Фальшивка (гет)

Что касается этого человека, то найти его было достаточно просто: ему настолько нравился новый кабинет, что он предпочитал не покидать его без видимой на то причины. Пусть не такой большой, как прежде, но очень уютный, и наличие кабинета оставалось единственным, что напоминало о тех временах, когда он обладал неоспоримой властью. И вот теперь, терзаясь невеселыми мыслями, мужчина нервно барабанил пальцами по краям сиденья. Точнее, мысль была только одна: "Что мне за это будет?" С тех пор, как он утратил высокое положение, все меньше и меньше уважения виделось со стороны окружающих. А, судя по тому, что оказался замешанным в скандале века, "отмыться" от досужих сплетен и кривотолков ему, похоже, уже не удастся.

— Советник Фадж, мы пригласили вас для того, чтобы обсудить события, произошедшие на сорок четвертую годовщину Люциуса Малфоя. Согласны ли вы честно ответить на все наши вопросы?

— Что?.. Ах, да, конечно... конечно, — промямлил, запинаясь, Фадж, после чего допрос продолжился своим чередом.

— Что вы думаете об отношениях мисс Грейнджер и мистера Малфоя в тот вечер? — подал голос аврор из глубин лежавшего перед ним свитка, не удостоив обильного потеющего и сидящего напротив него человека даже взглядом.

— Мерлин, я... откровенно говоря, они выглядели как люди, крайне увлеченные друг другом. Правда, я полагал, что девушка лишь играет некую роль, которую ей поручили.

Аврор вопросительно уставился на Фаджа.

— И что же заставило вас переменить мнение?

— Мисс Хелен, то есть я имею в виду мисс Грейнджер, сначала исчезла на какое-то время, но потом нас снова пригласили в зал, и она начала танцевать. Какой-то необычный танец... я не помню, как он назывался, не то "танец бедра", не то "танец живота", что-то вроде того.

— И как вы его нашли?

Лицо бывшего министра залила густая краска смущения, и аврор мог только догадываться о причинах, вызвавших такую неоднозначную реакцию.

— Чем же, интересно, отличился этот пресловутый танец, что вы почувствовали некую связь между мисс Грейнджер и мистером Малфоем?

Вопрошаемый немного помолчал, собрался с духом и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы наконец успокоиться и привести в норму кровяное давление. Как только его лицо приняло прежний цвет, он прочистил горло и совершенно спокойным, уверенным тоном проговорил:

— Надо признаться, я не считаю себя очень уж проницательным человеком...

Аврор презрительно фыркнул, но Фадж не обратил на него никакого внимания и неторопливо продолжил:

— ...но надо быть абсолютно слепым, чтобы не заметить, как во время танца между ними протянулась некая незримая нить. И это казалось неправильным. Мало того, у любого, кто был там, возникло ощущение, словно происходит нечто глубоко личное, то, чего не должны были видеть посторонние. И от этого почему-то стало неловко...

Аврор снова фыркнул.

— Они не отводили глаз друг от друга, и эти взгляды становились все более интимными, пока Снейп не опрокинул стул, а Спонтанеус не пролил содержимое бокала на пол.

На этих словах аврора пробрал смех: в свое время он сам был студентом вышеупомянутого профессора Зельеварения, и ему показалось очень смешным, что такого бесстрастного человека, как он, могло хоть что-то смутить.

— Оба были открыты в выражении эмоций по отношению друг к другу... Мисс Хелен выглядела такой... заинтересованной, такой любопытной. Любопытство может быть опасным, вы понимаете, но оно очень хорошо соответствует складу ее характера. А Люциус... Должно быть, у него давно не было возможности поупражняться в окклюменции, потому что даже я без труда сумел разглядеть и почувствовать, как тикают мысли в его голове. Он явно замышлял что-то.

