La Trahison (гет)

Рошелль не могла отвести взгляда от татуировки на запястье Люциуса. Мурашки пробежали по позвоночнику при виде черепа с выползающей изо рта змеей, и девушка осознала, что глаза ее прикованы к изображению. Все ее тело, казалось, парализовало.

Малфой не сумел распознать всех эмоций, бушующих в глазах двоюродной сестры, когда та подняла взгляд. Среди них были боль, ужас и скрытое чувство жалости и переживания, заставившее юношу поежиться.

— О, Люциус. Люциус, не может быть…

Он быстро одернул рукав в порыве как можно скорее снова скрыть метку. Спрятав руку под простынь, Люциус снова повернулся к перепуганной Рошелль. Сочувствие в выражении ее лица едва ли не разозлило слизеринца. Он ожидал, что девушка закричит на него или испугается. А не будет жалеть его.

— Довольна?

Его кузина покачала головой:

— Довольна? Как я могу быть довольна этим? Люциус, зачем?

— Ты не поймешь.

Рошелль протянула руку и осторожно накрыла ладонь кузена своей. Он вздрогнул и хотел, было, отдернуть руку, но постепенно расслабился. Люциус глубоко вздохнул и опустил взгляд на девушку:

— Это честь.

Слизеринка уставилась на двоюродного брата. Она не верила сказанному и знала, что не верит и он. В голосе Люциуса не слышалось польщения. Там слышались ужас и страх.

— Это они так тебе сказали?

Малфой кивнул:

— Это огромная возможность, Рошелль. Моя возможность прославить имя моей семьи. Я сделаю так, чтобы они гордились мной. Я знаю, что так и будет.

— Есть другие способы сделать так, что твоя семья гордилась тобой, Люциус.

— Не пытайся отговорить меня. Для этого уже слишком поздно. Я знаю, что делаю, и ничего из сказанного тобой не изменит этого. Я в состоянии принимать собственные решения.

Рошелль подняла взгляд на кузена. Она хотела закричать на него, отвесить ему пощечину за такую глупость. Какая честь может быть принесена убийством невинных людей? Что должно было найти на него, чтобы присоединиться к настолько опасному человеку и рисковать своей жизнью?

— Ты знаешь, что делаешь?

Люциус вздохнул, прежде чем взгляд его голубых глаз вернулся к кузине:

— За этими стенами сейчас идет война, Рошелль. И я полон решимости оказаться на стороне победителей.

И на этом девушке стало ясно. Никакие слова не смогут изменить решения ее двоюродного брата. Было слишком поздно, как он и сказал. Он сделал выбор, и теперь ему придется его придерживаться.

* * *

Ее следующие несколько дней прошли за усердной учебой. Разговор с Люциусом, все, что Рошелль видела, — все это было отложено на периферию сознания. Слизеринка предполагала, что это дар — умение забывать то, чего она не хотела помнить.

Девушка делала так с самого детства. Подслушанные разговоры между ее отцом и дядей Абрахасом; то, что говорили родители, когда думали, что она спит. Она задвигала все на край сознания, отказываясь думать об этом. Ничего из этого не случилось. Так же как не случился и разговор с Люциусом. И даже несмотря на то, что она часто просыпалась посреди ночи из-за появления черепа со змеей во снах, Рошелль заставляла себя думать о чем-то другом и снова засыпала. Все было в порядке.

* * *

Староста Слизерина в одиночестве сидела в гостиной, как и практически в любой другой вечер. Учебный материал становился все более сложным и выматывающим, и девушка начинала серьезно жалеть, что взяла столько предметов на ЖАБА. Слизеринка пыталась закончить эссе по трансфигурации, но группа парней в нескольких футах от нее все никак не хотела перестать громко разговаривать и смеяться. Рошелль подавила желание сказать им, чтобы заткнулись, сосредотачиваясь на работе.

Громкий взрыв смеха заставил девушку подпрыгнуть от неожиданности, и ее перо дрогнуло, заливая страницу чернилами. Почувствовав резкую вспышку гнева, слизеринка бросила перо и повернулась к компании:

— Вы не могли бы просто заткнуться? — с яростью в голосе спросила она. — Я пытаюсь работать!

