Покровительство богов и битва с Судьбой (гет)

Наутро прилетели школьные совы. Гарри равнодушно скользнул взглядом по списку учебников, и взгляд его зацепился за учебник по ЗоТИ.

— Папа, ты не в курсе, кто будет у нас учителем по Защите? — как можно более спокойно спросил Гарри.

— Нет, а что?

— Да вот учебник меня несколько напрягает… «Теория Высшей Защитной Магии» Слинкхарда. Насколько я помню, жуткая дрянь, в нем вообще нет практики, только теория. Вот мне и интересно, какой идиот рекомендует его для седьмого курса.

— А у меня тоже Слинкхард, только называется просто «Теория Защитной Магии», — прибавила Марго.

— На экзаменах завалятся все, — констатировал Гарри. — Ну, кроме избранных вроде меня.

— От скромности ты не умрешь, — хмыкнул Джеймс. — Нет, я не представляю, кто бы это мог быть.

— Ладно, это Гарри у нас гений и ботаник, он себе учебник найдет и выучит все, — жалобно сказала Марго. — А я?

— Все будет путем, сестренка, организую для тебя курсы, — подмигнул Гарри. — В Выручай-Комнате.

— Договорились. А где это?

— В самом деле, где? — поддержал Джеймс. — Я о такой не слышал.

— Правда? Что, Мародеры не знали о ней? Это комната, которая становится именно тем помещением, которое тебе требуется и появляется только тогда, когда в ней нуждаются. Восьмой этаж, против гобелена с Варнавой Вздрюченным, нужно трижды пройти мимо, сосредоточившись на желаемом.

— А, кажется, вспоминаю, — улыбнулся старший Поттер. — Но на Карту мы ее точно не наносили.

— Это в принципе невозможно, она ненаносима, — Гарри пожал плечами.

— Так, вернемся к учебникам, — предложила Лили. — Когда пойдем в Косой Переулок?

— Давайте прямо сегодня и пойдем, — предложила Марго.

— А нам что, обязательно отправляться всем табором? — спросил Гарри. — Я присмотрю за Марго, да и деньги у меня есть.

— Ой, мам, правда? Мы с Гарри прекрасно справимся!

— Ну хорошо, тогда пойдете вдвоем, — после недолгого колебания разрешила Лили.

Они прекрасно прогулялись по магазинам, Гарри был в высшей степени доволен расторопностью сестры; все покупки не заняли и часа.

— Пожалуй, имеет смысл зайти к Фортескью, как думаешь? — спросил он, вручая домовику последний пакет, чтобы тот доставил его в особняк Поттеров.

— Это в кафе-мороженое? — оживилась Марго. — Отличная мысль.

— Еще бы, — Гарри усмехнулся. Для него самого заведение Флориана оставалось любимейшим в Косом Переулке местом: во-первых, ему нравился хозяин, во-вторых, он до сих пор помнил, что писал за столиками его кафе сочинение по истории магии…

— А что ты все время оглядываешься? Ждешь кого-то?

— Что? — Гарри посмотрел на сестру. — А, нет. Просто дурная привычка — смотреть, не видно ли знакомых лиц.

Конечно, это было ложью, хотя привычка действительно имела место; правда, она не была дурной и имела название «постоянная бдительность». В тайне Гарри несколько завидовал Грюму с его волшебным глазом: по крайней мере, не нужно вертеть головой. Похоже, эту ложь учуяла и Марго, правда, на свой манер.

— Небось опять Грейнджер высматриваешь.

— Марго, хочешь секрет? — таинственно спросил Гарри, когда они наконец уселись за столик.

— Колись, братик.

— Так вот: до Грейнджер мне нет никакого дела, — Гарри подмигнул ей и принялся уплетать фисташковое мороженое.

— Совсем? — иронически хмыкнула Марго. Очевидно, это звучало очень неправдоподобно.

— Ну, она неплохой человек, порядочный и добрый, к тому же она невероятно начитана; но относится к ней как к женщине — нет, увольте! Вот скажи мне, кем же надо быть, чтобы за восемь лет так и не разобраться со своей ужасной прической и лошадиными зубами? Зубы — это вообще минутное дело; а если лень каждый день укладывать волосы, то ведь существуют короткие стрижки.

— Как-то раньше тебя это не слишком смущало, — протянула она.

— Вообще-то, я думал, что со временем она сама догадается! — Гарри фыркнул. — Знаешь, сколько можно быть посмешищем? Я, конечно, ботаник, но я не настолько крут, чтобы совсем не обращать внимания на внешность.

— Кстати, про внешность, — Марго хитро улыбнулась. — В последние пару месяцев ты все время стараешься выглядеть красиво, и, надо сказать, получается. Если это не для Грейнджер, то ради чего столько внимания уделять своей внешности? Посмотри на себя: одет с иголочки, волосы причесаны, словно на бал собрался.

