, ты уже такой бледный, что смотреть жутко! — подключился Рон, не особо подбирая слов и игнорируя возмущённый взгляд подруги. — Я, конечно, полностью поддерживаю твой боевой настрой, но это уже все границы переходит.

— Я не буду этого делать, — сердито бросил Гарри в ответ, даже не поворачиваясь к друзьям. Он продолжал гипнотизировать огонь, будто рассчитывая на какое-то чудо. — Это только наша война с Жабой и больше ничья. Впрочем, она проиграет.

Холодная уверенность.

— Может, лучше ей бомбы навозные в кабинет подкинем? — предложил Рон. — От такой битвы куда меньше жертв. Ей-Мерлин, ещё пару дней и твоя рука превратится в мясо...

— Это моё дело, Рон! — получилось резче, чем он рассчитывал. — Прости...

— Мы просто волнуемся, Гарри, — тихо поддержала Гермиона. Она ненадолго умолкла, прежде чем продолжить. — Уже больше недели прошло с того инцидента, а лучше тебе не становится. Вдруг это последствия того зелья?

— Нет никаких последствий, — соврал Гарри, тяжело вздыхая. — Снейп сказал мне тогда, в больничном крыле, что вся эта зараза выветрится примерно через неделю, так и есть. Мне намного лучше.

А говорят ещё, что при обмане мучает совесть. Тоже неправда. Гарри ничто не мучило, у него болела душа. Тяжело было думать, что всё как раньше, что нет заботливого Снейпа в роли его приёмного отца, который мог бы простить любую оплошность. Больно думать, что никого из взрослых нет рядом, и медленно сходить с ума после всех этих кошмаров, в которых хочется остаться навсегда и не знать реальности.

— Но ты всё ещё думаешь об этом, не так ли? — звучало мягко, но вопрос едва распознавался. — Возможно, стоит поговорить об этом с кем-нибудь? Если не с нами, так с кем-нибудь ещё...

— С кем, Гермиона? — резко посмотрел на неё парень. — Кроме вас двоих у меня нет никого настолько близкого, кому бы я мог рассказать, что меня, возможно, всё ещё огорчает, что всё произошедшее со мной оказалось ложью? Или то, что сны стали слишком заманчивыми и страшными?

Распалившись, Гарри поздно спохватился, что наговорил лишнего.

Друзья встревоженно переглянулись.

— Сны? О чём они, Гарри?

— О моём... — он замолчал, пытаясь правильно подобрать слова и в то же время борясь с новым комом, который неожиданно застрял в горле, — так сказать, прошлом. Моё детство, когда меня отдали Снейпу на воспитание, о моей с ним жизни, о годах в Хогвартсе. Какая разница? Этого ведь никогда не было.

Он встал, сжав руки в кулаки.

— Вы как хотите, а я хочу есть.

Глубоко вздохнув от понимания, что дальнейшего разговора не будет, ребята принялась собирать вещи. Закрывая сумку и беря в руки учебник, Гермиона всё же добавила:

— Если захочется поговорить, ты знай, что мы готовы тебя выслушать в любое время.

— Да, приятель, — Рон слегка похлопал Гарри по спине, — так ведь и сдуреть не долго! Не могу представить, как ты это вообще в себе держишь.

Они направились к выходу из гостиной.

* * *

Был поздний вечер, когда Гарри возвращался с очередной отработки с Амбридж. Сегодняшнее противостояние между ним и этой Жабой похоже побило все рекорды: никто не хотел уступать первенство. Гарри упорно писал строчки, не желая хотя бы одним лишним движением показать, что его как-то напрягают эти каракули собственной кровью и саднящая в руке боль, а профессор ЗОТИ не желала прекращать эту сладкую для неё пытку, надеясь всё-таки разглядеть мучения на его лице. В итоге, с недовольством посмотрев на часы и поджав от досады губы, ей пришлось отпустить его. Победа осталась за ним и хоть на короткий миг принесла удовлетворение. Но лишь на короткий миг.

Рука ныла всё сильнее, а кровь не желала останавливаться. Крепче сжав руку, Гарри продолжил путь в башню Гриффиндора. День прошёл просто отвратительно, и дело не в том, что Рон и Гермиона не желали прекращать допрашивать его. Нет, друзья тактично разговаривали с ним на более приятные темы, и он был очень благодарен им, но это не уменьшило его тоску. Раз за разом он вспоминал свои сны. По словам Рона, в последний раз Гарри ухитрился проспать пятнадцать часов! А во сне словно вся жизнь пролетела перед глазами. Сновидения бесцеремонно вторгались в реальные воспоминания, переплетаясь, путая, наматывая свои нити.

Почему это чёртово недоразумение не желало оставлять его в покое? Почему так прочно засело в его душе?

Гарри резко остановился, заслышав приближающиеся шаги.

— Мистер Поттер... — холодный голос Мастера зелий эхом отразился от стен каменного коридора. Совсем не такой как во снах.

Снейп медленно приблизился к Гарри, остановившись в нескольких шагах рядом.

Парень весь напрягся.

Нет, только не Снейп! Почему сейчас, когда он не готов и уязвим.

— Да, сэр? — тихо произнес Гарри, понимая, что болезненного разговора не избежать.

Факел горел в отдалении, поэтому лицо зельевара скрывала тень.

— Отбой был десять минут назад, а вы всё ещё не в своей гостиной. Минус десять баллов с Гриффиндора.

— Как пожелаете, профессор, — прозвучало так, будто колкие слова не имеют значения.

Кого он пытается обмануть? Ему плевать на снятые баллы, но не плевать на отношение Снейпа к нему.

Тот едва слышно хмыкнул и спустя короткую паузу сказал:

— Раз вы попались мне на глаза раньше завтрашнего урока, то вынужден сообщить о том, что директор Дамблдор настаивает на возобновлении ваших дополнительных занятий со мной. В связи с этим жду вас в среду, в то же время.

Окклюменция. Гарри уже и забыл, что она у него не получается. Он считал, что освоил её, привык к похвале зельевара за проделанные успехи. Однако теперь выходило, что ничего этого не было. Очередная иллюзия. Гарри всё ещё непроходимый бездарь, о чём Снейп наверняка скажет ему на ближайшем занятии.

Вспомнив, что профессор ждёт от него какой-то реакции, Гарри запоздало кивнул.

Болящая рука неожиданно стрельнула, заставляя его поморщиться.

Мастер зелий, видимо, заметил его гримасу и интерпретировал по-своему:

— Поверьте, Поттер, мне также не доставила удовольствия эта новость, — язвительно процедил он. — Немедленно возвращайтесь в башню, если не хотите потерять ещё десяток баллов.

"Вам не доставила, а я был бы рад…", — так хотелось ответить, но Гарри промолчал, прекрасно понимая, что этот Снейп не оценит его речи.

— Не волнуйтесь, я как раз туда направлялся.

Получилось достаточно грубо, но на фоне той эмоциональной боли, которую Гарри сейчас испытывал, ему было всё равно. Опять. Он скоро сроднится с этим безликим чувством.

В подтверждение своих слов Гарри двинулся по направлению к гриффиндорской башне.

Он почти дошёл до конца коридора, как внезапно Снейп громко окликнул его:

— Поттер!

Догнав парня и остановившись рядом, зельевар резко спросил, указывая куда-то на пол:

— Что это такое?!

Обернувшийся Гарри удивлённо перевёл взгляд с озлобленного лица Снейпа на пол и испуганно выдохнул. Пока он разговаривал с зельеваром, крови от ран на его руке набралось столько, что она начала капать на камни, оставляя на них красные следы.

Гарри медленно поднял глаза на профессора, который, без сомнения, ждал разъяснений.

А что он может сказать? Гарри не мог сообразить, как правдоподобнее можно объяснить наказание Амбридж, не вдаваясь в подробности. Этот Снейп не поймет его, не защитит. Может даже... позлорадствует.

Последняя мысль больно резанула по сердцу.

— Я... я неудачно упал, — первое, что пришло в голову.

— И выбили при этом последние мозги, видимо, — процедил Снейп. А затем потребовал:

— Покажите свои руки!

— Нет, — Гарри упрямо покачал головой, прижимая к себе покалеченную руку и делая шаг назад, упираясь спиной в стену.

Он был в ловушке!

— Что с твоими руками, Поттер?! — Снейп уже рычал.

— Не ваше дело! — ощетинился Гарри, защищаясь.

— Покажи. Свои. Руки. Немедленно! — отчеканил зельевар, приближаясь, словно охотничий коршун. — Что ты там удумал?!

— Ничего я не удумал, — взбунтовался Гарри, не веря своим ушам. Кажется, он догадывался, что именно Снейп сейчас о нём думает. Мерлин, неужели он действительно такого плохого о нём мнения? Неприятно, обидно и как-то... неправильно.

Гарри, злобно сопя, постарался обойти Снейпа, пока не стало слишком поздно.

— Я вам сказал, что неудачно упал и направлялся в башню, чтобы попросить Гермиону дать мне заживляющую мазь. Ничего больше. Я не какой-нибудь псих!

Но тот не дал ему это сделать:

— Сколько ещё раз мне нужно повторить столь элементарную вещь?! — внезапно зельевар схватил парня за левую руку, чуть ниже локтя и поднял выше, обнажая запястья. Ничего не обнаружив, он тут же потянулся к правой руке.

— Не трогайте, вы не имеете права! — испуганно попятился Гарри, отчаянно пытаясь вырваться.

Он старался, но не мог поверить в то, что Снейп считает его самоубийцей или каким-то... мазохистом. В глазах зельевара он опустился на самое дно и, похоже, уже никогда не всплывет наверх.

Подобная мысль душила, заставляла хватать ртом воздух, и Гарри отчаянно старался не разреветься прямо при учителе, который столько значил для него.

— Какого хрена вы обо мне так думаете?! Поищите среди своих слизеринцев пациента для Святого Мунго!

Не хотелось грубить, но настолько плохо и мерзко Гарри давно себя не чувствовал.

Он по-прежнему пытался обойти Снейпа со стороны и сбежать. Позорно сбежать. Неважно, что ждёт его дальше, он лишь хотел прекратить видеть отвращение в глазах Мастера зелий.

— Так остановись и разубеди меня, идиот! — злобно прошипел Снейп, крепко прижимая Гарри плечом к стене, и не оставляя попыток дотянуться рукой до раны. — Мне что, нужно тебя связывать?!

Гарри вырывался, как мог, но Снейп был ощутимо сильнее.

Парня охватила паника. Если зельевар увидит надпись...

Ему оставалось только продолжать сопротивляться и грубить. Он не знал, как ещё ему спастись.

— На это вы точно право не имеете! Разве что-то изменится? Вы не тот, вы другой! Вы не станете меня слушать!

Ох, вот не стоило сюда приплетать эти чёртовы глюки. Но что можно сделать, когда они сжирают тебя изнутри и при любой возможности готовы облачиться в слова и слететь с языка?

Однако почему-то эти слова заставили Снейпа на миг ослабить хватку, отчего Гарри, рвущийся в сторону, выскользнул и по инерции со всего размаху налетел на стоящие неподалёку рыцарские доспехи.

Тупая боль в голове и оглушительный звон разлетевшихся доспехов наполнили всё его существо, мешая пошевелиться. Но стоило лишь мельком увидеть в поле зрения расплывчатую фигуру зельевара, опустившуюся рядом с ним, тело невольно начало отодвигаться прочь. На самом же деле Снейпу всё равно, что с ним происходит. И это никак нельзя изменить. А фальшивая забота причиняла нестерпимую боль и вызывала слёзы, делая изображение ещё более нечетким. Или же это голова совсем разболелась? А может, и то и другое... Или же...

Гарри закрыл глаза, так и не различив того, что говорит ему Снейп.

* * *

Мягкий шум волн моря. Странный, неестественный... хотя откуда ему знать истинное звучание?.. Гарри никогда не слышал настоящих волн, а это явно пародийный звук на тот, из телевизора дяди Вернона, к которому когда-то он чутко прислушивался, лёжа в своём чулане. Но какая разница? Приятный шум обволакивал, как и тёплые волны, сначала поднимающие Гарри всё выше и выше, а затем медленно укачивающие. Тело было таким тяжёлым и так болезненно ныло, что хотелось сосредоточиться на одном единственном ощущении... Смешно, но море не было мокрым, каким, наверное, должно быть, но от этого было даже как-то приятней. И парень стремился ему навстречу, в абсолютно непроницаемую черноту. Внезапно тихий шёпот присоединился к нему в этом путешествии. Сначала он мягко убаюкивал, но постепенно стал становиться всё громче, назойливей. Кто-то звал его по имени... Кто? Кому он вдруг так сильно понадобился? Ответа узнать не удавалось. Шёпот то стихал, то возобновлялся, чем позже начал весьма раздражать. В конце концов Гарри это так сильно достало, что он невольно стал сосредоточенно прислушиваться.

"Гарри..."

Гарри — это он, ведь так?

"Вернись..."

Куда? И зачем? Здесь и так неплохо.

"Глупый ребёнок..."

Это словосочетание отозвалось странной болью, кажется, во всём его существе. Но вместе с тем темнота, окружающая его, неожиданно перестала быть такой привлекательной.

"Не смей уходить!"

Куда уходить?! Он не хочет никуда уходить!

"Вернись..."

И Гарри следует за этим зовом, прочь из бушующей черноты.

Ослепляющая вспышка заставила поморщиться.

— Северус, оповещающие сработали! — слышится в отдалении. Две пары ног быстро движутся в его направлении и останавливаются рядом.

— Гарри...

Гарри медленно открыл глаза, но тут же их закрыл, спасаясь от яркого света, который не загораживала даже больничная ширма. Больничная ширма?

Попытавшись дотянуться до очков, которые наверняка лежат на привычной уже прикроватной тумбе, Гарри вскрикнул, почувствовав, как ломит всё тело.

Что произошло?

— Тише, — бархатный голос рядом. — Тише... Сейчас приглушу свет.

Звук, рассекающий воздух, и яркость уже не бьёт по глазам.

Гарри дёрнулся от звука этого голоса. Он вспомнил, как слизеринский декан силой пытался выяснить, что у него с запястьями, подозревая не пойми в чём. Ужасное чувство своей никчёмности накрыло Гарри с головой. Парень, стараясь не делать резких движений, отвернулся от расплывчатой чёрной фигуры, приблизившейся к нему.

— Уходите, — шёпотом попросил он.

— Гарри... что такое? — искренне обеспокоенный вопрос.

— Он ещё не пришёл в себя окончательно, Северус, — твёрдый голос мадам Помфри. — Подожди немного.

Эта лживая забота и то, как все ей верят, раздражала и нервировала Гарри.

— Оставьте меня в покое, — злобно прошипел он, крепче прижимая к себе подушку. — Я уже сыт по горло вашей "заботой"! Можете передать Дамблдору, что я сам пострадал и вы ни при чём, только уйдите ради Мерлина!

Крик получился сиплым и слабым, но то, что слова шли от души, могло донести до собеседников основной тон.

Взрослые маги на некоторое время умолкли. Тишину нарушила мадам Помфри, мягко спросив:

— Гарри, ты в больничном крыле. Никто уже тебе не угрожает. А все твои обидчики серьёзно наказаны.

Гарри никак не отреагировал на её слова, лишь плотнее закутался в одеяло. Весь этот кошмар сводил его с ума.

— Вы что, снова ссорились недавно? — тихий вопрос колдомедика в сторону Снейпа.

— Нет, — изумлённо ответил тот. — После того случая с зельем, нет.

Спустя некоторое время она снова обратилась к зельевару:

— Основные жизненные показатели в норме, поэтому сейчас скорее проявляются последствия эмоционального потрясения. Дадим ему отдохнуть, а там и проясним ситуацию. У тебя же занятия сейчас?

— Да, третий курс.

— Тогда не стоит заставлять их ждать, а то успеют разнести полкласса, — в её голосе звучала улыбка.

— Только идиоты на такое осмелятся, так как все мои студенты знают, чем подобное грозит, — пренебрежительно отозвался Снейп. — Если я нужен тут, то я останусь.

— Понимаю твоё беспокойство, но в нём нет никакого смысла, уверяю тебя. Сейчас я дам Гарри укрепляющего состава, он поспит, и тогда я уже позову тебя.

— Хорошо. Но если что не так, тоже зови.

— Разумеется, Северус.

Послышались удаляющиеся шаги.

— Мистер Поттер, примите зелья и сможете спокойно отдыхать дальше.

Гарри, особо не вслушивающийся в их диалог, обратил внимание лишь на последние слова колдоведьмы. Высунувшись из-под одеяла, он с облегчением обнаружил, что Снейпа тут не было. Видимо, выполнив свой долг и доставив пострадавшего ненавистного ученика в больничное крыло, он предпочел поскорее уйти.

Протянув руку, Гарри взял пузырек и выпил его, как обычно скривившись от горького вкуса. Нет, никогда зелья не станут его любим предметом.

Стоило Помфри оставить его в покое, Гарри снял очки и поудобнее устроился на кровати, принявшись вспоминать недавние события. Вот он покидает логово Амбридж, после чего сталкивается со Снейпом, который обвиняет его чёрти в чём и при этом ни капли не сомневается в своих словах. До чего же противно! Затем Гарри обо что-то ударяется и оказывается здесь, где при Помфри зельевар ведёт себя довольно сносно и даже называет его по имени.

Гарри затрясло от обиды. Почему Снейп так ведёт себя? Почему не даёт ему ни шанса? Да, у него были непростые отношения с его отцом, однако Гарри не знал своего отца, в каких условиях тот вырос, какой у него был характер. Всё это осталось лишь в воспоминаниях близко знавших его людей. А Гарри до одиннадцати лет даже не имел представления, насколько значимыми были его родители.

Гарри уснул, а, проснувшись глубокой ночью, обнаружил, что кто-то находится возле него. Тихий шелест страниц и тусклый свет явно свидетельствовали о таинственном посетителе. Недоумевая, кто ради него осмелился явиться к нему ночью, Гарри начал медленно водить рукой по поверхности прикроватного столика, ища очки.

Стул рядом скрипнул, и в следующий момент незнакомец вложил в руку Гарри искомый предмет.

— Очнулся наконец... — облегчённо выдохнул посетитель.

Гарри так и застыл, узнав в таинственном госте Снейпа. Он совершенно не представлял, как ему следует вести себя. С одной стороны, он чувствовал, как затрепетало сердце, стремясь к доброте заботливого родителя, но с другой, ощущался нарастающий гнев, ведь не было никакого "заботливого родителя".

— Уходите, — наконец произнес он то, что сказал раннее.

— Что? — переспросил зельевар, и на лице его отразилось неподдельное удивление. — Что такое, Гарри? — спросил он в следующий момент, хмурясь.

— Я непонятно выразился? — каждое слово давалось ему с трудом. Гарри сдерживался из последних сил, чтобы окончательно не перейти на крик и не нагрубить сильнее, чем он уже успел.

Снейп специально мучил его?

— Уходите! — громче повторил он, борясь с подступающей истерикой. — И прекратите называть меня Гарри!

На этот раз в глазах Мастера зелий промелькнул страх. Удержавшись о край кровати, он чуть придвинулся и спросил с явной тревогой:

— Мерлин, сын, ты что, снова меня не помнишь?!

Глаза Гарри расширились от ужаса.

— Вы что, издеваетесь? Вы специально? — его словно облили по очереди холодной и горячей водой. Нет, не горячей. Кипятком. — Вам мало моих унижений, когда я в больничном крыле пытался достучаться до вас? После этого вы вообще не замечали меня! А потом, когда я шёл с отработки у Амбридж, вы посмели обвинить меня в мазохизме и попытке суицида. А теперь опять "сын"?

Гарри оборвал себя, задыхаясь от бурного потока слов. Его ослабший организм не был к этому готов.

Чуть тише он добавил:

— Знаете, я всё равно не могу относиться к вам плохо. Но вы делаете мне очень больно. Остановитесь.

Сам того не желая, Гарри всхлипнул. Только слёз сейчас не хватало!

— Какой отработки, Гарри? — так же тихо переспросил Снейп, не пытаясь больше приблизиться, напряжённо глядя в глаза парня. — Эта история закончилась уже месяц назад. Как я могу делать тебе больно?

Он умолк, но мгновением позже добавил:

— Пожалуйста, взгляни на свою руку...

Гарри ничего не ответил, но тем не менее исполнил просьбу и посмотрел на руку, на то место, где должна была быть написана та самая фраза. К его удивлению, на руке не было ни признака каких-то ранений или царапин. Всё исчезло.

— Что. Это. Значит? — поднял он голову на Снейпа.

— То, что я говорю тебе правду, — констатировал тот. Медленно вздохнув, он спросил:

— Расскажи, как ты попал сюда?

— Вы как будто не знаете, — рыкнул Гарри, не желая даже на минуту задуматься о том, почему с его руки вдруг исчезли шрамы. — Из-за вас. Вы сначала не давали мне уйти, тщательно пытаясь доказать, что "Поттер — малолетний псих", а потом резко отпустили меня, услышав, что вы не тот, вы другой. И я налетел на что-то...

Гарри замолчал.

Снейп поражённо на него смотрел. Откинувшись на стул, он на некоторое время прикрыл глаза, прижав пальцы к переносице, а затем открыл их и перевёл сосредоточенный взгляд на парня.

— До больничного крыла мы не виделись с тобой со вчерашнего утра, Гарри, — аккуратно начал он. — Вчера же, у вас был пасхальный поход в Хогсмид и…

— Враньё! — перебил его Гарри. — Скоро будет День Святого Валентина, а не Пасхальный поход. Да и не пойду я никуда. Знаете ли, не то настроение.

— День Валентина прошёл также два месяца назад, — ровно произнёс зельевар, не сводя пристального взгляда. — Сейчас апрель. Десятое число. Взгляни в окно, снег почти растаял.

— Не верю, — заупрямился Гарри. — Когда я в прошлый раз валялся в больничном крыле, вы мне под нос швырнули газету, где стояла дата — третье февраля. С того момента прошло почти две недели, а не два месяца.

Что же такое Снейп ему пытается доказать? Что те недели ада ему только привиделись?

— Да, ты не был в больничном крыле с начала февраля, — коротко кивнул Снейп. — Только тогда у тебя не было путаницы в датах, ты просто... забыл, что я тебя воспитываю с пяти лет. Забыл, что называешь меня отцом, — в его голос проскользнула горечь. — Ты ничего этого не помнишь?

— Увы, но помню, — сказано было с досадой. — Лучше бы не думал об этом никогда. Иногда воображение может быть крайне дурным.

— Но сейчас-то ты знаешь, что это так?

Казалось, Снейп задержал дыхание.

— Я знаю, что из-за дурацкого зелья у меня начались глюки. На самом деле, вы никогда не были моим отцом, никогда ко мне хорошо не относились. Вы так же ненавидите меня, как и раньше. Я одного не могу понять, почему моё дурацкое подсознание сделало самым близким для меня человеком именно вас?

Если бы Гарри не чувствовал себя таким слабым, он непременно бы стукнул кулаком по столику или по стене. Грустно и одновременно странно обсуждать это с источником своих недавних кошмаров.

— Гарри, ты путаешь события! — воскликнул Снейп, пододвигая стул чуть ближе, вцепившись руками в подлокотники так, что даже костяшки пальцев побелели. — После зелья ты забыл всё обо мне и начал утверждать, что я всегда тебя ненавидел. Но это не так, это иллюзия, навеянная зельем! — он резко выдохнул, явно пытаясь взять себя в руки. — Ты смотрел мои воспоминания и всё видел. Хочешь, позовём мадам Помфри или Рона с Гермионой? Да хоть самого Дамблдора! Они всё подтвердят! Дотронься до меня, и ты поймёшь, что всё другое — это просто кошмарный сон, и нет ни одного мира, ни одной реальности, где бы ты не был мне дорог! Гарри!

Парень задрожал. Каждое произнесённое Снейпом слово ранило его хуже кинжала, обмазанного самым сильным ядом. Зачем он так? Хотя чему Гарри удивляется? Это же у него крыша поехала, не у зельевара.

— Не стоит ничего доказывать. Я и так всё знаю и понимаю. Нет ни одной реальности, где бы вы не ненавидели меня. Вот это правда. Горькая правда, которую нужно принять. Я так хочу поверить в противоположное, но не могу.

Глаза защипало. Снова. Мерлин, сколько можно плакать (ну или почти плакать)? Ведёт себя как какая-нибудь истеричная девчонка со своими девчачьими проблемами.

Слёзы удалось сдержать. На лицо наплыла маска безразличия, которую он носил в последнюю неделю.

— Но это неправда, Гарри! — глаза зельевара наполнились болью. Пододвинувшись к самому краю кровати Гарри, он протянул руку и мягко взял ладонь парня в свои. — Ты же чувствуешь, что я здесь, что это настоящее, — сказал он негромко, — и это реальность. В этой самой реальности, здесь и сейчас, я рядом. Ты же это чувствуешь?

Он чувствовал...

Тепло руки...

Осторожная нежность, совершенно не свойственная тому Снейпу, которого он знал...

Всё это было. И это притягивало, заставляя верить, вселяя надежду в лучшее. Но стоило ли поддаваться? Не обожжётся ли Гарри снова?

Он устал от всех этих граней. Он устал от щемящей надежды, грозящейся потом превратиться в величайшее разочарование.

Накатила резкая слабость, а сонливость начала давить на веки. Крепко ухватившись за руки зельевара, Гарри лег на бок, лицом к Снейпу и закрыл глаза, проваливаясь в тревожный сон.

— Я устал, папа. Я так устал…

Лёгкий ветер качал ветви деревьев, на которых уже начинали пробиваться почки. Солнце ярко светило, опаляя землю, согревая воздух, отчего залежалый снег таял даже в самых тёмных местах, оплакивая себя в виде тонких ручейков, разбегающихся во все стороны. В окне больничного крыла Гарри наблюдал самую настоящую весну.

Рассматривая эту картину, совершенно не хотелось думать о тех болезненно радужных снах, которые он сегодня видел, о том, что непонимание происходящего достигло своего пика, и о том, что даже в этом окне он должен видеть морозный февраль, а не цветущий апрель. Или не должен?

Он досадливо поморщился.

Но внезапно тишину помещения нарушил громкий шум. Целая толпа ребят приветствовала мадам Помфри и просила возможности посетить его. После получения разрешения через некоторое время его ширма отворилась и к нему с радостными приветствиями стали набиваться ребята с АД.

— Привет! — улыбались Рон с Гермионой.

Чжоу без лишних слов заключила Гарри в свои объятия, коротко, но нежно поцеловав.

— Укротитель подлых змей очнулся! — вскричали близнецы, которых поддержали победным улюлюканьем Ли, Дин, Невилл и девчонки с Гриффиндора.

Среди гриффиндорцев показались также и весёлые лица Эрни Макмиллана, Джастина Финч-Флетчли, Энтони Голдстейна, Луны Лавгуд и близняшек Патил.

— Как себя чувствуешь, герой? — ухмыльнулся Джордан, когда толпа более-менее расположилась вокруг кровати Гарри.

— Вроде нормально, — Гарри неловко улыбнулся под всеми этими заинтересованными взглядами. — М-м-м, а что собственно произошло?

— Ты что, не помнишь? — вскинул брови Фред.

— ...как эпически наподдал Малфою, — продолжил за него Джордж.

— А потом он подло вытолкнул тебя в овраг, ударив в спину! — возмущённо добавил Невилл.

Гарри озадаченно покачал головой. Вот что-что, а Малфоя он не помнил. Если так задуматься, то Гарри с трудом мог вспомнить, когда видел его последний раз.

— Этот гад мне отомстить хотел за то, что я его тогда перед зельями разукрасил, — подал голос Рон. — На территории школы не мог этого сделать, поэтому дождался, когда мы выйдем в Хогсмид. Напал он изначально на нас с Гермионой, естественно, не самостоятельно, а направив своих верзил. Мы вдвоём сначала отбивались, но вскоре ты с Чжоу прибежали к нам на подмогу.

— Мы с тобой издали увидели, что назревает какая-то потасовка, — кивнула Чанг, беря Гарри за руку.

— А позже и мы подошли, — хором добавили близнецы Уизли.

— Правда, мы уже конец этой истории видели... — расстроено протянул Джордж.

— ... но наш Ронни не поскупился на детали! — улыбнулся Фред.

— А эти два шалопая уже растрепали их по всей школе, — ухмыльнулась Джинни.

Они так искренне рассказывали, не скупясь на переживания в глазах, резкость в движениях, что хотелось верить, но Гарри не мог. Мешала неестественность происходящего. Драко Малфой очень давно мелькал в его воспоминаниях так ярко, а вчера все его мысли занимал Снейп. Оба Снейпа. Один своей жестокостью, а другой своей заботой. И Гарри всё ещё сомневался, какие из воспоминаний считать правильными.

Понимая, что от него ждут какой-то реакции, он кивнул.

— Ясно. Что ж, Малфой сам напросился.

Получилось как-то не слишком эмоционально. В конце концов, это можно списать на его не вполне здоровое состояние.

— Да он давно напрашивался! — снова воскликнул Невилл.

— Ну и в этот раз он доигрался, да, Эрни? — хихикнул Дин.

Тот пожал плечами и пояснил:

— Я вчера случайно слышал, как профессор Снейп его отчитывал за нарушение школьных правил, за то что он позорит свой факультет... — он замялся, прежде чем добавить, — правда, когда меня увидел, отправил куда-подальше, сняв десять баллов с моего факультета. Такой злой был, что я даже спорить не решился, хотя то, что я мимо проходил — вовсе не повод снимать баллы!

— А мы слышали, что Малфой теперь отстранён на три дня от учёбы и целый месяц в отработках проведёт! — хихикнули сёстры Патил.

Хоть и лестно было слышать, что Хорёк наконец получит по заслугам, пусть и не за все свои злодеяния, а за некоторые, но к такому объему лишней информации парень оказался не готов. Свежие воспоминания явно свидетельствовали о том, что не могло быть никакого похода в Хогсмид вчера. В последнее время Гарри было не до гулянок, не до общения. Всё чаще он искал одиночества. И вчерашний день, описанный друзьями, совершенно не совпадал с его настроением.

Гарри продолжал кивать, слушая ребят.

Те же принялись в красках описывать событие в Хогсмиде, под дружный хохот выдавая героические выкрики со стороны Гарри, которыми он сопровождал бой с подлым слизеринцем, и даже разыграли маленькую сценку окончания этой "невероятной битвы", в которой Гарри кидает Малфою фразу о своём снисхождении, подчёркивающую его небывалое благородство перед побеждённым противником.

— Ну и потом ты вылетел в овраг...

-... а мы его повязали и вызвали преподавателей, — весело закончили близнецы.

