За северным ветром. Часть I: Возлюбленный (гет)

Кабак на улице Светозарского с примечательным названием «Мертвецкий пьяный» был самым популярным местом попоек у небогатых горожан. Почти каждый вечер в будние дни там собирались любители выпить и умеренно поглощали спиртное. В выходные дни и на праздники тут становилось оживлённее: пили уже вёдрами, а об умеренности не было и речи. Семь праздничных дней Новолетия для таких вызывающих жалость людей были отличным поводом напиваться беспробудно целую неделю и своим состоянием соответствовать названию кабака.

В шестицу на третий день Новолетия в заведении появился посетитель, который надолго оставил о себе память своей щедростью, напоил всех присутствующих и продолжал пьянку с утра до наступления темноты, когда все обессиленные повалились алкогольным сном.

В полночь к дверям кабака подъехал санный экипаж, из которого вышел мужчина в робе диакона — это был Игорь. Весь прошедший день он был занят, выполняя важное поручения государя, и только вечером до него дошел слух о ссоре Славия и Русаны. Используя управляющий талисман с хамелеоновым кристаллом, умеющим менять цвета, диакон по окомиру быстро вычислил местоположение своего ученика.

Переступив порог, диакон услышал громкий храп и оказался в провонявшем перегаром питейном зале, слабо освещённом лишь горящим в углу камином. За одним из столиков, он увидел Славия, который сидел в окружении посиневших спящих пьянчуг и сам был жутко нетрезв. Его дорогое пальто, залитое пролитыми спиртными напитками, небрежно валялось на полу, как тряпка. Игорь впервые видел сироту в таком состоянии.

— Ты понимаешь? — плёл Славий пьяным говором, обращаясь к соседу, который, опустив голову, находился в полусонном состоянии и лишь мычал что-то в ответ — Она дочка самого… А кто я такой?.. Обычный деревенский парень, безродный сирота… Мы клялись друг другу в любви и верности, а она уже под руку с другим… красавцем дворянином. Я слышал, что они, — он указал пальцем наверх, — очень изменчивы… эти сильные мира сего, но никогда бы не подумал, что она такая же. Она сказала, что ненавидит меня, а я её люблю. Вот так вот… Похоже, ты меня совсем не слушаешь.

Закончив монолог, Славий налил себе ещё вина, но тут чья-то сильная рука вырвала стакан и отшвырнула прочь. Молодой человека поднял глаза и, отупевшим от спиртного взглядом, увидел Игоря.

— О, папаня! — вскрикнул он, язвительно заулыбавшись. — Или как мне вас величать — ваше диаконское высочество или князебрат?

— Сколько ты уже выпил сегодня? — строго спросил Игорь, с негодованием смотря на с сироту.

— Не помню, — ответил тот и завертел головой.

— А деньги? У тебя должно быть около ста золотых червонцев жалования, накопленных за три месяца. Неужели ты их все пропил? На такую сумму можно напоить всех пьянчуг в квартале.

Надув щеки, Славий медленно полез во внутренний карман залитого вином фрака, но вместо денег достал оттуда два билета в цирк. Иронично улыбнувшись, он порвал оба билета и неряшливо кинул клочья под стол.

— Денег нет, но мы с мужиками держимся, — произнёс он, разведя руками, и саркастично заулыбался.

Затем сирота с размаху ударил кулаком по столу и воздействием магии отшвырнул в разные стороны посуду и пустые бутылки

— Славий, очнись, — шепотом проговорил Игорь, тряханув сироту за плечо, — ты уже член царской династии, а я твой законный отец. На следующей неделе об этом известят всю страну. Ты был у государя и дал согласие, так что соответствуй своему новому положению. Поднимайся и пошли.

— А мне плевать! — вызывающе фыркнул Славий. — Я согласился только для того, чтобы быть поближе к Русане, добиться её руки, а теперь… на какого лешего мне все ваши титулы и звания? Мне ничего не надо, хоть царскую корону предлагайте. Оставьте меня в покое.

— Идём, тебе здесь нечего делать, — сказал Игорь, подобрал с пола пальто, и буквально потащил за собой сироту, которые не сопротивлялся и едва стоял на ногах.

Вытащив Славия на улицу, Игорь на секунду отпустил его, чтобы открыть дверцы экипажа, и тот с грохотом упал лицом в сугроб.

— Вот же горе луковое, — произнёс диакон с недовольной гримасой, поднял сироту и затолкал его в сани. — В гостиницу «Красимир»! — приказал он кучеру.

Они быстро домчались до места, и их в передней с возгласами встретил хозяин гостиницы:

— Спаси Светомир! Что случилось с несчастным мальчиком? На нём лица нет. Ведь только прошлым утром он счастливый покинул мою гостиницу, сказав, что направляется в царский дворец, а затем в цирк на свидание с девушкой.

