Multi-Matrix (джен)

В каждой женщине есть сила родить ребёнка. Желание любить, желание сберечь, желание нести эти чувства в будущее — вот что даёт Жизнь.

Наоми Армитаж, «Armitage III: Dual-Matrix»

Я — живое мыслящее существо, рожденное в океане информации.

Кукловод, «Ghost In The Shell»

Человеческое тело и разум состоят из бесчисленных составляющих, именно поэтому я являюсь уникальным индивидуумом с неповторимой личностью: есть лицо и голос, по которым меня можно отличить от других, но мои мысли и память уникальны только для меня самой, так же как и чувство собственного предназначения, и это лишь малая часть информации, которую я собираю и использую по-своему. Именно из совокупности всех мыслей возникает чувство собственного Я. И я знаю, что границы этого Я можно расширить.

Мотоко Кусанаги, «Ghost In The Shell»

Говорят, что вначале было Слово. И слово было: «Да будет Свет». И сила этого Слова была такова, что Свет был рождён.

Так, по крайней мере, говорят. Александр — «Шурик» — позволил себе, размышляя над очередной частью технического задания, не разделять «рацио» и «не-рацио», даже сочинил вот такую строчку:

$ sudo mount none /world -t worldfs -o light, darkness, umask=066

Ведь одно дело, например, — настройка и калибровка установок типа «кибер-нож»: без оных умные машины всего лишь упорядоченная груда высокоорганизованного металла, пластмассы, полупроводников и диэлектриков, способная в неумелых руках натворить немало непоправимого. Совсем другое — создать нечто, гораздо более совершенное, нежели искусственный интеллект. Хм… Живую систему? Пожалуй, да: это довольно неуклюжее словосочетание гораздо точнее отражало суть, нежели аббревиатура ИИ. Он обязательно поделится с Сергеем — «Электроником» — этой мыслью завтра, когда Эл вернётся из Международного электротехнического института. Вчера скинул сообщение, что везёт сюрприз от тамошних электрохимиков. Будем посмотреть.

Вот что у Шурика получилось в итоге:

$ sudo mount none /world -t worldfs -o light, darkness, umask=066

$ sudo mount none /world/terrain -t earthfs -o watersupport

$ sudo mount none /world/terrain/reservoirs -t waterfs

$ sudo mount /world/organic /world/terrain/flora -o umask=133,plants

$ sudo mount /world/organic /world/terrain/fauna -o umask=022,animals

$ sudo mount /world/organic /world/human -o umask=022,human

$ sudo chown -R god: human /world

$ sudo /world/bin/startx

$ exit⁽¹⁾

Блондин усмехнулся. Кто бы мог подумать, что, если отпустить самоконтроль, то всё сведётся к сюжету Книги⁽²⁾? Впрочем, баловство не баловство — а было в этом что-то. Что-то, которому кибернетик пока не решался дать определение. Повесить ярлык — это всегда успеется.

Сохранив полученное в отдельный файл, Александр направился к отсеку, где сейчас находилась доктор Коллайдер: сеанс завершён, нужно освобождать её от датчиков.

* * *

— Я… смогла ощутить что-то похожее на дискомфорт, и он был не моим. Как бы это сказать поточнее... — Виола потёрла правый висок: — При окончании сеанса связи пришло что-то вроде не огорчения, сожаления, нет — того, что ощущает дитя, когда его извлекают из тёплого тёмного места в яркий и холодный мир…

Они смотрели на друг друга внимательно. Затем уголки губ Александра приподнялись в намёке на улыбку:

—У меня есть информация, что Сергей уже в наших краях. Завтра он появится здесь. Думаю, что наработки наших зарубежных коллег-электрохимиков могут значительно помочь с обратной связью: у вас будет гораздо больше шансов гасить чужой дискомфорт и дарить чувство защищённости. Тем более, я хорошо помню, на что вам пришлось пойти, чтобы на самом начальном этапе воспринимать ИИ и транслировать ему — или ей — ритмы мозга, ощущения, эмоции, интонации.

