Космическая принцесса (джен)

Они с Патриком прогуливались вдоль цветущей аллеи. Аромат черёмухи пьянил и будоражил фантазию. Тогда-то Патрик и предложил ей стать его женой. Она вздрогнула. Бешеный страх снова пронзил её, как и тогда в юности.

— А как же Розамунда? — спросила она.

— Я не собираюсь бросать её, — объяснил Патрик, — но она всего лишь красивая женщина, тогда как тебя я по-настоящему люблю.

Кэтлин обещала подумать. Её одолевали мучительные сомнения, которые рано или поздно встают перед каждой девушкой: с одной стороны, она любила Патрика, а с другой — боязнь боли была столь велика, что перечёркивала все остальные чувства. Кэтлин медлила с ответом.

И примерно в это же время появился парень по имени Кит. Полное его имя было Кристофер, но он не любил, когда его так называли. Он работал водителем погрузчика при Космопорте, и волей-неволей Кэтлин приходилось передавать ему поручения, так что виделись они часто, и на экране, и лично. И Кит в неё влюбился — или как это называется у таких людей.

Малый он был решительный. Едва они на какой-то вечеринке случайно остались наедине, он первым делом молча снял с Кэтлин платье и был чрезвычайно удивлён, когда получил отказ. Ранее Кит никогда не встречал отказа у женщин, и его самолюбие было задето. Отвесив ей пощёчину, он пообещал всё равно добиться её любви, и с тех пор при каждой встрече говорил какую-нибудь гадость, буквально не давая проходу, и наступил день, когда она поняла, что единственный способ избавиться от ухаживаний Кита — это выйти замуж за Патрика.

То был чёрный день.

Она не могла есть, не могла выполнять домашнюю работу: всё валилось из рук. Опытных подруг, чтобы задать глупый вопрос, не было, в женских журналах писали чушь, с мамой она была в ссоре. Трудное решение пришлось принимать в одиночестве. Вечером она набрала телефон Патрика и дрожащим голосом произнесла:

— Патрик, помнишь, ты сделал мне предложение?

— Ну? — пробубнил Патрик. Он что-то жевал.

— Так вот, я согласна.

— Уф, наконец-то, — ответил Патрик и бросил трубку.

На следующий день, когда пришла на работу, она увидела, что Кит и Патрик обсуждают что-то у ворот, громко смеются и хлопают друг друга по плечу. Она молча прошла мимо: ей не понравилось, что Патрик общается с таким типом. Если бы Патрик знал, какой Кит негодяй, может, и не стал бы с ним дружить.

Из-за новой космической программы свадьбу пришлось отложить. Кэтлин вздохнула с облегчением: теперь она считалась официальной невестой Патрика, и Кит, разумеется, отстал. Назначили новую дату бракосочетания. Она понимала, что всю жизнь в девках не просидишь, но упросила Патрика назначить свадьбу как можно позже и ждала её как дня казни. Никто из коллег не знал, как тяжело Кэтлин улыбаться и поддерживать общение.

В предстоящем полёте «Магни» было одно приятное обстоятельство: она избавлялась от Розамунды. Кэтлин ревнивой себя не считала и сама не знала, почему так рада, что Розамунда улетает с Земли на целых три года. Будучи простой дублёршей, Кэтлин чрезвычайно удивилась, когда ей объявили, что через неделю она отправится в космос в качестве диспетчера, потому что Розамунда внезапно заболела. Что эта хитрюга там подстроила, Кэтлин так и не узнала. Почувствовала себя обманутой, но отступать было нельзя — она принимала Присягу. К тому же на три года откладывалась мучительная свадьба.

И вместе с другими астронавтами она вступила на борт «Магни».

Первый месяц все переговаривались с Землей по телеканалу, и у Кэтлин было работы через край, потом на борт корабля стали приходить ободряющие письма от друзей, а потом и этого не стало. Последним было послание от Розамунды: улыбаясь во весь экран, она сообщала, что выходит замуж за Патрика. И Розамунда, и Патрик были людьми, известными на корабле. Их свадьбу решено было отметить вечеринкой, и вся команда допоздна танцевала и горланила песни в гостиной — кроме Кэтлин, у которой почему-то в тот день разболелась голова.

Несмотря на то, что команда состояла из сорока девяти человек, Кэтлин чувствовала себя одинокой и всё свободное время сидела у себя в каюте, иногда соседка приходила к ней поиграть в шашки, иногда она сама выходила в общий зал послушать современную музыку (бум, бум, бум) — вот и всё общение.

Однажды их разбудила сирена — корабль готовился совершить прыжок сквозь пространство. Кэтлин знала лишь теоретически, что это такое, а на практике столкнулась с такой процедурой впервые. Она испугалась: шутка ли, прыжок сквозь пространство, и поспешила занять капсулу для гибернации. И в этот момент её сознание выключилось. Когда экипаж пришёл в себя, корабль находился уже неизмеримо далеко от Земли.

И наступил день, когда они достигли планеты Н..., корабль остался на орбите, а часть экипажа в небольшом модуле отправилась на разведку.

Первая экспедиция не вернулась. Вслед за ней послали вторую, но и она не вернулась. Радиосигналы переставали поступать через несколько минут после посадки. «Магни» вращался на орбите пять дней, после чего была снаряжена третья экспедиция. Когда и от неё перестали поступать сигналы, капитан созвал оставшихся шестнадцать человек на совет. Мнения разделились. Было произнесено много горячих речей, одного парня пришлось даже запереть на складе, чтобы не махал кулаками — и дело кончилось тем, что на Н... полетела четвёртая экспедиция в составе тринадцати человек, вооружённая до зубов. На корабле остались капитан, Кэтлин и тот, которого заперли.

Кэтлин и капитан, измученные бессонницей и постоянным нервным напряжением, с жадностью ловили каждое слово из динамика. Вначале связь была хорошая, затем стала прерываться и наконец умолкла совсем. Их ждали ещё сутки, потом стало ясно, что надеяться больше не на что, и тогда капитан с каменным выражением лица облачился в скафандр и приказал ей:

— Если я не вернусь, возвращайся домой и доложи Флоту, что я погиб, выполняя задание. И ещё... Передай Сету, что я был неправ.

— Можно вопрос, капитан? Почему вы оставили на борту меня, а не кого-то другого?

— Когда-нибудь ты это поймёшь, — торжественно сказал капитан и надел шлем.

Но она так и не поняла. Если капитан её любил, лучше бы сказал об этом человеческим языком.

Последующие часы прошли словно в кошмаре. Сначала она ежеминутно переговаривалась с капитаном, потом, когда динамик умолк, бросила микрофон и побежала в трюм. Дрожащими руками отперла дверь склада и с криком: «Сет!» — отшатнулась. К её ногам свалилось окровавленное тело — когда Сет находился под арестом, он застрелился.

Вот теперь она была по-настоящему одна. Бог знает, чего ей стоило захоронить мертвеца по космическим обычаям — что это за обычаи, мы говорить не будем. Она смогла это сделать. Она смогла вывести «Магни» с орбиты и положить на обратный курс. Но прыжок сквозь пространство был ей не под силу, она не знала, как это делается, её этому просто не учили! Это не входило в её обязанности! В её обязанности входило сидеть возле передатчика и принимать сигналы, а об управлении кораблём у неё были лишь общие сведения. Кэтлин имела представление о том, сколько времени понадобится «Магни», чтобы добраться до Земли своим ходом — ей не хватит всей жизни.

— Нет!!! — заорала она и заколотила руками по панели управления.

Она кричала, проклинала начальников Космофлота, которые ввели на кораблях узкую специализацию, клялась отомстить, а потом, внезапно остыв, начала тихо плакать. Кэтлин поняла, что никогда больше не увидит человеческого лица. Она навеки замурована в «Магни».

Перспектива абсолютного одиночества на долгие годы вперёд была страшнее смерти, и в минуту отчаяния она сделала свой выбор. В детстве мать часто говорила ей, разбирая в домашней аптечке: «...А если ты выпьешь сразу десять таблеток снотворного — то ты умрёшь!» Маленькая Кэт смотрела на аптечку большими от страха глазами и долго не хотела играть после таких разговоров. Могло ли ей прийти в голову, что предостережение матери пригодится как совет?

Она приняла больше дюжины.

Когда яд начал действовать, её душу ледяными тисками сдавил страх: она снова хотела жить, пусть в одиночестве, пусть вдали от дома, лишь бы жить! — но было поздно. Перед глазами поплыли тёмные пятна, зашумело в голове, Кэтлин выронила пузырёк с таблетками — и рухнула на пол у дверей гостиной. Так или иначе, но ошибка матери спасла ей жизнь. На миг у Кэтлин снова возникло желание убить себя, но она брезгливо отогнала эту мысль. Хватит одной попытки.