Весь рассказ выглядел ужасно нелепо даже для подозреваемых Гарри глюков. Но это можно было больше объяснить тем, что ребята просто хотели его подбодрить, исковеркав произошедшее так, чтобы оно выглядело более комично для всех присутствующих.

— Э-эм-м… ребят, тут, конечно, весело, и я рад, что Гарри пришёл в себя и вполне нормально себя чувствует, — внезапно подал голос Джастин, смущённо улыбнувшись Гарри, — но у нас сейчас травология по расписанию вместе с Рейвенкло, — он обернулся к представителям сине-бронзового факультета. Те согласно кивнули и начали прощаться, спеша на свои занятия.

Чжоу чуть сжала ладонь Гарри и, пообещав забежать к нему сразу после уроков, поспешила за одноклассниками. Вокруг Гарри сгрудились гриффиндорцы, и все стремились ещё чем-нибудь поделиться с ним. Гарри поймал себя на мысли, что стал сильно уставать от столь многочисленной и шумной компании, но попросить их уйти было бы слишком невежливо.

К счастью, в дело вмешалась мадам Помфри. Похоже, близнецы Уизли голосили громче, чем считали.

— Вы что здесь расшумелись?! — сердито проговорила она, строго глядя на нарушителей. — А ну немедленно покиньте палату все! Больному нужен покой!

— Да мы вообще тут шёпотом разговариваем, — весело произнёс Фред.

— Вы нас ещё не слышали, мадам, — добавил Джордж.

Колдоведьма осталась непреклонна. Разочарованно разведя руками, близнецы вышли из палаты, а следом за ними и другие гриффиндорцы, кроме Рона и Гермионы. Те чуть задержались возле кровати друга. Гермиона, как и недавно Чжоу, чуть сжала его руку. Тепло от её пальцев было не таким, как от пальцев Чанг. Рон стоял с другой стороны от Гарри и радостно улыбался ему. Повинуясь внезапному порыву, Гарри сказал, обращаясь к Помфри.

— Могу я ещё немного поговорить с ребятами?

Видимо, его тон прозвучал столь просительно, что она не стала препятствовать — лишь, поджав губы, взглянула вслед удаляющейся толпе, а затем повернулась к Гарри:

— Хорошо, но не более десяти минут. Вам нужно хорошо отдыхать, если не хотите тут задержаться, — после чего скрылась за ширмой.

Друзья пододвинули стулья и присели рядом с кроватью.

Похоже, это действительно был внезапный порыв. Гарри молчал, не зная, как начать разговор. Стоит ли делиться своими опасениями с этими Роном и Гермионой? Гарри был уверен, что наперёд знает, что ответят ему друзья. В прошлый раз они отчаянно защищали Снейпа, доказывали ему подлинность данного мира, опасаясь за вменяемость друга. Наверняка сейчас будет то же самое. Тогда почему он захотел, чтобы они остались? Какие цели преследовал?

— Гарри, ты как? — нарушила Гермиона затянувшуюся паузу, проницательно на него глядя. — Мы хотели прийти одни, но за обедом ребята услышали об этом, а там и рейвенкловцы с хаффлпаффцами, и увязались за нами.

— Всё хорошо, — заверил её Гарри. — Мне даже приятно.

Он отвёл глаза от подруги.

— Что я сегодня пропустил? — попытался он уйти от вопроса.

— Уроки пропустил, разумеется, — слабо улыбнулась Гермиона. — Сегодня были зелья и трансфигурация. Зелье тройной концентрации рассматривали и трансфигурацию крупных животных в предметы интерьера.

— Ага, и что там, что там слизеринцы сегодня огребали, — засмеялся Рон. — На зельях, правда, меньше, — он смущённо потёр затылок и пояснил:

— Профессор явно ещё сильно зол и расстроен, а потому на зельях все летали, и в общем-то не скажешь, кому больше перепало.

Похоже на истину. Пусть Гарри и проявлял безразличие ко всему вокруг в последнее время, но до его слуха долетали некоторые отрывки уроков. А по трансфигурации даже успели немного попрактиковаться, хотя ни у кого, кроме Гермионы, ничего дельного так и не получилось. Судя по словам друзей, сегодня вновь был половинчатый урок, где МакГонагалл до конца рассказала им теорию и историю происхождения чар, и вновь была практика, на которой как раз и огребли слизеринцы. Вот и поделом им...

Тут до Гарри дошла вторая половина рассказа Рона.

— А почему профессор был зол? Впрочем, он же всегда зол, — было сказано совсем тихо.

— Так ещё бы ему не злиться — ты так сильно шибанулся, что несколько часов в себя не приходил, бардак на факультете с этим нападением, — вскинул брови Рон.

— К тому же, — тихо добавила Гермиона, — твоему отцу явно недовольные родители некоторых слизеринцев начали писать. Всё-таки случай не из обычных.

На слово "отец" хотелось раздражённо фыркнуть, однако Гарри начал ловить себя на мысли, что вновь начинает путаться в реальностях. Сон может быть как хорошим, так и плохим, так с чего же Гарри решил, что именно плохая реальность, где Снейп его ненавидит — настоящая? Почему так легко купился на это? С тем миром у него было много нехороших воспоминаний, однако и про этот мир он кое-что помнил: достаточно вспомнить его сны, где Снейп заботился о нём столько времени.

Что ему делать? Как себя вести? Неясность происходящего нервировала.

— По их мнению, видимо, надо наказывать всех, кроме их ненаглядных слизеринцев, — сказал Гарри что-то для продолжения разговора.

На деле, ему было всё равно, что там происходит у представителей змеиного факультета. Ему как воздух необходимо отыскать ниточку, какую-нибудь зацепку, позволившую бы ему понять, какой же мир настоящий, а какой подделка его больного воображения.

Разговор на этом затих.

— Может, тебе стоит ещё отдохнуть? — вскоре предложила Гермиона.

— Ага, — поддержал её Рон. — Везёт же тебе на всякого рода приключения... И ведь только начал отходить от предыдущего, что-то вспоминать, как в больничке снова оказался, — он покачал головой.

Рон сказал, что начал вспоминать. Значит, события могли повернуться так, как он видел в Омуте памяти. Желая отгородиться, Гарри забыл ключевые события. И ведь действительно они к нему возвращаются. Разве могло бы быть так не в реальности?

— Но память-то я не потерял, — попытался пошутить Гарри. Получилось как-то натянуто. — Думаю, вы правы. Пожалуй, я ещё немного посплю.

Друзья поднялись и, пожелав Гарри скорее прийти в норму, оставили его наедине со своими мыслями.

* * *

К огромному удивлению Гарри, мадам Помфри уже на следующее утро решила выписать его. Парень не ожидал такой скорой выписки, но это было ему даже на руку. Хотелось во всём разобраться как можно быстрее.

Завтрак в Большом Зале был в самом разгаре, однако Гарри не пошёл туда. Он направился прямиком в кабинет зельевара.

Когда вчера Рон и Гермиона покинули его, он долго не мог уснуть, несмотря на усталость. Он вспоминал каждое действие, каждое слово Снейпа и своих друзей, стараясь понять, какой же это всё-таки мир. Реальный или плод его дикой фантазии. Нашлось несколько пробелов, объяснений которым Гарри найти не смог.

Например, к нему вчера вечером, ближе к отбою проскользнула Чжоу. Такая милая, такая очаровательная, любящая его. Но, когда она начала рассказывать про свой день и тяжелую учебу, Гарри внезапно обратил внимание на то, что учится-то Чжоу на пятом курсе, как и он сам. Гриффиндорец четко помнил, что рейвенкловка была старше его на год. Странно и непонятно, однако Гарри не рискнул задавать Чанг какие-то вопросы. Вдруг это вновь его бред, а своим недоверием он мог сильно задеть Чжоу, переживавшую за него.

Спустившись в подземелья, Гарри застыл перед личными покоями зельевара. Интересно, Снейп на завтраке или же дома? Попробовав постучаться, Гарри всё же предположил первый вариант, ибо отклика на его стук не наблюдалось. Повинуясь внезапному порыву, парень прикоснулся к ручке двери, и, невероятно, но та поддалась и дверь распахнулась, пропуская вглубь комнаты. Снейп ждал его?

Осмотревшись, чтобы никто из слизеринцев его не увидел, Гарри проскользнул внутрь, плотно закрывая за собой дверь.

— Проходи, — позвал его негромкий голос зельевара. Только минуя тёмный коридор, стало понятно, почему Снейп не вышел встречать Гарри.

В комнате ожидали некоторые изменения: привычная барная стойка куда-то исчезла, а вместо неё стояло три разного размера котла, над которыми и возвышался Мастер зелий, что-то помешивая. Некоторое время он, не отвлекаясь, следил за содержимым котла среднего размера, испускающим голубоватый туман, затем что-то записал в нескольких лежащих рядом на небольшом столике блокнотах и только потом поднял взгляд на Гарри, чуть улыбнувшись:

— Здравствуй. Как себя чувствуешь?

— Вроде хорошо, — отозвался Гарри, недоумённо глядя на все эти котлы. — А что ты делаешь?

Тот кивнул и, нахмурившись, вернулся к записям, попутно отвечая:

— Пытаюсь найти формулу состава, который помог бы безопасно разблокировать твои подавленные воспоминания, — он вновь склонился над котлом, на этот раз над самым большим.

— Мои подавленные воспоминания? — повторил удивлённо Гарри.

Медленно, но до него дошло, чем занимается профессор. В прошлый раз... когда Гарри был в этом мире, его сразу насторожило, что Снейп, будучи отменным зельеваром, сразу не попытался как-то восстановить его память с помощью какого-нибудь сложного зелья. Тогда у Снейпа и мысли никакой не было обратиться к зельеварению, что показалось Гарри весьма странным. Однако сейчас гриффиндорец понимал, что ошибается. Снейп всего лишь прощупывал почву, чтобы понять, нужно ли вообще это зелье или Гарри сможет справиться со всем собственными силами. Кажется, профессор пришёл к неутешительным выводам и начал готовить зелье, точнее, искать необходимый рецепт.

Гарри почувствовал маленький, но острый укол совести. Он сделал выводы, не проверив всё до конца.

— Прости, — тихо произнёс он.

— Что? — переспросил зельевар, на миг бросив сосредоточенный взгляд на Гарри, прежде чем вернуть его к котлу.

— Прости за то, что сомневался, — повторил Гарри более чётко. — Мне казалось странным, что ты, будучи отменным зельеваром, никогда не пытался найти способ помочь мне с моей памятью с помощью какого-нибудь зелья. Это выглядело слишком нетипично для реальности.

Некоторое время Снейп молча помешивал в котле зеленоватую жидкость. Затем высыпал порцию какого-то серебристого порошка, отчего варево стало светлеть, став почти белым, и только после этого подтвердил догадки Гарри, с тщательно скрываемой усталостью глядя на него:

— После твоего обморока я сохранил остатки того состава. Когда же выяснил его эффект, то сразу начал изучать структуру неудавшегося зелья, чтобы найти антидот, — он коротко вздохнул. — Но оно оказалось настолько токсичным, что все получившиеся образцы вышли не менее опасными, поэтому я не стал тебе об этом говорить и продолжил работу над формулой, надеясь на то, что она тебе и вовсе не понадобится, если ты сможешь вернуть воспоминания со временем самостоятельно. Несмотря на то, что защитные силы твоего организма всё-таки не пострадали, как показывала диагностика, испытывать их и подвергать его дополнительному стрессу мне совершенно не хотелось.

Влив тёмную настойку в малый котёл, Снейп закончил:

— И когда на той неделе ты рассказал мне о некоторых детских воспоминаниях, что тебе удалось восстановить, я понял, что надежды оправданы, и ты действительно шёл на поправку... пока не случилась эта идиотская стычка.

В малом котле что-то хлопнуло, и жидкость начала стремительно сворачиваться, отчего зельевар, выругавшись, применил "эванеско" и резко вырвал из блокнота какую-то запись, комкая и отправляя её в камин вместе со всполохом сжигающего заклятия.

— Значит, теперь мне нужно зелье? — Гарри с сомнением посмотрел на все эти котлы. — Мне кажется, оно не поможет.

Пришло время сказать это. Он же для того и пришёл, что бы поговорить и наконец разобраться в происходящем.

— Раньше я не видел этого. Был ослеплен. Однако теперь я начал видеть несоответствия в этом мире. Например, почему все мои друзья учатся на моём курсе? Я знаю, что Чжоу на год старше меня, а Луна на год младше, тогда почему они обе посещают занятия пятого курса?

Зельевар удивлённо вскинул брови:

— С чего ты взял, что они на одном с тобой курсе? Ты у них уточнял?

— Нет, — Гарри чуть растерялся. — Но когда Джастин сказал, что рейвенкловцам и хаффлпаффцам пора на травологию, то и Чжоу, и Луна согласились с ним. Не может же сразу у трёх курсов быть травология? Или Спраут может клонировать себя?

— Нет никаких миров, Гарри, — мягко возразил Снейп. — Ты ещё просто немного путаешься. Мисс Лавгуд и мисс Чанг с Рейвенкло. Возможно, у них иные уроки были, а они решили не уточнять, либо просто вспомнили о каких-то делах касаемо учёбы, поэтому ушли вместе с другими. Ты можешь спросить об этом при встрече с ними в следующий раз.

— Наверное, — согласился Гарри, — а как тогда объяснить, что я не помню ни перепалку с Малфоем, ни последние две недели после тридцатого марта?

Снейп принялся задумчиво наполнять водой малый котёл.

— Твоё падение было не из лёгких. Вероятно, удар был настолько сильным, что память недавних дней исчезла, — предположил он. — А что последнее ты помнишь?

— Как ты орал на меня в коридоре из-за моей руки... то есть... — Гарри понял, что начинает путаться, ибо те воспоминания, о которых он говорил, были в другой реальности, точнее сне. — Я помню урок зелий, где я напортачил. Всё остальное было настоящим кошмаром.

Он на миг затих, но потом вновь заговорил:

— Почему "злой ты" опять приходишь ко мне?

— Может, потому, что ты никак не можешь меня простить? — тихо ответил Мастер зелий, переведя печальный взгляд на Гарри.

Чуть помолчав, он продолжил:

— После того второго случая на уроке ты проснулся и узнал меня, но сказал, что кошмар с моим "тёмным я" повторился. Затем я почитал тебе немного, и ты уснул. Наутро же ты рассказал, что плохо спал, всё боялся повтора этих снов. И ещё несколько дней из-за этого сильно переживал, я видел и чувствовал это, хотя ты всё отрицал... Возможно, подавление этих страхов и привело к тому, что они вырвались наружу в момент, когда ты был более уязвим и не мог отслеживать свои мысли и чувства в полной мере.

— Да, я помню, что ты мне читал, — чуть улыбнулся Гарри. — Нуднейшую инструкцию по зельеварению.

Гарри пытался и не мог придумать повода, чтобы не поверить Снейпу. Все его доводы казались вполне логичными и не лишенными смысла. Может, действительно всё дело в той непростой ситуации, в которой они оказались по вине Волдеморта? А если отец сварит зелье, то воспоминания окончательно вернутся к нему.

Робкая надежда незаметно подкралась к самому сердцу, однако показываться не торопилась: что-то не отпускало Гарри, не давало ему почувствовать абсолютную уверенность в происходящем.

— Наверное, ты прав и дело действительно в моей обиде.

Сказав это, Гарри натолкнулся на грусть в глазах зельевара. Парень почувствовал, будто его разрывает на куски. Чёрт, он никогда не хотел сделать Снейпу больно. Точнее, желал... когда-то... давно. Но не теперь. Видеть печаль в чёрных глазах было тяжело и... неправильно.

Тот тем временем опустил взгляд к большому котлу, помешивая содержимое то по часовой стрелке, то против неё:

— Здесь я ничем не могу тебе помочь, сын. Всё что в моих силах — это стараться не дать тебе больше повода сомневаться во мне. И мне остаётся лишь надеяться, что когда-нибудь ты поймёшь: я действительно считал, что действую тебе во благо, — закончил он ровно.

Гарри промолчал. Честно сказать, он считал, что такое "благо" может сделать только хуже, но не хотелось поднимать эту тему и снова огорчать отца. А ещё он внезапно подумал, что его раздражает, что "злой Снейп" не даёт ему ни шанса доказать, что он не такой, как тот о нём думает.

К чему это было вообще?

Гарри раздражённо покачал головой, осознавая, что опять начинает путаться. Везде есть несостыковки и везде, чёрт подери, всё логично!

Зельевар, наблюдая за метаниями Гарри, казалось, прочёл его мысли:

— Потерпи немного, — произнёс он сочувственно, — я найду нужный рецепт, и всё встанет на свои места.

— Я очень надеюсь на это, — Гарри благодарно улыбнулся. — Спасибо тебе.

В коридорах Хогвартса было шумно. Радостные лица мелькали перед глазами, то и дело с какой-нибудь стороны раздавался смех. Были среди студентов и задумчивые или взволнованно бегущие куда-то ребята, иногда проскальзывающие среди толпы, но общий эмоциональный фон учеников казался высоким.

Эта атмосфера значительно отличалась от той, которую Гарри наблюдал в своем... в другом... в своей больной фантазии. При правлении Амбридж все ученики выглядели скованно и тихо, кроме разве что Фреда и Джорджа. Близнецы не унывали и старались максимально поднять настроение ребятам, попавшим Жабе под горячую руку. 

Здесь же создавалось впечатление, словно это Амбридж была тише воды, ниже травы. Гарри помнил её только в своём мире, а в этом ещё не видел, поэтому не знал, что с ней. Судя по спокойствию ребят, что-то явно произошло. Не хотелось лишними мыслями забивать голову, поскольку до того момента, как она взорвётся от переизбытка ненужной информации, оставалось совсем мало времени.

Снейп так до конца и не ответил на его вопрос, не прояснил ситуацию, какой же из миров настоящий. Отец вроде и не скрывал от него ничего, но у Гарри по-прежнему оставалась недосказанность. Она сопровождала его, будто тень, мешая наконец почувствовать себя комфортно.

— Я взяла несколько дополнительных учебников для сегодняшнего вечера, — сказала Гермиона. Друзья следовали на урок к Флитвику.

— Кто бы сомневался, — тяжело вздохнул Рон и тут же умоляюще протянул: — А я могу в этом не участвовать? Это же Гарри тебя просил, а не я...

— Тебе тоже не повредит, ведь скоро СОВ сдавать! — отрезала Гермиона, затем улыбнулась, — к тому же, втроём это дастся нам легче.

— Что я тебя просил? — вклинился в разговор Гарри, нахмурившись.

— Зельями с тобой позаниматься, что же ещё? — отозвалась подруга. — Сегодня подходящий вечер для этого будет, не правда ли?

— Я не просил об этом, — удивился Гарри.

— Как не просил? — опешила Гермиона. — На той неделе ты сказал, что хочешь лучше разобраться в зельеварении, чтобы больше не было... ну, чтобы ты больше не огорчал профессора своими неудачами на уроках.

— Не было этого, — упрямо гнул свою линию Гарри, начиная с большей силой тревожиться за память и рассудок. — Я точно помню, что ничего такого мне не нужно было. Я знаю, что это бесполезно. Я и зелья — несовместимые понятия.

— Но как же... Я бы не стала настаивать, если бы этого не было.

— Да, давайте решим, что этого не было! Гарри, ты очень вовремя об этом забыл, не вспоминай лучше! — усмехнулся Рон.

Гермиона на это лишь фыркнула:

— Мы планировали позаниматься на следующий день после похода в Хогсмид. Так ты шутил тогда, что ли?! — возмутилась она. — Я же специально для этого вечер выделила.

Отчего-то Гарри почувствовал себя виноватым, хотя он точно помнил, что не просил о таком Гермиону. Да, он когда-то думал об этом, но сник, понимая свою полную бездарность в зельях.

— Прости, — только и смог произнести Гарри.

Чувство полной беззащитности охватывало его. Что ещё он у кого попросил или пообещал?

Подруга лишь поджала губы и ускорила шаг. 

Урок прошёл в отработке разновидностей сжимающих чар, которые были рассмотрены на прошлом занятии. Гермиона злилась и за весь урок к нему даже не обернулась. 

Рон лишь пожимал плечами, шепнув перед боем колокола, что попробует её чуть позже отвлечь.

Выходя из класса по пути на обед, они повстречали Эрни Макмиллана с тихим вопросом о том, не отменяется ли завтра занятие.

— А разве на завтра я назначал занятие? — Гарри беспомощно обернулся к Рону, шедшему сразу за ним.

— Эээ... ну да, Гарри, дня три назад сигнал давали, — рассеяно ответил тот.

Гарри обречённо застонал. Он ничегошеньки не помнил, и это с каждой минутой бесило всё сильнее и сильнее.

Гермиона бросила на него подозрительный взгляд и решила сама ответить хаффлпаффцу:

— Следи за новостями. Возможно, придётся перенести. Сегодня вечером обозначу.

— О, конечно, — ответил тот, непонимающе глядя на ребят. Махнув рукой, он пошёл дальше по коридору. Грейнджер тут же поманила друзей за собой.

Пройдя в другой конец коридора, она завела их в пустой кабинет и, запечатав дверь заклинанием, тут же спросила:

— Гарри, ты снова ничего не помнишь?

— Если быть точным, я не помню последние две недели, — мрачно ответил тот, подмечая про себя, что и Гермиона, и Рон, когда до него дойдет, беспокоятся о его проблемах, что можно отнести к положительным моментам, указывающим на реальность этого мира.

— Что? — Рон смотрел то на Гарри, то на Гермиону. Остановив взгляд на Гарри, он обалдело воскликнул: — Так ты же сказал, что не терял памяти!

— Не терял, — согласился Гарри. — Ну как... частично. Я не помню последние две недели. После того дурацкого урока зелий. 

Он огляделся и тихо шепнул друзьям:

— Я не уверен... Ко мне снова приходили те кошмары.

— О, Гарри... что же ты сразу нам не сказал? — вздохнула Гермиона. — А я на тебя накричала с утра... ты ведь для того остановил нас тогда в больничном крыле?

Гарри чуть заметно кивнул.

— Я тогда был абсолютно уверен, что всё вокруг иллюзия, поэтому и с вами говорить не видел смысла. Ну а как ещё можно объяснить, что и Чжоу и Луна с нами на одном курсе?

Ему интересно было посмотреть реакцию Рона и Гермионы. Снейп так толком и не ответил тогда на его вопрос.

— Они не на одном с нами курсе, — покачала головой Гермиона. — Если у тебя потому возник вопрос, что они тогда ушли пораньше, так это потому, что Чжоу — староста Рейвенкло, и у них на факультете принято проверять выполненные задания у младших курсов. Луна, скорее всего, тоже из-за этого пошла с ней, как и другие рейвенкловцы.

— Ну дела… — всё ещё удивлялся Рон. Затем спросил, не скрывая любопытства, — а что там тебе привиделось? Надеюсь, на этот раз ты не будешь утверждать, что мы какие-то… привидения? — он нервно усмехнулся.

— Вы не были привидениями. Вы пытались убедить меня в том, что Снейп никогда не был моим приёмным отцом и что он по-прежнему ненавидит меня... то есть... А ещё вы помогали мне разобраться, почему моё подсознание именно Снейпа выбрало в родители, а не Сириуса или Люпина.

— Ничего себе! — округлил глаза Рон. — Я думал, в первый раз было страшно!

Гермиона недовольно пихнула его под бок и предположила, глядя на Гарри: 

— Так это, получается, дурной сон был просто. Иначе как бы ты вернулся сейчас в ту же самую "иллюзию"? Было бы всё это ненастоящим, и мы другими были бы. Действие зелья давно завершилось. По крайней мере, уже два с лишним месяца прошло, и вряд ли бы его влияние продлилось так долго.

— Но я и туда возвращаюсь. И там выглядит всё логично, — возразил Гарри.

— Ох, так может, действие зелья действительно продолжается? — испуганно произнесла подруга. — А что на это сказал профессор? Ты же с ним виделся с утра?

— Он говорит, что это может быть результат моей внутренней обиды на него. Что я его всё ещё не простил, и поэтому подсознание подкидывает мне те страшные дни, когда Снейп полностью игнорировал меня.

— Скорее всего, так и есть, — задумчиво кивнула Гермиона спустя минуту. — Я поищу что-нибудь в библиотеке по этому поводу.

— Я пойду с тобой, — неожиданно для себя заявил Гарри. — Вдвоём мы быстрее отыщем нужную информацию.

— Нет, Гарри, тебе лучше отдыхать больше, — покачала головой подруга. — Не стоит тебе подключать новую информацию, раз место старой не заполнено. Когда я читала про амнезию — несколько раз на это утверждение натыкалась.

— Но я хочу тебе помочь, — стал настаивать Гарри. — Это моя проблема, я хочу решить её сам, а не чтобы за меня это делали другие.

— Но вдруг это навредит, Гарри? Я не хочу, чтобы тебе стало хуже.

— Хуже, чем сейчас, мне уже не будет, — получилось несколько резковато.

Гарри раздражало, что Гермиона носится с ним как с писаной торбой.

— Гермиона, пожалуйста, — более мягко попробовал он.

— А вдруг станет?! — произнесено было как-то истерически, глаза её увлажнились. — Позволь мне помочь тебе, — попросила она, опустив ладонь на плечо Гарри, — ты же знаешь, что я разыщу всё необходимое. 

— Да, Гарри, — серьёзно сказал Рон, — если существует вероятность, что такая мелочь может всё испортить и усложнить тебе жизнь, то лучше доверить поиски Гермионе. Я бы и сам помог, но ты же знаешь, что от меня мало в этом проку. Хотя я пойду, если надо, — он обернулся к гриффиндорке.

Та снова покачала головой:

— Незачем. Больше мешать будешь, — она чуть улыбнулась ему и снова повернулась к Гарри, — позволь мне тебе помочь.

— Ты можешь мне помочь, — Гарри чуть отошёл, и рука Гермионы соскользнула с его плеча, — но я пойду с тобой. Я не хочу больше это обсуждать.

— Гарри, но в таких книгах часто выдвигаются тяжёлые гипотезы! Вдруг это западёт тебе в душу, и тебе начнут сниться ещё более отвратительные сны? Вдруг снова начнёшь путаться и в конце концов не сможешь ничему верить! Давай я сама схожу, так будет безопаснее...

— Гермиона, прекрати! Я не хрустальный! — рыкнул Гарри.

Она не понимает! Ни она, ни Рон! Чтобы что-то понять, ему необходимо разобраться во всём самому. А они как будто преграждают ему путь, как будто нарочно не дают ему понять. Гарри устал быть беспомощным и следующим по неясному для него течению. А пока он именно по нему и плыл.

У него, чёрт возьми, не потеря памяти (Гарри ведь помнит и знает — кто он такой!), чтобы бояться того, что книги чем-то повредят его рассудку. Логичность действий Гермионы меркла с каждым, произнесённым ею словом.

Та дёрнулась, но не умолкла:

— Да, так и есть. Но я и не хочу, чтобы ты так думал. Ведь случай этот необычен, ты же знаешь! — она всхлипнула. — Никто не знает, как может всё изменить любая мелочь... А если ты под напором новых мыслей уснёшь и проснешься, не вспомнив нас больше? А твой отец? — она на миг умолкла. — Он же не вынесет этого...

Её слова заставили Гарри задуматься. Он не хотел, чтобы Снейп страдал по его вине, поскольку не заслуживал этого. Он — первый взрослый, которому Гарри смог довериться.

Однако напористость подруги сильно смущала. Гарри чувствовал — ничего плохого не случится, если он поизучает немного научную литературу. И он сделает это... но уже без Гермионы.

— Хорошо, Гермиона, я не буду ничего искать. Но и вас видеть я тоже пока не хочу.

Обойдя друзей, Гарри покинул класс.

* * *

Мысленный сумбур продолжил терзать и на последующем занятии. Благо это была история магии, и Гарри не приходилось делать сильно заинтересованный лекцией вид. Друзья косились на него с боковой парты, то и дело перешёптываясь.

Его это дико раздражало. Похоже, и Рон, и Гермиона в самом деле решили, что он сделан из хрусталя и легко развалится. Но это было не так! Он мог за себя постоять, мог самостоятельно решать свои проблемы. Хоть Гарри и сказал Гермионе, что не пойдёт в библиотеку, однако чем больше друзья суетились, тем сильнее было его желание сделать всё им на зло.

Во время ужина разговор также не клеился. Гарри всё время оборачивался к преподавательскому столу, но Снейп там так и не появился. Видимо, зельевар сейчас всё свободное время уделяет разработке зелья для восстановления памяти Гарри. Эта мысль грела парня, на некоторое время избавляя от других, менее приятных размышлений. Когда же взгляд возвращался к Рону и Гермионе, невольно возникали вопросы: «Согласился бы отец с Гермионой? Или, как и Гарри, решил бы, что все её волнения бессмысленны»?

Ответы не находились, что вызывало лишь новые приступы раздражения и злости.

К вечеру внутренний накал достиг того уровня, что сил его выдерживать больше не было.

— Гарри, ты куда? — задержали его друзья на выходе из гриффиндорской гостиной.

Гарри остановился, еле-еле борясь с новой вспышкой гнева.

— Пойду к отцу, узнаю, как там зелье для моей памяти, — тихо сказал он, чтобы никто посторонний не услышал.

— Хорошо. Тогда, может быть, мы проводим... — начала Гермиона, но Гарри не дал ей закончить:

— …А заодно спрошу его о том, не повредит ли мне чтение литературы, посвящённой моей проблеме.

Гриффиндорка на миг замерла, но тут же ответила чуть обиженно:

— Замечательно. Не сомневаюсь, что он скажет тебе то же самое, что и я.

— Вот позже и узнаем, — Гарри развернулся к ней и ядовито спросил: — Я могу идти?

— Эй, не стоит так, приятель, — нахмурился Рон. — Мы же просто беспокоимся о тебе.

— Я знаю, Рон, — согласился Гарри, — но и перебарщивать с заботой тоже не стоит.

Помолчав немного, он двинулся в сторону подземелий, затылком чувствуя, как Рон и Гермиона наблюдают за ним, скорее всего, перешёптываясь друг с другом.

На самом деле Гарри не собирался идти к зельевару. Он специально пошёл на уступку Гермионе, чтобы сбить их с толку. Его целью всё ещё оставалась библиотека, но друзьям об этом знать необязательно.

Целый день сегодня Гарри размышлял, взвешивая все доводы "за" и "против" этой реальности. Доводов "за", разумеется, оказалось больше, ведь ему нравился этот мир, нравилась мысль, что у него есть любящий отец, к которому можно прийти с любой проблемой, есть крёстный, который хоть как-то, но ладит с его приёмным отцом ради Гарри. Сны про воспоминания помогли ему понять, как прошло его детство со Снейпом, и парню понравились эти воспоминания. Хотелось выключить голову и просто признать эту реальность настоящей.

