Дочь Диких Земель (гет)

Где оказалась, она сказать не могла. Да и имени своего толком не знала. Только оставалась память, что когда-то, в прошлой жизни, её звали «Генриетта». Да, «Генриетта Лилиан Поттер, отречённая Поттер, последняя из Певереллов». И была память о том, кто и что с ней сделал. Сожаления не было, даже боли не было — только предвкушение нового приключения. Новой жизни.

— Хм, так вот какой у нас потомок! Смотри, Мора, она в тебя пошла! — она резко развернулась, чисто интуитивно приседая — уходя от возможной магической атаки — и выставляя самый мощный доступный щит, который знала. Перед ней стоял… Ну, наверное, это был мужчина. Когда-то — или нет?.. Высокий, с матовой пепельно-серой кожей, даже на вид казавшейся очень прочной, с серо-белыми когтями на руках и, поменьше, на босых ногах, с длиннющим хвостом и… Рогами?! Демон?! «Не уверена», — подумала она.

Глаза-то были обычными, совсем-совсем. Разве что необычно-яркими, зелёными, как изумруд или первая весенняя зелень…

«Или Авада», — вспомнилось ей.

— Ещё и немного обученная и наверняка воинственная! — рассмеялась та, кого назвали Морой. — Она и на тебя похожа, особенно характером. Сам посмотри, — кивнул на неё мужчина.

«Обсуждают меня так, как будто меня тут нет. Ну я им устрою!» — пронеслось в голове. Беззастенчиво и настороженно разглядывая парочку, ещё мгновение назад стоявшую за её спиной, продолжая держать щит, она размышляла, что это, куда она попала и тот ли это мир, в котором ей надлежит найти дитя Смерти и помочь ему.

Мужчина с серой кожей был почти не одет, — если можно назвать одеждой боевой тартен⁽¹⁾ и мирно спящую за спиной двуручную секиру, по размерам большую самой бывшей Поттер где-то в два раза. На руках у него были слегка потрепанные перчатки без пальцев, видимо, из кожи, а на голове, помимо рогов — уложенные в спираль белоснежные, с красными, как кровь, прядками, волосы. Рядом с ним стояла девушка-совершенство: не больше метра семидесяти пяти ростом, ладно сложенная, пропорциональная, с фигурой «песочных часов», длиннющими белоснежными, даже седыми волосами, матовой чёрной кожей… Её глаза были чисто чёрного цвета и больше походили на Тьму, чем на обычные глаза. Острые кончики ушей — не «локаторов», как у других эльфов с картинок, а именно почти человеческих, заострённых — выглядывали из причёски. На ней был надет топ из кожи какого-то чёрного чешуйчатого создания, такой же тартен, как и у рогатого — правда, хвоста у неё не было, — и она тоже стояла босиком. За её спиной покоился лук, тул⁽²⁾ с налучьем⁽³⁾, а на поясе висела плеть.

— Вы кто такие? — настороженно спросила она. Ответом прозвучал смех: мужской, бархатистый и мягкий, и женский, мелодичный и переливчатый.

— Здравствуй, Дитя. Я — Мораг, а это мой муж — Азирафаэль. Мы — основатели рода Певерелл и, по совместительству, те, кому выпало несчастье быть заодно ещё основателями Поттеров.

— Как это так? — убрав щит и плюхнувшись от усталости на пятую точку, благо вокруг была какая-то подозрительно мягкая трава, она во все глаза уставилась на своих «именитых предков». — Ведь легенды гласят…

— Легенды — сказочки, придуманные предком Дамблдоров, — сплюнул на землю Азирафаэль. — Хочешь знать, как всё было на самом деле?

— Да, конечно, хочу! — почему-то не доверять этим двоим было… невозможно. Харизма, видимо…⁽⁴⁾

Далёкое-далёкое прошлое

Внемли, Дитя наше. Потому что это — история твоего Рода, пусть и в погибшем мире. Погибающем, но это дело времени…

Меня звали, зовут и, надеюсь, будут ещё долго поминать шёпотом — Азирафаэль. Я не ангел, я — Демон, из дома Каленхад. Мой Дом берёт своё начало в том мире, куда тебя отправила Покровительница Дома, Смерть. Я был воином, лишь только набирающим опыт, и для этого отправившимся в странствие по мирам. Как кандидат в Каратели Дома, из этого своеобразного «паломничества» я должен был вернуться с женой — или мужем, — оставив потомство во многих мирах, дабы Дом процветал и никогда не угас. Мир Пардос — тот, откуда тебя вышвырнуло ритуалом — был далеко не первым моим миром. На момент моего прибытия туда шла кровопролитная война между обнаглевшей, но многочисленной расой людей, и теми, кто нёс в себе магию. Это были эльфы, дроу, трау, берсеркеры, ульфхендары, огеры, урук-хаи, гоблины, гномы, кентавры, русалки, сирены, Истинные драконы, вейлы, фаэри, немногочисленные мелкие демоны, атланты и многие, многие другие… Основное противостояние шло между двумя на тот момент существовавшими континентами — Атлантидой, центром и опорой магии в том мире — и Пандорой, континентом Хаоса, который постепенно отступал под напором Магии. Я решил ввязаться в войну — конечно же, на стороне твоей матери, чистокровной Принцессы Крови из Дома Сумеречного Тумана, Мораг Элладриэль, третьей и самой любимой дочери могучей волшебницы Дану, которую люди ошибочно считали сидхейкой.

Магия для таких, как мы, — священна, и попытка людей если не подчинить, то уничтожить все её порождения была ужасна. В моих глазах — так тем более. Ввязавшись по дурости в стычку на Звёздных Островах — ныне их остатками являются Японские острова, — я сразу определил себя как лютого врага людей. Да и ввязался я лишь потому, что толпа людей, не меньше пятидесяти, теснила группу из трёх дроу и атланта с признаками некроманта, защищавшими двух беременных трау. По неопытности я не заметил отличий благородного на одном из не более, чем… м… Как же это у них?.. А, сержантов. Походя отрубив ему голову, стерев в кровавую пыль ещё с пять-семь людишек и положив немало подчинённых, порабощённых и лишённых самосознания магиков⁽⁵⁾, я обратил отряд в бегство. А после занялся лечением раненой дроу, которой и оказалась твоя мать. Естественно, сразу мне не поверили, так что под конвоем — к слову, состоящем из твоей матери и её родного брата, Принца Крови Нуады — меня отвели на Атлантиду, к тогдашнему её правителю, последнему из оставшихся в том мире Божественному Дракону, Кетцалькоатлю. Да, тому самому, которому впоследствии поклонялись шумеры, ацтеки, инки и майя. Лишь взглянув на меня, он предложил мне вступить в их войну и оттянуть победу людей на как можно больший срок, дав время всем, кто пожелает и сможет — уйти. Я согласился. Только я не учёл того, что у любого дракона странная логика, а у Божественных она и вовсе непонятная. Следующие его слова и для меня, и для моей жены, на тот момент ещё даже не знавшей о своей горькой участи, были очень… м… неожиданными.

Кетцалькоатль сказал мне: «А для того, чтобы ты и не подумал сбежать, я свяжу тебя узами нерасторжимого вечного брака. Мораг, дитя Да́ну, подойди ближе».

Вот так. С бухты-барахты, Владыка его задери, я был вынужден жениться! И на ком?! О том, что Мораг — Принцесса Крови, любимое дитя высшего светлого демона с генами дракона и слуа, что в принципе сочетается мало, с толикой признаков фаэри… Я не знал. И, пока я осознавал услышанное, натворил немного глупостей. На автомате я начал возмущаться: меня, демона-карателя дома Каленхад, истинного наследника Кун — а это ещё один Божественный Дракон — связать узами брака не пойми с кем, не дав узнать даже имени своей жены?! Да не бывать такому! За что и получил хвостом. По всей серокожей тушке, без излишних предисловий и сомнений. Кетцалькоатль мне ответил абсолютно спокойно, даже ласково, как нашкодившему ребёнку, пока я пытался с колен подняться да дыхание после его «а-та-та» выровнять. Он сказал: «Радуйся, несмышлёный, что тебе достаётся в жены дитя светлого высшего демона, любимица фортуны, имеющая в себе гены слуа! Ты берёшь в жены Принцессу Крови из Дома Сумеречного Тумана, и это не подлежит обсуждению». А потом обратился в дракона, обвил нас с Мораг кольцами своего по-змеиному длинного тела и дохнул огнём. Зелёным. С черными прожилками.

