Возвращение в Старый Свет (гет)

Алекс глубоко вздохнула, мягко обнимая Гарри.

«Опять нам придется казаться сильными, — размышляла она, внимательно вглядываясь в лицо молодого офицера. — Господи, как мне это надоело…»

Гарри тоже молчал, глядя куда-то в стену и одновременно в никуда. Мысли сплетались и расплетались сами по себе, и он даже не спешил ухватить хотя бы одну из них. Давние, почти забытые воспоминания оказались очень яркими и все так же болезненными, как и тогда. Нежная и мягкая рука коснулась его плеча. Гарри улыбнулся и медленно повернулся к Алекс. Девушка прильнула к нему, и Гарольд порывисто обнял ее, притянув к своему сердцу как последнюю надежду тонущий в море. Мир замер вокруг и затих, останавливая время и стирая все доброе и злое в вечность небытия.

— Вы больше не один, — тихо и просто сказала Алекс. — Гарри, теперь у вас есть я.

От этих простых, обыкновенных слов Лоу замер, как от самого настоящего волшебства. Это было очень просто, и само собой разумеющееся, и в то же время проникающее до глубины души. То, ради чего теперь он жил, то, ради чего стоило бороться за свою правоту и будущее в целом.

— Вы должны это запомнить, милый Гарри, — продолжила Алекс с легкой и тёплой улыбкой. — Ваше одиночество закончилось. И, надеюсь, навсегда.

— Да... — тихо отозвался Гарольд. — Теперь моим парусам есть, ради чего расправляться... теперь мне есть, ради чего жить.

Девушка польщенно улыбнулась. Волшебство этого момента не хотелось прерывать никакими разговорами, а уж особенно обсуждением того вопроса, к которому неизбежно следовало вернуться.

— Мистер Исмей желает меня видеть, — неслышно прошептал он, гладя непослушные золотистые волосы. — И не только меня… Всех нас ожидает эта радостная встреча. Уверен, он хочет поблагодарить нас, — вымученная улыбка показалась на лице Гарольда: — Меня особенно.

Алекс, незаметно покачав головой на это полное оптимизма выражение, встала, и ее взгляд снова выражал решительность. Лоу, наблюдавший за невестой, почувствовал недоброе:

— Любимая, вы ведь не собираетесь ехать со мной?

Александра, соизволившая обернуться после этих слов, смерила молодого помощника таким взглядом, что тот на мгновение почувствовал себя глупым юнгой, перепутавшим снасти корабля.

— Не собираюсь, — кивнула Александра, и взгляд ее был строгим. — А еду.

— Алекс, нет, — возразил Гарольд, прямо глядя на нее и подобравшись так, как настоящий боевой офицер на военном корабле. — Эта история касается меня, мне и расхлебывать все свои слова и действия.

Белл ответила таким прямым и строгим взглядом, что Гарри ничего не оставалось, как объясняться, что он не хотел ничего дурного. Впрочем, как и всегда.

— Любимая, — тихо сказал он, ловя ее взгляд и стараясь выразить в нем всю нежность и теплоту. — Вы бесконечно нужны мне, всегда, где бы я ни был. Но я не могу так нагло пользоваться вашей добротой. Вы устали от этого сумасшедшего путешествия в Америку… а ведь это следствие будет ничем не лучше: здесь Уайт Стар Лайн пустила такие глубокие корни, что едва ли не имеет больше возможностей отыграться на экипаже за потерянный корабль. Я бесконечно благодарен вам за то, что вы с нами… со мной… но я не могу еще больше мучить вас своими проблемами.

Свою неожиданную речь Гарольд закончил, обращаясь к своим ботинкам. Ему было невозможно стыдно за то, как он умудрился запутаться в этой жизни, и запутать в свои проблемы самую лучшую на свете женщину, ту, которая достойна королевской жизни, а не постоянной борьбы с людьми и стихией. Острое желание сбежать на несколько мгновений безудержно овладело им, а потом наступило какое-то усталое отупение чувств. Кажется, вся жизнь уже была, дальше будет только мучительные бесконечные разбирательства, вечные вопросы и обвинения, почему он остался жив, когда другие погибли.

Так как Гарольд говорил, не глядя на девушку, он не мог увидеть мелькнувшего выражения теплоты во взгляде, прежде чем в нем появилась холодная решимость. Однако он почувствовал, когда она подошла чуть ближе, и ободряющая волна пробежала по всему телу, вызывая какую-то необъяснимую внутреннюю силу.