— Он пьян, Лавр Самойлович, — коротко ответил Игорь, толкая вперёд сироту, который, как заколдованный, смотрел вперёд невидящим взглядом.

— Пьян?! Я никогда не видел, чтобы он даже прикасался к спиртному в моей столовой. Что заставило его напиться?

— Не спрашивайте, Лавр Самойлович, — сказал диакон, потащив ученика по лестнице

— Тут и спрашивать ничего не надо, — со вздохом произнёс хозяин, когда гости скрылись на втором этаже. — Ясно дело, что поругался со своей барышней. Так ведь дело житейское: сегодня подрались — завтра поцеловались. Такова жизнь.

Применив усыпляющее заклинание, Игорь уложил юношу в постель, а после отправился в свою комнату и долго не мог уснуть, рассуждая о том, что могло стать причиной ссоры влюблённых. Он решил утром переговорить с ними по очереди, разузнать детали ссоры и попытаться их примерить. В конце концов, мучаясь от бессонницы, диакон наложил усыпляющее заклинание на самого себя — чародеям такое практиковать не рекомендуется.

Проснувшись утром, диакон взглянул на часы и понял, что переборщил с магией и проспал больше, чем нужно. Умывшись и одевшись, он вышел в коридор и заглянул в комнату Славия — сироты там уже не оказалось.

— Проклятье! — выругался Игорь и побежал стремительно вниз. — Лавр Самойлович, вы видели Славия?! Куда он ушел?

— Да, видел, — ответил хозяин гостиницы, находясь на своём рабочем месте, — он ушел час назад, одетый снова в робу послушника. Сообщил, что сегодня съезжает из гостиницы и возвращается в монастырь, на что я ему возразил, что его комната оплачена до седьмого числа, а сегодня только четвёртое. Он ничего не ответил и не сказал, куда направляется. Странно, что я не увидел у него никаких признаков похмелья.

— Он применил заклинание мгновенной трезвости, — сказал Игорь и взял в руки круглый талисман-медальон, висящий у него на шее, — которое моментально выводит алкоголь из организма и убирает похмелье. Почему я вчера сам не догадался его использовать? Окомир передаёт на этот предмет и записывает информацию обо всех его магических действиях.

Талисман был украшен светящимися и переливающимися магическими рунами, которые мог прочитать только опытный диакон, а в самом центре вставлен управляющий хамелеоновый кристалл, умеющий менять цвета. Сейчас он светился тёмно-зелёным — это означало, что носитель окомира жив и здоров, но испытывает некоторое душевное волнение.

Прошептав заклинание, Игорь велел кристаллу показать местонахождение Славия: волшебный камень сверкнул лучом и открыл магией карту Ильяграда, на которой светящимися точками отображалось, что носитель окомира передвигается в центре города.

— Он у дворца, — произнёс диакон, с несвойственной для него сияющей улыбкой на лице. — Очевидно, всё-таки хочет попрощаться с Русаной перед отъездом. Там я его и перехвачу.

Славий действительно снова находился в дворцовом комплексе, намереваясь поговорить с Русаной, чтобы между ними не осталось недомолвок после расставания. В глубине души он надеялся, что им удастся помериться.

Но когда он добрался до Склавинского дворца, то путь ему преградили привратники, которые наотрез отказались пропускать его.

— Пустите меня, — умолял он, разделённый с ними решеткой ворот, — мне нужно сказать ей только пару слов.

— Не могу, — ответил старший привратник, мотая головой, — сегодня ночью кто-то пытался проникнуть во дворец, поэтому его высочество приказал усилить охрану и не пускать посторонних. Идите прочь.

— Тогда передайте весточку Русане, сообщите ей, что я здесь и хочу с ней поговорить. Пусть она выйдет. Скажите, что я уезжаю и хочу попрощаться.

— Никак нет, — не уступал слуга, — нам велено ничего не передавать ей, особенно от вас.

— Да что же вы такие упёртые! — закричал Славий и всплеснул руками.

— Это вы, сударь, очень упёрты, что не можете понять, что девушка не хочет вас видеть! — послышался громкий вызывающий голос и из дворца высокомерной походкой вышел князь Юлий.

— Ты?! — оскалился сирота, сжав в кулаках металлические прутья ворот. В нём снова вспыхнула ревность, которую он, казалось, усыпил, когда направлялся сюда, но теперь она снова ослепила его гневом.

— Да, это я! — с гордостью произнёс Юлий. — Уходите прочь! Русана никогда больше не встретится с вами. Она не дружит с изменниками и предателями. Вы ей больше не нужны.

— Значит, ты ей нужен? — Славий продолжал злобно выжигать взглядом князя.

