Шаги по Диагонали (джен)

Всю дорогу к вокзалу их сопровождал противный моросящий дождь, так что со стороны миссис Уизли было очень мудрым решением вызвать такси, пусть даже и магловское. Гарри помнил, как пришел сюда в первый раз, волнуясь и опасаясь, что не найдет платформу девять и три четверти, и ему придется вернуться домой к ненавистным Дурслям. Тогда у него было всего десять минут на решение этой задачки, однако сегодня они приехали заранее — до отхода поезда было больше получаса.

Гарри, Рон, Гермиона и семейство Уизли катили свои тележки по платформе, приближаясь к заветному разделительному барьеру. Близнецы утащили Джинни далеко вперед, а неразлучная троица друзей не торопилась, беседуя о прошедшем чемпионате мира по квиддичу. Или, вернее, Рон и Гарри обсуждали квиддич, а Гермиона слушала их вполуха.

— Извините, — вдруг раздался голос откуда-то сбоку. — Вы, гм-м, не знаете случайно, как попасть на платформу «девять и три четверти»?

Вся троица остановилась и удивленно уставилась на вопрошающего. И этому была причина. Иногда такие вопросы можно было услышать от маглорожденных первокурсников, однако этот юноша на первокурсника совсем не тянул. На вид ему было не меньше пятнадцати лет. Парень был довольно высоким, из-под черных непослушных, как и у Гарри, волос на ребят смотрели удивительные фиолетовые глаза. На тележке у него стоял чемодан и клетка с небольшой ушастой совой, было совершенно очевидно, что этот молодой человек собирается в Хогвартс, тем не менее Гарри все же уточнил:

— Ты направляешься в Хогвартс?

— Да. Насколько мне известно, никуда, кроме Хогвартса, с этой платформы отправиться нельзя, — чуть ехидно сказал парень.

— Тебе нужно незаметно пройти в стену между платформами девять и десять, — любезно произнесла Гермиона, возобновляя движение, — как вышло, что ты этого не знаешь?

— О, до этого года я учился в Ильверморни. Вы ведь знаете, что там произошло этим летом? — на лице парня было написано смущение. — Я Лерой. Лерой Шафиг, к вашим услугам.

Гермиона тихонько хихикнула, услышав это вычурное «к вашим услугам», но парень, казалось, этого не заметил. В девушке быстро разгорался интерес к зарубежной магической школе, она бы с удовольствием закидала юношу вопросами, но ее немного испугало слово «произошло».

— Я знаю, — сказал Рон. — Я Рон, а это Гарри и Гермиона, — представил он друзей. — Мой папа работает в министерстве магии. Как-то за ужином он рассказал, что в США сторонники темных магов уничтожили замок Ильверморни и нескольких преподавателей, дежуривших там летом. Это ужасное известие затерялось на фоне чемпионата мира по квиддичу, — пояснил он пораженным Гарри и Гермионе.

— Именно так, — сказал Лерой. — Ученики были распределены в другие магические школы, по крайней мере, на этот год. Большинство моих сокурсников отправились в Дурмстранг и Кастелобрушу, но мой старший брат договорился о моем переводе в Хогвартс. Маркус и сам когда-то его закончил, поэтому знаком с профессором Дамблдором, но это не очень важно. Сомневаюсь, что я буду единственным переведенным учеником из Ильверморни.

За разговором они подошли к разделительному барьеру. Фред, Джордж и Джинни уже были на платформе с той стороны. Рон разбежался и на скорости проскочил на платформу для волшебников. Шафиг посмотрел на это и с опаской последовал его примеру. Гарри и Гермиона прислонились к барьеру и, беззаботно болтая, боком проскользнули сквозь него.

Огромный алый паровоз уже ждал их, выпуская облака пара. Чарли Уизли что-то оживленно рассказывал близнецам, а миссис Уизли со слезами на глазах обнималась с Джинни. Гарри, Гермиона и Рон пошли попрощаться с остальными, а Лерой медленно побрел к Хогвартс-экспрессу, толкая перед собой тележку.

♢♢♢

Только Лелуш разместился в одном из купе этого замечательного старинного поезда, как дверь в него приоткрылась и показалась троица приятелей, подсказавших ему путь на вокзале.

— Большинство купе уже забито, ты не будешь против, если мы присоединимся к тебе? — спросил у него Гарри — явно главарь этой компании. Вообще Лелуш предпочел бы остаться в одиночестве, но вовремя понял, что в переполненном поезде ему это вряд ли удастся.

— Конечно, буду рад, — сказал он с легкой улыбкой, — брат советовал мне завести друзей в новой школе.

Поезд загудел и двинулся с места. Из окон ничего не было видно из-за хлеставшего в них проливного дождя, поэтому Лелуш раскрыл заложенную посередине книгу и стал лениво скользить глазами по тексту. На самом деле, ему были безразличны окружающие его дети, но он решил поддерживать дружелюбный нейтралитет, а для этого иногда нужно было вести разговоры и улыбаться.

— Ого, да это же «История Хогвартса», не думал, что, кроме Гермионы, ее еще кто-нибудь прочитает, — воскликнул Рон.

— Надо же знать, что меня ждет, — ответил на это Лелуш, — большинство школ магии довольно скрытные. Я нашел всего несколько упоминаний о переводах учеников между школами, интересно, как определят нужный факультет.

— А как это происходило у вас в Ильверморни? — с горящими глазами спросила Гермиона. Гарри и Рон тоже прислушались, потому что тема была интересна всем.

— Перед распределением на первый курс новичков собирают в круглом вестибюле, их по одному призывают выйти и ступить на символ гордиева узла в центре пола. Дальше выбор делают четыре заколдованных фигуры основателей — какая из них выберет ученика, туда он и распределяется. Если несколько фигур выбрали одного ученика, то он может сам выбирать, на какой факультет пойти. То есть мог, — Лелуш замолчал, думая о том, что на месте замка теперь огромная яма, и фигуры основателей остались только в памяти Лероя.

