Его игра (джен)

Безумен тот, кто, не умея управлять собой, хочет управлять другими.

— Надеюсь, ты задумалась над тем, как лучше сбежать? — изогнул бровь Билл, глядя на застывшую Мэйбл.

— А… да… — спохватилась та и, сильнее сжав в руках заготовленную заранее стекляшку, вышла из палаты.

Это такое странное чувство, когда она вышла из заключёния четырёх стен сама, без кого-либо, по собственной воле. Эта странное чувство лёгкости, словно у тебя за спиной появились крылья, хотя она очутилась только в коридоре. Что же будет на улице?

«Наверное, это чувство и называется свободой?»

Они с Сайфером шли прямо. В коридоре, как и во всей клинике, было тихо. Вдруг в гробовой тишине раздался щелчок. Он заставил Мэйбл вздрогнуть и обернуться к спутнику.

Тот смотрел на что-то в дальнем углу у потолка. Там было особенно темно, но Пайнс смогла различить мигающий красный огонёк, который потом и вовсе пропал.

— Что это? — шёпотом спросила она, мотая головой, отгоняя ту ночную тварь-псину из головы, которая на секунду снова всплыла в сознании.

— Звёздочка хочет, чтобы по этой штуке, — Билл указал на то место, где до недавнего времени был огонёк, — её увидели другие мешки с костями? По камере?

Мэйбл отрицательно покачала головой, и они пошли дальше. Однако каждый шорох, скрип и тьма очень сильно пугали её, отдаваясь в сознании грозными монстрами. Она крепче сжала стекляшку в руках, готовая в любую секунду использовать её. Темнота окутала здание, но лунный свет всё-таки проникал в окна, освещая некоторые места.

«Где все люди? В клинике было настолько тихо, что, казалось, тут и вовсе никого нет. Только мы одни».

Рано она об этом подумала…

Навстречу Мэйбл и демону вышел один из охранников с фонариком в руках, но Билл вовремя оттащил её в сторону, скрывая в объятиях тьмы. Она чувствовала его обжигающее дыхание на своей шее, отчего по телу прошлись холодок и толпы мурашки, ноги подкосились. Сердце застучало ещё активнее, когда человек проходил мимо них.

Что-то в тот момент стукнуло ей в голову, и она больше не контролировала своё тело. Высвободилась из рук Сайфера и напала на рабочего со спины, резанув стекляшкой по голове. Он не умер, но потерял сознание и много крови, даже не успев вскрикнуть. А Мэйбл впала в ступор, но Сайфер вмиг вразумил её и они побежали дальше, спускаясь на этаж ниже.

Ещё через пару минут их окутал ночной ливень на улице, хотя раньше его не было. Ну как «их», только Мэйбл. Демона же дождь избегал, водой прорисовывая некие контуры купола, не дающие ему мокнуть. А вот на Мэйбл уже и сухого места не осталась за пару секунд.

— Мог бы и со мной своим куполом — или что это? — поделиться, — обняв себя за плечи, проклацала зубами от холода Мэйбл. А тот усмехнулся.

— Я ничего не должен тебе, Звезда. Условия сделки соблюдены.

— Но ради вежливости?

Они вышли на соседнюю улицу и забрели в какую-то маленькую пустую каморку, с крыши которой то и дело стекали капли и струйки дождя.

Сайфер открыто залился хохотом, отчего она насупилась.

— Маленькая Звёздочка и вправду думает, что я вежливый? Ты польстила мне, но благодарить не буду.

Однако он всё же снял с себя жёлтый фрак и накинул на подопечную, ведь она была в одежде психиатрической лечебницы — грязной белой сорочке. А по улице ходить в таком виде, хоть и ночью, не самая хорошая идея.

Волосы были промокшими, и поэтому с них на лоб скатывались капельки воды, попадая в рот и глаза.

Они сидели здесь, наверное, уже очень долго. Однако дождь ещё не закончился, а даже наоборот. И тут Мэйбл осенило.

— Ты же можешь наколдовать пятизвёздочный отель!

— Комета предлагает сделку? — изогнул бровь Сайфер, а его ухмылка стала ещё шире.

