Кукольный дом (джен)

Элизабет рассматривала пустующий двор, сложив руки на подоконнике и устроив поверх голову. Солнце припекало, но падающая от карниза тень скрывала её от ярких лучей. Неподалёку заливались пением птицы. Элизабет слушала и ждала.

Саманта всегда приходила к пруду с вышивкой или плетением после обеда перед дневными занятиями. Как по часам, даже в дождливые дни её яркий полосатый зонтик можно было увидеть во дворе. Вот и сегодня та медленно спустилась к пруду и села на лавочку в тени ясеня.

Элизабет подхватила свою тряпичную куклу и выбежала из комнаты. Она быстро спустилась на первый этаж, перепрыгивая через две ступеньки, и через пару минут оказалась во дворе. Мягкая трава щекотала босые лодыжки, пока она шагала от крыльца к пруду.

— Я знала, что найду тебя здесь! — бодро заявила Элизабет и села на свободный край скамейки.

— Потому что я всегда бываю здесь после обеда? — мягко улыбнулась Саманта.

— Не важно, — отмахнулась она и протянула Лиззи в вытянутых руках вперёд. — Вот, мне нужна твоя помощь. Меня заставили оставить её на улице, и посмотри, как она истрепалась. Я постирала и почистила её, но вот с глазами беда.

— Бедняжка Лиззи, — негромко произнесла Саманта и, отложив своё вязание, бережно взяла куклу у неё из рук. — Чем же я могу помочь?

— Я нашла красивые бусины, — Элизабет достала из кармана две пёстрые агатовые бусины и протянула той. — Это не пуговицы, но сойдут. Мне не дают вышивку или шитьё, потому я совсем не умею шить. А с исколотыми пальцами больно играть на пианино. Но ты-то другое дело, у тебя просто талант в этом. Пришьёшь?

— Конечно, — Саманта достала иголку и катушку ниток из своей маленькой сумочки и принялась за дело. — Думаю, такие красивые глаза будут Лиззи к лицу.

— Точно-точно! — обрадовалась Элизабет и, вскинув руки вверх, запрокинула голову.

Над их головами тихо шелестела листва. Сквозь густую крону почти не было видно солнечных проблесков. Цветные ловцы снов покачивались на ветвях.

— Готово, — тихо сообщила Саманта и вернула ей Лиззи.

— Спасибо! Ей и правда идёт! — воскликнула Элизабет.

Подхватив куклу на руки, она подскочила и обернулась вокруг своей оси. Лёгкая юбка летнего платья взвилась вверх и опала. Саманта с улыбкой наблюдала за ней.

— Я совершенно точно должна тебя отблагодарить, — сообщила Элизабет и протянула ей руку. — