Империус (гет)

Утро первого учебного дня у Гермионы выдалось не слишком удачным с академической точки зрения — раскрытый на первой странице справочник по древним рунам оказался прочно позабыт, стоило только Гарри и Рону спуститься в общую гостиную, — но крайне богатым на переживания.

— Он же явно просто выпендривался перед дружками и Паркинсон, — поспешил высказать своё мнение Рон после того, как Гарри подробно пересказал подслушанный в слизеринском купе разговор и замолчал, чтобы перевести дух.

— Ну-у-у, — неуверенно протянула Гермиона, — не знаю... Вообще-то похоже на Малфоя — пытаться придать себе больше важности, чем есть на самом деле, но выдумать такое... я имею в виду: по доброй воле он ни за что на свете не согласился бы вести себя, ну, прилично.

— Вот именно, — тут же воодушевился Гарри. — Этот слизняк скорее съел бы собственную шляпу.

— Просто слова. Не верю я, что Малфой способен пересилить свой мерзкий характер, даже если бы захотел, а хотеть ему на самом-то деле не с чего, — скептичный настрой Рона никуда не делся. — Вот увидите: он даже пытаться не станет.

— Вполне может быть, — признала Гермиона.

— Да погодите вы! Я ведь ещё не всё рассказал! — возмутился Гарри. Его вопль привлёк внимание почти всей гостиной, хотя многие и без того таращили глаза и украдкой шептались, периодически тыкая в их сторону пальцами. Заметив это, он понизил голос и в общих словах спешно выложил остальное: как они подрались, едва выбрались из поезда, а потом Малфой одурачил кентавров и Снейпа.

— Меня ему заманить в ловушку не удалось, но… самое ужасное в том, что он действительно показался мне меньшей задницей, чем раньше, — закончил Гарри и неуверенно посмотрел на друзей.

— А это точно был Малфой? — почесал затылок Рон. — Если вспомнить наш четвёртый курс…

— В этом году защита Хогвартса усилена, и Дамблдор наверняка учёл прежние ошибки, — тут же категорично возразила Гермиона, чем заслужила его недовольный взгляд.

— Я тоже засомневался, — Гарри примирительно поднял руки. — Поэтому после ужина сразу кинулся в спальню и проверил по карте мародёров. Она отображает настоящие имена, помните? Так вот, я посмотрел слизеринские спальни: он там был, в одной комнате с Креббом, Гойлом, Ноттом и Забини, как обычно; и никого лишнего.

— Значит, вот куда ты убежал, — протянул Рон.

— Вам всё равно нужно было позаботиться о первокурсниках, а я хотел успеть прежде, чем Томас и Финиган тоже вернутся в спальню.

Гермиона сладко улыбнулась и мысленно поблагодарила Гарри за спешку. Задержись он после ужина хоть ненамного, и Рон наверняка предпочёл бы уйти с ним, а не помогать ей. Честно говоря, его отношение к обязанностям старосты успело порядком её достать.

— Что ж, теперь мы уверены, что Малфой — это Малфой. Только дело не стало проще, как если бы на его месте оказался очередной замаскированный пожиратель смерти, — подытожила она.

— Он сам — чёртов пожиратель смерти, — горячо вскинулся Гарри. — Ты что, меня не слушала?

— Слушала, — Гермиона вздохнула. — Однако у нас всё равно нет доказательств; хотя я и признаю, что некоторые его поступки несколько подозрительны, но им может найтись и какое-нибудь другое объяснение.

— Несколько подозрительны? Всего-то несколько подозрительны? — возмутился Рон, похоже, в корне изменивший своё мнение. — А как же вся эта история с поездом, разносчицей и засадой пожирателей смерти? Недостаточно убедительно для тебя?

— Когда-нибудь, возможно даже на ближайших каникулах, я закрою вас на несколько суток в пустом классе — а лучше даже в двух пустых классах, по отдельности — с пакетом сухарей и томом «Истории Хогвартса» каждого. Может быть, тогда вы её наконец-то прочитаете?! Там целая глава посвящена этой несчастной разносчице: она дух-хранитель поезда, — Гермиона устало помассировала виски.

— Что же она не защитила нас от дементоров на третьем курсе? — удивился Рон, а Гарри согласно кивнул.

— Вы в самом деле верите, что внутрь проник только один из них и по счастливой случайности наткнулся именно на наше купе, откуда его прогнал профессор Люпин? Или думаете, он потом обошёл весь поезд и расправился ещё с сотней дементоров настолько быстро, что никого не успели поцеловать? — Гермиона раздражённо фыркнула.

Оба сконфуженно молчали; видимо, им это действительно не приходило в голову, вернее, они даже не сочли нужным думать о подобных «мелочах», а её уже понесло:

— А что касается засады, которую ты якобы так ловко избежал: бога ради, Гарри, прочитай «Взлёт и падение тёмных искусств» — однажды это может спасти тебе жизнь. По-настоящему, а не как твой отказ идти безопасным путём! Запретный лес, подумать только, ты ведь мог умереть! — она тяжело дышала. — Для активации связи через тёмную метку необходима палочка, ясно тебе? И в книге это есть! Малфой доставал палочку? Закатывал рукав?

— Тогда — нет, — признался Гарри. — Я бы увидел.

— Гермиона, солнышко, — попытался было отвлечь её внимание Рон, но тут его прервало громкое бурчание собственного желудка. Он замешкался и виновато скривился, а Гермиона неожиданно даже для самой себя рассмеялась.

