Гарри Поттер и чужие дети (джен)

К вечеру выяснилось, что Драко прочно застрял в Мунго, распутывая какое-то особо заковыристое проклятье. В районе полуночи Гарри сдался и упал спать в неприятно пустую кровать. Утром, убедившись, что Малфой уже наличествует на положенном ему месте, но спит беспробудным сном, он ушел в Аврорат, оставив думосбор с воспоминаниями о вчерашнем разговоре с Розье на столе в гостиной и надеясь, что сегодня-то вечером удастся обсудить упертого Яксли и придумать очередной план действий. Но реальность снова пошла поперек этих планов: в конце рабочего дня Гарри перехватила Гермиона. Пришлось слать Драко патронуса с предупреждением, что сегодня в коттедже снова ожидаются гости.

— Я изучила книги, которые дал мне Драко, еще немного информации нашла в архивах Министерства Магии. И еще кое-что мне рассказала Джинни, — Гермиона в упор посмотрела на Гарри, и он на секунду смешался. Впрочем, подруга тут же его успокоила:

— Под клятву о неразглашении. Джинни очень не хочет, чтобы об этом узнал кто-то из ее семьи. Но она меня убедила, что ритуал необходим.

— Как ты понимаешь, я рад это слышать, — кивнул Гарри, но тут же понял по лицу подруги, что проблема все еще не решена.

— Понимаешь, Гарри... — Гермиона на секунду замялась. — Не то чтобы я думаю о Драко плохо, но в сфере, в которой я сама не разбираюсь, и когда речь идет о моем ребенке... Для отторжения от рода нужен просто сильный чистокровный волшебник, верно же?

— Ну, вроде. Я-то тоже не эксперт, мы с Джинни полностью доверились Драко.

— Я обратилась к Андромеде. Подумала, что лишняя консультация мне не повредит, а если она меня не станет отговаривать, то, наверное, и согласится провести ритуал.

— И как?

— Она сказала, что ритуал нужен. Но что сама она еще не очень ладит со своим родом и поэтому не рискнет ничего делать без ведома старших Уизли. Я не очень поняла, но, в общем, вот так она сказала. С ведома и разрешения — пожалуйста. Но Джинни меня убедила, что это вообще не вариант...

— Да, пожалуй, — сочувственно покивал Гарри.

— Андромеда обещала меня не выдавать, правда, без магических клятв, — видно было, насколько Гермионе не по себе от этой игры в заговорщиков. — Тогда я обратилась к Невиллу, а тот свел меня с Августой. Гарри, она тоже сказала, что ритуал очень помог бы Рози, но лично она втайне от Уизли ничего делать не будет. И отдельно попросила — я бы даже сказала, потребовала — не втягивать в это Невилла.

Гермиона сделала паузу, порылась в сумочке, извлекла из нее платок и принялась рассеянно комкать его в пальцах.

— Я не думала, что это настолько серьезно. Кажется, я действительно не понимаю, во что ввязалась. И как ты думаешь, Драко согласился бы?..

— С Джинни вопросов не было, — осторожно ответил Гарри. История об отказах его тоже впечатлила. — Давай я сам у него спрошу, заодно узнаю поподробнее, почему все отказываются. Завтра-послезавтра встретимся, и я тебе все расскажу, хорошо?

Гермиона кивнула и поднялась. Гарри проводил ее в аппарационную и, как только она ушла, отправил Басси звать Малфоя домой.

— Итак, кто же к нам приходил? — спросил Драко, едва шагнув из камина. — Я имею в виду: это была активистка Грейнджер или миссис Уизли-младшая?

— Гермиона решила, что Рози нужно отрезать от рода Уизли.

— Значит, все-таки Грейнджер. Рад слышать, она мне более симпати...

— Ты можешь провести ритуал отторжения? — перебил Гарри.

— Хм, — вопрос Малфою явно не понравился. — А что, Грейнджер не пришло в голову попросить кого-то более благонадежного? У нее вроде есть друзья из чистокровных.

— Она обращалась к Андромеде и Лонгботтомам, — сказал Гарри, внимательно следя за реакцией Драко. — И та, и та ей сказали, что ритуал — правильное решение, но проводить его втайне от семейства Уизли отказались наотрез.

