A Tribute to SAO. Алисизация. Хроники (джен)

Сентябрь 379 года по календарю мира людей

— Юджио-о-о... Что там у нас дальше по расписанию?

Обеденный перерыв, которым делились пополам занятия в академии мечников империи Нолангарт, подходил к концу. Черноволосый парень уже закончил трапезу и теперь клевал носом, сидя напротив своего друга.

— Словесность, — коротко ответил напарник.

Юноша с шевелюрой цвета соломы, выгоревшей на лучах небесного светила Солус, сегодня опоздал на обед, выполняя упражнения своего наставника, и потому спешно уплетал второе за обе щеки.

— Давай я тебе помогу, — с лукавой улыбкой пробормотал сонный парень и неожиданно резво схватил сладкую булочку с подноса Юджио.

— И как в тебя столько влезает, Кирито? — с усмешкой отреагировал Юджио, уже привыкший к подобным выходкам друга. — Домашнее задание сделал?

— Не-а... Зачем вообще нам этот предмет, а? — начал по привычке ворчать Кирито. — Фехтование — вот что важно! Ну, священные заклинания тоже пригодятся, хоть они и скучные донельзя... Даже физподготовку я готов терпеть, но это... Это выше моих сил. Зачем нам красиво говорить и писать?

— Рыцари единства ведь не только стражи порядка, но и лицо Церкви Аксиом. Если они будут выходить на публику и что-то невнятно бубнить, это негативно скажется на авторитете Церкви.

— Всё-то ты знаешь, — буркнул черноволосый парень, дожевал булочку и картинно уронил голову на руки.

— Пойдём? — Юджио закончил обедать, вытер губы салфеткой и с тёплой полуулыбкой наблюдал за представлением Кирито.

— Угу... — ответил тот и нехотя встал из-за стола.

* * *

Монах Церкви Аксиом, который вёл занятия и по священным заклинаниям, и по словесности, энергично вошёл в аудиторию. На вид ему можно было дать лет двести, не меньше, но, несмотря на седину и морщины, он сохранял бодрость духа, а в глазах по-прежнему светился огонёк.

— Класс, это яблоко выращено в личном саду императора. Отведать хотя бы его дольку — величайшая честь. Тот, кто составит лучшее описание, получит его целиком, — сформулировал задание преподаватель и выставил на стол редкий фрукт. — У вас десять минут. Приступайте.

Кадеты послушно зашуршали листами бумаги и начали выводить медными чернильными ручками свои сочинения. Кирито не давался высокий слог, и потому очень хотелось подглядеть в работу Юджио, сидевшего рядом, но епископ Артемиус непрерывно курсировал между рядами, готовый в любой момент отвесить подзатыльник заклинанием ветророда. Кроме того, парень до сих пор не мог совладать с коварными перьевыми ручками, и на бумаге регулярно расплывались чернильные пятна, которые приходилось убирать заклинанием.

* * *

Отведённое время пролетело бессовестно быстро, и вот уже стопка работ лежала на столе учителя, а учащиеся по очереди выходили к доске и зачитывали их вслух.

— Кадет Кирито! — вызвал монах.

Парень поплёлся к доске, не предвещая ничего хорошего. «Ну, минута позора — и обратно», — успокоил он сам себя и начал читать:

— Это прекрасное красное яблоко выросло в императорском саду. Яркое и спелое на вид. Оно полно сладкого сока, и я очень хочу его съесть.

— Кошмар. Позорище. Первоклашки в нашей церковной школе написали бы лучше. Садитесь, кадет.

Под насмешки одноклассников Кирито направился обратно к своей парте. В общем гомоне особенно громко выделялись голоса Райоса Антинуса и Гумберта Жижека, заносчивых потомственных аристократов среднего ранга. Получив от епископа оценку «очень хорошо», они с самодовольными улыбками мысленно уже делили между собой заветное яблоко. Пребывая в отличном настроении, Райос даже попытался поставить подножку, но Кирито вовремя заметил и перешагнул.

