Тишина, брат мой (джен)

Талос, также известный как Тайбер Септим, или Драконорожденный, Наследник трона Расколотых Королей — величайший Бог-герой всего человечества, которому поклоняются как защитнику и покровителю власти как таковой и гражданского общества в целом. Тайбер Септим покорил весь Тамриэль и возвестил Третью Эру и Третью Империю. К моменту смерти он вознесся как Бог войны и Власти, а поклонение Восьми Божествам было реформировано в Девять Божеств (после этого их иногда стали называть «Восемь и Один»). Малозаметные секты, такие как Культ Талоса, были вдохновлены таким концом.

Известный под титулами Наследник трона Расколотых Королей, Исмир, Дракон Севера и Драконорожденный, он почитается как покровитель героев в их странствиях.

* * *

— Эй! Парень! — словно сквозь пелену в мой мозг пробился чей-то голос. — Ты там жив еще?

Перед глазами все плыло, я лежал на животе, шум в ушах мешал сосредоточиться, тело, и вовсе, будто одеревенело, сырая одежда сковывала движения, и было ужасно холодно. Рядом послышался удар, потом всплеск, словно кто-то спрыгнул в воду. И на грани видимости появился темный силуэт. Я попытался повернуть голову, но на это простое движение она взорвалась резкой болью. Последовавший за этим толчок в плечо вырвал из меня стон:

— Живой, значится, — тем временем определился для себя мужчина. Он схватил меня за одежду и аккуратно перевернул на спину, подложив под голову мешок, до этого валявшийся рядом. — Ты откуда здеся взялся-то, имперец? С корабля смыло? Давеча шторм был, но не ожидалось вроде кораблей из Сиродиила нынче... Али ты из пиратов? Из этих... как их, даэдра?.. Черной Крови, во! Не поделил что ли с дружками чаво?

Незнакомец задавал различные и такие непонятные мне вопросы, но, похоже, не ожидая каких-либо ответов, сбросил с плеча небольшой сидор и принялся в нем копаться.

— Повезло тебе, парень, что я нынче этим берегом возвращался. Обычно тут-то не ходит никто, недобрые тут места, да. Чего молчишь-то? Немой что ли? Ты не молчи, парень, слушай меня и не засыпай. Сейчас подлечу тебя маленько... Да где же ты?.. Чтоб тебя даэдра в Обливион забрали!..

Я попытался было ответить, что не знаю не только, как здесь очутился, но и даже — где это «здесь», но из горла вырвался лишь невнятный хрип. Попытка снова пошевелиться вызвала очередную волну боли, отчего сознание начало уплывать. Я еще успел увидеть, как старик внезапно осекся на очередном вопросе, резко развернулся и поспешил к стоявшей неподалеку лодке, а мое зрение поплыло, и вновь пришла темнота беспамятства.

* * *

Когда я пришел в себя, уже наступила ночь. Открыв глаза, я долго не мог понять, где именно нахожусь. Первое, что привлекло мое внимание, — это россыпь тусклых звёзд, сияющих в затихающем небе. Я восхищенно выдохнул, разглядывая эту удивительную красоту. Изо рта внезапно вырвалось облачко пара, и я поежился. Несмотря на одеяло из звериных шкур, — которым меня кто-то тщательно укрыл, — холод все равно не исчезал. Вставать мне совсем не хотелось. Телом овладела легкая слабость, а разум все еще боролся с туманом сновидений. Поэтому я просто лежал и неспешно скользил взглядом по мерцающим звездам, по множеству таинственных и незнакомых мне созвездий. Рядом тихо потрескивали поленья, в костре мягко вспыхивали искры, а чуть в стороне слышался убаюкивающий шепот волн.

«Это был не сон?» — я спросил сам у себя. — «Или все же это только во сне?»

«Если все это — не сон, то где я и как сюда попал?»

«Кто эта незнакомка? Неужели Астрид, или кто-то иной?»

«Я действительно оказался в Скайриме — в каком-то чужом, фантастическом мире…»

«Бред же. Просто затянувшийся розыгрыш!» — попытался убедить себя. Но холод в конце лета, незнакомое небо над головой и шум волн, который доносился со стороны моря, напоминали о том, что это — не сон — это реальность.

«Это всего лишь игра воспаленного разума, галлюцинация, вызванная стрессом и страхом».

«Или же это — проявление какого-то местного божества? Может, Шеогорат — принц безумия, или Ситис — отец ужаса, покровитель Темного Братства?»

