Серая Мышка Скамандер, курс Первый (джен)

Весь ноябрь Альфис очень старалась быть прилежной и незаметной. С тех пор, как пошел первый снег, она была отличницей, сидела холодными вечерами в своей комнате, внимательно вчитываясь в учебники и продолжая дрессировать Китча, а потому почти не видела Барни и Диану после уроков.

Слизеринцев и когтевранца, с которыми ей тогда не повезло столкнуться, не исключили только из-за участия родителей, но наказание им досталось жесткое. Если раньше между Слизерином и Гриффиндором было какое-то подобие холодного нейтралитета, то теперь началась холодная война, почти как та, которая гремела за стенами школы. Если бы не преподаватели и завхоз, проверяющий каждый коридор с того времени, как Альфис застала нападение на своего однокурсника, между учениками были бы дуэли по несколько раз на дню. На Зельеварении мягкий профессор Слизнорт пытался быть строгим и подавлять любую ссору между факультетами, но это ему редко удавалось.

Альфис кто-то бросил в котел мышиный хвост с помощью заклинания левитации, дымом заполнилось все помещение, над Скамандер смеялся и подшучивал весь Слизерин, и она бы устроила хорошую взбучку, если бы не завет родителей вести себя примерно. Как хорошо, что они напомнили ей об этом, ведь, если бы не их письмо, девочка забыла бы, что ей уже сделан предупредительный выговор.

Но без защиты она не осталась. Гриффиндорцы за своих заступались без лишней мысли, относились к ней участливо. По крайней мере, некоторые относились доброжелательно, чего уже было достаточно. Ее пухлый, раскормленный всеми Китч, уже давно не видел улицы и с видимой ленью выполнял команды на дрессировке.

Стало немного веселее, когда выпал первый снег. Ученики во дворе пытались строить крепости из грязного рассыпчатого снега, получилось поиграть и в снежки. Схватки перешли с квиддичного поля к озеру. Питомцы вернулись в тот день мокрые, кто-то летел сквозь мокрый снегопад, кто-то откровенно повозился с мокрой серой массой на земле. Сниффл сидел в комнате девочек на тумбочке хозяйки. В совятне он замёрз, к тому же совы, взбудораженные зимней погодой, ухали беспрерывно, мешая собрату спать.

— А я на Рождество собираюсь поехать в Америку вместе с семьёй, — делилась Скамандер своими планами с соседкой Минервой. Она жила здесь, в Шотландии, то есть далеко ехать на поезде ей бы не пришлось.

Макгонагалл, настоящая примерная ученица, отличница во всем, серьезная и талантливая девочка, не очень одобряла ту недавнюю взбучку, но продолжала дружить с Альфис и помогать в учёбе по тем предметам, которые Скамандер не совсем понимала.

Барни отчего-то замкнулся в себе, в разговорах чаще не участвовал и постепенно отдался от своих первых подруг. Альфис замечала это, но не могла противиться, она понимала, что в этом есть и ее вина — все тот же геройский поступок. На уроках, в компаниях многих учеников, даже в гостиной своего факультета Барни был в стороне, молчал, в одиночестве занимался своими делами. Альфис видела пару раз, как он отправлял письма отцу. А его отец поддерживал идею о сохранении чистой крови в роде. При мысли о том, что именно из-за этого друг замкнулся в себе, Альфис становилось нехорошо. Она не знала, в чем именно причина такого поведения друга: поддерживал отца Барнабас или стыдился его? В любом случае, началось все это после той новой волны статей в газетах о нападениях и убийствах.

И такие статьи выходили каждую неделю до сих пор. Дурмстранг в Болгарии уже закрыли, как и Шармбатон. Русская школа Колдовстворец находилась на экстренном положении. Беженцы из Европы рассеялись по всем континентам. Охота за Грин-Де-Вальдом достигла своего пика, а он и не намерен был скрываться. На магловской же стороне, где Вторая Мировая закончилась еще прошлой весной, едва закончились сражения на восточных и северных фронтах — тот самый утихающий гром после долгой грозы. Студенты Хогвартса боялись возвращаться домой, но волновались за семьи и хотели провести с родными хоть немного времени.

— Моя семья бежит в Австралию, — как-то раз шепнула Диана с нескрываемой грустью. — Но здесь безопаснее, поэтому я остаюсь.

Альфис знала, что ее родители были на всех континентах, они могли бы бежать, куда угодно, но отказывались это делать, потому что на их плечах лежала важная работа в Министерстве Магии, они тоже вели бои в этой долгой войне. Даже на поездку в США они согласились не сразу. Беременная Порпентина даже продолжала ходить на работу, быть мракоборцем, подвергать себя опасности. Но к Рождеству она согласилась уйти в декрет после упорных уговоров семьи и письма от дочери, полного мольбы.