«Смейтесь-смейтесь, пока можете. Я-то видел, чью работу епископ отложил самой последней», — вновь утешил себя Кирито и уселся за парту. Юджио легонько тронул его руку своей и встревоженно посмотрел на друга, словно спрашивая: «Ты как?» Парень сделал над собой усилие и выдал традиционную наигранно-бодрую улыбку во весь рот.

— Хочешь, я с тобой позанимаюсь? — прошептал Юджио, и Кирито кивнул.

Кадеты продолжали выходить и зачитывать свои работы, получая оценки от «посредственно» до «хорошо», и уверенность в собственной победе так и сочилась из Райоса и Гумберта. Наконец монах вызвал к доске Юджио, чья работа лежала последней. Юноша встал лицом к слушателям и слегка несмело начал:

— Словно заботливая мать, яблоня всё лето впитывала корнями силу богини Террарии, а листвой ловила каждый лучик Солус, чтобы отдать всё это своим детям — яблокам. Они росли и крепли, наливаясь Жизнью и природной красотой. Настало время урожая, и люди бережно собрали с ветвей эти ярко-красные фонарики, давая яблоне отдохнуть до следующей весны. И вот перед нами один из её плодов. Вобравшее в себя благословение богинь, это яблоко буквально светится изнутри, обещая райское наслаждение тому, кто его вкусит. Сладковатый аромат, источаемый нежной, гладкой кожицей, воодушевляет и манит, но в то же время приносит нотки осенней грусти. Природа увядает и засыпает. В награду за старания богини делятся с нами столь щедрыми дарами, а мы возносим им молитвы, прося, чтобы и в следующем году они были к нам благосклонны.

— Великолепно, кадет Юджио. Держите, оно ваше, — оценил работу ученика епископ, вручая яблоко. Пока светловолосый юноша, чьё лицо от похвалы стало не менее красным, чем яблоко, возвращался на своё место, Райос и Гумберт испепеляли его взглядами, полными ненависти. А Кирито на сей раз искренне, без натяжки светился улыбкой, испытывая гордость за своего незаменимого друга, с которым жил бок о бок вот уже почти полтора года.

* * *

Остаток учебного дня был наполнен фехтованием и другими упражнениями, так что обсудить произошедшее никак не удавалось. Лишь оказавшись вечером с напарником наедине, Кирито наконец-то смог выдать всё накопившееся:

— Юджио, ты такой... такой молодец! Эти гнилые аристократишки возомнили, что к их социальному статусу прилагается талант. А не тут-то было! Ты... ух! — от избытка чувств Кирито сграбастал Юджио в объятия и принялся гладить и трепать его мягкую шевелюру.

— Ки... Кирито, ну перестань, я же не ребёнок, — неубедительно воспротивился светловолосый юноша, смеясь и выглядя абсолютно счастливым. — Давай заниматься. Господин Артемиус задал два новых заклинания и сочинение на триста слов.

— Уй, не напоминай... Может, на ужин сходим сначала?

— Ты способен думать о чём-нибудь, кроме еды?

— Да! О фехтовании!

— А-ха-ха, Кирито, ты неисправим. Хорошо, позанимаемся после ужина.

— Не хочу-у-у... — начал комично ныть Кирито.

— А если за половину яблока? — подмигнув, спросил Юджио.

— Ну-у-у, разве что так... — протянул напарник, и они оба рассмеялись.

Кирито выпустил Юджио из своих цепких рук, и двое друзей направились в столовую.

Март 383 года по календарю мира людей

Он родился и вырос здесь. Босоногим бегал по ступеням и играл в прятки в близлежащем лесу. Укрывался от летнего зноя под раскидистой ивой на берегу и, конечно же, купался в пруду.

Вырытый во славу богини мироздания Стейсии и с высоты птичьего полёта формой напоминающий ползущую змею, этот пруд некогда был самым прекрасным водоёмом во всей Западной Империи, а ныне обмелел и затянулся илом.