— Вот он, прогрессивный либерализм светлых! — в голосе Драко появилось столько яда, что Гарри забеспокоился, не прожжет ли он ковер под собой. — Все отринули ветхие традиции, никто не хочет знать ни о какой чистоте крови! А как доходит до дела, так все всё помнят и не хотят ввязываться! Хорошо хоть, беспринципный и на все готовый Малфой всегда под рукой!

— О чем речь вообще? Когда ты отрезал Джин...

— Джиневра — совершеннолетняя, к тому же помолвленная на тот момент женщина. Она и так в полушаге от выхода из своего рода, она сама приняла решение, и если что, объясняться с главой своего рода будет тоже сама. Хотя о чем это я, какой, к фестралам, глава из Уизли? Но формально род Уизли существует, понимаешь? И когда маглорожденная ведьма, которую не вводили в род, то есть, с точки зрения традиционного брака, взяли в семью не женой, а официальной наложницей младшего сына, вдруг решает отнять у рода уже признанное отцом дитя, помогать ей в этом — преступление. Всё равно что помогать в похищении ребенка.

— То есть ты тоже отказываешься? Ты-то ведь знаешь, что это не похищение, а спасение!

— Во-первых, когда это я отказался? — тон Драко полностью противоречил сказанному. — А во-вторых, да, бывает похищение с благой целью — похищение похищению рознь. Вот если бы тебя в детстве кто-нибудь украл у Дурслей, чтобы вырастить в нормальных условиях, — это одно дело. А если бы у тех же Дурслей кто-то отнял их собственного сына, чтобы воспитать из этого жирного чудовища нормального человека? И там и там цель благая, можно даже сказать — спасение. Но ты, наверное, улавливаешь разницу?

— Малфой, не темни. Я так и не понимаю, в чем суть проблемы.

— В традициях, Поттер! Повторяю еще раз и медленно: помощь маглокровке против пригревшей ее родовой семьи, да еще удар по самому дорогому: дети — это святое. Болтать о своей ненависти к делам чистокровных твой Рон может сколько угодно, а по факту есть прямо высказанная воля отца, который не хочет, чтобы его дочь отторгли от рода. Я с удовольствием устроил бы Визглю пакость, но не такого масштаба.

— Ага, — медленно кивнул Гарри. — Забавно. Рон нес чушь, но фактически был при этом прав: если ради помощи друзьям приходится поступаться традициями, то волшебник из родовой семьи предпочтет отказать друзьям.

— Да пошел ты! — яростно прошипел Драко, вскакивая. — Уши прочисти, придурок! Я уже согласился! Или я обязан плясать от восторга по этому поводу?

— Драко, подожди! — выкрикнул Гарри, всерьез испугавшись, что Малфой сейчас пойдет вразнос. Но тот только зло уставился на него, ожидая продолжения. Гарри перевел дух и заговорил уже спокойно: — Я неправильно начал. Мне недавно Люциус сказал, что очень не хотел бы, чтобы мне пришлось выбирать между тобой и собственным чувством долга.

— Что, прямо так и сказал? — Малфой изумился раздраженным тоном, но вполне искренне.

— Между моим представлением о долге и моими личными симпатиями — если быть точным. И мне кажется, в этом он был прав. Драко, я не хочу, чтобы ты выбирал между тем, чего хочу я, и тем, что считаешь правильным ты. Честно. Прости, что... В общем, я найду другой выход, правда. И я не собирался тебя ни в чем упрекать. Не злись на меня, пожалуйста! — Гарри попытался взять Драко за руку, но тот вывернулся и поспешно отошел к камину. Очевидно, дрова сейчас требовали самого пристального его внимания. Некоторое время поковырявшись в углях кочергой, он нетвердо фыркнул:

— Мерлин мой, сколько патетики!

Гарри молча ждал. Еще через пару минут Драко вернулся на диван уже в привычно-деловом настроении:

— Хорошо. Давай вместе думать. Если за пару недель не найдем удачного решения, тогда ты возьмешь меня под Империус или сделаешь еще какую-нибудь гадость, в результате которой я не смогу отказаться. Вынужденное или невольное деяние — это уже куда меньшая проблема.

— Договорились, — кивнул Гарри и прижал к себе ерепенящегося Хоря.

— Да погоди ты! — снова вывернулся тот. — С Грейнджер временно разобрались, теперь на повестке дня Слизерин.