— Да, ей нужен я! — самодовольно проговорил красавец брюнет и вздёрнул подбородок.

— Врёшь! — закричал сирота взбешенно, затем резким движением просунул руку через решетку, схватил Юлия за грудки и, резко притянув к себе, ударил его с силой головой об прутья, снова разбив нос.

— Помогите! Чего вы стоите? — завопил князь, пытаясь освободиться, но Славий ещё несколько раз ударил его об решетку.

Привратники поспешили на помощь, вырвали Юлия и вцепились в руку сироты, который теперь оказался в неудобном положении и рисковал пострадать.

— Хватайте его! — кричал Юлий осклабившись, пытаясь платком остановить кровь. — Мерзкое низкородное отребье! Теперь-то я тебя проучу!

Выскочив через калитку трое крепких привратников, ударом по лицу, повалили сироту на снег и стали бить его ногами, добавляя кулаками.

Юлий с довольной ухмылкой тоже вышел из ворот, намереваясь, если не присоединиться к избиению, то точно быть его вдохновителем.

— Будешь знать теперь, как касаться своими грязными руками князей, — приговаривал он поучительно.

Внезапно на дороге, несясь на бешенной скорости, показались сани, из которых на хожу выпрыгнул диакон и выкрикнул, взмахнув руками:

— Оризмо твор: замрите! — на ладонях у него сверкнула синяя магия и её лучи ударили в Юлия и привратников, которые в одно мгновение остолбенели в тех же позах, оставаясь способными только двигать глазами.

Игорь подбежал к избитому Славию, чтобы помочь ему подняться. С болезненной гримасой сирота встал на ноги, опёрся на плечо диакона и прибежавшего на помощь кучера. Они повели его в сани.

— Отбили мне все рёбра, сволочи! — тяжело дыша, проговорил Славий и харкнул кровью на снег. — Хотя я первый начал, поэтому сам виноват.

Кроме этого у него был подбит левый глаз, разбита губа и осталась большая ссадина на лбу, не считая других мелких синяков на лице.

— Скорее едем, пока эти ребята не отошли от заклинания, — приказал Игорь кучеру, когда они оказались в санях.

Экипаж сорвался с места и умчался прочь, скрывшись за деревьями внутреннего властимирского парка.

— Значит, ты теперь враждуешь с Юлием Немеровским? — задал вопрос Игорь, применив лечебное заклинание, чтобы помочь юноше унять боль.

— А бес его знает, как зовут этого дворянское хлыща, — ответил Славий, свесив набок голову, закрыв заплывший глаз и скривив губы в ухмылке. — Вчера я его встретил с Русаной. Быстро сдружились голубки.

— Как и где вы с ней поссорились?

— На Белой площади у лавки Феофилакта Платоновича, вы его, очевидно, знаете. Спросите у него подробности, если хотите, он всё видел, а мне тошно вспоминать вчерашний день… Хорошо эти ребята меня отметелили, — добавил он, вновь скорчив болезненную гримасу, — а главное — за дело: нечего на чужих барышень пасть разевать.

— Чужих? — переспросил удивлённо Игорь.

— Да, всё так. Я просто кое-что понял, когда пил вчера и шел размышлял сегодня по городу: чужая она мне, абсолютно чужая. Мы с ней из разных миров: Она с недосягаемых вершин, а я с самого глубокого дна. Мы несовместимые противоположности. Думаю, ей лучше будет с этим красавцем Юлией, который из её круга, или ещё с кем-нибудь оттуда, но не со мной.

— Ты любишь её, но сейчас в тебе говорит обида и гнев. На самом деле ты так не считаешь и глупо внушаешь себе негативные мысли. Она тоже любит тебя.

— Какая разница? Ведь всё равно нам с ней не суждено быть вместе.

— И что ты намерен делать дальше?

— Пить буду, — ответил юноша с горькой ухмылкой, всё больше предаваясь меланхолии, которая утром ненадолго отступила, но теперь снова начала овладевать им. — А после праздников вернусь в монастырь и вступлю в диаконы, по вашим стопам, папаня.

— Славий! — вышел из себя Игорь. — Что это за выходки обиженного ребёнка? Вчера прогулял весь день в кабаке, утром собрался обратно в монастырь, а сейчас опять хочешь пьянствовать. Заливать душевную боль алкоголем — это не решение проблемы, а её усугубление! И что ты, юнец, понимаешь в том, каково это быть диаконом… Стал диаконом — всё равно, что умер. После этого твоя жизнь принадлежит только служению Светомиру. У тебя нет настоящего горя, чтобы делать такие жертвы… Взгляни ты на себя со стороны! К тебе благосклонны первые лица государства, у тебя есть возлюбленная, о которой только можно мечтать. Многие отдали бы большую часть жизни, чтобы добиться таких результатов. Удача сама идёт к тебе в руки, а ты пытаешь её оттолкнуть!