— Ещё немного, и мы пропустим завтрак, — сказала она уже вполне спокойно, бросив взгляд на каминную полку с часами. За разговором они не заметили, как пролетело время и опустела гостиная.

До Большого зала им пришлось практически бежать, чтобы не остаться голодными, но и то: профессор Макгонагалл вовсю раздавала новые расписания шестикурсникам, пока они спешно подкреплялись овсянкой и яичницей с беконом; остальные преподаватели и студенты других курсов зал уже покинули.

У Гермионы не возникло никаких неожиданностей с выбранными предметами, а вот Гарри и Рон — внезапно для самих себя — получили шанс продолжать изучение зельеварения, и она, тихо порадовавшись, что они не стали отказываться от этой возможности, убежала на древние руны.

* * *

Встал Спайк рано — соседи по комнате ещё сладко спали — и поспешил выскользнуть из спальни, прихватив перо с пергаментом, чтобы расположиться в общей гостиной Слизерина и там, в тишине и спокойствии, сочинить краткое письмо матушке, как и обещал, тем не менее бессовестно умолчав о своих похождениях с Поттером и ограничившись общим «добрался благополучно», но зато сделав упор на повышенные меры безопасности. Незачем лишний раз её волновать.

Заскочив в совятню перед завтраком, Спайк пришёл в Большой зал одним из первых и, быстро утолив голод, добрых полчаса развлекал себя чтением «Ежедневного пророка» и наблюдением за студентами, то и дело бросая взгляды на гриффиндорский стол. Ни Поттера, ни его друзей не было. Тем, небось, допоздна пришлось слушать рассказ двужильного героя со всеми подробностями и комментариями. Обсудить, опять же, тоже было нужно, вот и проспали. Хотя Грейнджер удивила: это, конечно, не занятия, но ведь не могла она забыть про расписание, которое деканы обычно раздают именно на первом завтраке. Получив от Снейпа своё и прихватив газету, Спайк — раз уж образовалось свободное время — решил совместить неприятное с необходимым: отправился в каморку завхоза. Отработки, назначаемые преподавателями, обычно никто не рисковал прогуливать, а вот у старост с этим иногда возникали проблемы, так что они должны были уведомлять кого-нибудь из ответственных лиц о назначенном наказании, чтобы проштрафившийся студент не смог его избежать. В принципе, Спайку было бы всё равно, даже проигнорируй Корнер эту несчастную отработку, но прецедент мог негативно сказаться на его репутации, что сейчас некстати.

— Чего это ты тут делаешь? Никак прогуливаешь? — совместное выслеживание ОД в прошлом году не сделало вредного старикашку более благосклонным ни к Слизерину в целом, ни к отдельным его представителям в частности.

— Доброе утро, мистер Филч. У меня сейчас свободный урок, но я к вам по делу.

— Неужто?

— Так точно. Майкл Корнер, шестой курс Рейвенкло — один вечер труда под вашим началом.

— Уже успел напроказить, а? — довольно прищурился Филч, едва ли не потирая руки. — Редко ко мне попадают в первый же день. Последними были Поттер и Уизли, да.

В голову к Спайку неожиданно пришла идея, как можно попытаться извлечь из его визита немного выгоды.

— Радует, что хотя бы братья-близнецы последнего в этом году не вернулись в школу, — сказал он словно бы между прочим вместо того, чтобы попрощаться, как изначально планировал. — Вот уж кто получал наказания с завидной регулярностью.

— Мало получали, — подхватил Филч, всегда готовый пожаловаться на кого-нибудь из учеников. Да и просто пожаловаться. — Эти пакостники всё равно умудряются доставить проблем: снабжают учеников своей мерзкой продукцией.

— Просто ужасно, — покивал Спайк с самым сочувственным выражением лица. — Но разве студенты не покупали что-то такое и раньше, в том же «Зонко»? Мне казалось, разница невелика.

— Так, да не так! Раньше, вишь ты, дурацкие приколы проще были, а эти выдумщики, огнекраба им за пазуху, умудряются маскировать свои поделки так, что сразу и не распознаешь. И выбор у них больше.

— Но это всё же лучше, чем их личное присутствие.

— Вот уж точно! Никакого сладу со стервецами не было. А как от них миссис Норрис страдала?

Попытка вернуть разговор в интересовавшее его русло удалась, и довольный Спайк покивал, а затем ответил, добавив в голос негодования, которого на самом деле не испытывал:

— Они и со студентами не церемонились. Помнится, как-то довели беднягу Монтегю до больницы — засунули его в какой-то шкаф.

— Не просто шкаф! Раритет! — Филч пришёл в крайнее возбуждение. — Сейчас таких уже не делают, эх. Уж сколько они школьного имущества попортили — не перечесть.

— Не удивлюсь, если для этого пришлось завести отдельный склад. Или такие вещи уничтожают?

— Ха, отдельный склад! Скажешь тоже. Больно много чести мелким засранцам. Эльфы стаскивают всё в одно место, а я потом старшекурсников — из тех, что не совсем пропащие — вожу туда на отработки. Но тот шкаф никто починить так и не смог.

— Жаль-жаль… к сожалению, мне уже пора. Приятно было встретиться, мистер Филч, — и Спайк почти не соврал: пятиминутный разговор с завхозом сэкономил ему массу времени, которое в противном случае пришлось бы потратить на прочёсывание всей школы сверху донизу в поисках злополучного шкафа. Конечно, он собирался потянуть с выполнением задания, но это не обязательно значило действительно трудиться на благо Тёмного Лорда в поте лица. Достаточно просто сделать вид.