— Ну, а зачем вы, девушки, ежедневно прикладываете столько усилий, даже твердо зная, что с вашим парнем вы сегодня не встретитесь? Просто хотите выглядеть красиво…это вполне естественное стремление, и парням оно тоже не чуждо, и называется оно — тщеславие.

— Не верю, — она упрямо покачала головой. — Тщеславие — это одно, но ты, во-первых, никогда им не отличался, во-вторых, это уже переходит всякие рамки! Ты, когда сел, туфли вытер заклинанием! Колись: ты влюбился?

— Даже если и так, сестренка? — насмешливо спросил Гарри.

— В кого?

— Ты не поверишь.

— После Грейнджер я всему поверю, — она отмахнулась и вновь уставилась на брата.

— В Джинни, — спокойно заявил Гарри.

Марго сначала приоткрыла рот, а потом заливисто расхохоталась.

— Это действительно настолько смешно? — спокойно спросил Гарри.

— Скорее, неожиданно, — все еще хихикая, призналась она. — Как это случилось? И когда?

— Откуда я знаю? — раздраженно спросил Гарри. — Может быть, я влюблен в нее уже несколько лет, но только сейчас это осознал?

— Нда, — озадаченно протянула Марго. — Дела.

— Я здорово рассчитываю на твое содействие, сестренка, — вздохнул Гарри. — Не могла бы ты об этом проговориться, что ли?

— Зачем?!

— Ну, а как ты себе это представляешь? Я подхожу к собственной невесте и признаюсь ей в любви? — саркастично спросил Гарри. — Немного по-идиотски, тебе не кажется? Обычно в любви признаются ДО помолвки, а не ПЕРЕД свадьбой.

Марго задумчиво покивала и принялась доедать мороженое. Быстро с ним покончила и решительно отодвинула пиалу в сторону.

— Ну, а как ты себе это представляешь?

— Детально — никак, — Гарри обезоруживающе улыбнулся. — В целом…как ты могла заметить, я сделал все, чтобы обеспечить ссору с Джинни и Невилла. Она это, разумеется, прекрасно поняла, и сейчас должна пытаться понять, что меня на это подвигло. Желательно, чтобы она завела об этом разговор с тобой.

— А я бы посмотрела на нее как на полную дурру и сказала нечто вроде: «Гарри любит тебя и ревнует»?

— В целом, да.

— Наверное, лучший шанс будет на ее дне рождения, — сообщила Марго. — Но ты и сам попробуй с ней объясниться.

* * *

Джинни, очевидно, решила отомстить Поттеру в том же духе. Она демонстративно усадила Невилла рядом с собой, а Гермиону — рядом с Гарри; разумеется, Золотое Трио присутствовало в полном составе, а вот у Гарри союзников не было — разве что Фред и Джордж.

Однако попытка исправить положение Джинни удалась не в полной мере: Невилл все еще несколько дулся на нее. Что до Гарри, то он не моргнул и глазом, и с Гермионой был безукоризненно вежлив и галантен, однако абсолютно холоден и неискренен. Зато он, даже не используя палочки, со всей дури жахнул по Долгопупсу Конфундусом. В итоге Невилл приобрел ужасную неуклюжесть и неловкость, что здорово раздражало Джинни и вызывало улыбки гостей.

Потом пришла очередь развлечений. Танцы, конкурсы…Гарри сжалился и снял с Невилла свое заклятье, не столько ради него, сколько ради Джинни, которая упорно выбирала Долгопупса себе в партнеры. Это упорство со стороны гостей было встречено легким недоумением. Поттер исправно принимал участие в веселье.

— А сейчас — главный номер программы, — в своей манере продолжать фразы друг друга объявили близнецы, которые взяли на себя организацию всего веселья. — Небольшой дуэльный турнир, в котором парни будут сражаться за поцелуй выбранной ими леди, а девушки смогут попробовать выиграть бутылку с приворотным зельем! Сначала дамы, просим, просим!

Гарри с интересом смотрел, как дерутся девушки; впрочем, результат для него был очевиден заранее: финал Джинни-Гермиона. А вот что победит — сила или мастерство, было уже интереснее. Победила, все же, Гермиона — в трудной борьбе; Джинни была очень ловка и заклятья Грейнджер в основном летели мимо, зато сама Гермиона вовсю пользовалась щитами. В итоге Джинни просто устала и схлопотала точно выверенный Ступефай. Однако она выглядела чрезвычайно довольной, когда жала сопернице руку. Очевидно, она плохо знала Грейнджер и всерьез рассчитывала, что та применит приз по назначению.

Потом начался мужской турнир. Гарри, разумеется, дамой своего сердца выбрал Джинни, причем с такой невозмутимостью, словно и речи не могло быть о другом выборе. А вот Невилл нервничал, несмотря на репутацию мастера в ЗоТИ. И не зря. Поттер легко, используя всего по два-три простеньких заклятья, побил одного за другим всех своих соперников. Долгопупс также вышел в финал, правда, с гораздо большим трудом.