— Ты имеешь в виду… — женщина задумчиво взяла в пальцы прядь своих иссиня-чёрных волос.

— Их, да, — Шурик кивнул и стал говорить медленнее, подбирая слова: — Признаться, мне было физически больно видеть, как вы тогда сознательно лишили себя части своей… красы и гордости, — быстро завершил он и замялся, уткнувшись взглядом в свои туфли. Затем ощутил ладонь, положенную на левое плечо, а правая аккуратно поднимала его лицо за подбородок, побуждая посмотреть в глаза. Он не стал противиться, и мягкая улыбка озарила лицо Виолы:

— Для меня очень ценно ваше неравнодушие, Саш. — Слова не были пустым звуком: «Биотех»⁽³⁾, выставлявший весьма серьёзные квалификационные требования к сотрудникам, взамен также давал многое. Например, высшую степень защиты, особенно для детей сотрудников. — Как там твоя мелкая?

Взгляд молодого мужчины за линзами очков потеплел:

— О, это настоящая егоза! Куда там хвалёным «энерджайзерам»! — Александр широко улыбался: — Говорят, что солнце всходит каждый день для добрых и злых. Если дети — это искры солнца, то мне всегда тепло: моя всегда со мной, — он провёл ладонью по нагрудному карману костюма, где находилось фото его дочки.

Тут в гетерохромных глазах женщины заплясали бесенята: такое бывало, когда она находила что-то особенно удачное. Поскольку Виола прекрасно читала «невербалку», Александр решал не тратить слова впустую и изобразил вопрос-удивление простейшим способом — приподняв и изогнув правую бровь.

— Слово! — пришёл ответ.

Через пару секунд пришло понимание:

— Искра?

— Да!

Она торжествующе улыбалась.

Слово было найдено.

* * *

— Мы самоуверенно твердим себе, что успеем зайти поговорить, перекинуться парой фраз, что успеем что-то сделать, что-то объяснить, что успеем услышать и быть услышанными.

Какой же это всё-таки благообразный бред.

А знаете, что самое противное? То, что ты ничего больше не чувствуешь. Ни-че-го. Словно выжжено изнутри то, на чём обычно произрастают ощущения и чувства.

Вот скажите, что делать, когда есть за что просить прощения, но — уже не у кого? А? Не знаете?

Вот и я не знаю.

Если ты слышишь, если ты есть — прости меня.

Я не буду прерывать то, что дано свыше — не имею права. Но имею ли я право быть услышанной?

Не смею надеяться. Я не вправе просить. Но я… я хочу задать вопрос, который гранично важен для меня. Ты — знаешь.

А пока… Я не буду ничего обещать. Обещание — сковывает, ставит в рамки, и в итоге оказываешься в замкнутом кругу, и если не выполняешь — начинаешь пожирать себя всё больше и больше.

Я — хочу — быть — полезной. Тобою обозначены пути, по которым, если следовать, я могу ею быть. Но не могу — и не хочу — обещать, что всё сложится сразу. Однако есть такое слово — ответственность. Ответственность за подчинённых — это ведь не просто о единицах, как у Маяковского в его «150 000 000»: «единица — ничто, единица — ноль». Это ведь про людей.

* * *

Человеческое сознание есть специфическая форма сознания, создающая модель мира и затем моделирующая его поведение во времени, оценивая прошлое и моделируя на его базе будущее.

Митио Каку, «Будущее разума» («The Future of the Mind»)

И я в утробе матерней образовался

в плоть в десятимесячное время, сгустившись в крови

от семени мужа и услаждения, соединенного со сном,

и я, родившись, начал дышать общим воздухом

и ниспал на ту же землю,

первый голос обнаружил плачем одинаково со всеми,

вскормлен в пеленах и заботах.