— Ого, а у нас на голову новичку надевают распределительную шляпу, и она выкрикивает название того дома, который лучше всего отвечает характеру и способностям первокурсника, — энергично ответил Рон. — А на каком факультете ты учился?

— Рогатого змея, — ответил Лелуш. — Туда попадают самые умные ученики. Только я так и не понял какой факультет Хогвартса ближе всего. По виду выходит, что Слизерин, а по содержанию — Рейвенкло, — лиловоглазый помахал перед своими спутниками Историей Хогвартса.

Ребята погрузились в задумчивое молчание. Новый ученик прикрылся книгой и размышлял о своем, иногда скользя глазами по тексту.

Дверь купе регулярно открывалась и закрывалась, и внутрь заглядывали многочисленные приятели Гарри, Рона и Гермионы — случайных знакомых Лелуша. Рано было называть их друзьями. Для бывшего британского принца слово «друг» было титулом, который можно было даровать единицам. Собственно, за всю его жизнь у него был всего один «друг», который его дважды предал, но Лелуш оставил у Судзаку этот титул и до самого конца считал его другом. В нынешней же ситуации, когда никто не знал его настоящую личность, под фальшивой маской, которая в этом мире была намертво пришита к его лицу, он решил выбирать людей крайне аккуратно.

Разные визитеры приходили в их купе, чтобы обсудить прошедший в Британии матч по квиддичу. Лелушу он был интересен примерно так же, как проблемы носорогов в Танзании, то есть никак. Он устроился у окна в углу и был настолько скромен и тих, что некоторые посетители его не замечали, будто его и вовсе не было в купе.

Мальчик по имени Невилл обсуждал с Роном игру некоего Крама, ловца команды Болгарии. Рон нырнул в свой чемодан и достал миниатюрную фигурку. Фигурка прошагала несколько сантиметров по его руке, словно была живой.

— Вот здорово, — с завистью Невилл. — Ба не захотела идти, а мне не удалось уломать её на билетик.

— Я видел его прямо перед носом. Мы ведь сидели в верхней ложе…

— Первый и последний раз в твоей жизни, Уизли, — громко и высокомерно произнёс новый голос от дверей. Лелуш перестал прикрываться учебником и перевёл глаза на новых вторженцев.

В дверях стояли трое пацанов в школьных мантиях, а возглавлял их белобрысый мальчик с прилизанной прической.

— Мисс Гермиона, кто это? — он спросил довольно тихо, но мальчишка в центре услышал. У него дернулась щека, а его спутники попытались сделать свирепые лица.

— Это Малфой, Драко Малфой. Справа от него Гойл, а слева Креб, — в тон ему, немного покраснев, ответила Гермиона.

— А ты, кто, черт возьми, такой? — белобрысому удалось преобразовать свое возмущение в холодную надменность. Рожи в процессе он корчил такие, что Лелушу стало смешно.

— Лерой, Шафиг Лерой, — ответил Лелуш после секундной паузы. — Приятно, хм, познакомиться, — после этой реплики Рон фыркнул от смеха себе в рукав.

На Малфоя было приятно посмотреть, на лице отразилась напряжённая работа мысли, а высокомерие, напротив, улетучилось.

— Шафиг? — переспросил он. — Из тех самых Шафигов? — Драко посмотрел на компанию серьезными глазами.

Все в купе вопросительно переводили взгляд с Драко на Лелуша-Лероя и обратно.

— Что значит «Из тех самых Шафигов»? — спросил Гарри в повисшей тишине.

— В начале двадцатого века чистокровная семья Шафиг переехала из Англии в молодые Соединенные Штаты. Моя двоюродная бабка Изольда, в девичестве Шафиг, последняя жившая в Британии, — удивленно сказал Малфой. — Ты здесь только из-за Ильверморни? Или вы все одумались и решили вернуться? — Драко справился с удивлением, но вместо его обычной ехидной манеры задал вопросы нормальным тоном.

Гарри, Рон и Гермиона наблюдали за их разговором, делая друг другу какие-то непонятные знаки. Невилл же при приближении этой новой троицы испарился из купе так быстро, что, казалось, освоил трансгрессию.

— Ну ты и заморачиваешься родословной. Понятия не имею, чем там занимались мои дальние предки, — немного нервно ответил Лелуш. Как бы не оказалось, что у него и тут обнаружится длинная вереница непонятных родственников. — А насчет остальных твоих вопросов — я приехал сюда из-за Ильверморни, но не только поэтому. У моего кузена здесь кое-какие интересные дела, а мне больше не с кем оставаться в США.

— Не с кем? — переспросил Малфой.

— Моих родителей убили в начале лета, а родители Маркуса уже давно покинули этот мир, — изображая вселенскую печаль и страдания, проинформировал его черный принц.

— Мои соболезнования, — пробормотал смутившийся Малфой. — Пойдем поищем еще кого-нибудь из Ильверморни, — сказал он своим спутникам. После этих слов слизеринская троица быстро покинула купе.

— Так ты тоже из этих, «чистокровных волшебников»? — разочарованно протянул Рон.

— Ну и ну, — Лелуш поднял одну бровь. Он и не подозревал, что в таком маленьком сообществе, как волшебное, люди могут серьезно поделиться на еще более мелкие фракции, хотя этого, наверное, следовало ожидать от общества, застрявшего где-то в средних веках. — Мой папа был маглом, — внезапно для ребят добавил он.

— А как же «Закон Раппапорт»? — спросила задумчиво Гермиона.

— Его отменили еще где-то в конце шестидесятых, — сказал Лелуш. — Это уже давно вопрос истории.

Хорошо, что он начал с общеобразовательных книг по истории волшебного мира. С этим вопросом он мог бы попасть впросак, хотя, судя по выражению лица рыжеволосого, он этих мелочей тоже не знал.

— Представляю себе лицо Малфоя, когда он узнает, что кто-то из его глубокоуважаемых чистокровных нашел себе счастье среди маглов, — злорадно сказал Рон.