Когда парни повернулись, что посмотреть на нее, Рошелль поняла, что, возможно, нашла не лучших людей, чтобы кричать на них. В группе сидели Фредерик Нотт, Руквуд и другие семикурсники-слизеринцы. Между ними оказалась девушка: маленькая пятикурсница с перепуганным видом.

— Что, правда? — холодно поинтересовался Руквуд. — Что же, может, тебе стоит найти другое место, чтобы работать, Виттори. Если ты не заметила, у нас тут очень важные дела.

Староста Слизерина поднялась, одаряя юношей испепеляющим взглядом:

— И в чем же они заключаются? В издевательстве над бедной девочкой? Не в состоянии даже найти кого-то твоего возраста, чтобы выносили тебя, Руквуд?

Слизеринец вернул ее мрачный взгляд, в то время как девушка повернулась к пятикурснице. Рошелль было жаль ее: с лица девочки ушла вся краска, и, казалось, ее вот-вот стошнит. Староста ободряюще улыбнулась:

— Возвращайся в свою комнату. И если эти парни еще когда-то будут тебя доставать, сразу иди к профессору Дамблдору, слышишь?

Девочка кивнула, казалось, не в силах говорить. Она поднялась и выбежала из гостиной, даже не оборачиваясь. Рошелль повернулась к семикурсникам:

— Вы — стайка садистских свиней. Если я еще раз увижу, что вы издеваетесь над младшими девчонками, я сама вас отведу к Дамблдору.

Фредерик Нотт засмеялся, вставая и делая шаг ей навстречу. От одного его вида Рошелль затошнило. Она поспешила шагнуть назад, но врезалась в спинку кресла; пришлось остановиться. Девушка решила, что, подойди он слишком близко, она всегда сможет плюнуть ему в лицо. Ей давно хотелось это сделать.

— Я бы этого не делал, — сказал Фредерик с жуткой улыбкой на губах. — Ты только что забрала наше развлечение. Может, хочешь присоединиться к нам вместо нее? Если ты, конечно, больше не трахаешь Блэка. Мы не берем объедков от предателей крови.

На мгновение Рошелль почувствовала себя беспомощной, будучи зажатой между Ноттом и креслом. Девушка заставила себя глубоко вдохнуть. Она не боится его. Этот отвратительный человек никак не может на нее повлиять.

— Уверен насчет этого, Нотт? Мне кажется, ты бы взял все, что даже отдаленно женственно. Конечно, сложно будет найти что-то женственное, что приняло бы тебя.

Выражение его лица посуровело.

— Я бы прикрыл ротик на твоем месте, Виттори. Мне срать на то, что может подумать Дамблдор. Я бы взял тебя в тот день в Хогсмиде, не будь ты такой отмороженной. Может, ты теперь сговорчивее?

Нотт протянул руку, чтобы коснуться лица Рошелль, но она с силой ударила ее. В глазах слизеринца промелькнул гнев, и он схватил ее запястье, сильно сжимая пальцы. К тому моменту они собрали нехилое количество зрителей: на них уставилась половина слизеринской гостиной. Рошелль подавила порыв вскрикнуть от боли.

— Отпусти мою руку, Нотт.

— Только если ты согласишься провести ночь в моей спальне. Обещаю, что буду нежен — больно не будет.

От группы парней за ними послышалось несколько смешков, и слизеринка чувствовала, что на глазах вот-вот появятся слезы. Запястье начинало неметь. Сделав над собой усилие, чтобы успокоиться, девушка приподняла руку и сжала зубы у Нотта на кисти. Тот тут же разжал пальцы, вскрикнув от боли.

— Сучка! Она укусила меня!

Рошелль отступила как можно дальше от него, глядя, как слизеринец баюкает руку. В глазах ее полыхал гнев:

— Я бы насладилась моментом сейчас, Нотт. Ближе ко мне ты не окажешься.

С этими словами она развернулась и выбежала из гостиной Слизерина, пытаясь удержать слезы, что грозились покатиться из глаз.

* * *

Рошелль провела вечер в библиотеке с Лили, всеми силами стараясь выбросить Нотта из головы. Ей ненавистна была одна мысль о том, как его слова заставили мурашки ужаса пробежать у нее по коже. Она не сомневалась в том, что он придет в бешенство, и осознание того, что он может с ней сделать, пугало почти до паники. Люциус все еще был в больничном крыле. Что, если Нотт решит подстеречь ее на углу в каком-то пустынному коридоре однажды ночью? Мысль вызывала тошноту.