Однако что-то мешало сделать это. Находились доводы и "против" этого мира. Какая-то паранойя жила внутри него, не давая признать такую удивительную реальность. Как бы ни хотелось красиво жить, он привык к острому чувству одиночества, и именно эта привычка мешала ему до конца поверить. Разве успела бы выработаться привычка во всем полагаться на себя и никому не доверять за такой короткий промежуток времени? Они со Снейпом были в ссоре даже не год. Всё равно на задворках его сознания грелась бы мысль, что у него есть заботливый отец, который несмотря ни на что любит его. Но, к собственной досаде, его не сопровождало подобное чувство.

Пройдясь немного в обход, то и дело оглядываясь, чтобы понять, следуют ли за ним Рон и Гермиона или нет, Гарри свернул в библиотеку.

В огромном зале, собравшем в себе тысячи книг, на удивление было довольно пусто: мадам Пинс куда-то отошла от своего стола, а за партами находилось всего несколько студентов. Может быть, кто-то скрывается среди книжных стеллажей? Какая разница, ведь Гарри это только на руку.

Остановившись возле первых попавшихся полок, Гарри вчитался в название секции. Так... "История магических превращений или анимагия от начала и до конца"... Интересно, но не то. А что вообще Гарри ищет? Книги по амнезии? Маггловская или магическая психология? Парень направился вдоль полок, быстро обегая взглядом названия.

Зелья.

Чары.

Трансфигурация.

История.

Прорицания... нет, только не прорицания...

Нумерология.

Всё не то. Добравшись до очередной полки, Гарри остановился. Маггловедение! Может, он что-то отыщет здесь? Книги с какими-то странными названиями застали его врасплох. Неужели всё маггловедение посвящено исключительно бытовым приборам и транспортным средствам? Разве знание магов о магглах настолько ограничено? Где же книги по психологии? Или ему следует искать в другом отделе? Но в каком?

Задаваясь этими вопросами, Гарри отправился дальше, лавируя между гор книг. В зельях лучше не искать, он всё равно ничего не знает. Трансфигурация не о том. Чары... возможно. Остановившись возле отдела по чарам, Гарри стал более внимательно вчитываться. Непонятно, одни учебники. Где же ему искать?

Сердито отодвинув ближайший стул, Гарри сел. И почему Гермиона так отвратительно вела себя с ним сегодня? Она, без сомнений, нашла бы нужную книгу. Причём сразу. А Гарри даже не знает, от чего стоит отталкиваться. Его знания в вопросе памяти сильно ограничены. Ответ может таиться в любой из книг. Только руку протянуть и взять. Знать бы что.

Парень дёрнулся, едва не навернувшись со стула. Он что, задремал? Мерлин, нашёл же время! Ему нужно найти необходимую литературу, чтобы разобраться...

Гарри изумлённо уставился на обложку ближайшей к нему книги. Вернее, на её название.

Что это?!

"Пособие по технике тщательной прополки сорняков в саду".

Разве такая литература существует в магическом сообществе? Зачем им это, если можно воспользоваться волшебной палочкой?

Поражённо качая головой, Гарри перевёл взгляд на соседнюю книжку.

"Утренняя кулинария. Как не сжечь то, что готовишь для родственников".

В ужасе смотря на название, парень медленно протянул к ней руку и, достав её, открыл первую попавшуюся страничку.

"Яичница с беконом.

Рецепт: Бекон и куриные яйца в количестве, зависящем от дня недели.

Приготовление: Обжарку бекона лучше делать на чуть подтаявшем мясе, а то от замороженного брызги масла летят во все стороны и есть вероятность получить весьма неприятные ожоги".

С громким стуком Гарри захлопнул книгу и судорожно вернул её на место.

Что за немыслимая чушь?! Не может в школьной магической библиотеке находиться всё это! Никому, кроме него, не нужны подобные знания!

Трясущимися руками он потянулся к другой, в яркой обложке, и, не глядя на название, распахнул её.

"Памятка по хранению вещей в гараже".

Шелест страниц.

"...ВАЖНО!!!" — подчёркнуто красной пастой — "Все инструменты типа разводных ключей, плоскогубцев, отвёрток и прочей дряни должны висеть на железной панели строго под теми номерами, что соответствуют ячейкам..."

"...Поливочный шланг хранится в боковом нижнем ящике, свёрнутый в три кольца. При работе с ним смотреть параграф 14: "Памятка по устройству водонапорного шланга КН900"..."

Фолиант выпал из ослабевших пальцев, наделав много шума. Гарри затравленно огляделся, словно в тот же миг, как пособие для чтения стукнулось о пол, здесь соберётся десяток любопытных свидетелей.

Свидетелей чего?..

Гарри отшатнулся от странной полки и, чуть пройдя между рядами, вновь взял книгу. Он должен был разобраться. Понять.

"...Финт Вронского является одним из самых сложных элементов, который может выполнять ловец в игре. Как делается: ловец летит вниз, делая вид, что увидел снитч у самой земли, и выходит из пике прямо перед ударом о поле. Таким образом он сбивает с толку ловца другой команды, возможно, выводя его из строя, и может обломать противника..."

Да! Гарри помнил эти строчки, хотя, казалось, что в "Самых известных квиддичных маневрах" текст был построен иначе.

Он с упоением читал про квиддич, когда только-только начал им увлекаться. Возможно, не всё так плохо?

Гарри, чуть расслабившись, вернул своё некогда любимое чтиво на место и двинулся дальше, всматриваясь в названия книг. Он очень надеялся всё-таки найти что-то, не прибегая к помощи Гермионы.

Тут Гарри остановился возле одной из полок, привлекаемый названием одного из пособий:

"Современная колдомедицина"

Парень помнил, как Гермиона однажды упоминала об этой книге, говоря, что там можно найти решение любой проблемы, касающейся здоровья. А вдруг там есть и для него подсказка?

Открыв её, Гарри вскрикнул от неожиданности.

Кроме короткой записки о том, что, возможно, в случаях амнезии могут быть смешения событий в сознании, но обычно это когда-то проходит и пациенты полностью выздоравливают, в этом увесистом томе ничего больше не было.

Одни чуть желтоватые страницы пергамента без единой строчки.

Гарри отшвырнул от себя книгу, уже не сильно заботясь о шуме. Посторонние факторы вообще перестали его волновать. Всё, что имело значение — это непонятная чертовщина с библиотечными книжками. Почему он мог найти всякую ненужную чушь, известную чуть ли не с младенчества, но при этом нужная информация была для него недоступна. Почему в них пустые страницы? Или это только в этой так попалось?

Глаза выхватили название "Древние руны". Тяжёлый том в руках: снова пустые страницы.

Просмотрев ещё две книги, Гарри убедился, что всё увиденное — не случайность. По-прежнему сжимая в руке последнюю книжку, парень спешно покинул библиотеку. Ему необходимы ответы. Вся эта ересь никак не желала укладываться в голове. И он знал, кому следует задавать вопросы. Снейп был единственным, кому Гарри мог бы довериться, возможно, он найдёт причину того, что творится вокруг.

Ступенек, ведущих в подземелья, почему-то оказалось слишком много. Они не желали заканчиваться. С каждым шагом страх всё ощутимее накатывал, грозясь перерасти в настоящую истерику.

Добравшись до личных покоев зельевара, Гарри громко постучал, чуть ли не выбивая эту проклятую дверь.

Паника охватила его раньше, чем он успел заговорить, но к нему так никто и не вышел. Давление стен нарастало с каждым ударом сердца. Продолжив неистово стучать, он наконец ощутил, как дверь отворилась, и парень чуть ли не рухнул на Снейпа.

— Гарри? Что за... — строго начал было зельевар, но, поймав дикий взгляд сына, спросил обеспокоено, — что с тобой?

Гарри чуть отстранился от Снейпа и прошёл внутрь. Ему не требовалось разрешение профессора, он знал, что тот не будет против, а разговаривать при возможных нежелательных свидетелях не хотелось.

Пройдя в гостиную, Гарри резко развернулся, безумными глазами наблюдая за тем, как Снейп закрывает дверь и идёт к нему.

— Что это? — без приветствий начал он, показывая приемному отцу пособие с пустыми страницами. — Я нашел это в библиотеке, когда пытался отыскать информацию о своём состоянии! Мне попадалась либо полная чепуха — типа приготовления яичницы, либо литература с пустыми страницами! И это в библиотеке!

Последнее предложение он чуть ли не прокричал, безжалостно тряся раскрытой книгой.

Снейп недоумённо посмотрел на книгу, затем нахмурился и перевёл взгляд на Гарри:

— Судя по тексту — это учебник по Чарам за первый курс.

Гарри с сомнением посмотрел на зельевара, а потом перевёл взгляд на книгу. Знакомые строчки когда-то прочитанного учебника тут же всплыли перед глазами.

— Что? Нет! — он изумлённо уставился на зельевара бешеными глазами. — Это последняя пустая книга, которую я брал в библиотеке! Там ничего не было написано!

Он перелистнул учебник и вновь показал Снейпу.

— Ты думаешь, я обманываю тебя?

— Нет, что ты, Гарри, — покачал головой тот, делая медленный шаг к парню. — Может быть, ты просто перепутал? Посмотри, это просто учебник за младший курс, поэтому неудивительно, что ты всё из него знаешь, — мягко продолжил он, успокаивающе глядя на Гарри.

Парень испуганно покачал головой и отодвинулся от Снейпа.

— Неправда! Ты не веришь мне! Ты считаешь, что я свихнулся, потому что притащил тебе дурацкий учебник для первого курса и напридумывал себе не пойми чего!

Взгляд Гарри упал на страницу книги. То, что он там увидел, заставило его потрясённо замереть: буквы из текста вдруг начали двигаться, описывая круг по странице, всё быстрее и быстрее. Парень в ужасе наблюдал за этим, пока буквы не остановились, собравшись в одно сплошное страшное лицо.

Вскрикнув, Гарри в панике отшвырнул от себя злосчастную книгу и, сделав ещё шаг назад, запнулся о ковёр и упал.

Что происходит? Что за хаос творится вокруг него?

Тело задрожало, руки потянулись к коленям, желая спрятаться от окружающего мира в позе зародыша.

— Гарри! Гарри!! — позвал его Снейп, опускаясь рядом и обнимая за плечи. — Тише, малыш, тише... Посмотри на меня. Тебе нечего бояться. Ты в безопасности, — проговорил он, пытаясь крепко, но аккуратно развернуть Гарри к себе.

— Не трогай меня! — взревел тот, отчаянно сопротивляясь рукам зельевара. — Ты не веришь мне! Считаешь, что я свихнулся! Я один в этом чёртовом мире! Совсем один!

— Это не так, Гарри! — воскликнул Мастер зелий, чуть встряхивая его и в следующий момент сильно прижимая к себе, не давая возможности шевелиться. — Ты не один! Ты не сумасшедший! — чётко повторял он, сдерживая вырывающегося Гарри.

— Т-тогда, почему это про-оисходит? — заикаясь, проговорил Гарри, обмякая в сильных руках приёмного отца. Дыхание совсем сбилось, а перед глазами начали плавать чёрные точки. — Я вижу... ты не видишь... Это страшное лицо... Пустые страницы ничто по сравнению с ним.

Воображение до сих пор рисовало в памяти те резкие черты, те безумные огромные глазницы и большущий рот с острыми, длинными зубами с кусочками застрявшей плоти, почти отсутствующим носом. Непонятно, кто это был, но на сероватом фоне книги выглядел жутко, готовый схватить и порвать на куски.

— Дыши, Гарри. Дыши, — негромко приговаривал зельевар, всё ещё крепко обнимая его, — всё хорошо... Это просто стресс. Вот и привиделось непонятно что...

— Нет, всё не хорошо, — устало возразил Гарри, стараясь успокоиться. Получалось плохо. Он запутался и перестал вообще что-либо понимать. — Я знаю, ты мне не веришь. Ты же видел этот учебник, ты всё видишь. Я вижу лишь пустоту и страшные лица. Я сошёл с ума.

От этой мысли Гарри передернуло.

— Ты не сошёл с ума. Сумасшедшие не осознают своего состояния. А учебник — это всего один неправильный момент, поэтому не стоит опираться на него, чтобы ставить себе такие страшные диагнозы.

Гарри закрыл глаза и, сжав губы в тонкую полоску, упрямо покачал головой. Снейп не понимает! Всё пытается успокоить, но словно не слышит его, не задумывается о пустых страницах и уж тем более не задумывается о страшных лицах. Хочет убедить Гарри и при этом даже не хочет порассуждать, почему такое может происходить. Будто боится, что тот докопался до истины.

Но что такого важного может скрывать Снейп? Настолько, что полностью игнорирует странное явление пустой страницы или... чёрт, стоит только подумать об этом прогнившем лице...

Нет, Гарри должен достучаться до профессора!

Или хотя бы сказать ему, чтобы не сжимал его так сильно, сковывая движения.

— Пап, — слово вновь далось ему с большим трудом. — Ты слишком крепко меня держишь... Пап?

Ни звука, ни дыхания, ни тепла.

Съедаемый нехорошими предчувствиями, Гарри резко распахнул глаза. То, что он увидел — не шло ни в какое сравнение со всеми его страхами. Самый жуткий кошмар становился обыкновенным сном. Волдеморт казался лишь пустым именем, почему-то оставшимся в памяти.

Что это?

Белые стены. Его окружали сплошные белые стены. А сам Гарри сидел в углу и был крепко связан... смирительной рубашкой.

Это психушка? Значит, он всё-таки сошёл с ума?

Крохотное квадратное помещение всего на три шага вдоль каждой стены едва освещалось тусклой жёлтой электрической лампой под самым потолком. Её света было столь ничтожно мало, что во всех углах собирались отвратительные плотные чернильные тени.

Внезапно где-то за стеной кто-то надсадно заорал, заставляя в ужасе завибрировать каждую клетку жёстко перетянутого тканью тела.

Гарри почувствовал, как паника всё ближе подбирается к нему, принуждая уподобиться тому, кто издал этот страшный крик, раздавшийся откуда-то оттуда...

Как он оказался здесь? Совсем один. Почему никто ничего не сделал? Как вообще допустили подобное? Где Снейп? Где Дамблдор? А Рон с Гермионой? Кто-нибудь! Кто-нибудь...

Плечи затряслись в беззвучном рыдании. Он не сумасшедший. Он всего лишь хотел обрести семью, поверить, что он не Избранный, а всего лишь обыкновенный мальчик. Гарри Поттер.

А Гарри Поттер ли?

Как в действительности его зовут?

А существует ли магия? Или он в мире магглов, заперт в этом месте как раз потому, что двинулся на мире волшебников? А может, нет никакого Дамблдора. Никакого Снейпа. Нет могущественного врага, жаждущего тебя убить.

Есть лишь ты. Непонятно кто ты, но ты есть.

А остальные? Кто поместил его сюда? Дурсли? Или же...

Странная мысль закралась в сознание. А вдруг родители живы и именно они упрятали сюда сына, желая для него скорейшего излечения от... шизофрении? Помутнения рассудка?

Гарри точно помнил, как был в Хогвартсе, говорил со Снейпом, он говорил с ним в обоих мирах. И вот теперь он здесь. В дурке.

За что?

Не выдержав напряжения, он истошно закричал, не жалея связок. Через какое-то время в коридоре послышались быстрые грузные шаги. В его двери, которую с трудом можно отличить от стены, щелкнул замок, заставляя застыть от страха неизвестности.

Секунда. Две. Минута... Спустя век мучительного, разрывающего все нервные окончания ожидания, дверь открылась с мерзким скрипом, впуская из абсолютной тьмы огромного уродливого санитара. Глядя сверху вниз маленькими, заплывшими жиром злыми глазами, он шагнул к Гарри:

— Чего ты тут разорался, мерзкий щенок?! — громогласно прорычал он басом Вернона Дурсля, брызжа слюной и обнажая острые тёмные зубы.

— Это не я, — отчаянно замотал Гарри головой. — Вам показалось.

Беззащитный, как никогда ранее. Против огромного борова.

— Не дерзи мне, мальчишка! — взревел санитар, своей ручищей хватая его за грудки и тут же швыряя обратно. — Только посмей снова, и я выбью из тебя всю эту дурь!

Испуганно всхлипнув, Гарри отполз к стене.

Он в аду! Он в аду!

Замахнувшись, резким и тяжёлым движением монстр с глухим ударом тут же упёрся кулаком в стену, буквально в паре сантиметров от лица Гарри.

Склонившись так близко, что отвратительный запах ударил в лицо, санитар прогудел:

— Ты жалкое ничтожество, скинутое на мою голову... Никому не нужное и бесполезное.

— Да-да... не нужное и бесполезное, — сквозь слезы подтвердил Гарри, хотя сам продолжал качать головой, будто возражая.

А что он мог сделать? Связанный и без волшебной палочки? Действительно, рядом с ним никого не было, кроме этого страшного человека, ставшего его личным кошмаром. Вдруг здесь разрешено бить своих пациентов?

Мысли в голове роились как пчелы, перескакивая от гаданий возможных причин, почему он попал в эту психушку, до возвращения размышлений о Снейпе. Где он? Существует ли тут? Или всё это только плод больного воображения?

От всей сложившейся ситуации веяло безнадёжностью, и если бы руки не были бы связаны...

Где-то снова кто-то закричал. Оскалившись, санитар медленно поднялся, прожигая Гарри взглядом, и вышел за порог. Прежде чем закрыть дверь, он гаркнул:

— Больше ни звука, маленький ублюдок. А не то... — и резко захлопнул дверь с оглушительным стуком. Щёлкнул ржавый замок.

Как только этот огромный монстр ушёл, из Гарри словно вытянули все силы. Захлёбываясь рыданиями, он тряпичной куклой повалился на пол.

Кошмарное место, страшные люди вокруг него. Как он попал сюда? Кто не пожалел его и запер здесь? Неужели он настолько псих?

Слёзы лились, не останавливаясь. Отсюда нет выхода, он заперт в ловушке. Наедине с грубым санитаром, по поведению очень похожим на дядю Вернона в гневе.

А существовали ли вообще Дурсли на самом деле? Если Гарри даже в имени своём не уверен, где гарантия, что его дядя, тётя и кузен не придуманные им пугалки на ночь?

Он попробовал подняться, но отчего-то не получилось, и от этого хотелось выть во весь голос, но не хотелось снова натравливать на себя санитара. Уткнувшись в пол, Гарри продолжал всхлипывать, сбиваясь с дыхания. Он утопал от душевной боли и жалости к самому себе. Он совершенно не помнил, как попал сюда, но судя по творящемуся вокруг хаосу, любящей семьи или друзей у него никогда и не было. Страхи Гарри оказались не беспочвенными — он действительно был совсем один. Все эти мысли о семье, о любви, о дружбе являлись лишь его неисполнимой мечтой. А волшебный мир... Гарри не сразу начал фантазировать о нём. Прошло одиннадцать лет, прежде чем он стал думать о магии. Или же нет? Чёрт, ничего не ясно, память упорно молчит, лишь подкидывая воспоминания о Снейпе, Сириусе, Люпине, Роне и Гермионе...

Стоп, если его здесь заперли под семью печатями, изолировав абсолютно от всего, откуда тогда Гарри знать, что такое дружба, что такое любовь. Он помнил теплоту заботливых рук Снейпа или Гермионы, помнил весёлое похлопывание по плечу от Рона. А знал бы Гарри об этом, не имей он сам личного опыта?

Искорка надежды загорелась в его сердце, но тут же потухла. Тогда где все они? Почему бросили его тут одного? Как вообще допустили подобное?

Новая порция рыданий всколыхнула его. Он такой бесполезный? Такой ненужный? Неужели его никто и никогда не полюбит?

Тяжело дыша, Гарри поменял положение и уставился на одну из белых стен помещения. Как же он устал от всего. Сначала он был в Хогвартсе, ничто не предвещало беды, затем внезапно начался этот скачок между реальностями, в одной из которых у него есть любящий и волнующийся за него родитель, а теперь вот эта клетка в сумасшедшем доме, где он нахрен никому не сдался. Хотелось покончить с этим. Раз и навсегда. Такая жизнь вовсе не жизнь. Это хуже, чем ад. Это...

Гарри резко распахнул глаза, ощущая, как влага неприятно сжала кожу. Он был не один.

Вокруг клубилась тьма, абсолютно непроглядная. Крохотное рассеянное свечение было единственным источником света в этой пустоте. Медленно этот свет приближался, увеличиваясь в размерах. Спустя какое-то время в нём начал узнаваться женский силуэт.

Свечения становилось всё меньше, а черты женщины проявлялись всё больше: она была боса, в лёгком белом платье, копна рыжих, почти красных волос, развеваясь, обрамляла тонкие и нежные черты лица, с которого на Гарри смотрели яркие зелёные глаза.

Остановившись в паре шагов от парня, женщина грустно улыбнулась.

Гарри поражённо смотрел на неё, узнавая и не веря своим глазам.

— Мама? — сорвалось с сухих губ такое далекое и забытое, но настолько близкое слово.

Он попытался подняться и с удивлением обнаружил, что смирительная рубашка больше не связывает его. Нетвёрдой походкой Гарри приблизился к самой лучшей женщине на свете. К своей маме. Робкая радость и согревающее грудь тепло наполняли его.

— Мамочка, — счастливо улыбаясь, он протянул руки, чтобы обнять её, но к его огромной печали, они прошли сквозь тело.

Лили была прозрачна, и через неё он мог видеть стены. Но сначала Гарри этого не замечал.

Больно. Ему так хотелось ощутить материнское тепло, впитать в себя её запах.

Словно на глади воды, его боль тут же отразилась в глазах Лили Поттер. Подняв ладонь, она провела пальцами по щеке Гарри, будто могла к нему прикоснуться:

— Мой малыш... — лёгким шелестом ветра прозвучали слова.

Гарри закрыл глаза, представляя, что мама и правда гладит его. Он очень старался почувствовать это прикосновение.

— Мама... — повторил он, поднимая веки. — Мне так тебя не хватало. Тебя и папы...

Печальная улыбка вновь появилась на её лице.

— Сколько могли, мы были рядом, сынок, — она заглянула в глаза точь-в-точь как у неё самой. — И в твоей памяти осталось то время, когда мы были вместе. Ты всегда можешь вспомнить это, если захочешь.

— А было ли это? — с горечью задал Гарри вопрос. — Или это тоже ненастоящее? Что реальное, а что нет, я запутался, мама. Я привык думать, что никому не нужен. Да и дядя с тётей так мне говорили. Затем у меня появились друзья, потом Люпин и Сириус, которых я всё-таки не мог подпустить к себе близко. А потом появился какой-то другой мир, где Снейп стал моим родителем, моим другом. И я поверил в него. Но эти скачки в реальности... а теперь ещё и психушка... Я так больше не могу... Мне не хватит сил...

— Если бы не мог, то тебя бы давно не стало, — качает она головой. — Но ты жив, а значит, ещё можешь дойти до истины.

— До какой, мама? Я не знаю, где эта истина. И оттого ещё хуже. Что ждёт меня?

Гарри наконец встретился с ней глазами и чуть улыбнулся.

— Я так долго ждал встречи с тобой. И вот ты пришла... В такое странное место. Я хочу последовать за тобой. К папе.

Улыбка Лили померкла, и теперь во взгляде читалась только печаль.

— Ты жив, мой мальчик, а я уже нет... и тебе ещё рано следовать за мной, — прошептала она. — А истина, — продолжила уже громче, — ты знаешь её и сумеешь найти. Разум мятежен и подвержен сомнениям, но в глубине души всегда хранится знание о том, что истинно, а что — ложно.

Снова подняв ладонь, Лили опустила её в область сердца Гарри:

— Слушай себя, своё сердце — и ты никогда не ошибёшься.

Она снова заглянула ему в глаза и улыбнулась. Ярко и радостно. После чего образ её начал расплываться.

— Мама, не уходи, нет! — Гарри вытянул ладонь, силясь задержать её, но что он мог сделать призраку? — Побудь со мной еще немного. Мама... пожалуйста.

Он опустился на колени и, уронив голову на руки, заплакал. Как маленький ребёнок, потерявший самого близкого человека.

* * *

Бесконечная усталость пронизывала тело, отчего любые движения приносили тянущую боль. Глаза и грудную клетку нещадно жгло, что не удивительно, если учесть то, сколько эмоций было пропущено через них за столь малое время. Хотя... Гарри уже перестал считать время постоянной величиной.

Под опущенными веками его обволакивала тьма, с которой он, казалось, уже сроднился. Он плыл в ней, свободный от мыслей и всех чувств, свободный от правды и вымысла, от всего на свете...

Внезапно что-то холодное коснулось его разгорячённого лба. Ощущение было приятным, и стало очень жаль, когда оно столь же внезапно испарилось. Стремясь посмотреть, что это было, и в надежде вернуть его, Гарри медленно открыл глаза.

В тёмном помещении, освещаемом лишь светом камина, постепенно проступило суровое лицо Мастера зелий. Его взгляд выглядел обеспокоенно и грустно.

— Гарри... — тут же шепнул Снейп и приложил прохладную ладонь к его лбу.

Так вот что это было.

— Да, я здесь, — вяло и безнадёжно прошептал Гарри.

Удивляться, думать о чём-то не было ни сил, ни желания. Не после этого кошмара с психушкой, не после того, как он наконец смог увидеть улыбку своей матери. Настоящую, пускай и наполненную тоской и сожалением.

— Как ты? Ничего не болит?

— Ничего, — безучастный ответ.

Зельевар чуть кивнул. Затем, облокотившись на диван, на котором, судя по всему, и лежал Гарри, одной рукой, стал легко поглаживать его по голове другой.

— Хочешь что-нибудь?

— Нет.

Глубоко вздохнув, Снейп продолжил перебирать его волосы.

Некоторое время комнату заполняла тишина, нарушаемая лишь тихим треском поленьев в камине.

— Твои прикосновения так похожи на её, — еле слышно сказал Гарри, чуть сжимаясь, будто ему холодно. — А я никогда не думал об этом.

— На чьи? — тихо переспросил тот, шепнув лёгкое согревающее заклинание.

— Мамины, — отозвался Гарри, неосознанно подставляясь этой ненавязчивой, но такой заботливой ласке. — Но если твои прикосновения настоящие, то её я могу себе только представить. И в этих представлениях они похожи.

— Почему ты вдруг задумался об этом? — спросил Мастер зелий, на секунду останавливая движение, прежде чем продолжить его.

— Я видел её... — сказал Гарри.

— Она тебе приснилась?

— Не знаю, — Гарри рассказал Снейпу всё про психушку, про то, как внезапно появилась она: — А потом белое свечение... такое тёплое, родное... Мама стояла в белом одеянии и печально улыбалась мне. Я хотел обнять её, но... рука прошла насквозь. У неё такие же глаза, как у меня. Теперь я ощутил это в полной мере. В конце она сказала, что моё сердце поможет познать мне истину.

Повествование получилось путанным и ломанным, но Гарри надеялся, что приёмный отец поймёт его. Слишком выгорели его эмоции там, взаперти.

Снейп слушал очень внимательно, не перебивая и дожидаясь слов продолжения при особо длинных паузах. В какой-то момент профессор перестал перебирать волосы Гарри и взял его ладони в свои, согревая.

— И что же тебе подсказывает сердце? — спросил он спустя некоторое время после того, как Гарри умолк.

Тот долго молчал, прежде чем ответить.

А что в действительности подсказывает ему сердце? То самое, что он так боялся произносить даже мысленно? Сколько Гарри пытался убедить себя не слышать вопящий во всю глотку голос интуиции, а просто медленно плыть по течению, согреваясь в этом незнакомом для него чувстве комфорта, уюта и любви.

Гарри мог сколько угодно обманываться, но он не мог обмануть зельевара. Он слишком сильно привязался к нему, чтобы позволить себе бессовестно лгать ему и, конечно же, себе...

— Что это не моя реальность, — тихо отозвался он, спустя долгие минуты ожидания. — Слишком много у меня пробелов в этом мире, а ещё... те книги... я, кажется, понимаю, почему я не мог их прочитать.

Тихий всхлип казался оглушительным в звенящей тишине. В последнее время Гарри очень много плакал! Отвратительно.

— Я всегда был одинок... До такой степени, что неправильное зелье позволило сыграть со мной злую шутку. Ты даже не представляешь, как мне нравится здесь! Рядом с тобой, с крёстным, с друзьями. Я так хочу остаться здесь навсегда.

Снейп непроизвольно качал головой на его слова. Нахмурившись, он задал вопрос:

— Но тогда, по-твоему, что эта за реальность такая, Гарри?

Гарри сцепил перед собой руки. Он волновался, несмотря на свои выводы, волновался о том, как отреагирует Снейп на его слова.

— Это... моя фантазия... мои мечты... то, чего у меня никогда не будет...

На миг Снейп как-то сгорбился и приложил ладони к своему лицу, чуть потирая его, а затем резко отвёл их в сторону и, прямо глядя в глаза Гарри, спросил:

— А я тогда кто? — в наступившей тишине вопрос звучал оглушающе громко.

Пальцы сильнее впились в кожу. Гарри ощущал, что начинает сбиваться с дыхания, но ответил:

— Ты — моя мечта о семье, об уютном доме, где тебя ждут и любят. Ты мой родитель... Я не знаю, почему именно ты. Мы с Гермионой пытались проанализировать всё это, но... до конца так и не нашли ответа на этот вопрос.

Мастер зелий на некоторое время замер, спокойно изучая Гарри взглядом. Затем медленно перевёл взгляд на свои руки, а потом и себя оглядел со всех сторон.

Вновь повернувшись к Гарри, он произнёс:

— Разве я не должен был испариться после такого "разоблачения"? — он склонил голову на бок. Затем легко похлопал по плечу парня:

— Смотри-ка, даже бесплотным не стал...

Гарри медленно покачал головой.

— Это не так происходит... Я могу хоть с пеной изо рта доказывать, что ты не настоящий, но ничего не изменится, пока... пока моё желание не возвращаться в суровую реальность не станет слишком сильным. Я всем сердцем хочу остаться тут. С тобой. И чем больше я хочу, тем меньше времени у меня есть. Во всяком случае, так было, когда я в прошлый раз "возвращался"...

— Мой сын считает, что я выдумка! — чертыхнулся Снейп, поднимаясь и делая пару разворотов из стороны в сторону вдоль камина.

Остановившись, он сказал:

— А может, ты не столько не хочешь покидать меня и эту "реальность", сколько не хочешь возвращаться в кошмар? Это нормальное здоровое чувство. И именно поэтому я не исчезаю, а остаюсь пред тобой.