— Рон, ты же не собираешься сплетничать о чьих-то родственниках, — воскликнула Гермиона. — Это отвратительно! Сам станешь как Малфой, — Рон скривился на этих словах, будто надкусил лимон.

— Да мне все равно, если честно, — задумчиво сказал Лелуш, отвернувшись и смотря в окно. По стеклу все так же хлестал дождь. Ему действительно было глубоко наплевать: кто, сколько и с кем будет обсуждать родителей Лероя, ведь к нему это не имело практически никакого отношения, нужно было только не забывать делать на публике скорбное лицо и тихим голосом сообщать о своей недавней потере. Он перевел взгляд на лица ребят, отражающиеся в мокром стекле, и столкнулся с отражением глаз Гермионы. — Кстати, далеко еще?

Гарри посмотрел на часы:

— Похоже, приедем минут через двадцать. Пора переодеваться в школьную форму, — сказал он, — сначала Гермиона.

Девушка выгнала троих парней из купе, и им пришлось ждать почти десять минут, пока она сменит одежду.

«Девочки во всех странах одинаковые», — подумал ужасный британский император. Они сами, втроем, переоделись за минуту — Лелушу всего-то и нужно было накинуть мантию и застегнуть ее. По галстукам Рона и Гарри он догадался, что они учатся на Гриффиндоре, сам он пока что остался без опознавательных факультетских знаков.

Поезд начал замедляться и через пять минут остановился у перрона в деревне Хогсмид.

— Переведенным ученикам, просьба собраться возле первого вагона, — раздался голос преподавателя, усиленный заклинанием. Многие засуетились и начали крутить головами от любопытства, пытаясь рассмотреть «переведенных». Другой мужской голос призывал к себе первокурсников. Потоки учеников столкнулись друг с другом — старшекурсники шли в одну сторону, младшекурсники — в другую, а кто-то и вовсе пытался найти своих друзей. На перроне воцарился хаос.

Лелуш коротко попрощался с тремя гриффиндорцами, захватил свой чемодан, клетку с совой Маркуса и пошел к первому вагону. Погода снаружи поменялась. Потоки ливня сменились мелким моросящим дождиком пополам с туманом. Сырость залезала под плащи и мантии, так что большинство учеников начало кутаться в шарфы и ускорять шаг, направляясь куда-то вправо от платформы. Лулу пожал плечами сам себе и пошёл налево, в сторону головы поезда. Чтобы избежать противной сырости, он натянул капюшон мантии практически до самого носа. Погода напоминала ему сезон дождей в Одиннадцатом секторе, отсутствовала разве что убийственная духота, но вместе с тем было и намного холоднее.

В условленном месте стояла строгая пожилая женщина в очках и черной мантии. Перед ней уже собралось пятеро человек, шестым присоединился Лелуш, а седьмым — знакомый Лероя, Дарри Томас с факультета птицы-грома. Он кивнули друг другу. Всех остальных Лерой практически не знал, тут были ученики совсем разных годов обучения. Двое второкурсников с Вампуса, толстенький очкастый шестикурсник, кажется, с Пакваджи, лица еще двоих Лерой помнил очень смутно и где они учились не знал.

— Меня зовут профессор МакГонагал, и сегодня я провожу вас в Хогвартс. Вас распределят по Домам сразу после первокурсников в общем порядке. После всех распределений у директора есть несколько объявлений, пожалуйста, выслушайте его внимательно. Он скажет самые важные вещи, касающиеся школьных правил, кроме того, в этом году запланировано особое мероприятие, так что надеюсь, вам у нас понравится, — её строгое лицо тронула сухая улыбка, затем она повернулась и повела их к карете, запряженной парой фестралов. Чёрная шкура зверей блестела от влаги, и крылатые лошади недовольно встряхивались и фыркали.

— Профессор, а как называются эти животные? Они выглядят довольно жутко, — спросил толстенький шестикурсник. Остальные ученики посмотрели на него, а не на запряженных в карету зверей. Во взгляде МакГонагал отразилось удивление, но она ответила:

— Это Фестралы, они не опасны, но видят их только те, кто видел человеческую смерть. Наш лесничий, Хагрид, приручил целую стаю Фестралов. Почти все ученики уверены, что эти волшебные кареты движутся сами по себе,— профессор махнула рукой в сторону волшебных зверей. Младшекурсники с суеверным ужасом уставились на область между каретой и лошадьми. Было сразу видно, кто видит фестралов, а кто только пытается.

Лелуш был благодарен шестикурснику. Он сам хотел задать этот вопрос, но не ожидал, что это раскроет тот факт, что он видел человеческую смерть. Множество человеческих смертей. Некоторых он убил своими руками и приказами. «Интересно, считается, если видел собственную смерть», — с ехидцей подумал чёрный принц.

Все они вместились в одну карету. Восемь человек разместились с комфортом, и бывший император понял, что тут поработали знаменитые чары расширения пространства. Снаружи карета выглядела максимум двухместной.

По пути профессор МакГонагал рассказала им немного про сам заколдованный волшебный замок. Лелуш слушал вполуха, изобразив на лице некую степень заинтересованности, все же большей частью это были отрывки из «Истории Хогвартса». Вместо того, чтобы слушать пересказ книги, бывший принц смотрел в окно, но в пелене дождя угадывались только очертания огромного озера и какие-то серые скалы.

Наконец, карета остановилась, и ученики вышли наружу. Их глазам предстал шотландский замок, разлегшийся на неровных скалах со множеством башен и башенок, соединенных галереями, переходами и острыми крышами. Сквозь сероватый туман Лелуш видел множество окон, горящих теплым желтым светом. Хогвартс будто манил их зайти внутрь. Внутренний двор замка отделяла от окружающего пространства массивная каменная арка.

МакГонагал провела их через главный вход, затем последовала череда запутанных коридоров и лестниц, наконец, она привела их в небольшую комнату, где сидели мокрые и испуганные младшекурсники, после чего они все вместе прошли в большой зал, где стояли факультетские столы и стол преподавателей.

