На руинах мира. Рудник (джен)

Ступор аниото затягивался. Сам же четверолапый прекрасно знал и про свою, и про их разумность. Вот только вопрос, могло ли мыслить при жизни мясо в его желудке, его обычно не волновал. После смерти это всего лишь мясо и мозг. Довольно вкусный, кстати.

Так что пока он обнюхивал осторожно то место поблизости, где разбился пузырек. Запах был знаком частично — чем-то подобным пахло то место, где обрабатывали раны. А значит, вещь довольно ценная, а эти... «Кидаются... Вот как их после этого разумными называть?» Жест был повторен — указать на разбитую склянку, на силуэт вверху и постучать себя по голове и по ближайшему куску металла.

Идея была простейшей — добраться до них, или как-то уговорить отдать находку. А затем отправиться и обменять ее на еду. «Пожалуй, даже для троих — может, они с голоду глупят?» Вот только как донести до них эту мысль? Его никто не обучал ни языку, бывшему основным на этом руднике, ни грамоте. А они наверняка не смогли бы уловить части оттенков его рычания, просто не зная, что и как слушать.

Со стороны кошачьих в полный рост стояла та же проблема. В том, что жест был осознанным, сомнения оставались. Может, тварь просто пользуется замеченным эффектом?

— А ну дай сюда, — Кали выхватила у брата очередную склянку и демонстративно замахнулась, готовясь швырнуть ее вниз. И от реакции стоящего внизу вытаращилась в шоке. А как еще отреагировать, когда тот ткнул лапой в ее сторону, потом в сторону пятна на полу, и сделал понятный любому живому жест, будто что-то жует.

— Это невозможно. Почему никто не желает об этом рассказать? — Арчи уже пьянила идея принести новость о «братьях по разуму». Но всего несколько секунд — затем он вспомнил рассказы и понял, откуда вообще они появились. Не аниото и прочие, а такие вот, ходящие на четырех.

— Вижу, ты понял почему... — Кали все поняла достаточно быстро. И теперь смотрела на медленно осознающего глубину проблемы Арчи. С таким знанием им точно заказан обратный путь. Наверху, в слухах и легендах, не рассказывали, кто и как создал внизу идеализированное общество равных. И подразумевалось, что там живут такие же, как они. А поведение твари, хотя так ее называть было уже в корне неверно, поставило все на свои места.

— Те, кто при власти, в курсе. Им не выгодно, чтобы подобных ему считали разумными. Тогда остальные поймут, что их положение ничем не отличается, разве что не за еду работают. Или ты не понял, почему никто не вмешался в происходящее с нами? Погоня достигла своего — отсюда нет обратного хода. — Подозрения зрели давно. С самой церемонии, когда прибывший для подтверждения законности происходящего Правитель лишь сухо поздравил их отца. Уничтожение их клана, как какой-то силы, было запланировано. Те, кто остался жив, уже присягнули новым правителям, и их положение не сильно изменится, разве что символы в комнатах. От них же избавились элегантно. «Сбежали», да еще наверняка некоторые из ценностей пропали.

— Нам придется приспосабливаться к жизни тут. И этот вариант, я думаю, не самый худший — мы живы, — поморщившись от боли в спине. — И даже почти целы.

Арчи едва успел подхватить лишившуюся сознания сестру, и уложить ее на пол. Погоня, спуск, плен, множество потраченных физических сил и голод сделали свое дело. Ему было немного легче — он успел перекусить перед всем этим, а Кали по каким-то своим причинам от еды иногда отказывалась. Теперь вся тяжесть решения легла на его плечи. «Оставаться тут — не выход. Бросить сестру — тоже. Сам я сделать ничего не могу. Зараза, придется надеяться на этого... Имя хоть ему придумать надо».

Когда одна из визитеров, а нюх был достаточно хорошим, чтобы отличить самца от самки, вдруг осела, зверь заинтересованно склонил морду. И уселся, приготовившись ждать. А что еще делать — бегать в панике?

Что делать и Арчи не имел понятия. Лестницы нет, веревку сделать не из чего, ни подняться, ни спуститься. Ни тросов, ни цепей в помещении он не увидел. Только либо слишком большие, чтобы передвинуть, либо ржавые и покореженные куски металла. Мусор, одним словом. Надо думать.

Подойдя к люку вниз, он уставился в него, словно надеясь на подсказку. И она пришла. Лестница обломалась в месте крепления последней ступени, но ведь стояла она не вертикаль. Так что, ее длины должно было хватить даже сейчас. Дернувшись обратно к окну, самец замер на половине пути. «Что толку? Втянуть сюда мне ее нечем, а, несмотря на все, поднять и поставить в одиночку он ее не сможет». А в бывшей пультовой не было даже кусочка провода, не говоря о чем-то еще. Возможно, вдвоем с сестрой у них был хоть какой-то шанс помочь, но один он не справится. Прыгать вниз — вариант еще хуже, без гарантии подняться наверх.

Подойдя к окну, он бездумно смотрел на усевшегося в ожидании хозяина комнаты. Пусть на простейшем уровне еще можно что-то пояснить, но как рассказать, что надо поднять и поставить лестницу, или найти что-то, достаточно длинное? Взгляд блуждал по комнате, пока не поднялся к потолку. Вдоль стен проходили когда-то пути, по которым двигался кран. Его остатки, наверняка, находились вот в той куче хлама на полу, но как-то в него попадал же рабочий? А даже если нет — как-то его надо было ремонтировать, в случае чего?