Она вышла из каюты и оглядела коридор. Вот здесь её свалило действие снотворного: падая, она пыталась удержаться за ручку двери. Восстановив в памяти своё пробуждение, ощутила маленькую нестыковку: когда она открыла глаза, то по крайней мере метров на пять поблизости не было никаких дверей. Она проснулась в той же позе, в какой уснула, но в другом конце коридора, как будто её перенесли во сне — но перенести было некому. Кэтлин решила пока над этим не думать. В полнейшем спокойствии прошла на кухню и неторопливо приготовила кофе с тостами. Она вспомнила всё о своем безвыходном положении и неудавшемся самоубийстве — но не только это. Она вспомнила ещё кое-что.

Проснулась она тогда от дикого испуга, и причины его крылись отнюдь не в одиночестве. Видения в наркотическом бреду были ужаснее яви. Нечто произошло с ней там, в Запредельном Мире, куда нет доступа людям, нечто такое, от чего она уже никогда не станет прежней Кэтлин.

Она отхлебнула кофе, и взгляд её упал на белую, пустую, холодную стену.

* * *

Первые несколько часов она просто спала. Потом в её беспробудный сон стали прокрадываться неясные образы и обрывки разговоров, и вдруг она увидела свой дом. Ей снилось, что родители ссорятся в соседней комнате. «Я никогда тебе этого не прощу!» — надрывно взвизгнула мать. Раздался грохот, мгновенно воцарилась тишина, и эта тишина была страшней криков. Хорошо, что это сон, подумала Кэтлин.

Потом ей приснилось, что «Магни» совершил посадку на одной из планет, очень похожей на Землю: там была земная атмосфера, росли зелёные деревья и текли синие реки. Она вышла из корабля и оказалась перед каменной стеной, освещённой закатным солнцем. «Это построили инопланетяне» — с благоговейным трепетом подумала она, и ей очень захотелось их увидеть.

Но инопланетян покамест не было, и она решила вернуться на корабль. Оглянулась направо, налево и с ужасом поняла, что «Магни» нигде нет! Она одна на чужой планете! Корабль, к которому она так привыкла, исчез, и лишь древняя, изъеденная временем и непогодой каменная стена тянулась перед ней на сотни метров. «Какая старая! — подумала Кэтлин. — Может быть, эта стена — единственное, что осталось от инопланетян, а их самих давно уже нет». Пошла вдоль стены и вскоре обнаружила трещину. Едва она туда заглянула, как тут же поняла, что инопланетяне ещё не вымерли: за стеной были налицо признаки жизни.

Там в полумраке ползли разноцветные тусклые огни. У каждого была своя сложная траектория, но большинство двигалось справа налево. Танец огней околдовывал. Кэтлин пролезла сквозь трещину, и масса незнакомых звуков окружила её: здесь был и свист, и шорохи, и какое-то бульканье, но ни один из звуков не был на что-то похож. Пройдя немного вглубь помещения, она споткнулась и, больно ударившись коленом, упала на движущуюся дорожку, и сразу же её унесло в узкую тёмную трубу. Кэтлин закричала, но не услышала своего крика.

Конвейер поднимал её вверх, бросал вниз, ей приходилось пробираться через тесные отверстия, и её то и дело задевали металлические многосуставчатые щупальца. Предчувствуя, что рано или поздно она будет размолота огромными жерновами чудовищного механизма, она сжалась в ожидании конца. Она уже не чаяла остаться в живых, когда вдруг впереди забрезжил свет; механизм с силой вытолкнул её, и за ней сомкнулись стеклянные двери.

На неё уставились десятки осуждающих взглядов.

— Извините, — промямлила Кэтлин. Ей показалось, что она толкнула кого-то при выходе.

Трамвайная остановка, куда выскочила Кэтлин, была вся испещрена белыми неровными кругами. «Жевачки» — догадалась она и хихикнула. Несколько человек в чёрной одежде неподвижно стояли под каменным навесом, высматривая трамвай. По дороге пробегали редкие автомобили. На секунду ею завладело чувство нереальности. Откуда на чужой планете люди, машины и даже трамвайные остановки? «Прогуляюсь немножко по городу, — решила она, — может быть, найду свой корабль». Подошёл трамвай, и люди в трауре не спеша направились к нему. Кэтлин тоже вошла в трамвай. Никто не расплачивался с водителем, и это было странно.

— Сколько нужно заплатить за проезд? — шёпотом спросила она ближайшего к ней пассажира.

— Здесь проезд бесплатный, — поджав губы, ответил тот с чудовищным акцентом, и она почему-то почувствовала себя виноватой.

