Проклятие (гет)

Роза не рассказала о происшествии с заглушками никому. И, прежде всего, Джеки. Собственно, она вообще не сообщила ей, что Торчвуд нашёл пришельца той же расы, что и Доктор, не без основания полагая, что мать воспримет это в штыки. Пару дней после задержания Мастера Роза побаивалась, не упомянет ли об их новом пленнике Пит, но тот то ли действительно не заинтересовался этой историей, то ли заключил с «дочерью» негласный пакт: не вмешивать Джеки в то, что касалось пришельцев и особенно — прежней жизни Розы.

А Торчвуд вцепился в Мастера мёртвой хваткой. Его допрашивали, тестировали, брали пробы крови — с помощью робота-хирурга, потому что начальник отдела, Сэмюэль Джонсон, выслушав первый же отчёт Розы, строго-настрого запретил сотрудникам подходить к пришельцу-таймлорду ближе, чем на два метра, и входить в комнату с ним без оружия и антителепатической защиты.

Роза не могла не вспомнить другой Торчвуд, существовавший на «её» Земле. Они потратили полтора века, чтобы обнаружить Доктора и арестовать его. Если бы в тот день и час не началась атака киберменов, что бы они с ним сделали? Тоже заточили в камеру и начали исследовать. Порой она сомневалась: а имело ли вообще значение, что Мастер успел нарушить земные законы? Или это было только поводом?

Впрочем, если ей случалось почти поверить, что смерть банковского охранника стала просто несчастной случайностью («Я сказал ему выйти как можно скорее, — пробормотал Мастер, выглядя при этом почти растерянным. — Откуда мне было знать, что он выйдет в окно?»), — то вскоре Роза получила неопровержимое доказательство обратного.

Это случилось примерно через месяц после того, как Мастера заперли на одном из этажей штаб-квартиры Торчвуда. Лаборанты всегда использовали любую возможность протестировать на пришельцах инопланетную технику, а Мастер был очень удобным пришельцем: он знал практически всё. Вот и сейчас ему на осмотр принесли два цилиндра, размерами чуть больше термоса. Роза, Рейли, Джонсон и вся смена наблюдали за происходящим по видеосвязи. Могли бы заняться другими делами, но один из лаборантов был любимчиком Тилли, и Джонсон не мог отказать себе в удовольствии посмотреть, как тот справится — вернее не справится, в этом и был смысл — с Мастером. Джонсон поставил двадцать фунтов, что Роджер (так звали лаборанта) уйдёт ни с чем, и ещё пять — что Мастер скажет ему какую-то гадость. Рейли дипломатично поставил десятку на «конструктивный разговор, но ничего особенного». Роза воздержалась: не участвовать в общем веселье было не слишком хорошо для её положения в команде, но не так скверно, как ещё больше испортить отношения с Тилли.

Изображение чуть подрагивало. Джонсон вывел звук на максимум и приготовился смотреть.

— О, опять вы, — завидев лаборантов, Мастер вздохнул с видом усталого, но всё ещё великодушного монарха, осыпающего незаслуженной милостью нерадивых подданных. Грустно улыбнулся. — Знаете, а ведь даже джинна отпускают после того, как он исполнит три желания. Может и здесь сработает? Три желания, три любых просьбы или вопроса в обмен на свободу. Честная сделка. А? Как вам такое предложение?

Лаборанты явно чувствовали себя не в своей тарелке. Не надеясь на ответ, Мастер всё же задавал вопрос с такой пронзительной серьёзностью, почти с затаённой мольбой, что отмахнуться было невозможно. Он заставлял их принять на себя ответственность за его заточение. Принять — или пробормотать невразумительное «это не от нас зависит». Не умыть руки и отойти в сторону, нет — признаться в собственной никчёмности и незначительности, в неспособности думать и решать за себя. То, что обычно называлось «работой в команде» и «субординацией» будто по мановению волшебной палочки вдруг превращалось в трусость. В потворство злу и несправедливости.

Лаборанты знали, что так будет, поэтому и не шли в эту не слишком тщательно замаскированную ловушку, но совсем не обращать внимания не могли. Так и стояли, переминаясь с ноги на ногу, с вспотевшими ладонями и бегающим взглядом, будто школьники, не выучившие урок и мучительно надеявшиеся, что их не спросят. Мастер молчал. Держал паузу. Вот он поднял голову и посмотрел прямо в камеру: как показалось Розе, с вызовом. Скривился в горькой усмешке.

— Впрочем, о чём я говорю… Ладно, что там у вас?

Он оживился, словно сбрасывая тень тяжёлого сновидения и просыпаясь к новой жизни. Глубоко вздохнул, шумно втягивая воздух ноздрями, хлопнул в ладоши и потёр их друг о друга, будто разговор вёлся о меню дорогого ресторана, из которого предстояло выбрать самое вкусное. Лаборанты, выкарабкавшись из зыбкого состояния неопределённости на твёрдую почву, тоже приободрились, сверкая стёклами очков и кивая друг другу.

Мастеру продемонстрировали тяжёлый на вид цилиндр. Он задумался, кивком указал на выдвижной ящик, вмонтированный в ограду, через который в камеру передавали предметы и забирали их обратно. Взвесил контейнер на ладони. Чуть-чуть потряс, приложил ухо, задумчиво послушал — и положил обратно.

— Это, — уверенно заявил он, — квантовая пневмопочта. Кажется, из галактики Скорпиона. Если открыть во-он ту дверцу, то туда можно положить любое послание или мелкий предмет, и в то же мгновение достать его с другой стороны. Физика связанных частиц. Очень удобно.

Он широко улыбнулся.

— Попробуйте. Вот, например, ключи или зажигалка отлично подойдут. Сожалею, что не могу продемонстрировать сам, здесь у меня не так-то много непривинченных предметов…

Он вздохнул и пожал плечами, пародируя мимику радушного хозяина, вынужденного признать, что продукты в холодильнике закончились, и угощать гостей нечем.

Лаборанты переглянулись. Вот один из них нашарил что-то в кармане, поставил цилиндр на стол и…

Жуткое ощущение неправильности, подвоха, ловушки — буквально подбросило Розу в кресле.

— Стойте! Остановитесь немедленно!

Она вжала до упора кнопку селектора, и теперь её голос гулким эхом разносился по камере.

— Не открывайте дверцу! Это ядерный топливный элемент. Направленная зет-радиация. Превращает в пепел даже камень.

Роза запнулась и судорожно сглотнула. Тяжело оперлась о стол и выдохнула. Успела. Роджер медленно и аккуратно поставил цилиндр на стол. Отошёл на пару шагов и вопросительно посмотрел вверх, в камеру. В неверном синеватом свете, днём и ночью заливавшем помещение, где располагалась камера Мастера, топливные элементы выглядели неопределённо и безобидно. Действительно немного похоже на кассеты пневмопочты. И если бы не пристальный, почти алчный взгляд Мастера, с которым он следил за движениями лаборантов, тревожная лампочка в голове Розы могла бы и не зажечься. Нажимая кнопку, она ещё не знала, что скажет. Ей двигало просто горячее желание это остановить. Воспоминание пришло позже.

— Зачем спрашивать, если и так знаете? — Мастер рассмеялся и послал в камеру воздушный поцелуй. — Бинго, сообразительная обезьянка. Мои аплодисменты.

Он и вправду захлопал в ладоши: медленно и с удовольствием. Показал в камеру два поднятых больших пальца. И отвернулся.

* * *

Будь на месте Роджера Стивенса и Айка Ренделла обычные лаборанты, учёные или даже полицейские, их, вероятно, сейчас бы уже отпаивали горячим чаем, гладили по спине, предлагали отпуск и психотерапевта — для борьбы с шоком. Но Торчвуд так не работал. Здесь смерть ходила рядом каждый день, и единственным разрешённым способом борьбы со стрессом было идти дальше. Если сегодня заострить внимание на том, что Роджер и Айк только чудом избежали мучительной гибели, а Роза их спасла, то завтра всем троим станет сложнее — и друг с другом, и с работой.

Поэтому Джонсон вместо пачки носовых платков и чашки чая с ромашкой приготовил для подчинённых выговор, вернее даже разнос: в самый раз, чтобы после работы обсуждать не чудесное спасение, а своего «идиота»-начальника. Роза удостоилась скупого «молодец» — и инцидент был исчерпан. «На сладкое» их отдел ещё раз промотал запись встречи — так сказать, в порядке работы над ошибками.

Они ловили сигналы опасности, разбирали каждый жест и каждое слово, делали пометки в блокнотах, превращая опасность в ровные строчки отчётов, формул и графиков. Это было… правильно. Доктор всегда поступал так же: шёл дальше. Но всё же… В том, как старательно они все вернулись к работе, будто ничего не произошло, в их нервном возбуждении и двусмысленных шуточках Розе чудилось нечто противоестественное.

— А что он имел в виду под «джин»? Алкоголь? Или генетику? Бессмыслица какая-то, — Джонсон откинулся на спинку кресла, поигрывая пультом от видеокамеры. — Этот парень часто говорит странные вещи, но тут он просто превзошёл себя.

— Что? — мысли Розы были далеко.

На стоп-кадре застыло лицо Мастера, когда он просил его отпустить. Роза знала, что смотрит, вероятно, на опаснейшего преступника в известной вселенной. Охранник, а теперь ещё и два курсанта Торчвуда, чуть не простившихся с жизнью… Как легко он пожертвовал ими! Да и само это имя — «Мастер». Для повелителей времени имя — судьба и обещание. Так что же обещал он? Контролировать, владеть, писать историю так, как ему хочется, стирать границы миров и вычерчивать заново — и делать это «на отлично», мастерски. Но, против воли, Роза не испытывала ужаса: только что-то наподобие чувства вины. В полутёмном подвале, в обрамлении стальных дверей, электрического напряжения и нарочито толстых прутьев, Мастер казался памятником человеческому страху перед непознанным. Всё это было слишком для невысокого худощавого пришельца, как слишком — при всём уважении к скорби родственников по его жертве — фактически отдать Мастера «на опыты». Навечно. Без надежды на помилование…

— Он имел в виду джиннов, — наконец, рассеянно пояснила она. — Духов пустыни, которых можно заключить в бутылку, а если освободить, то они должны выполнить три желания.

Джонсон недоверчиво усмехнулся.

— И они как, действительно существуют?

— М-м, никогда об этом не задумывалась, — Роза закусила колпачок ручки, размышляя. — Нет, думаю, это просто легенда.

— Поразительно, — Рейли подошёл к экрану, всмотрелся в изображение и развернулся, опираясь ладонями о край стола за спиной. — Ты не только знаешь о пришельцах почти всё, ты ещё и в курсе их мифов. Тайлер, ты настоящая находка! Что бы мы без тебя делали, а?

Он широко улыбнулся и подмигнул, задерживая на Розе долгий ласковый взгляд. Она знала, что нравится Рейли, и это было неожиданно приятно, хотя её собственные чувства к нему были чисто дружескими. Роза уже собиралась беззаботно рассмеяться и поправить его, сказав, что предания о джиннах — штука вполне земная и к инопланетянам отношения не имеющая, как вдруг осеклась на полувздохе. Догадка прошила сознание внезапной молнией и медленно расцвела во всём блеске тревожных грозовых лепестков. Ладно Джонсон — допустим, он никогда не читал сказки «Тысяча и одной ночи», а для мультсериала «Алладин» был уже несколько староват («Хотя должен же он был включать его хотя бы своим детям? Или внукам?»). Ладно Рейли. Но в комнате, не считая их, находились двенадцать сотрудников Торчвуда — и ни один не заметил ничего необычного. Не рассмеялся, не удивился, даже не приподнял бровь. В этом мире не знали, кто такие джинны: параллельные вселенные изобилуют подобными мелкими несовпадениями.

Но Мастер знал. А это означало… Это означало… Роза вперила немигающий взгляд в экран, машинально щёлкая шариковой ручкой. Мастер был из другого мира. Повелитель времени, который умеет перемещаться между параллельными вселенными. Он как-то попал сюда, а значит, теоретически, знал, как отсюда выбраться.

Мастер был её шансом.

* * *

Случай незаметно проникнуть на этаж, где содержали Мастера, Розе подвернулся только спустя почти неделю. Она дождалась ночи, выключила камеры наблюдения и отправилась навстречу судьбе. Впервые с момента поимки, она должна была увидеть пленного таймлорда живьём, а не по видеосвязи.

Роза старалась ступать бесшумно. За поворотом коридора её ждало обширное пустое пространство — дальняя часть зарешёчена толстыми прутьями, по которым перебегали молнии. Видоизменённая «клетка Фарадея», в которой Мастер проводил всё своё время с тех пор, как его доставили в Торчвуд. Даже спать ему приходилось, не выходя из обнесённого электрическим полем загона.

Специалисты Торчвуда клялись, что этого достаточно, чтобы исключить риск освобождения пленника, но всё же Роза взяла с собой портативную лазерную пушку и вставила в уши глушители телепатических волн. Она и так не должна была находиться здесь, тем более одна. Не хватало ещё, чтобы он застал её врасплох.

Несколько скользящих шагов по бетонному полу — и вот она уже видит его спину, склонённую над столом. Мастер как обычно что-то чинил: после инцидента торчвудовцы почти перестали с ним говорить, но продолжали подкидывать ему разную сломанную инопланетную технику, в устройстве которой, не будь его, они разбирались бы годами. Мастер заставлял её работать — судя по всему, от скуки. А, может быть, в надежде рано или поздно снова притупить бдительность охранников и при первой же возможности устроить сюрприз, сделав из очередного «космического привета» нечто по-настоящему опасное. Пока же он напевал себе под нос, и непонятный механизм у него в руках отзывался гулом, повторявшим мелодию. Музыкальный инструмент? Картина казалась почти идиллической и от этого противоестественной. Роза медленно, стараясь даже не дышать, вошла в комнату и остановилась на пороге. С чего начать разговор она не знала.

— Итак, Роза Тайлер. Давно не виделись. Что вы здесь делаете?

Голос прорезал тишину с внезапностью выстрела. От неожиданности Роза вздрогнула, и Мастер, резко крутанувшийся в кресле, успел поймать ускользающую тень её невольного испуга. Он улыбнулся, удовлетворённый произведённым эффектом. Роза же буквально заставила себя расслабиться, как ни в чём не бывало подойти ближе, положить пистолет на стол и усесться на старый стул с потёртым сидением, закинув ногу за ногу.

— Как вы узнали, что это я?

Его улыбка стала шире:

— Раскрывать фокусы — это скучно. Впрочем, ладно: я слышу, как ты дышишь, и как бьётся твоё сердце. Представителей твоего вида можно отличить по характеристикам дыхания и сердцебиения. Ничего сложного.

Он уселся напротив, всего в двух шагах от решётки и уставился на неё немигающим взглядом. В его словах была не просто констатация факта, а намёк на угрозу: так Сливины говорили «я чувствую твой запах». Время шло, а Мастер так и не моргнул ни разу, только склонил голову набок. Надо было обладать известным самообладанием, чтобы сидеть так близко от металлических прутьев под напряжением.

— Я пришла, потому что у меня есть к вам вопрос.

— И почему я на него отвечу?

Она проигнорировала издевательский тон этой реплики.

— Как вы попали в этот мир?

— А как ты попала в этот мир, Роза?

И снова она только усилием воли заставила себя не вздрогнуть. «Как он узнал, что я из параллельной вселенной?» Впрочем, не стоило придумывать сложных объяснений: наверняка кто-то из торчвудовцев болтал, а Мастер просто подслушал. В том, как он произнёс её имя, была неприятная тягучая фамильярность. Розе хотелось запретить ему это делать, сказать, чтобы обращался только по фамилии. Не время. Не сейчас. Если он перестанет говорить, она проиграла. Если она сделает хоть одну ошибку — она проиграла.

Мастер и так был поставлен в условия, когда от слишком многих предложений Торчвуда он не мог себе позволить отказаться. Чтобы получить от него что-то, чего не могли получить они, Розе следовало действовать по-другому. «И предложить то, чего они никогда не предложат». Но это уже позже. Сначала надо попытаться хоть немного его заинтересовать.

— Ответьте на мой вопрос — и я отвечу на ваш.

— А мне не настолько важно, — Мастер откинулся на спинку стула, закинул руки за голову и уставился в потолок. — Впрочем, ты можешь сказать мне, как догадалась, что я не отсюда.

Реплика прозвучала нарочито равнодушно. Слишком нарочито. Ему любопытно! Роза подавила улыбку и ответила ровно одним словом:

— Джинн.

Он снова вперил в неё взгляд. На этот раз Розе даже показалось, что она поймала проблеск интереса в глубине его зрачков.

— А я ведь видел, что ваши юные «дознаватели» как-то странно отреагировали на это слово… — задумчиво протянул Мастер, теребя верхнюю губу. — И? Что не так с «джинном»?

Теперь уже настал черёд Розы улыбаться: переход от нарочитой незаинтересованности к любопытству был таким быстрым и таким знакомым, что на какое-то краткое мгновение ей даже показалось, что она может различить черты сходства между Мастером — и Доктором.