Мы с Мораг там и отрубились. А наутро, проснувшись в отдельных, выделенных нам в Казармах, покоях, первое, что сделали — подрались. Вся Атлантида с огромными глазами и еле сдерживаемым смехом наблюдала, как два полуголых, лохматых, не выспавшихся существа со следами очень бурно проведенной ночи, лупасят друг друга чем придётся, при этом обвиняя в смешных вещах. Хотя нам они смешными не казались. Это уже потом — и до сих пор — вспоминая, как Мораг, крича на меня: «Да у тебя член больше, чем боевой посох атланта! Мне БОЛЬНО было, ты, серокожая рогатая крыса!!!», бросала в меня проклятие гниющей плоти, и в ответ слышала что-то вроде: «Да ты даже нашей первой брачной ночи не помнишь! Откуда знаешь, что больно было, раз сейчас бегаешь, как таракан за кусочком сыра?!» — и всё в таком духе. По Атлантиде мы бегали почти весь день, абсолютно голые, а потом как-то резко успокоились. Поговорили по душам и утром уже вернулись в Казармы. А на следующий день пришлось спешно отражать наступление инфери, некоторые каким-то чудом умудрились подобраться к самой Атлантиде.

Не буду тебе рассказывать, как проходила война и эвакуация всех, кто не сражался, — но одно скажу: за время войны мы с твоей праматерью стали единым целым. Совместные бои сближают, тем более, когда нежелательным исходом боя может быть кое-что похуже смерти. А потом… Потом, честно говоря, пришёл тот самый момент, которого я очень сильно боялся. Люди, захватив достаточное количество «наших», провели какой-то ужасный ритуал. И пленили у себя, в самом центре Пандоры, Кетцалькоатля. Без поддержки его Божественной сущности материк, который и был-то по сути магией, начал распадаться. Все, кто мог, ушли через Межмировые Зеркала, захлопнувшиеся впоследствии. А те, кто ещё мог сражаться, ушли на Пандору — за Драконом. Мы уже не хотели просто закончить бессмысленную войну — у нас в головах не укладывалось, как можно даже думать о том, чтобы причинить вред Дракону. Для нас это было кощунством.

И потому мы не жалели ни себя, ни других. Некроманты под началом одного из немногих атлантов, Каратели под моим началом, Диверсанты — под началом моей несравненной Мораг, Целители — под началом предводительницы сирен, Ударное Крыло — под началом Нуады верхом на потерявшем в битвах своё «я» Драконе…

Нас было много, — небольшая армия. Но за одного своего мы брали с противника хорошо если всего несколько сотен убитыми. Мы не оставляли за собой ничего. Только оплавленную до состояния стекла землю, кратеры и кровавое месиво. Но когда мы дошли до Кетцалькоатля, поняли, что опоздали.

Уж не знаю, откуда они узнали и как смогли исполнить это, но был один, в принципе, несложный ритуал, требующий огромной энергии и позволяющий на время развоплотить любое существо Божественного ранга. Тот ритуал, что они провели над Кетцалькоатлем, был придуман специально для драконов. Когда мы ворвались в город людей, всё было уже кончено. С развоплощением Божественного Дракона уровень магии в мире резко упал, и мы, не готовые к такому перепаду, приняли основной удар перераспределяющейся Магии на себя. Естественно, это — жуткая боль, обморок, кома… Люди воспользовались этим. Хаос временно отступил, затаившись, а смерть Кетцалькоатлся расколола Пандору на три части. Мы с Мораг, большая часть Дроу, вместе с Нуадой, и ещё с пять-семь десятков магиков остались на самой большой, центральной части расколовшейся Пандоры, впав в магичекую кому. Очнувшись, мы очутились… в жуткой для нас реальности.

Мы проснулись рабами.