— Полагаю, вещи вы еще не разбирали? — с едва уловимой иронией поинтересовалась Александра, как бы ставя окончательную точку в их разговоре. — Это хорошо, я тоже. Мы поедем вместе… И если мистер Исмей достаточно пришел в себя после случившегося, чтобы найти сомнительную смелость обвинить вас, выживших членов команды, я с удовольствием напомню ему, каким выразительным выглядел его побег с «Титаника»… в пижаме и тапочках.

— Алекс... — Гарри невольно улыбнулся, хотя обстановка к этому не располагала. — За напоминание о побеге в тапочках Брюс Исмей нас точно не простит...

«И черт бы с ним», — подумал Лоу, в душе полностью согласный со своей невестой и в вопросе Исмея, и в том, чтобы она поехала с ним. Конечно, дома ей, вне всякого сомнения, будет безопаснее, но ведь в глубине души каждый мужчина мечтает о том, чтобы его любимая женщина разделяла с ним его интересы. Гарольд почему-то вспомнил леди Айлин и мистера Эндрюса, потом представил Алекс рядом с ним у руля большого парохода и улыбнулся. А почему бы и нет? Александра уже — невероятное чудо в его жизни, женщина, которая не осталась равнодушной к лично их трудностям, не оставила всех на волю случая, хотя имела на это полное право. Нет, она пошла вместе с выжившими инженерами и офицерами, чтобы защищать их... его, и сделала это так действенно, как только умела. Так какое теперь у него право препятствовать ей идти с ними до конца?. Тем более, что он совершенно не хочет сопротивляться ее решению...

— Ну так что же, — отозвалась Алекс, угадывая почти весь ход его мыслей. — Сколько вам нужно времени, чтобы собраться, господин офицер?

Гарольд незаметно улыбнулся — он уже смирился с решением Алекс, потому что чувствовал, что ее присутствие придаст сил. Сопротивляться этому не было никакого желания, к тому же неожиданная мысль пронзила молодого помощника — он как-то особенно выразительно склонил голову, будто самому себе не решаясь в чем-то признаться.

— Вы меня любите, — напрасно Лоу пытался подавить улыбку — она так и просилась на его лицо: такая счастливая от осознания этого простого, но такого приятного наблюдения.

Девушка с едва уловимой иронией наблюдала за изменившимся офицером — он как будто бы исчез, а на его месте появился юноша, сделавший очень важное открытие.

— Рада, что вы наконец это поняли, — тряхнув волосами, Александра попыталась придать голосу строгость, но не вышло. — А теперь пойдемте…

Гарри послушно последовал за ней, и плохо скрываемая радость от того, что невеста едет с ним, светилась в глазах совершенно отчетливо.

* * *

После побега Айлин мистер Эндрюс пребывал в некоторой растерянности. С одной стороны, он прекрасно понимал мотив поступка леди — да и чего греха таить, в глубине души чего-то подобного от нее и ждал… С другой — некая надежда все-таки была, и из-за того, что она не оправдалась, инженеру пришлось вынести несколько неприятных минут беседы с лордом Ливингстоном. После были надоедливые репортеры, налетевшие непонятно откуда, но от них конструктору удалось довольно быстро скрыться. Только в дороге, возвращаясь в Белфаст, Томас Эндрюс наконец смутно стал понимать, что вот она, реальность — какая-то странная, словно бы совершенно чужая жизнь обрушилась на него, а он… Мужчина решительно покачав головой, отгоняя прочь такие мысли, но неприятные предчувствия точили его, сменяясь беспрерывно. Что сейчас происходит на верфи и что будет дальше? Как пошатнувшееся положение «Уайт Стар» отзовется на них? Кем его сделают британские газеты, и как будет настроен уже этот второй суд?..

Не переставая думать обо всех делах, сопряженных с его возвращением, инженер, однако, возвращался мыслями к той телеграмме лорда Пирри — мысли о семье, о неприятных слухах отнимали, пожалуй, даже больше моральных сил, чем все остальное, ибо тут угроза оказалась совершенно неожиданной.

При своей помощнице мистер Эндрюс старался не показывать своих эмоций, держаться, чтобы Айлин не думала еще и о его проблемах… Наверное, ему удалось изобразить спокойного, уверенного в себе человека — никто так и не увидел, насколько его ранило это сообщение. Конечно, он чувствовал, что в их отношениях была некая отстраненность… Инженер знал — его работа отнимает все время и все силы, какие могли бы быть посвящены семье… И мириться с этим Хелен было с каждым годом сложнее и сложнее. И все-таки…

Ее решение оказалось вторым ударом, который получил мужчина — он не был совершенно раздавлен, ибо катастрофа «Титаника» в какой-то степени притупила все его чувства, но… Глухая боль от такого поступка все-таки была. Он не винил жену, но не мог ее понять — впрочем, как всегда.

