Мимбулус Снейплетония (джен)

— Что у тебя здесь случилось? — переступая через порог теплицы, растерянно спросил Гарри.

— Вот так погром! — удивленно присвистнул Рон.

— Господи, Невилл! — выглядывая из-за спин друзей, испуганно прошептала Гермиона.

Теплица, в которой Невилл обычно поддерживал идеальный порядок, и правда выглядела не лучшим образом. Всё вокруг было усыпано черепками от горшков, возле стола валялись перевернутые стулья, несколько щупальцеобразных Коллеоникс лежали на боку, беспомощно шлёпая по полу влажными округлыми присосками, и всё это было покрыто толстым слоем смердящего сока. Вонь в теплице стояла такая, что пришедшая навестить Невилла троица, не сговариваясь, с отвращением зажала носы.

— Я только что превратил профессора Снейпа в жабу, — нетвёрдым голосом сказал Невилл.

— Что значит: ты только что превратил профессора Снейпа в жабу? — не понял Гарри.

— Вы что, устроили здесь магическую дуэль? — ошарашенно оглядываясь по сторонам, переспросил Рон.

— Нет. Это вышло совершенно случайно. Во всём виноват Абиссинский дублирующий бальзам, — и, видя недоумение на лицах друзей, Невилл принялся сбивчиво объяснять: — Понимаете, я хотел создать для своей Мимблетонии пару. Если Мимблетонии долго остаются без пары, они становятся совершенно невыносимыми — желчными, раздражительными, но стоит им найти для себя подходящего партнёра, как они моментально преображаются... начинают распускать цветочки...

— Невилл! — нетерпеливо перебил его Гарри.

— Ах да, простите. Когда моя Мимблетония начала чудить, я написал дяде Элджи в надежде, что он сможет раздобыть мне ещё одну особь, но вместо этого он прислал мне Абиссинский бальзам. В письме было сказано, что нужно опрыскать Мимблетонию зельем, а затем поместить с ней в тесный физический контакт особь схожего органического происхождения. Я попытался провести эксперимент, но всё получилось просто ужасно! Я облил зельем Тревора, и тот, испугавшись, спрятался в горшке с сушёными златоглазками, а потом за златоглазками пришёл профессор Снейп. Он сунул руку в горшок и вступил с Тревором в тот самый тесный физический контакт. Ну и... вот...

Невилл указал на стоящий на столе ящик и виновато вздохнул.

— Я и представить себе не мог, что всё закончится именно так!

По-прежнему ничего не понимая, Гарри, Рон и Гермиона приблизились к столу и заглянули внутрь старого деревянного ящика из-под рассады. В ящике сидели две совершенно одинаковые жабы.

— Мерлиновы кальсоны! — с невольным восхищением прошептал Рон. — Ты что, и правда превратил Снейпа в жабу?!

* * *

— Где ты разлил это зелье? — оглядывая теплицу, встревоженно спросил Гарри.

— На столе.

— Нужно здесь всё тщательно убрать, думаю, эта штука чертовски опасна. Не хватало, чтобы ещё кто-нибудь превратился в жабу, — Гарри вынул из кармана палочку и аккуратно очистил заклинанием стол.

— Надо бы сообщить об этом профессору МакГонагалл, — понуро сказал Невилл. — И в Мунго.

— Вряд ли это хорошая идея, — возразил Поттер, внимательно рассматривая сидящих в ящике жаб.

Жабы — большие, коричневые — с пугающим вниманием в ответ рассматривали Гарри. Обе они почему-то даже не пытались выбраться из зачарованного ящика, хотя выглядели при этом так, словно им совершенно не нравится происходящее. Впрочем, это-то как раз Невилл вполне мог понять — Снейпу точно не могло понравиться, что он внезапно стал жабой, а Тревору, как любой нормальной жабе, наверняка не нравилось соседство со Снейпом. В конце концов, именно Снейп на их третьем курсе попытался отравить Тревора зельем уменьшения, а затем превратил его в головастика.

— МакГонагалл — официальное лицо, — продолжал говорить Поттер, — а значит, она обязана будет сообщить о случившемся в Министерство. Не думаю, что нам стоит ставить её перед подобным выбором. Поверьте моему аврорскому опыту — это зелье проходит по разряду запрещённых, а значит, за него могут и арестовать. И последствия будут весьма серьёзными. Тут ведь не только хранение, но ещё и применение. Попробуй потом докажи, что всё это вышло случайно.

— Давайте просто выкинем жаб в озеро, и концы в воду, — предложил Рон, и тут же, не сдержавшись, весело хохотнул: — Мерлин всемогущий! Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь увижу нечто подобное! Мечта всей моей жизни: Снейп — жаба!

— Рон, пожалуйста, прекрати! — расстроенно одёрнула его Гермиона. — Это совсем не смешно!

