Help (гет)

Заглянув в глаза смерти, я увидел только

собственное лицо.

Доминик Опольский

Ночь прекрасна мраком, она манит нас своей тьмой. Под покровом ночи, освещённой лишь луной, таится загадка — большая тайна. И вы соврёте, если скажете, что никогда не хотели разгадать эту опасную загадку. Но за это можно расплатиться жизнью. Ведь в ночи скрывается нечто большее, опасное, необъяснимое. Вы можете называть это как хотите: хищники, черти, посланники дьявола, сверхъестественные существа. Не имеет абсолютно никакого значения. Самое важное то, что, открыв для себя тайну, вы не сможете никому об этом сказать.

Знаете, что самое страшное в этих хищниках? Они убивают не столько ради пищи, сколько ради удовольствия. Медленно, смакуя каждую каплю крови, словно выдержанное веками вино. Они любят стоны боли, звук замедляющегося сердцебиения, крики ужаса, полные страха взгляды. Им нравится загонять добычу в угол, наблюдая, как она бьются в истерике, пытается найти выход, выжить. Нравится, как жертвы ползают на коленях, умоляют, прося пощады.

Что может быть лучше чувства абсолютной власти? Когда ты решаешь исход всех событий, когда ты стоишь выше всех, когда ты силён и имеешь безграничную свободу. Когда даже смерть бессильна против тебя. Не зависишь ни от чего и ни от кого.

— Ты помешала мне насладиться едой, — бросив осушённое тело в сторону, он направился к силуэту в конце переулка.

Неясным силуэтом оказалась миниатюрная девушка, очень хрупкая на вид. Она затаила дыхание, пытаясь побороть страх перед монстром; подняла подбородок, смело глядя в его глаза. Но в следующий момент задохнулась из-за его хватки на горле.

— У меня есть информация для тебя, — прохрипела она, пытаясь убрать его руки, сжимающие тонкую нежную шею всё сильнее, — Клаус.

Как много значений в одном лишь имени, как много эмоций и чувств. Он не без самодовольствия распознал оттенки страха, паники и благоговения.

Брюнетка упала на колени, пытаясь восстановить дыхание. Собирая остатки гордости и силу воли, она медленно поднялась, используя стену в качестве опоры.

— Надеюсь, что эта информация действительно окажется полезной. Не хотелось бы терять такое милое личико, — мужчина даже не пытался стереть кровь с лица. Он казался невозмутимым, лишь огонёк в его глазах выдавал его веселье. Конечно, он веселился, ему было забавно, тогда как она готова была взорваться от напряжения, страха и отчаяния. Он — единственный выход.

— Кэтрин, — выдохнула девушка. — Я знаю, где она.

— Катерина, — Клаус проговорил имя, растягивая гласные. На его губах появилась ухмылка, от которой Анне хотелось бежать без оглядки. Но она заставила себя оставаться неподвижной. — Давненько я не получал новостей от неё. Говори.

— Мистик-Фоллс, — Анна собралась духом, чтобы сказать то, для чего она пришла к нему, — она в Мистик-Фоллс. Убей её.

— Милая, думаю, я сам могу решить, что мне делать, а что нет.

Он угрожающе двинулся в её сторону, пока не приблизился вплотную. Она сделала шаг назад, упираясь в стену.

— Где гарантии того, что это не она подослала тебя? Может, это какая-то ловушка?

— Она предала нас, — глаза девушки вспыхнули ненавистью, доказывая правоту её слов. — Я просто хочу избавиться от неё.

— Ах, Катерина всё так же в своём репертуаре.

Он рассмеялся, запрокинув голову, и Анна уже пожалела о своём приходе сюда. Это определённо была плохая идея. Да, точно.

— Спасибо, дорогая.

Одно быстрое движение, и она тяжёлым мешком свалилась на землю у его ног. Ей действительно не стоило прерывать его ужин.

* * *

Солнце забиралось лучами в каждый уголок, принося с собой тепло и радость. Зелёные листья в некоторых местах уже начали желтеть, сообщая о наступлении осени. Звонкий смех детей, гул голосов не затихали ни на минуту. Мистик-Фоллс был полон счастья и спокойствия. На первый взгляд.

Этот город с тихими улочками, ровными подстриженными газонами и белыми домами был просто магнитом для всего сверхъестественного. Под самым носом мирных жителей происходили порой ужасные и жуткие вещи, необъяснимые смерти и природные явления. Люди, по своему обыкновению, опасаясь всего непонятного для их разума, находили совершенно нелепые отговорки, лишь бы не замечать очевидного.

Но разве можно их винить? Некоторые монстры выглядят снаружи настолько очаровательными и милыми, что казалось преступлением винить их в каких-либо злодеяниях.

Ряды таких монстров возглавлял Никлаус Майклсон — первородный вампир с ангельской внешностью и жестокостью дьявола. Шагая по направлению к эпицентру распространения всех новостей городка, он улыбался каждому прохожему, так что на щеках у него появлялись ямочки, приводя в восторг ничего не подозревающих граждан.

Мистик-Гриль встретил его тишиной и одним-единственным посетителем у бара. Клаус присел за барную стойку, недалеко от парня, хлещущего алкоголь прямо из бутылки. Окинув его взглядом, он прислушался к его сердцебиению: оно билось в едином быстром темпе, ровно и без колебаний, что было отличительной чертой вампиров.

