О домашних кошках и диких детективах (джен)

Пятница наступила внезапно, как снег в ноябре. Явилась, мерзко звеня будильником, бесцеремонно выволокла Гэвина из мутной пелены сна и вывесила в памяти уведомление о грядущих "сюрпризах".

Утопиться в ду́ше не получалось, несмотря на тщетные попытки. Пуговка снова шлялась неизвестно где, бросив глупого хозяина в одиночестве. К сожалению, Гэвин не мог, подобно зверю, направить свои стопы в сторону свободы — пришлось собираться и направлять их по вполне конкретному адресу. Нет, не на хрен, как того желало его чудесное окружение, а всего лишь в полицейский участок. Туда, где подлые неразумные коллеги самым наглым образом сговорились с целью избавить участок от шуточек, а себя любимых — от общения с надоевшим Ридом.

Ладно, Андерсон, посмотрим ещё, кто кого! Ничего у тебя не выйдет, каждого не склонишь на тёмную сторону! Уж кто-кто, а Чэнь точно не станет бойкотировать друга, да и Крис — не самая последняя скотина. Наверное. Но это не точно.

Пятница тянулась долго, тоскливая и скучная. Судя по количеству вызовов, Рида решили игнорить не только сотрудники, но и весь преступный мир Детройта, начиная с мелких одиночек и заканчивая крупными бандами.

Как бы он ни хорохорился, как бы ни пытался убедить себя, что ему плевать, что ему всё равно, что, переживать бойкот ему не впервой, что он, в конце концов, взрослый самостоятельный индивид, умеющий перешагивать неприятности и не раз это делавший, червячок сомнения больно точил изнутри. Что, если на этот раз всё окажется куда хуже, чем он ожидает? Может ли быть, что и Тина, и Крис, и вчерашний приятель Джейми решат поддержать коллектив и тоже перестанут замечать надоевшего коллегу?

Пару раз за последний час Тина при разговоре с Андерсоном оглядывалась на Гэвина с выражением какого-то то ли сомнения, то ли недоверия, и в душе Рида эти переглядывания что-то замораживали, давали ощущение бесполезности. Тщетности всех его жалких попыток исправить положение. Высказанного не вернешь, слово не воробей — догони и добей.

К вечеру, глядя на кучкующихся коллег, Рид почти слышал приближающийся конец своему кайфовому существованию. Он надвигался как тот Люмьеров поезд, с шумом и дымом, и сходить с путей было некуда. Стратегия "бей или беги", что работала в любой неприятной ситуации, сейчас не прокатывала — бить он уже пробовал (спасибо, случай в архиве запомнился надолго), а бежать не хотелось. Он привык к своей пустой пыльной квартире, слепой кошке, сраным сослуживцам (будущим предателям) и к самому себе посреди этой идиллической картины.

Часы пробили шесть, и коллеги начали уходить один за другим, Рид понятия не имел — куда. Вот свалил Андерсон, за ним, что-то занудно бормоча, протопал Коннор. Крис, хлопнув ящиком стола и дождавшись, когда монитор окончательно погаснет, тоже, не оглядываясь, устремился к выходу.

Гэвин сам не понял, как остался в офисе один. А, нет, глядите-ка, кое-кто соизволил задержаться.

Тина Чэнь, нахмурившись и поджав губы, медленно подошла к его столу. Рид скрестил руки и откинулся на спинку стула с максимально независимым видом, надеясь, что она не услышит, как бешено бьётся его сердце.

— Слушай, Гэвин…

— Я всё знаю. — Прервать её мучительные объяснения было наилучшим выходом. Все всё знают и понимают. Не маленькие. — Когда будет это ваше собрание?

— Ты о чем?

Рид подробно и внимательно просмотрел в памяти весь сегодняшний день. Подозрительные переговоры, косые взгляды, полное игнорирование — так обычно поступают, когда готовят какую-то подлянку и заранее планируют общее решение… Но, стоп, подождите.

— Ты-то на собрании за меня будешь? — бросил он на пробу. Ну, давай, Тина, сейчас мы узнаем, чего стоит твоя дружба.

— Гэвин, мы всего лишь думаем поздравить Коллинза с юбилеем и скидываемся по тридцатке. Не знаю, о каком таком собрании ты говоришь. Тебя не хотели сегодня звать на праздник, но я решила, что позову…

Рид замер, невидяще таращась на Тину. Вся предыдущая неделя, каждый длиннющий грёбаный день, каждая неловкая ситуация пронеслись перед глазами дешманским ток-шоу, со всем этим идиотским сопровождением типа закадрового смеха и придурковатых хохочущих зрительских рож. Блять. Просто пиздец.