Гарри с тоской наблюдал за метаниями Снейпа. Зельевар никогда не примет выставленную сыном точку зрения. И Гарри понимал его. Каково это — услышать, что ты не существуешь, что ты всего лишь чья-то иллюзия и только благодаря этому и живёшь.

Гарри почувствовал себя неуютно и мерзко. Несмотря на небольшую слабость, резко поднялся с дивана.

— Я... пожалуй, пойду, — пробормотал он и двинулся к двери.

Чем дольше он тут находится, тем меньше хотелось покидать это место и Снейпа.

— Куда ты пойдёшь? — раздражённо отозвался тот, следуя за Гарри и останавливая у порога. Тёплая ладонь легла на его плечо. — Посиди немного, приди в себя. Куда ты с такими мыслями? — последнее прозвучало намного мягче.

Гарри вздрогнул, почувствовав такую родную отцовскую руку. Как же парню этого не хватало. Этой силы, этой родительской заботы. Как трудно будет от всего этого отказаться. Но Гарри принял решение, возможно, самое важное в своей жизни. Теперь нужно следовать ему, как бы больно потом ни было.

— Знаешь, я мало времени провёл с тобой. Может, это и странно, но мне его хватило, чтобы привязаться и полюбить тебя. Я люблю тебя, папа. Но я не могу жить иллюзиями... прости меня.

Вырвавшись из некрепкой хватки, Гарри резко распахнул дверь и на негнущихся ногах побежал прочь.

— Нет! Гарри, стой! — кричал ему вдогонку Снейп, стремясь следом. — Опомнись!

Гарри нёсся сломя голову, не думая оглядываться. Его разрывало изнутри от криков Снейпа за спиной. Тянуло нарушить данное себе слово и вернуться к отцу, успокоить его. Но Гарри этого не сделает. Он решил.

Завернув за угол, Гарри вдруг обратил внимание на тёмные пятна на полу, красный цвет которых очень напоминал кровь. Кровь с его руки... из того самого пресловутого шрама. Растерявшись от такого обильного кровотечения, Гарри не заметил особенно большого пятна на полу и, поскользнувшись, со всего размаха врезался в рыцарские доспехи, возникшие на пути буквально из неоткуда. Какая ирония...

— Смотри, он шевельнулся... просыпается? — спросил какой-то парень.

Глубокий вдох.

— Позову мадам Помфри, — ответила ему девушка.

Раздались удаляющиеся торопливые шаги.

Гарри медленно открыл глаза. Размытое белое пятно вместо потолка и такой знакомый запах различных лечебных зелий. Перепутать с чем-то другим было невозможно: больничное крыло.

На нос нацепили очки, и картинка стала ясной.

— Как дела, приятель? — нервно улыбнулся склонившийся над ним Рон.

— Неплохо, — от сухости в горле Гарри закашлялся. — Что произошло?

Он же только сегодня вышел из больничного крыла. Или вчера...

Рон налил в кубок немного воды и помог придержать его, пока Гарри пил.

— Ох, ну это довольно длинная история, дружище...

Послышались быстрые шаги двух приближающихся людей.

Ширма у кровати отодвинулась, и к нему зашла колдомедик, а следом за ней — взволнованная Гермиона.

— Мистер Поттер, как вы себя чувствуете? — поинтересовалась Помфри, осматривая пациента. — Что-то болит?

— Нет, вроде ничего, — прислушавшись к себе, отозвался Гарри. — Так что случилось? Я ведь только недавно покинул больничное крыло и снова здесь.

— Вас доставил сюда профессор Снейп три дня назад. Вы повздорили с ним и пытались убежать, но столкнулись с рыцарскими доспехами и потеряли сознание. Вы помните что-либо из этих событий?

"Это теперь так называется? Повздорить?" — печально подумал Гарри, вспоминая, с каким отчаянием звал его зельевар, когда он убегал.

— Я помню, что пришел к профессору и мы поругались...

Гарри резко замолчал. В другой реальности он также поругался со Снейпом, когда тот хотел обличить его в попытке мазохизма или суицидальных наклонностей. Тогда Гарри тоже врезался в рыцарские доспехи.

Какая же это реальность?

— А что ещё вы помните?

Друзья позади неё опасливо переглянулись.

Гарри промолчал, не зная, какой его ответ будет правильным. Возможно, стоит найти ещё что-то, способное помочь ему ориентироваться в этом мире? Но что? Гарри перевёл взгляд с внимательной Помфри на напряжённых Рона и Гермиону.

Чёрт, ни одной подсказки. Что делать? Гарри очень не хотелось привлекать лишних людей к своей проблеме. Что в этом мире, что в другом.

Неожиданная догадка заставила его сердце бешено забиться. Медленно он вытащил из-под одеяла руку со шрамом и посмотрел на неё. Он четко помнил, что в реальном мире проклятый шрам никуда не делся и продолжал периодически беспокоить его сильным зудом.

В нужном месте шрама не оказалось.

Дьявол, он всё ещё в иллюзии?! Или его выводы были неверными?

Как он вернулся в реальность в прошлый раз? Там тоже был котёл с зельями. Неужели лишь неудача в зельях способна вернуть его назад? Но ведь потом Гарри всё равно угодил в иллюзию, ударившись о доспехи. И в этот раз он тоже в них врезался. Ещё был сон, через который он и вернулся обратно. Всё должно быть правильно.

Тогда почему в этот раз у Гарри ничего не получается? Вся теория затрещала по швам, а в душу стало закрадываться всё больше сомнений.

Отчаявшись, Гарри перевёл растерянный взгляд на друзей. Те смотрели на него с напряжённым ожиданием. Мгновения стремительно таяли и пауза затягивалась. Внезапно Гермиона чуть сощурилась, а затем быстро переглянулась с Роном, который принялся дёргать её за рукав, смотря на неё округлившимися глазами. Вновь повернувшись к Гарри, она быстро выпалила:

— Да, Гарри, ты помнишь, что было, когда возвращался с отработки мадам Амбридж?

Значит, он всё-таки сумел вернуться?

Гарри почувствовал невероятную пустоту, разраставшуюся где-то внутри.

Стоп! Но ведь шрама-то нет! А вдруг это какая-то другая реальность?

— Я встретил профессора Снейпа, и мы поругались, — ответил Гарри. — А... какое сегодня число?

— Пятнадцатое февраля! — тут же отозвался Рон.

— Я сейчас вас выгоню отсюда! — возмутилась мадам Помфри, строго взглянув на ребят.

Повернувшись к Гарри, она продолжила опрос:

— И почему же вы поругались с профессором Снейпом?

— Ему не понравилось, что я в позднее время ещё не в Гриффиндорской башне, — отозвался Гарри.

Ему показалось или Помфри вела себя слишком сурово?

— И вы действительно полагаете, что именно это ему больше всего не понравилось? — сдвинула она брови, упирая руки в бока.

— Учитывая, что я ему в принципе не нравлюсь, то, думаю, да, — его нервировал её хмурый взгляд и то, как она задавала вопросы.

— Он был крайне недоволен тем, что вы позволили сделать со своей рукой, несносный мальчишка! — воскликнула Помфри, всплеснув руками. — Почему вы немедленно не обратились к учителям и не пришли ко мне, а пошли на поводу у явной психопатки? Уму непостижимо, но и когда вы в последний раз здесь были — тоже ничего не сказали! Как вы могли поступить столь опрометчиво?!

Гарри опешил, не зная, что сказать. Что происходит? Откуда она знает про шрам? Или эта какая-то другая реальность? Но вроде всё сходится, тогда как его тайна стала достоянием общественности?

Подозрительный взгляд в сторону Рона и Гермионы.

Однако те не выглядели виноватыми. Выражение лица Гермионы было больше похоже на то, с каким она обычно произносит: "А я вас предупреждала!"

— Это не та проблема, в которую следует втягивать остальных, — сказал Гарри наконец.

Как? Как медсестра узнала про его шрам? Вот что сейчас волновало парня. Если так подумать, то вероятность того, что он по-прежнему пребывает в иллюзии, практически равна нулю, потому что тот Снейп ни за что бы не выдал его. Значит, он всё-таки вернулся. Перед тем как попасть в больничное крыло, он сильно поругался с зельеваром, который считал, что Гарри наносит себе увечья. А из-за чего он так подумал? Ах, чёрт, а ведь Снейп увидел кровь, которая капала с его руки! Тогда понятно, почему его шрам вылечили в больничном крыле. Профессор получил то, что хотел, а именно доступ к его больной руке. Сколько Гарри пролежал без сознания? Три дня? Наверное, действительно за это время можно вылечить шрам от проклятого пера Амбридж, и друзья на самом деле его не выдавали.

Минутку, а почему Снейп сказал Помфри, что увечья Гарри получил от проклятого пера? Он же с таким упорством хотел уличить Гарри в мазохизме, он мог предположить, что Гарри нанёс себе эту надпись сам.

А вдруг... в какой уже раз робкая надежда проснулась в его спящем теле. Может, Снейп думает о нём лучше, чем Гарри считает? Может, коснувшись дна, Гарри сумеет выбраться на поверхность?

Три дня... что же произошло за то время, пока он был в иллюзорном мире?

— ...вы меня слышите, мистер Поттер?! — в сознание пробился настойчивый голос мадам Помфри. Кажется, Гарри настолько глубоко погрузился в свои размышления, что пропустил мимо ушей всё, что она ему говорила.

— Нет, простите, — Гарри виновато потупился.

Фыркнув от возмущения, колдоведьма повторила:

— Ни один преподаватель не имеет права наносить ученикам увечья, тем более тёмными артефактами. Если бы мы узнали обо всём этом позже — неизвестно, что стало бы с вашей рукой или, Мерлин упаси, магией! Ваша гордость совершенно неразумна, мистер Поттер! — отчитала она и принялась за полный осмотр Гарри, то и дело сетуя на безответственных студентов, совсем не заботящихся о своём здоровье.

Осмотр длился не менее двадцати минут, сопровождаемый повелениями выпить то или иное зелье. Закончив, она ещё несколько раз повторила наставления о том, что больничное крыло в Хогвартсе не для красоты создано и совершенно незачем так глупо заниматься самолечением.

Гарри молча слушал нравоучения, не решаясь перебить разозлённую Помфри. Да, возможно, она и права, что больничное крыло для того и больничное, чтобы обращаться туда с различными жалобами, даже такими, но Гарри всё равно бы поступил так, как поступал до этого. Он бы молчал. Дело тут было не столько в гордости, а сколько в неловкости... стыдливости. Ему стыдно было бы говорить, что какая-то мерзкая Жаба позволила себе такое издевательство. Будь у него близкий взрослый человек, он бы рассказал ему всё, поделился проблемой. Однако такого человека не было, и делиться с кем-то посторонним Гарри считал постыдным и неправильным.

— Извините, — только и смог выдавить он, потом обратился к Рону и Гермионе. — Что происходило, пока я был без сознания?

— Даже не знаю с чего начать... — усмехнулся Рон, но тут же воскликнул: — О, с самой классной новости! Пока ты тут отдыхал, Амбридж сняли с поста преподавания! И вообще её сейчас в Хогвартсе нет.

Гарри изумленно уставился на друга, взглядом требуя продолжения.

— Если начать с начала, то, когда ты ушёл на отработку и всё не возвращался, мы заволновались и пошли тебя искать, — начала за того Гермиона. — Мы сходили до кабинета Амбридж, но он уже был закрыт.

— Потом обошли все места, где ты мог бы находиться, — продолжил Рон, — и уже направлялись к директору, а шли как раз мимо Больничного крыла. Дверь была приоткрыта, и мы услышали голоса... Профессор МакГонагалл и директор уже находились здесь, а с ними мадам Помфри и Снейп...

— Профессор Снейп, молодой человек! — поправила его колдомедик.

— Да, мадам, извиняюсь, — кивнул Рон, прежде чем продолжить, — в общем, мы заглянули и поняли, что ты здесь.

— Разумеется, нас расспросили про твою руку, и мы не стали ничего скрывать, — снова заговорила Гермиона.

— И вы всё рассказали? — бесцветно спросил Гарри, ещё толком не зная, как на это реагировать.

Ему хотелось задать ребятам множество вопросов, но он сдерживал себя, давая им возможность поделиться самим. К тому же, мадам Помфри всё ещё не ушла. При ней он не решался спрашивать Рона и Гермиону о более личном.

— Конечно, они всё рассказали! — воскликнула колдомедик, записывая результаты диагностики. — Вы были без сознания, с большой кровопотерей. И хорошо ещё, что у ваших друзей оказалось больше благоразумия, чтобы не утаивать что-либо, ведь так? — строгий взгляд в сторону ребят.

— Про отработки у Амбридж мы всё рассказали, мадам Помфри, — закивали те, бросая на Гарри многозначительные взгляды.

"Значит, они только про Жабу рассказали? Или не только?.."

Колдомедик нахмурилась, но всё-таки вернулась к записям, подав знак, чтобы друзья продолжили рассказ.

— После этого нас отправили в Башню. А на следующее утро в Хогвартс прибыл целый полк журналистов...

— ...вместе с Фаджем, прикинь?! — перебил Гермиону Рон, смеясь. — И он выглядел о-о-очень бледным!

Гермиона же была не столь радостна:

— В общем, теперь все знают, что Амбридж применяла на студентах для отработок давно запрещённый артефакт... и что на тебе она особенно усердствовала.

Рассказу Рона и Гермионы определённо стоило бы порадоваться. Но Гарри не мог. Что-то по-прежнему тревожило его, вернее, кто-то. Честно сказать, парню было наплевать на Жабу. Да, хотелось, чтобы она убралась из Хогвартса, желательно с громким скандалом и огромным чёрным пятном на репутации. Похоже, его желание осуществилось. Почему именно оно? Почему самые маленькие мечты сбываются, а те, что более острые — никогда?

Вот опять он позволяет себе переживать и огорчаться! Надо отвлечься, изобразить радость.

— Хорошо, что она попалась, — сказал Гарри, понимая, что от него ждут какой-то реакции. — Конечно, плохо, что я опять оказался в центре внимания. Ненавижу.

Теперь наверняка у Малфоя найдётся новый повод для шуток. Правда, и от Хорька удача отвернулась, что тоже можно отнести к положительной стороне.

— Всё могло случиться намного раньше, если бы вы были менее горды и сообщили об этом вопиющем случае сразу! — вновь отчитала Помфри.

Кажется, Гарри придётся ещё долго слушать её выговоры. Но не успел он ответить, как кто-то позвал её из-за ширмы. Быстро выглянув, колдомедик обернулась:

— Можете ещё немного поговорить. Но когда я вернусь, вы покинете помещение. Мистеру Поттеру нужно больше отдыхать.

Сказав это, она оставила ребят одних.

Гарри долго молчал, не зная, что спросить первым. Вопросов было много, очень много.

— Что ещё вы рассказали Дамблдору и Помфри? — решил обобщить он несколько вопросов.

— Да больше ничего, — развёл руками Рон. — Мы бы вообще ничего говорить не стали, если бы нам сразу вопрос в лоб не задали. Не успели зайти-поздороваться, как Снейп накинулся: "Где и кто повредил руку Поттера?" — передразнил он зельевара.

— И когда мы поняли, что ты за ширмой и что всё совсем не в порядке, то не стали ничего скрывать, — добавила Гермиона негромко.

Гарри недоумённо смотрел на друга:

— Он так и спросил? Мы с ним поругались как раз из-за того, что Снейп посчитал, что я сам себе наношу увечья...

Затих, опустив глаза. При друзьях это звучало намного хуже.

Они сочувственно переглянулись, после чего Гермиона поспешно заверила:

— Да, так и сказал. Ещё добавил, что лучше нам сказать всё как есть, если мы не хотим, чтобы наше трио распалось.

— Дамблдор-то, конечно, его осадил, хотя тоже заметил, что нам лучше не темнить, если хотим помочь тебе. Но это полная фигня! Когда мы рассказали всё, нам ещё целая тонна яда прилетела от Снейпа, мол, мы настолько хорошие друзья, что позволили тебе терять кровь из-за какой-то идиотки. И самое дурацкое, что все с ним согласились, точнее, не стали спорить.

— Так и сказал? — Гарри уже не обращал внимания на то, что начинает повторяться.

На лице медленно начала поступать улыбка.

Снейп заступается за него, ругает друзей за то, что должным образом не заботятся о его благополучии. Может, не всё ещё потеряно? Может, то, что он увидел в иллюзии, всё-таки получится претворить в жизнь?

Улыбка снова погасла.

А что, если Гарри не в реальности? Нет, события не нарушены, следуют чётко с того момента, который он помнит, и провалов в памяти вроде нет. А это значит, что есть шанс.

Он вновь заулыбался, совершенно забыв о наблюдавших за ним друзьях.

— Эй, друг, ты чего? — спросил Рон, недоумённо уставившись на него.

— А? — заметив, с каким видом на него смотрят Рон и Гермиона, Гарри смущённо заерзал. — Нет, ничего, просто...

Он запнулся. Поделиться с ними или промолчать? В конце концов, они знают его историю целиком, они — самые близкие ему люди. Кому ещё Гарри может рассказать о своих мыслях? Дамблдору, который его постоянно избегает? Ха и ещё раз ха!

Уставившись на чуть бледные ладони, парень проговорил:

— ... я просто подумал... Может, у меня всё-таки есть шанс воплотить иллюзию в реальность.

Гермиона задумчиво разглядывала Гарри, чуть прикусив нижнюю губу. Рон же упёр локти в колени, запустив в волосы пальцы:

— Мир сошёл с ума... — проговорил он, с обалдевшей полуулыбкой глядя перед собой. — Чёрт, ещё в начале этого учебного года если бы кто такое сказал, я бы очень долго смеялся...

— Я бы тоже, — невесело отозвался Гарри. — До упаду.

А не лучше бы ему было, если бы он никогда не попадал в иллюзорный мир? Туда, где у него есть семья? Тогда бы он не тешил себя сейчас надеждами, привыкший во всём полагаться лишь на себя.

— Для меня это как кролик, желающий принятия удавом, — убийственным голосом проговорил Рон.

Хмуро посмотрев на него, Гермиона обратилась к Гарри:

— Не лучше ли отказаться от этой идеи? Ведь в любом случае точно так же, как в иллюзии, не будет, потому как всё происходит здесь и сейчас, а не тогда, когда ты был ребёнком. И... там ты видел то, что хотел, а реальное положение вещей может быть совершенно иным.

— Тебе легко говорить, — хмыкнул тот в ответ, поджав ноги и обняв их руками. — Гарри, тебе надо всё забыть. Гарри, то была лишь иллюзия, так что нечего даже думать об этом. Гарри, тебе станет легче. А вот не станет мне легче! Как? Как я могу забыть то, о чём когда-то мечтал? Да, я раньше жил спокойно, потому что ничего не знал, даже не представлял толком, каково это — иметь родителей, доверять им свои проблемы... Ничего этого не было. Однако я узнал, испытал это. Ты считаешь, что достаточно лишь сказать мне "откажись"?

Подруга покачала головой, грустно глядя на него:

— Я не говорю, что это просто, Гарри... Но я совершенно не уверена в том, что всё это возможно. Одно дело — когда есть мир иллюзий, действительно живущий по твоим правилам и желаниям, но другое дело — реальный мир. Здесь ничто не подстроится под твои грёзы, если не имеет под собой основы. Ни одно действие нельзя просчитать и знать, что оно обернётся именно тем, чем хочется, со стопроцентной вероятностью, — она глубоко вздохнула. — Из-за этого случая с зельем ты пережил много тяжёлого... и неужели ты хочешь обречь себя на надежду, которая будет не менее болезненна и к тому же имеет минимальный шанс на оправдание? Правда... — но тряхнув головой, она умолкла.

— Что правда? — Гарри подозрительно покосился на подругу. — Договаривай, Гермиона.

Она явно что-то знала, и по лицу было видно, что гриффиндорка принимала решение, открыть это знание или нет.

— Не томи! — поторопил ее Гарри.

Серьёзно посмотрев Гарри в глаза спустя долгую минуту, Гермиона глубоко вздохнула и ответила:

— Я много думала над этим случаем... — и тут же умолкла, собираясь с мыслями. Странно взглянув на Рона, она вновь повернулась к Гарри и продолжила: — Если учитывать то объяснение, что мы предположили тогда в Башне, то из него может следовать, что ты не мог бы выбрать в качестве отцовской фигуры профессора Снейпа, если бы твоё подсознание не уловило какой-то подоплёки... некоего подтекста для этого...

— И что? — скоро Гарри точно потеряет терпение. — Гермиона, ну что такое? Что происходит? Почему из тебя всё нужно тянуть клещами?!

Прозвучало грубо, однако парень всё же не выдержал. Он сгорал от нетерпения узнать то, что хотела сказать подруга.

Она вздрогнула и как-то совсем не свойственно себе принялась теребить подол юбки, опустив взгляд. Выглядело это очень мило, но как-то... странно и непривычно.

Не поднимая взгляда, Гермиона продолжила:

— Если учитывать, что лунный камень в том зелье вызвал видения, основанные на подсознательных суждениях, а настойка алихоции закрепила эффект и максимально всё приблизила к реальности, то это может значить, что профессор Снейп относится к тебе совсем не так, как мы видим и знаем. Но почему-то это скрывает... — она подняла глаза на Гарри. — Например, находясь рядом с Ремусом, я не раз улавливала те же чувства, что и ты. По поводу Бродяги то же самое заметили и Джинни, и миссис Уизли. Я как-то вскользь говорила с ними на эту тему, во время одной из уборок в его доме. В эту теорию совершенно не укладывалось поведение профессора Снейпа... до этого твоего обморока. Мне показалось очень странным, что он так сильно зацепился за то, что мы ничего не рассказали раньше о том, что ты делаешь на отработках у Амбридж. А ещё... — гриффиндорка выглянула за ширму, проверяя, насколько далеко мадам Помфри и кто-либо ещё из посетителей. Затем для верности наложила заклятие тишины вокруг них и сказала:

— Вчера ночью мы хотели пробраться в Больничное крыло, чтобы посмотреть, как ты, так как днём нас к тебе не пускали...

— Точно! — воскликнул Рон, перебивая её. — Мы взяли твою мантию и пришли. Но не успели подойти к двери, как из неё вышел Снейп! — тут он опомнился и смущённо посмотрел на Гермиону:

— Извини, что перебил, продолжай, пожалуйста.

Она чуть кивнула, снова бросив на него какой-то внимательный взгляд, и продолжила:

— Вышел он весьма задумчивым и очень медленно шёл по коридору. Когда он скрылся за поворотом, мы тут же пошли и разбудили мадам Помфри, чтобы она проверила твоё состояние. Конечно, она была очень недовольна, что мы пришли так поздно, даже пригрозила, что скажет директору о том, чтобы лишить нас значков старост... Тем не менее, она показала, что ты спокойно спал, что хоть ты и не очнулся — все жизненные показатели у тебя шли на поправку. Но всё-таки мы попросили ещё проверить, есть ли на тебе следы каких-либо зелий или заклинаний. Она долго сопротивлялась, но всё же проверила и была не меньше нас удивлена, что к тебе последним было применено лёгкое сонное заклятие. В одном из медицинских справочников я читала, что, такие чары применяется магами к детям, когда им снятся кошмары...

В немом шоке Гарри уставился на подругу. То, что она говорила, никак не вязалось с тем, что происходило между ним и Снейпом все предыдущие годы. Зельевар люто ненавидел его, и Гарри нисколько не сомневался в этой ненависти. Разве это вписывается в теорию о том, что сознание парня чувствовало все волны? От Снейпа Гарри ощущал враждебность и больше ничего.

Судя по тому, как задумалась Гермиона, последнюю мысль Гарри произнёс вслух.

— И что же сказала Помфри на то, что он наложил на меня сонное заклинание?

— Она сказала, что профессор и с зельями ей помогал, чтобы излечить руку, так что в этом нет ничего зазорного. На столе она обнаружила дополнительные пузырьки — видимо, он просто принёс их ей, но, — она чуть улыбнулась, — у него было явно больше такта, раз, в отличие от нас, он не стал её будить по пустякам.

Спустя некоторое время задумчивого молчания гриффиндорка продолжила:

— Конечно, всё это может ничего не значить, ведь он преподаватель и обязан заботиться о здоровье учеников, раз его предмет так близок к медицине. К тому же есть ещё один момент, который, возможно, не сходится...

Глубоко вздохнув, Гермиона вновь опустила глаза, на этот раз на свои руки и пальцы, с которых тут же принялась пытаться стереть чернильные пятна.

— Какой? — Гарри, одолеваемый множеством противоположных мыслей, нетерпеливо заёрзал. — Только не надо снова тянуть, ладно? Пожалуйста.

Однако некоторое время Гермиона не отвечала. Наконец она подняла глаза, распрямила плечи и, коротко выдохнув, пояснила:

— В твоей иллюзии была ещё одна приближённая к реальности нестыковка. Но если и её твоё подсознание уловило верно, значит, и всё остальное подтвердится. А узнать это наверняка мы сможем только... если Рон максимально честно и открыто ответит на один вопрос. — Она перевела на того внимательный взгляд.

— Я?! — ошарашено уставился на подругу Рон.

— Да, ты.

— А я-то тут с какого бока? — он перевёл поражённый взгляд на Гарри. — Ты что-нибудь понимаешь?

Тот лишь пожал плечами. Действительно, с чего вдруг Гермиона сделала Рона крайним? Что может сказать его друг, чтобы разобраться в этом непростом вопросе. Что Рон знал или делал в иллюзорном мире, раз Гермиона полагается на него?

Внезапная догадка буквально раскатистой молнией сверкнула перед ним.

Неужели?..

— Это серьёзный вопрос Рон и очень личный, — негромко сказала Гермиона, — поэтому я спрашиваю тебя, будешь ли ты готов ответить на вопрос такого плана.

— Фигня какая-то... — нахмурился тот. — Объясни хоть, в чём суть?

— Я всё объясню подробно, но сначала требуется твой ответ.

Он долго смотрел на Гермиону, явно соображая, в чём дело, однако внезапно ещё больше нахмурился. Догадался? Опустив задумчивый взгляд, Рон с минуту о чём-то размышлял. В итоге он, бросив короткий взгляд на Гарри, снова посмотрел на подругу и решительно ответил:

— Хорошо, я готов.

— Ты уверен? — переспросила Гермиона.

— Абсолютно, — его голосом можно было резать металл.

Лёгкая улыбка промелькнула на губах Гермионы, прежде чем испариться, как будто её и не бывало. Кивнув, она медленно и глубоко вздохнула, после чего спросила:

— Правда ли, что с некоторых пор я нравлюсь тебе не только как подруга, но и как... девушка?

Лицо и уши Рона стремительно начали заливаться краской, но взгляда он не отвёл. В наступившей тишине ответ прозвучал очень громко:

— Правда.

Гарри поражённо уставился на друга. Как и Гермиона. Оба молча смотрели на смущенного Рона.

Тот же, переведя напряжённый взгляд с одной на другого и обратно, негромко проговорил:

— Если я правильно всё понял, значит, я могу и тебе задать подобный вопрос, на который тебе нужно ответить не менее честно?

На этот раз заалели щёки Гермионы.

— Да, можешь.

— И каков же будет ответ?

Гарри развернулся к подруге, ожидая её слов. От того, что скажет Гермиона, зависело не только их с Роном счастье, поэтому Гарри боялся даже вздохнуть, чтобы не пропустить ничего важного. Он сильно волновался.

Несколько мгновений она колебалась, после чего смущённая улыбка расцвела на её лице:

— Наша гипотеза вполне может быть верной.

— Это значит... что ты тоже меня... то есть... — пунцовый Рон замолчал и опустил глаза.

Неловкая пауза застыла между двумя друзьями, которые вот-вот перестанут быть просто друзьями. Гарри не обратил внимания на возникшую неловкость. Он продолжал смотреть на Гермиону, чувствуя, как светлые лучики в его душе начинают потихоньку выкарабкиваться из той черной ямы, в которую он их загнал.

Получается, Снейп не ненавидит его? Но что же тогда он чувствует? Почему скрывает, выставляя на поверхность одну лишь ненависть, и как смогло его подсознание уловить это, когда Гарри даже сейчас не признавал, что заметил что-то иное в поведении Мастера зелий?..

Все эти сомнения и вопросы он озвучил Гермионе.

— Не совсем так, Гарри... — сбрасывая смущение и вновь приобретая серьёзный вид, ответила подруга. — Нельзя сказать наверняка, что думает и чувствует профессор, что им движет. Но, возможно, есть что-то, о чём мы не знаем, что уловило твоё подсознание и так интерпретировало. Ремуса, Сириуса и нас, — она чуть запнулась, — ты знаешь лучше, потому как больше времени был рядом, и у тебя была возможность наблюдений. Именно поэтому я не хотела тебе об этом говорить, так как не хочу, чтобы ты мучил себя напрасной надеждой.

— Но если я не попробую что-то сделать, я ведь буду жалеть потом. Гадать, а изменилось бы хоть что-то, прояви я хоть какое-нибудь рвение? — он перевёл взгляд на по-прежнему молчавшего Рона. — Если бы ты не решила проверить свою теорию, сколько бы вы ещё ходили вокруг да около? Пусть таким образом, но ты попыталась что-то сделать. Так почему бы и мне не поступить также?

— Именно поэтому я не стала молчать, — чуть улыбнулась она Гарри. — И тем не менее, будь осторожен, пожалуйста, — добавила уже настойчиво. — Это только теория. Может быть, остальные элементы — лишь совпадения. Поэтому не стоит впадать в новые иллюзии уже в реальном мире.

— Мы ничего не узнаем, пока я не попытаюсь.

Гарри впервые за долгое время улыбнулся искренней улыбкой. Он ликовал: у него появился шанс!

Спустя какое-то время тишины Гарри посмотрел на друзей и усмехнулся.

— Кстати, поздравляю вас!

Он бы многое отдал, чтобы снова увидеть их ярко-красные лица.

От новой неловкости друзей спасло лишь то, что из-за ширмы появилась мадам Помфри:

— Время посещения окончено! — сказала она строго. — Мистеру Поттеру нужен здоровый сон и спокойный отдых. Вы и так тут пробыли больше необходимого, пока я разговаривала с директором Дамблдором.

— Да, мы уже уходим, — кивнула Гермиона поднимаясь.

Попрощавшись, друзья поспешили к выходу одновременно, едва ли не столкнувшись. Встретившись взглядами и вновь стремительно краснея, они однако обменялись лёгкими смущёнными улыбками, и Рон отодвинул ширму, пропуская Гермиону вперёд. Выходя следом, он обернулся и бросил убийственный взгляд на посмеивающегося Гарри, после чего скрылся.