— А что со Слизерином?

— Поттер-р-р-р! Собери мозги в кучу и сосредоточься! Ты мне оставил воспоминания, помнишь? Я их посмотрел и думаю, что Розье права. Яксли просто не поверит, что к помощи детям врагов не прилагается пожизненный ошейник с тяжеленной цепью. Я бы точно не поверил.

— Ну и что тогда? Я ей честно сказал, что не буду спасать взрослого парня против его собственной воли.

— Да все просто. Признай, что он тебя раскусил, и честно назови цену твоей помощи. Он будет счастлив узнать, что с него требуется не клятва, а всего лишь уйма денег или парочка артефактов... Надо мне вспомнить, что у них было такого, чем ты мог бы заинтересоваться.

— А как у Яксли с деньгами?

— Сейф опечатан, но дом стоит нетронутый, сам понимаешь. А у них была обстановка не хуже, чем у нас в мэноре.

— Раз сейф опечатан, значит, как только появится наследник, Министерство захочет получить штрафы и репарационные выплаты. Вот пусть и считает это платой за мою помощь.

— Я не слишком много общался с наследником Яксли, но очень надеюсь, что он не настолько дурак. Министерству — штрафы, а тебе лично?

— А я лично забочусь о всеобщем благе, так что попавшие в Министерство деньги воспринимаю как личную победу.

— Не прокатит. Просто поверь мне. Он только поймет, что ты держишь его за дурака, и насторожится еще больше. Думай про что-то более значимое и лично для себя.

На несколько минут в гостиной воцарилась тишина. А потом Гарри очень осторожно спросил:

— Отторжение Рози от рода действительно такое ужасное преступление?

Драко обернулся к нему, помедлил секунду и щелкнул пальцами:

— Кто осудит едва покинувшего школу мальчика-сироту за то, что он сделал ради спасения собственного дома, да еще по указке и под давлением целого Героя Британии? В случае, если все вскроется, ты подтвердишь, что обещал ему возврат поместья?

— Естественно!

— Да! Это должно сработать. И главное, у него не будет никаких вопросов, почему тебе нужен именно он. Потому что никто из чистокровных добровольно в такое не полезет, а ему некуда отступать.

— Сил-то ему хватит?

— Уизли настолько зачахли, что с Джиневрой я вообще не заметил сопротивления. Посмотрю, конечно, на этого Яксли, но, думаю, справится. В любом случае, я там буду присутствовать и страховать. Все будет нормально, но только если Яксли согласится.

— Завтра поговорим с ним?

— Не гони коней, Поттер. Еще даже нет официального решения по его повторному обращению. Возможно, случится мерлиново чудо и парень обойдется без твоей помощи. Но как красиво складывается, а?

Чуда, естественно, не случилось. Драко передал Максимилиану Яксли официальный министерский отказ, а на следующий день сообщил:

— Вот теперь пора. Декан Фарли слезно просит меня вправить мозги малышу Максу, который раскапризничался и ни за что не хочет писать мистеру Поттеру. Завтра вместе пойдем.

Разговор с Яксли начали с тройственной клятвы о неразглашении, уже этим заметно заинтересовав сумрачного парня. Выслушав их предложение — полное, с именами и без умолчаний, — юноша надолго задумался.

— Если я откажусь, мне светит Обливиэйт?

— Ну что вы, нам вполне достаточно уже принесенной клятвы, — проворковал Драко таким тоном, что стало ясно: Обливиэйт — это еще лучший вариант, для полной гарантии молчания могут и Авадой приложить. Впрочем, Яксли не дрогнул.

— У меня есть ряд условий.

— Мы внимательно слушаем.

— Первое: в дом я войду первым. До вас, до министерских чиновников.

— Нет, — Драко не стал объяснять свой отказ, а Максимилиану, похоже, и так все было ясно.

— Тогда я войду вместе с вами. Но без министерских и авроров.

— Чтобы не допустить расхищения имущества и вызнавания семейных тайн? — уточнил Драко.

— Именно.

— Это разумные опасения. Нет, до проверки дома и снятия поставленных там ловушек вы, мистер Яксли, в него не войдете.

— Глава рода Яксли, — холодно поправил Максимилиан.

Драко запнулся и явно покрутил что-то в голове:

— Последним главой рода была ваша матушка?

— Да.