К декабрю Альфис окончательно стала хорошей ученицей и тихоней. Слизеринцы ещё подшучивали, когтевранцы смотрели то с равнодушием, то с пренебрежением, пуффендуйцы оставались лояльны, а половина гриффиндорцев успокоилась спустя месяц после того приключения. Семестр почти прошёл, и в ожидании поезда, который увезет ее к Рождественским каникулам, к семье, Скамандер отсчитывала дни в своём календаре, привезенным из дома.

Не самые утешительные новости из внешнего мира, приходившие все с тем же постоянством, уже перестали удивлять и вскоре будни пришли в норму: вечером девочка вновь делала домашнюю работу и тренировала Китча, а ночью читала письма мамы и папы и перебирала карточки из шоколадных лягушек. Впрочем, не такими уж и обычными казались будни.

Профессор Дамблдор почти перед самым отъездом исчез, оставшиеся уроки Трасфигурации в расписании заменили другими. В основном, поставили много уроков Травологии, так что один из тоскливых вечеров Альфис решила провести в теплицах, чтобы заранее сделать одно из заданий — зарисовать одно растение. До отбоя оставалось больше часа, когда она выдвинулась назад. А на обратном пути ее ждал неприятный сюрприз в виде мести от уже знакомых ребят.

Заводилой был в этот раз другой, а тот, которому Китч испортил одежду и вонзил клыки в пятую точку, стоял в стороне. Ещё несколько человек было за ними, но их лица девочка не успела рассмотреть и запомнить.

— Петрификус Тоталус! — раздалось из-за угла и, немного отлетев, Альфис упала в снег, выпустив из рук сумку с альбомом, карандашами, учебником и, что самое главное, палочкой. Сразу стал холодно и мокро, она могла едва дышать, паника мешала думать. — Ну вот и встретились, Скамандер! Теперь твой ненаглядный Дамблдор тебя не защитит! А ну, где твоя псина? Сейчас мы ему подправим обрубок его линялого хвоста.

Над ней раздались тихие смешки, и, поддавшись страху, Альфис и не поняла, как расплакалась. Больше всего она боялась, что обидят Китча, а не ее. Всей душой она желала и молила Салемских ведьм, чтобы хоть кто-нибудь был в теплицах или хоть краем глаза видел ее из окна. Враги посвистели, поманили собачку, а потом, убедившись, что Китча рядом нет, снова начали приближаться к ней. Слыша, как снег скрипит все ближе и ближе, Альфис начала мычать, пытаясь разжать зубы и закричать во весь голос.

— Петрификус Тоталус! Экспеллиармус! — завопил знакомый девчачий голос.

— Инкарцеро! — откликнулся ещё один, чуть звонче и взрослее, — Протего! Откуда только таких заклинаний набрались, а? Откуда, я вас спрашиваю!

— Альфис! — лицо Минервы, полное тревоги, показалось перед глазами, и Скамандер улыбнулась бы, но не могла.

Девушка, что подоспела им на подмогу, расколдовала первокурсницу, и та сделала глубокий вдох морозного воздуха, поднялась, зачерпнув снега в сапоги и мантию, отчего поежилась.

— Спасибо, — сказала она, быстро утерев замерзающие слёзы, — Если бы не вы...

— Это Помона, — указала Минерва на четверокурсницу. — Она с Пуффендуя, помнишь? Моя подруга. Помощница профессора Бири.

— Помню, — выдохнула Скамандер. — Спасибо. Ещё раз.

— Они знают больше, чем проходят на их курсе, — Помона поджала губы. — Так и знала, что родители учат их... Кое-чему неправильному, мягко говоря. Ты как, Альфис? Может быть, надо в Больничное крыло?

Заклинание попало в грудину, ребра едва болели, но девочка покачала головой, обнимая саму себя замерзшими мокрыми руками.

— Хватит тут стоять! — Минерва отдала ей подобранную сумку и повела в замок. — Ты сейчас заболеешь и пропадут твои каникулы в Америке. Надо рассказать профессорам и приструнить этих… мерзавцев!

— Эти змеи сами разболтают, — Помона просушила одежду первокурсницы заклинанием. — Но ты же не полезешь в драку снова?

— Посмотрим, — Альфис нахмурилась. — Они меня унизили. Они хотели обидеть Китча. Я не могу это так оставить! Почему они ушли безнаказанными? Я тоже могу бить исподтишка! Пусть на себе испытают все, что испытывают их жертвы!

— Альфис, это глупо! У тебя выговор, не забывай, — напомнила Макгонагалл. — Ты можешь рассказать директору, он больше не стерпит!

«Теперь твой ненаглядный Дамблдор тебя не защитит!» — вспомнила Скамандер и вырвалась из крепкой заботливой схватки соседки, смотря на неё и Помону едва ли не враждебно.

— Я не хочу прятаться за профессоров! За это меня и дразнят целый месяц! К тому же, Диппету сейчас не до меня. Никому нет дела, что сейчас происходит между учениками, Дамблдор пропал, учителя нервничают — в опасности их семьи и вся школа. Если некому разобраться с этими слизеринскими поганцами, то я сделаю это сама! — Альфис побежала в башню, перепрыгивая через одну ступеньку. В глазах стояли слёзы от гнева и обиды.

В практически опустевшей и полутемной гостиной она заметила, как ни странно, Барнабаса. Он сидел у камина, тяжело дыша, а в руках у него была уличная мантия.

— Барни! — воскликнула девочка, а друг, едва увидев ее, неожиданно испугался и убежал к себе. С удивлением Скамандер заметила, что он бледный и взъерошенный. — Да в чем дело?

— Альфис, мне надо тебе кое-что сказать! — Минерва, наконец, догнала ее. — Ты не можешь отомстить им, потому что... Там были ребята сразу с трёх факультетов. Слизеринцев было двое, ещё два когтевранца и... Один гриффиндорец. Мне жаль, Альфис, но ты не можешь с ними вот так просто подраться. Это грозит не только межфакультетской борьбой. Это уже борьба между своими. Поэтому лучше рассказать директору.

Девочка пораженно смотрела на дверь в спальню мальчиков, куда только что убежал ее друг. Ее светлые глаза заблестели в свете огня из камина, внутри что-то оборвалось. Она же не была глупой, могла сложить одно с другим, так что тут же все поняла.

— Все же из-за меня началось, — горько выдохнула Альфис. — Значит, мне и заканчивать.

В день, когда поезд снова приехал за ними, она не застала Роджерса на станции. В купе к ней никто не подсел. Она ехала домой одна, обнимая крапа, и до последнего не желала верить в то, что ее друг мог так поступить. Конечно, у него были причины. Но вдруг она ошиблась? Вдруг это было просто нелепое совпадение? Могло же быть другое объяснение тому, почему он теперь ее так боится и избегает...

— Как хорошо, что тебе можно верить, Китч, — Альфис обняла крепче любимого пса, тот засопел на ее руках. Сниффл не просыпался с тех пор, как его погрузили в купе, так что с ним говорить было бесполезно.

Когда они доехали до Лондона, Скамандер снова не нашла на станции своего, наверное, уже бывшего друга, зато нашла отца и бросилась в его объятия, тут же всхлипнув. Ньютон крепко прижал дочь к своей груди, ласково улыбаясь. Он забрал ее тележку, едва отпустив девочку, и вместе они снова перебежали сквозь стену. Где-то в чемодане в очередной раз после прибытия на платформу гавкнул пес. Ему было досадно, что он опять так и не увидел вокзал своими глазами.

Альфис сейчас хотела быть подальше и от Кингс-Кросса, и от Хогвартса, и от всего, что связано с этим. Ей хотелось домой, выпить маминого фирменного какао, поговорить с ней, потом с папой, потом увидеть и обнять всех остальных. Скамандер быстро утерла вновь выступившие слёзы и сжала отцовскую ладонь крепче.

— Все хорошо, — сказал Ньютон, улыбнувшись шире. — Ты уже дома, Альфис. Я никуда не денусь.

Девочка улыбнулась в ответ и кивнула. Она устала во всех смыслах, так что решила думать только о доме. Прыжок трансгрессии только сильнее утомил ее. На улице уже было очень тёмно, и Скамандер младшая не спала на ходу только потому, что успела подремать в поезде. Пошел мокрый снег, Лондон с голыми сырыми улицами вновь навел на нее тоску, и девочка, оглядываясь по сторонам, вспоминала замок, заметенный снегом, и снежные вихри за окнами, которым не было конца.

— Мы вернулись! — сказал Ньют, стряхивая с волос морось, и Альф не успела снять теплую мантию, как ее уже целовала мама, в один миг оказавшаяся рядом.

— Я так скучала! — сказала женщина, улыбаясь. — Я так рада, что ты вернулась.