Тут Мэйбл призадумалась. Она заключила с ним одну сделку. Теперь он хочет вторую, а потом третью и четвёртую… А не слишком ли много?! Нет, она как-нибудь проживёт и без пятизвёздочного отеля… и джакузи… и свежей еды… и нормальных вещей… и всего прочего наилучшего.

«Так, хватит ныть! Сама выбрала себе такую участь, что ж теперь! Я на свободе, и это главное! А теперь надо сосредоточиться на одном — мести».

Мэйбл вздохнула полной грудью, пытаясь запомнить этот запах навсегда. Он лучше всего, что только могло быть на свете! Так пахла свобода. Она чувствовала себя маленьким зверьком, птицей, которую только что выпустили из клетки.

— Итак, — внезапно сказал Билл, закинув ногу на ногу, сложив руки на груди и хмуро глядя на Мэйбл, — сделка выполнена, обе стороны довольны, нам пора прощаться.

Настроение её заметно упало. Она откровенно расстроилась. На душе стало так сыро и пусто. Сердце снова кольнуло. Кто бы знал, что она привяжется к демону разума настолько сильно?

— Ты… ты уходишь? — она была готова расплакаться.

— А Звёздочка против? Будет скучать?

Будет ли она скучать?

Мэйбл отвела взгляд в сторону.

Всё случилось так, как она и думала. Она доверилась ему, а он предал, уходил так же, как Диппер. Это было последней каплей. Она больше никогда никому не поверит! Никогда никого не полюбит! Никогда! Лучше быть бесчувственным роботом, чем загнанным в угол кроликом.

— Уходи! — прошипела сквозь зубы Мэйбл, вручая фрак обратно его хозяину. — И никогда не попадайся мне на глаза!

— Комета обидчивая? А может, тут дело в другом? — он склонил голову набок, наблюдая за подопечной. Всё шло как нельзя лучше, так, как нужно ему.

— Уйди! — слёзы сами брызнули из глаз, но она вовремя отвернулась, пряча их.

«Слёзы — это слабость, а у Падающих Звёздочек не должно быть слабостей. Но если уж на то пошло, нужно уметь тщательно скрывать их от посторонних глаз».

Даже не услышав никакого ответа со стороны Сайфера, что очень странно, Мэйбл развернулась и обнаружила, что находится в каморке совсем одна. Снова.

Ну почему её постоянно все предавали, покидали, уходили, бросали?! Чем она заслужила такое отношение?! Что она сделала не так?! Сначала дяди, потом Диппер, а потом… и Билл. Хотя она сама виновата. Зачем было доверять демону разума? Она знала, кто он и какой на самом деле. Знала, чего от него ожидать, и всё равно повелась на сладкие речи. А может, и не только? Он просто играл с ней, с её доверием и наивностью. Глупо! Дура! Но всё случилось само собой. После сдачи её в психушку Диппером она изменилась, стала держать свои истинные эмоции и чувства под контролем, не показывая их. Но тут… они словно вышли из-под него, вырвались наружу. Почему сейчас было такое чувство, что душа разрывалась на части, словно от неё уже отрезали огромный кусок, а теперь она одинокая слонялась по миру в поисках… чего? Что ей было нужно? Она знает, что ей нужно. Именно для этого она и сбежала. Она доверяла. Но все с ней играли. Билл был единственным, хоть и не человеком, кто появился в её жизни спустя два года. Он был той ниточкой, за которую она всеми силами пыталась ухватиться, но и та оборвалась. Она была словно одинокая дворняжка, слонявшаяся по городу. А когда её вдруг нашёл человек, погладил, дал кусочек хлеба, собака уцепилась за него, как за последнюю надежду на счастливую жизнь. Человек сам подарил её ей.

Так и с Мэйбл. Два года она была никому не нужна. Два года она жила одна, покинутая всеми, закрытая от мира. Два года одиночества. А это немаленький срок! А когда появился Сайфер, она просто доверилась ему потому, что он был единственным, кто мог дать ей счастливую жизнь, как той дворняжке. Она доверилась, привыкла к нему за всё это время. А теперь, когда его нет, всё стало совсем другим. Он был для неё маленьким огоньком света в кромешной непроглядной тьме. Тусклый, но хоть что-то светлое.

