A Tribute to SAO. Алисизация. Хроники (джен)

Декабрь 380 года по календарю мира людей

— Кирито-кун, ты для меня всегда был и остаёшься самым настоящим героем. А ещё весельчаком, затейником... и неисправимым романтиком. Я так счастлива, что однажды повстречала тебя, — сбивчиво, неловко начала Асуна, стремясь поддержать своего парня.

«Герой поневоле», — вот исчерпывающее описание роли Кирито в этом мире. Искалеченный, с растерзанной душой, на полгода утративший связь с реальностью, в критический момент парень всё же нашёл в себе силы вновь подняться на ноги и встать на защиту невинных людей.

Ныне ужасы войны остались позади, с народами Дарк Территори был заключён мирный договор, но это отнюдь не сулило спокойные деньки и душевный покой. Императорские семьи и высшая аристократия, прогнившие насквозь и погрязшие в блаженной праздности, вовсе не спешили расставаться с собственным статусом и подчиняться новообразованному Совету мира людей.

Каждый день проходил в заботах и попытках найти наиболее гуманный выход, без резни и кровопролития. Ежечасно к Верховному мечнику Кирито являлись подчинённые с новыми докладами. Каждую минуту приходилось сохранять ясность ума и принимать новые судьбоносные решения.

Лишь после заката, когда часы на башне били «отбой», наступал недолгий период отдыха.

Асуна поднялась в их с Кирито покои на тридцатом этаже Центрального собора и обнаружила возлюбленного в ужасающем состоянии. Парень лежал на диване в позе эмбриона, сжимая в руках и между колен бело-голубой меч с изящной гардой. То был божественный артефакт «Голубая роза» — клинок его верного друга и напарника Юджио, погибшего в бою с Первосвященницей Администратор.

Стеклянный взор чёрных глаз был направлен куда-то в пустоту. Веки красные, ещё слегка важные от слёз, но всхлипов не доносилось. Не было слышно даже дыхания Кирито.

Асуна села на диван, аккуратно переложив голову парня с подушки себе на бёдра. Осознавая, что она единственная во всём мире, кому позволено видеть его таким — безутешным, потерянным, сломленным — девушка растерялась и не могла подобрать нужные слова.

Она начала говорить, но осеклась, не имея ни малейшего представления, что же нужно сказать. Потом запустила нежные руки в иссиня-чёрную шевелюру парня и продолжила хотя бы для того, чтобы разрушить эту звенящую тишину:

— Помнишь, как ты буквально украл меня после занятий в одну июньскую пятницу, посадил на свой древний мотоцикл и повёз куда-то далеко-далеко, ничего не объясняя? Лишь прокричал: «Держись!» — и добавил газу.

Молчание в ответ.

— Я до сих пор в мельчайших подробностях помню те выходные. Уже к ночи, измотанные, мы приехали в какую-то деревушку и сняли номер в рёкане. Из-за новолуния было темно, хоть глаз выколи, так что я понятия не имела, где мы. Лишь шум прибоя давал понять, что где-то совсем близко океан.

Тихий вздох.

— Наутро, по-прежнему ничего не объясняя, ты и вовсе завязал мне глаза платком, и, скажу честно, я немного напряглась. Ты же бросил короткое: «Верь мне, Асуна!» — и за руку потянул куда-то. Вначале мы шли явно по улицам, но затем стали медленно пробираться сквозь какие-то заросли. Мне это уже порядком надоело, я два раза споткнулась и чуть не упала. Но вот наконец ты остановился, выпустил руку, обошёл меня и со спины обвил руками. А затем прошептал на ухо: «Снимай повязку».

Кирито чуть дёрнулся, но вновь замер.

— Я сдёрнула с глаз платок... и обомлела. Моим глазам предстало место необычайной красоты! Буквально несколько метров песчаной отмели, у которой плескалась светло-бирюзовая вода, по мере удаления переходившая в бескрайнюю синеву. Скалы, спустившиеся прямо в воду справа, и плотные заросли слева скрывали этот уголок от посторонних взоров. Как же там было уютно!

Сняв левую руку с эфеса «Голубой розы», юноша потянулся к Асуне, и девушка на мгновение коснулась её своими двумя. Но парень тут же отдёрнул руку, вновь схватил артефакт и, будто наказывая себя, сжал кисти настолько сильно, что пальцы побелели. Асуна вновь принялась рассеянно перебирать непослушные прядки на голове возлюбленного и вернулась к воспоминаниям:

— Блаженное ощущение подпортила одна мысль, коварно вторгшаяся в сознание. «Кирито-кун, у меня же нет купальника...» — расстроенно протянула я, осознавая, насколько неполными будут впечатления, если не окунуться в этот жидкий бархат цвета аквамарина. Ты хитро хихикнул, выпустил меня из объятий, залез в рюкзак и извлёк оттуда свёрток. «Вот, держи, мне сестрёнка помогла выбрать», — пробормотал ты, неожиданно стушевавшись и покраснев.

Кирито приоткрыл рот, будто собираясь что-то сказать, но вместо этого лишь шумно выдохнул. Асуна подождала с полминуты и продолжила:

— Внутри оказался купальник! Белый, с красной оторочкой. Такой красивый! — сказала девушка и улыбнулась. — Один из моих любимых, конечно, но разве прилично дарить девушке такое? — игриво спросила Асуна и слегка толкнула голову парня.

«Ой, как неуместно», — тут же мысленно спохватилась она и расстроилась.

— Тебе, наверное, совсем не до моих воспоминаний сейчас... Но всё равно, ты знай: это был самый замечательный и романтичный день в моей жизни! И то синее-синее море до сих пор мне снится. Вот, — скомканно закончила девушка и замолчала.

Гнетущая тишина вновь повисла в комнате.

— Я меч... — вдруг начал говорить Кирито, но его голос дрогнул и прервался.

Тихий всхлип.

— Я мечтал показать Юджио море. Хотя бы через камеру, как Юи, — скороговоркой произнёс Кирито и умолк.

На бедро Асуне упала горячая капля, а за ней ещё и ещё. Слёзы продолжали литься, расплываясь по юбке. Дождавшись, когда их поток и всхлипывания утихнут, девушка шёпотом попросила:

— Кирито-кун, расскажи мне про Юджио. Каким он был?