Именно сейчас на мой начинающий проясняться разум внезапно обрушились вопросы один за другим. Раньше было не до этого, сейчас же выдалось время поразмыслить.

Скайрим. Этот мир стал центральной темой всех летних ролевых сборищ, куда меня затащил Николай. Всегда знал, что это его увлечение перерастет в нечто большее.

«Дурак! Во что я ввязался? Решил разбавить скучный отпуск чем-то новым? Или просто хотел отвлечься от опостылевшей гражданской жизни после армейских будней, после того как меня выперли из-за ранения?»

«Ну вот, отвлекся!» — ответил себе с усмешкой, — «М-мать! Если бы не она…»

Эта Женщина — именно так, с большой буквы — странным образом захватила все мои мысли в последние дни лета.

«Мать Ночи», — как она просила себя называть во время отыгрышей на сборах.

«А я так и не узнал ее настоящее имя.» — вдруг на меня нахлынули воспоминания. — «Черт! Я же был у нее в доме, в ночь перед тем, как очутился здесь. А утром... что произошло?! Она же нож в меня воткнула. С-с-с!..» — в памяти мигом всплыли детали, и я ощупал грудь, почувствовав небольшой шрам в районе сердца.

«Раньше его не было. Чертовщина! Что она там шептала? Тьма наступает со смертью тишины. И голос там, в хижине, произнес те же слова. А теперь я в Скайриме, в выдуманном мире меча и магии. Бред же? Или всё же — нет? Или мне так кажется?»

«Этот шрам — знак? Или же всё это только игра моего разума?»

Я раздраженно потряс головой и отложил на время эти вопросы, ведь ответов на них пока нет. Нащупал локтями опору и, не почувствовав резкой боли, наконец сел и окинул взглядом окрестности, словно возвращаясь к реальности.

Я действительно находился в лагере. Это была небольшая, уединенная стоянка на каменистом островке, отделенная узкой протокой от болота, которое резко переходило в дикий песчаный пляж. Волны, пенистые и спокойные, мерно набегали на берег моря, раскинувшегося насколько хватало моего взгляда. Вдали, за болотом, угадывались очертания гор, цепляющие небо своими вершинами. Они выглядели будто стража, охраняющая этот загадочный край. Позади меня, всего в нескольких шагах от бивака, покоилась на боку рыбацкая лодка. На ее борту — спиной к огню — сидел рослый седой мужчина. Он, наклонившись, что-то перебирал на дне лодки. Иногда он поднимал взгляд, словно озадаченно всматриваясь в окружающий мир, или разгадывая собственные тайны.

Рядом с лодкой стояла небольшая палатка, сделанная из шкур, натянутых на потемневшие от времени жерди. Суровое, но прочное укрытие выглядело как продолжение дикой природы. Рядом со мной, мерцал угасающий костер: чуть тлеющий, он все еще распространял приятное тепло и мягкий треск углей. Я придвинулся поближе и обратил внимание, что над огнем была установлена тренога с небольшим котелком, — пар из него поднимался в воздух, наполняя окружающий воздух аппетитным запахом свежей ухи. На аромат тут же отреагировал громким урчанием пустой желудок, напоминая о себе.

Я медленно поднялся, ощущая каждое движение словно вызов себе: слабость все еще не отступила полностью, и каждое мое усилие напоминало битву за контроль над телом. Взгляд скользнул по обстановке — плотная тишина, нарушаемая только негромким треском костра и мягкими шорохом волн о песок, словно весь мир затаил дыхание.

Присев у борта лодки, я положил руку на твердое дерево, ощущая тепло и живость древней древесины. Она показалась мне почти живой, пропитанная временем, словно я вновь встретил почти забытый кусочек прошлого или вернулся к давно обещанным тайнам. Вспомнилось, как однажды в детстве я сидел на причале, и меня укачивали те же звуки прибоя. Тогда я был уверен, что все — просто игра света и тени, что за горизонтом — новое приключение. Теперь же я не был так уверен. Было что-то в моем положении — и в моей восприятии — что заставляло задуматься.

Рядом на жердях палатки мелькнула тень — это был седой мужчина, которого я заметил ранее. Его спокойные движения и сосредоточенность внушили доверие, или, может быть, просто голод и усталость сделали меня более восприимчивым.

