Когда живые позавидуют мертвым (джен)

Спустя пять дней, все храмовники поправились, даже Аргус полностью выздоровел и теперь тренировался во внутреннем дворе храма. Уже завтра они собирались покинуть городок и вернуться в Орден.

Внезапно из-за вырубки вылетела группа всадников, свистя и не сдерживая галопа, объехала постройки и ворвалась в церковный двор. Наездники были вооружены и одеты в такие же белые одеяния, как и храмовники.

— Кто вы такие? — гаркнул на них Аргус, все еще сжимающий меч после тренировки.

Солнце едва поднялось над горизонтом и на улице было прохладно, изо рта паладина вырвались белые облачка пара. Всадники расступились и вперед вышел пожилой человек. Он сидел верхом верхом на гнедом жеребце, белое одеяние развевалось на ветру, а голову покрывал капюшон, поверх которого был надет золотой венец изысканно украшенный рубинами и гранатами.

— Я епископ Юлий, — начал он, однако увидев Аргуса, его лицо удивленно вытянулось, — Брат Аргус? Что ты здесь делаешь? Давно же от тебя не было вестей, похоже и вправду пути Эмпириона неисповедимы.

— Здравствуй, брат Юлий, — узнав Епископа, Аргус склонился в церемониальном поклоне, — Я был тяжело ранен и не мог связаться с Орденом. Что привело вас сюда?

Епископ слез с лошади и подошел к паладину, сложив руки на груди, он начал:

— До меня дошли слухи о богомерзкой твари, воскрешающей мертвецов, что обосновалась в здешний краях, нек-ро-ман-те, — по слогам произнес Юлий. В его устах, эти слова звучали с такой брезгливостью и отвращением, что казалось будто храмовника стошнит, — Мы с братьями выдвинулись, чтобы уничтожить его. И теперь я вижу, что сам Эмпирион направлял нас. Скажи мне, Аргус, присоединишься ты к нам в этой священной миссии?!

— О, мой брат. Не хочу тебя расстраивать, но боюсь ты опоздал. Мы с отрядом уже уничтожили некроманта.

— Ты в этом уверен? — растерянно спросил епископ, — Ты уверен, что убил его? Есть ли у тебя какие-нибудь доказательства?

— Неужели, брат Юлий, слово Паладина для тебя недостаточно веское доказательство?! — сердито произнес Аргус, — Я лично лишил его головы, расчленил тело и сжег каждый кусочек его плоти!

— Прости меня, Аргус. Я не хотел оскорбить тебя или твоих людей. Но в таком случае, нам нечего здесь делать. Следует как можно скорее доложить о произошедшем в Орден.

— В этом, я полностью с тобой согласен. И если ты не возражаешь, мы можем отправиться вместе.

Епископ улыбнулся:

— Возражаю? Ахаха, конечно же нет! Это будет честь для нас, мы все с радостью выслушаем твою историю о сражении с этой тварью!

* * *

Под ярко голубым небом, простиралась холмистая равнина, а над ней поднималось море гигантских травянистых стеблей, настолько высоких, что без труда могли скрыть всадника на коне. Растения слегка покачивались под ветерком, но даже эти небольшие колебания наполняли воздух беспрестанным шелестом. Было жарко, под ногами прыгали кузнечики, доносилось пение сверчков и цикад, жужжание пчел и бог знает каких еще насекомых. Храмовники и сами пробирались через заросли, словно жуки через пшеничное поле. Ко всему прочему видимость была просто отвратительной. Стебли растений росли так густо, что взгляд не проникал дальше нескольких метров в любом направлении.

Паладина Аргуса терзало странное чувство, которое он не мог описать словами. Что-то невидимое тянуло его обратно в Бьервик, как будто он забыл сделать что-то важное. Он взглянул на храмовников, с которыми провел последнюю неделю в городке, и по их туманным взглядам понял, что и они испытывают подобные чувства.

Витание в облаках, едва не стоило храмовникам жизни. Засада культистов Бездны была тщательно подготовлена и спланирована.

Первыми храмовников атаковали пожиратели пустоты. Приближение этих существ было отмечено тремя признаками: все окружающие звуки затихли, стебли травы стала сотрясать дрожь, словно от действия электрического тока, а потом воины услышали странное чириканье.

Пожиратели — были обитателями Бездны, жуткими монстрами, которых культисты призывали себе в услужение. Они обладали размерами крупной собаки, имели гигантские пасти, усеянные клыками размером с человеческое предплечье и четырьмя конечностями. На нижних они передвигались с ошеломительной скоростью, а верхние использовали как оружие.

