Лесной мальчик, или Мы все - создания Природы (джен)

Утро следующего дня выдалось сухим и даже отчасти солнечным — во всяком случае, что-то, весьма на него похожее, явственно пробивалось сквозь тучи. Будить мальчишку МакНейр с вернувшимся с охоты под утро дедом — высоким, как и внук, широкоплечим жилистым стариком, чьи густые и темные, как у Уолдена, волосы, несмотря на возраст, поседели только наполовину, и от которого веяло силой, неспешностью и основательностью — не стали, и завтрак начали без него. Пока Уолден жарил на сковородке бекон, старый Киран МакНейр нарезал овощи для салата и выложил на стол хлеб.

— Лисенка со сломанной лапой ты в детстве подбирал, — хмыкнул он, — осиротевших бельчат тоже. Но что из лесу можно мальчишку привести — я не думал. Прямо будто кто из лесного народца.

— Я сам не думал, — кивнул Уолден. — Он и правда словно зверек...

— Как его зовут, не сказал? — дед задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Лесной человечек... Ну, пусть тогда побудет Форестом — надо же его как-то звать, пока имя не вспомнит, или не скажет.

— Да он вообще о прошлом не говорит. Зачаровал его кто-то — и напугал сильно, вот что я думаю, — мрачно сказал Уолден.

— Узнай в Министерстве, ни у кого дети не пропадали? — дед посмотрел на него и в сомнении покачал головой. — Хотя... не все о пропаже заявляют.

— Узнаю, — кивнул Уолден. — Вот выйду из отпуска — и займусь. Но кажется мне, что не заявляли о нем...

В этот момент доски у входа в кухню скрипнули, и Уолден, глянув туда, увидел стоящего на пороге мальчишку — а тот, обнаружив незнакомого человека, поспешно сделал шаг назад, пытаясь спрятаться или стать совсем незаметным.

— Заходи, — позвал его Уолден. — Давай, знакомься. Это мой дед — я тебе вчера про него говорил.

Мальчик осторожно зашел в кухню и смущенно сказал:

— Доб-р... день.

— Добрый, — улыбнулся ему дед Уолдена, ставя на стол еще одну тарелку. — Садись. Я Киран. Как спалось?

— Хоро-шо, — тихо ответил мальчик, осторожно принюхиваясь, так что кончик его носа смешно задергался. Он опустился на стул, потянулся было рукой в тарелку — но, мучительно покраснев, неловко взял в руки вилку и сразу же ее уронил.

— Держи, — сказал МакНейр, поднимая злополучную вилку и протягивая ему. — Сейчас позавтракаем — и пойдем кровать тебе делать. Будешь нам помогать? — спросил он.

— Спа-си-бо, — смущенно сказал мальчик. От волнения он снова начал запинаться на каждом слоге. — Я... бу-ду... по-мо-гать…

— Договорились, — кивнул Уолден, отправляя сковороды с поджаренным беконом и омлетом к столу и раскладывая еду по тарелкам.

Ели молча. А когда завтрак закончился, старик поглядел очень внимательно на мальчишку и сообщил ему:

— Мы решили звать тебя пока Форест. Раз ты имя не говоришь. Или скажешь?

— Фо-рест, — согласно кивнул мальчик. — Я… Фо-рест.

— Ну что, Форест, — сказал Уолден, вставая, идем делать тебе кровать? Доски я сейчас из сарая достану — а ты реши, какой она будет? А то на полу под ней спать холодно, — он подмигнул мальчишке.

— Как? Ка-кой? — не понял мальчишка. Кровать — она и есть кровать. Четыре ножки, деревянная рама, набитый сеном тюфяк... Что там решать? Или это шутка такая? Он несмело улыбнулся.

— Ну, — МакНейр поманил его за собой, — такой, чтобы тебе нравилась, и ты не прятался по ночам под нее? Можно с пологом сделать, — предложил он, — или, например, с дверцами, — вспомнил Уолден виденную им как-то в Малфой-мэноре больше похожую на деревянную коробку кровать.