— Значит… — внутри разгорался самый настоящий чертов пожар, опаляя внутренности и выжигая способность здраво планировать ближайший вечер. Злость, бешеным коктейлем перемешанная с ощущением нереальности, клокотала внутри и грозилась вырваться наружу: — Андерсон всё наврал?!

— Что — "всё"?

— Про…

Матерясь и шипя, он коротко пересказал Чэнь тот разговор на леденющем крыльце. Тина слушала внимательно, и постепенно, секунда за секундой, лицо её светлело, напряженное выражение таяло, а в тёмных глазах зажигались смешинки.

— И я целую, блин, неделю, Тина…

— Старался вести себя нормально? — Чэнь, не скрываясь, захихикала и через мгновение не выдержала и уже просто ржала в голос: — Господи, Рид, как ты выжил?

От этого её подлого, жгучего смеха распаляло ещё сильнее. Спина и затылок погорячели, кулаки зачесались так, словно побывали в зарослях крапивы, кровь прилила к лицу — но думать о том, как он сейчас выглядит, было невозможно. Останки спокойствия сделали ручкой, и Гэвин, прошипев что-то мстительное, вскочил с кресла, чуть не уронив его на фиг.

— Где… сука… Андерсон?

Где эта падла?!

— Весь отдел сейчас в баре на Рипл-стрит, помнишь, там ещё…

— Поехали. — Последние крохи хвалëной выдержки ушли на то, чтобы не бахнуть кулаком по столу. Нечего Тину пугать, она ни в чем не виновата.

Чэнь, опасливо зыркая на взбесившегося приятеля и время от времени принимаясь хихикать, молча подтолкнула его к пассажирскому сиденью. Вести машину в таком состоянии позволить ему она не могла. Да и ладно. Рид не был уверен, что смог бы без дрожи в руках держать руль.

— Тут недалеко. И с тебя тридцатка.

Гэвин молча сунул ей банкноты и затих, отвернувшись к окошку.

* * *

Андерсон, успевший слегка накатить, глядел на него снисходительно и издевательски кривил рот в попытках не заржать.

— Какого, блять, хрена? А?! — прошипел Рид, до боли сжимая кулаки. И, выражая одной короткой фразой всю глубину своих страданий, сердито выдохнул: — Зачем ты мне всё это наплëл?!

— А ты думал, что один любишь шуточки? — Хэнк удивлённо вздернул брови. Надо же, ещё отмазывается, старый хрен! — Я вот тоже люблю.

— А я не люблю, когда мне врут!

Они без лишних зрителей застыли друг против друга в тупичке за баром, у стены, полной признаний, посланий и прочих элементов уличного искусства. Хэнк откровенно веселился, глядя на то, как бессильно кипятится Рид.

— Гэвин, — вздохнул наконец он, обезоруживающе вскидывая руки. — Я знаю тебя с самой академии и помню, как…

— Мне вообще не сдались твои ëбаные лекции!

Переругиваясь, они отходили всё дальше от дверей бара, и вскоре Рид обнаружил себя прижатым к стене и с воротником, больно впивающимся в шею. Андерсон скрутил его почти мгновенно и выпускать явно не собирался.

Всё-таки любому, даже бескрайнему терпению приходит конец — и остатки этого самого терпения в глубине синих глаз плескались сейчас жалкой лужицей.

— Если бы не мои, как ты выражаешься, лекции, ты бы на хрен никому в Детройте не сдался. И сейчас ныкался на службе где-то в глубинке… — Андерсон встряхнул его, как нашкодившего щенка, и Гэвинов затылок больно стукнулся о стену. — Не заставляй меня жалеть о том, что я за тебя поручился, мудозвон ты мелкий.

— Д-да кто тебя просил-то?

Короткий, жëсткий, скорее даже не удар, а тычок прилетел по челюсти справа — неожиданно, обидно и резко, заставив раздражённо зашипеть и вскинуть руки. И рвануться вперёд в попытке ответить тем же, чтобы попасться в самый простой захват, как начинашка на ринге.

— Тебя бы отделать по-хорошему, — Андерсон почти рычал, примериваясь для второго удара, в то время как Ридовы телодвижения не достигали цели. — Да толку… Мозги как были набекрень, так и останутся.

— Лейтенант, я сам!