Аргус едва успел увидеть вражеских тварей. Они выскочили из зарослей высоченной травы и двигались так быстро, что казались расплывчатыми пятнами. Схватка продолжалась двенадцать хаотичных секунд и сопровождалась выстрелами, криками и странными, увесистыми толчками. А потом враги исчезли так же быстро, как и появились, стебли травы прекратили дрожать, а звуки вернулись в норму.

— Ты видел их, брат? — спросил Руфус, перезаряжая мушкет.

— Я видел… нечто, — ответил Аргус, спрыгивая с коня.

— Марнус погиб. И Дариус тоже, — без предисловий обронил подошедший Глосий.

Руфус не сразу поверил услышанным словам.

— Они мертвы? Убиты? — переспросил он Глосия.

Схватка казалась слишком короткой, чтобы за это время кто-то мог погибнуть.

— Мертвы, — мрачно кивнул Глосий. — Если хотите, можете взглянуть на их трупы. Это вон там.

Руфус и Аргус с оружием наперевес бросились через густые заросли травы. Часть стеблей были сломаны от выстрелов мушкета. На земле, среди упавших стеблей лежали два тела. Белые одежды и доспехи под ними были разорваны и из-под них сочилась кровь.

Храмовники в отчаянии отвели взгляд.

— А мы убили кого-нибудь? — спросил Аргус.

— Я задел кого-то, -ответил Руфус. — Только не вижу тела.

Когда пожиратели атаковали во второй раз, храмовники были во всеоружии. Первого врага Руфус уничтожил выстрелами из мушкета. Три заряда превратили тело твари в фонтан из белесой мастики и костяных обломков. Ноги пожирателя подогнулись, царапнули землю, верхние конечности взмахнули лезвиями, и существо рухнуло на землю. Но до этого раздался еще один звук падающего тела: обезглавленное тело храмовника Глосия упало в серую пыль, а кровь еще продолжала толчками вытекать из рассеченной артерии.

На этом скоротечный поединок закончился. Вся схватка заняла столько времени, сколько понадобилось несчастному Глосию, чтобы упасть.

Вслед за первым пожирателем появился второй. Верхние конечности неуловимым для глаз движением вырвали мушкет из рук Руфуса и оставили глубокую царапину на нагрудной броне, перечеркнув изображение с факелом Эмпириона. Руфус отшатнулся и упал. Вокруг него в зарослях гремели ружейные залпы и раздавались отчаянные крики.

Выхватив меч, Паладин Аргус подпрыгнул и обеими руками нанес удар обидчику его друга. Меч прошел рядом с пастью твари и глубоко врезался в шею пожирателя, в то место, где голова соединялась с корпусом. Грудная оболочка раскололась до самой середины, и из трещины выплеснулась блестящая струя белого ихора. Пожиратель вздрогнул и покачнулся, чувствуя приближение гибели, а Аргус поспешно выдернул меч. Через мгновение монстр был уже мертв. Паладин подал руку Руфусу и помог подняться на ноги.

Третий враг выскочил из зарослей, но Аргус уже пришел в ярость. Развернувшись всем телом, он рассек пожирателя в том месте, где верхняя часть туловища соединялась с нижней, между верхними и нижними конечностями.

Белесая жидкость брызнула в стороны, и верхняя часть тела полетела на землю. Нижняя часть, продолжала двигаться вперед, пока ноги твари не подогнулись.

Сразу после этого, стебли травы прекратили паническую дрожь, а звуки вернулись в норму.

Но на этом бой не закончился. Мимо Аргуса со свистом пронеслась багровая молния и в сражение вступили колдуны культистов. Багровые стрелы энтропийной энергии, прорывая ткань реальности, убивали храмовников одного за другим. За первой молнией последовала вторая, потом третья. Но сквозь беспрерывно бьющие заряды, Аргус заметил фигуру брата Юлия. Епископ устремился к колдунам, подняв огромный магический молот, от которого во все стороны с треском рассыпались искры. Молот обрушился на культистов, бело-голубая вспышка, словно зигзаг молнии, затмила собой багровые разряды колдунов, раздался оглушительный грохот и несколько еретиков упали замертво.

Колдуны ответили храмовникам залпами алых молний, заполнив все пространство красным горизонтальным ливнем. В Аргуса попало сразу три заряда, от которых он едва успел закрыться щитом.

Юлий возглавлял храмовников, и каждый удар его молота разил культистов насмерть. От ударов раздробленные тела с переломанными конечностями взлетали высоко в воздух. Следом за ним упорно продвигался Аргус, прикрываясь от колдовских зарядов сильно побитым щитом. Когда интенсивность вражеской стрельбы немного ослабела, вперед устремились и остальные храмовники, заливая ряды противника ружейным огнем и пуская в ход смертельно опасные мечи.

