Осколок Солнца (джен)

Успокоиться. Да, надо было срочно брать себя в руки.

«Так, Реф, выдохни и подумай. Отчего вдруг маскировка могла взбунтоваться?»

Он ещё раз внимательно осмотрел себя с головы до пят, однако ничего нового так и не обнаружил: прикрытие пало, явив миру истинное обличье «солнечного».

 — Неужели я слабею? — пробормотал Реф, обращаясь к собственному отражению в зеркале.

Конечно же, он прекрасно помнил, что через два дня детям Солнца в очередной раз предстояло пережить затмение, которое лишало многих из них возможности трансформации… Однако самого Хранителя Сердца это уже давно не волновало: камень давал ему дополнительные силы, не единожды выручавшие в трудный момент. Да и самому Рефу было не занимать жизненного опыта и знаний, поэтому он с лёгкостью удерживал «человеческую» маскировку даже при истощении внутреннего источника энергии. Сейчас же происходило нечто, пока не поддающееся логическому объяснению.

Реф прикрыл глаза и медленно выдохнул. Он ощущал пульсацию и жар волшебных нитей, что сейчас горели и переливались огненными оттенками на коже. Сконцентрировав сознание на мысли о перевоплощении, Реф утихомирил собственную магию и одной лишь силой мысли вернул себе привычный для людей облик. Его губы сами собой изогнулись в лёгкой улыбке: каждый «солнечный» мог связать возможность трансформации с каким-либо ощущением или действием, запоминая чувство, благодаря которому это давалось гораздо проще. Кто-то думал о ненавязчивом хрусте снега под ногами, а кто-то — об одной из любимых мелодий. Реф же представлял, как вдыхает аромат потрясающего травяного чая. Его это успокаивало. В душе наступало умиротворение и гармония, и внутренние чары безропотно повиновались.

Открыв глаза, Реф снова взглянул в зеркало и с облегчением обнаружил, что проверенный годами способ не подвёл и теперь. Повторный осмотр это лишь подтвердил.

«Что это было?» — тревожная мысль не давала покоя.

В прежние времена именно из-за подобных проявлений мятежной магии двум друзьям пришлось расстаться, однако сейчас Реф остался в полнейшем одиночестве. Затмение ещё не наступило: до него оставалась пара дней, так что и этот вариант тоже отпадал. Таким образом, вывод напрашивался сам собой — Хранитель постепенно терял часть своих сил. Такое иногда случалось с детьми Солнца, однако Реф не предполагал, что подобное произойдёт и с ним.

В любом случае, стоять и таращиться на себя в зеркало более смысла не имело, поэтому он вернулся в комнату, в которой оставил книгу, и отправился на кухню. Вскоре по помещению распространился потрясающий запах свежезаваренного чая, и последние тревоги испарились.

Реф уже давно для себя определил, что вещи и действия сами не всегда несут эмоции и ощущения. Очень часто имеет значение именно то, с кем переживать эти моменты и какие чувства при этом испытывать. Например, раньше он воспринимал чаепитие как не более чем общепринятую традицию, а получать удовольствие от самого процесса стал уже в компании друга. И именно это вошло в привычку и некий обычай.

Мелодия телефонного звонка нарушила тишину. Реф сначала разочарованно замычал, не понимая, кому он мог понадобиться. Осознание, однако, пришло быстро.

«Я же так и не перезвонил».

В памяти услужливо всплыл вечерний разговор с Джорном и, скорее всего, его же утреннее сообщение.

 — Чего тебе? — без обиняков начал Реф.

 — И тебе хорошего дня, — буркнули в динамике. — Снова спал в студии?

 — Почему ты так решил?

 — Да не строй из себя непонимающего. Ты ж потом всегда недовольный ходишь: спина-то ноет после кресла, м?

Реф подавил глубокий вздох, позволив себе лишь возвести очи к потолку. Приходилось признать, что собеседник был абсолютно прав как в данной ситуации, так и в общем: характер у Рефа порой становился невыносимым.

 — Ну допустим.

 — Ладно. Мы с пацанами собираемся сгонять на шашлыки на дачу. С нами поедешь?

 — Я тебя очень прошу…

 — Ладно, не вздыхай ты так. Сиди в пыльном городе, если так хочется.

 — Ничего страшного. Хорошей поездки, — пожелание прозвучало довольно искренне.

 — Лучше молчи. Вот правда. Сам не знаю, на кой-леший я тебе звоню.

«А уж как я не знаю», — подумал Реф, но вслух, естественно, этого не сказал.

Нет, он хорошо относился к Джорну. Тот был неплохим парнем, и общение даже частично скрашивало одиночество, но все эти шумные весёлые поездки давно не прельщали Рефа. О чём он и сообщил в уже сотый, наверное, раз.