____________________________________________________________________________________________________________________________

В глубине сияющих серых глаз таились искры. Но не вожделение или алчность были тому причиной — Люциус Малфой снова замышлял коварный план. Очередной в своей жизни. Похоже, способность к созданию, а также воплощению планов любого рода явно досталась семье в наследство от одного из тех Малфоев, что вместе с Вильгельмом Завоевателем в незапамятные времена пришли на английскую землю. Ибо только очень дальновидный человек, этакий "придумщик планов", мог так рискнуть и остаться в сумасшедшем выигрыше в лице всех последующих потомков, способных пережить не одну бурю, и при этом суметь не просто выжить, но и остаться на плаву, несмотря на все жизненные перипетии.

Вот и сейчас, наблюдая за девушкой, которая все кружилась перед ним в яркой полосатой юбке и смелом бюстье, мозг Люциуса рисовал картины одну другой заманчивей. Ничего эротического, просто его привлекала в ней перспектива еще одной интриги: с ее помощью подняться в глазах общественности. А то, что она никому не известна, только добавит к ней медийного интереса. Если он разложил пасьянс правильно и, насколько это было возможным, сохранил от посторонних взглядов свое прошлое, то, как он всегда знал, это подогреет догадки и сплетни до чудовищных размеров. И сыграет ему на руку: всякий знает, что хорошая пресса — любая пресса. К слову, он совершенно забыл неудачный опыт с "Ежедневным пророком", который первый же его и осудил несколько лет назад.

Теперь нужно было убедить Хелен следовать согласно задуманной схеме. В принципе, он мог бы просто заплатить ей, но во всем, что касалось денег, особенно после пережитых недавно событий, едва не разоривших его, он стал непомерно скуп. И тут его мог спасти только шантаж.

Прокручивая в голове предстоящий разговор, на ум пришло осознание — принимая участие в приватном шоу, она, похоже, не очень стремилась к широкой известности. Женщина, продающая свое тело ( ну, или хотя бы видимость этого тела) на одну ночь — вообще женщина с секретом. Это давало ему несколько вариантов: во-первых, он мог точно определить, что сумма оплаты была оценкой ее стоимости. Во-вторых, предполагалось, что ее семья пришла бы в ужас, если бы узнала о "подвигах" дочери. Помимо этого, он мог объединить первый вариант со вторым, и, в целом, перед ним открывалась весьма заманчивая перспектива, грех было не воспользоваться... Дело оставалось за малым — поговорить с ней с глазу на глаз.

"Мерлинова борода, как же это замечательно, снова чувствовать себя стратегом и выстраивать при этом очередную многоходовую интригу!"

Как только блестяще, во всех смыслах, одетая девушка подошла к нему, он взял инициативу в свои руки и тут же усадил ее к себе на колени, а затем со всей подобающей его положению учтивостью вежливо распрощался с гостями.

Почуяв нетерпение именинника, приглашенные немедленно откланялись, от души рассыпаясь в благодарностях радушному хозяину за такой чудный вечер. Как только все разговоры в прихожей затихли и последний гость покинул дом, Люциус предложил тост. Они остались втроем — оба представителя семьи Малфоев и молодая полураздетая девушка в смелом пестром одеянии.

— За лучший из подарков, который я только мог получить на день рождения, — поднял бокал Люциус и, чуть пригубив вина, добавил:

— И за новые возможности.

Драко с Гермионой вопросительно переглянулись и воззрились на говорившего, ожидая пояснений, но тот неторопливо пил янтарный напиток и явно наслаждался их неведением.

— Возможности? — не выдержал наконец сын.

— Возможности, Драко. Ситуация, в которой находится сейчас наша семья, это просто позор для предков.

— И как же вы хотите исправить ее, сэр? — поинтересовалась Гермиона, снова ощущая под собой довольно костлявые колени Люциуса.

— Разумеется с твоей помощью, дорогая.

— С моей помощью?! — сказать, что он ошеломил ее, значит не сказать ничего.

— Именно с твоей! Ты — то, что мне нужно, ты — ключ ко всему.

Гермиона скептически подняла бровь, и во взгляде появилось обычное сосредоточенное выражение.