— Ого, какая интрига! Посмотрите на Поттера — сама невозмутимость; но не показная ли она? Ставлю галеон на Долгопупса! — провозгласил Фред.

— Ставка принимается, галеон на Поттера! — ответил Джордж. — Делайте ставки, господа и дамы, делайте ставки!

Эта затея увенчалась успехом; большинство ставило на Невилла.

— Итак, через минуту мы начнем! Соперники уже рвутся в бой! Гарри, ставки разделились три к одному в пользу Невилла. Тебе есть что сказать зрителям или ему?

Гарри даже не услышал вопроса, задумчиво поглаживая Бузинную палочку — Приори Инкантатем ему было ни к чему…

— Итак, начинаем! Противники приветствуют друг друга согласно дуэльному кодексу — поклоном. Но…что это? Поттер делает нечто невероятное — он предлагает боевую дуэль, в которой все заклятья разрешены! Возможно, хочет взять Догопупса на испуг? Нет, не выйдет — Невилл принимает вызов.

Гарри впервые за весь «турнир» улыбнулся, увидев согласие Долгопупса. Он опустил палочку вниз, давая право первой атаки. Невилл некоторое время колебался, потом атаковал серией невербальных оглушающих и парализующих заклятий, Гарри так же молча, не сходя с места, отправил все заклятья противнику, добавив в них пару своих. Однако атаковать не стал.

— Секо! Коньюнктивитус! Хаста! Инфирмитас! — режущее заклятье, глазное, заклятье копья, обессиливающее…Невилл использовал стандартную аврорскую цепочку, которую невозможно было отразить одним щитом. Точнее, таково было общее заблуждение.

— Аргентиум Дефенсо! — Серебряный Щит, любимое защитное заклятье Волдеморта. Заклятья одно за другим разбились о мерцающую поверхность. Невилл посылал еще какие-то, но все они бессильно разбивались о защиту Гарри.

— Похоже, Поттер ушел в оборону, — прокричал Джордж. — Судя по его довольной физиономии, пробить это сможет только Авада Кедавра!

Невилл устал поливать Гарри бесполезными заклятьями и ненадолго прервался; именно в этот момент в атаку пошел Поттер.

— Ордо Фулминус! — Гарри начал серьезно, с заклятья молнии. — Вербум Тонитрус! Сфаера Глациалос! — «Слово Грома», заклятье, причиняющее ущерб звуком, и Ледяная Сфера, заключавшая противника в полуметровый слой льда.

Невилл с великим трудом отразил его атаку, и пущенный в заключение невербальный «Экспеллиармус» закончил дело — у Долгопупса просто не было возможности отразить его, все предыдущие движения палочкой привели к тому, что выполнить элементарное «Протего» он просто не успевал. Его палочка вылетела из руки, и Гарри поймал ее отточенным движением, как когда-то ловил Бузинную.

— Победил Гарри Поттер, — завопил Джордж. — Многие попали на деньги!

— А Поттеру самое время получить свой законный приз — поцелуй очаровательной Джинни, по счастливой случайности, его невесты.

Джинни явно не была счастлива таким исходом боя, но вполне получила удовольствие от самой схватки; поэтому она, не слишком колеблясь, подошла к Гарри, чтобы отдать свой долг. Очевидно, она надеялась на видимость поцелуя — то есть формальное прикосновение губ к губам. Однако Гарри развеял ее надежды, ласково удержав и продолжив поцелуй. Джинни поначалу растерянно, потом — неуверенно, и наконец — с удовольствием ответила. Близнецы одобрительно засвистели. А Гарри просто наслаждался моментом и дарил девушке именно такой поцелуй, который она более всего любила — сначала печально-нежный, потом ласково-страстный. Благо опыт был. Через десять секунд Гарри дал понять, что поцелуй закончен; Джинни непроизвольно обхватила его руками за шею, чтобы продлить поцелуй, чего Поттер и добивался. Наконец, еще через десять секунд Джинни немного отстранилась, чтобы глотнуть воздуха; только тут она вспомнила, кого именно целует и в растерянности отошла, смущенно пряча глаза в землю.

Гарри немного улыбнулся и легко поклонился ей; после чего невозмутимо отошел, чтобы принять поздравления в победе. Никто, за исключением Марго, не понимал, что именно он расценивает как победу. После чего подошел к Невиллу, о чем-то хмуро шептавшегося с Роном и Симусом, доставая из кармана трофейную палочку.

— Ты неплохо дрался, — с любезной улыбкой произнес Гарри, протягивая Долгопупсу палочку. — Для любителя. Право, от «мальчика, который выжил» можно было бы ожидать большего…

— Думаешь, ты теперь крутой, Поттер? — злобно рыкнул Рон. — Проваливай!

— Как пожелаете, — Гарри спрятал палочку обратно в карман и развернулся.

— Эй, палочку верни! — возмутился Симус. — Она не принадлежит тебе!