Устало прикрыв глаза, мистер Эндрюс тщетно надеялся уснуть — но сон его избегал. Мозг работал беспрерывно, напоминая обо всем, что ждет, и ничего конструктору не хотелось сильнее, кроме как вырваться из этого плена. Но резкий свисток известил о прибытии. Как ни странно, с этим звуком пропали и все злосчастные мысли; вернулись они лишь в тот момент, когда инженер со скрытой дрожью предстал перед знакомым офисом.

Почти явно перед его глазами предстал «Титаник» — вот тут валялись заклепки, там отлетел кусок отшивки, и отовсюду виднелся его злосчастный силуэт… Конструктор даже несколько раз обернулся — настолько он был уверен, что его глазам предстанет этот призрак.

Вот и легкий полумрак офиса, эхо шагов, негромкие голоса рабочих — мужчина прислушивался к этому, словно бы слышал впервые. И все-таки ноги вели его к знакомому кабинету; Томас Эндрюс был уверен, что найдет там того единственного человека, который совершенно точно будет рад видеть его живым и здоровым. И от этой догадки ноги непроизвольно увеличили свой шаг.

Лорд Пирри читал газету; она явно была изучена им уже не один раз, и все же мужчина не выпускал ее из рук, как не расстаются с чем-то ценным. Такой ценностью для него была короткая заметка, извещавшая, что «Карпатия» прибыла и что спасшиеся пассажиры «Титаника» теперь вернутся домой. Рядом с газетой лежало расписание поездов Ливерпуль-Белфаст. Почтенный джентльмен не мог заставить себя думать о делах — в таком состоянии его и застал мистер Эндрюс.

Дверь кабинета, которой явно не уделялось должного внимания, предательски скрипнула, возвещая о появлении внезапного гостя. Лорд Пирри вскинул голову, и его взгляд, остановившись на таком знакомом лице, был полон такого необъяснимого, но выразительного чувства, что инженер замер, не в силах ни пройти, ни произнести уместного приветствия.

Лорд Пирри тоже не сразу смог найти нужных слов. В этот месяц он пережил столько всяких тревог и волнений, что долгожданная встреча казалась каким-то сном. Он поднялся с кресла и сделал шаг навстречу, отмечая перемены в лице и во всем облике своего племянника. Слов не было, но, кажется, этим мужчинам они и не были нужны. Томас Эндрюс успел только добраться до середины комнаты, как тут же оказался в крепких объятиях дяди.

— Вы живы… — проговорил Лорд Пирри, стараясь спрятать свои уже не имеющие значения переживания. — Вы вернулись домой…

Томас Эндрюс виновато опустил глаза. Кажется, теперь, после возвращения, непрерывное чувство вины сжигало его буквально за все: за потерянный «Титаник», за то, что он вернулся… Вина перед дядей, перед компанией, перед семьей и перед обществом, которое наверняка не захочет его видеть… Лорд Пирри уловил эти мысли без какого-либо труда; его руки, чуть ослабевшие, заботливо и настойчиво подвели племянника к креслу и усадили напротив стола. В руках инженера оказалась чашка с горячим чаем, которой мужчина даже не заметил.

— Леди Ливингстон не пожелала возвращаться, — тихо произнес конструктор, словно желая объяснить свое появление. — Она… В Лондоне.

Лорд Пирри внимательно смотрел на своего племянника, отмечая все такие разительные для него перемены. Кажется, все было по-прежнему, и в то же время — все стало совсем иным. Лорд даже не сразу понял ответ Томаса, вдруг осознав собственную слабость и, пожалуй, даже старость.

— Лорд Ливингстон писал мне, — сказал Пирри, бросив взгляд на племянника. — Он был очень недоволен всем, что произошло… Значит, тебе не удалось уговорить мисс Айлин вернуться к отцу?

Взгляд инженера как-то странно изменился: в нем отразилась боль, беспокойство и намек, послышавшийся ему в словах дяди, вызвал новое чувство вины.

— Я испортил все, что только мог, — едва слышно выдохнул мистер Эндрюс, отставляя ненужную чашку: — Я не спас всех этих людей, испортил отношения с семьей, а теперь… Теперь и мисс Ливингстон вынуждена оставаться в Лондоне, чтобы ее не настиг гнев отца!

Лорд Пирри, внимательно слушающий эти слова племянника, которые были отрывисты и почти неразличимы, про себя отметил, что такой выход наиболее приемлем. Шум поутихнет, и все образуется. Только вот… Как скоро? На этот вопрос ответа не было ни у кого.