— А, очнулся, везунчик. Горазд же ты спать, — раздался сильный мужской голос. Крепкий пожилой мужчина, скорее даже старик, пройдя мимо меня, обошел вокруг костра, приподнял крышку с котелка, помешал содержимое деревянной ложкой, попробовал и, покивав сам себе, поднял глаза, по его лицу было видно, что он доволен результатом. Он посмотрел на меня с доброжелательной улыбкой и несколько мгновений внимательно разглядывал. В его пристальном взгляде не было угрозы; скорее мне показалось, что нечто в моей наружности ему до крайности понравилось. А мне, наконец, удалось рассмотреть его. У старика была короткая светлая борода, лохматая, как и его шевелюра, обветренные щеки, грудь похожая на бочку, и широкие плечи, натянувшие ткань рубашки. Его квадратные кулаки были покрыты пятнами и царапинами, а кожа — грубой и морщинистой. Наши гляделки прервало повторившееся бурчание моего желудка. Густые брови старика поползли вверх, а его улыбка делалась все шире, пока, наконец, он не издал веселое фырканье:

— Вовремя проснулся, похлебка-то почти готова. Сейчас хлебушек порежу, и мы с тобой подкрепимся, чем Талос послал.

— Спасибо за помощь… — проговорил я немного хрипловатым, скорее всего, из-за долгого молчания, голосом.

Глубоко вдохнув прохладный морской воздух, я откинулся назад, ни о чем так и не спросив старика. Внутри все еще боролась слабость, но мысли начали постепенно проясняться.

Неспешным взглядом я оглядел окрестности: первозданная природа, укатанная в тишину, почему-то создавала ощущение чужеродности. Будто подтверждая — это иной мир — мир без суеты и шума, где время течет иначе. Все было пропитано ощущением безвременья, и почему-то мне стало ясно: я здесь и сейчас, чтобы понять, что произошло, и продолжить путь.

Мой взгляд зацепился за фигуру старика — он неподвижно следил за мной своим спокойным взглядом. В его облике было больше скорее от крепкой мудрости, чем простого крестьянства — при этом он был частью этого места.

— Интересно, где же я все-таки? И давно ли тут валяюсь? — вырвалось у меня, я не рассчитывал на ответ старика, а скорее в очередной раз спросил сам у себя.

— Известно ж где. В Скайриме ты, парень, да. А как давно? Дык... кто ж, тебя знает? Нашел я тебя, значится, несколько часов назад. Солнце еще в зените стояло. А вообще везучий же ты парень, имперец! — повторил старик, мягко улыбаясь. — Тут ведь берег дурной: скалы кругом и мелко здесь, мало кто рискует мимо этого места ходить. Да и ясный день был, что здесь редкость, иначе не увидал бы я тебя на берегу. Здесь на севере частенько то снег, то дождь идет, видимость никакая. Везунчик ты, имперец, одним словом. И меч у тебя в мешке интересный, видимо, поэтому бережет тебя Талос, да, — с какой-то странной интонацией, хитро поглядывая на меня, закончил он.

Заинтересовавшись словами старика о мече, я снова встал и огляделся уже внимательней. Рядом действительно обнаружился здоровый мешок из грубой, плотной ткани. Тот самый, который я захватил, убегая из давешней хижины.

«Как же я его только упер?»

Он оказался достаточно тяжелым. Взяв этот сидор в руки, развязал горловину и заглянул внутрь. В нем лежало множество различных вещей: неплохого качества рубашка и штаны из тонкой шерсти, примитивные сапоги, сшитые из кожи и меха грубыми толстыми нитками, рулон серой льняной ткани, моток веревки, длинный деревянный футляр, пустая объемная металлическая фляжка и несколько кожаных мешочков. В одном, совсем маленьком — странные камни, вероятно, огниво; в другом, достаточно большом — множество золотых монет.

«Неужели настоящие септимы?»

Еще в одном обнаружилась соль.

«Ну да, если это все же Скайрим, то тут сейчас настоящее средневековье, и соль, наверняка, ценится наравне с золотом».

Также нашлось несколько флакончиков с чем-то молотым.

«Судя по резкому запаху, какие-то местные специи».

И на самом дне — небольшой котелок, внутри которого лежал мой набор из десятка метательных армейских ножей. Эта находка обрадовала меня больше всего. Напоминание о доме, знак того, что я еще не до конца сошел с ума, да и просто — привычное оружие, с которым я сразу почувствовал себя увереннее.