У этого огромного зала отсутствовал потолок. Вместо него над головами учителей и учеников клубились черные грозовые тучи, благо хоть дождь не шел. Освещался большой зал сотнями парящих свечей. Лелуша захватила мысль о том, как надо заколдовать свечи, чтобы горячий воск от них не падал постоянно людям на головы.

В отличие от него, одиннадцатилетние первокурсники были взволнованы и напуганы, напряжение и страх заставили их молчать и нервно переминаться с ноги на ногу. Британский принц, революционер Зеро и вице-президент школьного совета в одном лице чувствовал себя совершенно комфортно и мог позволить себе думать об абсолютно отвлеченных вещах. Бомбардировки пристальным вниманием и оценками со стороны окружающих он начал на себе ощущать примерно с трех лет, а уж последние годы его жизни были одним колоссальным выступлением на публику. Так что он оказался скорее в привычной среде, а не в дискомфортной. Его расслабленная поза и спокойный взгляд резко контрастировали с поведением как новичков, так и его коллег по несчастью из разрушенной школы магии. Кто-то переминался с ноги на ногу, кто-то пытался выглядеть спокойным, но сжатые кулаки портили образ, а толстячок с Пакваджи даже немного дрожал. Все ждали распределения.

♢♢♢

— Привет, Гарри! — закричал Колин Криви, как только они устроились за столом Гриффиндора в большом зале. Рядом с Поттером ворчал Рон, отжимая полы своей мантии прямо на пол. Рыжий на все лады вполголоса материл противный ливень и сырую погоду, и, будто подтверждение его слов, в небе, заменяющем Хогвартсу потолок, ослепительно сверкнула молния.

— Привет, Колин, — сдержанно отозвался Гарри.

— Гарри, а знаешь, что? Знаешь, что, Гарри? Мой брат будет в этом году первогодкой! Мой брат Деннис!

— Э-э-э… хорошо, — пробурчал Гарри. Неуемный энтузиазм Колина сильно контрастировал с настроением Рона, да и с настроением самого мальчика-который-выжил.

— Он очень волнуется! — сказал Колин, разве что не прыгая на стуле. — Надеюсь, он попадёт в Гриффиндор! Подержишь кулачки, Гарри?

— Э-э-э… ага, хорошо, — рассеянно согласился Гарри. Он думал сейчас не о первокурсниках Хогвартса, а о переведенных учениках из другой школы, в какой дом попадёт их случайный спутник по купе, и много ли вообще учеников перевелось к ним.

Ведомые профессором МакГонагал в зал вошли первокурсники, а за ними шло несколько более взрослых ребят разных возрастов. В их толпе Гарри заметил и Лероя.

Дамблдор поднялся со своего директорского места. В зале установилась чуть удивленная тишина: обычно директор говорил речь после распределения и непосредственно перед трапезой.

— Сегодня у меня для вас есть важное сообщение, — торжественно произнёс Дамблдор. — Вы, возможно, знаете. Три месяца назад сторонники тёмных сил уничтожили одну из магических школ. Школу Ильверморни.

По залу прокатился удивлённый и испуганный гул.

— Во время нападения, — продолжил директор, — ученики уже уехали из Школы на летние каникулы, поэтому никто из них не пострадал, — в ответ на это по залу пронёсся вздох облегчения.

— Администрациями всех магических школ было решено оказать поддержку ученикам Ильверморни, — Дамблдор развёл руками в разные стороны, — поэтому сегодня, помимо первокурсников, мы приветствуем новых товарищей под нашей крышей. Желаю им обрести в Хогвартсе знания и верных друзей.

Раздались вежливые аплодисменты. Профессор МакГонагал выстроила всех новых учеников Хогвартса полукругом напротив стула с распределяющей шляпой. Шляпа, как обычно, начала что-то фальшиво петь, но Гарри её совершенно не слушал. Он, как и многие в большом зале, разглядывал переведенных учеников, ведь кто-то из них мог попасть в Гриффиндор, и даже на его курс.

Шляпа закончила свои традиционные завывания, и большинство учеников с облегчением вытащило пальцы из ушей, ведь старая шляпа не обладала выдающимися вокальными талантами.

Гарри рассеянно наблюдал за ежегодным распределением. Деннис Криви, как и хотелось Колину, попал в Гриффиндор, и Колин начал взволнованным шепотом рассказывать ему про знаменитого Поттера. Гарри отвернулся от них и стал сосредоточенно разглядывать распределяющую шляпу. Все разговоры про его избранность и знаменитость давно ему надоели.

Наконец, Кевином Уитби — Хаффлпафф! — распределение первокурсников закончилось. Профессор МакГонагал достала из внутреннего кармана мантии новый список.

— Дарри, Томас!

Немного нервничающий светловолосый мальчик вышел вперед, сел на табурет и уверенным жестом надел Распределяющую Шляпу на голову.

— Гриффиндор! — прокричала Шляпа.

— Четвертый курс, — добавила МакГонагал.

Со стороны Гриффиндорского стола раздались бурные аплодисменты, и Гарри присоединился к ним, приветствуя своего нового однокурсника.

— Флауэр, Лиз!

— Слизерин!

— Второй курс.

— Коутс, Альберт!

— Хаффлпафф!

— Шестой курс.

— Роудс, Дасти!

— Гриффиндор!

— Второй курс.

— Да ладно, — воскликнул с середины гриффиндорского стола Томас. — Он же вместе с Лиз на факультете был, как они теперь попали на разные?

МакГонагал строго взглянула в сторону загомонивших гриффиндорцев, и они мгновенно прекратили обсуждения.

— Шафиг, Лерой!

— Какой красавчик, — мечтательно выдохнула Лаванда Браун откуда-то справа. Гарри и еще несколько человек посмотрели в ее сторону, и Лаванда мгновенно смутилась и покраснела, спрятавшись за волосами.

— Слизерин! — после пятисекундной заминки провозгласила шляпа.

— Четвертый курс, — добавила МакГонагал.