После недолгого размышления выяснить местоположение склада Спайк решил у эльфов, которые, в отличие от слизеринцев, не склонны к сплетням, а спросить их, не интересовался ли у них кто чем-то подозрительным, догадается разве что Дамблдор… или Грейнджер; если второй в это дело лезть не стоит, то первому сам бог велел, и потому Спайк решил отложить визит, первым делом оповестив директора, для чего отправился назад в общежитие Слизерина. К эльфам на кухню можно сходить всегда, а другой возможности без помех и свидетелей выполнить задуманное может больше и не представиться. Лучше никому не знать, что Драко Малфой написал Альбусу Дамблдору.

Нагло воспользовавшись тем, что старостам разрешено заходить в спальни других курсов, Спайк манящими чарами приватизировал у первачков пергамент и волшебный скотч и, устроившись на полу в их спальне, развернул перед собой сегодняшний «Ежедневный пророк», выискивая подходящие куски. Вырезать пришлось при помощи Секо, и вышло неаккуратно, но ему не для выставки, верно?

Через десять минут кропотливой работы перед Спайком лежал пергамент с надписью: «ГОТОВЬся к сМЕРти стаРИК!» Не слишком оригинально, но зато по сути, и если вдруг кто-то всё же прознает о письме, можно сойти за глуповатого энтузиаста, а не предателя.

Убрав все следы своего пребывания в спальне первокурсников, Спайк второй раз за день отправился в совятню и на этот раз воспользовался одной из школьных сов. Когда она улетела, он почувствовал себя немного более уверенно: Дамблдор предупреждён и наверняка предпримет какие-нибудь дополнительные меры безопасности. Не то чтобы он ожидал преуспеть со своими попытками только для отвода глаз, но чем чёрт не шутит. Да и какое-никакое оправдание его неудачам.

На урок к Снейпу Спайк шёл в противоречивом настроении: когда Поттер вчера рванул в Большой зал, тот холодно проинформировал:

— Не думайте, что я поверил вашей истории, мистер Малфой.

Но выяснять, как оно было на самом деле, не стал ни в тот момент — кивком приказав застывшему от его слов Спайку пошевеливаться, — ни позже, хотя даже если он и заходил в общежитие после ужина, то застать там мог лишь спавшее беспробудным сном ни на что не годное тело, допрашивать которое было просто бессмысленно: подвиги вымотали его настолько, что Спайк отрубился, едва добравшись до кровати.

Кабинет Снейп оформил атмосферненько, аж на ностальгию пробило: у них с Дру были поразительно схожие вкусы в интерьере, так что Спайк ощутил себя практически как дома (наверное, ещё и благодаря картинам, на которые профессор обратил внимание всего класса во время своей вступительной речи). В особенности заинтересовала его та, что показывала воздействие Круциатуса: художник явно знал толк — уж сколько он сам на него насмотрелся за лето, так что мог считаться в этом вопросе авторитетом. Не самые приятные ассоциации с домом, но что поделать. Настроение неумолимо портилось: как там без него матушка? Хотя не сказать, что он мог защитить её, когда был рядом, но неизвестность ещё хуже.

Из неуместной задумчивости его вывело требование Снейпа разбиться на пары, и Спайк приглашающе кивнул Паркинсон, предлагая ей атаковать первой. Получалось у неё, откровенно говоря, никак, но она упорно не сдавалась.

Поттер вовсю тужился, краснел и надувал щёки — честно пытался наколдовать Протего невербально, периодически поглядывая на Спайка, который не отказал себе в удовольствии послать в ответ несколько ехидных ухмылок (не только из вредности, а ещё и для мотивации, но одно другому не мешало), и у него наверняка получилось бы, не вздумай Снейп применить свою любимую тактику экстремального обучения. У Поттера сработал рефлекс — что при его образе жизни неудивительно, — а открыв рот для произнесения заклинания, вовремя заткнуться он не сумел, что закономерно закончилось отработкой, и остаток урока прошёл впустую.

По пути на нумерологию Спайк тяжело вздыхал и надеялся, что теперь у Поттера не возникнет проблем с ЗоТИ: этому пацану вообще-то ещё Тёмного Лорда убивать. Ну почему не Грейнджер чёртова избранная? Эта маленькая настырная оторва справилась бы намного лучше: шутка ли, освоить невербальные щитовые чары за половину урока! К тому же побеждающая зло девчонка была для него делом более привычным и лучше вписывалась в картину мира. Женщины вообще намного целеустремлённее мужчин, а уж на что они готовы для достижения своих целей… Спайк невольно содрогнулся, вспомнив о том, как на его глазах Истребительница ради спасения мира пронзила мечом сердце своего возлюбленного и отправила его в ад. Хватило бы духу у малыша Поттера на её месте? Сомнительно. Жертвовать собой таким, как он, намного проще, чем жертвовать другими, даже если это необходимо, даже если это враг, и в данный момент Спайку такое положение было на руку: в противном случае его в расход пустили бы одним из первых. Нет, всё же хорошо, что не Грейнджер избранная. Тогда бы он из леса не вышел, может, уже даже из поезда. Почти половину урока Спайк провёл, невольно прикидывая, каким именно способом она могла с ним расправиться.