— Тогда я вас понял. Да, вы будете в своем доме, и опасность лично вам вряд ли грозит. Но ваша неопытность может быть опасной для меня: вы по незнанию активируете ловушку, а удар достанется мне. Я обдумаю, как этого избежать. А пока — еще условия?

— Мне нужно, чтобы при ритуале свидетельствовал кто-то из Уизли, — при упоминании этого семейства Яксли каждый раз брезгливо кривился. — Мне наплевать на мнение их «главы», но я хочу, чтобы в случае конфликта они сперва отвлеклись на ренегата в своих рядах, а потом уже вспомнили обо мне.

— Именно этого мы планировали избежать.

— Мне свое здоровье дороже. Род Яксли сейчас не в том состоянии, чтобы я мог рискнуть.

— Могу дать Непреложный, что в случае претензий к вам со стороны Уизли признаю, что заставил вас, — впервые включился в разговор Гарри.

Яксли в ответ иронично покачал головой.

— И что они вам сделают, мистер Поттер? Осуждающе посмотрят? Максимум обругают в «Пророке», и то — если Министр позволит. Такие вещи не утоляют жажду мести. А на мне можно неплохо отыграться, даже если я всего лишь исполнитель вашей воли.

— Судите всех по себе, мистер Яксли?

— Не всегда. Но на моем факультете до сих пор помнят пакостный характер этой семейки.

— Мда. Зерно истины в этом есть, — предательски кивнул Малфой. — Мы обдумаем, что с этим можно сделать. Но позвольте уточнить, глава рода Яксли, если в этой части мы не найдем приемлемого для нас решения, будет ли это означать, что мы не договорились, и дальнейшее общение не имеет смысла?

Последние слова Драко прошипел так нежно, что молодой глава рода отчетливо поежился. Однако же он нашел в себе силы ответить почти спокойно:

— Это будет весьма прискорбно. Но, думаю, тогда мы вернемся к обсуждению других возможностей.

— Ценю ваше благоразумие, глава рода Яксли, — величественно кивнул Драко.

— Ты правда думаешь, что надо приглашать кого-то из Уизли? — спросил Гарри, когда они уже переместились домой и отправили Гермионе записку: «Решение найдено, занимаемся согласованием деталей».

— Во-первых, парень совершенно логично хочет подстраховаться. Ко всем нам будет куда меньше вопросов, если отторжение произойдет при одобрении кого-то из членов рода. Мне тоже так было бы спокойнее. Да и про уизлевскую склочность он всё правильно сказал, а после того, как Молли убила тётку Беллатрикс, я вообще не знаю, чего от них можно ждать. Но, объективно, кого можно позвать?

— Джинни, — пожал плечами Гарри. — Она, конечно, Поттер, но все равно член семьи Уизли. И вряд ли откажется.

— Она Поттер, — акцентировал Драко. — Она не из рода Уизли, так что Яксли не согласится. И потом, ты что, хочешь подставить собственную жену под истерику Визглей?

— Напоминаю, что вообще-то мы просто перестраховываемся. Ни про Джинни, ни про Билла никто ничего не узнал, почему с Рози будет иначе?

— Считай, что вот такой я перестраховщик, — огрызнулся Драко. — Ты так ни черта и не понял, Поттер! Речь о ребенке, а значит, все становится втрое серьезнее. Если хочешь знать, я опасаюсь и того, что через пару лет Грейнджер окончательно превратится в Уизли и выкатит претензии мне и Яксли, что ее обманом заставили навредить собственной дочери. Свидетельство хоть одного вменяемого Уизли было бы очень кстати.

Гарри только вздохнул. Вот когда уже Хорь поймет, что никогда и никому Гарри не позволит причинить ему зло? Действительно перестраховщик. Но вслух Гарри сказал другое:

— Тогда Билл, наверное. Он не хотел подталкивать Гермиону ни к какому решению, но помочь-то ей не откажется?

— Пожалуй, — кивнул Малфой. — Других кандидатов, собственно, и нет, вряд ли род Яксли потерпит предателя крови в ритуальном зале.

Разговаривать с Биллом решили в Гринготтсе, чтобы случайно не привлечь излишнего внимания кого-то из Уизли. Основным переговорщиком должен был выступить Гарри, по такому случаю удравший с работы на время обеденного перерыва, а в случае его неудачи планировалось вмешательство Малфоя в качестве тяжелой артиллерии с доводами из арсенала ликвидатора проклятий. Так что в банк они отправились вместе.