— Что-о? — донеслось со стороны Гермионы. И Гарри был с ней согласен. Он никак не рассчитывал, что их новый знакомый попадет в дом Слизерина.

♢♢♢

— «Иной выбор был бы странным», — спокойно думал про себя Лелуш, направляясь к столу Слизерина. Он не особо помнил личные качества и стремления Лероя, но насчет своих собственных у него давно не осталось иллюзий. Проходя мимо стола Гриффиндора, он легонько улыбнулся девушке Гермионе из поезда, а та посмотрела на него каким-то расфокусированным взглядом и сказала что-то своим друзьям.

Четверокурсники за столом Слизерина подвинулись, освобождая ему место между невысокой девушкой с курносым носом и парнем с явными африканскими корнями.

Распределение ребят из Ильверморни подходило к концу. После того, как Рейвенкло и Хаффлпафф получили еще по одному ученику в свои Дома, профессор Дамблдор снова поднялся со своего места. Он широко улыбнулся.

— Я хочу сказать вам только одно слово! — произнес он голосом, отдающимся во всех концах зала. — Приступайте.

Одновременно с этими словами пустая посуда на столах по волшебству оказалась занята едой и напитками. Зал мгновенно заполнился многоголосым гомоном учеников и звуками, сопровождающими приемы пищи.

«Весьма показушная безвкусица», — лениво подумал черный принц, разглядывая многочисленные золоченые блюда, приборы и соусницы. Для бывшего революционера золотая посуда была маркером, указывающим на самых зажравшихся представителей аристократии, которые всячески пытаются выделиться и идут для этого на самые нелепые ухищрения.

— Советую вот это, — курносая девушка, немного смущаясь, указала ему на ростбиф, — а еще вот это, это и это, — она по очереди ткнула в стейк, жареную картошку и йоркширский пудинг.

Лелушу был знаком этот смущенный взгляд — так смотрела на него женская половина академии Эшфорд. Он подавил желание закатить глаза.

— Спасибо, — с самой нейтральной из своих улыбок сказал он, — я обязательно попробую.

— Не обращай внимания на Пенси. Она почти ко всем парням клеится, — раздался рядом веселый голос чернокожего парня. — Кстати, я Блейз. Блейз Забини, приятно познакомиться.

— Лерой Шафиг, взаимно.

Блейз пододвинул к себе кувшин с тыквенным соком и жестом предложил Лерою. Тот кивнул. Забини разлил оранжевый напиток по двум изящным бокалам, и Лелуш не смог сдержать небольшого смешка.

— Что? — удивился Забини.

— Просто. Пить тыквенный сок из винных бокалов. Кто до этого додумался?

Забини уставился на бокалы. Через пару секунд он тоже фыркнул от смеха. В их сторону обернулось несколько слизеринцев.

— Знаешь, а мне ведь ни разу за три года учебы не приходил в голову этот вопрос. Просто пил и все, — Блейза, похоже, было легко развеселить.

Ребята рядом поглощали еду с невероятной скоростью, и Лелуш почел за благо присоединиться к этому марафону. Через полчаса, когда блюда опустели и последние крошки исчезли с золотых блюд, не оставив на них и следа, Альбус Дамблдор снова поднялся с места.

— Итак. У меня имеется для вас несколько сообщений, — улыбаясь, произнес Дамблдор. — Как обычно, хочу вам напомнить, что в Запретный лес на территории школы вход воспрещен, а также ученикам первого и второго курсов запрещено посещать деревню Хогсмид.

«Запретный лес — запретный, все логично», — подумал бывший император.

— Кроме этого, смотритель мистер Филч добавил несколько изобретений Уизли в список запрещенных на территории школы предметов. Этот список будет висеть на доске объявлений в главном коридоре школы ближайшую неделю, а после этого все желающие смогут ознакомиться с ним непосредственно у мистера Филча, — Дамблдор внимательно посмотрел в сторону гриффиндорского стола. — Кроме того, с глубоким сожалением я должен сообщить вам, что Чемпионат по Квиддичу между Домами в этом году отменен.

Это сообщение прозвучало как гром среди ясного неба, а ученики за столами возмущенно загалдели.

— Сейчас все поймете. Мероприятие действительно поважнее квиддича, — раздался громкий шепот с другого конца стола. Лелуш обернулся на голос и увидел самодовольно ухмыляющегося Малфоя.

В этот момент двери в Большой зал распахнулись с оглушительным грохотом.

На пороге стоял человек, завернутый в дорожный плащ, с которого стекали потоки воды. Он быстрой хромающей походкой направился от дверей в сторону преподавательского стола, и каждый его шаг сопровождался глухим стуком. Вспышка молнии расколола черный потолок большого зала, осветив лицо незнакомца, и зал одномоментно вздрогнул. Все его лицо было испещрено шрамами. У носа отсутствовал огромный кусок, а на месте рта располагался глубокий диагональный порез, но больше всего присутствующих поразили его глаза. Один был маленькой черной бусинкой, а второй — большой, круглый, словно монета ярко-синего цвета. И этот круглый глаз не останавливался ни на секунду, двигаясь вверх, вниз, направо и налево, не мигая и совершенно независимо от первого.

Незнакомец подошел к Дамблдору и пожал ему руку. Директор кивнул и указал незнакомцу на пустой стул справа.

— Позвольте мне представить вам нашего нового преподавателя Защиты от Темных Искусств! — радостно сообщил Дамблдор безмолвному залу. — Профессор Хмури!

— Он же сумасшедший! — со стороны Малфоя раздалось тихое шипение. Синий глаз Хмури повернулся в сторону их стола и вперился в учеников четвертого курса. Лелуш отчетливо ощутил серию мурашек, прогулявшихся по позвоночнику. Драко же выглядел так, будто ему ударили под дых.

— Так вот, как я собирался сказать, — продолжил с неизменной улыбкой Дамблдор, — нашей школе выпала честь быть хозяевами на замечательном событии, которое будет проводиться в этом году впервые за последнюю сотню лет. С удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников!