— Я тоже, мам, — девочка обняла ее так крепко, как только могла. Она и в самом деле была рада увидеть, что мама встречает ее в хорошем настроении. — Как ты тут? С вами всеми все хорошо? Я так волновалась за тебя.

— А за папу ты не переживала, значит? — Ньют прошёл на кухню и забрал один кусок праздничного пирога, испеченного в честь возвращения Альфис.

— Переживала, но ты встречаешься только с животными. А мама ходила на работу, чтобы побеждать злодеев. Тебе же нельзя, мама, — снова нахмурилась девочка. — Теперь я здесь, чтобы защищать тебя.

— Да что ты! — искренне удивилась Тина, — И как же ты будешь защищать? Есть закон о использовании магии несовершеннолетними и я не хочу, чтобы ты его нарушила. И я не такая беспомощная, чтобы дать себя в обиду. Вот папа у нас может...

— Всего раз, — неловко вздохнул отец. — И я больше не хочу об этом говорить. Позор на мою полуседую голову.

— А что случилось? — весело спросила дочь, ухмыляясь, а потом донимала этим вопросом папу весь вечер и все следующее утро.

К счастью, тема быстро была забыта, когда настало время отправляться в Америку. Альфис обожала плавать на кораблях, но ее часто укачивало, как и отца. Как хорошо, что в море было, где опорожнить желудок, а затем снова бежать на палубу. Вдали снова показалась Статуя Свободы, и девочка не сводила глаз с горизонта, пока не настала пора спускаться вниз.

— Пожалуйста, будь осторожнее с чемоданом! — крикнула вслед мама, когда младшая Скамандер выбежала в порт с ценным отцовским кейсом в руках. — Мне хватило того, что случилось в двадцать шестом!

— Все будет отлично, — уверила дочь. — Быстрее, я хочу показать Рори, что умеет Китч! Он настоящий дрессированный пес-телохранитель-уничтожитель. Китч Гроза Слизерина готов вырваться наружу!

— О, Мерлин, дай мне сил, — прошептала Порпентина, а муж, помогающий ей спускаться с трапа, тихо усмехнулся, пряча взгляд, чтобы скрыть озорство в глазах.

Забота о рождественской ёлке была отдана дяде Якобу, его сыну и Альфис, которая с удовольствием показала бы с помощью магии, что умеет, но колдовать ей было запрещено и в Америке, к сожалению. Зато, ее палочка была с ней, а в Ильверморни их забирали на каникулы даже летом, а отдавали лишь тогда, когда волшебник станет совершеннолетним. Вообще, Скамандер рассказала кузену Рори много интересного о Хогвартсе, а потом они начали спорить с тетей Куинни, какая же школа волшебства все же лучше.

— Дисциплина! — твердила тетя, цепляясь за последний аргумент, хотя сама дисциплины, конечно, не особо придерживалась.

— У нас тоже дисциплина! А ещё у нас играют в квиддич! Спортивные матчи каждый сезон, прямо перед носом! И все учителя у нас — Мастера. Мой декан — сам профессор Дамблдор! — с гордостью поведала Скамандер.

В тот же вечер по всему миру разнеслась потрясающая новость, прекратившая все тревоги. Глоток свежего воздуха, вздох облегчения — подарок волшебникам всего мира от Альбуса Дамблдора. После преследования своего старинного врага Геллерта Грин-Де-Вальда, великому волшебнику удалось настичь его, и в ужасной дуэли победил именно школьный профессор, а не тиран Волшебного мира. Заголовки всех газет на следующее утро пестрили подробностями этого события. Грин-Де-Вальд посажен в собственную тюрьму, а Дамблдор стал главой Визенгамота, не говоря уже о приобретенном статусе Великого Волшебника.

Пока весь магический мир праздновал эту победу, Альфис не могла нарадоваться тому, что все, наконец, закончилось. Она и не вспоминала о том, что должен еще отгреметь последний гром.

Новый год Скамандеры встретили уже дома, в праздной Англии, где даже дышать, казалось, стало легче.

Свой подарок девочка убрала в чемодан, Китча посадила в клетку. Наконец-то она могла увезти его с собой открыто. Сниффл в последние дни оставался в Хогвартсе, у Дианы. Он устал летать туда-сюда, так что подруга вместо него присылала крепких и сильных школьных сов, готовых перелететь на любое расстояние. Подруги за каникулы успели обсудить и хорошие новости, и плохие. Единственной плохой новостью было то, что Барни, скорее всего, один из нападавших на Альфис. Обе девочки с трудом в это верили. Они разобрались бы с этим раньше, знали бы только адрес Роджерсов, чтобы спросить Барни напрямую. Барнабас им свой адрес так и не дал.