— И каким же это образом, позвольте спросить? Почему это я — ключ? — спросила она, горделиво выпрямляя спину и, соответственно, выпячивая грудь. Это движение сразу сделало ее женские атрибуты более внушительными и чуть ли не выскакивающими из чашек бюстье. Но, уловив заинтересованный взгляд Малфоя, направленный гораздо ниже ее подбородка, тут же спохватилась и вернулась в то же положение, в котором сидела. Люциус заметил смущение гостьи и беззлобно усмехнулся.

— Я смиренно прошу тебя об одолжении — не могла бы ты сопроводить меня на пару... хм... мероприятий?

— А вы не допускаете мысль, что у меня много дел, и я не...

— Я уверен, что могу найти средство для убеждения, — мягко возразил Малфой.

— Какое же?

— Скажи, милая моя Хелен, твои родители, они в курсе, чем ты занимаешься сегодня вечером? И обо всех ли присущих тебе талантах они знают?

Лицо Гермионы пошло радужными пятнами, когда она поняла, что именно Люциус хочет сказать. Она до того смешалась, пожалуй, впервые в жизни, что не могла найти подходящих слов, чтобы ответить этому самодовольному и самоуверенному нахалу. Растерялась настолько, что даже не заметила слабую попытку Драко спасти ее от столь пугающей перспективы.

— Дорогая, предлагаю сделку: позволь мне быть твоим спутником на кое-каких приемах. Тебе всего-то и нужно будет играть на публике очаровательную куколку, этакую подружку состоятельного джентльмена, и не более. А в качестве компенсации я избавлю твою семью от публичного унижения.

Мысли Гермионы лихорадочно метались в поисках выхода из сложившегося положения, но ничего, даже отдаленно напоминающего решение проблемы и на ум не шло. Более того, она отчетливо сознавала, что, как говорят, "попала в историю", и единственное, что могла сделать, так это просто пустить ситуацию по ветру — куда вывезет. Поэтому, мысленно махнув рукой на полное неизвестности будущее, глубоко вздохнула и пожала плечами.

— Не сказала бы, что я в восторге от вашего предложения, но и отказаться от него я тоже не могу, как видите. Однако есть некие нюансы: платья, обувь... У меня ведь ничего этого нет...

Люциус поджал губы: прижимистость тоже была одной из его визитных карточек, и Гермиона, заметив взгляд, полный тоски, поспешно добавила:

— Нет ничего такого, что соответствовало бы вашему положению и что я могла бы носить, не оскорбляя достоинство такого человека, как вы.

Этот неуклюжий комплимент из ее уст, как ни странно, достиг цели: хоть Люциус терпеть не мог тратиться на кого-то еще, кроме себя и членов семьи, но понимал — чем лучше будет выглядеть она, тем лучше в глазах публики будет выглядеть он сам. А разве не этого он добивался?

— Хорошо, — произнес Малфой, как только потревоженная скупость уступила место рационализму. — Хорошо. Я предоставлю в твое распоряжение гардероб, аксессуары и прочие мелочи. Плюс, ко всему получишь кое-какие деньги на необходимые расходы и оплату услуг стилистов. Ну как? Что скажешь? — спросил он и, переполненный чувством абсолютного удовлетворения от собственной неслыханной щедрости, откинулся на спинку кресла, пытливо вглядываясь в лицо сидящей на его коленях девушки.

Мысли Гермионы тем временем сменялись подобно калейдоскопу. С одной стороны, она прекрасно понимала, что заключить сделку с Малфоем может только непроходимый идиот, совершенно его не знающий, а ситуация, в которую она угодила, не оставляла ей особого выбора. С другой стороны, из этого тоже можно было извлечь кое-какую выгоду. Во-первых, это убережет от попыток Люциуса раскопать ее несуществующее прошлое, что само по себе уже было хорошо: ни за что на свете ей не хотелось, чтобы такой опасный человек обнаружил ее истинную сущность, ибо ущерб, который он мог нанести репутации, мог оказаться катастрофическим. Рисковать же ей совсем не хотелось. Кроме того, приняв предложение, ей выпадал шанс узнать из первых рук все, что касалось знаменитой культуры чистокровных волшебников, да и самого Люциуса Малфоя в придачу.