Хлопнула дверь бара, и в поле зрения, как обычно прилизанный и красивый, возник Коннор. Заметив их милую беседу и оценив Гэвинов видок, он просиял как начищенный пятак, словно завершил все миссии разом и получил новый уровень. Этот блеск в глазах трудно было не опознать — примерно такой же был у самого, когда он вытянул свою первую мягкую игрушку из древнего автомата с рукой-цеплялкой.

Сейчас — без всяких сомнений — покоцанный кусок пластика радовался тому, что Гэвин и давно маячивший на горизонте кулак возмездия наконец встретились. Радовался и ликовал. Киберпадла.

— Нет. Хватит. — Выдохнул Андерсон, с заметным усилием убирая руки. — Всë и так зашло слишком далеко.

Коннор пожал плечами, явно показывая, что, по его личному мнению, всë зашло как раз туда, куда надо. Только немного не доползло до финиша. До логичного, наиболее вероятного завершения.

— Я бы сам с ним поболтал. Немного, — он красноречиво потер костяшки, делая микрошаг в сторону жертвы.

— Отвали! — оскалился Рид.

— Даже не собираюсь!

От воспоминаний о драке в архиве аж затылок заныл — пребольно он в тот раз рухнул за стойку информации. А ведь Коннор его тогда несильно потрепал, так, чисто чтобы из строя вывести. Рид на службе видел, на что способен этот жестяной говнюк, и прекрасно понимал: его самого в архиве пощадили.

— Так, Коннор. И правда, отойди от него, — голос Хэнка звучал уже испуганно, словно он не знал, чего ожидать от напарника. Но тот, вопреки ожиданиям, с лёгкостью подчинился, будто получил приказ. Рид бы непременно поржал над таким поворотом, если бы не вероятная, далеко не нулевая возможность огрести добавки. Хватит с него и с его челюсти на сегодня.

Тина, выглянув из дверей, позвала всех собраться и поздравить именинника, и Коннор с Хэнком с готовностью кивнули. Впрочем, сваливать они не торопились: не всë, видимо, высказали.

— Пойдём, — неожиданно капитулировал Андерсон, отступая на полшага. Коннор, чуть запнувшись, точь-в-точь повторил движение, и Гэвин остался у стены один, ощущая спиной каждый криво торчащий кирпич. Тяжело дыша и потирая лицо, он покосился на Андерсона и не увидел ничего, кроме спокойствия.

— Можно подумать, меня звали.

— Я зову, — буркнул Хэнк. — Давай заканчивай истерику и топай. Нас одних ждут.

Коннор, всё это время придерживающий дверь, крикнул что-то внутрь помещения и нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

— Там мороженое крутое продают. Ну то, с орешками…

Хэнк, сам того не зная — хотя кого он обманывал, конечно, старый чëрт всё помнил — попал в точку. Любимое мороженое... Да это ж не просто любимое мороженое, а целый кусок жизни! Сложный, но счастливый отрезок ещё зелёного существования сразу после академии. То чудесное время, когда Рид и его окружение ещё не успели взаимно разочароваться друг в друге. Когда полный энтузиазма и честного рвения вчерашний курсант был первым на очереди по спасению этого мира. Разве что трусы поверх штанов не носил.

Гэвин, отлепившись от стены, исподлобья зыркнул на Хэнка и опасливо, шажочек за шажочком, готовый в любой момент дать дëру, проследовал внутрь.

Бар встретил его весёлым гомоном, грохочущей музыкой и звоном бокалов — кто-то явно не собирался тормозить и сразу принялся накатывать.

В углу, рядом с раскрасневшейся Чэнь, обнаружился Девятисотый — а, ну конечно, выгнали небось с диагностики досрочно, чтоб не отсвечивал там своей идеальностью.

Напарник — слава помидорам, временный — приветливо поднял руку и слегка подвинулся, высвобождая место рядышком на мягкой скамейке. Гэвин выпутался из отсыревшей кожанки и, повесив её на всякий случай поближе, протиснулся за столик.

— Цел? — бросил Девятка до боли равнодушно, косясь серебристым глазом на недовольную рожу Гэвина.

— Ага, заебись.

— Что, опять наидиотничал? Повоспитывал тебя лейтенант?

— Да пошёл он! Я всю неделю как дурак… — Рид потянулся, мрачно цепанул у Тины какой-то коктейль и поморщился, сделав глоток. Дрянь какая, ну чисто компот с запахом шампуня. — Ты просто не представляешь…

Смутившись, он заткнулся, вовсе не собираясь рассказывать подробности всей этой истории. Ага, чтобы ещё и напарник угорал над ним до конца своего гарантийного срока.