На станции семья Ньюта столкнулась с семьёй Тесея, его старшего брата. Говард тут же взял кузину под свою ответственность, чем обрадовал всех взрослых. Попрощавшись с родителями, оба младших Скамандера зашли в поезд за десять минут до отправления.

В этот раз кузен взял на себя обязанность найти им свободное купе, но нашёл занятое, где были его друзья. В лицо их Альфис знала, а по именам нет. Вот сейчас третьекурсник и решил их познакомить, раз уж случай, наконец, представился. Второкурсник с Когтеврана — светловолосый общительный Джошуа — оказался парнем веселым и вовсе не занудой, а вот молчаливый четверокурсник Николас, не выпускающий из рук книгу, был воспитанным книжным червем, и при этом оставался истинным гриффиндорцем с чувством юмора. Альфис подумала, что с Минервой он бы спелся, к тому же, соседка уже дружила с учеником с четвертого курса.

Затем настало время хвастаться своими подарками, и Говард с удовольствием начал рассказывать о своем собственном новом колдографе. Кузен пообещал сделать первую колдографию в школе, потому что ему хватило ума тащить с собой в школу этот сложный и хрупкий аппарат, который размером был больше его головы. Потом мальчишки подхватили захватывающую болтовню, и Альфис тоже развеселилась вместе с Китчем, прыгающим едва ли не до потолка. Пса как раз выпустили из клетки и играли с ним на полу, кидая ему листы бумаги.

Тем не менее, как бы ни было весело, Альфис никак не могла избавиться от навязчивой тоски. Все из-за одного единственного Барнабаса. Он тоже сейчас был где-то здесь, в поезде. Не со слизеринцами ли?

— Вы не видели Барни? — спросила она. — Он мой друг, тоже на первом курсе, тоже с Гриффиндора. У него черные волосы, темные глаза и говорит он мало.

— Ты про Роджерса, что ли? — кузен удивился. — А ты его здесь так и не встретила? Потерялись, что ли?

— Ага, — Альфис смущенно улыбнулась. Так улыбался ее папа, когда что-то недоговаривал и из-за этого выглядел неловко. К счастью, кузен сейчас был слишком занят разговорам с друзьями, чтобы заметить ее странное поведение.

Скамандер решила не говорить о нападении, раз уж никто ни о чем не догадывался. Ее семья тоже до сих пор была не в курсе этого происшествия, а если кто-то из школьников знал и помнил, то точно забыл после новости о победе над Грин-Де-Вальдом. Альфис говорила об этом на каникулах лишь с Дианой и вместе они размышляли, как им быть дальше.

— Говард? — где-то в обед позвала Альфис после долгих раздумий. — Научи меня нескольким защитным заклинаниям. У нас, вроде как, так и не появилось постоянного преподавателя, я сама заклинания по учебнику учу. Если бы не Китч в том коридоре, от меня бы мокрого места не осталось. Я хочу уметь больше, чем Экспеллиармус и Петрификус Тоталус.

— Знаешь, я тоже буду занят. У меня на третьем курсе еще и дополнительные предметы есть, как и у Нико, — кузен кивком указал на одного друга, а потом повернулся к другому. — Джош?

— Думаю, я смогу помочь, если будет время, но я не совсем уверен, что сам умею защищаться. Нам, все-таки, второй год с преподавателем не везет, — усмехнулся второкурсник. — Приходилось много наверстывать в библиотеке. Давай увидимся там завтра после занятий?

— Давай, — улыбнулась когтевранцу Альфис. — Если что-нибудь поменяется, я передам через Говарда или ты передай мне через него.

— Отлично, я теперь исполняю роль почтовой совы, — хмыкнул третьекурсник, но на него и не взглянули. Николя лишь усмехнулся, даже не отняв взгляда от книги.

Диана ждала у самых ворот Хогвартса, сидя на лавочке, где в начале года сидела вся троица плюс Говард, обсуждая тогда громкие новости. Теперь вокруг все занесло снегом, а маленькая фигура пуффендуйки смотрелась так одиноко, что Скамандер ругала себя всевозможными словами, что оставила подругу здесь одну, горевать и тосковать по теплым временам.

— Ты расскажешь мне об Америке больше? — у Шадис заблестели глаза.

— Даже покажу, что мне подарила тетя и ее семья, — Альфис похлопала по своему чемодану. — Смотри, Китч соскучился.

Крап прыгнул на Диану, взметнув за собой тучу снега и испачкав мантию девочки. Впрочем, та была не против, лишь счастливо смеялась.

