Гермиона Лили Грейнджер (джен)

— Подъем!

— Пап, шесть утра, ты серьезно?! — она сонно смотрела на него, пытаясь проморгаться.

— С днем рождения, солнышко. Сегодня у нас ответственный день, ты не забыла? Но сначала пробежка, — Гермиона вмиг проснулась и побежала собираться.

Это и правда был важный день. В семь лет магическое ядро волшебника формируется окончательно, и с этого дня жизнь Гермионы сильно изменится.

Когда он планировал все это, то думал нагрузить ее с самых малых лет. Но, решаясь, он представлял себе взрослую Гермиону — Гермиону, которая прошла через все испытания и не сломалась.

Но когда он держал младенца в руках, то понял, насколько бесчеловечным будет отобрать у нее детство. Он никогда не смог бы так поступить. Не мог сделать из нее робота, который будет лишь подчиняться приказам. Это была бы не та Гермиона, которую он знал.

Гарри "Джон" Поттер "Грейнджер" знал, что должен изменить свою судьбу в прошлом. Он пошел на беспрецедентный шаг — выкрасть ребенка — от отчаяния и боли. Ни у кого из них не сложилась жизнь. Возможно, если бы сама "та" Гермиона не принимала участия в этом плане — он бы отказался, но... в этот раз все будет по-другому.

— Я готова! — она уже стояла рядом в спортивном костюме, полностью готовая к тренировке.

— Ну, раз готова, тогда давай разминку и вперед.

Они миновали несколько кварталов и свернули к общественному стадиону, где проводили футбольные матчи местные команды. Сделав несколько кругов, направились в обратную сторону, а затем на заднем дворе дома немного поработали над мышцами, медленно остужая их.

— Мы сегодня пойдем в волшебный мир, да? — она казалась необыкновенно задумчивой.

— Да, милая. Твой первый выход.

— А я увижу Гарри Поттера? — наивно спросила она. Он все еще не мог рассказать ей всю правду, она была далеко не глупым ребенком и догадывалась кое о чем. К этому времени "Джон" достаточно хорошо знал легилименцию, но никогда в жизни не позволил себе применить ее к ней, поэтому не знал, о чем именно она догадывалась.

— Вряд ли, он живет у своих маггловских родственников и до одиннадцатилетия не узнает о существовании волшебного мира.

— Но разве это справедливо? Почему у магглов? Я перечитала все книги, где упоминалось его имя... он же герой... — она захлебнулась от возмущения.

— Это не нам решать, милая. Ты увидишь его в школе, вы подружитесь, обещаю.

* * *

Косой переулок был почти таким же, как он его запомнил. Все же, маги жутко консервативны. Большинство магазинов передавались из поколения в поколение и стояли вот уже сотни лет. Фасон одежды — неизменный. Питомцы — все те же совы, кошки... хотя жабы уже не настолько популярны. Гермионе же все было в новинку, она глазела по сторонам, пытаясь увидеть и все запомнить.

Колокольчик на двери магазина производителя палочек издал тихий перезвон, и хозяин не замедлил появиться.

"Джон" держал Гермиону за плечо, показывая свою поддержку.

— Добрый день, — пискнула Гермиона.

— Здравствуйте, юная леди. Увы, не узнаю вас, не подскажите фамилию?

— Гермиона Грейнджер, — ответил Джон, замечая, насколько Гермионе тяжело дается общение с этим взрослым, — а меня зовут Джон Грейнджер.

— А, это очень хорошо. Немного раньше срока, да? Ничего, ничего. Где-то тут у меня есть идеальная палочка для вас, — сказал он и задумался. — Возможно... это... попробуем, — бормотал он, перебирая цепкими пальцами коробки с волшебными палочками.

— Вот! Попробуйте эту: ясень и перо феникса.

Девочка взяла в руки палочку и слегка взмахнула, но ничего не случилось.

— Нет, не то, — сказал Оливандер, задумавшись. — А! Кажется, я знаю, что вам нужно. Попробуйте эту: виноградная лоза и сердечная жила дракона, десять с половиной дюймов.

Он впомнил. Вспомнил палочку, которую "та" Гермиона потеряла после событий в доме Малфоев. И это была она.

Гермиона осторожно взмахнула и, казалось, свет из окон стал ярче, книга с отчетностью на столе Оливандера открылась, а волосы девочки разметались (опять причесывать!).