Прокручивая в голове новую информацию, Гарри с удовольствием откинулся на подушки. У него есть шанс…

Чёрт, но почему же тогда так страшно?

— И не забудьте, молодой человек, при малейшем дискомфорте — сразу ко мне. Не ждите, когда ситуация станет критической. Вам понятно, мистер Поттер? — мадам Помфри требовательно посмотрела на ссутулившегося перед ней Гарри, предпочитающего рассматривать царапины на кафельном полу её кабинета.

— Да, мадам.

— Будем надеяться на ваше здравомыслие, — ещё один суровый взгляд в сторону парня. — Можете быть свободны. Не забывайте о тех зельях, которые я вам прописала.

Согласно кивнув, Гарри попрощался и покинул наконец больничное крыло. В этот раз колдомедик была чересчур строга с ним в плане лечения и соблюдения всех правил порядка и покоя. Она продержала его в лазарете два таких долгих и томительных дня! Гарри было крайне тяжело спокойно лежать и не предпринимать никаких действий. После того, что он узнал из разговора с Роном и Гермионой, ему хотелось немедленно бежать к Снейпу и пытаться разобраться насчёт того, что же всё-таки происходит между ними, но мадам Помфри была непреклонна и ему приходилось ждать. И это ожидание оборачивалось для Гарри тревожными мыслями и сомнениями. А что, если теория Гермионы ошибочна? Что, если все составляющие этой теории — одно большое совпадение, а именно со Снейпом его не будет? Подсознание — это подсознание. А реальность — это реальность. С каких это пор игры подсознания поголовно должны воплощаться в реальность? Гарри волновался, переживал, на фоне чего очень плохо спал, о чём, разумеется, не сообщал мадам Помфри.

Сны стали пугать Гарри, поскольку через них он мог вновь попасть в иллюзорный мир, к тому, другому Снейпу, который любит его как родного сына. Сама мысль об этом переполняла его печалью и едва контролируемой тоской. Как же ему хотелось, чтобы было наоборот — иллюзия была бы реальностью, а реальность иллюзией. Вот тогда бы он смог быть по-настоящему счастлив, и даже треклятый Волдеморт не омрачил бы эту радость. Чёрт, ему не стоило думать об этом, иначе можно сойти с ума; нужно подавлять эти желания и смело смотреть в глаза настоящей реальности…

Была ещё другая часть его страха перед снами. Гарри боялся, что в действительности он и правда сошёл с ума и, уснув, вновь окажется в психбольнице наедине с тем страшным санитаром, таким же страшным и свирепым, каким был дядя Вернон, или хуже. Гермиона да и сам Снейп упоминали, что действие зелья давным-давно закончилось. И тем не менее Гарри продолжал перемещаться между мирами, придуманными его сознанием. Попал же он через обморок вновь к «доброму» Снейпу, а затем через сон в ту жуткую клинику.

Ох, хоть только и мысленно, но всё это звучало кошмарно. Словно Гарри псих со стажем и прогресса в его лечении не наблюдается.

Однозначно нужно давить все эти мысли, иначе будет хуже.

Рон и Гермиона регулярно навещали его. Оба выглядели напряжённо и смущенно. Видимо, они ещё не привыкли думать друг о друге, как о возлюбленных. Странно, а ведь Гарри уже привык смотреть на них, как на пару. Мерлин, опять сумасшедшая игра его подсознания, которое знало обо всём наперёд. Оно знало о Сириусе, о Ремусе, о друзьях. Но вдруг оно ошиблось насчёт Снейпа? Нельзя всё время быть правым и бить исключительно в центр мишени. Но если он в самом деле ошибается, то теперь всё будет несколько иначе: рядом не будет Рона и Гермионы. Гарри замечал, как друзья украдкой кидают друг на друга взгляды робкой надежды и теплоты. Тот момент, когда они наконец признают себя парой, наступит уже скоро. И тогда Гарри останется один. Наедине со всеми своими мыслями и мечтами. А возможно ли пронести этот груз в одиночестве?

Мерлин, ему просто необходимо разобраться с тем, что же испытывает к нему Снейп, почему он прячет, если прячет, что-то иное за маской ненависти? Может, стоит у кого-нибудь спросить? Но у кого? На ум тут же пришёл директор, но Гарри сразу же отмёл эту мысль. Дамблдор избегал его в последнее время и на вопросы вряд ли станет отвечать. Да, парень знал, что директор навещал его, пока тот спал, но всё равно обижался на эти странные игры старика. Почему ни с того ни с сего директор начал сторониться его? Нет, Дамблдор не подходит. Тогда у МакГонагалл?

Нет. Гарри не настолько доверял декану Гриффиндора, чтобы беспокоить её по таким личным вопросам. Оставались ещё Сириус и Ремус, однако Гарри помнил, что они не очень ладили со Снейпом и вряд ли знали ответы. Придётся разбираться самому.

Поглощённый невесёлыми и сумбурными мыслями, Гарри наконец дошёл до Гриффиндорской башни.

Родная гостиная встретила его уютным оживлением: расположившись на софе, близнецы Уизли с Ли Джорданом что-то чертили на листе, то и дело заговорщически хихикая, справа от них группка третьекурсников, сидя прямо на ковре, играла в подрывного дурака, то и дело оглашая комнату хлопками и смехом, некоторые ученики, в том числе Невилл, Джинни и девчонки-старшекурсницы из квиддичной сборной, всё же пытались заниматься, расположившись у окна и обложившись учебниками. Наконец Гарри заметил Рона с Гермионой, сидящих у камина и о чём-то негромко переговаривающихся.

Присмотревшись к друзьям получше, Гарри обратил внимание на те взгляды, которые они периодически бросали друг на друга. Не такие смущённые как прежде, скорее, более открытые, переполненные осторожной нежностью. Как он и предполагал, Рону и Гермионе потребовалось не так много времени для того, чтобы приспособиться и начать думать о себе как о паре.

Гарри резко отвернулся, почувствовав сильную грусть.

— Опа! Наш герой вернулся! — внезапно воскликнул кто-то из близнецов, но не успел Гарри определить кто, как со всех сторон к нему кинулись гриффиндорцы, выкрикивая его имя, стремясь похлопать по плечу или пожать руку.

— Приветствуем избавителя от подлых Жаб! — кричал Ли на манер своих комментариев на стадионе, отчего остальные подхватили троекратным "Ура!".

Обхватив Гарри плотным кольцом, ребята против его воли вытолкнули парня ближе к середине комнаты и принялись наперебой расспрашивать о том, что же было на отработках у Амбридж:

— Как ты столько терпел эти пытки? — удивлённо спрашивала Кэти.

— Точно, Гарри! Я всего раз так попался, но до сих пор от воспоминания этого передёргивает, — качнул головой Ли.

— Рука, наверное, невероятно болела? — сочувствовал Невилл.

— Ты на всех отработках писал эти строчки? — кричал кто-то из толпы.

— М-м-м... да не было ничего особенного, — тихо отозвался Гарри, ощущая сильный дискомфорт от такого повышенного интереса.

Он беспомощно посмотрел на подошедших к толпе Рона и Гермиону.

— Ребята, Гарри же только вышел из больничного крыла! — воскликнула Гермиона, привлекая к себе внимание.

— Да, имейте совесть! — прикрикнул Рон, расталкивая любопытных и вытягивая Гарри из толпы.

— Так он там почти неделю пробыл... — удивился Фред.

— ... а мы хотим знать подробности! — добавил Джордж.

— Может быть, как-нибудь в другой раз? — Гарри устало посмотрел на близнецов.

У тех тут же возникли разочарованные выражения на лицах. Толпа расстроенно вздохнула им вслед.

— Эх, а мы так ждали... — начал Джордж.

— ... так надеялись... — продолжил Фред. Но его брат не успел снова ответить, как неожиданно закончила Джинни:

— ...и ничего, ещё подождём! — протиснувшись к братьям, она что-то шепнула им, отчего они вновь заулыбались.

— Хорошо, Гарри, отдыхай! — воскликнули те, хлопнув себя по карманам. Разумеется, этот жест поняли лишь участники собраний АД, остальные же хмуро переглянулись.

Толпа начала расходиться, и Гарри вздохнул с облегчением. Что бы ни сказала Джинни, он был ей ужасно благодарен за спасение от назойливого внимания.

— Фух, наконец-то они ушли, — озвучил его мысли Рон, едва все разбрелись. — Пойдём, посидим с нами!

Гарри кивнул и проследовал за друзьями к тому месту, где они до этого располагались. От него не ускользнуло, что Рон и Гермиона сели рядом.

— Я думала, что тебя ближе к вечеру лишь выпишут, — улыбнулась Гермиона.

— Мадам Помфри смилостивилась, — ответил Гарри. — Наконец-то перестала на меня злиться. Относительно.

— Ну так-то у неё был повод, — кивнул Рон. — А мы тут... — он замялся.

— Книгу читали, — подсказала Гермиона, показывая на учебник по ЗОТС, что лежал на столе неподалёку.

— О, — только и смог произнести Гарри.

Раньше они как-то не особо акцентировали внимание на том, чем занимаются. Вроде всё и так было ясно. С чего вдруг теперь?

— Кстати, ты ни за что не отгадаешь, кто ведёт у нас ЗОТИ теперь! — воскликнул Рон, взглянув на книгу. И почти сразу сказал: — Это Тонкс!

— О, здорово! — искренне обрадовался Гарри. — Она аврор и наверняка хорошо знает этот предмет. Думаю, у нас будет много практических занятий.

— Если бы она только не сносила вещи, когда мимо них проходит — цены бы ей не было, — хохотнул Рон.

— Тем не менее большинству студентов она нравится, — улыбнулась Гермиона. — А по практике, весьма заметно, соскучились даже слизеринцы.

Гарри согласно качнул головой. Какое-то время они сидели молча, вернее, Гарри молчал, а Рон с Гермионой тихо о чём-то перешёптывались и периодически хихикали. Честно говоря, смотрелось это не слишком приятно.

— Чем будем заниматься сегодня? — решил вклиниться в их щебетание Гарри.

— А? Ты чего-то спросил? — повернулся к нему Рон, а из-за его плеча выглянула не менее заинтересованная Гермиона.

— Я спросил, какие на сегодня планы? — вздохнув, терпеливо повторил тот.

— О... Можно позаниматься. Завтра зельеварение по расписанию, — ответила подруга.

— А может, пойдём погуляем, — расстроенно протянул Рон, глядя на неё.

— Ты мне, между прочим, проиграл тогда! И обещал готовиться.

— Я обещал готовиться к ближайшему тесту! — возмутился Рон. — К тому же, я тогда посмотрел на тебя не для того, чтобы ты мне подсказала...

— Но посмотрел же, — хитро усмехнулась Гермиона, — значит, проиграл.

— Так не честно...

— А если... Если мы позанимаемся, и я признаю, что тоже проиграла?

На лице Рона тут же возникла улыбка:

— Два раза проиграла.

— ЧТО?! — настал черёд Гермионы возмущаться. — И кто тут о честности ещё спрашивал!

— М-м-м, ребят, — Гарри почувствовал острую обиду, что они так легко про него забыли. Нет, не обиду. Ревность. — Я ещё здесь.

Он изобразил улыбку, как бы обращая своё возмущение в шутку.

— В смысле? Мы как раз обсуждаем, чем заняться... — не понял Рон.

— Может, у тебя есть какие-то другие предложения? — смущённо спросила Гермиона. — Можем, конечно, чем-то другим заняться кроме учёбы...

— О, а ты любишь заниматься чем-то кроме? — тут же подколол её Рон.

— А что, я произвожу впечатление только зубрилки? — переспросила она как-то внезапно расстроенно.

— Что ты, нет! — поняв свою ошибку, замотал головой и руками Рон, будто думая, что это заставит Гермиону ему больше поверить.

Видя, что она не среагировала, он взял её за руку.

— Это просто шутка, извини. Неудачная, — сказал негромко. Гермиона заглянула ему в глаза.

Наблюдая за ними, Гарри внезапно почувствовал себя третьим лишним. Вроде друзья были с ним, но они легко отвлекались, заинтересованные друг другом.

Обидно, хотелось встать между ними и прокричать: "Посмотрите, вот он я! Живой и нуждаюсь в вас, так как кроме вас у меня никого нет!"

Однако он не станет такое творить, ведь он любил Рона и Гермиону и желал им самого-самого большого счастья. А это означает... что не стоило им мешать. Да, определённо не стоило. Гарри не вынесет, если из-за его глупых мыслей они начнут ругаться.

— Слушайте, — Гарри смутился, когда оба синхронно повернулись к нему, — я что-то устал. Наверное, лягу, подремлю немного.

На самом деле, ему невыносимо было сейчас находиться одному, и о сне он думал в самую последнюю очередь, опасаясь каких-то новых "скачков". Ему нужно было попасть в спальню и взять из сундука мантию-невидимку. Тогда не придётся придумывать глупых причин, чтобы оставить Рона и Гермиону наедине.

— Ох, Гарри, может, рано тебя выписали, — тут же взволнованно произнесла Гермиона.

— Да, как себя чувствуешь? — нахмурился Рон. — Вроде только выписался...

— Нормально я себя чувствую, — возразил Гарри. — Просто перележал в больничном крыле, привык к конкретному расписанию.

— А-а-а... ну конечно тогда, — кивнул друг.

— Зато завтра легче встать будет, — улыбнулась подруга.

На зелья... ага...

Гарри, несмотря на своё ярое желание начать действовать, всё равно страшился завтрашнего урока и встречи со Снейпом.

Попрощавшись с друзьями, двинулся в сторону спальни нарочито небрежной походкой, зная, что Рон и Гермиона внимательно следят за ним.

Поднявшись и убедившись, что в комнате нет никого кроме него, Гарри быстро достал из сундука подарок отца и, выждав некоторое время, спешно покинул Гриффиндорскую башню. Оказавшись в коридоре, Гарри снял мантию и, спрятав её, пошёл прочь от портрета Полной Дамы. Время было ещё ранним, поэтому неприятности пока ему не светили.

Коридоры, лестницы, лестницы и снова коридоры. И удивительная тишина, преследовавшая его чуть ли не с самого момента пробуждения в реальности.

Неподалёку послышались шаги и чей-то негромкий разговор. Завернув за угол, Гарри заметил впереди себя двух девушек, в которых почти сразу узнал Чжоу с её подружкой Мариеттой.

Чжоу! Улыбка появилась на его губах. Ну конечно! Размышляя над отношениями Рона и Гермионы, Гарри совсем забыл про свои собственные отношения с этой очаровательной студенткой Рейвенкло. В памяти тут же всплыло её взволнованное лицо, когда она навещала его в больничном крыле... Или это было не в этой реальности?

Но рискнуть всё-таки стоит.

— Чжоу! — окликнул он подругу, направляясь в их с Мариеттой сторону.

Те оглянулись и, вопреки ожиданию, на лицах обеих появилось неприветливое выражение. Точнее, лицо Эджком выглядело как обычно при виде Гарри, а вот Чжоу... выражение её лица внезапно стало невероятно грустным и напряжённым одновременно. Что-то сказав подруге, которая тут же фыркнула и пошла дальше, рейвенкловка повернулась к парню, ожидая, когда он приблизится. Прижимая к груди какую-то книгу, она, слабо улыбнувшись, произнесла:

— Привет.

Гарри остановился, растерянно глядя на выражение её лица. Что случилось?

— Привет, — радостно сказал он, решив всё же не заострять на этом внимания. — А меня только что выписали из больницы. Я подумал, что надо срочно найти тебя.

Неправда, но может, хоть эта приятная ложь чуть поправит её настроение?

— Да... — невпопад ответила она, — много событий произошло, связанных с этим...

— С чем? — он заглянул ей в глаза. — Каких событий?

— Сегодня восемнадцатое февраля, — негромко отозвалась она, переводя взгляд в окно, за которым в сумерках падал тяжёлый липкий снег.

— Да, я знаю, — Гарри пожал плечами. — И?

Она вновь повернулась к нему, и в глазах отразилось разочарование.

— А у нас так и не получилось погулять в Хогсмиде... — Чжоу опустила голову, сильнее сжимая в руках книгу, — и думаю, что это к лучшему.

Гарри похолодел.

— Как не получилось? Мы же гуляли в Валентинов...

Он запнулся, внезапно поняв, что гулять-то он гулял, но не с той девушкой. В смысле той, но...

— Ох, Чжоу, прости. Я болел, не мог пойти с тобой. Давай погуляем в Хогсмиде в ближайшее воскресенье?

Она вновь подняла голову, и такой забытый образ предстал перед Гарри: увлажнённые глаза, подрагивающая нижняя губа и снова этот взгляд, наполненный горечью.

— Я не виню тебя, Гарри... Я сама во всём виновата, — едва ли не шёпот. — Ты знаешь... это как знак, — она всхлипнула. — Я поспешила, и всё случилось так...

— Ты ни в чем не виновата, Чжоу, — покачал головой Гарри, растерянно глядя на слёзы, стекающие по её щекам. Он сделал шаг к ней, но остановился, не зная, как в действительности должен себя вести. — Прости, я не хотел тебя обидеть. Позволь мне исправить ситуацию?

Он неловко улыбнулся ей. А разум упорно игнорировал её слова про какие-то знаки.

— Нет... Всё не так... — покачала головой Чжоу и тут же воскликнула:

— Мы поспешили! Я поспешила. Седрик, он... ещё прошло так мало времени, а я уже хотела с тобой встречаться... — зажмурилась, шепча. — Это неправильно. Неправильно, — она сделала шаг назад. — Нам не стоит быть вместе, Гарри. Прости...

— Чжоу... — Гарри хотелось остановить её, но он не знал, что должен сказать, чтобы не омрачить память Седрика, чтобы не выглядеть круглым эгоистом в глазах этой печальной девушки.

Неужели и Чжоу его покинет?

— Прости, — лишь повторила она и, развернувшись, быстрым шагом пошла прочь, срываясь вскоре на бег.

— Не уходи... — тихо произнёс Гарри, с тоской смотря ей в след. Жгучее одиночество поглощало его. Он ненавидел эту реальность.

* * *

— Страница двести восемьдесят шестая, — объявил Снейп, следуя к своему столу, окончив лекцию. — Приступаем.

Гарри открыл указанную страницу и прочитал:

"Прочищающее раны зелье — применяется для очищения открытых ран и порезов, также снимает воспаление и предотвращает нагноение ран даже в полевых условиях. Зелье имеет насыщенный пурпурный цвет, при попадании на кожу начинает дымиться и вызывает довольно сильное жжение.

Состав:

— сок буботубера,

— иглы дикобраза,

— шерсть нюхлера".

Гарри поморщился. Неприятные ингредиенты.

Студенты вереницей проследовали к шкафам с ингредиентами. У одного из них Гарри нагнал Малфой, бросив едко:

— Жду не дождусь продолжения спектакля, Поттер. Надеюсь, оно приведёт к тому, что твоё отсутствие в классе будет намного дольше.

Не успел Гарри ответить, как слизеринец, гадко ухмыльнувшись, отошёл к своему котлу.

Проклятый Малфой! Взяв всё необходимое и умудрившись уколоться иглой дикобраза, Гарри вернулся на своё место, раздражённо швырнув их на парту. Он ненавидел Малфоя. Да что уж там? В последнее время парень ненавидел всё, что касалось реального мира. Где же она, спасительная светлая полоса? Или же её не существует? Гарри бросил взгляд на Рона и Гермиону, шёпотом обсуждавших предстоящую работу, украдкой посмотрел на зельевара. Стыдно себя жалеть, но сейчас Гарри было так одиноко...

Тот же изучал журнал и, казалось, не обращал на учеников никакого внимания. Первый час в классе царила тишина, прерываемая лишь звуками работы: кто-то где-то тихо ругался, добывая гной бубонтюбера, кто-то недовольно помешивал своё варево, в надежде на то, что оно приобретёт нужный цвет и консистенцию, а некоторые счастливчики выжидали следующую стадию приготовления.

Всё ещё сердитый на Малфоя, Гарри никак не мог сосредоточиться. Глядя на меняющее цвет зелье, он с досадой понял, что у него вновь ничего не получается.

Жидкость в котле пенилась и стремительно меняла цвет с красного на серо-фиолетовый.

Внезапно оно исчезло из котла, а где-то сверху раздалось сердитое шипение:

— Вы способны хотя бы один практический урок не доводить до срыва, Поттер?!

Гарри вздрогнул и как-то сжался, желая стать как можно меньше.

— Простите.

— Вам так понравилось времяпрепровождение в больничном крыле? — спросил Снейп жёстко. — Или вы рассчитываете, что класс с радостью разделит ваши стремления, после того как окажется там по вашей милости?

Замечание о больничном крыле сильно резануло по сердцу. Он плохо спал перед сегодняшним днём, страшась зельеварения и встречи со Снейпом. Гарри не знал, как поведёт себя Мастер зелий, и опасался самого худшего — напоминаний и насмешек. Скользкое напоминание прозвучало, пусть и относительное. Снейп наверняка имел в виду его ленивое лежание в постели, а перед глазами Гарри стояла именно его встреча с зельеваром, когда тот в пух и прах разбил его мечты.

Чёрт, зачем Гарри думает об этом? Это так больно.

— Нет, сэр. Я никому не желал ничего плохого.

Такое, казалось, далёкое безразличие вновь начало выбираться наружу, стараясь оградить своего хозяина. Гарри нуждался в этом чувстве, как в защите от переполнявшей его тяжести, а иначе Драко Малфой и остальные недруги будут плясать от радости, наблюдая за его слабостью. И Снейп в том числе.

— Одно дело — не хотеть, другое — не делать! — выделил тот последние два слова. — Поттер, может, вы поспорили с Лонгботомом, кто угробит себя и этот класс быстрее? В каком виде нужно добавлять иглы дикобраза по рецепту? — он ткнул пальцем в раскрытом перед парнем учебнике.

Гарри присмотрелся туда, куда указывал зельевар, ища глазами нужную строчку.

— В... в растёртом в пыль, — наконец прочитал он, надеясь, что пауза только ему показалась такой мучительной.

— Тогда почему вы добавили их необработанными?

Гарри не решался посмотреть на Снейпа. Не говорить же ему, что все его мысли занимал тот разговор с зельеваром, который парень так тщательно планировал перед сном и до урока, а Малфой только масла в огонь подлил своим идиотским поведением. Снейпа это не волнует, да и оправдание — глупый способ уйти от ответственности.

— Я был невнимателен, сэр, — наконец произнёс Гарри.

Щёки чуть порозовели от стыда. Ох, не так он всё представлял, когда обдумывал свои действия. Прежде всего, ему не хотелось привлекать внимание профессора к себе, как минимум, до конца второго зельеварения.

— Ноль за урок, мистер Поттер, — бросил зельевар, — и персональное задание: свиток на три фута о свойствах игл дикобраза, их обработке и использовании в данном составе, — после чего развернулся и пошёл дальше по рядам.

Рядом что-то возмущённо прошептал Рон, стараясь привлечь внимание Гарри, но тот не слышал. Никак не отреагировав на слова зельевара, он опустился на стул и невидящим взором уставился на свой котёл.

Раньше он бы разозлился на такое "несправедливое" наказание, а теперь к нему пришло понимание того, к каким последствиям могла привести его халатность, не будь Снейпа поблизости. Почему, совершая ошибки, Гарри никогда не думал об одноклассниках, которые рискуют сильно пострадать? Хотелось ударить кулаком об стол от досады и злости на себя.

— Сдаём работы, — наконец скомандовал Снейп, а это означало, что урок подошёл к концу.

У большинства студентов на лице отразилось облегчение: скорее заполнив колбы тем, что получилось, и ставя их на преподавательский стол, они поспешили покинуть класс.

Рон и Гермиона тоже поставили свои образцы и, собрав вещи, повернулись к Гарри.

— Идите без меня, — тихо сказал тот, нарочито медленно складывая сумку.

Ребята переглянулись и посмотрели в сторону Снейпа. Рон сочувственно хлопнул Гарри по плечу, а Гермиона так же шёпотом пожелала удачи, после чего они скрылись за дверью.

Дождавшись, когда последний из учеников покинет класс, Гарри наконец закончил укладывать вещи и, ужасно нервничая, приблизился к сидящему за столом Снейпу. То, что зельевар читал какую-то книгу и не замечал его, шло парню на руку. Ему было бы трудно подойти к Снейпу под его пристальным ненавидящим взглядом. А так он мог хотя бы собраться с мыслями...

Или не мог?

Честно сказать, сколько бы Гарри ни прокручивал в голове, что он хотел бы сказать Мастеру зелий, чёткого плана у него так и не выработалось, поэтому парень решил действовать по ситуации. Только одно было ясно совершенно точно: если он не попытается, то не простит себе этого никогда.

— Сэр, — Гарри глубоко вздохнул, ощущая, как с каждым словом его начинает трясти мелкой дрожью. — Я бы хотел поговорить с вами.

Мерлин, как же сильно колотится сердце!

Мастер зелий поднял на него свинцовый взгляд:

— В чём дело, Поттер? Если вы хотите оспорить своё наказание, то лучше дважды подумайте о степени разумности этой идеи.

— Нет, я и не думал об этом... — замотал головой Гарри.

"Чёрт, ну почему ему обязательно нужно всё усложнять!"

Снейп приподнял бровь, ожидая продолжения.

— Я слышал... — Гарри на миг запнулся. — Мне сказали, что, пока я лежал в больничном крыле, вы помогали мадам Помфри с зельями для меня. Я хотел поблагодарить вас. За это и за... за мой шрам на руке.

Он опустил глаза, заинтересовавшись колбами, стоящими на столе зельевара.

— Поблагодарить меня за ваш шрам? — переспросил тот насмешливо.

— За то, что помогли избавиться от него, — ответил Гарри, усердно стараясь не реагировать на явную насмешку. Он ведь знал, что будет непросто.

— Не стоит благодарности, Поттер, — спустя паузу ровно ответил Снейп, — я выполнял свои обязанности преподавателя.

"Что такое, Гарри? Ты ожидал какого-то иного ответа?" — похоже, его противный внутренний голос был единственным, кто всегда находился рядом, несмотря ни на что, постоянно нашёптывая гадости.

Да, именно такого ответа Гарри и ждал. Но почему же тогда так больно слышать эти слова?

— Да. Возможно. — Гриффиндорец снова посмотрел на зельевара. — Но вы не обязаны были накладывать на меня заклинание для спокойного сна. Вряд ли в ваши обязанности входит забота о кошмарах своих студентов. — Чуть помолчав, спросил:

— Профессор, почему вы это сделали?

Гарри пойдёт до конца, до последнего он будет стараться. А последствия? Сейчас он меньше всего думал о последствиях.

Снейп закрыл журнал, и глаза его чуть сузились.

— Нездоровый сон влияет на регенеративные процессы организма, — сказал он, слегка склонив голову вбок. — Я не хотел, чтобы из-за ваших кошмаров пошла насмарку вся моя работа. Это всё, что вы хотели спросить, Поттер?

— Нет, не всё, — понимая, что в ближайшее время вряд ли будет возможность поговорить с зельеваром, Гарри цеплялся за любую ниточку. — Я хотел спросить... про тот случай в коридоре. Сэр, вы и правда думали, что я способен на такое?

— Варианта, что вы добровольно позволяете кому-либо наносить себе увечья, я точно не предполагал, — бросил тот, кривя губы. — Уж не рассчитываете ли вы, что я теперь должен за это перед вами извиниться, мистер Поттер? — вскинул он бровь, поднимаясь.

Гарри дёрнулся. Ему показалось или Снейп и в самом деле поставил на один уровень его воображаемую склонность к мазохизму и то, что Гарри позволял делать это другим? Лицо вспыхнуло огнём смущения и стыда, а ещё откуда-то изнутри в нём начала подниматься огромная обида. Это несправедливо! Он ни в чём не виноват! Раньше Гарри всегда хотел всем поделиться со взрослыми, стремясь укрыться от опасностей за их широкими и большими спинами. Вот только... все взрослые отходили в сторону, раскрывая его местонахождение для врагов.

— Я пытался раньше рассказывать взрослым о своих проблемах! — огрызнулся Гарри, не в силах терпеть переполнявшее его негодование. — Когда на первом курсе мы узнали о философском камне, мы сразу побежали к профессору МакГонагалл. Но она не поверила нам и отправила восвояси. Когда мы узнали, что Джинни Уизли похитил Наследник Слизерина, мы тотчас отправились просить помощи у учителей. Откуда же нам было знать, что Локхарт такой некомпетентный преподаватель?! — тут Гарри совсем понесло. — Я даже пытался искать у посторонних взрослых защиты, когда Дурсли били...

Он испуганно замолчал. Ох, нет, что он только что наговорил?! И кому? Снейпу? Гарри потянуло на откровение, потому что он привык доверять Снейпу.

Но этот Снейп был другим.

Мастер зелий замер, всё сильнее хмурясь с каждым произнесённым Гарри словом. Когда эта тирада резко прервалась, на некоторое время в помещении повисла тишина.

— Что за бред? — наконец ответил Снейп пренебрежительно. — Я достаточно видел на уроках окклюменции, чтобы понять, что родственники относятся к вам вполне сносно. Если они не всегда с вами носятся, как вы привыкли, это не даёт вам повод выдумывать такую чушь, — закончил он презрительно.

Дурсли. С ним. Носятся. С каждым произнесённым словом, Гарри ощущал, как что-то тёмное накрывает его, как растет желание смести все стоящие на столе колбы на пол. Перед глазами всплыл образ раскрасневшегося от злости дяди Вернона, ударившего его по лицу за разбитую Дадли вазу, затем сменившийся на образ тёти Петуньи, запирающий его в чулане, когда Гарри умудрился сильно заболеть. Никто тогда не пришёл к нему, не пожалел, не погладил по голове, помогая заснуть. Не было тёплых слов, лишь возмущение на тему того, что нерадивый племянник заразит драгоценного Дадличка. Ну да, образ кузена тоже не прошёл мимо. Вспомнилось, как он вместе с дружками однажды загнали-таки его и сильно избили, чуть ли не до переломов. А может, и с ними, Гарри не знал. И что тогда сказали дядя с тётей? Правильно, наказали его за то, что он обидел их сыночка.

Находясь ещё под впечатлением воспоминаний, Гарри бросил затуманенный взгляд на Снейпа.

— Вы. Ничего. Не знаете. — Дрожащим от едва сдерживаемого гнева голосом сказал Гарри. — Не говорите того, о чём не знаете.

— Помимо этого, — продолжил зельевар, словно Гарри молчал, — мне доподлинно известно, что ваш декан абсолютно лоялен к своим студентам и вряд ли бы пропустил действительно важное сообщение. Но вам едва ли удобно так думать, — процедил он, наклоняясь вперёд и упираясь кулаками в стол, — проще всех вокруг обвинить в халатности... А посему все ваши доводы абсолютно не извиняют вашего безрассудства, а лишь доказывают, насколько вы заносчивы и высокомерны, в точности как ваш отец, — резко закончил зельевар.

— Я не такой! — взбеленился Гарри, не удержав очередную вспышку гнева. — И мой отец тоже! Почему вы так говорите? Вы же совершенно меня не знаете!

— Так ли это? — жёстко усмехнулся Снейп. После чего припечатал: — Вы ведь получили свою долю внимания посредством Долорес Амбридж, верно?

С самого начала разговора Гарри бился в непробиваемую стену, но он старался изо всех сил: не сорваться, не нагрубить, быть предельно вежливым и как можно более открытым. Однако ничего не помогало. Снейп не хотел пропускать его, не хотел видеть в своей жизни. И чем больше Гарри старался, тем безнадёжнее казалась ситуация. Последние слова вообще стали ключевыми. Гарри отчаянно захотелось ударить зельевара как можно больнее, как раз тот так близко держит к нему лицо…

Но парень удержал этот порыв. Чувствуя, как его накрывает изнутри, Гарри развернулся и, не прощаясь, выбежал из кабинета. Он ненавидел Снейпа. Он ненавидел себя.

— Эх, а мы ведь даже до Патронуса не дошли... — досадливо протянул Рон, пока друзья втроём шли к Выручай-Комнате. — Даже не верится, что наши собрания закрываются.

— Можно попросить Тонкс организовать дуэльный клуб, — предложила Гермиона. — В отличие от Локхарта, она действительно знает свой предмет.

— А помнится мне, кто-то маленький и кучерявый бегал и вздыхал по этому златоволосому придурку, — усмехнулся Рон.

Гермиона тут же попыталась хлопнуть его по руке, но он увернулся. Покачав головой, гриффиндорка тем не менее улыбнулась:

— Мне было двенадцать, если что.

Гарри молча шёл рядом, не очень-то и слушая, о чём болтают его друзья.

С того жуткого разговора с Мастером зелий прошло несколько дней, но парень до сих пор продолжал тонуть в пучине своего отчаяния.

Выбежав тогда из класса зелий, Гарри бросился в Выручай-Комнату и провёл там чуть ли не всю ночь, проклиная весь мир, избивая ни в чём неповинные подушки и крича, что есть мочи, что ненавидит зельевара и себя. Когда же злость иссякла, на смену ей пришло опустошение и жуткая усталость. Гарри рухнул на то, что осталось от подушек, не особо заботясь о разлетевшихся в разные стороны перьях.

За что? Почему именно Снейп?

Свернувшись калачиком, парень снял очки и яростно протёр глаза, будто на них была солёная влага. А может, и была...

Из всех взрослых, окружавших его, чёртово подсознание выбрало именно Снейпа! И, Мерлин раздери, Гарри успел привязаться и полюбить угрюмого профессора. Как теперь с этим жить? А как избавляться? Обливейт казался ему единственно верным решением. И он уже поднёс палочку к виску, совершенно не думая о том, к чему приведёт его неопытность в заклинании, но замер.

Перед глазами встала первая, достаточно смущающая сцена, когда зельевар обрабатывал его шрам на руке в иллюзорном мире. Снейп тогда тоже стучался в его закрытые двери, стараясь отыскать-таки в этом испуганном мальчишке своего сына, Гарри.

Парень отбросил палочку и перевернулся на спину, шумно выдохнув и пуская перья в новый причудливый танец. Следующее, что он вспомнил — их вечерние посиделки, когда Гарри ещё не доверял ему, вспомнил боль в глазах профессора. А ещё он вспомнил последний момент пребывания в иллюзорном мире, когда он сказал Снейпу, что тот для него всего лишь иллюзия, недостижимая мечта. Сказал, что любит своего приёмного отца, причиняя тем самым тому нереальную боль.

Может, Гарри слишком рано сдаётся? Может, ему ещё стоит побороться? Он говорил о том, что счастлив, что именно Снейп его родитель, но при первом же поражении опустил руки. Разве так ему следует поступать?

Посмотрев на часы, так услужливо появившиеся на стене, едва возник вопрос времени, Гарри понял, что пора возвращаться. Не хотелось лишних вопросов и подозрительных взглядов друзей.

А сегодня, когда Рон и Гермиона заговорили о вечеринке в честь изгнания Амбридж из Хогвартса, у Гарри не было желания куда-то идти, но пришлось, стоило ему заметить огорчённые лица друзей. Он настолько сильно ненавидел себя, что огорчать кого-то лишний раз казалось ему варварством и кощунством. Да, Гарри очень страдал и переживал, но причинять вред кому-то ещё не входило в его планы.

Именно поэтому сейчас он молча шёл возле Рона и Гермионы и абсолютно их не слушал.

— Гарри... — негромко позвал его голос подруги. — Как ты? Может, правда не стоило всё это устраивать?

— Но ребята вряд ли без его напутственного слова отстанут, — возразил Рон. — Да и отвлечься от мрачных мыслей точно не повредит.

— Всё в порядке, — заверил их Гарри, хотя потухший голос свидетельствовал как раз об обратном. — Рон прав, Гермиона. Они не отстанут от меня, пока я не скажу им что-нибудь...

— Тогда придётся сделать лицо попроще, дружище, — невесело улыбнулся Рон. — Если не хочешь, чтобы ещё и по этому поводу пристали.

С этими словами он прошёлся вдоль стены и открыл дверь Выручай-Комнаты.

Гарри фыркнул на такой очевидный совет Рона и, нацепив на себя маску чрезмерной радости, последовал за другом.

В комнате уже собралась большая часть участников АД. Весёлой группой они сидели на куче разноцветных мягких подушек, образовав небольшой круг. Увидев вошедших, они дружно поприветствовали ребят радостными возгласами. Даже Захария Смит коротко улыбнулся и кивнул, поймав взгляд Гарри.

— Всем привет! — отозвался довольный Рон.

Ему ответили одобрительными возгласами, но было видно, что всё внимание присутствующих сосредотачивалось на Гарри, отчего тому становилось совсем не по себе. Наверное, стоило что-то сказать, что-то одобряющее. Но что? Гарри не был силён в произнесении вступительной речи.

— Друзья, наконец-то старая жаба покинула стены нашей школы! — всё-таки решился сказать он. Все присутствующие разом затихли, обратившись в слух. — Вы все молодцы! Вы не пошли у неё на поводу, захотев стать сильнее и боеспособнее, и вы отлично справлялись на всех наших занятиях. Спасибо вам за поддержку и желание чему-то у меня учиться!

Он замолчал.

— Спасибо тебе, Гарри! — тут же воскликнул Невилл. — Если бы ты не согласился нас учить, к этому моменту мы вряд ли бы знали хоть что-то из курса ЗОТИ!

— Точно-точно! — подхватила Джинни. — И неизвестно, сколько бы ещё эта ведьма тут свирепствовала, если бы не ты!

— Гип-гип ура Гарри Поттеру! — выкрикнули близнецы, выбрасывая кулаки в воздух и подзадоривая остальных, тут же поддержавших их троекратным "ура".

— Нас сейчас хоть в одну квиддичную команду собирай, — улыбнулась Алисия.

— Ну уж нет! Тогда только две команды в Хогвартсе будет, а это не интересно, — сразу протянул Захария.

— Ха, Смит, да ты, оказывается, азартен?! — тут же хлопнула его по плечу Кэтти, вызвав недовольство последнего и смех присутствующих.

Посмеявшись вместе со всеми, Гарри ещё раз обвёл глазами собравшихся тут ребят, искренне надеясь найти среди них одного важного для себя человека. Гриффиндорец сразу приметил отсутствие Чжоу на собрании, однако верил, что просто не заметил её за сгрудившимися в толпе близнецами и Ли Джорданом. Было вероятно, что Чжоу могла избегать его общества после того, что сказала ему тогда, в коридоре. К огромной досаде, Гарри так и не обнаружил девушку после тщательного поиска. Она не пришла на собрание в такой знаменательный для многих день. Она окончательно дала ему понять, что не хочет иметь с ним ничего общего.

— Ну что, ребят, вы готовы к сюрпризу? — неожиданно привлёк внимание всех Фред.

— Мы тут подумали и решили... — хитро сощурился Джордж.

— ... сделать классную вечеринку...

— ... и кое-что захватили!

Взмахнув палочками, близнецы сняли чары невидимости со стоящего неподалёку стола, уставленного различными закусками и большим количеством бутылок сливочного пива.

Восторженно ахнув, ребята принялись сыпать комплименты по поводу этой идеи и передавать друг другу напитки.

— Ну дают, — улыбнулся Рон, протягивая Гарри сливочное пиво.

— Ведут себя как шалопаи, а на деле большие молодцы, — кивнула Гермиона. На удивлённые взгляды друзей тут же воскликнула: — Эй, я тоже не против иногда немного расслабиться! А тут ещё и такой повод.

Гарри согласился с этим, а потому постарался откинуть все неприятные мысли о Чжоу и тем более о Снейпе. Он с благодарностью принял свой стакан и, убедившись, что все остальные также получили напитки, поднял его вверх:

— За нас, ребята! Что бы ни было с нами, мы не должны сдаваться! И тогда даже такие монстры, как Амбридж, канут в небытие!

А не слишком ли он вошёл в образ "весёлого" Гарри Поттера? Не перебарщивает ли? Все его друзья знают, что он по жизни очень скромный и не терпящий лишнего к себе внимания, а вот сейчас Гарри наоборот привлекает его к себе. Зачем?

Чтобы забыться. Выкинуть из себя все осколки разлетевшейся души.

Провожаемый удивленными взглядами Рона и Гермионы, он подошёл к самой кучной толпе во главе с близнецами и, сохраняя довольную, но фальшивую улыбку, начал рассказывать им про Амбридж, вернее, ту версию, что устроила бы собравшийся народ.

Спустя некоторое время ребята вовсю костерили министерскую ведьму, смеясь и пересказывая те моменты, когда она покидала Хогвартс. А чуть позже, когда народ слегка захмелел, Фред и Джордж снова всех удивили, доставая, казалось, из воздуха напитки покрепче. Кто-то попросил Комнату воплотить музыкальный автомат, отчего вечеринка лишь набрала обороты.

— Вы совсем обалдели! — слабо отпирался Голдстейн, пока близнецы подливали ему огневиски. — Завтра же на занятия!

— Да всё нормально! — возмущались братья Криви, когда девчонки с улыбками отбирали виски и меняли их стаканы на сливочное пиво и подавали закуски.

Гермиона сначала пробовала уговаривать ребят не распаляться и держать себя в руках, но вскоре это прекратилось, так как подошёл улыбающийся Рон и взял её за руку, уводя прочь от толпы.

Гарри, которому в данный момент было абсолютно плевать на всё, включая завтрашние уроки, одобрительно кивнул находчивым близнецам и тут же осушил горячительный напиток. Ох, даже чересчур горячительный! Как-то он переборщил.

Пока парень кашлял, стараясь убрать это ощущение жжения, услужливые близнецы, широко улыбаясь, подлили ему ещё огневиски.

Заметив это, Гарри благодарно улыбнулся им и стал осторожно потягивать напиток, на этот раз не спеша и наслаждаясь вкусом, вернее... нет, огневиски никогда не станет его любимым алкогольным напитком. Разве только он сможет оказать на него целительный эффект? Вон как сейчас хорошо, всё так неторопливо плывёт. И шум толпы чуть убавился. Хорошо.

К разгару праздника музыка стала тише и спокойней, все разделились на маленькие группы: кто-то играл в карты и другие игры, предоставленные Комнатой, кто-то о чём-то мечтал вслух, кто-то травил байки, заставляя окружающих уже блаженно посмеиваться.

Несмотря на всю показную весёлость, Гарри остался один, ни к кому конкретно не присоединившись. Рона и Гермионы не было видно, что ощутимо угнетало, усиливая чувство одиночества.

Чёрт, целительный эффект ещё не такой сильный, каким казался в самом начале!

Подлив себе ещё крепкого напитка, Гарри выбрал свободный пуфик чуть в стороне от остальных и опустился на него, едва не разлив на себя содержимое стакана. Нерадостные мысли вновь стали проникать в дающую брешь защиту. Перед глазами живо всплыли воспоминания из иллюзорного мира: улыбающийся Снейп, ободряюще сжимавший его плечо в знак поддержки, гордый и довольный крестником Сириус, более ранние воспоминания с запусканием воздушного змея...

А ведь в реальности у него никогда такого не было! В реальности были ненавидящие его Дурсли и Снейп, которому плевать на него, тоже не переносящий... знаменитого Мальчика-Который-Выжил и не воспринимающий его просто как Гарри.

Почувствовав злость и жжение в глазах, Гарри вновь залпом осушил стакан. Да, определённо эффект ещё слабоват. Может, через стаканчик или два он сможет забыться?

— Вокруг тебя столько камедеритов собралось... Тебе так сильно грустно, Гарри Поттер? — пропел рядом знакомый голос.

Гарри недоумённо уставился на подошедшую к нему Луну Лавгуд. Рейвенкловка подошла настолько тихо, что он её даже не заметил.

— Каме... кто? — переспросил парень.

— Камедериты, — повторила девушка, присаживаясь на соседний пуфик и глядя за плечи Гарри. — Они приходят, когда маги грустят, и печалятся вместе с ними.

— Печалятся вместе с ними, — повторил Гарри. — Тогда я им не завидую.

— Напротив, — качнула головой Луна, — они не видят своей жизни без чужой грусти. Волшебникам очень тяжело переживать подобные эмоции, ведь они проникают и в магическую суть, поэтому камедериты берут некоторую часть этих чувств на себя, отчего ощущают себя полезными.

Гарри лишь пожал плечами, толком не понимая, что имеет в виду Луна, да и не особо и хотел. Это понимание не изменит его отношение к тому, что творилось с ним в последнее время.

— Ты что-то хотела, Луна? — запоздало поинтересовался он, когда молчание между ними затянулось.

— Если ты имеешь в виду, хотела ли я что-то спросить, то — нет, — беспечно ответила она, наблюдая за световыми пятнышками от блестящего диско-шара, которые ребята сотворили вместе с музыкой. — Просто заметила, что ты один. Камедериты принимают печаль, но не создают ощущения присутствия, поэтому я решила им помочь. Ведь грусть не так тяжела, когда кто-то есть рядом, — Луна перевела взгляд на Гарри. — Но я уйду, если мешаю тебе.

— Нет-нет, ты не мешаешь, — заторможено замотал головой Гарри, отмечая про себя приятное головокружение. — Я, конечно, ни хрена не понял, но может, оно и к лучшему...

Рейвенкловка лишь туманно улыбнулась и принялась провожать взглядом сияющие световые пятнышки, что попадали на её раскрытые ладони.

Так они и просидели какое-то время в молчании. Однако Гарри это ничуть не напрягало. Луна не задавала ему дурацких вопросов, что делало её компанию значительно приятнее.

Постепенно отвлечение на рейвенкловку проходило, и мысли снова ровной вереницей принялись возвращаться в его голову.

Может, ему не стоило говорить со Снейпом несколько дней назад? А стоило оставить всё как есть? Гермиона предупреждала его, что попытки наладить контакт могут стать серьёзной ошибкой, но он не послушался, переполняемый надеждой воплотить в жизнь то, что увидел в иллюзорном мире, или хотя бы понять причины, которыми был движим зельевар. А чего Гарри в итоге добился? Правильно, ничего.

Нет, Гарри не простил бы себя, если бы не попытался что-то сделать. Хоть что-нибудь.

Осушив какой-то там по счёту стакан с огневиски, парень посмотрел на Луну и её копию, продолжавших сидеть рядом.

— Как... как думае-ете, бывает ли, что подсо... подсознание живёт отдельно от сознания? Мне казалось раньше, что тако-ого быть не может, но похоже я был не... не прав. Что за задни... ца такая? Почему... они не могут жить вместе? Дружной семьей?

Луны обернулись, чуть склонив голову набок:

— Такое часто бывает... Ведь сознание связано с умом и головой, а подсознание — с душой и сердцем. А голова и сердце порой не могут найти общий язык. И если голова сильно не хочет видеть то, что хочет сердце, то последнему, в свою очередь, приходится жить отдельно, ведь его стремления заглушить невозможно.

— Видимо моя... глуп… голова ничего вообще виде... видеть не хочет, — Гарри икнул, не совсем понимая, что хотят сказать ему Луны. — Да нет... нет, вроде вот моё сердце.

Его рука опустилась на грудь и тут же почувствовала стук этого самого... сердца.

— Важно знать и признавать головой то, что оно хочет, — кивнули Луны, — тогда они будут жить дружно.

Внезапно кто-то из ребят их окликнул. Взглянув в ту сторону, Луны спросили Гарри:

— Я оставлю тебя ненадолго?

— К-конечно, — Гарри слепо смотрел за удалением рейвенкловки и её копий. Ого, он не знал, что у Луны столько копий! Как она их делает?

Из головы не желали выветриваться её слова о том, что разум и сердце должны жить дружно. Он плохо понимал их, но всё же в нём с каждой секундой зрел протест. Ничего они не вместе, черти их раздери! Потому что голова ну никак не желает принять решение его сердца! Даже сейчас она думает!

Раздраженно выпив ещё один стакан, Гарри почувствовал, что слишком устал, да и шумно здесь. А ещё жарко. Не помешало бы проветриться.

С трудом поднявшись на ноги, Гарри направился к двери, едва не врезавшись в неё.

— Пропусти... пропусти меня, — вцепившись в ручку, пролепетал он.

Удивительно, но до этого открывающаяся внутрь дверь резко распахнулась наружу, буквально вытолкнув нетрезвого гриффиндорца в коридор.

Не удержавшись на ногах, Гарри рухнул на пол.

— Больно, — простонал он, растянувшись чуть ли не звездочкой. — Учти, я прок... прокля... прокляну тебя.

Дверь гордо проигнорировала его угрозу.

Чертыхнувшись, Гарри с огромным трудом поднялся на ноги и пошёл вдоль коридора, периодически наталкиваясь на стены. Последняя встреча с каменными плитами запомнилась парню особенно хорошо. Ноги предательски подкосились, и Гарри, отчаянно цепляясь за скользкую стену, сполз на пол. Приземлившись на пятую точку, он озадаченно осмотрелся. Почему всё вокруг вдруг стало таким огромным?

Кто-то внезапно заслонил свет ближайшего факела.

— Поттер? — негромко раздался откуда-то сверху до боли знакомый голос. — Что с вами?

Вспышка Люмоса ярко ударила по глазам.

— Ай! — Гарри зажмурился, отчаянно пытаясь спрятаться от неё. — Сли... слишком... светло!

Руки медленно отвели в сторону, заставляя поморщиться.

— Посмотрите на меня, — прозвучало мягко, но требовательно.

Зелёные глаза встретились с чёрными.

Узнав наконец говорящего, Гарри замотал головой.

— Чур меня! Профессор, вы... вы меня извините, но я н-не хочу на вас смотреть.

На некоторое время повисла оглушительная тишина, настолько осязаемая, что было слышно, как где-то в глубинах замка тихо аппарируют домовики. И тут затянувшаяся пауза раскатисто прервалась:

— Какого чёрта? Вы что... пьяны?!

Снейп резко поднял Гарри, ухватив за плечи, и попытался поставить на ноги, которые, к большой досаде, разъезжались в стороны.

— Совсем уже обнаглел, Поттер?! — злобно прошипел зельевар где-то над ухом.

— А м-мне так хоро-рошо, — глупо засмеялся Гарри, едва ли замечая гнев Снейпа. — А до... до этого бы-ыло очень больно-о-о. А тепе-перь мне просто отлично!

Почти. Гарри не врал, но и не говорил правду до конца. Мысли о ненависти Снейпа тревожили его где-то в глубине сознания, и встреча с этим миражом бередила раны всё сильнее и сильнее. Весёлость уходила, протекая сквозь пальцы.

— Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора, — процедил Мастер зелий. — Да встань ты наконец ровно! Или ты и это не в состоянии выполнить?!

Гарри недоумённо посмотрел на зельевара раскосыми глазами.

— Так-к-к я ста... стою ров-вно. Или вы настолько-о меня ненадиви... ненави... нена... ненавидите, что даже к этому придирё-ётесь? Ну хоть те-пеерь я такой, каким вы ме-ечта-али увидеть, верно? Клаааасс! А мне вот не нра-авится!

Кажется, его начинало нести, но Гарри было откровенно плевать. Он не замечал.

— Прекратите пороть чушь и следуйте за мной, — скомандовал Снейп, таща Гарри за предплечье куда-то по коридору.

— А куда... мы идём? — широко улыбаясь, Гарри позволял тащить себя, не забывая при этом заплетаться ногами и спотыкаться. — Мы идём в... в... страну чудес?

— О да, Поттер, — язвительно ответил зельевар, — в страну чудесного просветления. Но лучше вам удержаться от дальнейших разговоров, если не хотите потом жалеть о них.

— А мне нече... чего о них жа... жа... жалее-еть, — фыркнул Гарри. — Это нич-что по срав-нению с ник-к-чёмны-ым детством, тем, что меня никто нико-гда не любил и били за любу-ую оши-шибок... ошибку... Ой!

Оступившись, Гарри не удержался на ногах и растянулся на полу, больно ударившись головой.

Выругавшись, Снейп снова одним рывком поднял его на ноги:

— Поверьте, вам будет о чём жалеть, когда вы придёте в себя, — прошипел он, уводя парня вниз по лестнице.

— Не... не... будет! — упрямо повторил Гарри. — Вы ни... ничего не... не-е понима... понимаете, — Гарри вновь едва не навернулся, но умудрился сместить вес на пятую точку. — Я не... не... получал подарков до одиннадцати лет. Чё-ёрт, я всё грёб-баное детство провё-ёл в чулане... под лестницей. И ник-кто нико-гда не улыбн-уулся мне... не читал сказок. Чё-ёрт, я даже боле-ел без лечения. Так что... молчите лучше.

По-прежнему сидя на ступеньке, Гарри обхватил себя руками, сжавшись. Что-то как-то ему стало не по себе. Даже пребывая не совсем во вменяемом состоянии, он чувствовал, что сказанное было неправильным. Мало того, оно причиняло парню нечеловеческую боль.

— Вставайте, мистер Поттер... — неожиданно тихо произнёс Мастер зелий, медленно поднимая его за плечи. Но тут же, словно спохватившись, сурово добавил: — Идти осталось недолго, и если вздумаете вновь упасть — окачу вас Агуаменти!

На этот раз Гарри молчал. И не потому, что ему велел Снейп, а потому, что его начали сжирать страшные мысли. Они опять ломились сквозь его защиту, ударяя палицей по непрочным сооружениям вокруг его души. Ноги хоть и заплетались, но падать больше не тянуло, во всяком случае, в ближайшее время. Возможно, всё дело было в колоссальном напряжении?

Вскоре стало понятно, что их путь лежит в кабинет зельеварения. Открыв дверь, Снейп завёл Гарри внутрь и указал на ближайший стул.

Очень осторожно Гарри опустился на предложенное сидение, невидящим взглядом глядя перед собой. Какой дурак сказал, что алкоголь помогает пережить горести?

Проследив за его движениями, Снейп скрылся в соседней комнате.

Гарри распирало всё сильнее и сильнее, его буквально трясло от переполняющих эмоций, которые были вовсе не положительными. Несмотря на приятную дымку, сквозь которую он смотрел на мир, его мысли были чёрными, прогнившими и совершенно не взвешенными. Они рвались наружу, и, пребывая в таком неадекватном состоянии, Гарри был не в силах их удерживать.

— Я не... ненавижу... себя... НЕНАВИЖУ!

Он покачнулся и, не удержавшись на стуле, оказался на полу, продолжая глупо улыбаться и повторять о своей ненависти.

"Поттер... — прозвучало где-то на краю сознания. — Поттер, прекратите". — Окликнули уже громче, но этот зов был не в силах остановить поток переживаний и дикого смеха.

"Поттер! Немедленно перестаньте!" — Снейп встряхнул его за плечи. Конечно, это был Снейп. Кто же ещё?

И Снейпа Гарри ненавидел. И так хотелось высказать это! Особенно сейчас, когда зельевар столько раз назвал его "Поттер"! У Гарри есть имя, чёрт возьми! А эти руки, трясущие за плечи, раздражают и вызывают щемящее чувство досады и разлада.

— Отста... отста-а-аньте, — слабые попытки сбросить их со своих плеч.

Смех закончился, а из глаз хлынули злые слёзы.

"Поттер! Тестрал вас задери..." — как же это ненавистно слышать...

— ГАРРИ! — два слога внезапно остро прорвались в сознание.

Гарри замер и поражённо уставился на профессора, продолжавшего пристально наблюдать за ним. Глаза широко распахнулись, и даже, казалось, во взгляд вернулась ясность. Никогда на его памяти Снейп не называл его по имени, лишь в ярости выплёвывал его фамилию. Однако сейчас Гарри чётко услышал своё имя, причём имя из уст этого зельевара, не иллюзорного.

Так смешно, что хочется исчезнуть.

Не-е-ет уж, Гарри не обмануть.

— Ва-ас-сс-с я тоже ненавижу, профе-есоо-ор, — парня передёрнуло, а слёзы полились обильнее. — За то, что вы... вы... вы меня не слышите... за то, что не-е-е понима... понима... понимаете. Я ведь... я при-ривязался к вам...

Снейп сидел неподвижно, продолжая держать Гарри за плечи. И на лице его не отображалось никаких эмоций.

Лишь. Вечная. Непроницаемая. Маска.

И чем больше Гарри смотрел на эту маску, тем сильнее хотелось сломать её. Лицо перекосилось от боли и обиды.

— Прекра... прекратите! — в отчаянии выпалил он. — Пожа... пожалу... я вас прошу! Это не-е... выносимо! Чё-ё-рт, почему име-енно вы папа? Поче-чему именно вас я при-инял и полю-любил? Почему?!

Под конец он уже рыдал.

И эти рыдания душили, сжимая всё внутри в спирали резкой болевой судорогой, выбивая с каждым вздохом мельчайшие осколки радости, которые ещё сохранялись в душе каким-то чудом. Тьма поглощала, проникая в самую суть острым ощущением одиночества.

Внезапно Гарри упёрся щекой во что-то тёплое и шерстяное. Медленно руки с его плеч проскользнули к нему на спину, заключая в плотное, но мягкое кольцо.

Не веря, не понимая, что происходит, Гарри мёртвой хваткой вцепился в тёплую ткань, продолжая истошно рыдать.

— Я…я…я ведь так старал-лся понрави... виться вам, — прошептал Гарри сквозь слёзы. — А вы... вы меня совсе-ее-м не подпускаете. Па-а-а-апа...

На какой-то момент руки, сжимающие его, будто одеревенели. Но не успело сознание Гарри чётко ухватить такую перемену, как мягкость ладоней вновь ощутила каждая клетка тела, укрытая этой тёплой тяжестью.

— Ты совсем не понимаешь, куда стремишься... — растворился в тишине бархатный голос.

— Пони-има… ю, — Гарри отчаянно замотал головой, прижимаясь всё крепче, стараясь почувствовать.

В какой-то момент тепло отстранилось, затем тихий голос настойчиво призвал:

— Пейте.

К губам прикоснулось гладкое стекло, на языке ощутилась горько-кислая влага, и мир расплылся в мутных красках.

* * *

Проснувшись на следующее утро, Гарри застонал, предпочитая лучше умереть здесь и сейчас, нежели так мучиться. Голова буквально разрывалась на части, и каждый вздох сопровождался громким и убийственным стуком молотка.

Чёёёёёрт!

Продолжая жалеть себя и свою адски болевшую голову, Гарри повернулся на бок. Если так пойдёт дальше, то его просто-напросто стошнит.

Спустя несколько минут изнуряющего существования рядом ядовито звякнули звенья отодвигающегося полога:

— Эй, Гарри, — негромкий голос казался громогласным, — ты как, живой?

— Рон, ты слишком громкий, — взвыл Гарри и сразу же пожалел об этом. — И я громкий. Мерлин, как плохо!

— Ну ты даёшь, — усмехнулся Рон заметно тише, однако недостаточно. — Ты вчера так исчез внезапно... куда делся? — спросил он, как ему явно казалось, шёпотом.

— Откуда делся? — Гарри с мольбой посмотрел на друга. — Я вообще не помню ничего, а ты спрашиваешь меня, куда я делся.

— Не помнишь? — вскинул брови тот, затем нахмурился: — Ты сколько вчера выпил? Ах, ну да... — поднял он ладони к верху, поняв бессмысленность своего вопроса.

Чуть помолчав, Рон продолжил:

— Ночью, часам к двум, к нам с Гермионой подошла Луна и сказала, что тебя стоит поискать, так как в комнате тебя точно нет, — присев на край кровати, он аккуратно прикрыл полог. Почти...

— Постой-постой, — Гарри хотел помотать головой, но об одной только мысли его замутило, и он передумал. — В комнате... Ах да, собрание ребят в Выручай-комнате! Точно! Тогда Фред и Джордж удивили нас припрятанным алкоголем. Я сидел с Луной и потихоньку попивал огневиски...

В голове чёткие образы сменились размытыми и обрывочными.

— Затем я почему-то пошёл в коридор...

Гарри задумался. Хоть бы одна подсказка. Он и правда ничего не помнил.

Рон ухмыльнулся, покачав головой.

— Наверное, после этого нас и нашла Луна. Там все, конечно, не совсем в себе были, но кто мог ещё шевелиться — пошли тебя искать. Ползамка прочесали! — всплеснул он руками. — Один раз от Филча пришлось убегать. Уже под утро вернулись сюда, а ты спишь как ни чём ни бывало!

— Видимо, я всё-таки был в том состоянии, чтобы добраться до кровати, — предположил Гарри, а перед глазами до сих пор мелькали картинки.

Вот он говорит с Луной, вот... ползёт по коридору (стыдоба!), а потом оседает на пол, и кто-то направляет яркий свет от Люмоса ему в глаза.

— Меня кто-то нашёл, — задумчиво сказал Гарри через некоторое время.

— Да ты что?! — воскликнул Рон, совершенно забыв о состоянии Гарри. И тут же виновато поморщился, услышав завывания друга. — Чёрт, прости...

Подождав немного, он тихо предположил:

— Кто это был? Кто-то из старост?

— Вроде нет, — пожал плечами Гарри. Противные молоточки в голове снова принялись стучать.

— А кто тогда? Наши тебя точно не находили. А из учителей вряд ли бы кто нашёл, учитывая, что ты тут проснулся...

— Не знаю, — раздражённо отозвался Гарри.

Неведение нервировало его, выбивало почву из-под ног. Если он допился до такого поросячьего визга, что совсем ничего не помнит, то что он мог натворить, будучи не в себе. А вдруг он повстречал Драко Малфоя и признался ему в любви?

Гарри содрогнулся от омерзения. Гадость!

— У меня даже предположений нет.

— Вот зараза, — досадно протянул Рон. — Ну, ты тут проснулся, а значит, всё не так плохо.

Чуть посидев, он поднялся:

— Ладно. Пора уже вставать и собираться. Хреново тебе, конечно, на зельях сейчас придётся, раз ты даже не завтракал, но это лучше, чем вообще не прийти.

Зелья? Перед взором внезапно встали чёрные глаза Снейпа, внимательно изучающие его, а затем мощные руки, помогающие подняться. Злобный приказ следовать за ним... в подземелья...

Чем больше Гарри вспоминал, тем белее становился.

Вот в памяти всплыли его слова, которые он чуть ли не в лицо прокричал Снейпу про Дурслей и их издевательства.

Животный страх парализовал его.

Как он допустил такую оплошность?! Из всех находящихся в замке людей — именно зельевар!

— Это конец, — убитым голосом прошептал Гарри.

Пульс участился, сердце желало выпрыгнуть из груди и как минимум покинуть Хогвартс.

— Э-эй, друг, ты чего? — переполошился Рон, наклоняясь и заглядывая Гарри в глаза.

— Это конец, Рон, — жалобно пробормотал Гарри. — Я вспомнил, с кем вчера столкнулся... Со Снейпом! Боже, мало того, что я был отвратителен, так я ещё и наговорил ему кучу всего... я не пойду на зелья.

Гарри уткнулся в подушку.

— Дементора мне в матушки... — протянул Рон, округляя глаза. — Страшно представить, что именно ты ему сказал...

— Не хочу даже думать об этом, — раздалось из подушки.

— Охренеть, ты влип, — выдал свой вердикт Рон. — И что, думаешь не идти на урок — хорошая идея? — неуверенно спросил он.

Гарри чуть повернул голову, чтобы видеть друга:

— Он меня убьет, если увидит в классе, — испуганно сказал Гарри. — Я не помню в деталях, что наговорил, но там и так хватает страшных вещей. А вдруг я ему нагрубил? Вдруг обозвал? Или...

Гарри замолчал и крепче сжал подушку. Мало того, что нещадно болела голова, так ещё и эти отрывочные воспоминания. Гарри проклинал себя за то, что позволил себе чересчур много лишнего, за то, что покинул Выручай-Комнату, и за то, что нарвался именно на Снейпа. Как теперь смотреть профессору в глаза? Неужели своей непроходимой тупостью он всё испортил?

— Но ты же всё равно его когда-то увидишь? Хотя, зная Снейпа, вдруг он прямо в классе расскажет, что ты там творил вчера... — задумчиво почесал Рон затылок.

— Кажется, я отсюда больше не выйду, — печально констатировал Гарри. — Так и со Снейпом не столкнусь и о своём позоре не узнаю...

"А ещё окончательно раздавлю свои шансы... если они у меня остались, конечно".

— Будете с Гермионой меня кормить и делиться новостями, — невесело закончил Гарри, совсем расстроившись.

— А если придёт декан с вопросом, почему ты не на уроках, под кроватью прятаться будешь? — криво улыбнулся Рон. — Чёрт... Если ты не пойдёшь, то рискуешь навлечь на себя ещё больший гнев Снейпа. А если пойдёшь, то не факт, что он тебя не опозорит перед слизеринцами или, — он красноречиво посмотрел на Гарри, — не взорвёшь полшколы.

— Я не знаю, Рон, — Гарри неуверенно посмотрел на друга. — Может, я сейчас и бегу от проблем и мне стоило бы пойти на урок, но... я не могу. Я действительно рискую взорвать зелья и не просто взорвать замок, а ещё и покалечить окружающих. Я не могу.

Гарри кривил душой, ставя страх оплошать на зельях на первое место. Больше всего Гарри страшился увидеть разочарование, презрение и неприкрытую ненависть со стороны Снейпа. Парень боялся, что теперь Мастеру зелий будет претить само его присутствие. Тогда о налаживании отношений пришлось бы забыть.

Ох, как бы ему хотелось точно вспомнить, что он спьяну наговорил Снейпу. Размытые куски картину совсем не проясняли.

— Тогда можешь сходить к Помфри, — предложил Рон.

Гарри подал Рону знак, что согласен с его планом и отвернулся в другую сторону, погружаясь в мысли.

— Ладно, будем надеяться, что это прокатит, — шепнул Рон, закрывая полог.

Послышались удаляющиеся шаги, и Гарри остался один.

Хоть он и не хотел этого, но упорно старался вспомнить то, что наговорил Снейпу, а самое главное — реакцию зельевара на пьяные выходки. Нить событий вырисовывалась, но ключевые моменты явно оставались вне памяти. Гарри, к своему стыду, вспомнил, как глупо улыбался зельевару и плёлся, радостно болтая про страну чудес. Ужас! Потом на лестнице Гарри имел неосторожность заговорить о Дурслях, об их жестоком обращении с ненавистным племянником, помнил, как эмоционально отреагировал на болезненные воспоминания. А Снейп... ему было всё равно.

Вцепившись в подушку, Гарри закрыл глаза. В голове всплыл размытый образ кабинета Снейпа. Гарри садится на стул, и его начинает разъедать ненависть к себе, вплоть до истерики, а после, как парень и опасался, он коснулся вопроса ненависти к Снейпу. Мерлин, сколько всего личного он наговорил профессору! Сколько сокровенного и затаённого. А Снейп... Гарри пытался, но не мог припомнить реакцию зельевара. Вероятно, он возненавидел гриффиндорца ещё сильнее... А что ещё могло быть? Омерзение, отвращение, абсолютное неприятие? Без сомнения, Гарри всё испортил. Как всегда...

— Эй, Гарри... — тихо позвали его.

Чуть отодвинув полог, на него смотрели бледные Рон и Гермиона.

Гарри нехотя распахнул глаза и сонно уставился на друзей.

— Уже утро? — спросил он, не до конца проснувшись.

— Нет. Вечер, — ответила Гермиона. — Как самочувствие?

Вопрос прозвучал как-то напряжённо.

Гарри удивлённо посмотрел в окно, за которым уже вовсю хозяйствовала темень, разбавленная неторопливо падающими на землю снежными хлопьями. Затем перевёл взгляд на друзей.

— Действительно, вечер, — Гарри прислушался к себе и чуть нахмурился. — Лучше, но ещё не совсем... Что случилось?

Только сейчас он обратил внимание на их бледность, что порядком встревожило его. Что случилось у Рона и Гермионы?

— Тяжёлый день выдался, — вздохнула Гермиона, присаживаясь на край кровати. Рон повторил её действия и задумчиво произнёс:

— Похоже, вчера ты Снейпу всё-таки не то что-то сказал. Зелья сегодня были страшные... Даже уход за магическими существами не смог настроение поднять.

— Не факт, что дело в Гарри, — нахмурилась Гермиона от его прямоты. — Хотя есть вероятность и такого варианта, — добавила она аккуратно.

— Что было на зельях? — насторожился Гарри.

— Профессор сегодня был крайне не в духе, — ответила Гермиона.

— Да какой там "не в духе"?! Он как с цепи сорвался! — воскликнул Рон. — Даже к зелью Гермионы сегодня придрался!

— Мы шестьдесят баллов за урок потеряли, — кивнула та.

— Пару раз куда-то выходил, но очень быстро возвращался. И каждый раз при этом будто яда набирал!

Гарри сглотнул. С одной стороны, хорошо, что он не пошёл на зелья, ибо зельевар непременно на нём отыгрался бы за то, что он творил и говорил вчера, будучи... не совсем в адекватном состоянии, но с другой, парню было стыдно, ведь, если Гермиона права, то именно из-за него попало не только его друзьям, но и всем гриффиндорцам.

Но Гарри не мог заставить себя пойти сегодня на зелья. Он очень боялся увидеть в глазах Мастера зелий ненависть и разочарование, боялся понять, что для него всё кончено из-за дурацкой глупости, в которой сам же и был виноват.

Мерлин, если бы Гарри знал, что его искренние извинения что-то дадут, он бы не только на зелья пришёл, он бы лично отправился бы к Снейпу и просил прощения за неподобающее поведение так долго, сколько нужно! Но у него как раз и не было в этом уверенности. Гарри склонялся к варианту, что зельевар пошлёт его куда подальше и даже слушать не станет.

— А… Снейп что-то упоминал про моё отсутствие? — подал Гарри голос спустя тревожные минуты тишины.

— Нет, ничего... — покачала головой Гермиона. — Но профессор МакГонагалл знает о твоём отсутствии. Она к нам подходила, спрашивала, что с тобой.

— Мы сказали, что просто не очень хорошо себя чувствуешь, отоспишься и зайдёшь к Помфри, — добавил Рон. — Так что там тебя точно ждут, если перед МакГонагалл ещё потом объясняться не хочешь.

— Да, я понял. Сам виноват.

Снейп ничего не говорил об его отсутствии? Значит ли это, что скверное настроение зельевара не связано с вчерашней выходкой Гарри? Снейп бы не упустил возможность лишний раз проехаться по его "бестолковости", но не сказал ни слова, а лишь срывался на остальных студентах?

Гарри покачал головой, подмечая про себя, что ему стало значительно легче, чем было с утра. Он запутался. И это раздражало.

Поднявшись с кровати и почувствовав новую волну головокружения, Гарри крепко выругался.

— А нормально ли идти к мадам Помфри за зельем от похмелья? — вдруг спохватился он. — Можно ли как-то избежать ещё и втыка с её стороны?

— Вроде у Фреда с Джорджем что-то такое было, — припомнил Рон. — Антипохмельное, по крайней мере.

Ребята поднялись.

— Мы пока пойдём, найдём их, — сообщила Гермиона и вышла с Роном за дверь.

* * *

Несмотря на грызшую его изнутри совесть и причастность к самому храброму факультету в Хогвартсе, Гарри не решился пойти к Снейпу и принести тому извинения. Как бы стыдно парню ни было, стыд не шёл ни в какое сравнение с возможной реакцией профессора на ненавистного студента, позволившего себе больше, чем просто много. Гарри страшился встречи, хоть и понимал, что от нового урока зельеварения ему никуда не деться. Однако до тех пор он предпочитал избегать Мастера зелий всеми возможными способами: на следующий день он ел не в Большом зале вместе со всеми, а в спальне, попросив Добби принести что-нибудь съестного, между уроками ходил, используя мантию-невидимку, подаренную ему Дамблдором на первом курсе. Гарри убедился, что не зря переживал. Как-то идя на очередной урок, он едва не столкнулся в коридоре со Снейпом. Сказать, что тот был не в духе, значило ничего не сказать. На Мастера зелий было страшно смотреть, не опасаясь за свою сохранность.

И по-прежнему парень не понимал, причастен ли он к такому прескверному расположению преподавателя или же дело в чём-то ещё? В какой-то момент Гарри почти сбросил с себя мантию, желая разобраться и окончательно всё узнать, прекратить это томительное ожидание расправы, но инстинкт самосохранения всё-таки сработал, и Гарри лишь со стороны наблюдал за тем, как уходит Снейп, а сзади него устрашающе развевается чёрная мантия.

— Так, вроде чисто, — шепнул Рон Гарри у кабинета истории.

Стоящая рядом Гермиона шумно выдохнула: ей сильно не нравилась вся эта беготня. Уже два вечера как она уговаривала ребят прекратить её, ссылаясь на то, что встречи всё равно не избежать.

Гарри снял мантию и благодарно улыбнулся Рону. Затем посмотрел на недовольную подругу:

— Я понимаю, что веду себя не очень правильно. Но ты сама говорила, что скоро этому придёт конец. Просто... я хочу морально подготовиться к неизбежному.

— Кажется, твоё время вышло, — внезапно произнёс Рон очень мрачно.

Не успел Гарри понять причину, как из-за его спины раздался вкрадчивый голос:

— Я уже начал подозревать, что вы исчезли из замка, мистер Поттер.

Гарри похолодел от ужаса. Всё внутри него тут же закричало, чтобы он бежал прочь без оглядки, но Гарри не был бы собой, если бы послушался. Очень-очень медленно, боясь лишний раз вздохнуть, парень повернулся к стоявшему позади их троицы зельевару, натолкнувшись на его угрожающий взгляд:

— З-здравствуйте, сэр.

— Добрый день, — ответил Снейп. Хотя ни в чёрных глазах, ни в тоне голоса не наблюдалось ничего доброго. — Ожидаю вас после уроков в своём кабинете, мистер Поттер, — ровно произнёс он, и уже тише добавил: — И в ваших интересах нигде не задерживаться.

— Да, профессор.

Время! У него всё же будет время! Пусть меньше, но оно так необходимо Гарри. Глядя в эти холодные глаза, парень понимал, что ему будет плохо. Очень плохо.

Едва ответ слетел с его губ, как Снейп резко развернулся и пошёл в сторону лестниц.

— Чёрт... — выдохнул Рон, когда зельевар скрылся за поворотом. — Вам не кажется, что как только он свалил, тут стало светлее? — Затем перевёл взгляд на Гарри. — Может, отпишешь мне в завещании Молнию?..

Если в начале Гарри и предполагал, что чересчур легко отделался, то к концу дня он уже перестал так считать. Ожидание — самое тягостное и утомительное, а порой и самое худшее, что может заставить переживать. Если морально готов к смерти, даже она менее страшна, поскольку ты знаешь и ты готов. А Гарри не был готов ко встрече со Снейпом, поскольку не понимал, к чему ему готовиться. Зельевар вроде говорил с ним спокойно, но Гарри ощущал исходящую от него угрозу и понимал, что наедине с профессором получит сполна всё, чего заслуживает. А Гарри заслуживает. Не стоило ему напиваться в хламину, а если и да, то не стоило покидать Выручай-Комнату. Глупый гриффиндорец!

Волнение Гарри от неизвестности сказалось на всём: на уроках, на общении с друзьями, на нём самом. Парень сидел бледный, раздражённый и совершенно не настроенный на какие-либо разговоры. Пусть это были шутки Рона, поддержка Гермионы — всё одинаково злило и заставляло трястись от ужаса. Особенно, когда до назначенного Снейпом времени осталось ровно десять минут.

Гарри на нетвёрдых ногах поднялся, поудобнее перекидывая сумку через плечо.

— Удачи, друг, — тихо произнёс Рон, сочувственно глядя на него.

Гермиона тактично промолчала, лишь слегка коснулась его руки, выражая всю свою поддержку и сострадание.

Кивнув им, Гарри отправился в подземелья. Шёл он будто на казнь, каждый шаг давался тяжело. Проходившие мимо него ребята с его или других факультетов казались ему чем-то нереальным, фантастическим. А их смех и расслабленные разговоры вообще были чем-то далёким и ненастоящим.

Спустившись, Гарри приблизился к кабинету декана Слизерина. На этой финишной прямой у него затряслись руки и закружилась голова, появилось странное ощущение, будто ладони вспотели и замёрзли. А может, так оно и было.

Теперь Гарри понимал, что лучше бы Снейп ещё в коридоре наорал на него, ведь сейчас зельевар был намного злее. Почему? Всё то же чёртово ожидание.

Рука постучала в дверь, прежде чем Гарри успел сообразить. Кого он обманывает? Он никогда не будет готов к встрече с таким Снейпом.

Дверь распахнулась, не позволив нанести себе и третьего удара. Снейп сидел за своим столом, активно испещряя чью-то проверочную работу кроваво-красными чернилами, не обратив на вошедшего никакого внимания.

Нервничая, Гарри приблизился к зельевару.

— Сэр, вы хотели меня видеть?

Он остановился, чуть не дойдя до стола, ожидая реакции Снейпа.

Тот не ответил. И его молчание длилось добрых несколько минут, заставляя топтаться на месте в изнуряющем ожидании. Когда последний жирный прочерк лёг на бумагу, Снейп наконец медленно отложил перо и измученный лист в сторону и перевёл стальной взгляд на Гарри:

— Итак, мистер Поттер, — мягко начал он, — у вас было достаточно времени, чтобы придумать стоящее оправдание для вашего недавнего вопиющего поведения... Я слушаю.

Гарри несколько раз удивлённо моргнул, явно не ожидая от Снейпа мягкого тона, а тем более того, что тот позволит ему хоть что-то сказать в своё оправдание. Сбитый с толку, Гарри не сразу понял, что молчит уже продолжительное время.

— Я... — голос охрип. Гарри прокашлялся. — Сэр, я прошу прощения. Я не знаю, что тогда на меня нашло. Мне очень стыдно.

Он виновато опустил глаза.

— Не знаете, что на вас нашло... — задумчиво повторил Снейп. — То есть в тот момент вы были не в себе и не могли отвечать за свои слова и действия? — спросил он всё тем же тоном.

— Да... то есть, нет, — Гарри покачал головой для убедительности. — Я был в себе и отвечал за то, что делаю...

Парень замолчал, он не знал, стоит или нет делиться с зельеваром тем, что чувствовал в тот момент. С одной стороны, это ничего не изменит, а с другой, Гарри хотя бы будет честен.

— Мне было плохо тогда... Это было глупо, но выпив немного сливочного пива, я почувствовал себя чуть лучше и подумал, что так я смогу избавиться от этого состояния.

Снова тишина.

— Получается, вы были в осознанном состоянии и намерено нарушили с десяток школьных правил, просто потому что вам приспичило? — к концу предложения из голоса исчезла обманчивая мягкость, а сам Снейп подался вперёд, впиваясь жёстким взглядом в Гарри.

— Я не собирался покидать комнату, — попытался оправдаться Гарри, но поняв всю бесполезность этого, согласно кивнул: — Да, я виноват. В том, что нарушил правила и в том, что ошибочно подумал, что алкоголь поможет мне вновь стать живым.

— Ах, жизни не хватает вам, Поттер... — прошипел Снейп поднимаясь. — Что же, лишение вашего факультета пятидесяти баллов и месячные отработки с мистером Филчем позволят вам ощутить жизнь в полной мере?

Гарри подавил в себе жгучее желание огрызнуться. Прикусив губу, он выдержал сердитый взгляд Снейпа. В конце концов, парень не должен был напиваться как свинья.

Упираясь ладонями в стол и нависая над Гарри, Снейп продолжил:

— Или вы полагаете, что простое признание своей вины позволяет вам безнаказанно разгуливать по замку в непотребном состоянии и творить что вздумается?

Гарри поёжился и сделал маленький шаг назад:

— Нет, сэр. Я не собирался творить то, что мне вздумается. И не хотел этого. Мне жаль.

— А что же вы хотели? — резко спросил зельевар, медленно обходя свой стол. — Почему на следующий день не явились на занятия? Тоже не хотели? — последний вопрос прозвучал особенно ядовито.

— Я... мне... — Гарри настороженно следил за действиями зельевара. Угроза чувствовалась буквально в каждом его движении. Тот скандал, которого Гарри так боялся, грозился вот-вот начаться. — Мне было крайне стыдно за своё поведение, поэтому я не пошёл на уроки. Мне от самого себя было противно, так что говорить о вас? Мне до сих пор неловко смотреть на вас, профессор.

В один миг факелы в кабинете словно стали давать в разы меньше тепла. Снейп замер, и на его лице проявилось какое-то странное злое выражение.

— Смотреть неловко? — произнёс он тихо.

Внезапно каменное отчуждение стеной встало между ним и Гарри, ведь оно ощутилось столь обширным, что казалось, можно коснуться рукой. Глаза зельевара сузились:

— Как вы можете гордиться принадлежностью к своему факультету, если элементарно не способны принять последствия своих поступков?.. — расправив плечи, он холодно продолжил: — Тем не менее, правил школы никто не отменял. Минус двадцать баллов за пропущенный урок, и его вы будете должны отработать. По распоряжению директора, в понедельник в стандартное время продолжатся ваши дополнительные занятия. А до тех пор, — ледяной взгляд в зелёные глаза, — можете продолжать скрываться под своей мантией.

Сказав это, он развернулся в сторону двери в личный кабинет.

— Вы свободны, мистер Поттер.

Гарри удивлённо поднял глаза на отвернувшегося от него преподавателя. Он ждал гнева, ждал криков и более грозных наказаний, но никак не ожидал спокойного ледяного голоса, наполненного... безразличием. Гарри остро почувствовал, как трещит что-то внутри него. Уж лучше бы Снейп действительно кричал! Тогда бы парень понимал, что профессору хотя бы не плевать на него. Да, пусть тот по-прежнему ненавидел бы его, но ненависть — это же тоже чувства.

А это безразличие... оно причиняло нечеловеческую боль, от которой не помогало ни одно обезболивающее зелье.

— Профессор! — попытался позвать Гарри, но услышал лишь оглушительное хлопанье дверью.

Треск стал сильнее. Гарри разлетался на куски.

Постояв ещё какое-то время и поняв, что Снейп не вернётся, гриффиндорец покинул кабинет. Оказавшись в коридоре, он медленно, словно во сне, двинулся в сторону ведущей из подземелий лестнице.

Только что состоявшийся разговор не выходил у него из головы. Каждое слово Снейпа, каждый его взгляд, каждая интонация. Абсолютно во всём сквозило непринятие и равнодушие. И то, что Гарри раньше принимал за ярость, когда зельевар подкараулил его в коридоре, тоже было пренебрежением, только не таким выраженным. А Гарри не заметил. Он ожидал, что наговорил такого во время пьянки, что Снейп убьёт его на месте, одним взглядом. А Снейп наоборот стал сильнее игнорировать его. Гарри перестал существовать для него.

Почему? Что такого он натворил, будучи неадекватным, что зельевару стало настолько мерзко его общество? Что такого он упустил? Гарри явно успел не только на Дурслей пожаловаться.

От возможных вариантов пьяного бреда, приходящих в голову, Гарри стало не по себе. Так и не дойдя до лестницы, парень выбрал место за одинокой колонной и опустился возле стены, раздавленный тяжестью от неизвестности. Руки обняли колени, пустой взгляд в каменную бесцветную колонну.

Всё потерянно? Навсегда? Снейп не позволит ему приблизиться. Не даст шанса.

Уткнувшись лбом в согнутые колени, Гарри тяжело вздохнул, пытаясь заглушить всю боль разочарования.

В глубине разверзалась глухая чёрная бездна, безжалостно поглощающая всё без остатка. И Гарри медленно падал в неё, уже слабо надеясь на спасение. Мир вокруг становился всё темнее и чернее, и жуткая пустота, таящая в себе убийственное чувство одиночества, заполняла его плотной тягучей пеленой. Однако вдруг тихий бархатный голос остановил Гарри, внезапно возвращая к самому краю:

— Наконец-то я тебя нашёл...

Гарри поднял голову и недоумённо уставился на появившегося в поле зрения Снейпа. Тот внимательно наблюдал за ним, скрестив руки на груди.

Парень подскочил как ужаленный:

— Сэр?..

Разве зельевар не всё ему сказал в кабинете?

— Порой ты ведёшь себя как совершенно глупый гриффиндорец, — покачал головой тот, — придумал что-то и сначала действуешь, а потом соображаешь.

Несмотря на явный упрёк во фразе, Мастер зелий говорил удивительно спокойно, без следа недавнего холода.

— Прошу прощения, профессор, но я, — Гарри чувствовал себя очень глупо, — не понимаю, о чём вы...

"Замечательно, Поттер! Снейп сам вышел с тобой поговорить, искал тебя. А ты тупишь!" — раздражённо пробурчал вредный внутренний голос.

Гарри мысленно от него отмахнулся. Он и сам это понимал. Мастер зелий наверное сейчас окончательно убедится, что на Гарри не стоит тратить драгоценное время, и уйдёт.

Отстой!

— Да про наш последний разговор, — ответил Снейп, чуть склонив голову. — Ты всё неверно понял, и теперь это привело к такой непростой ситуации, — мягко прозвучала последняя фраза.

Гарри готов биться головой о стену, проклиная свою тупость. Он и правда старался, но никак не мог взять в толк, что такого он "неверно понял"? Снейп был резок и краток, но мысль свою он донёс предельно чётко. А выходит, что всё не так и просто?

— Сэр, я знаю, что очень виноват перед вами. Я повёл себя очень глупо. Простите меня, — в какой уже раз попробовал извиниться Гарри.

Если Снейп не разозлится (кстати, а почему он вдруг начал разговаривать с ним мягким голосом?), то возможно, в его речи проскользнёт то, что Гарри упустил из виду?

— Всё в порядке. Ты ведь был расстроен и плохо осознавал, что делаешь, верно? — Снейп сделал короткий шаг к нему на встречу. — Непросто это признавать, но я тоже повёл себя довольно резко... извини меня за это.

Гарри изумлённо посмотрел на Снейпа. Он не ослышался? Зельевар действительно извиняется перед ним и говорит, что тоже виноват?

Мерлин, что всё это значит?!

— Вы ни в чём не виноваты, сэр…

Сказав это и увидев понимание в глазах Снейпа, Гарри почувствовал себя значительно лучше, словно за спиной выросли и расправились огромные крылья. Не всё потерянно, у него есть шанс!

Гарри радостно улыбнулся Мастеру зелий.

— Гарри... — откуда-то справа его позвали.

Оглянувшись, он увидел приближающихся Рона и Гермиону. На лицах друзей было странное недоумённое выражение.

— Ты с кем тут разговариваешь? — удивлённо спросил Рон хмуро глядя на Снейпа.

— Как с кем? — Гарри удивлённо посмотрел на Рона смотрящего уже мимо зельевара, словно он не видел его, затем на Снейпа и снова на Рона. — Я... я...

Тут в голове что-то щёлкнуло, и Гарри резко перевёл взгляд на Мастера зелий, испуганно отшатнувшись.

— Тише, тебе нечего пугаться, — поднял зельевар руки в успокаивающем жесте. — И не обязательно отвечать им, Гарри, они всё равно ненастоящие, — он серьёзно посмотрел на Гарри. — А я пришёл, чтобы ты понял, что пора проснуться.

Долгое время Гарри продолжал рассматривать зельевара, абсолютно забыв про остолбеневших друзей. А затем медленно сполз по стенке и громко рассмеялся.

Он попал в ад!

* * *

— Неужели я так страшно выгляжу, когда веду уроки?.. — задумчиво произнёс Снейп, глядя на угрюмую свою материальную копию, сухо читающую лекцию. — Ты никогда не говорил мне об этом, — сам же он, спрятав руки в складках мантии, стоял, опершись на соседнюю парту, полностью игнорируя ведущуюся за ней работу.

Гарри, подавив легкую улыбку, посмотрел на свой глюк — Снейпа из иллюзорного мира, который так никуда и не исчез после того злополучного случая в подземельях. То, что это именно тот самый Снейп, который представлялся ему отцом (про себя Гарри решил называть его Северус, так как в этой реальности он не решался думать о нём, как об отце), парень понял сразу же, как только друзья сообщили, что никого и ничего не видят, кроме Гарри. Осознав это, гриффиндорец тотчас сделал вид, что всё в порядке и друзьям померещилось, объяснив свой дикий смех тем, что очень устал от разговора с Мастером зелий, которой прошёл просто ужасно.

"Гарри... я понимаю, что тебе страшно. Сложно представить, что я не мог прийти к тебе раньше и от этого ты думаешь, что я всего лишь твоя личная иллюзия. Но я могу объяснить! — утверждал Северус, пытаясь привлечь его внимание позже, свободно расхаживая по Гриффиндорской гостиной, не замечаемый никем из окружающих. — Я долго бился над тем, чтобы войти в твоё сознание, не уничтожив при этом твою целостность."

"А разве она уже не уничтожена?" — истерически подумал Гарри, но промолчал.

Прогоняя любые мысли о собственном сумасшествии, до самого сна он продолжал игнорировать свой недовольный мираж. Хотя невольно Гарри прислушивался.

Северус утверждал, что всё вокруг — это тщательно создаваемый подсознанием Гарри альтернативный внутренний мир, образовавшийся ещё тогда, в начале февраля, во время неудачного урока зелий. Он говорил, что последние верные воспоминания — о том, как Гарри убегал после обморока в комнатах зельевара. Северус не смог его догнать, а Гарри, поскользнувшись на разлитой в коридоре воде, получил сильный удар по голове, врезавшись в рыцарские доспехи.

"Я не могу тебя разбудить вот уже несколько недель, — тихо говорил Северус, присев на край его кровати. — Гарри, до тех пор пока ты сам не решишь выйти отсюда — я ничем не смогу тебе помочь."

Проблема была в том, что после излечения внешних повреждений Гарри всё равно не проснулся. На пятый же день Северусу удалось создать антидот к злополучному зелью, но сам по себе он не работает, пока Гарри не в сознании. И вот сейчас он пришёл к нему, воспользовавшись легилименцией, чтобы пробудить.

Как бы правдоподобно всё это ни звучало — Гарри не желал реагировать.

Предприняв ещё несколько попыток вызвать Гарри на разговор, Северус глубоко вздохнул и пожелал ему спокойной ночи, добавив, что вернёт сына в реальный мир, даже если ему потребуются годы. Но Гарри промолчал, искренне надеясь, что с утра этого... помутнения сознания больше не будет.

И вроде правда, стоило ему проснуться на следующий день — глюка не было. Вместо него в душе Гарри был полный раздрай и уныние. Однако когда Гарри отправился на завтрак, откуда ни возьмись появился Северус и снова попытался с ним заговорить.

Вялое сопротивление сломалось к вечеру. Всё-таки страх остаться в полном одиночестве оказался крайне силен, и Гарри отказался слушать здравый смысл. Отойдя туда, где его никто не найдет, а именно в Выручай-комнату, парень долго общался с Северусом, наконец-то почувствовав себя живым, пусть и сумасшедшим. Гарри рассказал иллюзорному зельевару обо всём, что пережил. Северус настаивал, что Гарри не нужно будет продолжать переживать эти ужасы, если только он проснётся. На скептический вопрос о том, как это сделать, тот ответил, что понять это Гарри может только самостоятельно, а до тех пор обещал по возможности оставаться с ним.

"Я не сомневаюсь, что вместе мы сможем найти решение" — подбадривал Северус.

Парень задержал на нём неуверенный взгляд. А что, если это правда? Вдруг и в самом деле он находится в коме в настоящем мире, а здесь всего лишь погрузился в один из своих страшных кошмаров — игнорирование со стороны собственного отца. Гарри с благодарностью посмотрел на Северуса, не решившись, впрочем, озвучить тому свои сомнения.

— Спасибо, что ты рядом, — так закончилась их беседа в тот день.

И вот теперь было очень смешно наблюдать, как Северус ворчал на собственный стиль преподавания.

