Холмс и Холмс (джен)

* * *

Ровно в восемь серая машина тормозит у подъезда дома, и ровно в восемь ноль одну Майкрофт, захлопнув дверь и перекинув через плечо ремень, жмет руку дяде. В салоне приглушенно играет что-то из кантри, и дядя Руди привычно шевелит ртом, неслышно подпевая. Когда куплет кончается, а машина разгоняется после первого светофора, он говорит:

— У меня тут есть радио, если хочешь.

— Не имеет значения.

Дядя пожимает плечами и подкручивает динамик. Несколько минут они едут в молчании, и статус ситуации выдает только повисшее, несмотря на заводные деревенские напевы, напряжение.

С последней их встречи прошел почти год, и дядя мало изменился. На вид — немного отрастил каштановую с проседью бороду и заменил стекла в очках на более толстые... А, и снова начал курить: силуэт в кармане и размазанный след пепла по нижней рамке окна со стороны водителя. А подтянутость, фирменная невозмутимость, которая так бесит мамулю, и дурной музыкальный вкус остались прежними.

На очередном светофоре раздается звонок.

— Да, — дядя кивает Майкрофту: приглуши звук. — Да… — Повисшая пауза красноречива даже, пожалуй, излишне. Майкрофт незаметно сжимает в кармане пиджака правую руку. — Пришлите снимок. Принято. Майк, — дядя закидывает телефон на панель над рулем. — Короткая сводка. Сегодня в четыре ноль семь Эвр Холмс покинула Шерринфорд в сопровождении санитара Билла Сандерса. В настоящий момент ее местоположение неизвестно, но этим занимаются.

Майкрофт коротко кивает, мысленно дописывая в дядину фразу окончание “мои люди”. Неофициально, но с согласия вышестоящих привлеченные лично Рудольфом Холмсом люди из спецслужб. Это, конечно, логично следовало из утреннего звонка дяди, но только сейчас Майкрофт представляет две чаши весов: на одной — Эвр, на другой — тренированные агенты британской разведки. Откровенно говоря, не так уж плохо.

— Ну разумеется, занимаются, — медленно повторяет дядя, выразительно поглядывая на Майкрофта в зеркало. — Так что разожми кулаки и подыши. И дослушай до конца.

Внутренне поморщившись, Майкрофт неторопливо складывает руки на коленях. Собственное напряжение раздражает всегда, когда задача справиться начинает напоминать попытку запихнуть выкипевшее молоко назад в кастрюлю, но в присутствии дяди — особенно.

Дядя продолжает, откинув тон профессионального докладчика:

— Наша девочка сумела не только подговорить этого идиота-санитара, но и завести друзей из числа охраны. С этим разбираются отдельно: пока неясно, как они вообще пересеклись. Но их не только выпустили, но еще и стерли все записи с камер с часа ночи до четырех.

Просто умница.

— На чем они выбрались? Им потребовался бы вертолет. Или лодка, на крайний случай.

— Нужно совсем потерять интеллект, чтобы не заметить вертолет, — хмыкает дядя. — Лодка, конечно. У них, очевидно, был сообщник со стороны, который и пригнал.

— И его не нашли.

— Зато нашли лодку. На ближайшей стоянке прогулочного водного транспорта. Нелегальной, как оказалось. В лодке никаких следов. — Дядя ненадолго замолкает, пока они сворачивают на шоссе, пропуская грузовик с рекламными слоганами, и продолжает: — Наша умница не оставляет свидетелей. Билла Сандерса нашли недалеко от Сохо — смерть от удушья, отравился угарным газом в машине. Предполагаю, сообщника с лодкой искать бессмысленно. Живого, я имею в виду.

Разумно.

Раздается трель, извещая о смс-сообщении. Дядя перехватывает руль одной рукой, притормаживая, и нажимает несколько кнопок. Лицо у него остается неподвижным, но рука на руле напрягается — взбухают светлые вены.

— Взгляни, — ровно предлагает он.

Майкрофт подносит телефон к лицу, разглядывая открытый снимок. Это… Он жмет кнопку увеличения, раз за разом, пока изображение не оказывается размытым, но даже в размытых чертах нарисованных человечков легко узнаются… персонажи.

— В квартире Сандерса был пожар, — отрывисто произносит дядя, не поворачивая головы. — Возгорание произошло около шести утра. Пожарная служба прибыла в половине седьмого.

Эвр и огонь. Ну конечно. Майкрофт откладывает телефон на панель, медленно выдыхает и сосредотачивает взгляд на дороге. Мимо проносятся каменные частные дома, мелькая черепицей. Через два поворота — дорога к дому родителей. Пять-семь минут езды.