Со стороны учеников послышались выкрики «да ладно!» и «этого не может быть!», но большинство, как и Лелуш, понятия не имели, о чем идет речь.

— Некоторые из вас, я вижу, не знают, о чем речь, — произнес директор. — Это древняя традиция соревнований между магическими школами. Первый турнир состоялся семьсот лет назад. В нем всегда принимали участие ученики трех крупнейших европейских школ волшебства: Хогвартса, Бобатона и Дурмштранга. Каждая школа выдвигает по одному кандидату для выполнения трех волшебных заданий. Этот турнир считался наилучшим способом завязать дружественные связи между колдунами, но, когда число погибших сильно возросло, турнир перестали проводить.

«Число погибших?» — скептически подумал Лелуш.

— Турнир несколько раз пытались возродить, и вот, наконец нам это удалось. — Продолжал Дамблдор. — Мы трудились все лето, чтобы обеспечить полную безопасность участникам. Главы Бобатона, Дурмштранга и несколько лучших учеников этих школ прибудут к нам в октябре, а отбор трех кандидатов состоится на Хеллоуин. Поскольку задания все же несут в себе некоторую опасность, главами трех школ, а также Министерством Магии было принято решение о допуске только совершеннолетних, а именно, учеников старше семнадцати лет, — директору пришлось слегка повысить голос, так как вокруг раздались негодующие возгласы. — Делегации из Бобатона и Дурмштранга прибудут к нам в октябре месяце. Я не сомневаюсь, что вы радушно примете наших иностранных друзей. Но час уже поздний. Я понимаю, что вам необходимо хорошо выспаться и отдохнуть к началу занятий. Немедленно по спальням! Давайте-давайте!

Дамблдор уселся на место и завязал разговор с кем-то из преподавателей. Со всех сторон ученики поднимались со своих мест и медленно выходили в коридор.

— Эй, Лерой, пойдем покажем тебе путь к нашей факультетской гостиной. Или хочешь пойти с мелкими? — к Лелушу подошел Драко Малфой со своими неизменными спутниками. Блейз, собиравшийся, видимо, предложить то же самое, сделал осторожный маленький шаг назад. — По счастью, я, как один из будущих старост факультета, могу взять эту обязанность на себя, — Драко рассмеялся собственной шутке.

Лелуш проследил взглядом за Лиз из Ильверморни, которая присоединилась к первокурсникам, убедившись, что она не потеряется по дороге. Он не собирался начинать свой первый день в новой школе с конфликтов, поэтому он согласился на предложение Малфоя с одной из своих дежурных улыбок. За ними же увязалась и девушка — Пенси Паркинсон, рядом с которой он сидел за столом во время ужина.

Выходя из зала в такой компании, он поймал на себе взгляд. Чуть повернув голову, Лелуш увидел, как на него с явным неодобрением уставилась троица учеников, с которыми он ехал в поезде. Малфой тоже заметил эти взгляды.

— Твои знакомые из поезда меня сильно не любят, — растягивая слова, прокомментировал Драко. — Мы с ними немного враждуем. Поттер ужасный задавака, задирает нос только потому, что он знаменитый мальчик-который-выжил, Рон просто тупица, а третья, Грейнджер — зубрила-грязнокровка, пытается все время быть лучше всех. Небось, наговорили тебе гадостей про Слизерин по дороге?

Они вышли в коридор и повернули налево в крытую галерею. По стенам были развешаны картины, люди в которых явно устраивались спать на ночь. Дама в пышном алом вечернем платье где-то раздобыла ночной колпак и, зевая, пыталась удобно устроиться в нарисованном кресле.

— Мы почти не говорили про факультеты. А что за мальчик-который-выжил? — Лелушу больше хотелось спросить, что такое «грязнокровка», но он решил отложить это явное оскорбление до кого-нибудь другого. Еще у него появилось настойчивое желание дать Малфою в нос, но этого он тоже никак не показал.

— Ты не знаешь? А, ну да, ты же жил в Америке. Темный лорд, все зовут его «тот-кого-нельзя-называть, потому что, если назовешь его имя, он придет и убьёт тебя», некоторое время назад пытался навести порядок в магической Британии. Он пытался убить мелкого Поттера с помощью одного из непростительных заклинаний, но заклинание срикошетило и попало в самого Темного лорда. У Поттера остался шрам на лбу, а Темного лорда с тех пор не видели, так что многие считают, что он умер, — Драко вздохнул. — Но его сторонники считают иначе. Осторожно, тут исчезающая ступенька.

Они вышли на лестницу и начали спускаться по ней вниз. Пенси скакала через ступеньки где-то впереди.

— Так он знаменит потому, что убрал Темного лорда, или потому, что выжил после смертельного заклятия? — рассеянно спросил Лелуш. Он пытался запомнить путь, но лестницы над головой вдруг взяли и поменялись местами.

— Наверное, по обеим причинам, — ответил Драко. — Ты быстро запомнишь, по каким дням куда ведут лестницы, а если заблудишься — спроси ближайший портрет. Мы уже почти пришли.

— Про наш факультет часто говорят, что тут сплошь учатся темные маги, но это не так, — возобновил познавательную лекцию Малфой. — Со Слизерина просто выпускается много выдающихся волшебников, например, Мерлин научился всему, что знал, именно на нашем факультете. А темные волшебники выпускались и с Рейвенкло, и с Гриффиндора, и даже с мирного и беззубого Хаффлпаффа! Из-за грозной репутации наш факультет обычно находится в оппозиции к остальным факультетам Хогвартса, — продолжал он. — Поэтому мы, слизеринцы, заботимся друг о друге, чего нельзя сказать, например, о Рейвенкло. Эти идут по головам, стараясь получить хорошие оценки, в то время как мы всегда поддерживаем друг друга. Если тебе нужна будет какая-то помощь и поддержка, мы всегда будем на твоей стороне, — Малфой пихнул бывшего Зеро кулаком в плечо и посмотрел ему в глаза.