— На этой Земле нет легенд о джиннах, — заговорщицки произнесла она. — И вообще о волшебных существах. Никаких фей, никаких эльфов. У Шекспира нет «Сна в летнюю ночь». У Барри — «Питера Пена». А с «Властелином колец» и «Гарри Поттером» вообще такая ерунда творится…

Она говорила, шаг за шагом разворачивая перед Мастером своё маленькое расследование. На этой Земле не знали о «волшебных существах»: эльфах, феях, гномах, духах… Ей раньше никогда не приходила в голову идея, что волшебные существа из сказок имеют какое-то отношение к таймлордам. Но теперь она находила сходство в каждой детали.

Над ними было не властно время. Они путешествовали. Их местообитание было скрыто, а открывшему потайную дверь представал целый мир, внутри куда больший, чем казался снаружи. Они могли помогать или карать, исполнять желания, казаться кем угодно. Завораживать словами. А ещё они не называли своих имён. Волшебные создания проникали в каждую складку, каждую пору той, знакомой Розе с детства реальности. Здесь же их не было.

Всё началось с элементарного: если кто-то знает о чём-то, чего в этом мире нет, — значит, он не отсюда. Но теперь, проговаривая это вслух, Роза вдруг подумала: а что если причина глубже? Что если сказок об эльфах и джиннах в этой вселенной не написали именно потому, что здесь не побывали их прототипы? И в этой реальности таймлорды не существовали в принципе?

Это напугало её, но и странным образом обнадёжило. До конца не осознавая почему, Роза вдруг поняла, что ей было бы не по себе, будь эта вселенная полна повелителей времени. В некотором смысле, для неё это стало бы искушением…

Так или иначе, излагая свои доводы, Роза постепенно расслабилась. Сравнивая, доказывая, то откидываясь на спинку стула, то подаваясь вперёд, бурно жестикулируя в попытке объяснить как можно лучше. Она отчасти гордилась собой — куда больше, чем когда её незаслуженно хвалили коллеги по Торчвуду. Ведь её знания об инопланетянах были чем-то пассивным, взятым взаймы. Сложись всё иначе, и десяток толковых книг (например, «Межгалактический путеводитель») с успехом заменил бы её. Но сейчас…

— Конечно, школьная программа это веский повод задуматься, — резко прервал её Мастер. — Или ты всё-таки смотрела какие-нибудь мифы? Король Артур? Старшая Эдда? Хотя бы рассказ о Томе-кузнеце?

Роза осеклась на полуслове, словно наскочив с размаху на запертую дверь. Не стоило забывать, с кем она имела дело. Мастер отчитывал её, будто нерадивую служанку, и неприкрыто наслаждался её замешательством. Конечно, Роза повидала за свою жизнь немало хамов. Но обычно им не удавалось её задеть или напугать — если только рассмешить. А вот слова Мастера почему-то имели совсем другое действие: растворённые в медлительном, тягучем тембре его голоса, в обрамлении издевательски-правильного лондонского произношения, они проедали в душе бороздки, будто едкая кислота. Заставляя казаться хуже, меньше, незначительнее. Заставляя усомниться в себе…

Ну уж нет!

— Запиши и передай мне список, — нарочито широко и дружелюбно улыбнулась Роза, сбрасывая с себя наваждение. — Я пробью по компьютеру.

— Может, дашь компьютер, и я сам пробью? — как бы невзначай предложил Мастер с ответной хищной улыбкой. — У меня получится лучше. И быстрее.

— Боюсь, что если дать тебе компьютер с выходом в интернет, ты отключишь от электричества пару городов, остановишь атомные станции, разрушишь плотину на реке Миссисипи, а потом просто вырубишь Сеть. Поэтому — нет. Никогда.

Говоря это, Роза продолжала улыбаться и смотрела прямо ему в глаза. Не мигая. Мастер, казалось, слегка опешил от отказа. Его лицо окаменело, в глазах промелькнуло что-то очень похожее на едва сдерживаемую ярость. Значит, она тоже сумела его «достать»! Только спустя почти минуту Мастер снова расслабился и нацепил маску добродушной скуки.

— Ах, какая благоразумная обезьянка. Её просто так не проведёшь. А хорошая у вас клеточка, — он огляделся по сторонам, будто увидел свою камеру в первый раз. — И глушилка у тебя неплохая… Так значит, ты уверена, что таймлорды никогда не посещали эту планету? Возможно-возможно. Но это вовсе не означает, что их нет, не правда ли?

Роза покачала головой:

— А я и не говорю, что их нет… По крайней мере, я не уверена. Я говорю только, что ты из другого мира. Значит, ты знаешь, как пересекать границы между мирами. Ведь знаешь?

Он приблизился к прутьям вплотную: так, что, казалось, его нос должен был неизбежно коснуться решётки. Даже смотреть на это — учитывая количество вольт, подававшееся на неё, — было немного жутко.

— Так вот зачем ты здесь, — тихо-тихо проговорил Мастер, словно в немом восторге от собственной догадки. — Чтобы я научил тебя перемещаться между мирами. Не Торчвуд, нет. Лично тебя. Потому что ты хочешь найти Доктора.

Роза отпрянула, словно обжёгшись. А Мастер шумно втянул ноздрями воздух и усмехнулся себе под нос.

— Ах, только не пытайся сделать вид, что ты его не знаешь. «Ведь знаешь?»

Она не выпалила первое, что пришло ей в голову. И даже второе. Раз телепатический барьер работал, то ей не было никакой нужды быть откровенной с этим инопланетянином. Может, он всё прочитал в её воспоминаниях: в тот первый раз, когда она забыла включить глушилки. Может, в его версии вселенной тоже был свой «Доктор» — Розе это было неинтересно. И она сказала ровно то, что имело отношение к делу:

— Мне необходимо переместиться в конкретный мир. Я не очень хорошо знаю его точные физические характеристики, но наверняка смогу предоставить какие-то маркеры, чтобы отличить его от других, или отвечу на любой наводящий вопрос. Ты сможешь меня туда доставить?