* * *

За обедом Гермиона почти не замечала вкуса рыбы с зелёным горошком, на автомате отправляя в рот очередной кусочек: она напряжённо думала, и объектом её размышлений служил тот, кто этого совершенно точно не заслуживал — Драко Малфой.

Если внимательно посмотреть, то связанные с ним странности начались даже не в поезде, а ещё почти месяц назад, когда они встретились на Косой аллее. Тогда Гермиона не обратила на это внимания, но сейчас множество мелких деталей достигло критической массы, игнорировать которую было уже невозможно. Он сделал ей комплимент — завуалированный, но всё же — и употребил насквозь маггловский термин, которого в волшебном сообществе попросту не было из-за того, что сила (и, соответственно, значимость) волшебника никак не зависела от пола, и самое странное, на что она тогда совершенно не обратила внимания: Драко Малфой смотрел на неё без привычной ненависти и злобы. Даже в поезде, на собрании старост, Гермиона этого не поняла, но сейчас готова была поспорить: он просто дурачился, как нормальный человек. Однако после слов Гарри и нумерологии — на которой она то и дело ловила на себе неожиданно задумчиво-оценивающие взгляды — со всей очевидностью стало ясно: с Малфоем что-то не так. Что-то серьёзно не так.

Версия о том, что он стал пожирателем смерти, в голове никак не укладывалась: ну кто в здравом уме мог поставить ему метку? И дело было не только в возрасте, но и в характере. Хотя можно ли сказать, что Тот-кого-нельзя-называть в здравом уме? Один план по выманиваю Гарри для возрождения чего стоил! Гермиона склонялась к версии, что на мозги ему давило заработанное во время первого курса проклятие единорога. Наверняка он рассчитывал, что оно его не зацепит и полностью ляжет на Квирелла, но просчитался. Ничем иным странности его поведения объяснить было нельзя. И вот с этой точки зрения Малфой-младший в роли пожирателя смерти мог стать одной из причуд. И он изменился так сильно и резко, но всё же... Конечно, она верила в воспитательную силу Круциатуса Того-кого-нельзя-называть, но всему есть предел, поэтому у неё имелась намного более логичная и правдоподобная версия: Империус. Может быть, просто для отвлечения внимания от чего-то более важного, может, подготовка почвы для вызволения Малфоя-старшего. Пророк ухватится за сенсацию «Целая семья под властью тёмных сил! Невинные жертвы среди нас!», а люди прочитают и поверят. Как же, ведь это написано в газете, значит, должно быть правдой. Сама Гермиона тоже долгое время страдала излишней доверчивостью к печатному слову и излечилась далеко не сразу, но обычные волшебники, в отличие от неё, не имели возможности сравнить газетную версию с реальностью, поскольку были довольно далеки от описываемых там событий. Что уж говорить о посторонних, если даже миссис Уизли на какой-то момент поверила, будто Гермиона бросила Гарри (а они не встречались, как вообще такое можно было подумать, он же ей как брат!) ради Крама, и обиделась на неё за это.

Так или иначе, но происходившее с Малфоем было достаточно подозрительно, чтобы завладеть мыслями Гермионы. Она посмотрела на слизеринский стол и нашла его взглядом. Он, словно почувствовав что-то, повернулся в её сторону: хитро улыбнулся и самым наглым образом подмигнул. Ладно, чертовски подозрительно, но что конкретно Гермиона могла с этим сделать? Да ничего! Не идти же к Снейпу — всё-таки он его декан — или Дамблдору, будто у того нет сейчас более важных занятий. Разве что наблюдать. Можно, конечно, попытаться сделать вид, будто они ему поверили, и посмотреть, что произойдёт дальше, но актёры из Гарри и Рона были ещё хуже, чем из Малфоя. Прежнего Малфоя — так точно.

Не придя в итоге к какому-то удовлетворительному решению, Гермиона выбрала тактику выжидания и после обеда — чуть более успокоенная — присоединилась к Гарри и Рону в выполнении домашнего задания для Снейпа. Они так увлеклись, что чуть не опоздали на сдвоенное зельеварение к Слизнорту.

Урок оставил у Гермионы смешанные впечатления: посмотреть на сложные зелья было очень интересно — и безумно приятно, что Гарри её хвалил: назвал лучшей на курсе, хотя никогда особенно не показывал, что ценит школьные успехи, — но собственное не получилось, вернее, не так хорошо, как обычно, хотя она старательно следовала инструкции. Приз выиграл Гарри — это радовало, но огорчало, что при помощи сомнительной ценности заметок на полях. А если бы котёл взорвался? Или пары зелья стали ядовитыми? Он совершенно не думает о последствиях! И пусть на сей раз повезло, но никто не гарантирует, что так будет и дальше. К тому же Джинни очень правильно заметила: учебник мог быть опасен не только этим — подозрительно легко Гарри начал следовать его инструкциям, слишком яро принялся защищать. Применение обычных проявляющих чар результата не дало, но Гермиона не собиралась сдаваться, пусть даже остальные и уверились в безопасности злосчастной книжонки. Других способов выявления скрытых и тёмных чар она не знала, поэтому путь её лежал в библиотеку, куда кроме неё в первый учебный день решили заглянуть очень немногие, но даже в часы полной загруженности здесь было намного тише, чем в факультетской гостиной. Увы, мадам Пинс категорически запрещала отработку заклинаний в её владениях, да и Гарри ни за что не согласился бы отдать свой учебник, поэтому Гермиона взяла парочку справочников и отправилась обратно; по пути она встретила Малфоя. Он активно жевал на ходу пирожок, прижимая к себе объёмистую корзинку размером чуть не в половину его самого, выглядел при этом странно потерянным и глубоко задумавшимся, чуть не налетел на неё и даже — удивительно, но факт — изобразил что-то вроде приветственного кивка, когда заметил, точно они были старыми добрыми знакомыми. В коридоре больше никого не было, и Гермиона — неожиданно даже для самой себя — решила начать операцию «Держи врага ещё ближе», о которой думала днём, и остановилась, внимательно на него посмотрев. И это не она сама, а обида в ней (на безрассудство Гарри, вновь подвергавшего себя ненужной опасности, и на Рона, который её не поддержал насчёт учебника) сказала:

— Малфой… привет!

* * *

Спайк ни на секунду не пожалел, что решил продолжить изучение УзМС: тренировки на выживание всегда полезны, а уж в его положении точно лишними не будут, и очередные «милые зверушки» повышенной категории опасности заставили попотеть всех трёх ненормальных, записавшихся на продвинутый курс. Странно было то, что Поттера со товарищи там не было, из-за чего, кстати, начало урока задержалось на добрых десять минут — Хагрид всё никак не хотел расстаться с заблуждением, будто его любимые ученики просто опоздали, и сильно расстроился.

Зельеварение началось довольно приятно: наблюдать за восторженными подпрыгиваниями Грейнджер, как обычно, знавшей все ответы и готовой, казалось, лопнуть, если не сможет ими поделиться с окружающими, а также одинаково дебильными улыбками Поттера и Уизли, нанюхавшихся Амортенции, было забавно, но потом Слизнорт объявил о награде за лучшее зелье — в виде флакончика с Феликс Фелицис, — и Спайка пробрала невольная дрожь: ему выигрывать категорически нельзя. Слава богу, что Грейнджер взяла продвинутый курс: удача Поттеру пригодится. Конкуренцию ей мог составить разве что сам Спайк, вероятно, ещё Забини, но тот сидел недалеко, и при необходимости можно было устроить ему лёгкий синдром Лонгботтома. С чем там особенно бурно реагирует сок дремоносных бобов?.. Кажется, это было где-то в начале.

Спайк листал учебник со всё большим удивлением: рецепты — и даже их подача — отличались от того, что ему помнилось по летним занятиям. Так, например, для заданного им Глотка смерти совершенно точно использовался серебряный нож, ещё бы вспомнить, как именно… Во «Флориш и Блоттс» они с матушкой взяли стандартный набор шестикурсника, просто дав продавцу список и забрав собранную тем стопку книг; в купленный учебник зельеварения он даже не заглянул, уже успев к тому моменту доделать летнее задание по экземпляру из домашней библиотеки.

Пролистав обратно до форзаца, Спайк с удивлением прочёл имя автора: Любациус Бораго. Слизнорт предпочёл его Мышьякоффу не то из вредности, не то по привычке, не то странным образом побуждая студентов к самосовершенствованию. Вот почему он брал на продвинутый курс с отметкой выше ожидаемого: иначе ему было бы попросту некого учить, ведь учебник Бораго был ровесником Дамблдора, и с тех пор многие рецепты успели оптимизировать, уже не говоря о настоящей революции в зельеварении, вызванной семитомником Мышьякоффа, в результате которой экзаменационные стандарты повысили, а многие аптекари, дополнительно занимавшиеся изготовлением зелий на заказ, в итоге лишились части прибыли и очень хотели познакомиться с виновником поближе, но тот был достаточно умён, чтобы использовать псевдоним. Отец утверждал, что не знает настоящего имени, и Драко ему верил, как и прочие волшебники, а вот Спайк мог поспорить, что вслепую тот денег ни за что не дал бы.

Никогда раньше в классе зельеварения не царило такой сосредоточенной целеустремлённости: ученики взвешивали, крошили, давили сок и помешивали с удивительным энтузиазмом. И пусть у большинства получалось в основном так себе, местами даже ужасно, но сдаваться никто не собирался. У Грейнджер дело двигалось лучше многих, но тоже туго. Она была чертовски великолепна в дотошном следовании инструкциям, не было бы преувеличением сказать «просто божественна», однако сейчас это качество играло против неё, а вот Поттер неожиданно отличился: сиреневый пар над его котлом стремительно светлел, не оставляя сомнений в том, кто выиграет флакончик жидкой удачи. У Забини же был злосчастный учебник Бораго и, следовательно, нулевые шансы его превзойти, так что необходимость в диверсии отпала.

Спайк смотрел на чёртового Поттера и его идеально сваренное зелье с отчаянием: если он настолько хорош, а все пять лет до этого дико лажал исключительно из-за Снейпа, то уроки ЗоТИ станут пустой тратой времени, если он вообще половину заклинаний к концу года не забудет. Чем, чёрт возьми, думал Дамблдор? Может, рассчитывал на возобновление ОД? А что, Поттеру ведь нужны свои люди для борьбы с Тёмным Лордом, верно? Оставалось надеяться, что тот тоже это понимал.