— Я всё знаю, Гэвин. Андерсон…

— Всем всё растрындел?! — сердце аж ёкнуло от досады. Если бы не ледяной бокал, прижатый к саднящей челюсти, он бы вскочил и всё высказал. А так жалко было расплескать. Лучше подержать ещё минутку, а потом похрустеть ледышками.

— Не всем. Нет. Я тоже никому не рассказывал. И тебе бы не советовал.

Напарник смотрел на него очень серьёзно, так, что Риду захотелось то ли проверить, не появился ли на его месте кто-то другой (на самого Гэвина глядели либо злобно, либо презрительно), то ли просто сбежать, раз уж драться не прокатывало. Но, походу, привычные социальные сценарии отпадали, пора было срочно выдумывать новые.

— Вспомни всю эту неделю. Хоть кто-то тебе что плохое сделал?

— Да, один засранец на букву "А"...

Девятка, растеряв чуток спокойствия, упрямо мотнул головой:

— Лейтенант, считай, спас тебя и от Коннора, и от всех остальных. Тебя действительно готовы были бойкотировать, судя по моим преконструкциям.

— Глядите, блять, Нострадамус в участке завелся.

Ляпнув это, Гэвин невольно сжался, но Девятка только снисходительно поднял бровь. В глубине серебристых глаз стайкой рыбок мелькнули смешинки.

— Я не реагирую на твои шутки, Рид, — сообщил он твёрдо. — Но если продолжишь дебильничать и доставать остальных, то, поверь, непременно оповещу весь отдел обо всей этой истории. А потом и вправду подговорю всех устроить бойкот, — Девятка пожал плечами с таким видом, словно ежедневно закладывал напарников, одного за другим, с самого утра.

— Ты охренел?!

— А ещё можно просто дать тебе ремня.

Гэвин поперхнулся, закашлялся и хлопнул бокалом по столу, бросая гневный взгляд на напарника. Что эта херня пластмассовая себе позволяет?! Или вместе с девиантностью в них вирус борзоты закачивают?

— Рид, где мой коктейль? — встряла Тина, прервав такую заманчивую эскалацию конфликта.

— Его Андерсон стырил.

— Ты держишь его в руке.

— Спасаю тебя от этой гадости. Не благодари.

Тина фыркнула, легко взъерошила волосы на Ридовой макушке и, выбравшись в проход, устремилась к барной стойке.

* * *

Все-таки он напился. Такой уж был вечер, что не напиться было просто нельзя. Конечно, до ачивки "пятничный Андерсон" Гэвину было далеко, но пара шотов сделали своё дело. Тина вернулась с новым коктейлем и предусмотрительно отодвинула его от приятеля. Пришлось самому делать заказ.

— Какого хера ты вообще со мной общалась? — вздохнул он, уронив лицо на руки и глядя на свет сквозь переливчатое стекло. — Ты, женщина, гораздо… заслуживаешь… более лучших д-друзей.

Тина закатила глаза. Знала, конечно, что Рид из тех, кого развозит напрочь с небольшой порции, и всё равно налила.

— Ты мне… всё рассказывала про этих своих… как их там. А я не слушал. Про мудаков твоих. Знаешь?

— Знаю, конечно, — Чэнь пристроила бессильную тушку детектива в угол, откуда падать была некуда, а сама села по соседству. — Не слушал, и не надо. Главное, что рядом был.

— В-вот как. Ага.

— И дальше будешь, да? Эй, Гэвин? Угомонишься уже и станешь как все... Ну или как ты сам, только мы тебя... приручим. Вот. Да, Гэвин?

Перед глазами плыло. Тина двоилась, троилась, Девятка сверкал нашивкой на форме, Коннор показывал язык и из-под стола втихушку грозил кулаком. Рид с трудом сложил в ответ свой любимый жест.

— Ага. Н-начинайте.

Где-то в соседнем квартале по мусорным бакам рыскала слепая трёхцветная кошка с ободранным хвостом. Гремела жестяными крышками, пугая случайных прохожих. Гоняла крыс, по размеру не уступавших ей самой.

Гэвин не знал, когда она вернётся. Понятия не имел, в какие истории влипает, что жрёт по своим помойкам, с какими енотами дерётся и от каких собак уносит лапы.

Знал он только одно: форточка в квартире для неё всегда была открыта.