— Идеально, просто идеально! — восторгался Оливандер, будто это была его первая проданная палочка.

Они расплатились и вышли из магазина, направляясь домой.

Теперь начнутся уже серьезные тренировки. Выдержит ли она? У них не так много времени, слишком многому нужно ее обучить. Но вглядываясь в то, как Гермиона счастливо улыбалась, держа палочку в одной руке, а его руку — во второй, он знал — она сильная, она справится.

* * *

Она чрезвычайно быстро училась — как магии, так и маггловским наукам. Джон пытался учить ее всему, что могло помочь в будущем. Начинал знакомить с культурой и порядками в магическом мире, учил дуэлям, даже танцам.

Была и обратная сторона — почти любые отношения с миром пришлось прекратить, никаких визитов к соседям, никаких кружков, лагерей, походов. Гермиона покорно принимала все возрастающие нагрузки, но он видел, что она не понимает, зачем они должны вести себя именно так. Дважды она убегала в гости к соседскому коту, удивляясь, почему соседи не узнают ее, дважды он пытался объяснить ей. Но этого было мало, а раскрыться он не мог, опасаясь чего-то, что он не мог объяснить самому себе, оправдываясь, что она еще ребенок.

У них было подобие распорядка, хоть они не всегда строго придерживались его.

Будильник будил ее в шесть утра. Шесть десять: пробежка, растяжка и другие упражнения. С семи до восьми у нее было время на душ и завтрак. С восьми до десяти они занимались теоретическими предметами первых двух курсов школы. С одиннадцати до двух — практикой. Заклинания были не только боевыми, он передавал ей почти все, что знал сам, в том числе и бытовую магию. Обед длился до трех.

После этого уже были разные варианты: зелья, окклюменция, древние руны. Нельзя сказать, что "Джон" идеально владел этими предметами, но на уровне первых двух-трех курсов вполне уверенно мог обучать даже зельеварению. В семь у нее было свободное время, которое Гермиона могла потратить как ей хотелось. Частенько в это время она писала и отправляла письма друзьям по переписке, ей не хватало общения со сверстниками. Или читала книги — не учебные, а обычные рассказы. В десять обычно ложились спать.

Все шло по плану, у них было достаточно времени, но как обычно — рано или поздно — идиллия должна была рухнуть. Восьмого декабря он не смог найти Гермиону в доме, и взволнованно вышел на улицу, окликая ее по имени.

Но она не откликалась, и это заставило "Джона" замереть от ужаса. На доме стоял антиаппарационный барьер, недавно он добавил еще барьер от магглов и сигнальные чары. Ее не могли похитить, он бы знал об этом.

Спустя полчаса он обыскал половину городка, в том числе соседей и всех тех, с кем она контактировала когда-нибудь. Следующим шагом стал Косой переулок. Если честно, если он и сбегал куда от Дурслей — то в магический мир. Почему она должна поступать иначе? Он прошел по всему переулку, заглядывая в каждый магазин, но нигде ее не обнаружил.

Вернувшись в дом, он приготовился варить сложное зелье поиска. Руки слегка тряслись, но он унял дрожь усилием воли: сейчас он должен быть сильным, все остальное — потом. Он поднялся в ее комнату, чтобы взять с кровати волос для зелья, но заметил на столе обрывок бумаги — записку.

"Папа, я собираюсь разыскать и помочь Гарри Поттеру. Я знаю, что ты был бы против, поэтому отправилась сама. Вернусь, как только смогу.

Гермиона".

Он бы рассмеялся, если бы ситуация была не настолько сложной. Ведь ему ни в коем случае нельзя приближаться к местному Гарри Поттеру, если они друг друга увидят... Даже взрослая Гермиона не смогла сказать, что тогда случится, но это (без сомнений) будет ужасно. А значит, он должен успеть перехватить ее до того, как Гермиона доберется до дома Дурслей. Где они живут, он ей, конечно же, сказал, когда рассказывал истории, которые девочка так любила слушать перед сном. Не знал же, что она воспользуется этими знаниями!

Он метнулся в сарай и сосчитал метлы: так и есть, одной не хватало. Облегченно вздохнув, Джон немного расслабился. Он бы был разочарован, если бы она пошла пешком.