За ужином Спайку кусок не лез в горло, он едва не забыл о том, что хотел наведаться к местным эльфам и узнать, где находится тот самый склад с исчезательным шкафом; опомнился только рядом со слизеринской гостиной, благо, от неё до кухни было не слишком далеко. Драко Малфой знал, как туда попасть, но считал ниже своего достоинства наведываться лично и при нужде обычно посылал за перекусом миньонов, поэтому грушу Спайк щекотал с некоторой неуверенностью, но опасения его не оправдались: та хихикнула и тут же превратилась в дверную ручку. На кухне было вполне уютно: неяркий свет, аппетитные запахи, лёгкий рабочий беспорядок и деловая суета. Домовики, убиравшиеся после прошедшего ужина, своей страхолюдной внешностью вызвали в нём что-то вроде ностальгии: не демонская тусовка в баре «У Вилли», конечно, но чутка похоже; им бы только подрасти и сменить прикид, хотя один из эльфов выгодно отличался ветхого вида грязной набедренной повязкой, что по сравнению с полотенцами остальных смотрелось почти брутально. И как-то знакомо.

— Кричер? — позвал Спайк после минуты напряжённого вглядывания в домовика-хипстера. Тот вздрогнул и обернулся.

— Молодой мистер Малфой, внучатый племянник моей бывшей хозяйки? Ох, моя бедная госпожа, как жаль, что она не дожила до этого дня, чтобы посмотреть на молодого господина!

— Я тоже рад снова с тобой встретиться, — почти не соврал Спайк. Кричер был тем самым эльфом, благодаря которому в конце прошлого учебного года Тёмному Лорду удалось заманить Поттера в Министерство, из-за чего отец в итоге оказался в Азкабане, но его хорошее отношение к семейству Малфоев могло сейчас очень пригодиться. — А что ты тут делаешь?

— Презренный любитель грязнокровок и предателей крови отправил сюда Кричера — помогать на кухне, — и Кричер не мог ослушаться. Ох, бедная моя госпожа, что бы она на это сказала! Какой позор! Никогда прежде…

— Послушай, Кричер, мне нужна твоя помощь, — прервал Спайк очередную порцию нытья. Он успел забыть, как утомительно общаться с этим мелким ворчуном, у которого на каждую полезную фразу приходилось по несколько жалоб с обязательным упоминанием горячо любимой бывшей хозяйки. — Ты согласен мне помочь?

— Да! Да, молодой господин, Кричер всё сделает, Кричер сделает! — его маленькое тельце затряслось от воодушевления, а и без того огромные глаза выпучились ещё сильнее и нездорово заблестели.

— Хорошо. Ты случайно не знаешь, где мистер Филч, местный завхоз, складирует вышедшую из строя мебель?

Вместо ответа Кричер с воем схватился за свои огромные уши и принялся их выкручивать, жалобно при этом подвывая.

— Стой, перестань! Ничего страшного! — попробовал успокоить его Спайк, но тщетно: вместо того чтобы прекратить над собой издеваться, бедняга, наоборот, удвоил усилия. Чёртов мазохист, хотя кто из эльфов не грешит подобным…

— Кричер — негодный эльф, Кричер не покидал кухню, Кричер подвёл молодого мистера Малфоя, — прохрипел тот и потянулся к массивной скалке.

— Но ты бы сумел узнать это для меня, правда? — поспешил вставить Спайк, чем заставил его остановиться, и добавил для верности: — Только тебе я могу доверять.

Конечно, он мог спросить у любого из хогвартских эльфов, благо, не меньше десятка любопытствующих незаметно перебралось поближе к ним и грело свои впечатляющие уши под видом уборки — Спайк старательно делал вид, что совершенно их не замечает, — но лучше было воспользоваться помощью Кричера: и время потянуть, и поближе сойтись с новым слугой Поттера, тем самым получив дополнительный простор для манёвров в будущем.

— Поганый осквернитель крови не запрещал Кричеру покидать кухню! Кричер узнает! — он так истово закивал головой, что Спайк невольно испугался, как бы она вовсе не отвалилась.

— Отлично! — он улыбнулся настолько ласково, насколько вообще позволяло его новое лицо. — Ты молодец, Кричер, спасибо, — после этих слов тот пришёл в ещё большее возбуждение, что секунду назад казалось невозможным, и Спайк, всерьёз обеспокоившийся, как бы он действительно не сотворил с собой что-то членовредительское на радостях, поспешил перевести тему, всё равно за ужином ему так толком и не удалось поесть. — А что, не найдётся здесь у вас чего-нибудь перекусить?