Развернувшись, аниото принялся рассматривать потолок этого помещения. Люк он нашел в одном из углов, но толку от него, если к нему не было лестницы? Несколько крюков на стене намекали, что она была съемной, и наверняка ушла отсюда давным-давно на мохнатых лапах. Но попытаться стоило, и он полез наверх. Если люк заперт — это бессмысленно.

Пришлось работать головой. Уперевшись, а точнее — раскорячившись на вмурованных в стену крюках, самец попробовал приподнять люк со стороны, ближней к окнам. Неудача вызвала разочарованный вздох. «Не повезло. Хотя, какой дурак сделает так, чтобы вылезший из люка улетел вниз?» Попытка с другой стороны была удачнее — крышка чуть шевельнулась.

Сидя внизу, четверолапому оставалось лишь с интересом наблюдать, как повисший на стене мелкий бодает головой потолок. Смысла он не понимал, пока не раздался скрип давным-давно не смазываемых петель. Явно не рискуя повиснуть на трех лапах, мелкий продолжал давить на медленно сдвигающуюся крышку головой. А зверю оставалось лишь уткнуться головой в пол и пытаться закрыть лапами уши, которым от протяжного скрипа было ощутимо больно.

Наконец, крышка сдвинулась вверх заметно легче, и без этого, сводящего зубы, воющего скрежета. Арчи с ужасом представил, как с таким звуком открывалась бы дверь в вентиляцию. Такой подсказки никто бы не упустил. Еще немного усилий, и подросток смог ухватиться пальцами за край люка. Дальше было легче. Помогая себе лапами и плечом, люк удалось открыть.

Аккуратно ступая, аниото подошел чуть ближе к краю. Рельсы начинались чуть выше крыши, значит, кран мог заезжать и сюда. «Снова все зря». Даже если кран управлялся не с пульта, а из кабины, можно было забираться и так. А думать о том, чтобы как-то сломать толстый, рассчитанный на огромную нагрузку, рельс, пусть и ржавевший годы, было бы глупо.

Но запас неудач у судьбы, кажется, кончился. На стене, перпендикулярно ходу крана, над одним из рельсов был закреплен барабан лебедки. У которой змеей свился на крыше трос. Второй барабан был выше. «Видать, решили не ставить по какой-то причине привод на кран. Может, чтобы при необходимости подтянуть его сюда своими силами?»

Аккуратно подойдя, и до конца не веря своему счастью, Арчи рассматривал почти полностью заполненный барабан. По какой-то причине лебедки были в полном комплекте — даже двигатели стояли на своих местах, пусть без тока и управления они были бесполезны. Но зато они стоили дорого, даже если были неисправны. Потянут за трос, сначала осторожно, а затем все сильнее, с нескольких рывков самцу ужалось немного провернуть барабан. «Хорошо, что не заклинено, но сил мне не хватит».

Свободного, лежащего на крыше, троса не хватило до пола — только до низа балкона. В этом Арчи убедился весьма быстро. А затем пришлось возиться, буквально по сантиметру проворачивая барабан. Последние куски он тянул уже своим весом, повисая под барабаном, так как сил уже не было. Измазав руки, морду и грудь в смазке пыли, ему удалось добиться цели — конец достал до пола.

— Тяни, чего ты ждешь?! — Пытаясь дрожащими руками показать, чего ждет от расположившегося внизу четверолапого, аниото едва держался на лапах, отчего опасался подходить близко к краю. Ограждения на крыше не было предусмотрено. Спустя время трос сначала натянулся, а потом мерно, почти без рывков, пошел разматываться вниз, пока четверолапый не дошел до бассейна. На барабане осталась еще примерно треть.

И только теперь арчи осознал, что понятия не имеет, как будет спускаться, а, тем более, подниматься по грязному и скользкому тросу. «Была бы лестница... Лестница, какой же я болван!»

— Тяни дальше давай, надо весь! — Выкрикнув, и показав, чтобы четверолапый продолжал, пополз, а иначе не назвать, к люку. — Надеюсь, сил мне хватит...

Едва не упав на пол, когда лапа соскользнула с нижнего крюка, подошел к свисавшему у окна тросу. Переведя дыхание, самец принялся затаскивать его в помещение, чтобы затем петлей опустить в люк. Оставалось надеяться, что зверю удастся закрепить его затем на лестнице так, чтобы ее можно было поднять до люка.

Четверолапый же с недоумением смотрел на метания мелкого двуногого. То он сбрасывает это вниз, затем тянет обратно наверх — непонятно зачем все это. Когда небольшая петля начала свешиваться через люк, тоже ничего не понял. В механике он вообще почти ничего не соображал, за исключением принципа колеса. Подойдя ближе, с интересом стал наблюдать за спускающейся петлей, ожидая, что же будет теперь.

Когда из люка вдруг высунулась страшная, грядная и взлохмаченная морда, аж рявкнул от неожиданности. По жестам понял, что от него хотят помощи — «потяни это вниз». Скептически осмотрев грязнущий трос, в этот раз хватать его пастью не стал. И так потом долго отплевывался. Аккуратно поднявшись на задние лапы, попытался схватить петлю передними. С какой-то попытки это удалось, и он тяжело опустился в нормальное для его вида положение под дикий ор мелкого.

Арчи с трудом успел поймать улетающий вниз от рывка трос. Упади он полностью — и его затея провалится. Но в этот раз он успел, и даже кусок снаружи остался достаточным. Оставалось полагаться на удачу — ни придавить, ни зацепить трос было не за что. К тому же Калипсо начала шевелиться, явно приходя в сознание. «Хоть разорвись!»