Наконец, налюбовавшись родными предметами, я подтянул к себе оставшийся футляр, который пока так и остался непознанным. С осторожностью откинул крышку и удивленно замер. Внутри, на специальных зажимах, лежала самая настоящая японская катана. Ее длинная рукоять была обмотана какой-то кожей и темной шелковой лентой. Изящная круглая цуба — словно кольцо, украшенное искусно отлитыми позолоченными драконами, летящими в погоне друг за другом. Завороженный, я аккуратно вытащил из креплений это произведение неведомого мастера. Со щелчком вытянул меч из простых деревянных ножен. Хищное и даже на вид опасное длинное изогнутое лезвие, сверкнуло в отблесках пламени. По нему периодически пробегала едва заметная красноватая дымка.

"Может, это какие-то чары?" — удивился я, и это заставило меня вспомнить о сидящем напротив меня незнакомце.

Очнувшись, я спрятал меч в ножны, убрал его в футляр и, захлопнув крышку, перевел взгляд на старика, который пристально за мной наблюдал:

— Отец, я впервые вижу этот клинок, — неубедительно начал оправдываться я. — Да и мешок этот только вчера у меня появился. Я его в хижине неподалеку подобрал, где в себя в этом мире пришел первый раз... — тут я осекся, а дед понятливо кивнул и усмехнулся, а потом протянул мне железную кружку с чем-то горячим, похожим на уху. Ложка нашлась в моем мешке. И ухватив по куску хлеба, мы принялись, молча, есть.

— Давай, значится, знакомиться что ли, имперец? В более спокойной обстановке, так сказать, — заговорил старик, когда мы покончили с нехитрым, но сытным ужином, на что я, все еще погруженный в мысли о своем положении, кивнул, а он, окинув меня долгим взглядом, продолжил. — Мое имя Хротгар. Я, как ты уже мог догадаться, родом из Скайрима. Живу тут рядом, возле Солитьюда, рыбачу, вот, помаленьку, да...

— Откуда? — рассеянно переспросил я.

— Солитьюд, столица Скайрима. Попал на родину нордов и не слышал про Солитьюд?

— Все-таки Скайрим… — обреченно выдохнул я.

— Конечно Скайрим. Откуда ты вообще тута появился-то, парень? — снова подозрительно нахмурился Хротгар.

— Мое имя Герман, но друзья зовут меня Фитц, — представился я и, вздохнув, добавил. — Я не имперец и, кажется, совсем не из этого мира…

— Герман Фитц, — проговорил старик, словно пробуя имя на вкус. — Странное имя для имперца. Но почему не имперец? На норда ты, уж поверь старику, не похож. Тем более на мера или орка. А уж на ящерицу или кота, хо-хо! — рассмеялся немудреной шутке Хротгар и, кажется, проигнорировал мою последнюю реплику. Я в свою очередь нахмурился и растерялся. При упоминании других рас этого мира, мне пришла в голову мысль «откуда дед знает мой родной язык?»:

— Подожди, Хротгар, а сейчас на каком языке мы говорим? — я тут же решил прояснить этот вопрос.

— Это всеобщий язык людей — тамриэлик. Им пользуются для удобства все расы, проживающие на территории Тамриэля. Конечно, у каждого народа есть свой собственный язык. Но в Империи все говорят на всеобщем, — хмыкнул старик. — Точно не от мира сего. Вон, какое забавное лицо у тебя! — рассмеялся он, смотря на то, как я пытаюсь осмыслить выверты вселенной.

— Слушай, Хротгар. Я совсем не шучу, что не из этого мира. Вчера я заснул у себя дома, в своем мире. Мы называем его Земля. А проснулся уже здесь, как я понял, в Нирне, совсем другом мире, — я замялся, решая говорить о Темном Братстве незнакомому, в общем-то, мне человеку или нет. Но решительно продолжил, выбор-то у меня не большой. — Точнее не совсем здесь, а в каком-то незнакомом доме. В компании с убийцей из Темного братства. Это была женщина, и она говорила, что-то про убийство старухи Грелод. И требовала от меня какой-то расплаты, убийства. А когда я отказался, напала на меня. Но меня спас голос, странный шипящий голос в голове. Он приказал этой убийце отпустить меня и нагнал такой чудовищной жути, что я бежал оттуда без оглядки, а потом, споткнувшись, потерял сознание и снова очнулся уже здесь, где ты меня и нашел. Что это было, Хротгар? И как мне вернуться назад? — закончив сумбурный рассказ, я принялся смотреть с надеждой на старика. Тот же при упоминании о Темном братстве прекратил смеяться, а когда я сказал о голосе в голове и об ужасе, мной испытанном, вообще нахмурился и надолго замолчал, с подозрением меня разглядывая. Словно решая, в своем ли я уме.