Это было даже смешно! Мы, столпы магии, опора и поддержка этого мира — рабы. Подчинённые людишкам, слабым и немощным, мало живущим, испорченным и эгоистичным, зараженным скверной Хаоса… Мы были их вещами. Игрушками. Нас с Мораг не смогли разлучить — больше, чем на десять метров, нас растащить было невозможно. А потому нас, как диких зверей, заперли в клетке и куда-то увезли. Мораг впадала в отчаяние, я, как мог, пытался её развеселить и принимал наши наказания на себя. Нас довезли до замка какого-то явно влиятельного и богатого человека и продали ему. А уж он отрывался на нас по полной! Мы, скованные рабскими ошейниками, завязанными на кровь, магию и Дух поработителя, занимались любовью у него на глазах и — порой — не только друг с другом, корчась от боли магических откатов. Терпели измывательства, побои, но главное… Наши знания и силы — он использовал их!.. В своих интригах, подковерных играх, грязных делах… Мы чувствовали по нарастающему грузу магии на наших плечах, что нас становится всё меньше — тех, кто несёт бремя Опор. Для одной из своих интриг человек, владевший нами, приказал создать четыре артефакта. Первый — посох, который был бы не длиннее локтя дроу и в разы уменьшал бы распыление магической энергии при колдовстве, увеличивая тем самым количество тратящейся на дело магической энергии. Вторым был артефакт, невзрачный с виду — огранённое вулканическое стекло, — который позволял бы задерживать в этом мире души умерших или призывать их в местах истончённой завесы. Третьим должен был стать плащ, убирающий существо, укрывшееся под ним, из материального плана этого мира. И самый важный, четвёртый — путеводная нить, сплетенную из сухожилий ритуально растерзанных детей магиков. Не имея возможности воспротивиться, мы вынуждены были подчиниться. И все четыре артефакта оказались у людей. Мне до сих пор страшно представить, что они творили с их помощью… Но то, что ни одному своему владельцу артефакт не принёс счастья, это точно. Ведь в основу каждого из них я заложил достаточно сильное, скрытое среди других плетений, рунное заклинание чистоты помыслов.

А потом будни рабства продолжились, сливаясь в единое кровавое марево… Многих из нас заставляли сношаться — по-другому и не скажешь — с людьми, порождая полукровок, становившихся, как и мы, рабами. Привилегированными, но всё же рабами. Хотя многие не доживали даже до малого совершеннолетия. Так погибли первые три ребёнка Мораг и первые пять — моих. А потом Мораг понесла от меня.

Решив сделать всё, что возможно, для нашего спасения, я на свой страх и риск нарушил слово моего хозяина и провёл совершенно не тот ритуал, которого он от меня хотел. В итоге все, кто нёс кровь магиков в себе, в одночасье взорвались фонтаном Силы, очищающим и карающим. В тот день три континента снова раскололись, а я больше, чем на двести долгих лет стал не сильнее выдающегося человека, почти опустошив не только свой магический резерв, но и изрядно потратив жизненные силы.

Из трёх частей образовалось семь. Многие люди погибли, многие — переродились. Так, например, появились авгуреи, домовые эльфы, сирин, фениксы, гиппогрифы, гипокампы, нюхлеры, дементоры, садовые гномы, пикси и многие другие. А моя жена, взяв бразды правления теми, кто остался в живых, на себя, ушла далеко в горы того острова, на котором мы оказались, и за те десять лет, пока я находился в отключке, построила в горах, позже названных Шотландскими, замок. Люди, присоединившиеся к ней и давшие ей полную вассальную клятву, назвали Мораг «Пер-Варуэл», что на их языке означало «Тёмный Свет». Когда я очнулся, моим детям было уже по девять лет — Мораг подарила мне трёх незабываемых детей. Двух мальчиков и девочку. Мальчики пошли в мать, а девочка — в меня. Я, как мог, принимал участие в их становлении, как магов, магиков и просто Людей. Именно с большой буквы — со всеми теми качествами, что были присущи лучшим из нас и наших вассалов.