— И что я за это получу? — быстро спросил Мастер, барабаня пальцами по колену.

«Вот мы и добрались до самого главного».

— Свободу, — пожала плечами Роза. — Торчвуд никогда тебя не выпустит. Я выпущу.

Против ожидания, он не стал разыгрывать безразличие. Напротив, Мастер нахмурился и смерил её тяжёлым взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Склонил голову набок.

— Я не собираюсь таскать за собой пол-Торчвуда, — наконец осторожно произнёс он.

— И не надо, — недоумённо пробормотала Роза. — Всё, как ты и сказал: об этом никто не узнает, потому что я хочу это только для себя.

Вот так просто. Она впервые признала вслух, что готова поступиться интересами Торчвуда, даже Джонсона, который поддерживал её первое время и всегда тепло относился, даже Рейли, с которым они столько раз стояли плечом к плечу, находя и обезвреживая пришельцев. «Потому что это не был мой выбор. Потому что я была заперта здесь против своей воли».

Мастер выдержал паузу, словно давая Розе время передумать или что-то добавить к своим словам. А затем холодно, презрительно усмехнулся уголком губ и медленно процедил:

— В таком случае, ты думаешь, что тебе удастся меня обмануть.

— Что?! — сначала не поняла Роза. — С какой стати?

— А с какой стати тебе думать, что, освободившись, я от тебя не избавлюсь? — приподнял брови Мастер. — Сразу же или через пару часов. Как ты намерена добиться от меня исполнения моей части сделки?

Она открыла было рот, но он упреждающим жестом поднял ладонь и продолжил говорить:

— Ты будешь сторожить меня день и ночь? Ерунда! Ты человек, значит, тебе необходим сон. Я могу обходиться без него несколько месяцев. Ты закуёшь меня в цепи? Протащишь на мой корабль полчища охранных дроидов, которых твой Торчвуд подобрал с какого-нибудь корабля? Я найду отмычку. Может, у тебя сохранились парные браслеты, какими пользуется Протокол Теней? Хорошая штука, — он нервно облизнулся. — Не удаляться друг от друга более чем на пять метров. Не убивать «охранника». Не пытаться снять браслет. Казалось бы — выход! Но я могу просто запереть тебя в одной из комнат ТАРДИС, а потом уменьшить внешний размер этой комнаты до небольшого медальона. Ты будешь жива и здорова — и не дальше пяти метров, ни дать ни взять! Ну и наконец… — перевёл дыхание Мастер, — мне, конечно, очень нравится это тело, — он провёл рукой по волосам, по щеке, демонстративно оправил манжеты и натянул их на запястья до предела. — Оно довольно милое и удобное, сложно это не признать. Но я могу себе позволить умереть разок. Или даже несколько раз. А ты?

Роза набрала воздуха, чтобы ответить, но внезапно поняла, что сказать ей нечего. Не признаваться же, что она действительно почему-то позволила себе поверить, что всё утрясётся «по-джентельменски»: услуга за услугу, я помогла тебе, ты помог мне, самое время разойтись. Весь её план вдруг показался наспех придуманной в мутном чаду бессонницы авантюрой без малейшего шанса на успех.

— Оу, ты правда об этом не подумала? — Мастер приложил ладони к щекам, имитируя крайнюю степень удивления, и издевательски просюсюкал: — Это так ми-и-ило.

Но сразу же оборвал сам себя. Улыбка исчезла, зубы между приоткрытыми губами сверкали белым и влажным, как у хищника. А в прищуренных глазах впервые блеснула вспышка настоящей ярости.

— Не пытайся казаться глупее, чем ты есть, Роза Тайлер. Ты отключила видеокамеру, — он указал жестом в дальний верхний угол своей клетки. — Очаровательный штрих. Я почти поверил, что ты обойдёшься без Торчвуда, этой стаи стервятников, роющихся в межгалактических помойках. Но, видимо, нет. Надеюсь, когда мы увидимся в следующий раз, ты придумаешь сказку получше.

С этими словами он отвернулся. Подошёл к столу, медленно, совершенно беззвучно отставил стул, сел спиной к Розе и вновь взял в руки странный музыкальный инструмент. Помещение наполнило негромкое гудение. Минут через пять Мастер снова принялся напевать, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Розе не оставалось ничего другого, кроме как уйти.

* * *

На следующее утро она пришла на работу невыспавшаяся и злая. Остаток ночи после разговора с Мастером Розе снились кошмары: далеки, висящие в пустоте планеты, стремительно гаснущие звёзды. А ещё гул, неумолчный жаркий шёпот — так мог бы говорить огонь, будь у него голос. Когда Роза проснулась, простыни пропитались потом. Она казалась себе почти больной.

Роза шла, не глядя по сторонам, ничего не замечая и почти не слыша. Добраться до кабинета, усесться на стул и заварить себе такого крепкого кофе, что ещё чуть-чуть — и его можно было бы есть сухим.

— Эй, красотка, куда ты так торопишься, а? Я тебя зову-зову…

Голос Джонсона ворвался в её мысли, заставляя мгновенно обернуться, крутанувшись на пятках. Джонсон удивлённо приподнял брови.

— Вау, ну и взгляд. Не убивай меня, Тайлер, — он вскинул руки в шутливом жесте капитуляции. — Зайди в кабинет, есть дело.

Розу мутило. Головная боль накатывала волнами, заставляя виски томительно гудеть. От одной мысли о том, что ещё полчаса не удастся ни присесть, ни выпить кофе, организм Розы издал неслышный стон. Но она послушно поплелась вслед за Джонсоном, из последних сил пытаясь собраться.