— Смотри, ты должен зацепить за лестницу петлю и затем потянуть за свободный конец, — пытался донести до невольного напарника идею аниото. Для наглядности чуть подтянув трос, показывая, как петля будет двигаться вверх.

Четверолапый с интересом наблюдал за всем его действиями, а затем просто пригнул голову, заглядывая под лестницу. Да, о механике он понятия не имел как о науке, а вот о том, как выскальзывает из подобной петли плохо закрепленный груз, знал прекрасно. И даже видел, как ы разные стороны разлетаются те, кто имел несчастье оказаться под таким грузом. Причем разлетаются кусками. Так что сейчас высматривал, за что можно будет трос под упавшей лестницей.

К его несчастью, ничего подобного он не увидел — либо все опасно спилили после установки лестницы, либо их и вовсе не было. Пока мелкий продолжал ему что-то кричать, взгляд зацепился за короткую трубу, на которой когда-то крепились перила. Да, она была сверху конструкции, но и переворачивать тяжеленную конструкцию он не думал. Просто вспомнил, как часто крепили грузы, продевая сквозь петлю короткий и толстый штырь. Рыкнув на продолжающего беситься наверху аниото, потрусил к груде хлама, чтобы найти там достаточно длинный и прочный кусок металла.

— Да как же ты не поймешь? Зацепи уже эту петлю! Куда собрался, гадина? — Разрываясь между необходимостью смотреть вниз, желанием посмотреть, что вытворяет это создание, и обязанностью присмотреть за сестрой, самец уже не находил себе места. Судя по грохоту, его напарник сейчас рылся в мусоре, выискивая что-то, известное лишь ему. Плюнув на все, Арчи бросился к попытавшейся встать сестре, как-то подзабыв, как он сейчас выглядит.

Увидев перед собой измазанную в пыли, смазке и прочем мусоре, морду, Калипсо взвизгнула не хуже сирены, чем вызвала грохот внизу. Не ожидавший такого сюрприза четверолапый резко дернулся, обрушивая в воду один из «склонов» свалки. Зато удалось отскочить, держа в пасти пусть и перекрученный, но подходящий даже в таком виде по длине, кусок железной полосы. Здраво рассудив, что все равно ничего сделать не в состоянии, он потащил находку к лестнице.

— Кали, ты чего, это же я! — Пытался успокоить шокированную сестру подросток. Кажется, знакомый голос действовал лучше внешнего вида, так как та заметно успокоилась, по крайней мере, не делая попыток вырваться. Да и дыхание понемногу успокаивалось, пока пальцы гладили брата по голове. Идиллию прервал грохот металла снизу. Притащенную полосу просто и без изысков уронили сверху на лестницу.

— Подожди, кажется, я знаю, как нам обеспечить сюда вход. Не бойся, он достаточно разумен, чтобы не пытаться второй раз сюда залезть. — Продвигаясь обратно к люку, на буксире таща за собой сестру, разглагольствовал самец. Выглянув в люк, аниото увидели занятого работой зверя. Тот уже просунул петлю под верхнюю ступень лестницы, и теперь пропихивал кривую полоску в торчащую вверх петлю. После, несколькими ударами лапой, чуть загнул ее для фиксации. Осторожно, для проверки, несколько раз дернув трос, пришел к выводу, что все относительно надежно держится. И если для Арчи, уже немного привыкшего к манерам и способностям напарника, это было уже не удивительно, то Кали была немного в шоке. Одно дело — строить теории о разумности странного создание, а другое — увидеть, как оно преспокойно из хлама что-то мастерит. Пусть и примитивное, но устройство.

— У тебя есть силы мне помочь? — Все же только пришедшая в себя самка вряд ли будет хорошей помощницей. А ведь, кроме удержания троса от рывков, пусть и больше для самоуспокоения, была и более важная задача. Подвести лестницу к краю люка так, чтобы она как можно быстрее стала на место. — Пока он будет тянуть, надо аккуратно подвести ее к краю и попытаться упереть. У меня нет доверия к такой конструкции.

Тяжело вздохнув, четверолапый подхватил трос, все равно уже пятиться назад поздно. Он и так уже извазюкался никак не меньше мелкого самца. Насколько он понимал, главным было избежать рывков, иначе вся хлипкая конструкция развалится. Хотя идеального варианта в реальной жизни не бывает. И сил у него плавно и размеренно тянуть трос не было. Это не учитывая того момента, что спустя некоторое время он дойдет до края бассейна. Со скрежетом трущегося металла конструкция понемногу ползла вверх, потихоньку переходя в вертикальное положение. Приходилось часто замирать, прислушиваясь, не верещит ли что-то тревожно мелкий сверху.

— Давай-давай, еще немного… — Шепотом, словно боясь навредить, Арчи подбадривал не слышащего его четверолапого, когда уже можно было дотронуться лапой до лестницы, не свешиваясь в люк до пояса. — Кали, помаши ему, пусть замрет! — Даже не оглядываясь, отправилась ли сестра выполнять его распоряжение, самец схватился за лестницу, выравнивая ее относительно края люка. А затем изо всех сил потянул на себя, подтягивая к краю люка. Сдвинуть находящийся на полу край он не мог, но это было скорее желанием самоутвердиться «я тоже что-то сделал». Все с тем же скрежетом лестница стала на свое место.

— Я надеюсь, ты в курсе надежности подобного способа? — Кали все это не внушало уверенности. Опертая обломанным краем на край люка и остатки прошлого крепления тяжелая лестница, которая с тем же успехом могла в любой момент рухнуть вниз.

— Я думаю, нам требуется только один раз по ней спуститься… — Арчи был растерян. «Может, и правда, проще было спуститься по тросу? Все равно ни она, ни я не рискнем по ней хоть раз в день бегать. А закрепить нам ее нечем». — Но тогда предлагаю собрать все тут ценное, и затем только спускаться.

Хозяин помещения в это время, плюнув на все приличия и осторожность, отправился к воде. Пусть весь в воду он не полезет, сбруя мешает, но пасть отмыть надо. И так наглотался уже сверх всякой меры гадости. Этим он и занимался, то просто болтая открытой пастью в воде, то пытаясь хоть как-то ее прополоскать. Не сказать, что все, одетое на нем, было слишком тяжелым, или сильно стесняло движения. Все было намного проще — снять сбрую самостоятельно он не мог, а мокрая кожа могла доставить много проблем после. Это было проверено практикой.

Когда аниото с осторожностью спустились из своего относительно безопасного убежища, четверолапый уставился на их сумку. Хотя, назвать на скорую лапу сплетенной из расползающихся бинтов творение «сумкой» было сложно. Это понимали и двуногие, при первой же возможности аккуратно поставившие ее на пол. Зверь замер, раздумывая над оставшимся временем. С одно стороны — поднятие лестницы не было быстрым делом. С другой — времени на нормальный сон, тем более на голодный желудок, не было. Лучше вообще не спать в такой ситуации — это он выяснил давно. А значит, выход был лишь один — отправиться за едой. На обмен — охота никогда не была тут способом питания.

В этом помещении когда-то было множество шкафов. Большая часть из них давно превратились в ниши в стенах, но кое-какие были относительно целыми. В одном из них парочка успела посидеть даже. Еще из одного четверолапый извлек потертую сумку, следы на ремне которой подтверждали — ее он частенько таскал в пасти. Из того же шкафа был извлечен еще один, странный для аниото, предмет. Больше всего он напоминал огромный пинцет, с обмотанными тканью концами. Предназначение открылось скоро — привычно ухватив его пастью, четверолапый принялся перегружать из самодельной сумки в свою содержимое. Возражения тут не принимались — вторую кормежку он пропускать был не намерен. Предупредительно рыкнув на невольных соседей, он принялся открывать дверь, зажав сумку за ремень в пасти.

* * *

Выйдя, и закрыв за собой шлюз, он направился в сторону ближайшего прохода. Путь лежал на место обмена. Как такового, названия у него не было — у четверолапых не было таких понятий, как «доставка» или «заказ». Если тебе что-то надо — ищи. По правде сказать, тут и правда можно было купить все — от рабов и игрушек до еды. И нечего удивляться — те из четверолапых, кто мог себе позволить, имели все. И они же контролировали стоящих ниже по иерархии. Хотя весь их строй можно было назвать «упорядоченной анархией» — если ты можешь доказать, что достоин чего-то, владей.

В этом месте четверолапый бывал не раз, и понимал, что и где надо искать. Денег, как таковых, не было, как и постоянного их эквивалента. Все менялось каждый раз по-разному. Одно оставалось неизменным — древние вещи ценились очень и очень дорого, и сбывать их на первом же отнорке не стоило.

В места с наиболее дорогим обменом путь ему был заказан — не по его морде. Но и других мест было довольно — главное было в поддержке. К одному из таких знакомых он и подошел. Можно было найти и более выгодный вариант, но он не был бы таким универсальным. А этот зверь, присматривающий, негласно, за порядком в этих тоннелях, мог помочь достать все нужное без лишней беготни. Ожидая привычных «железок» в виде старых инструментов он зверя, при виде содержимого сумки он малость опешил.

«Хорошо, что пришел ко мне живым», — примерно так можно было перевести его рычание. Прекрасно понимая, что от него не потребуют чего-то ценного и важного, а много его собеседник не унесет, приготовился к торгу.

Вместо этого лапа пришедшего указала на самый дорогой тут ассортимент — ошейники. Наверху двуногие были силой. Тут, без кожаной полоски с короткой цепочкой на шее, они были лишь добычей. И поймавший мог делать с ними все что угодно. Хоть пустить на мясо. Ошейник же говорил одно — у них есть хозяин, и придется перед ним отвечать. Хотя, по глупости гуляющего в одиночестве, могли так же сожрать, и ошейник никогда не найти. А если учесть, что надсмотрщики с другой стороны решеток так же ходят без подобных украшений, вопросов становиться еще меньше. Побои и прочие унижения помнят долго.

Было в истории, как пересказывают, пара случаев карательных операций. Немногие вернулись, так как четверолапые обитатели изучили все намного лучше. И просто заманили слишком много возомнивших в такие места, откуда уже не вернуться. А закрывающие провалы решетки и щиты могли и исчезнуть, или стать слишком ветхими. В итоге, сравнив затраты и результат, их оставили в покое так же, как и обитающих на нижних ярусах. Официально, по крайней мере.

* * *

Ни о чем подобном анито, ожидающие возвращения, не подозревали. А ведь и правда — попади они в иное помещение, или в коридор, судьба их была намного печальнее. И жизнь короче.

Вот только строить планы на будущее было некогда. Приспособление, которым четверолапый перегружал баночки в сумку, заинтересовало Калипсо. Ведь спину друг другу они так и не осмотрели, и не знали, насколько опасны их раны. А если в каждой из царапин сидит кусочек метала, его надо достать. А Арчи еще и измазался по самый хвост. В обнаруженной наверху аптечке не было даже простейших инструментов, не говоря уже о хирургических. Так что пришлось самке аккуратно осмотреть склад хозяина в поисках подходящих.