— О, а вот тут вы сильно ошибаетесь, господа, — Гарри неспешно удалялся.

Рон одним прыжком настиг его и рывком развернул, ухватив за плечо. Чтобы тут же получить палочкой под горло.

— Мне стоит немного напрячься, Ронни, и твоя голова перестанет давать телу неразумные команды, — угрожающе прошептал Гарри. — Никогда не пытайся напасть на того, кто может убить тебя за пару секунд доброй дюжиной способов.

— Палочка все равно не будет тебе подчиняться, Поттер, — сказал Невилл, когда Рон отлетел к друзьям, отброшенный неожиданно сильной рукой Поттера. — Она не выбирала тебя.

— И ты считаешься любимчиком Дамблдора? Чему он только тебя учит, если ты остаешься настолько невежественным? Спроси Олливандера — палочка всегда покоряется тому, кто победил ее владельца. Право, мне жалко отдавать такую прекрасную палочку…такую уникальную палочку с пером Фоукса…того же феникса, чье перо давало силу палочке Темного Лорда…в такие недостойные руки. Ну что ж, держи, но запомни: в следующий раз я заберу ее вместе с рукой.

Гарри отошел, довольный произведенным эффектом. Как раз настало время, когда Джинни должна была начать распечатывать подарки, и Гарри хотел лично посмотреть, какой эффект окажет его подарок. Наконец в руках у Джинни оказался длинный прямоугольный сверток. Она сорвала с него оберточную бумагу и обнажила футляр черного дерева с красно-золотым рисунком, выложенным из множества эмалевых пластинок, изображающим летящего феникса. Сам футляр вызвал восхищенный вздох гостей, и добрых пятнадцать секунд Джинни не поднимала крышку. Наконец она попыталась сделать это; крышка не открывалась.

— Видишь темную точку — глаз феникса? Коснись ее своей и только своей палочкой, футляр откроется, — посоветовал Гарри.

— А если чужой?

— Умрешь, — спокойно ответил он. Многие вздрогнули.

Джинни с опаской выполнила предписание. Крышка распахнулась, и у стоявших поблизости волшебников вырвался дружный восхищенный вздох. Внутри лежала великолепная метла, потрясающая своей соразмерностью и изящностью, на рукоятке была гравировка: «Феникс». Ни личного номера, ничего — только эта золотая надпись на огненной поверхности рукояти. Джинни осторожно извлекла метлу.

— Спасибо, Гарри. Она прекрасна, — тихо, чтобы слышал только он, сказала Джинни.

— Последнюю фразу каждый раз говорю себе я при встрече с тобой, — так же тихо ответил он. А потом уже громче спросил: — Ты собираешься показать нам класс?

— Конечно, — рассмеялась Джинни. — Мне и самой не терпится. Ты не подержишь мою палочку?

— Приглядись внимательнее, в рукоятке есть специальный проем для нее.

Джинни повертела метлу в руках и действительно вскоре нашла указанный проем; палочка вошла в него как влитая, не требовалось даже закреплять ее. Девушка оседлала метлу и взмыла в небо под одобрительные крики и свист. Она попробовала пару фигур высшего пилотажа, исполнила почти безупречное пике — коснулась не только травы, но и слегка задела землю — и, наконец, приземлилась, раскрасневшаяся от удовольствия. Она аккуратно уложила метлу в футляр, а потом одним движением оказалась у Гарри на шее; если бы он не ожидал чего-то подобного (постоянная бдительность, как и всегда), то непременно покатился бы по земле.

— Любимая моя, не выражай свою благодарность столь бурно: ты меня задушишь! — рассмеялся Гарри.

— Спасибо, Гарри. Почему?

— Потому что я хочу, чтобы ты была в безопасности, вот и все, — тихо ответил Гарри. — Пока ты на «Фениксе», тебе страшны только непростительные заклятья.

— Ты…зачаровал метлу? — благоговейно прошептала Джинни. — Это же невозможно.

— Ну, сам бы я не справился, как ты понимаешь, — усмехнулся Гарри. — Ты же видишь, из какого количества пород сделана рукоять, все эти обложки и накладки. Зачаровывал их я…а вот разработали метлу другие. Они по праву считают Феникс лучшей своей метлой.

— А почему нет номера?

— Это уникальная метла, Джинни. Она создавалась специально под тебя, — улыбнулся Гарри. — По-моему, тебе стоит вернуться к другим подаркам.

— Да, конечно. Но мы должны поговорить, чуть позже.

— Как пожелаешь, — Гарри отступил и опустил голову в подобии поклона.

Полчаса спустя Джинни и впрямь увела Гарри в глубину сада.

— По-моему, нам нужно объясниться, — сказала Джинни, когда они удалились на достаточное для приватности расстояние.

— Я тоже так считаю. Что ж, я начну, хотя я не силен в подобных разговорах. Эта наша свадьба…ты помнишь, когда она была спланирована?

— Девять лет назад, кажется.