— Давно хотел подарить подопечному зачарованный кошель. Вот и займусь покупкой, пока ты будешь изображать дипломата. Как раз Рождество скоро, — обозначил свои планы Драко.

— Тедди? Ты в курсе, что ему всего четыре?

— В курсе. И мой долг как опекуна — позаботиться о том, чтобы наследник рода Блэк научился обращаться с деньгами. Да не дергайся ты, пока сделаю лимит на галлеон в месяц, а наполнение кошеля только в мелких монетах.

— Все равно это слишком много.

— Вполне нормально, Поттер. Будущему главе рода Блэк необходимо привыкать к тому, что деньги у него есть.

— Ты пытаешься избаловать моего крестника по собственному образу и подобию? — к концу фразы Гарри уже стало стыдно за переход на личности, но Драко не замедлил ответить симметрично.

— А ты пытаешься вырастить наследника Блэк по собственному образу и подобию? Хочешь, чтобы он одевался в обноски и не знал вкуса мороженого?

— Неправда, я пробовал мороженое!

— Магловское? Слышать не хочу об этом ужасе!

Гарри пришло в голову, что они спорят о воспитании ребенка, словно молодые родители, и он как раз собирался сказать об этом Драко, когда они миновали высокие двери гоблинского Банка. И тут выяснилось, что Билл сегодня нарасхват: он сидел в углу на диванчике для посетителей, а рядом с ним сидел загорелый и оживленный Чарли Уизли. Тот первым заметил вошедших, несколько секунд пристально рассматривал их, а потом приветственно помахал рукой. Гарри в ответ тоже махнул ему и Биллу и тут же изобразил, что у них с Малфоем тут дело на сто тысяч галлеонов, и пока они оба страшно заняты. Вызывать Билла на серьезный разговор в присутствии Чарли совершенно не вписывалось в план.

— Любопытно, — пробормотал Драко тихо. — У нас есть еще один кандидат в добровольцы. Чарльз Уизли тоже чист.

— Точно? Как ты это вообще видишь с одного взгляда?

— Так же, как с одного взгляда отличаю аристократа от плебея.

— Кто о чем, а сиятельный наследник Малфой о...

— Добрый день, господа волшебники. Чем могу помочь? — прервал их гоблин-администратор. Гарри умолк и дальше только слушал, как Драко подробно описывает, какой именно кошель ему необходим. От этого увлекательного действа его отвлекло прикосновение к локтю.

— Привет, ты же не занят? Пойдём поболтаем пока на воздухе?

Оказывается, братья Уизли уже закончили общение, Билла не было видно, а Чарли дождался согласного кивка «не занят» и в свою очередь кивнул в сторону выхода из банка.

— Заканчивай тут, жду на улице, — сообщил Гарри Малфою и последовал за Чарли. Они вышли из Гринготтса и устроились в нескольких шагах от него за накрытым согревающими чарами уличным столиком ближайшего кафе.

— А я и не знал, что ты в Англии!

— У меня скоро День рождения, ма очень просила отпраздновать с семьей. Я взял небольшой отпуск, чтобы подольше погостить. На Рождество-то я точно не приеду, у нас там Гебридская Черная кладку досиживает, через пару недель где-то вылупятся, а им... Тьфу, извини! Меня Билл сейчас раз десять одернул, чтобы я разговаривал хоть о чем-то, кроме этой кладки! — Чарли виновато хохотнул.

— Лично я не против! И про кладку давай, и как там вообще?

Делами заповедника Гарри интересовался давно и неподдельно. С тех пор, как однажды побывал там вживую и был очарован дикой красотой его обитателей — и драконов, и драконологов. Заповедник что-то делал с людьми: делал их чем-то неуловимо похожими друг на друга и словно превращал в существ иной, благородной расы. Впрочем, возможно, это просто горный загар и шрамы?

— В заповеднике? Да отлично все! Я вообще не помню, когда у нас было так хорошо с финансированием, — поделился радостью Чарли. — Вот домики новые организовали, маленькие, каждый на двоих-четверых, и разбросаны по всей территории, чтобы, если ЧП, всегда кто-то был более-менее рядом и успевал добежать. Я в таком вдвоем с парнем румыном живу.