Смотрела в окно на проплывающие мимо дома и фонарные столбы и совсем не помнила, что видит сон. Город был как наяву, только народу на улицах слишком уж мало. Трамвай выехал на большую площадь, и Кэтлин захотела пройтись пешком. Водитель неразборчиво назвал остановку, Кэтлин протолкалась к выходу, и тут произошёл удивительный случай.

Она хотела выйти из трамвая, а какой-то парень хотел войти, и они столкнулись в дверях. Столкнулись и столкнулись, ничего страшного, и она по инерции хотела извиниться, но, подняв на него глаза, застыла, не в силах пошевелиться. Слова извинения замерли у неё на губах. Их взгляды встретились. Парень был так красив, что Кэтлин чуть не сошла с ума. Она никогда не видела такого красивого мужчины, ей было наплевать, что она задерживает пассажиров и вообще глупо выглядит — ей хотелось смотреть на него всегда.

В течение секунды, которая была для Кэтлин вечностью, они смотрели друг на друга, и ей показалось, что она уже видела его раньше. Он был молод, этот парень, не старше двадцати лет, и очень печален. Она видела печать обречённости на его лице — такое лицо могло быть лишь у человека, который живёт свой последний день на земле. Всего одно мгновение он смотрел на неё, и она запомнила этот взгляд. Больше всего на свете ей хотелось с ним заговорить, это желание напоминало сильную жажду, но тут на неё зашипели пассажиры, и она поспешно вышла.

Трамвай уходил вдаль, унося таинственного незнакомца, и Кэтлин поняла, что сделала глупость. Она должна была с ним заговорить! Ей хотелось остаться с ним на всю жизнь — других желаний больше не было. Но трамвай ушёл. Чутьё подсказывало Кэтлин, что она больше никогда его не увидит, но будет любить всегда.

Она в задумчивости пересекла площадь. Транспорта было подозрительно мало, она не заметила дорожных знаков и переходов, и вообще город был странноватый. «Как называется этот город?» — хотела спросить Кэтлин у старухи в засаленном бурнусе, но старуха посмотрела на неё так дико, что она не отважилась.

Не торопясь шла по тротуару мимо бледно-жёлтых пятиэтажек и смотрела по сторонам. Одно здание было обнесено колючей проволокой, и Кэтлин поняла, что это тюрьма. Перешла улицу и оказалась возле кинотеатра. На афише красовалось название фильма: «Агрессия». Надпись была на чистейшем английском языке, и это слегка насторожило Кэтлин. Откуда они знают английский?

Приземистое облупленное здание оказалось тиром, рядом торчал детский сад. Она с удивлением отметила, что не видела пока ни одного жилого дома: одни фабрики и учреждения. Возле кондитерской её обдало запахом ванилина и какао. На противоположной стороне улицы стоял большой аншлаг с нарисованным самолётом, а надпись внизу поясняла, как проехать в аэропорт. «Туда-то мне и надо, — подумала Кэтлин. — Где аэропорт, там и космопорт, а в космопорте я смогу поискать «Магни», или, по крайней мере, вернусь на Землю с другим кораблём».

Нельзя было терять время, и она быстро пошла обратно мимо кондитерской фабрики, детского сада и других учреждений. Обходной путь по площади к трамвайной остановке был слишком долгим, и чтобы сократить его, она пошла наискосок по узкому переулку. Это была жестокая ошибка.

Переулок был тёмным, высокие дома стояли так близко друг к другу, что почти не пропускали свет. Она ускорила шаг. Внезапно человек мрачного вида вышел из подъезда и преградил ей дорогу. Испугавшись, Кэтлин рванулась назад, но там уже стояли ещё двое. Оба курили и оценивающе рассматривали её. Один из них бросил окурок на мостовую и раздавил. Кэтлин беспомощно посмотрела сначала на этих двоих, потом на того, что был впереди, и кровь бешено застучала у неё в голове.

Двое мужчин неспешно взяли её за руки. «Это нечестно! — завертелись отчаянные мысли. — Такое может произойти с кем угодно, но только не со мной!» Она дёрнулась, но их было трое, и они были гораздо сильнее. О, если бы сейчас здесь появился тот парень из трамвая — он бы защитил её! И Кэтлин вдруг поняла, почему он был так печален — он всё знал, и он пытался предупредить её, но она не обратила внимания.

Молча, ни слова не говоря, они поволокли её в подъезд. Не помня себя от ужаса, Кэтлин закричала. Её крик эхом прокатился по коридорам корабля.