— Мне было девять, тебе — восемь. Мы, конечно, были друзьями…но свадьба? К тому же, она должна была состояться через девять лет…огромный срок. Мы немного поволновались по этому поводу, а потом как-то успокоились и забыли о ней. К тому же, в девять лет брак представляется чем-то другим, не тем, чем сейчас.

— Да уж…просто как жизнь вместе, — немного нервно улыбнулась Джинни. Гарри кивнул.

— Потом…когда мы стали старше…мы вновь о ней вспомнили, верно? Я — так точно. И это решение родителей казалось произволом; я был на них обижен за то, что они решили это вместо меня. Но в конце концов смирился и стал расценивать свадьбу как неизбежное зло…ты уж не обижайся, — Гарри усмехнулся.

— Да не на что. Знакомая ситуация, сам понимаешь.

— А вот сейчас я скажу нечто, что, наверное, не покажется тебе таким знакомым, — Гарри тяжело вздохнул, взял Джинни за руки и заглянул ей в глаза. — Вот сейчас, когда я смотрю в твои глаза, леди Джиневра Уизли, и твердо знаю, что вскоре ты будешь моей супругой…я счастлив этому знанию. Я…я люблю тебя, давно любил, сам не понимая этого. Понял, окончательно понял…совсем недавно. И, наверное, слишком поздно.

Гарри отпустил ее руки и отошел. Потом резко развернулся и порывисто прислонился лбом к дереву, ему было чертовски не по себе. Он ни на секунду не прекращал любить Джинни…даже когда она уже ушла от него, а сам он превратился в кого угодно, но только не в того Гарри Поттера, которым был до конца войны. Рон, Гермиона…их дружба распалась, и Гарри не чувствовал к ним ничего, даже ненависти. А здесь и сейчас он любил эту Джинни…которая не уходила от него, потому что никогда с ним не была. Это было невыносимо.

Гарри наконец повернулся, и в сердце взорвалась бомба мощностью в пару мегатонн, когда он увидел ничего не выражающие глаза девушки. Джинни смотрела на него абсолютно бесстрастно, она полностью ушла в себя, спряталась. Это ранило сильнее, чем если бы она презирала его, смеялась над ним, ненавидела…равнодушие хуже всего остального. Гарри тяжело опустился на землю, избегая смотреть на девушку.

— Осталось сказать, что я поддался чувству ревности, которое и заставило меня действовать этим летом так, как я действовал, по отношению к тебе и Невиллу. Хотя врожденная порядочность оказалась все же сильнее, только поэтому Долгопупс все еще жив. Но ты права, я действовал глупо. Слишком поздно я понял, что люблю тебя; твое сердце уже занято. Поэтому я, наверное, должен извиниться…и «Феникс» должен стать символом твоей свободы. Я не могу обещать, что буду с удовольствием принимать в своем доме Долгопупса…или что буду спокойно смотреть, как он будет твоим настоящим мужем. Но и убивать я не буду…ни тебя, ни его. И попытаюсь сделать так, чтобы вновь, как и в девять, считать: брак — это когда мужчина и женщина, друзья, живут в одном доме.

Голос, сухой и безжизненный, прервался. Гарри сглотнул и понял, что больше ему нечего сказать; он поднялся. Взглянул в небо, виднеющееся в просвете между листвой, такое безмятежно синее. Вздохнул, успокаивая мысли и утверждаясь в принятом решении, и твердым, размеренным шагом двинулся в сторону калитки. Он шагал широко, целеустремленно, и ничто в его движениях или в лице не выдавало его чувств. Маска бесстрастия надежно скрыла все эмоции. Внутри — о, внутри его разрывало на части! Гарри вспомнил слышанное когда-то изречение: «надежда — глупое чувство». Тогда оно показалось ему полной чушью, но теперь он был готов под ним подписаться, ибо нет ничего хуже, чем крушение надежды, а это случается так часто…так часто надежды не оправдываются. А сейчас он шагал к холму, с которого было видно Оттери-Сент-Кечпоул, чтобы оттуда трансгрессировать домой.

В особняке Поттеров было пусто, родители куда-то ушли, а Марго все еще оставалась в Норе. Гарри отправился в лабораторию и запечатал дверь в нее. Потом разжег под котлом огонь и принялся нарезать ингредиенты. Они были весьма просты — всего лишь травы, которые, к тому же, вполне можно найти самому; рецепт, простой, как рецепт яичницы, тем не менее был известен только ограниченному кругу людей и относился к разряду запрещенных. Если бы зелье, которое сейчас варил Гарри, было обнаружено аврорами, то владельца ожидал бы как минимум год Азкабана, то есть это простое зелье было приравнено Визенгамотом к самым ужасным ядам.