Девушка рассматривала визит к профессору Дамблдору, но ей было понятно, что это может не помочь. Нотт бы отказался признаваться, а у нее не было доказательств. После того, как Беллатриса фактически настроила весь факультет против Рошелль, слизеринка не сомневалась, что любые свидетели приняли бы сторону Нотта. Даже если бы не приняли, это мало бы что изменило. Ему бы назначили пару наказаний, что бы еще больше его разозлило. Не было и малейшей вероятности, что против слизеринца бы приняли серьезные меры: отец Нотта еще более влиятельный, чем ее собственный, если не больше.

— Хочешь встретиться еще раз, чтобы закончить задания по заклинаниям? — предложила Лили, когда они выходили из библиотеки. — Я знаю, что оно аж на следующий понедельник, но я бы хотела закончить его, чтобы не висело.

Рошелль кивнула:

— Эм, да, конечно. У меня завтра нет урока после обеда.

Эванс тоже ответила кивком; девушки приближались к концу коридора. Тут они должны были разойтись в разные стороны, но, не успей подруги попрощаться, послышался звук быстрых шагов. Староста Рейвенкло с пятого курса, которого обе девушки знали, бежал им навстречу, тяжело дыша.

— Рошелль! — выкрикнул парень. — Профессор Дамблдор хочет видеть тебя у себя в офисе!

Слизеринка приподняла бровь:

— Профессор Дамблдор? Зачем?

— Фредерика Нотта нашли возле поля для квиддича. На него было совершено нападение.

* * *

Второй раз за месяц Рошелль Виттори вошла в кабинет профессора Дамблдора и заняла кресло напротив директорского стола. В комнате были и профессор Слизнорт, и профессор Макгонагалл, так что девушка вдруг осознала, что ситуация серьезнее, чем она предполагала.

— Мисс Виттори. Вам известно, что произошло ранее сегодня вечером?

Староста Слизерина нахмурилась:

— Я… Я не знаю. Грегори упомянул что-то о нападении на Фредерика Нотта, но больше я ничего не знаю.

Дамблдор кивнул. На лице его была ободряющая улыбка, но Рошелль не чувствовала спокойствия. Что происходит? Почему, из всех учеников, вызвали именно ее?

— Мистера Нотта нашли возле поля для квиддича в весьма плачевном состоянии. В него несколько раз были посланы проклятья, что привело к потере сознания и кровотечению, когда рядом оказался второкурсник из Хаффлпаффа. Сейчас он в больничном крыле.

Глаза девушки широко распахнулись. Ей не было особо жаль Нотта, но слизеринка заставила себя натянуть обеспокоенное выражение лица:

— Он… Он в порядке?

— Он поправится, но проблема не в этом. Мистер Нотт заявил, что на него напал ученик, и что нет сомнений в том, что совершено это было с нечистыми намерениями. Он, однако, не увидел лица нападающего. Мистер Нотт настаивает, что к нему подошли сзади. Мы спросили его, если у него какое-либо представление о том, кто так с ним поступил.

Слизеринка замерла. Неужели они думают, что она напала на него? Это безумие, она даже не видела Нотта с той неразберихи в гостиной Слизерина! Паника на лице Рошелль не ускользнула от Дамблдора, тут же смягчившего тон:

— Мы не в чем не обвиняем вас, мисс Виттори. Тем не менее, мистер Нотт упомянул, что у вас с ним сегодня произошел конфликт. Довольно много учеников стали свидетелями.

— У нас действительно был конфликт, сэр, — кивнула Староста Слизерина, — но я не причастна к нападению. Я только сейчас о нем услышала. Он упомянул мое имя?

Директор не ответил.

— Могу ли я поинтересоваться, какова была природа этого конфликта между вами и мистером Ноттом?

— Они с приятелями издевались над пятикурсницей. Она выглядела весьма напуганной, так что я сказала им оставить ее в покое. Нотт был не очень этому рад, и, эм, — девушка запнулась, — от этого все и разворачивалось. Мы и так не особо ладим, сэр.

— Понятно, — начал, было, Дамблдор, прежде чем его прервал стук в дверь, за которой оказалась Лили Эванс; получив приглашение войти, девушка остановилась рядом с Рошелль с неуверенной улыбкой. — Я могу вам помочь, мисс Эванс?