От великолепного дворца, выполненного из ослепительно-белого мрамора, остались лишь руины. Лестница, спускавшаяся к пруду, превратилась в каменную крошку. Земля вокруг выжжена. И лишь каменное изваяние — полусидячий-полулежащий невиданный зверь с косматой гривой — величаво возвышается посреди разрухи.

Пошатываясь, некто в балахоне вскарабкался к постаменту и рукой коснулся лапы зверя. Капюшон был надвинут на самые глаза, и рассмотреть лицо, а тем более определить возраст было сложно, но показавшаяся морщинистая рука и нетвёрдая походка дали понять: незнакомец был очень стар. Жизнь покидала его, и дни старца были сочтены.

— Ну здравствуй, Ультор, — обратился мужчина к зверю и потянулся, чтобы потрепать того по гриве. — Вижу, и тебе досталось, — добавил он, переводя взгляд с трещин в туловище на опалённый зад зверя. — Сейчас, сейчас, я постараюсь разбудить тебя.

Гордый и непреклонный, он до конца остался верен своей единственной госпоже — той, что почти двести лет назад даровала его прапрадеду четверть мира, наречённую Империей Весдарат, — Первосвященнице Администратор. Он продолжал исполнять свой долг и после того как рыцари единства предали свою госпожу и переметнулись на сторону Кирито. Он сохранил свою веру даже в тот день, когда рыцарь единства Фанацио Синтесис Ту явилась во дворец, чтобы свергнуть его.

«Никогда, слышишь? Никогда я не подчинюсь вашему самопровозглашённому Совету и этому приблудышу Вектора, Кирито», — в сердцах кричал он, обнажая оружие.

Но враг оказался сильнее. Свет богини Солус, запечатанный в божественном артефакте Фанацио Синтесис Ту, испепелил всё вокруг, а он, император Ардарес Весдерат V, получил множество ожогов и был вынужден бежать.

— О, богини! — Ардарес воздел руки к небу в молитвенном жесте. — Верой и правдой служил я на протяжении десятилетий, но в одночасье лишился всего, и вот уже два года скитаюсь неприкаянным. Прошу, не откажите же в милости последний раз пообщаться с единственным, кто у меня остался.

Жизнь постепенно возвращалась в эти земли. Сквозь прожжёные плеши уже пробивалась трава, однако священной энергии вокруг всё равно было недостаточно для исполнения желания старца.

Но богиня Солус услышала его. Весенние тучи разошлись, и на сад пролилось благословение небесного светила.

«Какая ирония, — подумал мужчина, — один и тот же свет и лишил меня всего тогда, и придаёт сил сейчас».

Почувствовав приток энергии, Ардарес вытащил из-под балахона и сжал в правой руке золотую рукоять, склонил голову и начал шептать заклинание. С каждым произнесённым словом рукоять всё ярче наливалась свечением песчано-жёлтого цвета. Наконец старец поднял взор на зверя, взмахнул рукой и надтреснутым, но по-прежнему волевым голосом произнёс:

— Релиз реколекшн!

Божественный артефакт, кнут «Грозный рык» вспыхнул целиком, его кончик описал в воздухе дугу и издал громкий щелчок. Зверя на пьедестале тоже окутало сияние песчаного цвета. Трещины стали зарастать, туловище покрылось шерстью, грива заколыхалась на ветру. Невиданный в мире людей зверь, в котором жители Реалворлда без труда узнали бы льва, повернул голову к своему хозяину и слегка приоткрыл пасть, словно улыбаясь. А затем, будто домашний котёнок, спрыгнул с постамента и стал ластиться к старцу и кувыркаться у его ног. Ардарес свободной левой рукой потрепал шевелюру питомца, и тот довольно заурчал.

Кажется, в этот момент богиня Солус решила, что этого достаточно, и тучи вновь перекрыли поток света от небесного диска. Силы старца немедленно иссякли, и он упал навзничь, а лев свернулся клубком у ног хозяина и замер навсегда, вновь обратившись в камень.