— Да уж, задал ты старику задачку, имперец, — наконец с тяжелым вздохом заговорил рыбак. — Якобы пришелец из другого мира, Темное братство и похоже Ситис, Отец Ужаса. Стар я уже слишком для всяких приключений, да. Как тебе, значится, вернуться назад, я не знаю. Я всего лишь простой старый рыбак, Герман, — недоуменно пожал плечами мужчина, а затем уверенно продолжил. — Но скажу тебе вот что, пришелец, если в этом деле замешаны боги, и уж тем более Ситис, то тебе нужно отправиться или в Коллегию Винтерхолда, или к Седобородым. Это, значится, единственные места в Скайриме, где ты можешь попытаться найти ответы на свои вопросы.

— И они смогут отправить меня назад?

— Не знаю. Седобородые вообще могут отказаться с тобой говорить. Они мало с кем говорят. Отшельники, етить их. А маги? Пути магов не всегда понятны простым смертным вроде меня, да, — хмыкнул старик, толком не ответив на мой вопрос.

— И как попасть к этим Седобородым или к магам? Я не знаю дороги, и наверняка понадобятся деньги, — я потряс мешочек с септимами. — Вот все, что у меня сейчас есть. Хватит ли этого?

— Об этом и о многом другом я расскажу тебе, везунчик, — наконец, снова расслабившись, усмехнулся Хротгар. — Не зря Талос привел меня к тебе. Или тебя ко мне, не важно. Запомни, Герман, любой другой сдал бы тебя стражникам или имперцам, а то и вовсе прикопал бы тебя здесь, едва услышав про Темное братство. А я за всю жизнь слишком многое повидал, что бы бояться этих убийц, да и пожил я уже, да. Аркей давно меня заждался.

Дед оказался хорошим рассказчиком, больше не удивляясь тому, что я не считаю себя имперцем, и вообще мало что знаю про устройство Империи, принялся меня просвещать. Он очень подробно рассказывал внимательно слушающему мне о новом для меня мире. Временами я переспрашивал непонятные моменты, а в основном просто пытался вникнуть в его рассказ, сравнивая с тем, что помнил из игры. Закончил Хротгар уже, когда небо полностью потемнело, и на черном полотне засияли яркие точки миллиарда звезд. Что было самым удивительным для меня — так это две луны, что заняли свое место над головой. Секунда и Массер, как назвал их старый рыбак. Одна была привычным тускло желтым кругом, а другая — просто огромным красноватым шаром. Они висели так близко и в то же время так далеко, что просто дух захватывало. А еще разноцветное сияние, что тянулось яркой лентой по небосводу. Подобное я как-то наблюдал во время службы на Севере, но здесь сияние было намного красочней, и я был очарован этой неземной красотой.

— Да, действительно красиво… — голос Хротгара вывел меня из состояния задумчивости, и я вопросительно посмотрел на своего нового знакомого. — Такое можно увидеть только здесь, в Скайриме.

— Я еще хотел кое о чем спросить, — начал я и, увидев, что дед меня внимательно слушает, продолжил. — Чем так примечателен этот меч? И почему ты решил, что Талос присматривает за мной? Это ведь тоже божество какое-то? — старик неопределенно пожал плечами.

— Понимаешь, Фитц, — вздохнув начал он. — Двадцать лет назад закончилась Великая Война. Война между Империей и Альтмерским Доминионом. И завершилась она не очень хорошо... не хорошо, м-да... Да, хреново война завершилась, Фитц! Я ведь в легионе тогда служил. Вот, как раз рядовым легионером, я войну и прошел. Всю войну наш легион в Сиродииле только и делал, что отступал и отступал, и оставлял города. А когда мы, наконец, остановили остроухих, чертов Император согласился заключить мир — зло, закончив, старик замолчал и задумался, глядя в огонь, видимо, погрузившись в воспоминания. Некоторое время стояла тишина, нарушаемая лишь треском костра и шумом волн. Встрепенувшись, Хротгар огляделся и, глубоко вздохнув, продолжил:

— Э-хе-хе, о чем это я? А, так вот, по окончанию войны остроухие потребовали распустить Орден Клинков, такие мечи, как у тебя, носили только они, лучшие из лучших, этот орден личная гвардия всех Императоров из династии Септимов. Так что акавирский меч, вроде этого, это символ, понимаешь, — он внимательно посмотрел мне в глаза, будто ища там что-то ведомое только ему, и видимо не найдя, снова вздохнул, ссутулился и отвернулся к огню. — Сейчас, как я слышал, из Клинков мало кто остался в живых, и все они скрываются. Талморцы преследуют Орден и уничтожают его членов. Так что нынче опасно владеть таким мечом, особенно в Скайриме.