Корзинку со снедью для него собирали уже все эльфы, да так увлеклись, что она оказалась просто неподъёмной и Спайку пришлось воспользоваться магией, уменьшив её вес. Такого количества еды ему хватило бы на неделю, но он здраво рассудил, что проще угостить излишками миньонов и прочих слизеринцев, чем обижать эльфов — ведь от всей души угодить старались мелкие — и потом наблюдать их самоистязания или успокаивать до позднего вечера. Многословно поблагодарив и пообещав ещё обязательно зайти, Спайк покинул кухню и направился в библиотеку, чтобы немного порыться в справочниках по ремонту и домоводству. Всё равно ждать консультации от Боргина раньше второго выхода в Хогсмид не приходилось — способ связи они не обговорили, но общаться с ним разумнее всего было через местное почтовое отделение, — а если Кричер найдёт шкаф раньше, то надо же изобразить рвение и энтузиазм: вдруг Тёмный Лорд имеет агентуру в школе и может как-то проверить процесс выполнения своего задания. Спайк на его месте обязательно и имел бы, и проверил, а в бытность свою вампиром ещё и насладился бы отчаянным трепыханием неудачника. Или нет? Сейчас ему почему-то стало сложно судить однозначно, был ли он настолько больным психом и садистом. Хотелось верить, что нет, но память подбрасывала похожие эпизоды; и хотя его игры с едой никогда так надолго не затягивались, но разве не исключительно благодаря нетерпению и азарту? Уроки Пуфа не прошли даром, и как бы сильно Спайк его ни ненавидел, науку «как быть вампиром» усвоил крепко, но стоило ли брать за образец кого-то вроде него? Раньше он даже не задумывался над подобными вопросами, да и других примеров не имел, но сейчас, словно взглянув на себя прежнего со стороны, задумался: может, зря? Пусть Спайк и создал совершенно нового себя, заработал грозную репутацию, но разве оценила это та единственная, чьё мнение его заботило, разве сумел он заменить ей Пуфа? Даже когда Дру его бросила, у него — из-за постоянных попыток её вернуть — не было времени просто остановиться и подумать: а стоило ли оно того? Сейчас, когда всё закончилось вот так и он попал не просто в чужое тело, но и вовсе в другой мир, а как вернуться — не знает, вопрос встал особенно остро. Тот факт, что мир был действительно другим, сомнений не вызывал: одной из первых книг, найденных им в домашней библиотеке, была энциклопедия существ и созданий, из которой Спайк узнал, что местные вампиры — это просто другая разумная раса с кучей отличий от привычного образа, а не проклятые люди, изменённые вселившимся в них демоном. Если он и мог поверить в тайное сообщество волшебников, о котором раньше не знал, то два вида вампиров — это уже слишком.

Из горестных размышлений его выдернуло то, что он чуть с кем-то не столкнулся. Машинально кивнув хорошо знакомой пышной копне волос, Спайк продолжил было свой путь в библиотеку, но остановился, точно налетел на стену, когда услышал звонкий девичий голос:

— Малфой… привет!

Это только что Грейнджер с ним вполне мирно поздоровалась или мелкие шалуны что-то эдакое добавляют в свои пирожки? Ну вот откуда она взялась тут на его голову? Хотя да, глупый вопрос, ведь это коридор в библиотеку. Шёл себе, никого не трогал — хотя мог бы! — и тут она, да ещё с таким решительным выражением лица, что ничего хорошего это не сулит. Вот засада.

Прежний Драко Малфой обоссался бы: от страха — вдруг она всё поняла, и от нервов — что такого искромётного ей сказать. Новый же лишь прищурил один глаз, склонив голову набок.

— И тебе здрасьте, коль не шутишь, — ответил он осторожно, машинально прижав к себе корзинку со снедью покрепче. — Пирожок хочешь? Вишнёвый. Вкусный.

— Э… — подвисла Грейнджер, явно сбившись с мысли. — Спасибо, нет.

— Зря.

Она помедлила. Не то собиралась с мыслями, не то гадала, какой отравы он туда напихал. Спайк широко улыбнулся.

— Я хотела… хотела сказать спасибо, — всё же выдала Грейнджер, но уже далеко не так уверенно.

— Говори.

— Хм… спасибо. За Гарри. Ему сейчас нелегко, и отработки в самом начале года ситуацию бы не облегчили.

Спайк пожал плечами. Ха, он и не знал, что оказал Поттеру услугу тем, что не захотел глупо выглядеть, признавшись в том, как сначала пошёл на поводу у одного героического идиота, попёршись с ним в лес, а затем и вовсе спас того; признаваться во втором вообще-то было попросту опасно, если вспомнить, чем Снейп занимался в свободное от работы время, но не говорить же об этом Грейнджер... Спайк прищурился: он хорошо знал логику добреньких и насквозь положительных людей вроде нее. Таким только дай палец — по локоть руку откусят. Ему аж на секунду стало любопытно, на что его сейчас попытаются развести, но не стоило ей даже возможность такую давать, потому что вдруг бы у неё вышло?

— Кружечку твоей крови, и мы в расчёте, — он подмигнул.

— Моей крови? — Грейнджер медленно и ошалело моргнула.

— Ну, можешь нацедить у своих дружков, — не стал привередничать невероятно развеселившийся от её реакции Спайк. — Хотя я бы согласился и на полкружечки, если… — он запнулся, так и не сказав «ты позволишь отпить тепленькой, прямо из горла», потому что вспомнил: ведь он уже не вампир и кровь ему не нужна. От смачного шлепка по собственной пустой голове его удержало только то, что руки были заняты корзинкой. Грейнджер явно на него плохо влияет.

— Ну уж нет, — возмутилась та, и Спайк мысленно выдохнул: согласись она, что бы он тогда делал с этой несчастной кровью? Вылить как-то жалко — старые привычки так быстро не умирают, — а выпить нельзя. — Собираешься провести какой-нибудь темномагический ритуал или наслать на меня страшное кровное проклятие?

— Да, точно! — ухватился за подаренное оправдание Спайк. — Ты раскрыла мой коварный план, и теперь он не сработает. Горе мне. Да. Пойду плакать в подземелья.

Он резко развернулся и собирался было уже гордо удалиться, как его схватили за полу мантии.