— Я тоже очень скучала, Китч, — сказала она. — Идемте скорее. Опоздаем на ужин.

Для начала надо было занести вещи в комнату, поэтому подруги поспешили к башне Гриффиндора. Едва запихнув чемодан под кровать, Альфис быстро пришла обратно, чтобы не задерживать Шадис в чужой гостиной. Однако Скамандер заметила знакомое лицо и поспешила к нему, а не к Диане.

— Где Барни? — спросила девочка у однокурсника, живущего с Барнабасом в одной комнате.

— Его вещи здесь, — растерянно ответил мальчик. — А его самого я ещё не видел. Но я скажу, что ты его искала...

— Нет, не нужно, — Альфис махнула рукой. — Пусть это будет сюрпризом.

Ученик посмотрел на неё недоверчиво, но промолчал и прошёл дальше, куда и спешил по своим делам. Диана, стоящая неподалёку, подошла к подруге, закусив губу. Скамандер нахмурилась и в состоянии задумчивости начала щупать волшебную палочку, спрятанную в рукаве. Похоже, что Роджерс опять пошёл к слизеринцам.

— Может быть, он уже на ужине и мы разминулись где-то по пути, — пожала плечами Шадис. — Но я не видела, чтобы он входил или выходил, пока ты была у себя.

— Может быть, ты отвлеклась на секунду? Он нас избегает, мог тебя заметить и выскользнуть, пока ты не видишь его, — Альфис встряхнула головой, не желая больше думать об этом мальчишке, который так отчаянно притворялся демимаской (животным, которое могло становиться невидимым). Ей и без того проблем хватало. — Ладно, идем в Большой Зал. Есть очень хочется.

Пусть Скамандер и накупила кучу сладостей в поезде, ей все равно не терпелось сесть за школьный пир, где были десятки совершенно разных блюд. На ужине девочки надеялись встретить и своего бывшего друга, однако, как ни странно, его не было и тут. Кто же откажется от перекуса после долгой дороги? Только тот, кто объелся сладостей, но Барни, кажется, был не настолько богат. Он был довольно экономным. Альфис помнила, как во время их первого знакомства в руках он держал всего один галеон для трат на еду.

— Альфис, — шепнула Диана, — он сидит у самого края. Ты не будь к нему так строга. А то спугнем.

— Хорошо, — кивнула Скамандер, мигом найдя среди однокурсников темноволосого растрепанного мальчишку, сидящего снова в стороне от всех, незаметного с первого взгляда.

Сев рядом со знакомым, девочка и не взглянула на него, но почувствовала на себе взгляд, нутром почуяла волну напряжения, исходящую со стороны. Ей очень хотелось хоть взглянуть на него в ответ, но, держа себя в руках, она постаралась отвлечься. И удалось это слишком легко, ведь, когда присоединились все преподаватели, Альфис заметила среди них одного нового — мужчину в возрасте, но чуть старше, чем профессор Дамблдор.

— Во время каникул нам удалось найти вам преподавателя по Защите от Темных Искусств, — сегодня профессор Диппет был бодрее, чем первого сентября. Его даже с трудом можно было узнать. Альфис еще не забыла усталого и хмурого директора, который делал ей выговор, и такая разительная перемена для нее была очень даже заметна. — Прошу любить и жаловать, Сириус Блэк Второй. Сын директора Финеаса Блэка. Для вас он теперь профессор Блэк.

Среди учеников раздались аплодисменты вперемешку с тихой, но оживленной болтовней. Громче всех хлопал Слизерин. Когтевран же уверенно аплодировал чисто из вежливости. Альфис, хлопнув ладошами еще раза два, оглядела всех своих сокурсников. Старшекурсники еще шептались, но она сидела слишком далеко, чтобы услышать их среди этого шума. Барни рядом молчал, глядя то на нового профессора, то на учеников за разными столами.

Мужчина в возрасте, что теперь должен был учить их защищаться от нападений, поднялся, кланяясь всем преподавателям и ученикам. Его морщинистое лицо расплылось в вежливой улыбке. Черные прямые волосы с сединой на висках заблестели в свете волшебных свечей и факелов. Аплодисменты за столом Слизерина так и не утихали, пока сам профессор не поднял руку, прося тишины. Его беспрекословно послушались. Теперь, похоже, даже Диппет не имел такого влияния, в отличие от его нового подчиненного.