— Интересно, есть ли у него что-то, подходящее нам? — Аккуратно перебирая небогатые пожитки, ворчала под нос самка. Нож, который был острым и чистым, валялся под хламом, и теперь было не ясно, можно ли его достать после обрушения этой горы в процессе поиска. — Иначе придется пытаться расковыривать раны пером от ручки.

Арчи, сидящий у воды и снимающий с лап ботинки, вздрогнул, представив это. Не так давно массивные ботинки сильно тянули его на дно, так что рисковать повторно желания не было. Отставив их в сторону, он с явным облегчением пошевелил пальцами. Несколько часов в мокрой обуви не назвать приятными. «Хорошо хоть штаны быстро высохли. Высохли, а почему тут тепло, а вода такая ледяная? И свет…»

Задрав голову, он рассматривал странные круги на потолке, дающие пусть и тусклый, но свет. Кошачьим глазам его хватало, чтобы различать даже мелкие детали. А как видел мир их невольный напарник, они не представляли. Сохранив лишь часть информации, о системе световодов, исполняющих роль аварийного освещения в подобных помещениях, они не знали. Проложенные параллельно вентиляционным шахтам, они шли до крыш зданий. А оттуда, через оптическую систему, подавался вниз свет. Пусть система была в запустении, светоуловители никто не чистил от пыли и грязи давно, как и прочую систему, она еще худо-бедно работала.

— Сожалеешь о прошлой жизни? — Неверно истолковав задумчивый взгляд наверх, Калипсо подошла к нему и продемонстрировала странный предмет в пальцах. Похожий на пинцет, но заканчивающийся иглами, и не имеющий никакой упругости в сочленении. Вместо этого там был винт, позволяющий точно регулировать расстояние между иглами. — Как думаешь, что это и зачем его использовали?

— Не знаю, что-то подобное видел в книгах. Кажется, такое раньше входило в наборы для черчения, — вспоминая изображенные на страницах коробочки с немалым количеством «пыточного» оборудования, с помощью которого давным-давно чертили на бумаге. Слова «циркуль» и «готовальня» были давно забыты за ненадобностью.

— Ладно, оно довольно чистое, так что поворачивайся спиной. Надеюсь, тебе хватило ума не пачкать раненую спину? — Ткнув пальцем в грязную шерсть на морде и груди брата, самка аккуратно взяла «наизготовку» найденную штуку.

Арчи заранее стиснул зубы, представляя себе ощущения операции, без обезболивания и подручными средствами. Промывать раны придется потом водой, а о перевязке пока лучше и не думать. Но реальность оказалась намного лучше пессимистичных фантазий. Теснота лаза, по которому от вентиляционной шахты рванули анитото, их и спасла.

Многие из технологий были утрачены. А многие — осознано упрощены. Так и осколочные бомбы представляли собой всего лишь многослойные шары, в которых слои металла и керамики чередовались малое число раз, оставляя внутри достаточно места для заряда взрывчатки. Вода, стены и относительно небольшие размеры тоннеля, по которому двигались беглецы, сыграло на руку им. Большая часть осколков разлетелась в воду и бетон стен. А те, что достигли беглецов, в большинстве своем задели их вскользь. «Скорее — предупреждение, чем реальная попытка убить. Ведь никто так и не спустился проверить тела». С этой мыслью, аккуратно зондируя глубокие царапины на спине брата, Кали немного успокоилась. Применить яд или что-то подобное в бомбах было сложно, а опасных, способных раскрошиться в ране, керамических осколков не было. Пара полосок металла, которые удалось вынуть, так как засели они не глубоко. Основную массу ран представляли глубокие царапины, пусть в их ситуации они были не менее опасными.

— Одно плохо — раньше, говорят, все мужчины с собой бритвы носили. Сейчас это очень помогло бы нам. — Кали пыталась как можно аккуратнее выковырнуть из ран шерсть, что засохла там вместе с кровью. — Было бы хоть какое-то лезвие. — В этом мире бритва давно стала не предметом ухода за внешностью, а медицинским инструментом, которым, при необходимости, сбривали шерсть вокруг раны. Так еще одной «полезной для выживания вещью повседневного применения» в мире стало меньше. И, читая или слушая, старые книги, многие дети удивлялись предусмотрительности героев, которые носили с собой бритву, линзу, и так далее. А термины «мальчик» и «мужчина» вернулись к своим изначальным значениям — то есть к разделению по возрасту и опыту. Ну, и по наличию детей.

От каждого подобного движения сестры Арчи крупно вздрагивал, шипя сквозь стиснутые зубы. Он прекрасно понимал, что иного выхода в их ситуации нет, но это не делало ситуацию менее болезненной или более приятной.

— Пошли ближе в воде, вряд ли тут есть чем промыть раны после, — опрометчиво устроившись в паре шагов от местного источника относительно чистой воды, аниото пришлось теперь перемещаться. Цивилизованным существам идея использовать язык, и этим создать на ране «пластырь» из шерсти, как в дикой природе, в головы не пришла. Кали аккуратно мочила один из кусков чистой ткани, и как умела, промывала раны на спине шипящего брата. Что будет, когда придется заняться ранами на бедрах, представлять не хотелось. «Но там хоть можно сразу по одежде ориентироваться, где какая рана могла быть. А тут еще их найди».