В дверь колотили, что-то крича. Гарри не обращал внимания и ни на миг не прерывал работу. Через десять минут дверь загудела под мощным отпирающим заклятьем, но осталась закрытой. Потом ее попытались разбить, и так же бесполезно. Гарри добавил последний ингредиент, зелью оставалось просто покипеть десять минут. Кто-то все еще пытался проникнуть в лабораторию, посылая в дверь заклятье за заклятьем. Гарри смотрел, как на поверхности жидкости лопаются пузырьки воздуха. Наконец зелье было готово; Гарри наколдовал стакан и наполнил его зельем. Он выпил его в тот момент, когда дверь разлетелась в куски под напором мощнейшего заклятья, и, прежде чем потерять сознание, успел заметить в проеме белую бороду Дамблдора. За ним стояло несколько человек.

* * *

Дамблдор стремительно подлетел к оседающему на пол Гарри и подхватил его; сразу за ним в лабораторию влетели Поттеры и Джинни, но первым около Дамблдора оказался Северус Снейп. Он бросил быстрый взгляд на Гарри, на пустой стакан, сжатый в его руке, потом — на зелье. Его и так бледное лицо побелело еще больше.

— Безоар, мандрагору, волос из хвоста единорога, пепел феникса! Живо, у нас есть не больше двух минут, потом все будет бесполезно! — очень быстро сказал он Дамблдору.

— Безоар и мандрагора здесь есть, — дрожащим голосом сказала Лили.

Дамблдор как-то странно свистнул; непонятно откуда появился Фоукс, директор ухватился за его хвост и они исчезли. Снейп лихорадочно стал отмерять нужное количество безоара и мандрагоры, потом бросил их в зелье Гарри. Через пятнадцать секунд вернулись Дамблдор и Фоукс и принесли требуемое. Снейп так же быстро отмерил два грамма пепла и высыпал их в зелье, потом ножом полоснул Гарри по руке, смочил в его крови волос единорога и бросил его в зелье. Потом он наколдовал шприц — обычный магловский шприц на десять кубиков и с длинной иглой, и принялся заполнять его зельем до половины. Это заняло еще двадцать секунд. Зельевар разорвал рубашку на груди Гарри и с силой вонзил шприц прямо в сердце, одним движением опустошив его.

— Теперь остается только надеяться, — сказал он, вытащив иглу. — Он очнется примерно через полчаса.

— То есть ты успел? — тихо спросила Лили. — Гарри не умрет?

— Где ты видела быстродействующий яд, который можно так быстро приготовить? — Снейп усмехнулся. — Он не умрет в любом случае, успел я или нет.

— Тогда что с ним? Что он выпил?

— Без понятия, откуда Поттер может знать этот рецепт, — тихо проговорил зельевар. — Это зелье уничтожает тот участок мозга, который отвечает за эмоции. После его применения человек не чувствует уже ничего…это, по сути, не человек. Механизм…абсолютно бесстрастный, не ведающий ни ярости, ни ненависти, ни любви, ни дружбы. Не знающий жалости или милосердия, управляемый исключительно собственной логикой. Даже страх ему неведом, он не боится боли или смерти. В древности его использовали, чтобы создавать идеальных убийц, вот уже триста лет оно под запретом. Готовится совсем просто…кофе, и то хорошо сварить труднее. А вот противоядие, хотя готовится оно так же просто, требует гораздо более редкие составляющие. Результат гарантирован, если влить его в течении минуты. Я считаю, что ввод непосредственно в сердце должен продлить этот интервал еще немного. Ну и, разумеется, в счет еще идет собственная сопротивляемость организма…но она может дать не больше десяти секунд.

Снейп замолчал, не отрывая взгляда от лежащего на полу парня.

— Но…почему он захотел сделать это? — плача, спросила Лили.

— Вот и мне интересно, — ухмыльнулся Снейп.

— Наверное, я знаю, — тихо сказала Джинни.

Все обернулись к девушке. Она была очень бледной, по щекам текли слезы, но она не обращала на них внимания. Ее рассказ часто прерывался, и ей приходилось начинать заново, поэтому опустим ее дословные слова и сами расскажем, что же произошло.

Джинни и Гарри говорили...и Джинни просто не смогла отреагировать на его слова, они были такими неожиданными, и она ушла в себя, как умела, чтобы обдумать их. Гарри ушел, только тут она смогла шевельнутся, вскочила, побежала следом, звала…он не слышал. Потом трансгрессировал. Джинни чувствовала сильную тревогу, поэтому попросила о помощи Марго. Они пришли сюда камином, домовик сказал, что Гарри заперся в лаборатории. Тревога усилилась, домовика отправили за старшими Поттерами. Те тоже не смогли открыть дверь, и все уже явственно поняли, что Гарри делает что-то очень опасное для себя, иначе почему он заперся именно в лаборатории? И как сумел закрыть дверь так, что соединенные усилия двух не самых слабых волшебников не принесли никакого результата? Вскоре Джеймс отправился за Дамблдором, тот прихватил с собой Снейпа. Директор сходу применил самое мощное известное ему заклятье, и еле справился.