Гарри показалось, что Чарли как-то странно на него смотрит. Впрочем, через секунду стало ясно, что вовсе не показалось.

— Мы с моим соседом очень дружны, Гарри. Нам удобно не только жить в одном доме, но и спать в одной кровати.

— Оу! — сказал Гарри. Помялся под выжидательным взглядом Чарли и спросил: — Мне полагается как-то особо на это отреагировать?

— Да нет, наверное. Я просто хотел сказать, что немного представляю, как такая дружба выглядит со стороны. И я считаю, что лезть в чужую дружбу — последнее дело. Но, понимаешь, Джинни — моя любимая маленькая сестренка. Очень боюсь, не обидел бы ее кто.

Чарли продолжал улыбаться, но взгляд у него был такой... Ну, драконы под таким взглядом, наверное, сразу строятся парами, как первогодки в Хогвартсе.

— Джинни в курсе, как и с кем я дружу. И мы с Джинни оба считаем, что человек может дружить с кем хочет. Именно благодаря такому взаимопониманию у нас самая крепкая, самая образцово-показательная семья в Британии, — отчеканил Гарри, который драконом не был и строиться не собирался.

— Я не то чтоб сомневался в тебе, — вопреки словам взгляд Чарли все еще пробивал в Гарри дыры размером с кулак. — Но ты уверен, что Джинни правда считает так же?

— А ты у нее самой спроси, — зловеще предложил Гарри. — Только учти, когда с вопросами о ее — нашей — личной жизни к ней приставал Рон, он потом ходил с фингалом. И если Джинни не справлялась сама, то звала меня подержать братца, пока она будет бить. А я не имею привычки отказывать жене, когда она просит меня о помощи.

— Понял-понял! — Чарли примирительно поднял руки, но тут же добавил: — Только ты учти, к вопросу об образцовых семьях, ма не слезет с Джинни в плане внуков.

— Пока у Джинни квиддич, и он не подразумевает внуков для Молли. А потом мы планируем, обязательно! — вот тут Гарри почему-то начал оправдываться. Но голос Малфоя немедленно пресек эти настроения:

— Всегда приятно, когда есть тот, с кем можно обсудить самое интимное, не так ли? — дружелюбно сказал Драко, отменяя на себе дезиллюминационное.

Чарли смотрел на него настороженно, но без враждебности. Драко подтянул третий стул, устроившись ровно между Чарли и Гарри, тут же подозвал официанта, подождал, пока все огласят свои заказы, и только тогда заговорил снова:

— Так вот, как я уже сказал, приятно иногда поговорить о самом личном. Чарли, я ведь могу вас так называть? Скажите, Чарли, давно ли вы избавились от семейных проблем клана Уизли?

— Не понимаю, о чем речь, — вот теперь во взгляде рыжего появилась неприязнь. Драко же подпер щеку кулаком и оглядел его снисходительно-скучающим взглядом.

— Чарли, я — ведущий консультант по родовым проклятьям при Мунго. Я вижу природу проклятья, и я вижу, когда проклятье есть, а когда его нет. Также хочу напомнить, что это вы первым решили, что самые бестактные вопросы допустимы, если это связано с благополучием вашей родственницы. Сейчас речь тоже о проблеме одного из Уизли. И вы могли бы помочь ее решить.

Чарли наморщил лоб, изображая мучительное усилие мысли, и обратился к Гарри:

— Ты понимаешь, о чем он?

Гарри кивнул:

— Ты знаешь, что род Уизли сам себя проклял? Так вот, на тебе этого проклятья нет.

— Род Уизли сам себя проклял? — медленно проговорил Чарли. — Это кто тебе такое сказал?

— Я сказал, — отрезал Малфой. — И дискуссию о правдивости этого факта я хотел бы отложить на потом, желательно, навсегда. Вы как-то избавились от этого проклятья, и это вряд ли могло случиться незаметно для вас. Вот этот момент меня и интересует. Если, конечно, вас беспокоит благополучие родственников, помимо сестры.

Уизли задумчиво позвенел ложечкой в бокале с глинтвейном.