— Для меня это огромная честь, — начал профессор Блэк, когда ему дали слово, — учить юных волшебников такому важному предмету. Блэки имеют не последнее значение в истории этого учебного заведения, так что буду рад приложить к этому и свою руку, — губы снова расплылись в улыбке, бархатистый голос стал громче. — В такие неспокойные времена мы просто обязаны уметь обороняться. Обязаны трезво мыслить, принимать правильные решения. Уверен, что все мы сегодня сделаем верный выбор, — он поднял свой кубок, гордо вздернув подбородок, а потом уже вспомнил о профессорах, — как профессор Дамблдор, конечно! Сегодня стоить отметить его победу в важной битве. Передаю свое слово.

И быстро сел на свое место. Как-то слишком быстро, слишком внезапно он сменил свой тон, заговорив о победе своего коллеги. Гораздо большее внимание он уделил своей небольшой, но очень мягкой и четкой речи о правильном решении в наше нелегкое время. Альфис до сих пор слышала этот громкий навязчивый голос в своей голове, говорящий о верном выборе. Что-то было в этом такое, что заставляло ее жутко нервничать. Барни рядом снова задумался, уставившись в стол, и даже шевелиться перестал. Скамандер следила за ним краем глаза, пытаясь понять, что у мальчика на уме. Но, конечно, Роджерс оставался загадкой.

После ужина Альфис быстро настигла Диану у выхода из Большого Зала. Шадис тоже заподозрила во всем этом что-то неладное. Особенно ей не понравилась фраза о том, что Блэк очень рад приложить свою руку к истории школы. Само выражение "приложить руку" было не самым лучшим, однако преподаватель, наверное, именно это и хотел сказать. Имел в виду что-то нехорошее, но грандиозное. Чего-то другого ожидать от Блэков и не стоило.

— А что ты думаешь? — вдруг воскликнула Диана, когда Барни попытался незаметно пройти мимо. И убежать ему не удалось бы — девочка схватила его за руку.

— А что я думаю? — удивился тот, будто бы и не было всех этих дней молчания между ними.

— Давно мы уже не слышали ничего от тебя. У тебя всегда был ответ на любой вопрос, а теперь ты молчишь. В чем дело, Барни? — Шадис поджала губы. Альфис молчала, не отводя глаз от бывшего друга. Тот встретил ее взгляд.

— Я могу сказать вам только одно, — Барнабас подошел ближе, нахмурившись. — Будьте осторожны. Не нарывайтесь.

— Значит, я нарывалась? — заговорила Скамандер. — И поэтому за теплицами на меня напали?

— Да это тут причем! — зашипел мальчишка. — Это другой случай. Включите мозги, вы обе, и скройтесь! И лучше вам со мной не говорить.

Роджерс огляделся и убежал, вырвав руку из хватки Дианы. Альфис задыхалась от возмущения. Она и не пыталась вникнуть в слова знакомого, в отличие от Шадис.

— Какие мы важные стали! — крикнула она вслед, а потом яростно засопела. — Запустила бы в него каменной горгульей...

— Альфис, — тихо зашептала Диана, подойдя еще ближе. — Ты не понимаешь. Барни... Да, он стал тем еще мелким троллем, но он пытался нас предупредить. Он опять знает больше, чем мы.

— Почему я не удивлена? — нахмурилась девочка. — Все вокруг знают больше, чем мы. Говорили хотя бы понятнее, если хотят предупредить. Зачем загадки всякие загадывать? Сейчас мода такая — быть похожим на сфинкса? Может быть, этот гном хотел не предупредить нас, а просто приказал нам заткнуться и не рыпаться. Дружков своих защищает и свою собственную шкуру тоже. Нет уж, прежде чем послушать его, я хотела бы узнать больше.

— И как? — Диана усмехнулась. — Ты же не Барни с его-то источниками. Наверное, ему папа многое рассказывает, и ребята со Слизерина.

— У меня свои связи, — ухмыльнулась Скамандер. — Пока ехала в поезде, познакомилась с друзьями Говарда. Один из них когтевранец, второкурсник. Он точно знает больше, чем мы с тобой. И четверокурсник с моего факультета. Зануда, но ведь и Минерва такая же, а столько всего полезного может рассказать.

— Хорошо, я тоже попытаюсь, — Шадис поджала губы. — Может быть, Джоанна привезла новости? Или я могу спросить у нашей старосты. Она добрая и честная. А еще болтливая. Начнет говорить и не замолчит, пока все не расскажет.