Гарри открыл глаза. Вокруг стояли взволнованные люди. Беспокойно глядящий Дамблдор, испуганные Поттеры. Зато в глазах Снейпа искрилось только любопытство. Гарри тяжело поднялся, не обращая внимания на сильную боль в груди.

— Ну и как ты себя чувствуешь, Поттер? — осведомился Снейп.

Гарри повернулся к профессору; тот успел только чуть расширить глаза, когда кулак парня со всей силы врезался ему в челюсть, отправляя в нокдаун.

— Сволочь ты, — процедил Гарри, поднимая палочку. — Но больше ты мне не помешаешь…Авада Кедав…

Джеймс действовал бездумно: его кулак обрушился на скулу сына прежде, чем тот смог завершить заклятье. Гарри упал, ударившись головой о ножку разделочного стола, и потерял сознание.

— Северус, ты как? — спросил Дамблдор, помогая зельевару подняться.

— Следовало этого ожидать, — Снейп потер челюсть. Злости он не испытывал совершенно. — Славный удар у вас, Поттер. Семейная черта?

— Наверное, — ухмыльнулся Джеймс, потирая кулак. — Похоже, все получилось?

— Несомненно, — кивнул Снейп.

— Мисс Уизли, попробуйте как-нибудь успокоить Гарри, когда он очнется, — посоветовал Дамблдор. — Вы, похоже, единственная, кто на это способен. А пока, я думаю, его надо куда-нибудь перенести.

Гарри очнулся и сразу понял, что находится не в лаборатории, а в собственной спальне. И даже понадеялся, что все произошедшее — не более, чем кошмар, плохой сон, вызванный волнением. Однако быстро убедился в обратном, потому что над ним раздался голос Джинни.

— Очнулся? Наконец-то! Ты зачем это сделал, а? Урод ненормальный…

Гарри предпочел не ответить. Джинни нависла над ним и встряхнула.

— Отвечай давай: зачем хотел с собой такую гадость сделать?

— Испугался, — ровно ответил Гарри, смотря мимо ее лица в потолок.

— Чего? — Джинни, похоже, уже пришла в ярость.

— Эмоций. Они причиняют слишком много боли.

— Урод ненормальный, — уже спокойнее сказала она. — Я как бы жила потом?

— Долго и счастливо, — хмыкнул Гарри.

— Ага, счастливо…нет, ты все-таки козел! Я чуть не умерла, когда Снейп сказал, как это зелье действует.

— Ты преувеличиваешь, — холодно отозвался Гарри. — Ты совершенно ко мне равнодушна, поэтому тебе просто некоторое время было бы не по себе. Пара поцелуев Долгопупса исправили бы дело.

— Дурак, — Джинни отвернулась и уселась на стул. — Да я просто поверить не могла, что ты правду говоришь, как оглушенная была. А потом за тобой, как дура, бежала, звала, ты не слышал?

— Нет.

— Ладно, что с тебя, дурака такого, возьмешь…ты извини, что я все время ругаюсь. Просто испугалась очень, а потом разозлилась.

— Чего испугалась? Что я прикончу твоего ненаглядного?

— За тебя испугалась. За себя.

— Глупо. Я бы не умер, а тебе и вовсе бояться нечего.

— Кроме того, что я убила человека, которого люблю.

— Не лги.

— Я не лгу. Я люблю тебя…как минимум как друга.

— Опять ложь. Ты максимум любишь меня как друга. И сейчас ты здесь по одной причине: ты боишься. Ты боялась, что тебя обвинят в моих действиях. А потом ты побоялась отказать Дамблдору, который велел тебе меня успокоить.

Гарри поднялся и надел очки, на Джинни он не глядел. Потом взял со стола волшебную палочку. Встал, подошел к зеркалу, осмотрел наливающийся на скуле синяк.

— Гарри, послушай меня. Пожалуйста. Потом делай, что хочешь, только сначала послушай.

— Ладно, — Гарри опять улегся и уставился в потолок.

— В саду мы хотели поговорить. Но говорил только ты. Ты сказал много…наверное, слишком много, больше, чем я готова была услышать. Ты сказал, что давно уже любил меня, но сам не понимал этого, помнишь?

— Помню.

— Вот тут у меня в голове кое-что сдвинулось. Я стала разбираться, что это…наверное, именно в этот момент ты и решил, что я к тебе равнодушна. А я поняла, что тоже, как и ты, не отдавала себе отчета в своих чувствах, и по привычке считала, что люблю Невилла. А это было всего лишь увлечение, детское увлечение девочки, которая встретила героя, принца на белом коне. Я не знаю, люблю ли я тебя…я не уверена, слишком уж все быстро…но я думаю, что это так. Или станет так, через некоторое время…знаешь, ты очень красивый, в последнее время я это явственно вижу. Не в смысле внешности…хотя это тоже…как-то по-другому. Поступками, мыслями, поведением.

Джинни наконец отвернулась от окна и посмотрела на Гарри. Тот лежал с закрытыми глазами, и по щекам тихо катились слезы.