— А Талос тут причем? — недоуменно переспросил я.

— Как это причем?! — возмущенно вскинулся дед. — Талос — это ведь Тайбер Септим. Первый император, норд, ставший одним из Девяти. Он и создал Орден Клинков. Вот я и решил поначалу, что ты из Клинков, а благодаря Талосу, я наткнулся на тебя на этом берегу. Не рыбачу я тута обычно, понимаешь? А сегодня, будто кто-то дернул меня сюды, — Хротгар снова хмуро посмотрел мне в глаза и продолжил уже спокойней:

— Ты, Герман, не свети шибко этот меч в Солитьюде. Не спокойно нынче в Скайриме. Как Ульфрик Буревестник стал ярлом в Виндхельме и начал мутить что-то со своими "Сынами Скайрима", так остроухие пришли в ярость. Везде искали следы бунта и неповиновения, якобы это нарушение условий Конкордата. Хотя, почему искали-то? Они и сейчас весьма ищут. При том, что три провинции не под их полной властью: Скайрим, Морровинд и болота Чернотопья.

— То есть, там точно такие же народные волнения?

— Нет, этим отличился только Скайрим. Здесь пол страны выступает за Империю и Талмор, а остальная половина — против, — покачал головой он. — В остальных провинциях просто остроухих до такой степени не воспринимают, что Альтмерский Доминион просто не рискнет туда соваться без своей армии. Вот Талморцы и рыщут в поисках нарушений договора в Скайриме, чтобы получить возможность начать войну снова. Насколько я знаю, в Чернотопье они так ничего и не добились. В тех болотах хорошо себя чувствуют только аргониане. Другие же могут навечно там застрять в одном из многочисленных болот. В Морровинде вообще непонятно что сейчас творится. После извержения Красной Горы оттуда постоянно приплывают только нищие беженцы, — я передернул плечами и оглянулся, вспомнив свой забег по болоту.

Холодный воздух кусал теплую кожу, и я только сильнее закутался в теплую шкуру, обдумывая слова Хротгара. Но думать, по­чему-то совсем не хотелось. Хотелось только спать. Уставший разум просил отдыха, так как новая информация и потрясения были довольно шокирующими для меня.

— Кстати, я тут хотел спросить, а кто сейчас правит в Скайриме? — раз уж с "куда" мы определились, нужно узнать и "когда" я попал.

— Так, Торуг, он несколько лет как Верховный Король Скайрима, — фыркнул дед. — Молод он еще, да. Не заработал еще уважения у нордов. Вот папаша его Истлод, тот, да, великий был король, при нем Ульфрик не посмел бы людей баламутить. Но ничего, Торуг опыта наберется и с Буревестником договорится...

— Что-то не вериться мне в это… — протянул я, вспоминая грядущие события из игры.

Похоже, попал я до канона, а это значит, что впереди драконы, вампиры и война. И не известно, что из этого меня зацепит. Уже вон с Темным Братством сцепился, да и меч этот подозрительно очутился в моем мешке. Все это похоже на дурной сон. И, надеюсь, я скоро проснусь.

— Не волнуйся, завтра с рассветом отправимся в порт, увидишь, наконец, столицу Скайрима, — сменил тему старик. — А пока подумай: куда ты теперь направишься?

— Не знаю, — покачал я головой. — Я не знаю этот край. Не знаю этот мир. Твоих пояснений едва ли хватит мне, чтобы не ввязаться в неприятности.

— Тогда, оставайся у меня? Живу я один. Будешь помогать мне по хозяйству, — спросил он со странным блеском в глазах. — Осмотришься, попривыкнешь. Да и работа в порту найдется. А как накопишь деньжат и освоишься, отправишься или к магам, или к отшельникам.

— Я не против, отец, — сонно кивнул на это предложение я. В голове все еще было множество мыслей, которые требовали к себе особого внимания, но меня клонило в сон. Поэтому я решил все обдумать позже.

Как говорится: будет день — будет пища.

Хротгар, заявив, что я еще не оправился от купания в ледяной воде, вызвался дежурить сегодняшней ночью, давая мне возможность отдохнуть и набраться сил.

«Надеюсь, я не довакин...» — это была последняя моя мысль перед тем, как я провалился в царство снов…