Шло время… Наш род, основанный мной и Мораг после второго раскола Пандоры, рос и развивался. Мы осваивали всевозможные науки, учили им наших детей, вассалов, детей вассалов, строили города, собирали осколки былого… Люди всё же плодились очень быстро, и через какое-то столетие-другое все семь материков были, по большей части, заселены людьми. Магики тоже размножались, но не так быстро. Полностью восстановившись, не желая повторения того кровавого пиршества, что было после гибели Кетцалькоатля, я начал готовить уход в Тедас, свой родной мир. Мораг и первые три поколения детей, а так же часть вассалов из магов, магиков и обычных людей пожелали пойти со мной. Остальные же остались там, желая и дальше славить род Пэр-Варуэл, «Тьмы, Несущей Свет». Я периодически наведывался в тот мир, желая вновь увидеть Кетцалькоатля и поблагодарить его за заключение брака с Мораг, и только через четыре тысячи лет, когда ему, едва воскресшему, ещё не окрепшему, поклонялись шумеры, ацтеки, инки и майя, я смог это сделать. Заодно узнал, что наш род распространился по всему миру и славится своими некромантами, боевиками, артефакторами, зельеварами и целителями. Один из наших правнуков, Солас Арсл Изрин, имя которого позднее перекроили в «Салазара Слизерина», основал свой род, в котором рождались преимущественно зельевары и целители. Наша правнучка, Рэйя Винн-Клостреман, которую позже переименовали в известную тебе Ровену Равенкло, основала род ритуалистов-демонологов. Брат Соласа, Гард Риггриф Изидор, позже названный Годриком Гриффиндором, основал свой род, славящийся впоследствии своими боевиками, а их троюродная кузина, Хелль Гердахаф Фелпахф, названная известной тебе Хельгой Хаффлпафф, основала род целителей и друидов. Наши потомки распространились по всему миру, основав множество побочных ветвей: Кощеи, Горынычи, Слизерины, Гриффиндоры, Хаффлпаффы, Рэйвенкло, Поттеры, Ра, Озирисы, Сеты, Хор, Шендет, Семерхет, Неферхара, Кахеджет, Хеопс, Унас, Менунхотеп, Минамото, Тайри, Абэ, Отомо, Токугава, Ширакин, Микицуками, Аббас, Аскар, Шайтан, Сиу, Виннебагао, Инну, Чероки, Навахо, Варао...⁽⁶⁾ Со временем они, пользуясь постепенно забывающейся технологией перехода, уходили на разные планы бытия, в иные миры… Оставляя после себя небывалый след. Со временем многие из них прервались, многие — слились, образуя единую ветвь. Прямые наши потомки все ушли в иные миры, многие — разошлись по иным планам, а потом начался геноцид наших потомков. Оказалось, что моего ритуала хватило не на всех.

Колдун, выживший в том буйстве магии, с частью своей свиты, был опасным соперником и хорошим другом моего убитого Хозяина. Это был человек-паразит, могущественный Некрос и опасный интриган, которого многие знали под псевдонимом Белый Шмель⁽⁷⁾. Он выжил, обосновавшись в заледеневших и пустующих территориях одного из полярных материков, и со временем перебрался в «цивилизацию», продолжив своё черное дело. К десятому веку, когда было закончено строительство Школы моими изрядно постаревшими правнуками, вскоре после этого ушедшими вслед за мной, он имел имя и вес в обществе, а так же множество союзников, даже не подозревавших о том, что они — рабы. Переселяясь из тела в тело, продолжая своё гнусное дело, он начал выкашивать наших с Мораг потомков как спелую пшеницу. И одной из первых он убил остававшуюся в том мире и до тех пор нашу дочь — Серегвезрин⁽⁸⁾. А потом он принялся за остальных. Сначала прервав все прямые рода, он взялся за побочные ветви. И как-то так случилось, что последним нашим потомком оказалась ты. Не выдержав интриг этого хрыча, пусть посмертие его будет ужасным, скованная самыми жуткими из существовавших ограничителей, почти мёртвая — ты дожила до малого совершеннолетия. Это дало возможность главе моего Дома воззвать к Первозданным, прося у них милости для тебя, ведь сам Кун был их ребёнком, а это немало значит. Мы рассчитывали на более раннее твоё появление, но так уж сложилось — хорошо, что ты тут, ещё и таким способом. Как сказал мне глава Дома, ты — раз за разом перерождавшаяся, моя единственная дочь, Сэра. И со временем память о прожитых жизнях пробудится в тебе. Останется лишь подогнать тело под воспоминания. Согласна ли ты? Согласна вспомнить, кем была, что пережила и всё то, чему научилась за долгие жизни?..