— Ты знаешь, что Салазар Слизерин искал в своих учениках? — Лелуш покачал головой. — Семена величия, — торжественно провозгласил Драко. — Ты был выбран на этот факультет потому, что у тебя есть потенциал стать великим в прямом смысле этого слова!

Лелушу было, что сказать на это утверждение, но он продолжил упорно сдерживать свои реплики, только широкая ухмылка выползла на его лицо. Малфой же неверно истолковал ее как удовольствие от попадания на такой великий факультет и немного задрал нос.

Креб и Гойл все это время молчаливо следовали за белобрысым Малфоем, иногда сопровождая его речь кивками или отрывистыми восклицаниями.

— Вот мы и пришли, — сказал белобрысый кандидат в великие. Он назвал пароль «Знаменитые змеи», и часть стены подземелья ушла в сторону. Они оказались в просторной гостиной, обставленной в зеленых и серебристых тонах. На стенах висели гобелены с изображениями каких-то людей и каких-то битв, на одном из них Лелуш заметил мужчину, убивающего единорога. По помещению были разбросаны островки черных кожаных диванчиков и стеклянных столиков, а по периметру помещения располагались массивные деревянные буфеты из темного дерева и четыре камина — по одному на каждую стену комнаты. В противоположной от входа стене было окно, за которым колыхался массив воды.

— Гостиная находится под Черным озером. Иногда в окне можно заметить гигантского Кальмара или даже русалок, живущих на дне озера, — восторженно пояснила Пенси. Видно было, что она обожает факультетскую гостиную.

В глубине комнаты сидели первокурсники и восторженно внимали негромкой речи курносой девушки со значком старосты на форменной мантии.

— Четвертая дверь справа — спальня мальчиков четвертого курса, — сообщил Драко. — Туда уже должны были доставить наши вещи.

— Общая комната для нескольких человек? — в голосе Лелуша только дурак не уловил бы вопросительную интонацию.

— Да ты точно аристократ. Желаешь личную комнату, разбираешься в форме бокалов, — рассмеялся Малфой. — Я бы тоже не отказался, но в этой школе все демократично, поэтому сокурсники спят все вместе. Нас теперь шестеро.

Они прошли в спальню мальчиков, а недовольной Пенси пришлось остаться в гостиной. Около одной из кроватей стоял чемодан Лероя и пустая клетка без совы.

— Сова твоя в общей совятне Хогвартса, не волнуйся за нее, — посоветовал Гойл вполне добродушным тоном. Лелуш подумал, что это первые слова, которые он от него услышал за все время.

— Да это брата сова, я за нее и не волнуюсь особо, — сказал черный принц. — Он впихнул мне ее перед самым отъездом, чтобы я всегда был на связи.

Кровати в спальне слизеринцев были старинными, с вышитыми серебром гербами и зелеными шелковыми балдахинами. У каждой кровати был небольшой персональный светильник, видимо, в качестве компенсации за общий полумрак. Здесь также присутствовало окно, показывающее мрачноватый пейзаж со дна темного озера.

Лелуш спрятал совиную клетку под антикварную кровать, не испытывая ни малейшего трепета перед «старинностью» и надеясь, что она не пригодится ему до конца года. Вряд ли сове понравилось бы жить в подземелье, да ему и самому не слишком нравилось, но выбора никто не предоставлял. Рядом с ним его новые однокурсники, позёвывая, готовились ко сну.

♢♢♢

В библиотеке висела оглушительная тишина. Книги замерли на ровных рядах деревянных полок, и даже стрелки механических часов двигались плавно и ровно, не издавая ни звука. Сквозь огромные панорамные окна читальный зал заливали лучи полуденного солнца. Лелуш в полном одиночестве сидел за деревянным столом в окружении нескольких книг, открытых на разных страницах. Он что-то искал.

Его мобильный телефон издал короткую трель, разбив библиотечную тишину.

«13.20 — время заканчивать и идти на обед», — лениво подумал Лелуш. Он начал закрывать книги, распихивая по ним закладки в виде кусочков бумаги, и собирать их в стопку.

— Привет, племянник, — громко сказал незнакомый голос из-за его спины. Лелуш вздрогнул, оборачиваясь, и выронил одну из книг. Та упала на корешком вверх, и её страницы измяли друг друга, придавленные массивной обложкой, но Лелуш этого не увидел. Всё его внимание занял десятилетний ребёнок с длинными белыми волосами.

— Ну как, нравится волшебный мир? — совсем не детская улыбка исказила лицо мальчика.

— Ты должно быть, В.В., — Лелуш окинул взглядом помещение, — а это академия Эшфорд, — он перевёл взгляд на циферблат библиотечных часов. Стрелки стояли в позиции 17.42. — Я сплю.

— Хорошо, что ты так быстро это понял, меньше мороки, — В.В. забрался на стул и уселся на деревянный библиотечный стол. Так их глаза оказались на одном уровне.

— Ты должен быть мёртв. Чарльз убил тебя, — резко сказал принц.

В.В. рассмеялся. Звонкий детский голос отразился от высокого потолка и ударил в стены. Ребёнок уже давно закрыл рот, и его лицо приняло серьёзное выражение, а эхо все ещё разносило остатки его смеха по углам.

— Ты сам сказал. Это сон, Лелуш, — он развёл руками. — Да и я не В.В. Даже не знаю, почему ты представил именно его. Боишься чего-то?

В.В. взял в руки одну из книг, лежащих вокруг, и с размаха отправил ее в окно. Том растаял в воздухе, не долетев до стекла и не причинив совершенно никакого вреда.

— Я, если можно так выразиться, всё то, что хотел уничтожить твой отец Чарльз, — две пары фиолетовых глаз встретились друг с другом. — Коллективное бессознательное, бог, вместилище душ всех людей в мире. И ты силой своего гиасса приказал мне сопротивляться разрушению. Приказал мне стремиться в будущее.

Мир библиотеки справа от них рассыпался в труху. Теперь там была коричневая каменистая равнина, усыпанная гигантскими неровными кусками скал. Слева, впрочем, все ещё были полки с книгами, и солнце все так же светило в окно.