 — Ладно, проехали. А мы сматываемся.

Они пожелали друг другу хороших выходных и распрощались. Как только заблокированный сенсорный экран погас, Реф оторвал от устройства взгляд и повернулся к широкому окну. Выходило оно на улицу, по которой то и дело перемещались машины, мягко шурша резиной по каменной плитке.

Квартира располагалась в кирпичной пятиэтажке одного из самых старых районов города и в распоряжение нынешнего хозяина перешла уже во второй раз. В своё время Реф много путешествовал, чтобы люди не замечали того, что он не стареет, однако сюда вернулся. Не удержался. Тщательно изменил, насколько возможно, свой облик с помощью одежды и причёски, чтобы никто из оставшихся старожилов ничего не заподозрил.

 — Что мне делать? — спросил он пустоту жилища.

На самом деле, Хранитель Сердца прекрасно знал, что должно предпринять — лишь старейшины могли найти решение проблемы. Однако это значило вновь встретиться с теми, кто заставил Рефа бросить друга и, как позже оказалось, пожертвовать им. И сам Реф пока не знал, на кого больше сердится: на себя или же на Старших, у которых пошёл на поводу. Теперь же рассуждать об этом было поздно, а прошлого не вернуть, но он упорно отрицал факт своей слабости и решил, что справится самостоятельно.

Реф всегда считал себя достаточно сильным и умел обходиться малым, не отказываясь, впрочем, при этом от того, что предлагала жизнь. Сейчас он жил довольно отстранённо, позволив сдержанности и некоторому равнодушию управлять своей жизнью. Иногда Рефу казалось, что он просто «выгорел» изнутри. Но одна страсть у него осталась. Именно она составляла немного — или не немного — безумную часть жизни, и именно эта часть полюбилась одинокому страннику более всего.

Во время утреннего телефонного разговора, отказываясь от поездки за город, Реф уже знал, где проведёт остаток дня. Он смог полностью расслабиться и отстраниться от проблем, лишь когда оказался в своём излюбленном месте. И вот в защитное стекло простого, но добротного тёмно-серебристого шлема врезался встречный ветер, а чёрный спортивный «зверь» нёс байкера по закрытой гоночной трассе мотодрома. Реф любил это место всей душой. Любил скорость, любил азарт гонки. Ему нравилось «пролетать» мимо других мотоциклистов, вырываясь вперёд. Вот на одном из поворотов едва не занесло: решил чуть поднажать там, где всегда нужно сбавлять скорость. Рефа спасло лишь то, что данный участок трассы был сложнее, и проезжали его медленнее. Результатом неудачного манёвра стал другой байк, который пронёсся сбоку, забирая у бывалого гонщика лидирующую позицию. Попытки вернуть на последнем рубеже первое место ни к чему не привели. Хоть Реф и старался, он недооценил противника и приехал вторым. Впрочем, не особо расстроившись из-за этого.

 — Неплохо, — с ухмылкой сказал молодой парень, что по-прежнему сидел на красивом золотисто-жёлтом мотоцикле.

Светлые волосы гонщика после шлема оказались в откровенном беспорядке.

 — Благодарю, — кивнул Реф.

Он прекрасно видел, что тем самым ему пытаются сказать: «Могло быть и лучше — не дотянул». Однако богатый жизненный опыт и элементарная усталость научили древнего скитальца спокойно относиться к подобного рода ситуациям. Ему, попросту говоря, было абсолютно всё равно. Пусть иногда и встречались особые случаи и индивидуумы, это была иная ситуация.

 — Крутой байк, — бросил другой юноша, явно искренне любуясь техникой.

Внутренне Реф гордился своим металлическим «конём», поэтому всегда испытывал некое удовлетворение: он лично продумывал каждое видоизменение и давно хотел соединить спортивный стиль с классикой. Изящный, но мощный иссиня-чёрный мотоцикл был отделан необычным хромированным орнаментом и сверкал в солнечных лучах начищенными боками. Передние фары и зеркала делались по индивидуальному заказу Рефа, потому их сразу выделяли необычная форма и лёгкий, едва заметный голубовато-серебристый отлив. И пусть сам Реф и не мог назвать свой байк чем-то уникальным, ему нравилось то, что вышло в итоге.

После окончания заезда гонщик распрощался с бывшими соперниками, уже собираясь откатить мотоцикл в гараж. Приятная усталость медленно распространялась по телу, и Реф удовлетворённо вздохнул, потянувшись к ключу зажигания.

 — Вот ты где.

Сначала он не поверил своим ушам: этот голос мог прозвучать здесь едва ли не в последнюю очередь. Выдохнув сквозь зубы, Реф постарался взять себя в руки, поднял взгляд на нежданного собеседника и сказал:

 — Как вы меня нашли?