Хотя ей и надоело сдерживаться и казаться сильной, но так было надо. Просто надо.

«Но сейчас так больно, хочется рыдать, разрывать на себе волосы и одежду и просто… броситься с какой-нибудь крыши или под машину. А что? Так всем будет лучше».

Однако перед этим ей всё же следовало кое-что сделать. Нашарив где-то на полу свою стекляшку, которую она ненароком уронила, и утерев тыльной стороной ладони слёзы на лице, Мэйбл вышла из временного укрытия. Холод с новой силой обдувал её тело с разных сторон, но она не чувствовала этого, словно и вовсе забыла, что это такое — чувствовать что-то. Сердце колотилось уже не так сильно, дрожь в теле прошла, а слёзы высохли, но глаза всё так же казались злыми, полными обиды, ненависти и жажды мести. В них не было страха или ещё чего-то, что должно было хоть на секундочку остановить её.

Капли от дождя попадали в глаза и рот, ветер мешал идти, а над головой сверкала гроза, словно пытаясь предупредить, остановить Мэйбл. Но та была непробиваема.

Завернув за угол, она услышала сирену и назойливый женский голос из динамика полицейской машины, остановившейся неподалёку от места, где она и проходила.

— Поступило новое сообщение из реабилитационного центра клиники штата Калифорнии номер ХХХ. Там какое-то происшествие. Сбежала сумасшедшая. Она не могла уйти далеко. Фото вышлю через минуту.

Значит, её искали. Забавно. Хотя что здесь забавного? Однако Мэйбл отчего-то отчаянно хотелось смеяться. Она прошла мимо, шествуя прямо к месту назначения — к себе домой. Да, их дом находился на другом конце города и очень далеко отсюда, но её это не волновало. Сжимая осколок в руке с такой силой, что тоненькая струйка алой жидкости побежала по ладони, а затем на асфальт, Мэйбл услышала знакомый голос где-то на другой стороне улицы в подворотне. Странно, но после побега её слух, зрение и выносливость обострились, что очень помогло ей.

— Найдите её, иначе я сделаю так, что вы лишитесь работы, вам ясно?! — о, этого голос Мэйбл узнала бы из тысячи, ведь именно его обладателя она и искала сейчас. Именно с его хозяином она мечтала поквитаться уже как два года! Диппер стоял к ней полубоком, разговаривая с двумя шерифами, освещёнными светом фонаря.

— Ищем, мистер Пайнс, ищем, — неуверенно ответил другой.

— Найдите! Если с ней хоть что-нибудь случится, отвечать будете лично! И всему вашему руководству передайте то же самое!

Мэйбл усмехнулась, снова оскалившись, но не выступая из тени.

«Ты бы за свою жизнь так беспокоился, дорогой братик».

Диппер ещё что-то сказал шерифам, те кивнули, сели в машину с мигалками и уехали.

«Отлично!»

Диппер, поправив ворот стильного чёрного пальто, пошёл прямо по дороге. Один, на пару с подругой ночью. Мэйбл направилась следом, держа оружие наготове.

* * *

Всё произошло слишком быстро. Настолько, что Мэйбл толком даже понять ничего не успела, как у её ног, под освещением одинокой лампочки фонаря, на спине, где и красовалась достаточно широкая и глубокая кровавая рана, лежал слабый, но ещё живой Диппер. Мэйбл кончиком носка стопы перевернула тело. Из его рта маленькими, тоненькими струйками вытекала бордового цвета кровь. Испуганные глаза бегали из одной стороны в другую, то и дело останавливаясь на сестре, руки дрожали, а кожа побелела. Он был очень слаб и, казалось, держался из последних сил.

— М-мэй… — прерывисто дышал Диппер, предчувствуя скорую смерть. Но от кого? От руки собственной сестры!

Та грязно усмехнулась и занесла окровавленный осколок для последнего акта, только теперь уже в сердце.