Руфус убивал врагов тщательно выверенными выстрелами, Аргус делал это ударами меча, сражаясь так, как должен сражаться Паладин воли Эмпириона. Каждый удар нес смерть врагу, а каждый шаг был продуманным и точным.

— В атаку! — взревел Епископ Юлий.

Он ринулся вперед, словно наконечник копья, Аргус помчался за ним. Руфус прикрывал их спины и уничтожал врагов, пытавшихся зайти с фланга.

Клинок Паладина сверкал, словно пойманная звезда, Аргус рубил мечом направо и налево. Для борьбы с колдунами не требовалось большого мастерства, а только сильная рука и желание победить. У Аргуса было и первое. и второе. Вскоре ряды еретиков дрогнули.

— Они бегут! — воскликнул Аргус, — Трусы, вернитесь и сражайтесь!

— Успокойся, брат, — Юлий положил руку на плечо Паладина, — Гнев затуманивает твой разум.

— Но если они убегут сейчас, то вызовут подмогу и ударят снова! — не унимался Аргус.

— Возможно, но сперва им придется зализать раны и этого времени нам с лихвой хватит, чтобы вернуться в орден и собрать армию.

— Да? И где ты предлагаешь их потом искать, брат Юлий? Они залягут на дно, укроются по деревням и лесам.

— Не думаю, что они смогут далеко уйти. Скорее всего направятся в ближайшую деревню, в тот же Бьервик.

От этих слов Аргус содрогнулся, он понял, что за странное чувство терзало его всю дорогу.

— Прошу простить меня Епископ, но все же я вернусь. Не могу позволить культистам уничтожить эту деревню.

— Не глупи, ты же сам говорил, что там кровавая оспа. Жители этой деревни обречены! Если не сектанты, так зараза их убьет.

— Пусть так, но я Паладин воли Эмпириона, помощь людям и уничтожение еретиков — моя обязанность!

— Хорошо сказано, брат Аргус, — заметил подошедший Руфус, — Разреши и нам пойти с тобой, — усмехнулся он, указывая на свой отряд храмовников.

— А, черт, — выругался Юлий, — Эмпирион с вами! Так и быть, а я со своими людьми продолжу путь в Орден и как можно скорее вернусь с подкреплением.

— Благодарю, Епископ, — кивнул Аргус, пришпорив коня.

* * *

В дверь постучали, горбатая старуха, жившая на окраине Бьервика, шаркая ногами, медленно подошла к входным дверям. Нехорошее предчувствие охватило ее, когда она потянулась к дверной ручке. «Странно», — подумала бабка, Джека, ее пса, совсем не было слышно. Отворив дверь, она вышла на порог и крикнула:

— Уходите отсюда! Тут зараза, кровавая оспа!

Перед ней стояла группа людей, одетых в черные доспехи и вооруженных. Старуха не обучалась грамоте и потому не могла прочитать письмена которыми были испещрены латы ее визитеров. Однако один только взгляд на них, причинял ей боль.

— Здесь опасно, господа, — уже менее громко, но все еще настойчиво повторила она.

— Затнись бабка. — рассевшийся в седле коня, рявкнул самый здоровый наездник.

Старуха заметила отвратительные липкие взгляды культистов и оглянулась. На пороге халупы стояла Карелия, ее дочь, а также Хильда и Анна, внучки.

Культисты, паскудно усмехаясь, поглядывая на женщин. Даже несмотря на то, что девушки, как и все жители деревни, были с ног до головы замотаны в лохмотья, забава, в представлении сектантов, намечалась преотличнейшая.

К изгороди с другой стороны дороги приближался племянник старухи, кузнец Гюнтер. Но его культисты еще не заметили.

— Ну, карга, — снова открыл рот самый здоровый из сектантов. — Гони денежки, гони жратву, гони лошадей, выводи коров из коровника.

— А почему, собственно, мы обязаны платить и давать? — голос бабки слегка дрожал, но в нем по-прежнему звучали настойчивость и упорство.

Сектант долго глядел на старуху, на ее дочь и внучек.

— Почему, спрашиваешь? — зашипел он, наклоняясь в седле и заглядывая в изумленные глаза. — Я тебе скажу почему. Потому что Бездна жаждет жертвы! И либо вы по хорошему все отдадите, либо сами станете жертвой!

— Хватит с ней трепаться, Нага! — крикнул один из культистов, — Бездна жаждет крови!

Сектант выхватил кинжал и полоснул старуху по горлу. Кузнец Гюнтер поспешил на помощь, но едва он выхватил молот, как алая молния превратила его грудь в кровавую дыру.