— За-чем? С двер-ца....— мальчишка перепугался. Кровать с дверцами предстала перед ним пугающей и страшной, готовой проглотить его — и никогда не выпустить наружу. — Н-не н-на-до!

— Я просто предложил, — улыбнулся Уолден. — Не надо так не надо... так, — он остановился у сарая и, открыв дверь, левитировал оттуда несколько толстых широких досок, светлых и немного неровных. — Ну что, — он предвкушающе потёр руки. — Начнём? Ты с инструментами когда-нибудь дело имел?

— Да... то-пор... — тихо признался мальчик. — Ло-па-та... нож... — ему стало стыдно, что он так мало умеет. А ну как сейчас рассердятся и прогонят? — Мо-ло-ток! Вёд-ра… — торопливо добавил он, задумавшись: а вёдра — это инструмент или нет?

— Вёдра — это утварь, — сказал Уолден, левитируя из сарая большой ящик. — А ты много умеешь, — добавил он одобрительно. — Давай тогда начинать, — он открыл ящик и, достав оттуда рубанок, приладил его к доске и коснулся палочкой.

И работа закипела. Многие вещи делались с помощью волшебства, но кое-что требовало ручной работы, так что мальчишке дело нашлось — и ближе к обеду кровать, в целом, была готова.

— Чем ты хочешь ее покрыть, — спросил Уолден, — лаком или просто морилкой? Или, может, покрасить в какой-нибудь цвет?

— Мо-ри... — мальчишка в ужасе замотал головой. Это что, специально, чтобы уморить того, кто на кровати будет спать? — Н-не на-до!

— Что ты парня пугаешь? — укорил Уолдена дед. — Он же решит, что ты его извести решил... Морилка, — обратился он к мальчику, — это против жуков и гнили. А людям от нее ничего не делается, ей, вон, весь дом пропитан.

— Ну, сглупил, — кивнул Уолден. — Она не блестит, как лак, вот и все, — объяснил он. — Так как тебе нравится?

Мальчишка задумался. Выбирать ему было страшно, да и не приходилось ему раньше выбирать, чтобы что-то нравилось. Лак выговаривать было проще, чем морилку, и он поспешно выдохнул:

— Лак!

— Лак так лак, — кивнул Уолден и, левитировав из сарая большую бутылку с темной жидкостью и несколько широких плоских кистей из светлой щетины, протянул одну мальчику... Форесту и предложил: — Хочешь сам? Или вместе все будем?

— Вмес-те, — робко прошептал Форест и неуверенно улыбнулся.

— Давай вместе, — кивнул МакНейр — и, вылив из бутылки немного жидкости в небольшую плоскую коробку, протянул её мальчику.

Мальчик обмакнул кисть в темную, остро пахнущую жидкость, поднес ее к спинке кровати — и на него упали несколько капель слишком щедро набранного лака. Он с отчаянием посмотрел на испачканную одежду и сжался в комок от накатившего страха. Хорошо, если просто побьют — а ну как прогонят?

— Экскуро, — сказал Уолден, указав палочкой на испачканное место, и пятна тут же пропали. — Не переживай, — он подмигнул мальчику. — Волшебники мы или нет? Не обращай внимания — я потом всё почищу. Крась давай.

Мальчик начал красить, искоса поглядывая на то, как работают хозяева, и старательно копируя их движения. Кисточку он теперь обмакивал в лак очень аккуратно, стараясь не набрать слишком много жидкости, и думал: что с ним сделают, когда поймут, что он-то совсем не волшебник? Он быстро сморгнул показавшиеся на глаза слезы.

— Глаза щиплет? — спросил заметивший, но неверно истолковавший его слёзы Уолден. — Ты отходи подышать, — предложил он, — не мучайся.

— Зачем отходить? — возразил его дед. — Пузырь-то сделай ему.

— Точно, — Уолден вновь взялся за палочку. — Что такое головной пузырь, знаешь? — спросил он мальчишку. — Сделать тебе?

Мальчик обмер. Его голову хотят превратить в пузырь? Это же еще хуже, чем то, что сделал с ним отец. Но за что? Он побелел, поняв, что не сможет ни убежать, ни защититься, ни спрятаться... Лучше бы просто убили, чем так.