Внезапно она услышала шорох за спиной. Обернувшись, заметила тех самых двух шерифов, медленно шествующих им навстречу. Однако они пока не заметили её.

«Отлично! Просто превосходно! Всё идёт куда лучше, чем я ожидала!»

* * *

Теперь она убийца. Её руки в крови, причём во всех смыслах. Бездыханные тела двух сотрудников полиции лежали у её ног. У одного — огромное кровавое пятно на животе, у другого — на голове.

Как она справилась с двумя сотрудниками полиции? Для неё самой это осталось загадкой.

«Надо же, какое странное ощущение! Ты чувствуешь себя царём, богом, а эти мерзкие низшие существа подчиняются тебе. Захотел — отнял жизнь. Захотел — даровал. Твоя воля — закон. Ты — бог. А они — рабы, холопы, не имеющие ни чести, ни достоинства, ни даже собственного мнения и права голоса».

Теперь она далека от света. Теперь она — тьма.

Размышления Мэйбл перебило прерывистое громкое дыхание Диппера. Он был ещё жив, но это ненадолго.

Она сжала в своих окровавленных руках стекляшку. Дождь лил как из ведра. Волосы уже были похожи на водоросли, а темнота опоясывала улицу, запрещая кому-либо постороннему входить сюда.

Она подошла к брату.

Раздался продолжительный и громкий раскат грома, на секунду освещая улицу. Свет от фонаря моргнул, так и норовя погаснуть.

Лицо Диппера было до ужаса бледным. Он потерял много крови. Но вместе с этим он был абсолютно спокоен. Мэйбл это не понравилось. Она хотела другой реакции: чтобы он плакал, унижался, боялся, молил о пощаде, просил прощения.

— Не… должна… — прошептал Диппер, хватаясь одной рукой за горло. Мэйбл очень сильно ранила его, но он не мог понять — почему до сих пор жив?

— Не тебе судить меня! — грубо отозвалась она. — Ты предал меня и засунул в эту чёртову психушку! Два года! Два года вы жили без меня, но с мыслью о том, что я там, в таком месте! И вас это не колебало! Ты знаешь, что было там со мной?! Знаешь, что я пережила?!

— С-сестр… а… я н-н-не… х-хотел.

— Пошёл к чёрту! Там тебе и место! — Мэйбл замахнулась и ударила его стекляшкой прямо в сердце. Она услышала последний вздох и слова брата перед тем, как тот ушёл навсегда.

— П-прости…

Дыхание прервалось, стук сердца и пульс исчезли. Лицо Диппера разгладилось.

Дело было сделано. В душе у Пайн нежилось наслаждение. Плохой огонёк веселился в глазах на пару ещё с чем-то совсем безумным, нечеловеческим. Тёмные, густые волосы обрамляли лицо, на котором играла мерзкая ухмылка. А вокруг плясали тени, то и дело выстраиваясь в каких-то монстров, но Мэйбл их не боялась. Она вообще больше ничего не боялась. Её окровавленная и слабая на вид ручонка выпустила осколок. Тот упал на землю.

«На моей совести три трупа. Ха, как забавно!»

Казалось, чего тут забавного? Однако Мэйбл не смогла сдержать мерзкого, озлобленного и ужасного смеха, от которого даже птицы слетали с деревьев. Непонятно, от чего, но ей было хорошо. Сейчас она чувствовала себя. И то, какой она стала, нравилось ей.

«И где же эта тётенька Совесть? Её нет».

По крайней мере, Мэйбл даже не чувствовала её присутствия в себе. Ей не было противно или стыдно. Она убила родного брата! Но раскаяния не чувствовала. Ничего не чувствовала. Просто наслаждение и удовлетворение.

— Звёздочка со всем справилась, — послышался знакомый голос за спиной Мэйбл.

Та обернулась и встретилась взглядом с тем, о ком плакала, с тем, кому доверяла больше всех, с тем, кто был нужен ей. Она медленно подошла к Сайферу. Он был на полголовы выше её, отчего она казалась маленькой, хрупкой и беспомощной на его фоне.