— Давай я пока займусь твоими ранами на спине, а ты отдохнешь? — Предложение брата было немного неожиданным. И дело вовсе не в стеснительности самки. Особенности внешности наложили немалый отпечаток на культуру и понятия о приличиях. И хоть хождение совсем без одежды, если ты не у себя дома, продолжало считаться неприличным, в остальном все было мягче. Одежда выполняла не только декоративную, но и защитную функцию. А там, где защита нужна минимальная, старались как можно больше тела оставить свободным. Отсюда и популярность жилетов и жилеток различной конструкции и длины, вместе с короткими штанами, часто даже не доходящими до колен. А уж хождение дома в одних штанах было нормой, что для самцов, что для самок.

Куда больше она опасалась боли, прекрасно замечая реакцию брата на происходящее. И понимая, что, несмотря на старшинство по возрасту, может не сдержаться и сильно дернуться в какой-то момент. И этим еще сильнее навредить себе. Но делать было нечего — пришлось снимать жилетку и поворачиваться спиной к брату.

* * *

Вернувшийся с «покупками» четверолапый застал в своем логове почти идиллическую картину. Медосмотр и лечение были закончены, и парочка аниото во всю занималась приведением себя в порядок. То есть устроили одежде, в том числе и найденной жилетке Арчи, стирку. Моющих средств не было, но и просто смыть с одежды грязь и пыль тоже стоило. Выросшие вместе, почти полной взаимной наготы они не стеснялись. Пусть и понятия «нижнего белья» как такового их цивилизация не знала, обходясь в этом специальной полоской мягкой ткани, определенным образом оборачивающейся вокруг промежности и бедер. Аналогично и роль носков выполняли банальные портянки, которые пережили и рассвет, и упадок высоких технологий.

Пока хозяина не было, парочка аккуратно извлекла из хлама тонкий, изогнутый Г-образно, прут, и приспособила его к одной из старых труб, в изобилии украшавших стены. И сейчас аккуратно развешивали на нем мокрые вещи. Разместили они ее, конечно, поближе к лестнице на технологически этаж. Услышав скрежет открывающейся двери, приготовились уже забираться наверх. Но, заприметив в пасти вошедшего знакомую сумку, немного успокоились.

Не встречая до этого представителей его вида, различать четверолапых между собой они пока не умели. А запомнить какие-то особые приметы морды не удосужились, ввиду отсутствия на ней явно бросающихся в глаза признаков. Вроде шрамов.

Содержимое сумки оказалось весьма неожиданным для аниото. Ни тебе оружия, ни тебе посуды — основное место занимало сушеное мясо и что-то, так же сушеное. Но определить, было ли это грибами, мхом, или какими-то мясистыми частями иного растения, было невозможно. Ни на взгляд, ни наощупь. Все это было выложено на неприметном, на первый взгляд, листе металла у воды. Это, по всей видимости, служило хозяину столом и прочей кухонной утварью. Так как он принялся за еду, не обращая внимания на уставившихся на пару ошейников двуногих. У него-то времени как раз и не было почти.

Часть еды, вместе с ошейниками, было демонстративно подвинуто брату с сестрой. Положительных эмоций у них резко поубавилось. Во-первых, ошейники явно предназначались им, и наглядно демонстрировали их будущее положение. Во-вторых, — жевать сухое, и явно соленое мясо, с непонятной и не менее сухой «приправой» желания не было никакого. Даже несмотря на голод. А ничего, отдаленно напоминающего очаг, как и топливо для него, видно не было.

Кали аккуратно приподняла полоску мяса и принюхалась, словно пытаясь определить, какие звуки оно издавало при жизни. Даже вид с удовольствием уминающего оба вида еды четверолапого не внушал доверия. Арчи рискнул первым, так как банально проголодался сильнее, еще и вымотавшись физически. Попытка отгрызть небольшой кусочек на пробу была неудачной. Пришлось понемногу разжевывать рассчитанный на более крупную пасть кусок, отгрызая уже от размягченной части. В отличие от обычных кошек, строение челюсти и зубов аниото позволяло им полноценно жевать пищу.

— Гадость, конечно, но есть можно, — с видимым усилием протолкнув дальше в организм кусок, он решил пояснить. — Оно абсолютно несоленое.

Что поделать — минеральных солей в водах шахты было выше всякой нормы, а вот пищевой соли, увы, не было. Так что единственными способами сохранения еды тут была сушка и консервация. И пусть последнее использовалось больше двуногими, так как вскрыть банку четверолапому почти нереально, консервы иногда попадали и к ним. Будь у него немного больше времени — он мог бы поискать их на рынке.

Мгновенно, по сравнению с аниото, умяв свою порцию, четверолапый недовольно глянул на все еще возящихся со своей частью покупок двуногих. А затем весьма однозначно ткнул лапой сначала в ошейники, затем, по очереди, в их шеи. А после попытался воспроизвести всем известный жест «ладонью по горлу», но из-за особенностей строения тела это вышло не очень красиво. Но зато понятно, пусть и не полностью.

— Интересно, если мы это не оденем, нам будет угрожать смертельная опасность, или он сам нас прибьет? — Арчи все же справился с одним из кусков своей порции и решился уточнить у сестры ее мнение. В том, что эти кожаные полоски имели немалое значение, сомнений не было.

— Думаю, снять их не такая проблема — Кали времени зря не теряла, уже успев бегло осмотреть простейший фиксатор с пружинкой. Смущал только короткий кусочек цепи, который отключал весь этот механизм, позволяя кожаной полоске свободно скользить.

Диалог был прерван недовольным рыком направившегося к выходу четверолапого, который еще раз показал жест с указанием на ошейник и шею, а затем принялся открывать дверь. Так как проход в кольце шлюза был лишь один, не закрыть за собой дверь он не мог физически.