— Там уже побывала полиция.

— Разумеется, это поджог.

— Да. Они нашли следы горючего вещества. Банальный бензин.

— А это… послание? — Майкрофт дергает уголком рта.

Дядя повторяет его жест точь-в-точь.

— Рисунок передал свидетель… Правда, сначала он покусал сержанта полиции и инспектора, но потом на помощь не пришла соседка. У Сандреса был пес, Майк. Видимо, девочке он понравился.

* * *

В нескольких кварталах от Сохо тип с дредами заворачивает в китайскую забегаловку и тратит почти час на тщательное поглощение лапши и смс-переписку. Шерлок наблюдает за ним, сидя на остановке на другой стороне улицы, и с каждой минутой смесь азарта и сосредоточенности вытесняется раздражением. Нелогичное и мешающее — разумеется, слежка никогда не бывает увлекательной от и до, он это прекрасно понимает. Так что раздражение — просто следствие желания поскорее найти ответ.

“Следствие полного отсутствия самоконтроля”, — снисходительно шепчет голос брата, и Шерлок мысленно шипит: “Иди к черту”.

По косвенным признакам можно предположить, что лавка с китайской лапшой — не конечная цель этого человека: никакого нетерпения, поза расслаблена. Он или никого не ждет прямо сейчас, или до встречи еще полно времени.

Стараясь не выпускать из поля зрения предполагаемого координатора, Шерлок поглядывает и на людей на остановке, отмечая очевидные детали. Женщина в красном плаще — вероятно, едет на свидание, а ухажер не в восторге от курящих, поэтому одеколоном тянет на всю остановку, а из кармана она вытаскивает несколько пачек жвачки: покупает постоянно, переживая, что может внезапно закончиться. И пепел на подоле, конечно, который она не заметила. Шерлок с минуту разглядывает ее, но так и не окликает. Не его дело.

За час он успевает вычислить вдову-швею из Ирландии, немолодую художницу с алкогольной зависимостью, отставного военного и пенсионерку-завсегдатая кондитерской. А потом, наконец-то, тип покидает забегаловку и направляется дальше.

Пешком он доходит до Сохо, останавливается на площади Пикадилли и утыкается в телефон. Шерлок притормаживает неподалеку, демонстративно рассматривая киоск с журналами и периодически поглядывая в сторону. Через минуту движения продолжается — они доходят до Риджент-стрит и там сворачивают в переулок за книжным магазином.

Сворачивает, точнее говоря, тип с дредами — а Шерлок спустя полминуты пытается последовать за ним, но, едва заглянув в узкий, заставленный мусорными баками и старыми коробками проход, натыкается взглядом на мрачные лица.

— Вот, — тип с дредами тыкает в него пальцем, — с самой Вудлоу-роуд тащится за мной.

— Мелкий нарик, небось, — пожимает плечами невысокий крепкий парень, немногим старше первого — лет двадцати-двадцати пяти, но значение имеет другое: характерная выпуклость над ремнем у него под левой рукой. — Чего надо, дружище?

Несколько секунд уходит на оценку ситуации. Можно убежать — он успеет оказаться на людной улице раньше, чем его настигнут, но это может похоронить начатое расследование. Плохо. Притвориться одним из их поэтического кружка? Плохо, но не критично: нужен расклад, в котором отсутствие подробной легенды и общей вменяемости будет вариантом нормы.

Две секунды — накидать план действий, еще секунда — поморщиться, лихорадочно облизнуть губы, судорожно выдохнуть, словно все это время он задерживал дыхание — ну же, это элементарно, при знании комплекса симптомов нет ничего проще, это не Шекспир. И выдавить прерывающимся высоким голосом:

— У меня есть деньги. — Настойчиво повторить, делая шаг вперед и спотыкаясь о собственные ноги: — Есть! Сколько… сколько вам надо?

Двое переглядываются. Тот, что старше, проводит языком под верхней губой, размышляя, — и тут раздается звук. И все летит к чертям.

Чертова полицейская сирена.

* * *

У сержанта полиции Грегори Лестрейда день не задался с самого утра.

Все началось с того, что в шестом часу он проснулся от звука пластика, бьющегося о кафельную плитку, и спросонья понял, что это оставленный на раковине телефон только что попрощался с жизнью. К счастью, оказалось, что только с аккумулятором.