Премудрость Соломона 7:2-4

Основная функция фем-сингулон была — Защищать. Именно так, с большой буквы. И они защищали, свои города и своих родных, яростно и самозабвенно. И их гибель вызывала не смятение в рядах защищающихся, нет: каждая гибель Защитницы вызывала у окружающих безумную ярость и желание отомстить. И горе было нападающим!

Сейчас одна из них, в миру — доктор Коллайдер — женщина с гетерохромными глазами и чёрными — чернее антрацита — волосами, распущенными ниже плеч и обрамлявшими лицо и шею, сидела на скамейке в парке и баловалась: прихватила полными чувственными губами бархатное ушко устроившейся у неё на коленях воспитанницы — кошкодевочки.

— Ну-у, тётя Багира, щекотно же! — протянула и всхихикнула девочка. Фем выпустила из губ ушко и рассмеялась в ответ: мелочь в отместку пробралась хвостом под халат и пощекотала спину.

...За всё нужно платить, и за расширенные возможности тоже. Возможности быть сильнее и выносливее, дар чувствовать Зов, дар Защитниц, дар эмпатии — всё это имело свою обратную сторону. Фем могли создавать полноценные семьи, иметь родных, близких, детей, умели любить, переживать, ощущать боль потерь. Их семьи считались (и были) одними из наиболее крепких, создававшихся на континенте. Дар чувствовать был одновременно и своеобразным проклятием: если семья прекращалась (гибель, развод), то у фем были три выхода: либо уйти в стазис, выставив лишь аварийные маяки на случай нападения, и тогда, при активации, это были наиболее отчаянные и яростные бойцы; либо с головой уйти в работу, стараясь по максимуму загрузить себя. Третий путь был, если фем-сингулон не выбирала ни один из первых двух. Угасание. Постепенное и необратимое. Особенно дико и несуразно это смотрелось со стороны: когда сильная, умная и привлекательная женщина теряет интерес к жизни и переходит лишь к простому функционированию, выполняя повседневные задачи лишь машинально, даже эмоции имитируя. Особенно тяжело было знакомым этих женщин. А затем Защитницы, потерявшие семью и избравшие третий путь, однажды отключались. Навсегда. Жестоко, но факт: кому позволяется больше, с того и спрашивается больше. Так и здесь: кому позволено мочь больше, тот и теряет больше.

…Воспоминания, в которые погрузилась было доктор Коллайдер, чуть было не заставили сработать протоколы боевой трансформации, но волевым усилием этого удалось избежать, лишь глаза гневно полыхнули. Инстинктивно обняв притихшую кошкодевочку, тоже почувствовавшую что-то пугающее, чуть было не произошедшее с любимой тётей, фем вспоминала, как впервые встретила эту маленькую нэко, а если сказать больше — как вновь обрела смысл жизни, встала на четвёртый путь.

Ноовилльский университет⁽⁴⁾ одно время сотрудничал с корпорацией «Биотех». Как-то, идя по коридору и миновав пост охраны, Защитница почувствовала Зов. Больше всего в нём было отчаяния, страха, боли, безысходности.

Следуя, как сказали бы мы, земляне, наитию, она в два громадных прыжка преодолела расстояние до консоли управления камерами, вырубила охранника, коснулась полупрозрачных, переливающихся дымкой экранов и стала менять комбинации символов, задействовав дополнительные модули, ориентируясь на направление, откуда шёл Зов.

И, наконец, нашла.

Зов исходил из какой-то закрытой лаборатории, о существовании которой их не просвещали. Прозрачные трубки, приборы, установки, инструменты, некоторые из них откровенно наркоманского вида.

И посреди этого — прикреплённая к платформе маленькая нэко, до одури напуганная и заплаканная. Личико покраснело, каштановые волосы спутались, на руках и ногах были заметны синяки и следы от уколов. В смежной комнате четверо в халатах переговаривались. И в их разговоре прозвучала фраза:

— Через полторы минуты можно будет приступать к эксперименту.