Могла ли она, самая талантливая ведьма на курсе, упустить такую возможность? Ко всему, он еще и обещал заплатить за хлопоты. Так почему бы и нет? Чем больше думала, тем больше приходила к мысли, что было бы вопиющей глупостью не принять такое интересное предложение. Она вполне уверила себя в том, что ничего страшного не произойдет, если согласится, и, окончательно успокоившись, наконец повернула голову к своему благодетелю. Ответ на лице читался настолько отчетливо, что Люциус, глядя на нее, счастливо просиял.

Драко же, увидев эту картину и на секунду представив все возможные последствия такого поразительного единодушия, побледнел до синевы и покрылся холодным потом.

— Хотелось бы, конечно, чтобы меня ставили в известность за несколько дней до того, как я понадоблюсь, — уточнила Гермиона, перед тем как скрепить договор магической клятвой. — Я бываю свободна только по вечерам и в выходные дни. В остальное же время я очень занята, если вы понимаете, о чем я.

— Конечно, дорогая. Ведь это всего лишь... фикция.

Люциус понимал, что сказанное им слово не совсем уместно, но поделать с собой ничего не мог, хоть уже и пожалел, что произнес его вслух.

— Как будем держать связь?

— Через Драко. Необходимая информация, предметы — все должно передаваться исключительно через него.

Младший Малфой нервно сглотнул. "Они, что, и меня втянули в эту авантюру? Мерлин, как же все сложно... Ведь я только хотел помочь отцу подняться, а вместо этого вполне себе невинная шалость вылилась в нечто невообразимое. Да еще и с участием Грейнджер... От этого и впрямь можно сойти с ума."

— Что, Драко, согласен?

— Конечно, отец, — преувеличенно бодро отозвался тот и попытался улыбнуться самой жизнерадостной из своих улыбок.

— Вот и славно. А я, дражайшая моя Хелен, вскоре свяжусь с тобой, потому что есть одно дело, запланированное на эту пятницу, и без тебя вечер будет неполным. Я пришлю Драко с указаниями о времени и месте, а заодно передам с ним необходимые вещи. Если же тебе что-то понадобится, дай мне знать, и я все улажу.

— Хорошо, сэр, — деловито произнесла Гермиона, понимая, что прежней спокойной и размеренной жизни, коей она жила, пришел конец. Утешало одно: все это ненадолго. — Значит, до пятницы?

— До пятницы, милая.

Джентльмен во всем, Люциус учтиво подал гостье мантию и, помогая той облачиться, как бы невзначай наклонился, намереваясь украсть у этой странной девушки один невинный поцелуй. Но она еще раз доказала свою ценность тем, что уклонилась от его губ, и тому пришлось довольствоваться сухим поцелуем в щеку. Это его одновременно и раздосадовало и подстегнуло: ведь всем известно, что Малфои всегда получают то, что хотят. Но, единственное, чем он сейчас утешался, так это мысль о том, что все эти дни девушка будет исключительно в его власти.

________________________________________________________________________________________________________________________

— Значит, сделка именно так и состоялась?

— Именно, — кивнул Драко, — и после того вся моя жизнь превратилась в какую-то непонятную чертовщину.

Ожидая дальнейших пояснений, аврор поиграл бровями: не каждый день можно услышать такие подробности из быта чистокровных волшебников.

— О, пожалуйста! — протянул Драко. — Не надо так смотреть на меня. Вы и понятия не имеете, насколько сложно было хранить все эти секреты. Первое, и самое главное — сохранить тайну личности Грейнджер, иначе отец просто убил бы меня. Затем, я должен был скрывать сам факт сделки. Отец... он посвятил меня в планы по соблазнению Хелен, и снова я должен был молчать. Снейп. Знал, кто скрывался за личиной неизвестной никому девушки, но не имел ни малейшего представления о сделке, поэтому мне пришлось сочинить целую историю, чтобы объяснить ему причины появления "Хелен" на публике. Словом, от всех этих хитросплетений у меня голова кругом шла. И все же я продержался, да еще и так долго, ни разу не проговорился, — хвастливо добавил он, — разве я не молодец?