Она задумалась. Рассказ поражал и тем более давал пищу для размышлений. Давая ответы на множество вопросов, возникавших ещё в той, прошлой жизни, он порождал множество новых. Но, не будучи глупой, она улыбнулась родителям. Знания и навыки лишними не будут точно, особенно учитывая то, что этот мир поражён Хаосом, но ещё не обречён. Дав обещание Смерти помочь её потомку, чем сможет, она не знала, будет ли её помощь продуктивной, но если она примет себя, со всеми прожитыми жизнями, навыками и опытом, станет частью Дома Кун… У неё появится шанс. Шанс спасти мир, который уже считала своим домом.

— Я согласна… отец.

— Я и не сомневался в тебе! Поверь, мы сделаем всё, что можем, — и бывшая — а почему, собственно, бывшая? — Певерелл радостно улыбнулась. Она и не рассчитывала обрести семью, а тут — такое!

* * *

И потянулись долгие дни, наполненные тренировками. Девушка, с подачи родителей иначе как Серегвезрин себя больше не называвшая, тренировалась до упаду. Она впитывала знания, как губка, дорвавшись до нормальных учителей и понятных объяснений, схватывала всё на лету и хотела ещё. Мораг и Аз смеялись, что она ни капли не изменилась, а та только кивала с загадочным видом, с каждым днём меняясь всё больше. Ведь дни были наполнены тренировками, а ночи — возвращающейся памятью. Проведённый родителями Ритуал Пробуждения только облегчил процесс, запущенный Смертью, и за одну ночь Серегвезрин проживала одну жизнь. Она узнавала всё больше и больше: что сейчас Дом Каленхад находится в немного ином плане, чем ей предстоит находиться, и что этот план зовётся Тенью. Она узнавала всё, что могла, о Доме, об устройстве Тени и Тедаса в целом, о том, что такое атака Хаоса и чем она грозит; о том, как правильно составлять рунные цепочки, как колдовать с проводником и без него; почему боевой посох, правильно сделанный, лучше любого клинка, и какие книги что могут в себе таить…

Обучение подходило к концу, а в хижине хассиндки Флемет, опекаемая Морриган, изменялась и тихо стонала в волшебном сне неожиданная гостья, уже год как не просыпающаяся, но и не проваливающаяся в Тень окончательно. Её белые, даже седые волосы заметно отросли; удлинились и стали прочнее когти, зажили раны, оставив после себя лишь серовато-белые шрамы, но главное — изменился посох девушки, так и не пришедшей в себя. И вот в ночь, когда долийские эльфы, памятуя заветы своих предков из Арлатана, праздновали и привечали приход бога Фен’Харела в этот мир, беловолосая гостья с матовой чёрной кожей⁽⁹⁾ открыла глаза, взглянув на мир яркими изумрудными глазами.

До знаменитой бойни при Остагаре оставалось чуть меньше трёх лет. До обнаружения начала Мора — полгода. До возвращения в Дом — целая жизнь впереди, полная радостей, печалей, смертей, но самое главное — любви.

1) Тартен — это доспешная юбка, сшитая из тяжёлой проклёпанной кожи, полосами нашитой на широкий, часто дублёный или легкометаллический пояс. Скрывает движения ног, а краями такой юбки, при удачном и умелом использовании, можно кому-то что-то порезать или сломать.

Вернуться к тексту

2) Тул — сумка для стрел.

Вернуться к тексту

3) Налучье — крепление на спину для лука.

Вернуться к тексту

4) П.а.: ага, и старая привычка со времён Дамблдора.

Вернуться к тексту

5) Магик — магическая раса

Вернуться к тексту

6) Потомки Азирафаэля и Мораг, точнее, имена родов, основанных ими, нагло содраны из списков египетских фараонов, знатных японских и арабских родов, названий племён индейцев, русской мифологии и книги Роулинг. Прошу сильно за это не бить.

Вернуться к тексту

7) Кто помнит, фамилия Дамблдора — или имя? — переводится, как "Белый Шмель".

Вернуться к тексту

8) Серегвезрин — взято из разговорника высокой речи по "Ведьмаку". Означает — ассасин-убийца. Почему так — не знаю, специализация-то у персонажа немного другая будет, если уж по классификации Эры Дракона.

Вернуться к тексту

9) https://img.ifcdn.com/images/57ab9410ffa2753202ff73e5161849b8082ec338fed497c6ff838c470f790bea_1.jpg

Вернуться к тексту