— Прости, Джинни, я правда идиот. Не зря Снейп мне об этом регулярно напоминал. Да еще день рождения тебе испортил…

— Не скажи, — она улыбнулась и присела рядом. — Сегодня, пожалуй, был самый замечательный день рождения. И он может стать еще лучше.

— Как? — Гарри сел и внимательно посмотрел на девушку.

— Если повторить один его эпизод, — лукаво улыбнулась она и придвинулась ближе.

Этот поцелуй был, пожалуй, еще более долгим и сладким, чем предыдущий.

* * *

Дверь в гостиную отворилась, и внутрь вошел полностью приведенный в порядок Гарри — одежду он почистил и расправил, синяк, и тот уже сошел. В руке у него была небольшая банка. Следом за ним шла Джинни.

— Профессор, примите мои извинения, — невозмутимо попросил Гарри и протянул банку Снейпу. — Я никоим образом не хотел бы навредить вам, будучи в ясном рассудке.

— А вы мне говорили, что у вас нет мази от ушибов и синяков, — обвинил старших Поттеров Снейп, размазывая содержимое банки по челюсти.

— Я ее только что составил, — объяснил Гарри.

— Хорошая работа. Похоже, я тебя здорово недооценивал.

— Мне кажется, что не ты один, Северус, — благожелательно добавил Дамблдор.

— О чем вы, профессор? — удивился Гарри.

— Ну, что имеет в виду Северус, я не уверен, а вот я еле открыл дверь в вашу лабораторию. Ты ее очень качественно запечатал, хотел бы я знать, как тебе это удалось.

— Наверное, истеричное состояние сказалось, директор, — ответил Гарри.

— Врешь ты все, Поттер, — неожиданно весело сказал Снейп. — И не трудись тут изображать удивление и спешно проверять ментальный блок, с ним все в порядке. Если, конечно, не учитывать, что он у тебя, во-первых, наличествует, во-вторых, слишком мощный для юнца. Но это ладно бы…мало ли. А вот зелья, которые ты варишь, ты на истерию никак не спишешь.

— Не понимаю, о чем вы, профессор, — Гарри поднял брови.

— Ага, не понимаешь, как же, — Снейп был в подозрительно хорошем настроении, как будто человечины наелся. — Значит, почти готовая Сыворотка Правды, Оборотное Зелье, которому осталось понастаиваться пару дней, и на четверть готовый «Феликс Фелицис» у вас в подвале взялись из ниоткуда?

— Ладно, признаю, это я их варю, — Гарри улыбнулся. — Мне интересно, как вы их нашли?

— Случайно, — Снейп пожал плечами. — Решил полюбопытствовать, что за зелье стоит на одной из полок, попытался снять и случайно задел другое…которое открыло тайник с тремя котлами.

— Дела… — Гарри задумался. — Ну да, я решил сварить пару запрещенных зелий и одно повышенной сложности. Но ведь они пока не сварены, значит, инкриминировать мне нечего.

— А с чего ты взял, что я тебя обвинять собираюсь? — Снейп поднял брови. — Стремление сварить что-нибудь этакое вполне понятно, и не запрещено. Запрещено применение. А так — пусть себе стоит в бутылке, на экстренный случай. Я сказал, что здорово тебя недооценил — никогда не полагал, что у тебя выйдет сварить нечто сложнее Амортенции. Да и ту ты, по-моему, на уроке испортил.

— Вот, недавно проснулось, — Гарри пожал плечами.

— Вот что, Поттер: если захочешь, предъявишь мне образцы Сыворотки и Оборотного, и я возьму тебя в свой класс на седьмом курсе.

— Спасибо, профессор! — обрадовался Гарри. — Непременно.

— Надо же, как ты радуешься, — Снейп ухмыльнулся. — Не рассчитывай, что я буду относиться к тебе иначе на уроках.

— Разумеется, — Гарри помолчал, собираясь с мыслями. — Я должен поблагодарить всех вас за быстрые и решительные действия; если бы не вы, то я — по глупости — лишился бы очень многого. А теперь извините меня, я скверно себя чувствую и вынужден удалиться.

Он поклонился всем, поцеловал руку Джинни и твердым шагом вышел из гостиной. Все проводили его взглядами: Снейп и Дамблдор — изучающими, Поттеры — облегченными, Джинни — нежным.

* * *

На следующее утро Гарри вновь ушел из дома сразу после завтрака. Правда, теперь уже никто не приставал к нему с расспросами. Вернулся Гарри опять поздно, утомленный больше обычного. Следующие пару дней прошли так же — он уходил утром и возвращался вечером, донельзя усталый. А потом начались приготовления к свадьбе, и Гарри погрузился в хлопоты. Сам обряд должен был пройти в Годриковой Лощине, в огромном павильоне, установленном недалеко от особняка Поттеров; первую ночь молодожены собирались провести именно здесь, чтобы потом отправиться в путешествие.