И не так одиноко было, пусть это мираж.

Гарри вновь вернул внимание к лекции Снейпа.

— Печень макотруски богата железообразующими ферментами, служащими естественными катализаторами воссоздания красных кровяных тел, — шагал тот мимо доски под дружное шуршание перьев пишущих учеников. — Неверное использование количества данного ингредиента создаёт дисбаланс, нарушающий нормальную молекулярную структуру всех четырёх составляющих магической крови, вызывая всплеск гибельной активности полипептидов, что приводит к невозможности нормального соединения личных клеток с добавочными.

— Мерлин, сын, для тебя действительно это звучит так сложно? — удивлённо спросил Северус, переведя на Гарри поражённый взгляд.

Тот раздраженно посмотрел на иллюзорного Снейпа.

— Не всем же быть гениями в зельях, — подумал парень сердито. — Я вот неуч.

— Ещё бы у тебя не возникли сложности, когда весь материал звучит словно разбавленный древнегерманскими наречиями, — вскинул бровь Северус. — Я даже не подозревал о подобном восприятии, — он покачал головой.

Гарри усмехнулся от такого сравнения.

"А что, похоже!"

Они оба повернулись к Снейпу.

— Эхинацея багряная оказывает иммуномоделирующее действие, тем самым препятствуя усвоению здоровыми клетками атрофических компонентов ферментов макотруски и провоцируя гемоглобулярное самовоспроизводство.

— Я даже на седьмом курсе не использую такое количество терминов на одно предложение! — воскликнул Северус заглядывая в тетрадь к Гермионе, как обычно быстро записывающей каждое произнесённое зельеваром слово.

Гарри прыснул. Знала бы Гермиона, что большая часть лекции, что она пишет обычно, и яйца выеденного не стоит.

— Мистер Поттер, я сумел вас чем-то развеселить? — внезапно тихо и сердито спросил Снейп.

Северус нахмурился, наблюдая за двойником.

— Нет, сэр, вы очень интересно всё рассказываете, — сказал он, отвернувшись от Северуса.

Когда оба Снейпа находились в такой близости от него, Гарри реально чувствовал, что сошёл с ума.

— Тогда о чём я только что говорил? — спросил зельевар вкрадчиво, не спуская с парня злого взгляда.

— Э-э-э, — Гарри сделал вид, что задумался, чтобы потянуть время. Ну кто его за язык тянул?

— Эхинацея багряная стимулирует защитные механизмы организма, помогая ему избирательно усваивать полезные компоненты печени макотруски, дополнительно их усиливая, — подсказал рядом Северус.

— Эхинацея багряная стимулирует защитные механизмы организма, помогая ему избирательно усваивать полезные компоненты печени макотруски, дополнительно их усиливая, — повторил вслед за Северусом Гарри. Неправильно, но парень хотя бы попытается.

И почему он никогда не старался по зельям? Возможно бы, тогда Снейп обратил на него внимание.

Рон и Гермиона рядом удивлённо переглянулись. Едва приподняв бровь, Мастер зелий медленно отвернулся и продолжил лекцию.

— Вот видишь, — шепнул рядом Северус, — как мог бы я тебе это подсказать, будучи ненастоящим?

Действительно, а мог ли он подсказать, если бы был обычным миражом из его головы? У Гарри никогда не наблюдалось таких знаний по зельеварению, поэтому даже подсознание тут не сработало бы. Но Гарри всё равно сомневался. Он уже купился однажды, и чем в итоге всё закончилось? Конечно же, путаницей и ещё большим количеством вопросов без ответов.

Гарри перевёл взгляд на Рона и Гермиону, продолжавших изумлённо смотреть на него. Встретившись с ним глазами, Рон, улыбаясь, украдкой показал ему большой палец, а Гермиона одобрительно кивнула ему, всем своим видом словно говоря: "Я же тебе говорила, если будешь как следует слушать на уроках, то всё у тебя получится". Было приятно, но Гарри не заслуживал её похвалы.

Он вспомнил вчерашний вечер, после того как впервые встретил в коридоре подземелий Северуса, а затем чуть не предстал сумасшедшим перед друзьями. Ох, у него вышло убедить их, что им показалось, будто он с кем-то разговаривал, и чтобы окончательно оттолкнуть ребят от подобной мысли, Гарри подробно рассказал им о своем разговоре со Снейпом, о том как глубоко его ранило безразличие Мастера зелий. Рон и Гермиона искренне посочувствовали ему и, к его счастью, тут же забыли о том небольшом недоразумении, в которое втянул Гарри его глюк.

— Гарри... — позвал его Северус, отвлекая от мыслей. — К приготовлению зелья отнесись с особым вниманием. Я не знаю как на тебя и меня в твоём сознании, повлияет любая ошибка.

"Я постараюсь, если ты... если он... если вы не будете стоять у меня над душой", — фыркнул Гарри.

Раньше парень часто ошибался в составе зелий и даже не задумывался о той ответственности, которую он несет, смешивая различные ингредиенты. А надо было бы... Не будь Снейп таким бдительным, вряд ли бы ученики отделывались только больничным крылом. Но никто не ценил стараний зельевара, продолжая совершать ошибки. И Гарри в том числе.

Зельевар тем временем взмахнул волшебной палочкой, и на доске появился рецепт с описанием приготовления.

В тишине заскрипели перья. Ученики начали списывать название и количество необходимых ингредиентов. Гарри не стал исключением. Переписав всё необходимое, парень перевел взгляд на открытый на каком-то рецепте учебник.

"Интересно, а почему одни рецепты зелий мы переписываем из учебника, а другие с доски? В чём разница?"

Сходив за ингредиентами и достав всё необходимое, Гарри приступил к работе.

— Перепроверь ещё раз записи, — негромко произнёс рядом Северус. — Смотри. Третья строка. Крыльев златоглазки нужно две третьих одной унции, а не три.

"Точно! — Гарри раздосадовано смотрел на то, как быстро меняет цвет зелье. И всего лишь из-за немного лишнего количества крыльев. — И что теперь делать? "

К ещё большей досаде, не только Северус и Гарри увидели ошибку: в их сторону уже стремительно направлялся Снейп.

— Добавь пять капель серебристой настойки, — внезапно быстро заговорил Северус. — Помешай два раза по часовой стрелке и брось шепотку порошка эхинацеи.

Гарри быстренько выполнил то, что сказал ему Северус. Не хотелось опять слышать от Снейпа о своих не блистательных умственных способностях. Может, увидев, что Гарри старается исправить ошибку, зельевар посмотрит на него по-другому?

Если только Северус не бред его подсознания и своими действиями Гарри не усугубил только что ситуацию...

Подойдя, Снейп заглянул в котёл. Палочка была зажата в руке: он явно был готов испарить зелье в любой момент. Вдруг он нахмурился. Едва начавшее темнеть зелье вновь вернулось в предыдущей стадии, став светло-оранжевого цвета.

— Что вы только что сделали, мистер Поттер? — спросил зельевар, переводя цепкий взгляд на Гарри.

— Я... — Гарри растерянно смотрел на варево, не решаясь при Снейпе перевести взгляд на Северуса. — Исправил зелье, сэр.

— Это я вижу без вашего разъяснения, — едко прокомментировал тот. — Что именно вы сделали?

— Мм... — Гарри упорно продолжал рассматривать покрытый снизу черной копотью котел, силясь вспомнить подсказки Северуса. Он так торопился всё исправить, что не придал им значения. Хотя... — Я добавил пять капель серебристой настойки, помешал два раза по часовой стрелке и бросил щепотку порошка эхинацеи.

— Чем вы руководствовались? — ещё больше нахмурился Снейп, мельком переведя взгляд на Гермиону, которая стояла от Гарри на значительном расстоянии.

К тому моменту, как взгляд зельевара вновь вернулся к гриффиндорцу, позади того раздался негромкий, но медленный и чёткий голос:

— Серебряная настойка снимает дополнительный тепловой эффект, созданный лишним количеством крыльев златоглазки. На каждую лишнюю десятую пришлась одна капля. Двухразовое помешивание не дало новому ингредиенту быстро смешаться. Порошок эхинацеи стабилизировал зелье до прошлого этапа из-за своих избирательных свойств.

Гарри, чуть запинаясь от волнения, повторил то, что сказал ему Северус.

В классе стояла оглушающая тишина: все ждали реакции Мастера зелий. Едва приподняв бровь, тот долгую минуту вглядывался в парня и в окружающее его пространство, привычно сложа руки в складки мантии. В конце концов, явно не найдя никакого видимого подвоха, он перевёл на Гарри взгляд. В котором не было ничего кроме ледяного презрения.

— Очевидно, — холодно произнёс он, — делать что-либо, предварительно это не испортив, для вас представляется не таким эффектным способом действия, чтобы постоянно прикладывать хотя бы малую долю усилий.

Медленно переведя взгляд на застывший класс, зельевар ядовито поинтересовался:

— Я объявлял конец урока?

Все тут же склонились над своими котлами, не рискуя привлекать к себе внимание, пока Снейп шёл по рядам выдавая свою резкую критику по поводу остальных работ.

Гарри застыл над своим котлом, не заботясь уже о сохранности зелья. Слова Снейпа в какой уже раз ранили его. Пусть и с помощью Северуса, но Гарри так хотел показать, что он не тот недалекий оболтус, каким профессор его считает, что он тоже может думать головой и анализировать. Сегодня ему подсказал Северус, но Гарри так рассчитывал освоить зельеварение, доказать, что он способен учиться, быть ответственным и внимательным. Почему же Снейп так жестко отреагировал на его попытку? Почему не поверил? Ладно, второй вопрос стоит отмести. Гарри ещё ничего не сделал. Он лишь следовал подсказкам Северуса. А может...

"Пожалуйста, научи меня зельям".

Гарри не хотел больше видеть презрения на лице Снейпа.

— Я с радостью научу тебя, ведь теперь имею представление, как этот предмет для тебя выглядит, — задумчиво отозвался Северус, выходя в поле зрения Гарри. — Только зачем это делать здесь?

"Потому что... — Гарри задумался над тем, как убедить Северуса в необходимости помочь ему. — Потому что зелья могут быть ключом к тому, чтобы я вернулся... в наш мир".

Честно сказать, Гарри не верил в то, что говорил. Он почти до конца поверил в то, что именно суровый мир является настоящим. Только вот не стоило делиться этим с Северусом, ведь он... мог исчезнуть и оставить его одного. Гарри страшился вновь остаться в одиночестве.

Северус бесшумно приблизился к Гарри, и его чёрные глаза были полны печали.

— Ты ведь не веришь мне, не так ли? — негромко заметил он. — Считаешь, что я всего лишь твоя галлюцинация. Только... — он чуть склонился к Гарри, — как тогда ты можешь учиться у иллюзии?

 

Примечания:

С наступающим Новым Годом, ребятки! :D

Спасибо всем тем, кто с нами уже вот уж полтора года и тем, кто подключился позднее. Благодарим за ваши комментарии! :)) Они не раз вдохновляли нас на продолжение. %)

Всего вам доброго и волшебного! До встречи в следующем году! ;)

Гарри с нарастающей тревогой ждал понедельника и предстоящего урока окклюменции. Он ненавидел... презирал эти занятия, поскольку терпеть не мог, как Снейп раз за разом обнажал его самые потаённые воспоминания. Гарри угнетало, что у него ничего не получалось и никак не удавалось противостоять этому ментальному вторжению. А в последнее время всё стало совсем плохо.

После того, как в пятницу Северус поинтересовался у него, каким образом Гарри собрался учиться у иллюзии, он исчез, и больше Гарри его не видел. Вначале парень почувствовал облегчение, ведь не так уж и приятно знать, что ты псих, которого мучают глюки, а исчезновение Северуса позволяло надеяться на возвращение "нормальности".

Однако уже вечером того же дня пришлось пожалеть о своих мыслях. Гарри не хватало компании Северуса, его поддержки, разговоров с ним. Особенно на отработках Филча, где завхоз не брезгал давать ему самую грязную работу. Гарри как мог отвлекался от наказания, размышляя обо всём, что приходило в голову. В первую очередь он продолжал обдумывать слова Северуса, сказанные им перед исчезновением. Действительно, будь он лишь иллюзией, как он мог подсказать Гарри правильно? Иллюзия, придуманная Гарри, должна ведь иметь точно такие же знания, как и сам Гарри, а парень и не догадывался о тех тонкостях, что во время уроков рассказывал ему Северус. Чёрт, может, у Гарри провалы в памяти? Как ещё он может сам себе объяснить то, что произошло на зельеварении? На самом деле он знает всё это, но не помнит? Мерлин, какой бред! Откуда бы у него взялись такие познания без посторонней помощи? А возможно, Гермиона всё-таки что-то впихнула в его голову?

Или же тот мир реален и слова Северуса правдивы? Гарри долго пытался позвать его, но тот не откликался на зов, что очень злило гриффиндорца. Почему Северус не приходил? Почему бросил одного, когда Гарри особенно сильно нуждается в его присутствии?!

А ещё вновь вернулись сны про коридор и дверь в конце него. Как и в прошлый раз, Гарри не смог узнать, что скрывалось по ту сторону. Ох, теперь Снейп обвинит его в том, что он не практиковался на ночь.

"Северус, где же ты?!"

Понимая, что ещё чуть-чуть, и он начнет опаздывать, Гарри ускорил шаг, продолжая злиться на Северуса, на себя и на Снейпа. В последнее время всё было против него.

Однако прибыл он за несколько минут до начала занятия. Кабинет Мастера зелий встретил Гарри своей пустотой: по-прежнему всякая мерзость плавала в банках на многочисленных полках, странно подсвеченных зелёным светом, холодное помещение давило и угнетало.

Из-за той самой двери, за которой Снейп скрылся при их последнем личном разговоре, зельевар вышел ровно в назначенное время. Закрыв кабинет взмахом палочки, он встал посередине комнаты и без тени эмоций посмотрел на Гарри.

— Полагаю, мне нет смысла спрашивать о том, тренировались ли вы освобождать свой разум перед сном?

Гарри пожал плечами, даже не глядя на зельевара. Хоть парень и тренировался, но у него опять ничего не вышло, поэтому вряд ли Снейп поверит ему. Странно, Гарри старался делать так, как когда-то учил его Северус, но почему-то получалось из рук вон плохо. Без сомнения, прогресс по сравнению с прошлыми неудачными попытками, но не достаточный, чтобы удовлетворить требования Снейпа. Хотя, если вспомнить его отработку зелья у слизеринского декана, вообще можно было подумать, что тому плевать на Гарри. Дав задание, Снейп тут же покинул кабинет, оставив Гарри одного, совершенно не заботясь о том, взорвёт он что-то или нет. И опять же Северус так и не появился.

"Северус, ты же говорил, что будешь рядом со мной! Почему тебя нет, когда ты так нужен?"

Гарри обиженно закусил губу, продолжая рассматривать незамысловатый пол под ногами.

Снейп презрительно хмыкнул:

— Что же... Больней от этого будет именно вам.

Только Гарри поднял на зельевара взгляд, как тот, резко вскинув палочку без предупреждения, прошипел:

— Легилименс.

Не успел Гарри опомниться и хоть как-то постараться защитить свой разум, как его накрыла тьма, которая, однако, почти сразу же сменилась новой обстановкой. Гриффиндорец увидел себя, стоявшего в каком-то полузабытом коридоре и опирающегося на сероватого цвета подоконник, о чём-то думая.

Что это было за воспоминание, Гарри не помнил. Что-то не то было в его двойнике, но что, он не мог понять. Впрочем, какая разница? Если уж Снейп залез в его голову, не получив сопротивления, то Гарри воспользуется этим и покажет ему то, что происходило в том, другом мире. Зачем? Просто так он не станет сдаваться, будет пытаться до последнего убедить зельевара в том, что иллюзия может оказаться и правдой и что он, Гарри, не так уж и ужасен, как думает о нём Снейп.

Картинка резко изменилась. Весёлый смех маленького черноволосого мальчика, играющего с воздушным змеем, и снисходительная улыбка наблюдающего за ним Северуса. Замечательный сон, который не так давно приснился Гарри.

Но, похоже, он не понравился Снейпу. Всё вокруг поплыло в туманной дымке, и парень снова перенёсся в кабинет зельевара. Северус и повзрослевший Гарри стоят возле профессорского стола, на котором находится Омут памяти.

Неуверенная улыбка на лице его двойника-воспоминания.

— Значит, ты больше не будешь меня избегать?

Пусть Гарри и знал ответ, он всё равно чуть напрягся, ожидая того, что ответит Северус.

Мастер зелий какое-то время рассматривал своего приёмного сына, определяя для себя что-то. Затем он мягко уверенно произнёс:

— Никогда.

Следующее воспоминание, которое предстало перед Гарри, не продлилось, наверное, и десяти секунд. Видимо, Снейп не пожелал наблюдать, как гриффиндорец празднует успех в окклюменции в компании Сириуса Блэка.

Новое действие вызвало болезненный спазм в груди. Они находились в больничном крыле. Гарри и Снейп. Зельевар резко отворачивается от смявшего в руках газету двойника, собираясь уйти, но Гарри-воспоминание не собирается так легко мириться с суровой реальностью.

— Думаешь, я забуду? — надтреснутым от переполняющих его эмоций голосом проговорил он. — Думаешь, я выкину из головы те два месяца, в которых был счастлив и обрёл семью? — небольшая пауза. — Я не хочу этого забывать, потому что это были лучшие дни в моей жизни.

Чистая правда. Действительно, это были самые замечательные дни, не похожие ни на какие другие. Думая об этом, Гарри печально улыбнулся.

— Ваше право, мистер Поттер, — жёсткий ответ. — Но учтите то, что забывать не стоит: ваша иллюзия не станет реальнее от того, что вы храните её в памяти.

Гарри почувствовал себя так, словно получил пощёчину, намного более болезненную, чем обычно получал от дяди Вернона. Если у него не получится убедить Снейпа сдвинуть их отношения с мёртвой точки, то его жизнь превратится (если уже не превратилась) в сплошное воспоминание о тех счастливых днях, которых у него даже и не было. Он станет жить ими и черпать из них силы, начнёт сходить с ума. Да что там. Северус неспроста появился в этом мире. Точнее, у Гарри в голове. Или же нет?

И опять парень находился в коридоре, смотря на себя, сверлящего каменную стену напротив. При этом во взгляде было столько боли и разочарования, что Гарри начал теряться в догадках. Что здесь с ним случилось? Он не помнил такого своего уединения. Всплеск растаявшей памяти.

Астрономическая башня. Его двойник, Рон и Гермиона молча наблюдают за падающими хлопьями снега. Гарри-воспоминание едва сдерживает выступающие на глазах слезы.

— Самое дурацкое во всей этой ситуации, как мне кажется, это то, что хотя подсознание Гарри выбрало Снейпа, тот-то Гарри не выбрал.

Убил. Наповал. Не только двойника из воспоминания, но и самого Гарри. Он даже не заметил, как снова оказался в кабинете зельеварения, но уже не стоя, а на коленях. Слышать всё это со стороны было ещё хуже.

— Сосредоточьтесь, — холодно приказал Снейп, делая пару шагов вперёд. — Чтобы я больше не видел этого.

Во взгляде зельевара не наблюдалось даже намёка на то, что он хоть как-то заинтересовался, не то, что проникся увиденным.

Гарри бросил на Мастера зелий сердитый взгляд. Снейп проигнорировал его попытку достучаться, показать, каким тот может быть хорошим. Почему? Почему он так активно сопротивляется? Неужели в его сердце будет жить исключительно ненависть к сыну Джеймса Поттера?! Пусть Гарри не совсем контролировал то, что вычленял из его сознания зельевар, но он честно настроился на то, чтобы показать Снейпу как можно больше воспоминаний из иллюзорного мира, чтобы профессор увидел, понял.

Однако слизеринский декан обрывал все ниточки. Игнорировал всё, что было связано с ненастоящим миром.

Чёртов упрямец! Мерзкая летучая мышь!

С трудом поднявшись, Гарри выставил перед собой палочку, готовясь защищать разум от вторжения.

А что, если у него получится заблокировать атаку Снейпа? Может быть, тогда он посмотрит на него по-другому? Ну хоть немножко.

— Отлично, — скучающим голосом бросил тот, делая пасс волшебной палочкой. — Легиллименс!

Как бы Гарри ни старался, его слабый барьер не выдержал подобного напора и распался на куски, пропуская постороннего в сознание. Прав был Дамблдор, назвав Снейпа мастером окклюменции. И опять же зельевар будет разочарован его хилыми попытками. Отстой.

На этот раз первым воспоминанием, которое Гарри увидел... о нет, только не оно! Если бы в голове можно было краснеть, парень сейчас стал бы как переспелый помидор.

Северус как раз смазывал шрам на руке Гарри-воспоминания мазью, когда тот начал рыдать. В буквальном смысле. Зельевар в ответ на подростковую истерику обнял его, стараясь успокоить.

— Вы должны меня ненавидеть! Почему вы заботитесь? Почему-у-у-у?

Северус обнял его крепче, скрывая с глаз.

— Мой глупый ребёнок... как я могу тебя ненавидеть?

Гарри затрясло.

«Как можешь? Очень даже просто! Ты именно это и делаешь сейчас! Прекрати!»

Эмоциональная сцена оборвалась, сменяясь чаепитием в гостиной Северуса. Они сидели на диване перед камином, пили чай с печеньем, о чём-то разговаривая, но Гарри не разобрал слов, поскольку Снейп вновь скоротечно изменил воспоминания. Что, слишком скучно?!

Гарри всё острее ощущал растущий внутри него гнев.

Следующая сцена была бы комичной, не будь Гарри так зол. Тот момент, когда он и его Армия Дамблдора покидала Выручай-Комнату после успешного занятия. Тогда Гарри-воспоминание проверял, всё ли в порядке снаружи, и Северус, которого он увидел в тени тёмного коридора, указал ему на безопасный путь, выставив перед собой руку с поднятым вверх большим пальцем.

Смешно, не будь так грустно.

И вновь Гарри сидит на коленях... ах нет, уже просто лежит на полу. От физического и эмоционального перенапряжения дыхание сбилось, вынуждая хватать ртом недостающий организму воздух.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

— Какого дьявола вы делаете, Поттер?! — злобно прошипел Снейп, нависая на Гарри. — Вы совершенно не защищаетесь!

— Я... я стараюсь, — прерывисто выпалил парень в ответ, всё ещё не совсем справляясь с дыханием. Ну, хотя бы смог сесть. — Вы... в десятки раз сильнее меня, я не могу с первых же занятий противостоять вам в полную силу!

Пришлось обороняться. Гарри очень задевало, что Снейп опять проигнорировал его воспоминания, словно ничего не смотрел. Хотелось высказать именно это, но наезд Снейпа взбесил его.

— Тогда что вы хотите противопоставить Тёмному Лорду?.. — скривился зельевар. — Эти воспоминания? — внезапно его лицо стало ещё жёстче. — До вашей безмозглой головы не доходит, что произойдёт, если он увидит этот бред? Какого чёрта вы всё ещё за это держитесь?!

— Я... — Гарри затих, внезапно осознав весь ужас того, если Волдеморт и правда обо всём узнает. Тогда шпионской деятельности Снейпа и ему самому... придёт конец. Этот изверг не пощадит его. Гриффиндорец почувствовал, как его прошиб холодный пот. Он испуганно посмотрел на зельевара. — Я сожалею! Я не хотел подвергать вас такой опасности! Просто... эти воспоминания... они...

Гарри оборвал мысль. Снейпу бесполезно говорить о том, как важны для него эти единственные хорошие воспоминания.

— Что проку от этих ваших сожалений? — рыкнул Снейп, зло глядя на Гарри. — Поднимайтесь и подтвердите их делом!

Он отошёл снова на свою позицию.

— Ну же, Поттер. Я жду!

Гарри неохотно поднялся и снова выставил вперёд палочку. Снейп буквально ворвался в его разум, впрочем, Гарри и не особо сильно сопротивлялся. Нет, он очень старался доказать зельевару, что тот заблуждается и что он способен на многое, в том числе и освоить окклюменцию. Но чем больше он пытался, тем более безобразно получалось: все воспоминания оказывались преподнесёнными на блюдечке, опять приятные образы той реальности, несколько незначащих из этой. С каждой новой попыткой профессор всё сильнее злился, крича о том, чтобы Гарри очищал своё сознание и контролировал эмоции, снова и снова нападая. Но факт остаётся фактом, у Гарри не получилось скрывать воспоминания от Снейпа.

Уставший, гриффиндорец рухнул на пол, больно ударившись коленками о пол. В какой уже раз.

— Эгоистичный, ленивый мальчишка, — выплюнул Снейп, отходя в сторону. — Никак не желая принять настоящее, вы уничтожаете и без того жалкие шансы чему-то научиться!

— Замолчите! — не выдержал Гарри. — Вы ни черта не понимаете! Не говорите того, о чём не знаете.

Он вскочил на ноги, прежде чем Снейп успел что-то сказать. Он весь горел от переполняющего его гнева, от этой ужасной боли разочарования, предательства.

— Выбирай выражения, Поттер! — угрожающе произнёс Снейп, резко оборачиваясь. — Минус десять баллов с Гриффиндора! Лелеешь свои иллюзии, откидывая реальность в сторону, как последний слабак!

— Я не слабый! — выкрикнул в ответ Гарри.

Несмотря на все добрые чувства, которые парень испытывал к Северусу, Снейпа он люто ненавидел. Тот втаптывал его в грязь каждым своим словом, не желая хотя бы на секунду понять и принять Гарри. И тогда гриффиндорца разрывало на части. Ему было плохо от этого двоякого ощущения.

"Мерлин, где же ты, Северус?!"

— Так докажи это! — рявкнул Снейп, поднимая палочку. — Легиллименс!

В очередной раз ничего не получилось, хотя в этот раз казалось, что парень сопротивлялся на пару секунд дольше. Волна приятных воспоминаний накрыла его. Перед глазами пронеслось ещё одно чаепитие, быстро сменившееся его прогулкой со слизеринским деканом. Кажется, они шли в Запретный лес.

— Мне так жаль, — тихо произнёс Гарри-воспоминание. — У меня так и не вышло вспомнить хоть что-то...

— Прошло не так много времени, — мягко ответил Снейп, шагая рядом, — поэтому рано отчаиваться, Гарри. У тебя получится всё вспомнить, просто нужно немного подождать.

— Месяц — это не много, по-твоему? — парень внимательно посмотрел на Северуса, словно ища какой-то подвох. — Гермиона говорила, что у меня есть все шансы вспомнить забытое в течение недели-двух, потому что все источники для этого у меня есть. Но прошёл месяц и... ничего.

— Ты, видимо, что-то путаешь. Амнезия может длиться от недели до трёх месяцев, — заверил Мастер зелий. — Иногда даже дольше, но я не думаю, что это наш случай.

Увидев, что Гарри заметно помрачнел, Северус остановился и чуть сжал его плечо:

— Временные трудности — совсем не повод расстраиваться и опускать руки. В какие только ты ситуации не попадал, но всегда с ними справлялся, ведь так?

— Потому что ты был рядом? — получилось ответить в форме встречного вопроса.

Гарри, чуть волнуясь, всмотрелся в лицо зельевара, явно ища признаки раздражения.

Северус едва заметно улыбнулся и покачал головой:

— Нет. Ты выпутывался из любых ситуаций независимо от меня. Потому что ты — это ты.

Затем он легко потянул к себе Гарри, позволяя тому положить голову себе на грудь, и обнял.

— А я никогда в тебе не сомневался, что бы ни происходило, — тихо произнёс Северус, прислоняясь щекой к макушке парня, немного прикрывая глаза. — Я всегда верил в тебя. И буду верить до конца.

Наблюдавший за всем со стороны Гарри не выдержал этой сцены. Его затопило отчаяние, глубокое одиночество и боль, дробящая его кости.

— Неправда! — крикнул он им, хоть и знал, что эти фигуры-воспоминания его не услышат. — Ты никогда в меня не верил! Иначе бы был рядом! Независимо ни от чего!

Заклинание рассеялось, однако мрак всё так же стоял перед ним. Гарри обнаружил себя снова сидящим на полу, закрывающим лицо ладонями. В голове всё гудело, заглушая, казалось, даже рваный ритм пульса. Сквозь этот шум тихий голос позвал его:

— Гарри.

Он никак не отреагировал.

— Гарри...

Открыв наконец глаза, он увидел сидящего рядом с ним Снейпа. Лицо зельевара было печальным.

Нет, не Снейпа это было лицо — ведь тот стоял чуть поодаль и смотрел на Гарри с совершенно иным выражением. До боли привычным для этого чёртового мира.

Гарри отвернулся, не желая видеть обоих.

— Примите уже как данность, мистер Поттер, — холодный голос Снейпа обжигал воздух, пробирая до самой глубины души. — Всё было иллюзией. И жизнь ею не приведёт ни к чему хорошему, ни для кого.

— Он прав, Гарри, — произнёс тот же голос, но в разы теплее. — Разница только в том, что тебе нет смысла находиться в этом ненастоящем мире и продолжать себя мучить.

Гарри яростно сжал голову, стараясь избавиться от этого наваждения.

"Я не псих! Я не псих!"

Однако ситуация говорила об обратном: два Снейпа в одной комнате, и у каждого своя правда, тянущая в разные стороны. Какова же истина? Кому верить, а кому нет? Что ему делать?

Он раздражённо покачал головой, проклиная своё безумие:

— Отстаньте от меня! Уйдите!

— Гарри... — мягко, почти нежно.

— Поттер! — грубо и зло.

— Пожалуйста, успокойся... — попросил Северус. — И давай вернёмся домой... вместе.

— Не смей так со мной разговаривать! — прорычал Снейп. — Двадцать баллов с Гриффиндора! И вон отсюда!

Гарри резко вскинул голову и испуганно уставился сначала на Снейпа, а после на Северуса, впрочем, бросив на того лишь беглый взгляд. Пружиной подпрыгнув, Гарри молча выбежал из класса, громко хлопнув дверью на прощание.

Сейчас ему было по-настоящему страшно. Вдруг теперь он и в самом деле сумасшедший?

 

Примечания:

Да, ребят, вы правильно поняли — это только первая часть главы. :))

Вторая будет через неделю! =D

И важная новость!

Сегодня, 3 февраля, у моего чудесного соавтора днюшечка!!!

С днём рождения, милая Delfy!:*

Завалите, пожалуйста, её стенку поздравлениями и самыми тёплыми пожеланиями, ведь без этого

волшебного человечка, я никогда бы не взялась писать в принципе, и этой истории никогда бы не существовало!

Кстати, по секрету вам скажу... только тссс! Через пару дней она выложит новую главу ПБР! ;)))