— Отличный выбор, — поворачиваясь к парню лицом, он указал стаканом бурбона на его бутылку.

— Из личных запасов, — брюнет даже не взглянул на нарушителя его одиночества.

Он не обратил особого внимания на новоприбывшего, совершенно не интересуясь внешним миром. Погрязнув в своих мыслях, он не заметил и прищуренного взгляда нового собеседника.

— Довольно гиблое место, не находишь?

— Это единственное место, где можно скрыться от осуждающего взгляда младшего братца.

Клаус усмехнулся, отворачиваясь от брюнета, сделал глоток бурбона:

— Семейная драма?

— Скорее любовная.

— Дай угадаю, — Клаус снова повернулся к собеседнику, — роковая красотка, встрявшая между двумя братьями.

Брюнет наконец повернулся к Клаусу, заинтересованно глядя на него.

— Знакомо?

— Даже не представляешь насколько, — дружелюбная улыбка Клауса грозилась превратиться в хищный оскал.

— Деймон Сальваторе, — прищурившись, он отсалютовал бутылкой Клаусу.

У Деймона напрочь отсутствовало чувство самосохранения, но, как и у каждого вампира, у него были обострены инстинкты, которые сейчас буквально кричали в его сознании об опасности.

— Я даже знаю имя этой красотки, — продолжил Клаус.

В 1864 году Катерина Петрова сбежала в небольшой провинциальный городок под названием Мистик-Фоллс и, притворившись сироткой Кэтрин Пирс из Атланты, завоевала доверие одной из семей основателей — Сальваторе. Своей красотой и очарованием ей удалось влюбить в себя братьев, что впоследствии обернулось против них. Деймон и Стефан Сальваторе остались одни с разбитым сердцем, вечной молодостью и неутолимым голодом. Всё это было известно Клаусу. В конце концов, слухи о резне в маленьком городке дошли и до него.

— Катерина Петрова, — краем глаза он видел, как напрягся Сальваторе, — больше известная как Кэтрин Пирс.

— Кто ты, чёрт возьми? — Деймон уже сжимал горло потенциального врага, но Клаус легко вывернулся от его хватки. И в следующую минуту Деймон стоял на коленях, пытаясь вытащить ножку от стула из живота.

Клаус сел перед ним на корточки; положив одну руку на его плечо, другой он всадил кол ещё глубже. Он уже собирался задать вопрос, когда его отвлекла вибрация мобильного в кармане брюнета.

— Можешь звать меня просто Клаус.

Деймон захлёбывался кровью, корчась от боли, на что Клаус только улыбался, наслаждаясь зрелищем.

Он забрал телефон из кармана Сальваторе и, оставив того упиваться ненавистью к нему, направился прочь из Гриля.

* * *

«Анна пропала, Пёрл винит Кэтрин. Ты знаешь, что это значит».

«Разберись. Я на занятиях».

Итак, маршрут был построен. Старшая школа Мистик-Фоллс. Серьёзно?

Клаусу хотелось смеяться над абсурдностью ситуации. Он не понаслышке знал о жестокости младшего Сальваторе. Более того, иногда он завидовал ему, восхищался им. Остекленевший взгляд, тёмная сетка вен под глазами, окрашенные в красное клыки, разбросанные части тела и безумный смех — всё это для Клауса было произведением искусства, которое, увы, создал не он. Стефан пил взахлёб, наслаждаясь каждой каплей, глотал горячую жидкость до тех пор, пока не был покрыт ей с ног до головы. И Клаус никогда не видел даже тени сожаления на его лице. Ему казалось, что он нашёл кого-то кровожаднее, бесчувственнее и безумнее его самого.

Но, видимо, он ошибся?

Сальваторе-младший выглядел как самый обычный подросток, одетый в серую футболку и джинсы, с перекинутым через плечо рюкзаком. Виноватая улыбка на губах и сожалеющий взгляд, направленный на девушку перед ним, совершенно не сочеталось с образом в голове Клауса.

— Добро пожаловать в Мистик-Фоллс, — знакомый голос заставил его взгляд переместиться на брюнетку, которая уже направлялась в его сторону.

Он успел скрыться за одной из машин, стоящих на парковке, но девушка всё равно, казалось, ничего не замечала. Она быстрыми шагами направлялась в сторону моста, на ходу вытаскивая из сумки какой-то пакетик. Клаус, бросив взгляд на оставшегося Стефана, направился за девушкой.

Бросив сумку куда-то в сторону, она села посреди моста, а затем и вовсе легла. Она смотрела на небо, раскинув руки в сторону. На её губах играла безмятежная улыбка, почти счастливая. Почти.

Он тоже посмотрел на небо. Сиявшее недавно солнце заслонили за собой тучи, окрашивая всё в тусклый серый цвет. И Клаусу показалось, что девушка, лежащая на земле, сливалась с небом. Она была такой же невзрачной и тусклой, совсем не такой, какой он помнил Кэтрин Пирс.

«Она погасла, — думал он. — Превратилась в пепел».

Горела, горела и в итоге сгорела дотла.

Он всматривался в её лицо, видя всё те же безупречные черты, но при этом не видя ничего. Вслушивался в её смех, не слыша его. Он пытался понять: неужели она действительно изжила себя?

Он сделал шаг в её сторону именно в тот момент, когда она сделала шаг с края моста.

— Не так быстро, дорогуша…

Он держал её в руках, но, казалось, не чувствовал её.