— А ну, стой! Теперь я не верю, что ты собирался наслать проклятие или провести ритуал, иначе ни за что не признался бы. Но зачем тогда тебе…

— Что значит это твоё «я не верю»? — оборвал её Спайк со вполне натуральным возмущением — ему и вправду было немного обидно — в попытке перевести тему с крови на что угодно другое. — Ты сомневаешься во мне? В моих способностях или в моей злокозненности?

Грейнджер, кажется, всерьёз задумалась над его вопросом.

— Ну, ты пока формулируй, а у меня ещё дела, — попытался воспользоваться моментом Спайк и повторить попытку побега, но вредная девчонка думала слишком быстро и тут же его обломала.

— Ты не признался бы, — выпалила она с торжеством в голосе.

— А если я специально признался, чтобы ввести тебя в заблуждение?

— Это для тебя слишком сложно, — и столько уверенного пренебрежения было в её голосе, что Спайк вознамерился обидеться уже на полном серьёзе.

— Так я ещё и тупой, по твоему мнению? — пусть он сам тоже не считал Драко Малфоя гением, но слышать это от кого-то ещё оказалось весьма неприятно. — Вот и делай после этого добро людям! А тебя в качестве благодарности обзывают и подозревают во всяческих гадостях, — Спайк состроил оскорблённое выражение лица.

— Ты же сам признался…

— Это была просто шутка!

— Не самая ум… удачная шутка, знаешь ли.

— Давай, унижай меня дальше, Грейнджер. Я уже почти привык. Глядишь, мне даже понравится, — Спайк поставил корзинку на пол и демонстративно сложил руки на груди, изобразив обманутого в лучших ожиданиях человека.

— Ох, я совсем не то хотела сказать, — Грейнджер даже немного смутилась. Всё-таки она была чистым и наивным ребёнком, несмотря на возраст и выпавшие на её долю испытания. И он собирался этим воспользоваться.

— Если на этом всё, мисс Грейнджер, — сказал Спайк так чопорно и скорбно, как только мог, — то не смею дальше оскорблять вашу гениальность своим присутствием.

Он колебался: пустить слезу? Или это будет уже чересчур? У него всегда были сложности с тем, чтобы вовремя остановиться. В итоге склонился к влажному блеску — от мужественно сдерживаемых эмоций — в укоризненном взгляде. Для правдоподобности даже пришлось очень сильно ущипнуть себя за руку, но оно того стоило: у девчонки аж глаза на лоб полезли от картины «несправедливо уязвлённый гордый страдалец».

— Малфой… Драко, я не хотела тебя обидеть, правда, — окончательно растерялась Грейнджер и почти жалобно добавила: — Прости?

— Прощу, — милостиво согласился Спайк, — но при одном условии.

— Никакой крови, — сразу же насторожилась Грейнджер.

Спайк мысленно выматерился. Вот же упорная, не забыла. И далась ей эта кровь! Но тут в его голову пришла поистине гениальная мысль. В конце концов, она всего лишь девчонка, так?

— Никакой крови, — кивнул он. — Поцелуй.

— Что? — у неё так смешно выпучились глаза, что не рассмеяться стоило прямо-таки героических усилий.

— Поцелуй, — терпеливо повторил Спайк, внутренне ликуя. После такого шока даже Грейнджер забудет о неловком моменте с кровью и запомнит совсем другое.

— У меня точно что-то с ушами, — нервно пробормотала она со смешком. — Я, похоже, ослышалась, Малфой, но мне только что показалось, будто ты сказал «поцелуй».

— Ну и кто из нас туго соображает? Или ты побрезгуешь?

— Я? Это я побрезгую? Ты издеваешься? Нет, я-то, конечно, побрезгую...

— Конечно-конечно, — не дал ей договорить Спайк. — Храбрая и честная гриффиндорка во всей красе. Сначала ни за что обидеть человека, а потом в кусты. Странно было ожидать чего-то другого.

— Ах так? — вскинулась Грейнджер.

— Да, именно так.

— Ты сам этого захотел! — воинственно сказала она, покраснела — не то от гнева, не то от смущения, — резко метнулась к нему и неуклюже клюнула в щёку. Но у Спайка были несколько другие планы, поэтому, прежде чем Грейнджер успела отстраниться, он сграбастал её за мантию, притянул ближе и быстро чмокнул прямо в губы. Она даже толком не сопротивлялась: сначала застыла, а потом обмякла.

Пристально посмотрев в её округлившиеся от шока глаза, Спайк отпустил и разгладил мантию, героическим усилием воли не позволив себе хорошенько при этом облапать грудь, ну, разве что лишь самую малость. Вовсе не воспользоваться ситуацией было выше его сил.

Грейнджер так и осталась стоять с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами. Красные щёки и глупое выражение лица делали эту мелкую диктаторшу прехорошенькой и почти похожей на обычного человека.

— Ты полностью прощена, — Спайк снисходительно хмыкнул, изобразил полупоклон, подхватил свою многострадальную корзинку и довольно улыбнулся. — Ещё увидимся.

На этот раз попытка слинять закончилась успешно. Только через один лестничный пролёт он вспомнил, что вообще-то собирался в библиотеку, но решил не искушать судьбу и наведаться туда завтра. Справочники не убегут, а снова встретиться с Грейнджер прямо сейчас было, вероятно, опасно для здоровья. Тем не менее закончилось всё хорошо: о странной просьбе насчёт крови она наверняка забыла. Ещё бы, после такого-то разрыва шаблона. Спайк весело фыркнул и, достав очередной вишнёвый пирожок из своей корзинки, с аппетитом в него вгрызся.