— Извините, что прерываю вас, профессор, — затараторила гриффиндорка. — Но Рошелль не нападала на Фредерика Нотта. Мы сидели в библиотеке с четырех часов и ушли оттуда только несколько минут назад. Я все это время была с ней, и Мадам Пинс это подтвердит.

— Я и не сомневаюсь! — вдруг воскликнул профессор Слизнорт, до этого сидевший на удивление тихо, так что внезапный звук заставил всех вздрогнуть от неожиданности. — Профессор Дамблдор, это мои лучшие шестикурсницы! Я могу сказать вам с абсолютной уверенностью, что ни одна из них не связана с нападением на Нотта.

К удивлению девушек, декан Гриффиндора кивнула:

— Я согласна, профессор. Мне сложно поверить, что мисс Виттори бы пошла на такую глупость.

Кивнул и Дамблдор:

— Я и не говорил, что это так. Но я обязан спросить, известно ли им что-либо о том, кто стоит за этим нападением.

Рошелль покачала головой:

— Извините, профессор. Мы не имеем ни малейшего понятия.

— Спасибо. Вы обе свободны.

Девушки молча покинули директорский кабинет, быстро выскользнув в коридор. Они дождались того, чтобы выйти из слышимой в кабинете зоны, прежде чем заговорить. Слизеринка выдохнула, только сейчас осознав, что забыла дышать.

— О, хвала Мерлину, что ты пришла! — воскликнула Рошелль, с облегчением глядя на подругу. — Я думала, профессор Дамблдор может и вправду подумать, что это я на него напала! Что за неудача: кто-то напал на этого придурка сразу после того, как я поругалась с ним!

Лили нахмурилась, с сомнением глядя на собеседницу:

— Элль… Это была не неудача.

Староста Слизерина приподняла бровь:

— О чем ты? Ты знаешь, кто это был? Почему ты просто не сказала профессору Дамблдору, он бы тебе поверил!

— Потому что у этого человека были бы неприятности.

— И что? Если он напал на Нотта, он заслуживает, что бы…

— Рошелль, это был Сириус Блэк.

* * *

Сириус Блэк прохлаждался в гостиной Гриффиндора, играя в волшебные шахматы с Питером. Блэк постоянно выигрывал, но, казалось, его друг наконец справлялся лучше него. Сириус поморщился, когда его королева оказалась разбита на осколки. Но взгляд его оторвался от побежденной фигуры, когда портрет отворился и кто-то вошел в комнату.

Рыжие волосы Лили развивались, пока девушка стремительным шагом подходила к ним. Остановившись прямо у шахматной доски, Староста одарила Сириуса суровым взглядом:

— Она в бешенстве.

— Прошу прощения? Кто в бешенстве? — приподнял бровь Блэк.

— Рошелль, — со злобой прошипела Эванс; Сириус чуть, было, не упал с кресла от неожиданности: такого выражения на лице Лили он не видел с тех времен, когда они с Джеймсом еще не были парой. — Ты знаешь, что Дамблдор думал, что это она виновата? Твоя глупость могла стоить ей серьезного наказания!

Гриффиндорец резко выпрямился:

— Что? У нее неприятности?

— Нет, я обеспечила ей алиби.

Быстро поднявшись, парень взял со стола свою палочку и сунул ее в карман мантии. Он не ожидал, что его план отрикошетит так просто.

— Где она? Я пойду поговорю с ней.

— Скажу тебе, это не лучшая идея.

— Ладно, я сам ее найду, — огрызнулся Блэк, прежде чем отправиться в спальню за Картой Мародеров.

Он все рано или поздно исправит — он был уверен.

* * *

Рошелль Виттори в одиночестве сидела на берегу озера, когда Сириус наконец нашел ее. Облокотившись о ствол дерева, девушка обхватила колени руками. Блэк не спеша подошел ближе, наблюдая, как слизеринка разрывает на части сучок. Ее пальцы двигались с заметной быстротой и силой, и остроты этих движений хватало, чтобы понять степень гнева Рошелль. Через несколько мгновений она отбросила сучок и подняла взгляд:

— Просто уйди.

Парень покачал головой. Он подошел на шаг ближе, прежде чем опуститься на землю рядом с ней. Множество мелких веток и сучков тут же впились в его ноги, но было не до жалоб.

— Прости. Я правда не собирался затягивать тебя в неприятности.