— Допустим. Возможно, то, о чем вы говорите, произошло в мой первый год в заповеднике. Когда я только приехал туда, тогдашний его директор совсем немного со мной поговорил и неофициально предложил бросать эту затею сразу. Сказал, что я не смогу поладить с драконами. Я, естественно, сказал, что это мы еще посмотрим. Григор — это директор — согласился оставить меня практикантом, но упорно не допускал до работы с драконами. Я все время был где-то, где они редко появляются. И все равно минимум раз в неделю получал ожоги. Драконы действительно меня не любили и старательно это демонстрировали. На третий месяц я почти сломался. Ну действительно — как работать-то, если половину времени я провожу в лазарете? Уже практически обходил свой участок прощальным кругом, когда меня нашел старик Дэнуц — это самый старый из драконологов — и наговорил всякого, тоже что-то о плохой судьбе рода, а закончил тем, что драконье пламя сжигает все и прогоняет тьму. Что мне надо перетерпеть, а каждый ожог — это благословение. Звучало странно, но почему-то чертовски убедительно, а мне тогда было немного надо, чтобы передумать и остаться в заповеднике. Еще полгода я так и ходил вечно копченый, упорно надеясь не пойми на что. А потом Китайский Шар чуть не сделал из меня полноценное барбекю. Когда меня выпустили из лазарета, я снова надумал уходить, уже просто жить хотелось, знаете ли. И тут ЧП: тот же Огненный Шар окончательно взбесился, ползаповедника в ожогах, а мне ни капли не досталось, хотя я под конец бегал у него перед самой мордой. И с тех пор всё — как отрезало. Неприятности бывают, конечно, но не чаще, чем с другими. Это было проклятье?

— Драконье пламя, логично... — пробормотал Драко. Выглядел он при этом откровенно потрясенным. — Да, это было проклятье. Как вы сами заметили, довольно неприятная штука, иногда смертельно опасная. И сейчас нам нужна ваша помощь, чтобы снять его с еще одного члена вашей семьи куда менее болезненным способом, чем это случилось с вами.

— С одного? — сощурился Чарли. — Почему не со всех?

— Потому что свобода воли. Думаю, дальше вам стоит поговорить с миссис Грейнджер-Уизли. Она лучше меня сумеет объяснить и ввести в курс дела. С вас — клятва о неразглашении, кстати. До следующего разговора со мной вы имеете право обсуждать этот вопрос только со мной, Поттером, Джиневрой Поттер или Гермионой Грейнджер-Уизли, как и упоминать о самом факте этого разговора. Поверьте, это действительно важно.

Чарли вопросительно посмотрел на Гарри, и тот активно закивал, подтверждая слова Малфоя.

После того, как клятва была произнесена, и Чарли, осознавший, что внятных объяснений здесь и сейчас ему не дадут, почти бегом покинул кафе, Драко, наплевав на довольно ранний час, заказал себе огневиски.

— Он чистый, Гарри! Все еще принадлежит к роду Уизли, но следов проклятья я почти не вижу. Очищать вещи от проклятий драконьим пламенем — это известная практика. Вещи очищать, не людей! Добряк этот старик-драконолог, Волдеморту впору. Ты хоть представляешь, сколько огня надо на себя принять, чтобы снять родовое, а потом еще регулярно очищаться от влияния своего больного рода?

— Не представляю и представлять не хочу! — в свою очередь поежился Гарри. — Я бы удрал в первый же месяц и слушать бы никого не стал. Но Чарли с детства очень любит драконов...

— Вот уж не дай Мерлин так любить, чтобы так подставляться! — пробормотал Драко. Потом осекся, мельком глянул на Гарри, обреченно вздохнул и залпом допил огневиски.

Следующий день был субботним, и с самого утра в коттедж зачастили гости. Первой во время завтрака появилась сова с коротким письмом от Чарли: «Все понял, предварительно согласен. Но хотелось бы знать, что от меня требуется, поскольку Гермиона не в курсе». Как раз когда Драко сел писать ему ответ, в кухню, заранее хихикая, влетела Джинни и сразу грозно нависла над мужем:

— Что ты сделал с Чарли, признавайся? Он вчера позвал меня поужинать, а когда мы сели, сходу заявил, что если его вопросы окажутся бестактными, он сам постоит смирно, и не надо звать Поттера!

— И что, постоял? — искренне заинтересовался Гарри.