Аврор только фыркнул в ответ.

— А мои переживания? Кто о них вспомнит? Ведь это были не просто мой отец и какая-то незнакомая женщина, это были мой отец и моя же сокурсница. Как бы вам понравилось, если бы ваш родитель стал вдруг ухаживать за вашей ровесницей? Да еще и во время учебы?

Дознаватель побелел как полотно, отчего Драко сделал вывод, что вопрос возымел должный эффект.

— И знаете, что я подумал? — самодовольно осведомился молодой Малфой. — В конце концов, отец выглядит намного моложе, в то время как предполагаемая мачеха, наоборот, смотрится старше своих лет, и это делает их брак относительно приемлемым. Хотя бы для меня: немногие могли бы сказать, что им повезло так же, как мне.

Аврор внимательно посмотрел в такие же серые, как у отца, глаза, и, не найдя в них ни капли неискренности, едва заметно усмехнулся.

______________________________________________________________________________________________________________________________

Утром следующего дня Драко получил указания касательно первой миссии "Хелен", и когда та ознакомилась с ними, то вполне ожидаемо согласилась, правда, с оговоркой некоторых условий. К вечеру у нее на руках уже была частичная оплата, а также внушительных размеров пакет с одеждой, очень красивой, хотя и несколько старомодной на ее взгляд. Все, что тревожило и беспокоило в сделке, померкло в лучах той радости, которую может испытывать только человек, получающий подарки.

Однако, когда она занялась примеркой, случился маленький конфуз: Гермиона никогда особо не стремилась к изучению всех этих девчоночьих штук, без которых они себя не мыслят, и потому едва попыталась надеть одно из этих присланных чудесных платьев, как обнаружила, что оно сидит на ней как-то не так. Да, она была исключительной студенткой и хорошо разбиралась во многих предметах, но ей, заключающей договор с Люциусом Малфоем, и в голову не приходило, что придется более подробно изучить еще одну науку — как правильно носить красивую одежду. В этом вопросе она оказалась полным профаном.

Гермиона запаниковала. Ей требовалась помощь. Причем срочно. И это при условии того, что она понятия не имела, с какой стороны ее ожидать. Не могла же она подойти к сокурсницам, или даже к подругам, с этой, так скажем, несвойственной ей просьбой. Все они были ужасными болтушками и сплетницами, и сразу стали бы допытываться, куда это она собралась в таком роскошном платье, и кто его подарил... Такой расклад нашу отличницу совсем не устраивал, и она всерьез призадумалась, где можно почерпнуть хоть какие-то знания из этой области?

Отложив вопрос об одежде на неопределенное время, Гермиона подумала, что неплохо было бы для начала уделить внимание изучению культуры и правил поведения чистокровных волшебников. Поэтому, аккуратно сложив изысканные одеяния обратно в пакет, спрятала их в укромном месте и решительно направилась в библиотеку.

___________________________________________________________________________________________________________________________________

В этой секции она не была с памятного первого курса, и воспоминания услужливо подкинули те дни, когда она приходила сюда в поисках сведений о Николасе Фламеле. Вдруг подумалось: если бы той маленькой девчушке тогда кто-то сказал, что спустя годы она придет сюда в поисках хороших манер, "Оппуньо" было бы самым малым, чем она наказала наглеца. Гермиона усмехнулась этой мысли, но тут же нахмурилась — нужно было начинать поиски справочников по этикету. И она их нашла. Все, сколько есть. Старые, пыльные фолианты были полны неожиданных для нее правил. Какие-то заставляли улыбнуться, иные — еще больше насупить брови. Конечно, чистокровным ведьмам было намного проще, ведь они учились всем тонкостям поведения в собственных домах. Ей не хватало практики. Практическое обучение было бы более эффективным и принесло бы больше плодов, поэтому девушка отметила для себя, что надо заглянуть в Выручай-комнату и там потренироваться.