Девушка нахмурилась:

— Вот как? И что же ты тогда собирался сделать? Стать героем? Думал, что тебя все начнут восхвалять, если ты нападешь на Нотта?

— Он чертов подонок…

— Я знаю, что он чертов подонок! Это не означает, что тебе нужно опускаться до его уровня, Блэк!

Несколько мгновений Сириус молчал. Единственным слышимым звуком был хруст очередного сучка, ломаемого Рошелль. Когда от ветки остались лишь мелкие кусочки, слизеринка потянулась за следующей. Губы Блэка тронула улыбка:

— Ты не достаточно еще их измучила?

— Заткнись. Не говори со мной.

Он снова замолчал, облокотившись на дерево рядом с ней. Староста Слизерина краем глаза наблюдала за ним, прежде чем подобрать очередной сучок.

— Зачем ты вообще это сделал?

— Хм?

— Нотт. Зачем ты напал на него? Он что-то сказал тебе?

Гриффиндорец тяжело вздохнул:

— Нет. Андромеда рассказала мне, что случилось в гостиной Слизерина… Что он сказал тебе. Не могу поверить, что у этого мерзкого кретина хватило дерзости к тебе прикоснуться…

— Ближе к делу.

— Я разозлился. И когда я возвращался с тренировки по квиддичу, они с приятелями сидели здесь и говорили о тебе. Ты не хочешь знать, что они говорили. Они придумывала какой-то план мести, что-то, связанное с тем, чтобы подстеречь тебя ночью, пока ты на дежурстве. Так что я дождался, пока он остался один, и преподал ему урок. Поверь, Рошелль, то, что я ним сделал, — ничто по сравнению с тем, что он бы сделал с тобой.

Девушка почувствовала, как сердце камнем падает вниз. Она была права. Нотту захотелось добиться возмездия, и он готов на что угодно ради этого. Слизеринку передернуло, но Сириус этого не заметил. Он продолжал:

— Я ни о чем не жалею. Выбор был между ним и тобой под ударом, и я бы в любой ситуации выбрал его. Я не мог просто сидеть сложа руки, позволяя им причинить тебе вред. Он больше никогда к тебе не подойдет, я обещаю.

Рошелль в изумлении уставилась на него:

— Ты идиот. Что, если бы тебя поймали?

— Дамблдор справедливый. Я бы рассказал ему правду.

— Правду? — прошипела девушка, поворачиваясь к нему. — Правда немногим ценнее дерьма с этими людьми, Блэк! Я рассказала правду отцу, и это чуть, было, не отправило меня в другую школу! Если папаша Нотта узнает, что это твоих рук дело, тебя в одно мгновение исключат, и Дамблдор ничегошеньки не сможет сделать! Школьный совет попечителей полон таких, как мой отец и дядя Абрахас, только и ищущих возможности превратить твою жизнь в ад.

Сириус пожал плечами:

— Пусть попробуют. Ты не можешь вызвать во мне чувство вины, Рошелль.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым, я хочу, чтобы у тебя была голова на плечах! У твоих поступков есть последствия! Если бы ты заявился к Дамблдору и выложил какой-то бред о защите моей чести, это бы дошло до моих родителей! Ты хоть представляешь, что бы они сделали, если бы узнали, что я общаюсь с тобой?

— Я знаю, — кивнул парень, — тебя бы отправили в Шармбатон.

— Забудь обо мне! Они бы, наверное, убили тебя! Ты, конечно, идиот, но я бы предпочла не видеть тебя мертвым!

— Потому что я тебе нравлюсь, не так ли?

Слизеринка одарила его мрачным взглядом:

— Я не шучу, Блэк. И мы уже об этом говорили, ты мне не нравишься. Хочешь, чтобы тебя исключили? Вперед. Мерлину известно, что моя жизнь была в десять раз легче без тебя поблизости.

— Ты хотела сказать «в десять раз скучнее».

— Нет, не хотела. Ты не делаешь ничего интересным, ты все усложняешь.

— Как, черт возьми, я все усложняю?

Девушка закатила глаза:

— Да хоть прямо сейчас. Я собиралась злиться на тебя за то, что ты сделал, но потом ты сказал всю ту фигню о том, что сделал это ради меня. Зачем тебе это, вообще?

Блэк пожал плечами:

— Точно не знаю. Это был импульс.