Но это далеко не так. Она не маленькая и не хрупкая, а уж тем более не беспомощная.

— Ты пришёл, — не отрываясь от его золотистого с вертикальным зрачком, который стал отчего-то ещё уже, глаза, спросила Мэйбл. Ничего в демоне теперь не пугало её, а даже наоборот, что-то тянуло.

— Падающая Звезда совершила порок, грех. Она убила собственного брата и ещё двух других мешков с костями. И от этого теперь полностью в моей власти, — голос Билла звучал победно и торжествующе, а глаз сверкнул какой-то непонятной искрой, которую она так и не смогла уловить. — Ты моя звезда. И твой свет теперь будет гореть только для меня.

Его рука потянулась к её волосам и выжала одну маленькую прядь. На землю упало больше десяти капель. Затем рука демона коснулась её руки и подняла на уровень лица. Он осматривал её. Маленькая конечность выглядела совсем хрупкой и бледной. Никто и никогда бы не поверил, что эта самая рука только что убивала. На ладонях и пальцах красовалось огромное количество красной жидкости, которая так и не могла запечься от надоевшего ливня, который обходил стороной только демона разума, а теперь и её саму. Осмотрев кисть, он поднёс руку Пайнс к своему лицу и облизнул её пальчик, весь перепачканный в тёмно-бордовой жидкости с явным железным привкусом, и даже не поморщился.

— Ты такая же, как я, Мэйбл.

«Он впервые назвал меня по имени! Впервые! Значит, это не пустые слова! Значит, в них есть какой-то смысл».

Она повторила жест за демоном. Сейчас на вкус кровь была совсем другой — вкуснее, слаще всякого мёда.

Его план сработал. Всё, чего он так долго желал, теперь у него. Он хотел сделать из маленькой Звёздочки такого же, как он сам — безумного, бесчувственного и жестокого робота — убийцу, но вместе с тем и сумасшедшую психопатку. Все эти два года он был рядом и наблюдал за своим детищем, совершенствовал, учил, закалял. Он изменил её. Сделал из маленькой, хрупкой, оптимистичной, болтливой, надоедливой, постоянно весёлой девчонки, которая вечно охотилась на красивых парней, сильного, волевого, бесстрашного, жестокого, бесчувственного и сумасшедшего терминатора. У него всё получилось. Сны, дарованные ей каждую ночь от него, только усиливали эффект, сводили с ума, как и таблетки с уколами врачей. Он видел, какой она становилась. И эта девчонка нравилась ему. Только в ней постоянно был какой-то свет... надежда, вера, любовь. Он пытался искоренить их. Однако маленькая Комета сама же и убила в себе эти чувства. Сама подавила их, делая за него всю работу. А когда он нашёл определённую грань и черту, решил показаться и помочь своему «ребёнку» выбраться на свободу. Он специально привязал её к себе самыми прочными нитями, дал надежду, сделал так, чтобы она доверилась ему, а затем бросил, предал так же, как и Сосна с остальными. Он знал, что ей больно. Знал, что она переполнена жаждой мести. А теперь она полностью в его власти. Она такая же, как он.

— Не оставляй меня больше никогда, Сайфер, — твёрдо, но одновременно и неуверенно попросила Мэйбл.

— Я всегда был рядом, хотя ты этого даже не замечала, — усмехнулся демон.

Они одинаковые. Взрывная смесь. Ядерная бомба, в одном флаконе. Он слепил из маленькой хрупкой девочки такого же безумного и бесчувственного робота, как и он сам. Она — его кукла. Любимая кукла.

Однако всё же одно чувство выжило под натиском великого и всемогущего демона разума. И никто из двоих даже не подозревал о его нахождении в их чёрствых, отравленных, чёрных как смоль сердцах.

Однажды он сказал, что не имеет слабостей. Однако она — его слабость. Маленькая сломленная жизнью Звёздочка — единственная слабость великого, жестокого и всесильного демона разума, который подчинил себе сотни измерений и убил множество людей и прочих тварей.

Мир — это одна сплошная иллюзия. Огромная и придуманная нами самими, а реальность гораздо страшнее. Реальность — иллюзия.