Они. Собирались. Ставить. Опыты. Над ребёнком! Над ребёнком, пусть та и принадлежала к иной расе, отличной от человеческой!

У Защитницы вновь появился смысл жить. Жить, а не просто функционировать.

«Небесные врата»,— прошелестело на краю сознания. Боевая трансформация произошла за доли секунды. В следующий момент у поста охраны никого не было.

* * *

Ублюдков, а вернее, то, что от них осталось, перемешанное с крошевом, некогда бывшим той самой закрытой лабораторией, смогли распознать лишь по бейджикам, издевательски оставленным на самом видном месте. Позже выяснилось, что эти, с позволения сказать, люди работали на неуловимого и печально известного ван Хааке.

Вокруг «Биотеха» разразился скандал континентального масштаба. Одновременно на закрытый канал Защитницам Энклава и Грау-пи была сброшена кое-какая информация, и спустя время в государстве Грау и Энклаве стали пропадать люди, так или иначе связанные с ван Хааке и экспериментами, проводившимися в «Биотехе».

Познавшие ярость Защитниц уже не смогли рассказать ни о Защитницах, ни о их ярости никому.

* * *

Завибрировал наладонник. «Доктор Коллайдер, вас ожидают в департаменте…»

— Всё, милая, пора мне. Вызывают меня.

Кошкодевочка взглянула на женщину, потянулась к ней, клюнула в щёку, зарылась лицом в шикарные волосы и обняла сильно-сильно, затем отпустила:

— До вечера?

Фем в ответ прильнула губами к непослушным вихрам макушки и ответила:

— До вечера.

Нэко легко соскользнула, оправила платьице и помахала ладошкой:

— Пока-пока! — и побежала по направлению к Дневному Центру. Её опекунша улыбнулась вслед, собрала волосы, заколола и пошла по направлению к Университету, предварительно сорвав плод «горящего дерева» и положив в карман — греться. Учёбу для младшей и работу для старшей никто не отменял.

* * *

Виола спала неспокойно, ворочалась, тяжело вздыхала, и тогда из-под ресниц по щекам катились слёзы. Да, эта умная, привлекательная, сильная женщина плакала во сне. Она оплакивала то, что было и уже никогда не будет — свою семью: мужа и нерождённое дитя, так нелепо и страшно погибших в результате очередной атаки квинтессонов.

Создатели фем-сингулон вряд ли учитывали тогда, многие десятилетия назад, возможность и способность тех, кто изначально задумывался лишь боевыми единицами, эволюционировать и саморазвиваться. Физика сингулярности, постижение и развитие которой наиболее бурно происходило в государстве Либерестов, государстве Грау и Энклаве, не уставала преподносить всё новые и новые сюрпризы. Спустя годы после рождения первого биороида поколения «три-с-половиной», было признано рождение новой, созданной человеком, Вселенной. Так в системе Лаланд 21185 антропоцен вступил в свои права.

Биороиды были совершеннее в физическом плане, у них было на порядок больше нейронов и на два порядка больше возможных к созданию нейронных связей. Но, как и у обычных людей, у «третьих-с-половиной» были свои уязвимости. «Третьи-с-половиной», к числу которых относилась и доктор Виола Коллайдер, были однолюбами. Семьи «третьих-с-половиной» считались (и были) одними из наиболее крепких и устойчивых в стране. Спутников жизни фем-сингулон могли выбирать долго, но если выбирали, то — навсегда.