— У тебя все импульс. Ты когда-нибудь, вообще, думаешь о том, что делаешь?

— Очень редко, — он снова пожал плечами. — Гораздо легче делать то, что хочется сделать. Раздумья — пустая трата времени. Посмотри на это так: сейчас я чувствую импульс поцеловать тебя. Если я начну об этом думать, то, возможно, отговорю себя.

Рошелль одарила его мрачным взглядом, когда вдруг осознала, что парень наклоняется ближе к ней.

— Не смей. Мы уже говорили о твоих вторжениях в мое личное пространство.

Сириус усмехнулся, касаясь ее подбородка и поворачивая лицо слизеринки к себе.

— Нет, это ты говорила. Я с этим не соглашался. Ну давай, Виттори, хоть раз дай инстинктам волю.

— Мои инстинкты говорят мне ударить тебя между ног.

— Врунья.

Блэк наклонился еще ближе, и Рошелль поняла, что он прав. В серых глазах гриффиндорца читалось внимательное наблюдение, когда его ладонь поднялась выше по ее щеке, так что пальцы коснулись шеи. В голове отчаянно бился беззвучный крик, пока дыхание сбилось, но девушка не могла ничего с собой поделать. Проскользнула мысль о том, чтобы оттолкнуть его, как в прошлый раз, но она этого не сделала.

Она дала инстинктам волю. Накрыла его ладонь дрожащими пальцами, чувствуя прикосновение к его коже. Сознание наполнило счастливое затмение, когда Сириус не спеша притянул ее к себе, касаясь ее затылка. Девушка почувствовала тепло его дыхания за мгновение до того, как его губы коснулись ее собственных. Прикосновение было легким и почти сразу же исчезло. Рошелль была едва ли не разочарована. Она уже, было, собиралась отстраниться, когда он снова накрыл ее губы поцелуем, в этот раз более сильным; слизеринка резко заморгала, в конце концов закрывая глаза на время поцелуя.

— Ай, — пробормотал Блэк, медленно отстраняясь и подвигая ногу, чтобы вытащить из-под нее сучок. — Прости, в меня впилась эта штука. Ты не могла найти место получше? У меня муравей по ноге ползет…

Он повернулся, чтобы посмотреть на слизеринку, не не обнаружил на лице Рошелль ожидаемой улыбки. Из-за бледности девушки казалось, что ее вот-вот стошнит. Сердце Сириуса замерло. Эмоции в ее серо-голубых глазах читались настолько отчетливо, будто были написаны словами:

«Что я наделала?»

— Рошелль, — осторожно начал парень, но она уже отодвинулась от него. — Рошелль, не…

— Нет, — слизеринка отчаянно замотала головой в явной панике. Ее нижняя губа дрожала, и Блэк наблюдал, как девушка с трудом поднимается на ноги, несколько раз поскальзываясь, но в итоге находя равновесие. — Я так не могу. Блэк, прости, я не могу…

— Почему?

— Это неправильно!

Гриффиндорец вдруг почувствовал внезапный прилив гнева. Он тоже поднялся, хватая девушка за руку и заставляя посмотреть на себя.

— Прости, и что же именно тебе показалось неправильным?

— Нет! — Староста Слизерина казалась растерянной, но она вырвала руку. — Все казалось правильным, но я не могу… Блэк, это моя семья! Я не могу так с ними поступить, если они узнают…

— Ты боишься их? Боишься, что они навредят нам?

— Нет никаких «нас»! И никогда не будет, только если я не начну выбирать между тобой и ними! Ты не можешь заставить меня сделать этот выбор, не сейчас! — настойчиво, с истеричными нотками в голосе ответила Рошелль.

— Мне кажется, ты его уже сделала.

Девушка уставилась на него. Сириус достал из кармана мантии знакомую прямоугольную коробочку. Она знала, что в ней: он уже пытался вручить ее ей. Слизеринка растерянно заморгала, когда парень протянул ей ее снова.

— Что ты делаешь?

Блэк смотрел ей прямо в глаза:

— Когда ты вернула мне это, ты сказала отдать ее кому-то, кто мне не безразличен. И именно поэтому я отдаю ее тебе. В этот раз ты не можешь отказаться.

Дрожащей рукой она взяла коробочку. Рошелль подняла взгляд в надежде прочесть что-то в его глазах, но он уже развернулся и зашагал прочь.

«Что я наделала?»