— Ну, ты парня-то не пугай, — хмыкнул дед, — а объясни. Пузырь вокруг головы делается, — пояснил он мальчишке. — Чтобы глаза не щипало. Ничего тебе от него не сделается. Ты не бойся его, — кивнул он на своего внука. — Он порой ляпнет глупость какую, бывает — но так-то Уолли не злой и тебя не обидит.

Мальчик, которого стали звать Форестом, неуверенно кивнул, со страхом косясь на волшебную палочку в руках МакНейра. Доверять людям с волшебными палочками он уже давно боялся.

— Ну не хочешь — не буду, — мирно сказал ему Уолден. — Ты тогда отходи подышать и умыться, как защиплет глаза.

Мальчишка явно боялся всякого колдовства — что не удивительно, учитывая обстоятельства их знакомства, которые казались МакНейру всё таинственнее и интереснее — однако расспрашивать Фореста было пока что не время. Впрочем, Уолден надеялся, что однажды тот расскажет, что с ним случилось.

Готовую кровать оставили сохнуть на улице, накрыв её защищающим от дождя куполом, и в эту ночь Форест вновь спал в комнате Уолдена — а тот вместе с дедом полночи ушивал свои старые школьные вещи, слишком широкие для мальчишки. Так что к утру для того был готов небольшой гардероб, аккуратно разложенный на диване в гостиной.

— Похоже, тебе понадобится комод и какой-нибудь шкаф, — констатировал после завтрака Уолден, заводя мальчишку в гостиную. — Ты примерь пока — не ошиблись мы? И будем думать, как и куда тебя поселить. Надо заднюю комнату разобрать — там с полвека, наверное, не убирались. Она маленькая, конечно, но уж что есть. Заодно, может и мебель какую оттуда можно будет в порядок привести и использовать... ты не помнишь, — спросил он дела, — что там есть вообще?

— В маленькой комнате? — дед задумался. — Сундук из-под приданого твоей бабушки, ее же этажерка, старый ковер, еще какой-то хлам — так сразу и не вспомнишь. Кстати, сундук в качестве комода вполне может сгодиться, надо бы посмотреть.

— Вполне, — согласился Уолден и посмотрел на так и стоящего рядом Фореста. — Не нравится? — мягко спросил он, заглядывая мальчишке в лицо. — Они старые, конечно... мы потом тебе новые купим, — пообещал он. — Но много сразу не выйдет — мы не слишком богаты... ты не грусти, — он положил ладонь ему на плечо. — Всё у тебя будет — просто не сразу. Со временем.

— Нра-вят-ся! — Форест не мог опомниться от изумления. Так много вещей у него никогда не было. Одно на себе, другое в стирке. И почему это они говорят, что вещи старые? Старые — это когда ткань уже в руках расползается и держится даже не магией, а за счет бесчисленых штопок и заплат. А тут... — Мне нра-вит... — его голос пресекся, а на глазах опять показались слезы.

— Ну, ты что? — откровенно растерялся МакНейр. Не то чтобы ему не доводилось раньше видеть детские слёзы — ещё как доводилось: Драко с самого детства был весьма избалованным ребёнком, и поскольку при отце плакать он, как правило, не решался, крёстному его слёзы доставались в двойном размере. Но Драко ревел обычно, во-первых, в куда более юном возрасте, а во-вторых, делал это, когда не мог получить что-нибудь желанное — а тут? Уолден присел перед мальчишкой на корточки, положил руки ему на плечи и честно сказал: — Слушай, я не слишком-то умею с детьми... тебе, честно говоря, не очень-то повезло с нами — у нас тут всё просто и довольно сурово... но никто тебя намеренно обижать не хочет, поверь, ладно?

Мальчишка торопливо закивал, уже не стесняясь вытирать бегущие слезы рукавом мантии, и МакНейр сделал то, что делал обычно, утешая своего крестника — притянул его к себе и обнял, сказав довольно бессмысленное, но, как правило, помогающее успокоить расстроенную женщину или ребёнка:

— Всё будет хорошо.