Когда аккумулятор был вставлен назад, телефон зазвонил снова, рвано вибрируя, и хриплый голос стажера-эксперта, Мартина Стивенсона, доложил о том, что нужно срочно ехать на вызов куда-то в дичайшую задницу. Грег, конечно, был готов и не к таким подвигам, когда шел в полицию, но все-таки вежливо поинтересовался — какого, собственно, черта, если у него выходной? Но они оба со Стивеном знали, что “черт” именуется просто: нехватка людей.

Поэтому уже в половине седьмого Грег, поеживаясь от утреннего ветра, шагал к месту преступления. На шестом этаже многоквартирного дома, пропахшего гарью, его встретил мрачный инспектор Милтон. И группки соседей, шумно переговаривающихся этажом выше и этажом ниже — видимо, с пострадавшего этажа их все-таки выгнали. Где-то лаяла, захлебываясь, уже охрипшая собака, у кого-то трезвонил мобильник, дверь квартиры, почерневшая и покореженная, стояла прислоненной у стены.

По короткому кивку Милтона Грег разогнал галдящих свидетелей, записав их данные и пообещав, что всех их, разумеется, допросят в ближайшее время (половина из них сразу же заторопились по делам); отцепил от своего рукава старушку, которая держала под мышкой пучеглазого мопса, выяснил, что мопс принадлежал хозяину квартиры, и, присмотревшись, заметил свернутый листок бумаги у пса под мордой. Попытка дотронуться до ошейника стоила Грегу прокушенного пальца и трехминутных причитаний свидетельницы.

В конце концов, конечно, старушку допросили, ошейник с ее помощью изъяли и упрятали в пакет для улик, и дальше последовала нудная бумажная работа. Стивенсон умотал в участок первым, помахивая прозрачными пакетами и светя во все стороны двухнедельными синяками из-под глаз. Завидовалось ему, в общем, не очень. Через минут сорок он прислал сообщение со словами “ловите маньяка” и фото-вложением. Грег тогда как раз закончил опрашивать третьего из свидетелей, который через предложение повторял “у меня нет, ха-ха, проблем с законом, ха-ха, сэр, ха” (вашу травку мы поищем потом, мистер Ли, ха-ха), и задумался над ответом, когда на этаже появились парни из спецслужб.

Грег их недолюбливал, вообще-то, как и многие из полицейских, но заочно: это столкновение с правоохранительной элитой было у него первым. Не то чтобы он ждал чего-то особенного, но почувствовал легкое разочарование, когда два типа в гражданском просто перекинулись парой слов с инспектором, а Милтон, помрачнев, кивнул и отдал приказ не мешать этим типам тут во всем копаться. Один из них пристроился за спиной Грега, когда он начал опрашивать четвертого свидетеля, и это серьезно подбешивало. Грег уже подумал, что ему придется тихо скрипеть зубами до конца всех опросов, но тут его позвал Милтон и с лицом, ясно выражающим, где он видел всю их полицию с нехваткой кадров и маньяками-поджигателями, отправил в участок: там прислали ориентировку на какого-то пропавшего подростка.

По пути в участок Грег успел перехватить кофе и пару гамбургеров, и это было единственное, что он мог назвать приятным за этот день. Подросток оказался кудрявым мальчишкой с хмурым взглядом. Размноженная копия снимка разошлась по рукам, и со своим экземпляром Грег отправился патрулировать улицы. В напарники достался Боб Купер — толстяк-констебль, на которого всем участком делали ставки, продержится ли он до конца двухлетнего испытательного срока (и тот факт, что он об этом понятия не имел, понижал шансы тех, кто верил в беднягу Боба).

Еще одна неприятность ждала в машине — через час с небольшим чертова сирена начала заедать. Просто включалась с интервалами то в пять минут, то в полчаса, распугивая людей на остановках и возле уличных кафе, орала пару секунд и затыкалась.

...к полудню, откровенно говоря, Грег уже смирился с тем, что паршивый день будет так же паршиво тянуться и дальше, но за углом очередной улицы — сирена как раз проорала, сипло всхлипнула в конце и сдохла — все-таки ждало кое-что неплохое. Пару раз сверив описание и снимок, Грег пихнул локтем Боба.

— Посмотри, — и кивнул на правую сторону улицы, — наш парень?

Боб прищурился, разглядывая долговязого кудрявого парня с рюкзаком за спиной, и вынес вердикт:

— Похож.

Грег прибавил газ, опередив кудрявого, и затормозил. Опыт уже подсказывал, что “пропавший подросток” удрал сам и, скорее всего, не спешил возвращаться, но Грег надеялся, что мальчишка окажется сговорчивым и за ним хотя бы не придется гоняться по половине Лондона.