…Вместе с Россом Силибасом, Наоми Армитаж и их дочерью Йоко с Марса на Фунестис прибыл ещё один человек: высокий, темноволосый, поджарый, даже сухопарый, голубоглазый, с тонким носом и едва угадывающейся сеточкой морщин в уголках глаз, которая придавала им несколько смеющееся выражение. Мишель привлёк Виолу тем, что принял её такой, какая она есть: он видел её-обычную, он видел её боевую трансформацию и то, что происходило потом, что оставалось от щедро сыпавшихся на город дронов. Ей же было страшно оттого, что он, увидев её такой, попросту оттолкнёт её, но, к счастью, ошиблась: он принял её и поведал о своих скелетах в шкафу, дал понять, что тоже далеко не святой. Выяснилось и то, что Мишель принимал активное участие в спецоперациях против подпольных лабораторий ван Хааке, возомнившем себя, по меткому выражению Наоми, новым д'Анклодом.

Так двое из разных миров нашли друг друга.

Была вспышка сверхновой, а в ней — двое, ставшие единым целым.

Их счастье длилось недолго: квинтессоны, изучая «этих забавных белковых», спустили на город вместе с дронами то, что мы, земляне, назвали бы «грязными бомбами»: механизмы были буквально начинены сочетанием ещё неведомых фунестианцам химических элементов с неизученными доселе свойствами. От их излучения не спасали даже защитные радиопластические костюмы последнего поколения.

Боль, своя и чужая, жидкой лавой затопила тогда системы фем-сингулон, и та впервые за актив вошла в режим берсерка, или, как выразилась много позже Наоми, когда они, собравшись вместе, оплакали свои потери в войнах, «открыла «Небесные врата».

Пощады не было никому. Буквально проплавившись сквозь горы корпусов дезактивных дронов и того, чем стал поверженный квинтессонский урдар, Виола добралась до своей второй половинки.

Поздно. Радиация уже догрызала его. Гаснущим сознанием он успел лишь увидеть и позвать её.

Душераздирающий вопль отчаяния огласил разрушенный квартал.

Фем отдала бы всё, лишь бы её избранник выжил. Послав по всем каналам сигнал SOS, приступила к неотложным мероприятиям, на ходу формируя из своих систем жизнеобеспечение для Мишеля, параллельно не забывая и об искорке новой жизни, уже, как она знала, зародившейся и развивавшейся в ней.

И на улице, и в госпитале она была с ним до самого конца. А потом, неожиданно для самой себя, отрубилась.

Позже она жалела о том, что очнулась: пытаясь вытянуть двоих, не смогла — никого. Режим берсерка и последующее за ним истощение, из-за разогнанной до предела нейросети не ощущавшееся, сделали своё чёрное дело. Врачам пришлось сделать тяжёлый выбор. В итоге мать удалось спасти, ребёнка — нет.

«Нам очень жаль, миссис Коллайдер. Слишком жёсткое излучение, радиопластические костюмы последнего поколения не выдерживают! Признаюсь, мы впервые сталкиваемся с таким. Это воистину дьявольские разработки… Мы… не можем предотвратить то, что уже произошло, но мы можем и должны изучить их, чтобы к последующим подобным нападениям Ха'Гибборим быть готовыми. Это единственное, что мы вам можем гарантировать конкретно. Простите.»

После длительного периода восстановления перед Виолой замаячили три возможных пути дальнейшего функционирования. Очень соблазнительно выглядел первый — угаснуть и тем самым наказать себя за всё, за то, что не смогла. Не менее приемлемым выглядел третий — погибнуть сражаясь. Она выбрала второй, в память о тех кто ей был дорог, в память о тех, кто так же не успел и потерял в этой войне родных, выбрала для того, чтобы в будущем подобного не случалось.

Она поклялась в этом на могиле мужа и нерождённого малыша.

