О вы, джентльмены Англии... (гет)

Визит в поместье Флитвик решил не откладывать. Узнав, куда собирается постоялец, миссис Прюэтт попеняла, что не успеет накрахмалить его сорочку. А Молли, фыркнув при упоминании о Малфоях, сама, несмотря на его протесты, почистила ему башмаки.

Барский дом массивно возвышался в конце длинной аллеи. Заново отстроенный в пору царствования Карла ІІ, он утвердился на старом фундаменте в помпезной роскоши Реставрации, под кичливой ее позолотой спрятал следы прежних суровых событий, а время покрыло чванство трехсотлетней благородной патиной.

Вслед за встретившим его в дверях дворецким Флитвик шел через анфиладу комнат. У входа в небольшой кабинет с эркером его ждал Люциус. Дверь была приоткрыта, слышалась музыка. Они вошли. Флитвик подумал, что ничто так не соответствует особняку, а в то же время подходит этой маленькой гостиной, как легкая, нежная Песня без слов Мендельсона. Миссис Малфой поднялась от рояля и протянула руку гостю. Флитвик с поклоном поцеловал ее. Красота миссис Малфой была изысканной, но будто облетевшей, так осыпается пыльца на крыльях бабочки под грубыми пальцами. Все в комнате словно подчеркивало увядание хозяйки: приспущенные шторы, опавшие лепестки возле вазы, акварели с почти неразличимыми красками.

Миссис Малфой поблагодарила за визит и заговорила о Новалисе. Ее суждения о немецких романтиках были точны и остроумны. Флитвик поймал себя на мысли, что в молодости она, вероятно, была радостной и озорной, а теперь ее легкая шутливость над пассажами Шлегеля — лишь отблески былой веселости. О современной немецкой литературе они не говорили.

В комнату вошел хозяин дома. Полковник Малфой высокого роста, но былая армейская выправка уже проигрывала подступившей тучности. Черты его породисто грубы. Казалось, природе наскучило раз за разом повторять одни и те же лица нескольких поколений Малфоев: она начерно вытесала полковнику крупный, мясистый нос, узкую щель рта, выпуклые надбровья фамильных портретов.

— Вы оставили родину, когда у вас наконец-то появился лидер, способный каленым железом выжечь коммунистическую заразу? Этот парень наведет порядок в Германии! — хозяин не ждал ответа, наскоро подал руку гостю для пожатия, он энергично шагал по комнате. Передвигал стулья, которые не мешали ему, но стояли несимметрично у тонконогого столика, раздвинул шторы, походя, переставил несколько безделушек на камине и рояле — все полковник проделал автоматически, по привычке, не замечая, что эти перестановки, как бы незначительны они не были, разрушали хрупкую гармонию этого маленького мирка.

— Боюсь, что цена за такой порядок будет кровавой.

— Ах, оставьте! Кровь — самый надежный фундамент. А прочее, все эти идеи… гнилое интеллигентское слюнтяйство, — полковник передернул плечами:

— А, может быть, вы коммунист…или еврей?

— Ни тот и ни другой, но…

Появившийся в дверях дворецкий сообщил, что полковника просят к телефону.

Как только за полковником закрылась дверь, миссис Малфой сразу же поднялась, вновь положила незаконченное рукоделие в кресло, подвинула вазу с середины столика вбок, поправила рамку с фотографией, задернула портьеры. Было что-то детское в том наивном упрямстве, с которым она отстаивала эти мелочи — единственное, в чем она могла перечить мужу.

— Мама, не утомляйся.

Флитвик поймал встревоженный взгляд Люциуса, ему стало неловко за свою проницательность, он подошел к роялю:

— Вы германофил, мистер Малфой?

— С чего вы так решили?

Флитвик указал на ноты.

— Я преклоняюсь перед Шубертом и не интересуюсь национал-социализмом.

— Не интересуетесь? — переспросил Флитвик, словно не расслышав в первый раз.

— ДА! Именно так! — с неожиданной злостью выдохнул Люциус.

— Кажется, ваш батюшка придерживается противоположных взглядов?

Желая прекратить этот разговор, Люциус взял несколько аккордов:

— Окажите честь? — при всей подчеркнутой вежливости вопрос прозвучал вызовом.

Флитвик поклонился в ответ. Они сыграли шубертовскую фантазию в четыре руки, и никто из них ни разу не взглянул в ноты.

Визит подходил к концу. Миссис Малфой решила проводить гостя, а Люциус вызвался довезти его домой. Выйдя за порог своей маленькой гостиной, миссис Малфой чуть вздрогнула, сын взял ее за руку и не отпускал до крыльца, там ему пришлось оставить мать, чтобы пойти за машиной, он несколько раз оглянулся на нее, а когда из дома вышел полковник, Люциус заметно заторопился. Прощание было коротким: миссис Малфой протянула руку, полковник ограничился коротким кивком (в руках он держал несколько писем и небольшую книжицу). Флитвик ответил тем же. Машина уже стояла у крыльца.

— Когда ты вернешься, Люциус? — обратилась миссис Малфой к сыну.

— Я задержусь, мама, сегодня в Хогсмитте танцы, будет весело.

Миссис Малфой встревожилась:

— Но ведь ты же не забыл, что завтра…

— …день рождения милой Цисси, — улыбнулся Люциус, — за последние двадцать лет, я ни разу не забыл о нем.

— А букет?

— Я успею, мама, — тот заметно смутился.

— Ну, где же помнить о букете для молодой леди, когда вовсю ухлестываешь за дочкой ветеринара, — процедил полковник, раздражение прорвалось неожиданно, Малфой уже и не хотел сдерживаться, — достойное поведении, не так ли, сын мой? Не удивительно, что чернь забывает свое место!

Люциус резко нажал на газ.

Сидя в машине, Флитвик все пытался понять, что же удивило его в поведении старшего Малфоя больше, чем обсуждение семейных разногласий при постороннем. Почему-то вспомнил о книжке в руке полковника.