Тот уселся в скрипевшее чёрной кожей кресло, оперся локтями на массивный полированный стол, будто сошедший со страниц какого-то длинного скучного романа о финансистах, мафии и бескомпромиссных детективах — и смерил Розу долгим внимательным взглядом. Он держал паузу, сцепляя и расцепляя костистые пальцы.

— Что вы хотели, шеф? — наконец не выдержала Роза, без приглашения плюхаясь в кресло для посетителей.

Джонсон тяжело вздохнул, будто собираясь с силами.

— Скажи, Тайлер… — он перебирал ручки, перекладывал листки бумаги, занимался какой-то ерундой, только чтобы не смотреть на неё. Судорожно сглотнул. — Ты с нами не очень давно, но на хорошем счету, правда, на хорошем… И в жизни каждого оперативника наступает момент, когда он — или она — должен двигаться дальше.

— Вы что, увольняете меня? — перебила Роза.

Сонное оцепенение с неё слетело, зато головная боль немилосердно усилилась. Только не сейчас. Она не имела права потерять эту работу. Если у неё не будет пропуска Торчвуда…

Джонсон поперхнулся и отрицательно замахал руками.

— Нет, Тайлер, ты что? Наоборот. Я хотел сказать, что с удовольствием повысил бы тебя. Но тебе не хватает опыта работы по исследованиям и… допросам!

Последнее слово он выплюнул с таким видом, будто сказал что-то очень неприличное. Роза окончательно перестала понимать, о чём он. И почему так нервничает. Джонсон же снова занялся перекладыванием ручек по гладкой плоскости стола. Прокашлялся.

— Одним словом, — заново начал он. — Это связано с объектом номер сто тридцать.

Номер сто тридцать был присвоен Мастеру. Роза резко выпрямилась в кресле. «Неужели он рассказал о моём ночном визите? Значит, Джонсон всё-таки пригласил меня, чтобы уволить?!» Она изо всех сил попыталась придать себе безразличный вид. Ей было безумно жарко, и оставалось надеяться только на то, что она и до этого выглядела не вполне здоровой. Чуть больше лихорадочного блеска глаз или красноты щёк погоды уже не делали.

— «Мастер»?

— Да, он самый, — Джонсон снова судорожно сглотнул. — Он… одним словом, он хочет разговаривать только с тобой.

Такого она точно не ожидала.

— Что?

— Что слышала, — угрюмо буркнул Джонсон. — Это не мы прекратили общение с ним. Это он прекратил общение с нами. Игнорирует любые попытки завязать беседу, только молча берёт у нас еду и запчасти, а потом отдаёт пустые тарелки и готовые приборы.

— Я могу ошибаться, но разве вам этого не достаточно?

Фраза прозвучала резче, чем Роза планировала, но она не раскаивалась. Ведь так по сути и было: Торчвуд держал Мастера ради его знаний об инопланетных механизмах, а вовсе не ради бесед на разные темы.

Джонсон снова замялся:

— Всё верно. Но несколько дней тому назад у нас появился детектор… Как бы сказать? У меня всегда было плохо с названиями… — он провёл рукой по щеке, потирая щетину («А ведь ещё только утро. Интересно, почему он не побрился? Поругался с женой или ночевал на работе?»). — Короче, что-то вроде GPS, который определяет координаты того, о чём ты думаешь.

Роза уважительно покивала головой:

— Хорошая, должно быть, штука. Но я всё ещё не понимаю, причём здесь Мастер?

— У него должен был быть корабль, — единым духом выпалил Джонсон.

До Розы доходило медленно, очень медленно. И чем больше она понимала, о чём он говорит, тем меньше ей это нравилось.

— Вы хотите его найти и использовать, — констатировала она, как можно более безразличным тоном. — Но чтобы его найти, вам надо, чтобы Мастер думал о своём корабле. Вот для чего вам я.

Она не выдержала и слегка скривилась. Джонсон воспринял это по-своему:

— Не волнуйся, мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы он не смог тебе навредить. Наши ребята будут дежурить за дверью и…

Роза подняла руку, останавливая его.

— Брось, Джонсон. Я думаю, что всё и так будет нормально. Я просто удивилась. И что, он правда захотел разговаривать со мной? Но почему?

Главное — выглядеть ничего не знающей. Впрочем, она и правда не знала, чего ждать от этого неожиданного «подарка». Джонсон только развёл руками:

— Понятия не имею. Но будь осторожна — что если он решил тебе отомстить? Допустим, узнал, что это ты подсказала нам, чего от него ожидать…

Роза против ожидания издала короткий нервный смешок:

— Чего мне бояться? Ведь «наши ребята будут дежурить за дверью»!

* * *

На этот раз он ничем не выдал, что услышал её. Розе пришлось заговорить первой.

— Вы хотели меня видеть?

Мастер еле заметно вздрогнул. Встал. Волоком подтащил стул к самым прутьям камеры. И вновь сел — в точности как ночью: так, что его нос почти касался железа.

— О да, мисс Тайлер, — он тонко улыбнулся, и его улыбка ничего хорошего не предвещала. — Если быть точным, я согласился вас видеть. Так что же на этот раз хочет спросить доблестный Торчвуд? Секрет вечного двигателя? Теорему Ферма? Природу золотого сечения?

Розу не покидало странное ощущение, что он прекрасно знает, зачем она здесь, и просто играет, как кот с мышью. Она села на стул со своей стороны, тоже переставив его ближе к прутьям — ребячество, но ей хотелось показать Мастеру, что она не боится. Улыбнулась уголком рта.

— Всё то же. Откуда вы прилетели? Из какого пространства… и времени?