На следующее утро Альфис поняла, что она совсем не готова к учебе. Едва поднявшись, девочка приняла прохладный душ. Родители упоминали, что это бодрит. От этого стало только хуже, теперь Скамандер мерзла. Завернувшись в свой пушистый мягкий шарф приятной расцветки ее факультета, девочка почувствовала себя лучше. Говард, едва кузина вышла из комнаты, что-то пошутил про нахохлившегося диринара. Чуть нахмурившись, еще сонная Альфис погрозила ему кулаком и прошла мимо, приглаживая шевелюру, которая не желала укладываться в прическу.

На завтраке она сидела рядом с Минервой и старостой, а те непременно поинтересовались, как там сейчас в Америке. Ну, когда она была там в последний раз, то запомнила только тихих напуганных волшебников, ждущих удара из-за угла. Зато повидала и много чего другого. Мама показала ей Центральный парк, к Рождеству его украсили по-особенному. Зато Альфис смогла рассказать об Ильверморни. Как и Рори, Скамандер немного приукрасила, говоря о Школе Чародейства и Волшебства Северной Америки. Староста тоже поделилась тем, что знала об этом заведении. Вроде как, его называли Новой Англией, потому что основательница была беженкой из Ирландии. Заговорив об этом, девочки увлеклись и так не поели толком. Но Скамандер и позабыла об этом, потому что на первом же уроке в новом семестре пришлось тяжеловато. К счастью, вместе с Минервой это удалось преодолеть.

— Мистер Блэк (я говорю о Сириусе, конечно), был одним из моих любимых учеников, — с улыбкой рассказывал Слизнорт любопытным студентам. Кто бы сомневался, подумала Альфис. — Знаете, вся семья Блэков была на моем факультете и все приходили или до сих пор приходят на мои дружеские вечера. Невероятно одаренные молодые люди, все до одного... Мистер Томас, у вас что-то пригорело, — озадаченно сказал преподаватель, прервав свою речь.

— Были бы тут его ненаглядные Блэки, Орион и Сигнус, лопнули бы от гордости, — тихо сказал кто-то из гриффиндорцев, а Скамандер прислушалась. Она и не подумала ни разу за три месяца обучения, что в школе могут быть представители такой важной семьи, хотя ей много раз об этом рассказывали.

Как-то раз, года два или три назад, когда девочка уже умела хорошо читать, ей довелось побывать в Министерстве на работе у мамы. Тина часто брала дочь с собой, когда не с кем было оставить младшую Скамандер дома, а на тот момент у нее еще были небольшие стихийные всплески магии, очень редкие, слабые, но рисковать мама не хотела. Альфис сидела в ее кабинете весь день, читая какие-то заумные книжки, разглядывая фотографии и отчеты на столе.

Каким-то образом в руки к девочке попала книга, конфискованная у кого-то неделей раньше. В ней рассказывалось о двадцати восьми чистокровных семьях, живущих и в это время. Книга была совсем новая, и младшая Скамандер подумала, что ее, наверное, изменяли и переиздавали столько же раз, сколько и папину. Когда Тина увидела, что читает ее дочь, то тут же забрала чтиво, но потом все же отдала.

— Если тебе это интересно, то читай, — сказала мама с трудом, а потом поджала губы. — Но эта книжка оказалась тут не просто так, милая. Здесь описаны лишь те чистокровные семьи, которые гордятся своей исключительностью так сильно, что зашли слишком далеко. Некоторые из этих двадцати восьми — семьи Темных волшебников, и они делают плохие вещи. Что ж, будет неплохо, если ты узнаешь о них больше, чтобы потом быть осторожной.

Будучи дочерью главы мракоборцев, младшая Скамандер знала, что такое Темные волшебники. Ей рассказывали много мрачных легенд про них. Истории, которые девочка слышала (точнее, подслушивала) от мамы после работы, заставляли сердце колотиться, как безумное, стоило лишь представить все это. Сторонники Грин-Де-Вальда, которые и творили все эти страшные дела, ясно дали ей понять, что Темные искусства — нечто ужасное и отвратительное, а Темные волшебники — худшие люди на земле.

Теперь Альфис вспомнила фамилию Блэк. Вспомнила, что они уже почти выродились, даже если женились на других чистокровных волшебниках и на своих родственниках, в том числе. Теперь несколько из них учатся здесь, а еще один, уже давно окончивший школу, преподает Защиту от Темных Искусств. Представитель семьи Темных волшебников преподает оборону от своего же стиля магии. Звучало странно и смешно, как сырая шутка. Теперь Скамандер поняла, что хотел сказать Барни, когда подруги поинтересовались его мнением о новом преподавателе. Мальчик сказал, что ситуация изменилась. Просил быть осторожными. Как же все должно измениться, чтобы Роджерс просил об осторожности только сейчас?