— Нет у меня больше возлюбленной, — озлобленно проговорил сирота. — И ничья благосклонность мне не нужна. Я не собирался лезть из грязи в князи. Оставьте меня в покое! Вы мне не отец! Остановите сани!

Кучер остановил коней. Славий выскочил из экипажа и, прихрамывая, с опущенной головой побрёл в неизвестном направлении.

В памяти прокручивались последние моменты ссоры, когда он получил пощёчину от Русаны и услышал он неё фразы ненависти в свой адрес. Эти слова эхом звучали у него в голове и отдавались душевной болью.

Высунувшись в окно, Игорь с сожалением посмотрел ему вслед.

— И куда ты собрался? — крикнул диакон.

— Дайте мне прогуляться и побыть одному, — ответил Славий, не оборачивая головы. — Не волнуйтесь, пить я больше не буду. Алкоголь плохой помощник в решении проблем, и я им никогда не увлекался. Если что, то ваш поводок ведь постоянно работает, — добавил он, помахав через плечо запястьем с окомиром.

Диакон прекрасно понимал моральное состояние молодого человека, ведь он испытывал подобное, когда потерял свою Татьяну, но его любимая была убита и её нельзя было вернуть, а Русана — жива и здорова, поэтому было ясно, что сирота делает из мухи слона, предаваясь такому отчаянию. Эту пару разлучила всего лишь ссора, подробности которой Игорь до сих пор не знал, но собирался узнать. Нужно во что бы то не стало выводить Славия из состояния подавленности.

Тяжело вздохнув, Игорь сел обратно в сани и крикнул кучеру:

— Едем обратно в Склавинский дворец… Хотя нет! Сначала посетим ярмарку на Белой площади!

Просвистела плеть кучера, лошади заржали и экипаж вновь укатил.

Славий в задумчивости гулял по городу до самой темноты, не перекусив, — у него не было аппетита и денег, — и не делая передышек. Он посещал разные места, но особенно его интересовали живописные городские парки с незамерзающими фонтанами, где он прогуливался среди зелёных хвойных деревьев по вычищенным от снега аллеям и чувствовал себя здесь намного бодрее, будто природа питала его не хуже еды.

Когда наступила ночь, Славий всё так же пешком добрался до гостиницы «Красимир» и остановился перед дверью, как краем уха услышал какой-то шорох и насторожился.

«Что-то знакомое…» — подумал он, ощущая чародейским чутьём, что кто-то рядом.

Пользуясь слухом, он отошел в сторону и зашел в тёмный переулок, где-то внезапно услышал собачий скулёж.

— Ратмир! — воскликнул сирота, даже в потёмках узнав своего питомца лежащим на сугробе. — Как ты здесь оказался?

Подбежав к псу, он дотронулся до него, собираясь обнять и потрепать за холку, но вдруг почувствовал что-то мокрое и липкое на руках — это была кровь.

— Сохрани Светомир… — проговорил Сливий вне себя от негодования. — Тебя ударили ножом! Ратмир, только не умирай!.. Батюшки, как же ты дополз сюда? Сейчас я тебе помогу, — он применил лечебное заклинание, осветив её аурой весь переулок и увидел поперёк шеи пса длинный кровоточащий порез.

Овчарка жалобно заскулила, узнав по запаху своего хозяина. Магия быстро остановила кровотечение, но собака всё ещё была слаба.

Славий взял своего друга на руки и с осторожностью понёс в гостиницу, приговаривая:

— Идём, мой хороший, сейчас я тебя покормлю и уложу отдыхать. Кто бы тебя не ранил, он поплатится за это. И почему ты убежал от Русаны? Надеюсь, с ней всё в порядке?

Зайдя в гостиницу, Славий услышал очередные вскрики излишне сентиментального Лавра Самойловича, затем занёс Ратмира в свою комнату, уложил на мягкий коврик и перевязал рану платком. После этого он спустился в столовую за едой, накормил питомца и подкрепился сам. Убедившись, что пёс в порядке, сирота успокоился и с облегчением лёг спать.

В половине первого ночи вдруг раздался негромкий стук в дверь гостиницы, которую хозяин всегда запирал перед сном. Лавр Самойлович обладал хорошим слухом, поэтому сразу проснулся и решил, что это явился какой-то запоздавший постоялец. Он поспешил к двери, в которую продолжали нетерпеливо стучать.

— Иду, иду, потерпите, — пробормотал вполголоса беловодец. — Кто вы?

Открыв дверную щелку для глаз, он выглянул наружу и вскрикнул от неожиданности, разглядев при свете уличного фонаря ночного посетителя.