— Всего-то? — Мастер вежливо приподнял одну бровь, будто удерживая невидимый монокль. Их беседа, нарочито учтивая и осторожная, напоминала нелепую пародию на диалог из викторианского романа. — Счастлив ответить. Я прибыл из другого мира. Вообще из другой вселенной. Кажется, вы, земляне, называете такие миры «параллельными».

Он бросил на неё неожиданно острый взгляд и закончил предложение совсем другим тоном:

— Но ты ведь и так знаешь, что такое параллельные миры?

Мастер пока не обвинял её, но находился опасно близко от этой грани. Собирался ли он её выдать — или просто решил попугать этим? «Скорее второе. Ведь со мной у него всё-таки есть шанс, а если он расскажет, что я уже виделась с ним, причём без свидетелей… Торчвуд всё равно не даст ему ничего».

— Как вы узнали, что я из параллельного мира? — всё так же вежливо и благожелательно продолжила Роза.

Улыбка, казалось, приклеилась к лицу, но ей было важно показать Мастеру, что она не поддастся на шантаж и запугивание. Его явно позабавила выбранная ей стратегия.

— Какая прелесть эта человеческая недогадливость… Спроси ещё, откуда я знаю, что ты путешествовала с Доктором. Только не делай такое лицо, будто слышишь это имя в первый раз!

Мысли Розы лихорадочно работали. Чего он хотел? Как собирался её подставить? Сказать, что он прочёл её мысли и намекнуть тем самым, что во время захвата она не надела заглушки? То есть, что теперь она вполне могла быть загипнотизирована, и Торчвуду больше не следовало ей доверять. Даже Джонсон не оставил бы эту идею без внимания. Или напомнить всем, что Роза совсем недавно была подругой другого таймлорда, а значит могла испытывать симпатию к их народу и втайне быть на их стороне? В любом случае, отпираться от очевидного было бессмысленно.

— Путешествовала. Но по-прежнему не понимаю, откуда вы это знаете. Вы услышали, как кто-то об этом говорил? Или, возможно, до вас дошли слухи о том, что происходило в Лондоне шесть месяцев назад?

Мастер рассмеялся, будто бы не в силах сдержать себя. Он хохотал и хохотал, попутно качая головой, словно всё происходящее казалось ему очень забавным.

— Никаких слухов. Никаких воспоминаний. Я тебя видел. Кажется, это было зимой. Рождество? Вы, земляне, называете это «Рождеством», я не путаю? Корабль, похожий на груду булыжников, сикораксы, Доктор… И его «верная спутница», — Мастер снова рассмеялся. — Он ведь потерял руку в этом сражении, впрочем, для того и нужна регенерация, чтобы компенсировать потери… А потом он так мило отправил в отставку старушку Хариет… Якобы потому, что она была слишком жестока с сикораксами. Меня всегда интересовал вопрос: а это вообще было его дело?

Вот оно… Если кто-то из торчвудовцев проболтается… А «кто-то» проболтается обязательно — таков закон жизни, — здешней Хариет Джонс не понравится, что сотрудница Торчвуда когда-то помогла отстранить от власти её «параллельного двойника». И Роза добавила — торопливее, чем собиралась:

— Я думаю, в моём мире ситуация отличалась от того, что мы видим здесь, и тем более от того, что видели вы в своём мире.

«Как странно, однако, что во вселенной Мастера тоже был этот эпизод. Что там была другая я, другой Доктор…»

Но Мастер продолжал говорить, казалось, вообще не заметив, что она попыталась его перебить:

— А ещё раньше я и правда слышал. О девушке, которая впитала в себя временную воронку и разметала целый флот далеков. Её звали Роза Тайлер. Но что-то мне кажется, это вряд ли могла быть ты… Или всё-таки? Если честно, — он усмехнулся, — мне было любопытно посмотреть на тебя ещё раз, расспросить, каково оно — вместить в себя всё время и всё пространство. Не просто смотреть, а вместить!

О боже… Он действительно посещал её родной мир! Роза была не слишком сильна в квантовой физике, но далека от мысли, что подобное могло случиться больше одного раза, сколько бы параллельных вселенных не существовало.

— Это я. То есть, вы бывали в той вселенной, откуда я родом? И… сильно она отличается от вашей родной? Туда легко попасть? — она запоздало вспомнила, что должна вызывать в Мастере мысли о его машине времени, и теперь старалась как могла. — Легче, чем сюда?

Мастер одарил её долгим мрачным взглядом.

— Если Доктор не рассказывал тебе, скажу я. Сканер телепатических волн — хорошая штука, но мы их чувствуем… Вы думаете, я приведу вас к своему кораблю? И не надейтесь. Но так уж и быть, на вопрос я отвечу всё равно. Я не «бывал» в той вселенной. Я оттуда. Как и ты.

Роза невпопад усмехнулась и покачала головой. Мысль о том, что идея со сканером не сработала, как ни странно, принесла ей облегчение. Но она всё ещё не понимала, почему Мастер с таким упорством пытался доказать ей, что они из одного мира. Запутать? Пробудить ностальгию?

— Вы прекрасно знаете, что это не так. Этого просто не может быть.

Мастер нахмурился.

— Но это так!

Она могла бы поклясться, что он говорил правду. Или, по крайней мере, верил в это.

«Не осталось никого. Они все мертвы». Если только… О боже. Они ведь таймлорды, верно? Они могут перемещаться во времени. Мастер мог видеть Розу и Доктора в две тысячи десятом году на Земле, но в то же время быть… как это говорил Доктор? Не моложе, а… «из более раннего временного потока». Мастер жил в мире до Войны времени. О боже.

Мастер забеспокоился, видимо, уловив что-то такое в её лице.

— Почему… Почему ты так уверена?

Роза опустила глаза и нервно вскочила со стула, едва не забыв на столе пистолет.

— Почему?!! — почти прокричал Мастер, опасно приближаясь к решётке.