— То есть что за бестактные вопросы он мне задал, ты уже и так в курсе. Сам-то ты его не побил, я надеюсь? Чарли — лучший из моих братьев, имей в виду!

— Потому что живет дальше всех? — уточнил Драко, и Джинни показала ему «Бинго!».

— Чарли с драконами управляется, думаешь, в драке с ним у меня были бы шансы? — самокритично удивился Гарри.

— Ладно, верю. Знаешь, на самом деле это так здорово, что хоть кто-то из семьи теперь все про меня знает и не осуждает! — Джинни улыбнулась, сгоняя с лица мелькнувшую было печаль, и тут же переключилась на другую тему:

— Для ритуала действительно нужно участие Чарли? Почему?

— Подробности для всех сразу! — пресек ее поползновения Малфой. — Сегодня будем собирать военный совет.

Джинни недовольно фыркнула, но от Гарри отстала.

Общий сбор назначали на два пополудни, поскольку у Малфоя с утра еще были дела в Мунго. В его отсутствие появилась Гермиона и тоже попробовала заранее узнать подробности. В результате они с Джинни сцепились языками на полтора часа, а потом Гермиона умчалась обратно в Нору кормить Рози. И уже ближе к двум из камина почти подряд появились Чарли, Малфой и Гермиона.

Председательство на этом совете присвоил себе Малфой и начал с вступительного предупреждения:

— Вопрос «почему с Джиневрой все было просто, а с Розой так сложно», я прошу оставить за кадром. Так надо, мы с Поттером выбрали тот вариант, который лучше всего подходит к данной ситуации.

И только потом принялся рассказывать, как будет происходить ритуал и что требуется от участников. Фамилию Яксли он благоразумно не называл — более того, прямо сказал, что собирается оставить в тайне личность волшебника, который проведет ритуал.

— Отказы леди Блэк и леди Лонгботтом достаточно ясно намекнули, что эта роль не из приятных. Мы с Поттером хотели бы минимизировать риски для нашего общего знакомого, согласившегося на нее.

Гарри испытал мимолетную злость, глядя, как понимающе кивают Гермиона и Чарли. Выучка Ордена Феникса во всей красе: достаточно уверенным тоном произнести волшебные слова «вам не надо об этом знать», и все вопросы снимаются автоматически. Интересно, Молли произнесла это заклинание, когда Гермиона спрашивала ее о причинах «семейной болезни» Уизли? Тот же Драко называл такие разговоры «режим шампиньона»: держать в темноте и кормить навозом. Впрочем, сейчас эта привычка обоих Уизли была только на пользу делу: о полулегальном вскрытии опечатанного темного поместья той же Гермионе знать совершенно точно не стоило.

Дальнейшее обсуждение прошло столь же гладко. В завершение Драко сказал, что для подготовки ритуала требуется некоторое время, и пообещал оповестить всех участников накануне, чтобы все успели морально подготовиться. На том Уизли и покинули коттедж. Джинни, конечно, осталась дома и, конечно, вытрясла из Гарри некоторые подробности, но имя главного героя тот ей все же не назвал — уж больно много неприятных воспоминаний было связано со старшими членами семейства Яксли. Джинни многое переосмыслила под влиянием Малфоев, но испытывать на прочность ее толерантность к темным семьям Гарри все же не хотел. Так что Джинни показательно надулась, посетовала, что муж у нее неправильный — даже на диван спать не отправить в знак немилости, — и ушла играть в дженгу с Малфоем. Эти двое играли в дженгу каждый раз, когда Джинни оказывалась дома, и что же Драко находил в этой простенькой магловской забаве, Гарри так и не смог для себя уяснить.

Оставшись один, он некоторое время думал о несправедливости мира: вот Малфоя Джинни и пытать не станет, и вообще, развлекает его своим обществом, пока бедный муж сидит в одиночестве! Осознав всю неправильность такого положения вещей, Гарри сгреб подушку и отправился спать на диване в гостиной, распихав с него играющих. А на возмущенные возгласы объяснил, что раз жена выразила желание наказать его таким образом, то он, как нормальный подкаблучник, немедленно смиряется со своей участью. И почему-то получил своей же подушкой от Малфоя и пальцем в ребра от Джинни. Через пару минут по гостиной летали перья от растерзанной подушки, шуточные заклинания и боевые вопли, а все серьезные дела и мысли были решительно отложены на завтра.