— Припоминаю такое, — сказал Лелуш. Он смотрел на свою правую руку, сжимающую мобильный телефон. Между большим и указательным пальцами была небольшая красная полоса. Именно в это место упиралась рукоятка пистолета и джойстик управления Миражом, даже перчатки не могли защитить руку от повреждений.

Порыв ветра принёс несколько мелких камешков, и они стукнулись в его ботинок. Черный принц обнаружил, что одет в фиолетовый костюм Зеро:

— И как же это связано с другим миром? — спросил он.

— Ах, Лелуш, в некоторых вопросах ты так слеп, — ответил милый девичий голос. Вместо В.В. на столе сидела Юфи, но интонации в голосе сохранились. — Твоя сила была настолько развита, что ты мог бы убить С.С. и стать бессмертным. Мне было так жаль, что ты предпочел умереть сам.

Фальшивая Юфемия приставила палец к подбородку и посмотрела в потолок; ветер трепал её волосы.

— Я решила дать тебе ещё один шанс, — радостно воскликнула Юфи. — Это новый контракт. Если выполнишь его, сможешь вернуться в свой мир. Жить вместе с Нанали и остальными.

— И что же надо для этого сделать? — мрачно спросил бывший Зеро. Его опыт подсказывал ему, что в подобных предложениях часто скрывается огромный подвох.

— Понимаешь, Лулу, — коллективное бессознательное все больше вживалось в роль его сестры. — Мир, в который ты попал, несправедлив. У волшебников есть магия, а у обычных людей ничего нет. Они существуют в очень хрупком балансе, который некоторые волшебники уже пытались нарушить и установить свою власть. Я хочу, чтобы ты принёс в этот мир гиасс как оружие, которое можно противопоставить волшебной силе.

— Разве не будет это тем самым нарушением равновесия, о котором ты говоришь, — заметил чёрный принц.

— О нет, — с жаром возразила Юфи, — гиасс уже был в этом мире, однако волшебники смогли убить последнего носителя кода больше тысячи лет назад.

Юфемия эффектным жестом отбросила назад свои роскошные длинные волосы, а её лицо приняло трагичное выражение.

— Значит, у волшебников есть оружие против гиасса? — Лелуш был озадачен. Это значило, что ему надо утроить свою осторожность в общении с магическим миром.

— Они давно забыли, для чего оно, — махнула рукой принцесса. — Они называли его «философский камень». Последние восемьсот лет считается, что он может подарить волшебнику бессмертие, хотя это не так. Камень может отобрать бессмертие у носителя кода, впитать в себя, если можно так выразиться. И тогда жизнь того, кто будет постоянно держать такой камень при себе, значительно удлинится, но подлинным бессмертием это назвать нельзя. Один камень может сработать только один раз на одном носителе кода, затем его полярность меняется на отдачу. Так что старые тебе не страшны, а новых не создавали уже больше века.

Юфемия серьёзно смотрела на Лелуша, а под её глазами залегли тени.

— Я хочу. Мы все хотим, чтобы ты развил свою силу короля до полноценного кода. До этого тебе остался всего один маленький шаг. Потом ты должен передать код любому местному человеку, не важно — волшебник он или нет. Этот твой избранник убьёт тебя, и ты возродишься в своём собственном мире. Так каждый получит то, что хочет: мир С восстановится в мире волшебников, а ты вернёшься к своей сестре и друзьям, — всё это Юфи проговорила милым и радостным голосом. Она протянула Лелушу раскрытую ладонь.

— А что будет, если я откажусь? — спросил принц.

Он никогда не видел прежде на лице Юфемии подобной улыбки. Такое жестокое и торжествующее выражение лица чаще можно было встретить на лице Шнайзеля.

— Ничего не будет, — ровным голосом ответила сестра. — Твой гиасс все равно разовьется до кода, ведь ты не сможешь его не использовать, и рано или поздно ты его кому-нибудь передашь. Вот только вернуться не сможешь.

— А если я умру раньше, чем сделаю этот твой маленький шаг? — вопрос принца повис в воздухе.

Юфемия поморщилась, спрыгнула со стола и подошла к окну. Лелуш последовал за ней. С каждым его шагом библиотечный пол превращался в каменистую землю, пока не осталась только одна стена, в которой было окно. Слева прямо в воздухе висели часы, стрелки которых показывали теперь 9:20.

Юфемия протянула руку и ткнула пальцем в окно. Лелуш проследил за её жестом и увидел, как за окном Саёко везёт по дорожке коляску с Нанали. Он впился взглядом в эту парочку, наслаждаясь видом своей сестры и страстно желая попасть туда, к ней. В то же время тонкий голосок в его голове говорил ему, что это всего лишь иллюзия, созданная миром С, чтобы влиять на него.

Он отвёл глаза от окна и встретился взглядом с фальшивой Юфи. Она снова протянула ему раскрытую ладонь, и он потянулся к ней навстречу. В момент, когда их пальцы соприкоснулись, мир вокруг исчез.

Они висели в пустоте, держа друг друга за руки, а ничто вокруг них переливалось разноцветными линиями.

— Я так счастлива, что ты согласился сам, — радостный голос Юфемии раздался прямо в его сознании. Она закрыла глаза и улыбнулась ему самой милой своей улыбкой, а потом распалась на разноцветные огни, которые мгновенно оказались втянуты в хоровод разноцветных линий вокруг него.

«Но ведь я не…» — промелькнула мысль у Лелуша, после чего его накрыла темнота.

♢♢♢

В спальне Слизерина чёрный принц резко проснулся и открыл глаза. По его лицу блуждала улыбка. Впервые за долгое время ему приснилось что-то хорошее. Он точно не мог вспомнить, что, но, кажется, в этом сне он не убивал Юфи, а Нанали не плакала над его телом. Кажется, это был хороший сон. Лелуш снова закрыл глаза и спал без сновидений до самого утра.