Клятва помогала ей функционировать дальше; фем прошла апгрейды. И вот, благодаря усилиям множества учёных, которых теперь невозможно было представить без биороидов и их потомков, был изобретён, прошёл двойное слепое исследование и запущен в массовое производство гамма-радиофаг . Первые партии, а точнее, модификации препарата были невыносимо отвратительны на вкус, но даже в таком несовершенном виде делали своё дело: связывали и выводили из организма радиацию, в особенности из костей скелета и из красного костного мозга. Помимо этого, наконец-то стала осуществляться мечта наставника Виолы — доктора Касибы. По его руководством научно-исследовательская группа, куда входила и доктор Коллайдер, разработала и начала внедрять фукамизацию. Да, в общем и целом она повторяла то, что было задумано в произведениях советских фантастов Стругацких: на ранних сроках беременности стало возможным выявлять и исправлять генетические отклонения плода, ответственные за развитие разного рода заболеваний, в том числе врождённых и неизлечимых.

…Боль от потери никуда не исчезала, просто потеряла накал почти до прозрачного уровня и, как сказали бы компьютерщики, «висела в процессах», прорываясь в таких вот памятных снах. Мишель был хорошим мужем и прекрасным мужчиной, и потому сны доктора Коллайдер нередко сменяли окраску на то, куда посторонним хода нет и быть не может, на то, что происходит и делается между двоими, то, от чего задыхаются от нежности, невозможной к высказыванию словами, когда стремятся раствориться друг в друге без остатка. Тогда к утру к засохшим дорожкам от слёз прибавлялась неудобная влажность в белье. Что поделать, было так и сейчас: память тела никуда не исчезает. Да и где ей исчезнуть, если с ним, да, вот именно с этим человеком ты могла позволить себе почувствовать себя слабой, спрятаться в его объятиях от всего мира, плавиться от его прикосновений…

«В тех сегодняшних книгах я видел фотографию — статуи фараона и его жены. Он — метров 20 высотой. Она — ему по колени. Стоят рядом. Такие вот масштабы. Иллюстрация оргазма во всей своей красе. А вы думали — потому что он такой великий? Ни х@#. Потому что он такой ласковый…»⁽⁵⁾

* * *

Сейчас у доктора Коллайдер вновь было ради кого жить, именно жить, а не функционировать. Проснувшись окончательно, Виола прислушалась. Юми мирно сопела в соседней комнате, и Виола бесшумно проскользнула в душ.

Стоя под контрастными струями, фем улыбалась. Прозвище «тётя Багира» получила именно от этой кошкодевочки, уже начавшей оформляться в девушку, любознательную и ловкую. Юми познакомила её с Котобусом — огромным гиперкотом, жившим в лесу в окрестностях Ноовилля. Их с Юми диада-ячейка к тому времени уже сложилась, а потому Котобус отнёсся поначалу к Виоле с вежливым изучающим любопытством. Виола нисколько не обиделась: ей тоже было интересно.

…В Дневном Центре Юми сдружилась с Йоко — дочерью Росса Силлибуса и Наоми Армитаж с Марса. Девочки за короткий срок стали не разлей вода и часто делились друг с дружкой переживаниями и впечатлениями. И вот однажды Йоко упросила Юми познакомить её с Котобусом. Та согласилась. Восторженного визга было выше гигантских секвой, росших в том лесу. Бедного гиперкота, несмотря на его нехилые размеры, затискали, загладили, а потом угостили плодом «горящего дерева». Юми заливисто хохотала, глядя на это зрелище. Потом, конечно, когда Йоко была всё же отправлена домой, стала Котобуса успокаивать. «И что такого люди находят в этих оранжевых кругляшах? — недовольно проурчал он, всё ещё дуясь, но постепенно успокаиваясь под умелыми ласками Юми. — То ли дело — мя-у-у-со…», — протяжно зевнул и мечтательно прикрыл жёлтые глазищи.

В общем, при возвращении домой из Дневного Центра, доктор Коллайдер узнала о Котобусе от своей воспитанницы. И вот, по прошествии не столь уж большого времени, она у него в гостях.

— Вижу, наша компания несколько заскучала, — обозначив улыбку, констатировала фем.