* * *

Уже слушая ставший почти привычным скрип давно не смазываемого механизма, Арчи продолжал рассматривать обновку. Почему весь механизм не заржавел намертво в таких условиях, его волновало мало. Перебирая пальцами по звеньям цепи, он на миг задержался на едва заметных отметинах на свободном конце.

— Кали, а у тебя тоже цепь такая, как будто ее кто-то грыз? — Догадка была весьма простой, и в то же время жуткой. Смысл механизма, и наличия цепи, становился понятен без вариантов и рассуждений. Не имея лап с достаточно подвижными пальцами, снять ошейник четеролапый не сможет. Зато сможет схватить пастью конец цепи и дернуть, отключая фиксатор.

Вместо ответа Калипсо привстала, прикладывая ошейник к шее, и посмотрела вниз. И правда — свободный конец цепи болтался немного выше пояса, там, где четверолапый мог его спокойно поймать и сжать зубами.

— Что же, весьма просто и практично, — с грустью в голове констатировал аниото. — Раз на подобных устройствах нет никаких бирок, то это вряд ли для передачи… — Произнести вслух «продажи» он так и не решился. Все же такое осознание дается тяжело.

— А значит, эта вещь служит хоть какой-то гарантией сохранения целостности своей шкуры. Можешь считать это подобием разрешения на свободное передвижение, сделанное таким по прихоти владельца территории. — Не сказать, что Кали легко давались эти слова. Но сила самовнушения могла помочь. Не зная точно, что значит эта вещь на самом деле, лучше думать именно так.

Арчи в это время старался как можно пристальнее рассмотреть сам ошейник. Одновременно желая, и боясь, найти там подтверждение своих страхов. А точнее — кровь его прошлого носителя. Но то ли конец прошлого носителя был не такой кровавый, то ли ошейник тщательно вымыли.

Одевшись, теперь уже по местной моде, они решили еще раз поискать выход. Банальная логика подсказывала — персонал вряд ли входил через шлюз, да и в случае чего нужен был путь эвакуации. И раз он не нашелся вверху — значит, он должен быть где-то внизу. Делать-то все равно нечего было — или строить теории «что там за дверью», или искать эту самую дверь.

За одним из завалов, в стене со шлюзом, обнаружилась та самая дверь. Массивная конструкция с парой ручек, обведенная по контуру когда-то яркой краской. Немного времени на расчистку завала вокруг, и дверь можно будет открыть. Если она в состоянии открываться, конечно. Как оказалось — вполне себе смогла. Вот только зря аниото ее открыли.

Запах, который вырвался оттуда, назвать приятным мог назвать только заматеревший падальщик. Арчи лишь на миг заглянул туда, прежде чем захлопнуть дверь обратно. Даже в те времена, когда все системы работали идеально, влажность в помещении была значительной. Так что, когда дежурную смену убили, оставив их тела в этом шлюзе на десятилетия, те даже и не подумали высохнуть и мумифицироваться. А, как и положено, гнили и разлагались. Теперь весь этот процесс получил новую порцию кислорода. И подтверждением опасности повторной попытки была возвращающая обратно недавно съеденное Кали. Да и самец поспешил отбежать подальше, лишь только запер дверь обратно.

Спустя время, когда все еще функционирующая вентиляция снизила «аромат» до приемлемого уровня, брат с сестрой решили еще раз все обсудит. И хоть как-то выработать план дальнейших действий. И так было ясно, что вернувшийся четверолапый, с огромной вероятностью, просто завалится спать.

— Иначе не разгуливал бы тут, а работал без перерыва. Жевать можно и на ходу. — Эти мысли возникли у аниото почти синхронно, но высказал ее первым самец. — А значит, и нам следует подумать про отдых, который не помешает.

— И что ты подразумеваешь под понятием «подумать про отдых»? — Кали пока не сильно понимала, к чему эти намеки. О приготовлении простейшей постели, чтобы не спать на голом металле, мыслей не было.

— Именно то, на чем ты спать думаешь? Видишь тут что-то, хоть немного подходящее под определение «спального места»? — Лапа обвела помещение, намекая на непритязательность его нынешнего владельца. — Если его шкура позволяет без проблем спать на жестком и холодном, ему повезло. Хотя я уверен — у него тут есть укромный уголок. И нам подобный не помешало бы соорудить.

Разговора о поисках какого-либо помещения, в свете недавнего открытия, не было. Да и найди они такое — вряд ли там осталось что-то, кроме проржавевших или сгнивших остовов мебели.

— Из двух вариантов — подниматься наверх, или остаться внизу, первый мне нравится больше, — констатировала Кали, поднимаясь. — Так что давай посмотрим, что там можно сделать?

— У меня нет желания возится с лестницей еще раз, так что надо быть очень осторожными. Давай ты поднимешься наверх, там все осмотришь, и потом уже решим. В крайнем случае — спустишься по тросу. А я пока поищу, что есть подходящего внизу.

Умереть героем, удерживая падающую лестницу, самец явно не желал. Так что, подождав, пока сестра аккуратно взберется наверх, отправился заглядывать во всякие ниши и помещения, которые смог найти. И даже их «тюрьму» не обошел вниманием. «Из всего, что тут есть, это наиболее подходящее место. И два выхода, и относительно сухо. Но это не меняет ровным счетом ничего — постель делать не из чего. Да и укрыться, как оказалось, тоже». Шерсть котов, как ни прискорбно, удобной постелью не была, сейчас служа скорее помехой. Так как повторного купания в холодной воде, с последующей сушкой шерсти своим же теплом, приятного будем мало. А если спать в пыли — этого не избежать.