— А по мне, так просто чертовски забавно! — возразил Рон, явно не ощущая за собой ни капли вины. — К тому же во всём этом явно чувствуется высшая справедливость: после того, как Снейп почти десять лет третировал Невилла, это — меньшее из того, что он заслуживает.

— Никто не заслуживает подобного! — возразил Гарри. — Но и Невилл не должен попасть в Азкабан. А значит, с зельем придётся разбираться самим. Невилл, ты пробовал Фините Инкантатем?

— Пробовал. И заклинание обратной тяги. И трансфигурацию. И чего я только не пробовал! Ума не приложу, как его расколдовать.

— Ну это-то как раз очевидно, — прерывая их диалог, совершенно серьёзно сказал Рон. — Его просто нужно поцеловать!

— Что за дурацкие шутки, Рон? — ахнула Гермиона. — Ну сколько можно!

— Да какие уж тут шутки! — возмутился Рон. — Это же Абиссинский бальзам! Какие ещё тут могут быть варианты?

И тут же спохватился:

— Ах да, я всё время забываю, что вы совсем не знаете наших сказок (1). Это ведь довольно известная легенда, почти как сказка о Дарах смерти. В ней говорится, что заклятье Абиссинского бальзама можно снять только поцелуем. Хотите, прямо сейчас пойдём в библиотеку и я вам это докажу.

— Я не могу целовать профессора Снейпа, — в ужасе округляя глаза, застонал Невилл. — Он же меня за это просто убьёт!

— А если его не поцеловать, — разумно возразил Рон, — то он навечно останется мерзкой противной жабой. Впрочем, Снейп и раньше не отличался особой красотой, так что…

— Профессор Снейп, — привычно поправила его Гермиона и, тут же опомнившись, возмутилась: — Господи, Рон, как ты вообще можешь говорить подобные вещи в присутствии профессора? Это же в высшей степени оскорбительно!

— Не думаю, что жабы понимают человеческую речь, — пожал плечами Рон.

— Ты ошибаешься, я совершенно точно уверен, что понимают, — со вздохом возразил Невилл, — что бы я не говорил Тревору, он всегда всё делает с точностью до наоборот, — и, немного помедлив, малодушно добавил: — А профессора Снейпа обязательно должен поцеловать именно тот, кто его заколдовал? Или это вообще должен быть поцелуй истинной любви?

— На мой взгляд, все эти ваши поцелуи — полнейшая ерунда! — качая головой, сказала Гермиона. — Достаточно будет просто воспользоваться Зельем Истинной сущности! — и, что-то бормоча себе под нос о глупых нерадивых мальчишках, полезла в свою бисерную сумочку.

Однако спустя пару минут, к её полнейшему изумлению, Зелье Истинной сущности так и не сработало. Обе облитые зельем жабы устроили отчаянную толкотню, пытаясь забраться друг другу на голову, но ни одна из них не пожелала превратиться назад в профессора Снейпа.

— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотала Гермиона и, достав из кармана палочку, последовательно перепробовала все подходящие к случаю заклинания: Фините Инкантатем, трансфигурирующее заклинание, призывающее заклинание... на пятом по счёту заклинании она сдалась...

— А ведь я тебе говорил! — явно довольный её неудачей, воскликнул Рон. Мысль о том, что он, возможно, впервые в жизни знает хоть что-то лучше самой Гермионы, невероятно его обрадовала. — Давайте я просто расскажу вам эту сказку и тогда вы наверняка все поймёте. Много веков назад, — начал он, — в далекой Абиссинии жил прекрасный принц. Он был так красив и так богат, что все девушки Абиссинии сходили по нему с ума. Но при этом он был ещё и ужасно одинок, потому что считал, что в целом мире нет ни одной девушки, способной сравниться с ним по своей красоте, а значит, ни одна из них не достойна стать его избранницей. Принц так страдал от одиночества, что в один прекрасный день решил воспользоваться магией и приказал своим воинам привести во дворец волшебника, живущего по соседству. Когда волшебника привели, принц попросил его создать для него прекраснейшую девушку, достойную его любви. Но волшебник отказался. Он попытался объяснить принцу, что счастье прячется не во внешности, но принц, конечно же, не пожелал его слушать. Он обещал волшебнику горы золота и сотни прекрасных наложниц, если тот выполнит его желание, а когда волшебник вновь отказался — бросил его в темницу и велел выпустить только тогда, когда тот передумает. Волшебник просидел в темнице несколько месяцев и наконец согласился. Он пообещал сварить для принца особое зелье — Абиссинский бальзам, способный создать настолько же прекрасное и похожее на принца существо, что тот охотно изберёт его своей парой. Ученик чародея принёс во дворец все необходимые ингредиенты, и волшебник сварил зелье, а затем продемонстрировал принцу его волшебную силу. На глазах принца с помощью бальзама он создал точную копию самого прекрасного цветка в его саду. Принц так воодушевился показанным ему волшебством, что решил немедленно им воспользоваться. Но волшебник обманул принца, неверно объяснив ему, как использовать волшебное снадобье. Он велел принцу поймать в саду лягушку, опрыскать её Абиссинским бальзамом, а затем дотронуться до неё, и пообещал, что именно так принц найдёт свое счастье. Принц сделал всё, как велел ему волшебник, и превратился в лягушку. Стража выгнала лягушку из дворца, и принц отправился скитаться по миру. Так бы он и прожил всю оставшуюся жизнь в одиночестве, если бы не одна девушка, служившая во дворце и давно тайно влюблённая в принца. Она пришла к волшебнику и стала умолять его спасти принца. На что волшебник ответил, что проклятье Абиссинского бальзама снять невозможно, и есть только один способ быть с принцем рядом — она должна найти его и поцеловать. Девушка отправилась в путь и в конце концов отыскала своего возлюбленного. Она поцеловала принца. Ну и дальше как водится: жили они долго и счастливо и умерли в один день, так и не познав больше одиночества. Так что, каждый ребёнок, которому мама в детстве читала сказки, знает, что единственный способ снять заклятие Абиссинского бальзама — это поцеловать заколдованную жабу.