— Бей! Бей-убивай! Пустота жаждет крови, — завопили культисты.

* * *

Аргус гнал коня во весь опор, Руфус и остальные храмовники следовали за ним. Только бы успеть, только б не опоздать, — думал он. Они уже преодолели вырубку, миновали храм и почти вышли к хатам, когда заметили черный дым над деревней.

— Черт, слишком поздно, — ругнулся Паладин.

Аргус пришпорил коня, ветер засвистел в его ушах, ветки деревьев проносились в опасной близости над головой. Он оторвался от храмовников и вырвался вперед. Впереди он уже видел группу еретиков, видел как один из них вспарывает горло старухе, а второй выстреливает багровой молнией в бегущего ей на помощь кузнеца. Но то, что он увидел в следующее мгновение, заставило похолодеть кровь в его жилах.

Движением быстрым, почти неуловимым, бабка выхватила спрятанный в складках лохмотьев серп и воткнула его прямо в распахнутый для крика рот культиста. Кузнец Гюнтер, полностью игнорируя сквозную дыру в груди, ударил молотом второго еретика. Удар пришелся в живот и был такой силы, что колдун рыгнул кровью и рухнул под копыта лошади. Сектанты попытались отступить, но Карелия, Анна и Хильда бросились на них, словно три волчицы, три девушки мчались за убегающими сектантами, а те кричали и выли, когда девушки впивались в них зубами.

Аргус ошарашенно смотрел на место резни, переводя взгляд то на старуху, то на кузнеца, то на девушек.

— Как это… — растерянно произнес он, почему вы не умерли?

Бабка провела рукой по распоротому горлу и сама удивилась своей ране.

— Не стоит переживать, господин. Доктор Рето нас вылечит… — сипло прошептала она.

— Нет такой раны или хвори, которую бы не смог исцелить доктор Рето, — поддакнул Гюнтер, осматривая кровавую дыру в своей груди.

Тяжелые воспоминания о сражении с некромантом и картины битв с разлагающимися мертвецами снова всплыли в памяти Аргуса. Ужасающая догадка осенила Паладина и лишь вера в Эмпириона позволила ему не рухнуть на колени, воя от ужаса.

Он побежал в дом доктора так быстро, как только мог. Яркий полуденный свет освещал улицы городка, паладин пересек пару кварталов и перепрыгивая по три ступеньки вбежал в особняк. Стены дома были отделаны панелями из красного дерева, пол устилали толстые ковры, а на немалой цены антикварных столиках красовался тонкий фарфор.

— Паладин Аргус, вы снова прибыли быстрее, чем я планировал, — доктор Рето стоял в одной из центральных комнат дома.

— Ты! Ты и есть некромант! — выкрикнул храмовник.

Аргус выхватил меч и выступил вперед. Когда он это сделал, Рето снял маску и заметно поморщился. Левая половина его лица была вполне человеческой и напоминала лицо молодого мужчины, но правая представляла из себя лишенный плоти череп.

— Спрячь меч, Паладин. Ты едва смог справиться с одним из моих умертвий, неужели ты думаешь, что сможешь одолеть меня? Не забывай — это ведь я повелеваю смертью, а не ты. Я никогда не умру, — усмехнулся Некромант.

— Это мы сейчас увидим, — фыркнул Аргус, но нанести удар так и не сумел.

Тело отказалось подчиняться Паладину. Зависший для удара меч, против воли храмовника, медленно опустился обратно в ножны.

— Что… Что ты со мной сделал? — с трудом проговорил он.

— Я убил тебя, — пожал плечами Рето, — Еще неделю назад, во время операции. Все думал, заметишь ли ты?

Некромант почесал щеку, а затем продолжил:

— Ты огорчил меня, убив Бартоллема в склепе. Но я и надеяться не мог, что твои братья сами притащат тебя ко мне! О, я давно хотел обзавестись настоящим Рыцарем Смерти в своих рядах! Как вы там говорите, пути Эмпириона неисповедимы? — рассмеялся Рето.

В сердце Аргуса бушевала ярость, он хотел ответить, хотел вбить эти слова обратно в глотку некроманта, хотел разорвать его голыми руками и сжечь его тело, но не мог пошевелить и пальцем. Его тело стало тюрьмой его сознания. В глазах Паладина загорелся голубой огонек. Вскоре в зал вошел Руфус и остальные храмовники, в их глазах тоже горело пламя, но теперь это был не святой огонь Эмпириона, теперь это был мрачный свет загробного мира.

Новоиспеченный отряд нежити встал на одно колено и принес клятву верности некроманту.