Арчи с раздражением потянул за непривычный еще ошейник. Все же ощущать его на шее было не сильно удобно. И поймал за хвост еще одну, ускользавшую до этого, мысль. «Он ушел и вернулся. Ошейников и мяса не было — то есть, он их поменял. А можем ли мы что-то такое?»

— Кали, как думаешь, что у нас есть достаточно ценного для местных? — Только выбравшись, прокричал он сестре.

Ее исследование было таким же мало результативным. Та же пыль, остовы оборудования, и никаких новых, не найденных до этого, сюрпризов. Вентиляция, уходящая куда-то из помещения, была слишком маленькой, чтобы в нее пролезть. Новых дверей не обнаружилось. Плюс, риск того, что или лестница, или сам балкон рухнет, когда они будут там. Приятного мало. Крик брата заставил ее вздрогнуть, и лишь потом понять, что кричит он очередное предложение. Как и до этого, достаточно безумное. «А что теперь не безумие?» — Все события прошедших суток были сплошным безумием.

— Пожалуй, кроме набора для письма — нечего. Все остальное может пригодиться и нам. Думаешь, хватит этого хоть на что-то? — Не зная, даже примерно, здешних цен, это была чистейшая авантюра. — Даже если это здесь цениться очень дорого, кто помешает нас обдурить? И, тем более, как ты планируешь с ними общаться?

Ответ от сестры резко поубавил оптимизма самца. А ведь она во всем была права — ни он, ни она не знают, что тут ценится, а что является дешевкой. И кто мешает обмануть ничего не знающих новичков, а то и вовсе — придушить в темной пещерке, в лучшем случае. «И это, наверняка, еще будет хорошим итогом. А то возьмут, и прям в этих ошейниках и передарят…»

* * *

Ничего не знавший о терзаниях парочки «подопечных», четверолапый наматывал круги по привычному маршруту. В этот раз он был немного спокойнее. А работа, несмотря на нагрузку и некоторую монотонность, все же не давала уснуть. Хотя, его состояние сном назвать было бы трудно. Скорее он «дрых бы без задних лап».

И после смены он не рванул, как в тот раз, в сове логово. Это будет уж совсем затратное дело. О подозрениях он даже не думал — мало ли, по каким причинам он побежал в тот и в этот раз. Но пропускать законную кормежку, не идущую ни в какое сравнение с тем мясом, но довольно сытную, не желал.

Набив желудок, не стал задерживаться дольше необходимого, и отправился «домой». Усталость и сытость делали свое дело, и по коридорам и тоннелям он продвигался уже на одних рефлексах. Тело помнило, куда надо поворачивать. «Проснувшись» у шлюза, он несколько мгновений соображал, что же случилось, где он сейчас и куда ему надо. После, мотнув головой, принялся двигать механизм.

Парочка, словно поджидая его, накинулась с непонятными криками, и чуть ли не пытаясь вытолкнуть обратно. Такой наглости он стерпеть уже не смог. Рявкнув во всю мощь легких в морду более мелкому и шумному, отправился в свой закуток. Да, такой у него был, и вовсе не прятался. Просто наиболее расчищенный от мусора и обломком участок пола, недалеко от воды. И принялся там спокойно укладываться.

— Кажется, все откладывается на потом, — аккуратно ковыряя пальцем в звенящем ухе, прошептал Арчи. Или ему показалось, что прошептал? Так как четверолапый снова уставился на него. — Вот же жуткий тип. Вот и буду так тебя называть — Жути! — Ткнув пальцем в него с безлопастного расстояния, Арчи замолк, получив тычок от сестры. Та, не оглушенная, уловила все возрастающее рычание пришедшего хозяина.

— Молчи уже, пока он тебя не сожрал, или чего похуже… — Прошипев такое на ухо, она осторожно направилась к вытянувшемуся на брюхе четверолапому.

— Слушай, а ему в этом всем спать удобно? — Довольно громко прошипел самец, разглядывая сбрую. — Может, попробуем снять — добрее станет?

— А одеть ты ее потом сможешь? — Кали не хотелось потом получить проблемы. А если что-то со сбруей будет не так, их у парочки будет много. Начиная от нервов, если просто будут долго одевать, и заканчивая чем-то серьезнее. Если что-то оденут не так, и четверолапый в итоге получит травму. Увидев отрицательное покачивание головой, закончила: — Вот и молчи!

— Молчу-молчу, но он, кажется, уже спит? — Внимательно рассматривая зверя, Арчи аккуратно приблизился. — Нет, ну точно Жути.

— Жути, не Жути, а спать нам, похоже, придется, тут. Иного варианта я просто не вижу пока. Главное, чтобы он во сне не вертелся, как ты, — пришло время и сестре высказывать безумные идеи. «А что — тут относительно чисто, и под боком есть нечто мягче пола». С такой мыслью Кали аккуратно присела рядом, протянув руку и погладив зверя по боку. Готовая, в случае чего, и отскочить назад. Но в ответ получила лишь недоуменно-сонный рык. А затем ее то ли осознано, то ли случайно, сбили хвостом с ног. Еще немного повозившись. четверолапый заснул окончательно. Усталость взяла свое — о том, что парочка способна убить его во сне, он даже не думал.

Через некоторое время и аниото осмелели достаточно, чтобы устроиться рядом, оперившись спинами о его бок. Старый цех погрузился в сон.