* * *

Спустя десять минут в бывший дворцовый сад прибыли Верховный мечник Кирито, Вторая мечница Асуна и Фанацио Синтесис Ту, возглавившая рыцарей единства со смертью Беркули Синтесиса Вана.

После инцидента в поместье Кругера Нолангарта VI Кирито велел во всех владениях бывших четырёх императоров разместить оповещающие заклинания. Поэтому, как только глава заклинателей доложила о необычном всплеске священной энергии на территории дворца Весдерата, главы Совета мира людей немедленно сюда направились.

— Император Ардарес?! — изумлённо воскликнула Фанацио и потянулась к рукояти своей рапиры.

— Оставьте его, командир, — тихо произнёс Кирито. — Ему отведены считанные минуты.

Новые правители мира людей застыли в молчании. Вдруг от тела мужчины отделился силуэт, окутанный голубоватым свечением. Он с лёгкостью поднялся на ноги и встал спиной к главам совета. Сняв с портупеи кнут, он беззвучно им взмахнул, и золотистый силуэт Ультора отделился от статуи и занял место у ног хозяина. Дух Ардареса переложил артефакт в левую руку, а правой потрепал льва по гриве. Силуэты мужчины и зверя взмыли в небо, а их тела рассыпались на миллионы осколков и беззвучно исчезли из этого мира. С тихим ударом на каменную крошку упала золотая рукоять. Лишённый воспоминаний, кнут превратился пусть и в роскошно оформленное, но самое обычное по характеристикам оружие.

Кирито поднял бывший артефакт и задумчиво промолвил:

— Что ж... Даже у насквозь прогнивших, самых бессовестных злодеев есть те, кто их любит.

Декабрь 380 года по календарю мира людей

— Кирито-кун, ты для меня всегда был и остаёшься самым настоящим героем. А ещё весельчаком, затейником... и неисправимым романтиком. Я так счастлива, что однажды повстречала тебя, — сбивчиво, неловко начала Асуна, стремясь поддержать своего парня.

«Герой поневоле», — вот исчерпывающее описание роли Кирито в этом мире. Искалеченный, с растерзанной душой, на полгода утративший связь с реальностью, в критический момент парень всё же нашёл в себе силы вновь подняться на ноги и встать на защиту невинных людей.

Ныне ужасы войны остались позади, с народами Дарк Территори был заключён мирный договор, но это отнюдь не сулило спокойные деньки и душевный покой. Императорские семьи и высшая аристократия, прогнившие насквозь и погрязшие в блаженной праздности, вовсе не спешили расставаться с собственным статусом и подчиняться новообразованному Совету мира людей.

Каждый день проходил в заботах и попытках найти наиболее гуманный выход, без резни и кровопролития. Ежечасно к Верховному мечнику Кирито являлись подчинённые с новыми докладами. Каждую минуту приходилось сохранять ясность ума и принимать новые судьбоносные решения.

Лишь после заката, когда часы на башне били «отбой», наступал недолгий период отдыха.

Асуна поднялась в их с Кирито покои на тридцатом этаже Центрального собора и обнаружила возлюбленного в ужасающем состоянии. Парень лежал на диване в позе эмбриона, сжимая в руках и между колен бело-голубой меч с изящной гардой. То был божественный артефакт «Голубая роза» — клинок его верного друга и напарника Юджио, погибшего в бою с Первосвященницей Администратор.

Стеклянный взор чёрных глаз был направлен куда-то в пустоту. Веки красные, ещё слегка важные от слёз, но всхлипов не доносилось. Не было слышно даже дыхания Кирито.

Асуна села на диван, аккуратно переложив голову парня с подушки себе на бёдра. Осознавая, что она единственная во всём мире, кому позволено видеть его таким — безутешным, потерянным, сломленным — девушка растерялась и не могла подобрать нужные слова.