— Предлагаю охоту, — промуркотал гиперкот в ответ. И после несколько затянувшегося молчания пояснил: — Доктор, мы с Юми уже так два года оттачиваем навыки на мелочи. Но втроём с вами у нас есть возможность загнать более крупную добычу. Иногда, знаете ли, хочется мя-а-а-са, — протянул Котобус и хитро подмигнул.

Виола улыбнулась. Ей предоставили честь участвовать в настоящей охоте, подобной той, которую живописал древний Киплинг!

— Поскольку сегодня день сюрпризов, то я более чем склонна принять ваше предложение, уважаемый Котобус! — Её откровенно забавляла эта игра, а нейросеть достаточно разогналась, чтобы ощущать восторг. Но прежде всего нужно было соблюсти одно условие. Игра игрой, а лишние испуги никому не нужны. — Юми! — Кошкодевочка уже устроилась на спине у гиперкота, навострила уши и повернула голову в сторону тёти.

— Тебе нужно это знать. Смотри и, что бы ни увидела, ничего не бойся. — И запустила боевую трансформацию. Медленнее, чем обычно: требовалось не уничтожение врага, а наилучшая адаптация к имеющимся условиям окружающей среды.

Через несколько секунд, бывших для поражённых зрелищем гиперкота и кошкодевочки бесконечно долгими, на лесной подстилке стояла заключённая в антрацитово-чёрную с тёмными вставками монополиевую броню фем-сингулон поколения «три-с-половиной». Золотистый визор-щиток закрывал лицо.

— Тё-о-тя!.. — наконец, послышался восхищённый вздох. — Я и не знала, что ты — такая! — Юми знала о Защитницах от тёти Наоми и однажды видела холо, посвящённое спасению Маленькой Мику — дочери известной Мику Хацунэ — Защитницей из государства Либерестов, и вот теперь не могла насмотреться на одну из них вживую. Та потянулась, освободившись от привычного образа и нисколько не потеряв в гибкости.

— Что же, Маленькая Нога, выбирай цель!

Игра началась. Девочка послушно кивнула, легко спрыгнула наземь, достала из заплечника датапад и они с Котобусом, запросив данные тепловой съёмки, выбрали объект сегодняшней охоты. Затем передали датапад Виоле. Та скачала информацию и кивнула, отдав датапад назад.

— Это будет славная охота, — низким голосом пророкотал гиперкот.

И оказался прав.

…Он любовался бесшумностью, скоростью, эффективностью и — грацией, да, грацией фем-сингулон, а она, в свою очередь была приятно поражена тем, как эти двое слаженно работают в команде. Диаде, поправила она себя. Диаде.

Результатами охоты остались довольно все, особенно Котобус. Диада стала триадой, а во внутренний круг Виолы, где уже были прописаны Юми, семья Наоми, доктор Касиба и Ная — та самая Защитница из Либерестов, пополнился ещё одним членом — Котобусом, гиперкотом из ноовилльских лесов.

Уже дома, за ненавязчивым вечерним холо, лёжа на диване под пушистым покрывалом, доктор Коллайдер и её воспитанница делились впечатлениями от насыщенного дня.

— Тётя Виола, ты была настоящей Багирой, прямо как у Киплинга!

Восторг и восхищение кошкодевочки ощущались буквально кожей.

— И теперь я буду тётя Багира, да-а, Маленькая Нога? — промурчала в ответ фем, приобняв девочку, умостившую голову у неё на плече. Янтарные глазищи тут же встретились с карим и зелёным:

— А можно-можно-можно?

И комнату наполнил смех.

Так и появилась «тётя Багира».

1) http://bash.im/quote/406338

Вернуться к тексту

2) Бытие 1:1-28, 2:7

Вернуться к тексту

3) ru.21185.shoutwiki.com/wiki/«Биотех»

Вернуться к тексту

4) http://ru.21185.shoutwiki.com/wiki/Ноовилльский_университет

Вернуться к тексту

5) Юрий Бригадир, "Сердце Анубиса"

Вернуться к тексту