— Это какая-то нелепица! — после минутного раздумья сказала Гермиона. — Это ведь просто сказка! Почему мы должны кого-то целовать?

— Потому что всё остальное мы уже перепробовали, — пытаясь выглядеть логичным в совершенно нелогичной ситуации, объяснил Гарри.— Фините Инкантатем, обратную трансфигурацию... А значит, выбора нет и придется целовать. Если, конечно, ни у кого больше нет других идей?

Все отрицательно покачали головами.

— И ещё, — Гарри немного помедлил, с сомнением глядя на Гермиону, и всё же решился: — Думаю, профессора Снейпа лучше поцеловать тебе!

— Но почему мне? — мгновенно заливаясь краской, воскликнула Гермиона.

— Я никак не пойму, что тебе больше не нравится: то, что это жаба, или то, что это Снейп? — раздражённый её несговорчивостью, поинтересовался Рон.

— Рон! — сгорая от стыда, воскликнула Гермиона.

— Ну ладно, ладно, извини, Гермиона, но думаю, здесь Гарри действительно прав — из всех нас ты единственная девушка, и думаю, для профессора Снейпа это будет в меньшей степени... оскорбительно. Ну, ты понимаешь? Лучше уж ты, чем я или Гарри...

— Хорошо, — стараясь не смотреть на ящик с жабами, не слишком уверенно сказала Гермиона, — хотя, по-моему, эта идея с поцелуем совершенно антинаучна, но я готова попробовать! — она нервно сглотнула и, облизав пересохшие от волнения губы, добавила: — Зато, когда мы все убедимся, что ничего не вышло, мы наконец перестанем тратить на это драгоценное время и займёмся чем-нибудь более серьёзным!

— Ну и отлично! — обрадовался Гарри и полез было в ящик с жабами, но неожиданно остановился.

— А какая из них Снейп? — спросил он, растерянно оборачиваясь к Невиллу.

— Понятия не имею! — честно признался Невилл. — Они же совершенно одинаковые!

— Та, что справа — это профессор Снейп, — закатывая глаза, воскликнула Гермиона, — неужели не видно!

— С чего это ты взяла? — удивлённо глядя на Гермиону, спросил Рон. — Они ведь и правда совершенно одинаковые.

— Посмотри, как жаба справа возмущённо пучит глаза, а жаба слева того гляди уснёт. Если бы тебя превратили в жабу, Рон, хотелось бы тебе вздремнуть?

— Почему бы и нет, — пожимая плечами, ответил Рон, — особенно, если б меня только что покормили.

— Ладно, давайте уже начнём! — сказала Гермиона, не слишком решительно нагибаясь над ящиком.

Жаба, которая, по мнению Гермионы, пучила глаза, испуганно попятилась и выдала крайне возмущённое «Ква!», но деться ей из зачарованного ящика конечно же было некуда.

— Простите, профессор, — виновато сказала Гермиона, становясь совершенно пунцовой, — я понимаю, вам наверняка всё это крайне неприятно, но если это поможет...

Было очень странно наблюдать за тем, как Гермиона уважительно разговаривает с жабой. Невилл нервно сглотнул, сжимая в кармане рукоять палочки, и мысленно начал молиться всем известным богам — только бы помогло! Не важно, что это сказка! В конце концов, Дары смерти существовали на самом деле!

— Ещё раз простите, профессор, — взволнованно прошептала Гермиона и, нагнувшись над ящиком, решительно поцеловала жабу в коричневую склизкую морду.

— Фу! — не сумев сдержать отвращения, воскликнул Рон.

— Ква! — с полным отчаянием в голосе воскликнула жаба.

Раздался хлопок. И в следующую секунду в деревянном ящике из-под рассады сидели уже три совершенно одинаковые жабы.

______________________________________________________________________________________________________________

(1) Рон, помня о родителях Невилла, считает, что сказок ему в детстве тоже не рассказывали.