Водрузив объемную стопку книг на стол мадам Пинс, Гермиона терпеливо ожидала, пока та скрупулезно зарегистрирует каждую из них. Все было как всегда, пока библиотекарь вдруг не обратила внимания на названия томов. Медленно подняв в руке копию издания "Правила этикета от мадам Пропио", она многозначительно посмотрела на нервничающую студентку и негромко произнесла:

— Не уверена, что это стандартный материал для изучения, мисс Грейнджер.

Гермиона сделала честные глаза и принялась сочинять на ходу:

— Да, конечно, я... эм-м... я и Джинни, мы поспорили, что на выпускном у меня будут такие идеальные манеры, что никто и никогда не посмеет сказать, что я... неправильная, или хоть чем-то отличаюсь от остальных.

Искусно лгать Гермиона научилась рано: дружба с Гарри возвела эту способность в ранг необходимости, и она часто была благодарна себе за это, потому что виртуозная ложь не раз спасала их от неминуемых неприятностей, а то и от смерти.

Мадам Пинс внезапно ощутила, как в душе шевельнулась острая жалость, чего давно уже с ней не случалось. Не потому ли, что отождествляла многие вещи, происходящие с ней, исключительно с мисс Грейнджер? За столько лет она так привыкла видеть здесь ее сосредоточенное лицо, что порой казалось, что девушка и сама стала частью библиотеки.

— Книги могут вам дать лишь представление об этикете, — мягко проговорила она, — для того, чтобы понять этикет, вам нужна настоящая мадам.

— Но... где же мне ее найти? Я не знаю никого, кто мог бы просветить меня. У всех моих подруг ужасные манеры, а нанять кого-то я не могу себе позволить по вполне понятным причинам.

Гермиона думала до этого момента, что многое уже повидала в жизни, но, увидев странный блеск во взоре стареющей библиотекарши, чуть не испугалась, вовремя напомнив себе, что за последние годы лицезрела много зловеще сверкающих глаз. И одни из них были стального серого цвета...

"Тьфу ты, пропасть, и чего это мне вдруг вспомнились сейчас глаза Люциуса Малфоя?.."

— Мисс Грейнджер, если вы согласны помогать мне каждый вечер закрывать библиотеку, то я смогла бы раскрыть вам секреты поведения в светском обществе.

Гермиона сперва остолбенела от изумления, но в следующий момент лицо озарилось радостной улыбкой. О таком она и мечтать не могла! Разумеется, утвердительный ответ не заставил себя ждать, и, успокоенная такой радужной перспективой, она отправилась со связкой книг на привычное место, твердо намереваясь начать постижение столь тонкого искусства до тех пор, пока не наступит время закрытия библиотеки.

Все это было очень удивительно. Еще полторы недели назад самой главной заботой, что так ее тревожила, была закупка ингредиентов для зелий, а теперь она была по уши погружена в тайны и скандалы. И, к слову, наслаждалась каждой секундой завязавшейся интриги. Временами она и вправду думала, что после падения Волан-де-Морта жизнь стала неизмеримо скучна, а любой девушке нужно хоть какое-то хобби, пусть и не такое экстравагантное, как эскорт-сопровождение взрослого мужчины.

Разумеется, все могло вскрыться и рассыпаться в любой момент, и при этом сильно навредить репутации. Однако Гермиона никогда не уклонялась от вызова, тем более теперь. Странность заключалась в том, что притворяясь стриптизершей или девушкой из высшего общества, она почему-то чувствовала себя востребованной. Во всяком случае, от скуки и следа не осталось. К тому же пришло внутреннее решение: после всего случившегося, никому не позволит и словом обмолвиться о том, что она не ровня чистокровным.

"Чистопородным", — усмехнулась про себя Гермиона.

Гордость магглорожденной требовала доказать самой себе: нет ничего, с чем она не справилась бы. И сделка с Люциусом была тому подтверждением.

Так, по крайней мере, она себя убеждала.