Она не могла найти в себе силы ему ответить. По крайней мере, не сейчас.

— Мне надо идти, — скомкано пробормотала Роза себе под нос и отвернулась, торопливо направляясь к двери.

Не дошла. На полпути её остановил… даже не голос. Не звук. Ощущение звука, которое, казалось, вспыхнуло под веками огромными огненными буквами:

— ВЕРНИСЬ И РАССКАЖИ МНЕ ВСЁ.

Щёлканье в ушах стало таким частым, что отдельные звуки слились в единый гул — и оборвалось. Правое ухо пронзила внезапная боль и жар: заглушка едва ли не взорвалась, а острые частицы кремния и пластика впились в стенки ушного канала. Но Роза почти не обратила на это внимания, даже не поднесла руку к раненому уху. Слова ударили её, будто приливная волна, накрывая с головой, обволакивая и увлекая за собой, вибрируя, наполняя уши равномерным давлением, как в самолёте. Слишком быстро и слишком мощно, чтобы барахтаться. Мастер не говорил громко, но слова как будто оказались у неё под кожей. Вернее, как будто кроме кожи ничего ей не принадлежало. Словно Роза была перчаточной куклой, управляемой движениями чужой руки.

Она повернулась, как сомнабула, на негнущихся ногах и сделала шаг вперёд. Ещё один.

— Таймлорды погибли на Войне времени. Их планета сгорела. Доктор был единственным, кто выжил. Так он мне сказал. «Если бы остался кто-то ещё, я бы это знал. Вот здесь».

Она постучала себя пальцем по виску, копируя жест, которым это делал Доктор. Давным-давно, в подвале музея инопланетных находок. Больше Роза ничего не знала, и это было… мучительно, как тошнота на голодный желудок, когда даже вырвать нечем. Голос, продолжавший звучать в ушах, побуждал говорить, говорить, пока она не вытащит из памяти всё до последнего слова: «Расскажи мне всё».

— Это… — неуверенно продолжила она, — что-то вроде телепатии, если я правильно понимаю. Она… действует на любые расстояния, главное захотеть. Как психобумага. Так что Доктор не мог ошибиться и… Вот почему я думала, что ты из другого мира. Но случай с временным вихрем? Какова вообще вероятность того, что есть две вселенные с такими приметами?

— Такой вероятности нет, — тихо, но отчётливо сказал Мастер. Его голос внезапно утратил всю свою пугающую силу и звучал бесцветно, как шуршание обёрточной бумаги на ветру. — Не тот случай. А теперь, пожалуйста, уходи.

Сознание Розы, резко отпущенное на свободу, плыло и кружилось. Всё, на что её хватило, — это придать твёрдости походке, не позволяя тем, кто смотрел за ними через видеосвязь, заметить неладное. Она и сама не понимала, почему это так важно, но твёрдо держалась намерения никому ни о чём не говорить. Однако это усилие отняло у Розы едва ли не все силы. Единственное, что она сумела заметить краем глаза — что Мастер стоит, вцепившись руками в столешницу, и выглядит необыкновенно бледным, даже каким-то больным: крупные капли пота на лбу, а ведь до этого она и не подозревала, что таймлорды вообще потеют…

* * *

Ухо болезненно пульсировало и казалось мокрым. Роза успела заложить его ватным тампоном и прикрыть распущенными волосами, так что когда ей навстречу вышел Джонсон, он не заметил ничего, кроме того, что она очень устала и едва держалась на ногах. Она не помнила, что он у неё спрашивал, что она отвечала, но, кажется, получилось убедительно. Только спустя полчаса Роза смогла, наконец, выкроить немного времени для себя.

В туалете на предпоследнем этаже штаб-квартиры Торчвуда было пусто и неестественно светло. Роза достала из сумки маникюрный набор, из аптечки — бинт и бутылочку с антисептической жидкостью. Осторожно отвела волосы от уха…

Оставалось только удивляться, как она не лишилась слуха. Мелкие кусочки пластика, осколки микросхем и ощетинившиеся сгоревшими контактами проводки буквально впились в стенки ушного канала, только чудом миновав барабанную перепонку. Вытащив внешние, Роза достала из сумки два смартфона и включила скайп, исхитрившись закрепить первый прямо перед ухом, и подглядывая во второй.

Куда проще было бы, конечно, попросить кого-нибудь. Но тогда о взорвавшейся глушилке узнают все… Разум твердил Розе, что именно поэтому правильнее будет сообщить — в Торчвуде ведь так верили в подавитель телепатических волн. Раз это не панацея, раз Мастер мог вывести его из строя в любой момент, сотрудники Торчвуда потенциально были в опасности. Роза должна сообщить.

Всё так. Это выглядело логичным и единственно возможным выходом. Но… тогда Мастера полностью изолируют. Она уже не сможет пробраться в его камеру. Призрачный шанс завладеть секретом перемещения между вселенными будет потерян навсегда.

Последний осколок окровавленного пластика занял своё место на свёрнутой марле. Роза, морщась от боли, отдававшейся резкой пульсацией в голову, зажала в ухе смоченную спиртом вату. Ранки жгло, словно электричеством по голым нервам, но Роза так и не заплакала. Обведённые красной каймой глаза остались сухими, а отражённый в зеркале взгляд налился мрачной тяжёлой решимостью, будто питаясь этой болью.

Она должна найти способ убедить Мастера с ней сотрудничать. Во что бы то ни стало, и чего бы это ей не стоило. Чем дальше, тем больше Роза убеждалась: другого пути у неё не было — или найти выход, или оставить всё как есть. Остаться заживо гнить на этой чужой Земле под чужими звёздами, больше никогда ни о чём не мечтать, ни к чему не стремиться…

Роза ещё не знала, как ей поступить с Мастером, но уже была твёрдо уверена — Торчвуду она ничего сообщать не станет.