Она начала говорить, но осеклась, не имея ни малейшего представления, что же нужно сказать. Потом запустила нежные руки в иссиня-чёрную шевелюру парня и продолжила хотя бы для того, чтобы разрушить эту звенящую тишину:

— Помнишь, как ты буквально украл меня после занятий в одну июньскую пятницу, посадил на свой древний мотоцикл и повёз куда-то далеко-далеко, ничего не объясняя? Лишь прокричал: «Держись!» — и добавил газу.

Молчание в ответ.

— Я до сих пор в мельчайших подробностях помню те выходные. Уже к ночи, измотанные, мы приехали в какую-то деревушку и сняли номер в рёкане. Из-за новолуния было темно, хоть глаз выколи, так что я понятия не имела, где мы. Лишь шум прибоя давал понять, что где-то совсем близко океан.

Тихий вздох.

— Наутро, по-прежнему ничего не объясняя, ты и вовсе завязал мне глаза платком, и, скажу честно, я немного напряглась. Ты же бросил короткое: «Верь мне, Асуна!» — и за руку потянул куда-то. Вначале мы шли явно по улицам, но затем стали медленно пробираться сквозь какие-то заросли. Мне это уже порядком надоело, я два раза споткнулась и чуть не упала. Но вот наконец ты остановился, выпустил руку, обошёл меня и со спины обвил руками. А затем прошептал на ухо: «Снимай повязку».

Кирито чуть дёрнулся, но вновь замер.

— Я сдёрнула с глаз платок... и обомлела. Моим глазам предстало место необычайной красоты! Буквально несколько метров песчаной отмели, у которой плескалась светло-бирюзовая вода, по мере удаления переходившая в бескрайнюю синеву. Скалы, спустившиеся прямо в воду справа, и плотные заросли слева скрывали этот уголок от посторонних взоров. Как же там было уютно!

Сняв левую руку с эфеса «Голубой розы», юноша потянулся к Асуне, и девушка на мгновение коснулась её своими двумя. Но парень тут же отдёрнул руку, вновь схватил артефакт и, будто наказывая себя, сжал кисти настолько сильно, что пальцы побелели. Асуна вновь принялась рассеянно перебирать непослушные прядки на голове возлюбленного и вернулась к воспоминаниям:

— Блаженное ощущение подпортила одна мысль, коварно вторгшаяся в сознание. «Кирито-кун, у меня же нет купальника...» — расстроенно протянула я, осознавая, насколько неполными будут впечатления, если не окунуться в этот жидкий бархат цвета аквамарина. Ты хитро хихикнул, выпустил меня из объятий, залез в рюкзак и извлёк оттуда свёрток. «Вот, держи, мне сестрёнка помогла выбрать», — пробормотал ты, неожиданно стушевавшись и покраснев.

Кирито приоткрыл рот, будто собираясь что-то сказать, но вместо этого лишь шумно выдохнул. Асуна подождала с полминуты и продолжила:

— Внутри оказался купальник! Белый, с красной оторочкой. Такой красивый! — сказала девушка и улыбнулась. — Один из моих любимых, конечно, но разве прилично дарить девушке такое? — игриво спросила Асуна и слегка толкнула голову парня.

«Ой, как неуместно», — тут же мысленно спохватилась она и расстроилась.

— Тебе, наверное, совсем не до моих воспоминаний сейчас... Но всё равно, ты знай: это был самый замечательный и романтичный день в моей жизни! И то синее-синее море до сих пор мне снится. Вот, — скомканно закончила девушка и замолчала.

Гнетущая тишина вновь повисла в комнате.

— Я меч... — вдруг начал говорить Кирито, но его голос дрогнул и прервался.

Тихий всхлип.

— Я мечтал показать Юджио море. Хотя бы через камеру, как Юи, — скороговоркой произнёс Кирито и умолк.

На бедро Асуне упала горячая капля, а за ней ещё и ещё. Слёзы продолжали литься, расплываясь по юбке. Дождавшись, когда их поток и всхлипывания утихнут, девушка шёпотом попросила:

— Кирито-кун, расскажи мне про Юджио. Каким он был?