 — Это было непросто, — ответила за Ремора Легея, что стояла рядом. — Ты старательно избегаешь нашего общества.

 — Чем обязан такому вниманию? — без обиняков бросил Реф: общество старейшин было ему неприятно.

Они выглядели на удивление обычно и неприметно: простая повседневная одежда и магическая маскировка делали их похожими на пожилую супружескую пару, что случайно забрела на мотодром. Впечатление несуразности немного сглаживалось накинутой на плечи Ремора чёрной кожаной курткой с клёпками.

— На связь ты не выходишь, — спокойно сказал тот, взирая на Рефа, как на нашкодившего ребёнка. — На звонки не отвечаешь, шифруешься — пришлось решать вопрос самим.

 — Вы следили за мной, — это был отнюдь не вопрос — констатация факта.

 — Перестраховка, — пожал плечами Ремор. — Ты — Хранитель, и такая безответственность недопустима.

 — Только не надо учить меня жить, — раздражённо бросил Реф. — Я сам в состоянии решить, что делать.

 — Но не в ситуации с Сердцем, — вставила молчавшая доселе Легея. — Тебе оказано доверие, которое пока не оправдывается.

 — И что вы сделаете? — слова были произнесены со злостью. — Заберёте камень?

Старейшины не ответили, молча наблюдая за Рефом, спокойствие которого рассыпалось в прах.

 — Забирайте, — вдруг сказал он, раскинув руки в приглашающем жесте. — Отдайте его тому, кто будет достоин.

 — Это бремя лежит на твоих плечах, и только тебе его нести, — монотонно отрезал Ремор.

 — Тогда что вам ещё нужно? Сердце у меня.

 — Стабильности, — снова взяла слово Легея. — Через два дня затмение, а ты даже не можешь справиться со своими силами.

 — Значит, вы и это уже знаете, — усмехнулся Реф. — Что ж, следовало ожидать.

 — Тебе придётся на время затмения остаться с нами.

 — Что? — он почти сорвался на крик, прожигая взглядом Легею, будто она предложила им всем пойти и самолично «сбросить» маскировку на главной площади города.

 — У тебя нет выбора, Реф. Ты едешь с нами.

Тот перевёл взгляд на Ремора.

 — Нет.

 — Реф.

Диким зверем зарычал мотор, и мотоцикл сорвался с места. Напрасно старейшины попытались окликнуть или пригрозить беглецу: Рефу было откровенно плевать на тех, кого он давно считал предателями. Конечно, Старшие могли применить свои способности, однако на людях никто бы этого делать не стал.

Байк на скорости буквально вылетел с территории мотодрома и понёсся прочь. Реф мчал по автостраде, даже не думая хоть немного замедлиться: злость, досада и почти что детская обида переполняли душу. Если бы он мог поразмыслить об этом, то сам бы удивился подобному всплеску эмоций, ведь считалось, что Хранитель вполне может себя контролировать.

Старейшины были неправы. Из-за них Джеймс погиб. Благодаря их науськиваниям Реф бросил лучшего друга.

Осознание накатило новой волной, которая, казалось, душила своим весом. Именно — он сам загнал себя в ситуацию, в которой оказался. И сейчас, перестраиваясь влево и объезжая огромный грузовик, не отдавал себе отчёта в том, что творил. Реф не заметил, что шлем по-прежнему висит на ручке руля: магия иногда сама защищала от бьющего в лицо ветра. Он не обратил внимания, как дорога вновь опустела, а вечерние сумерки наконец полностью завладели пространством… А ещё не увидел машины на встречной полосе, куда начал съезжать.

Автомобильный гудок прорезал воздух, резкий поворот в сторону увёл байк от столкновения, и Рефа по инерции сбросило с сиденья. Магия внутри сработала автоматически: внутренности обдало жаром, действительность вокруг будто превратилась в желе, а время потекло несколько иначе. Байкер, грамотно сгруппировавшись, под жуткий скрежет позади приземлился на твёрдое покрытие трассы. Кувыркнувшись, он проехался локтем по шершавой поверхности и остановился.

Рефа окутала тишина, которую нарушал лишь монотонный, едва различимый гул мотора. Стоп. Мотора?..

«Водитель!» — мысль прорезала сознание и заставила горе-гонщика подскочить на месте. Он обернулся в сторону автомобиля, что чудом не пострадал. Сейчас же водитель стоял возле своего транспортного средства и взирал на встрепенувшегося мотоциклиста. Он уже собирался что-то сказать, когда вдруг побледнел и, приоткрыв рот, замер. Расширенными от удивления глазами смотрел он на Рефа, а затем, кое-как справившись с собой, произнёс:

 — Что ты такое?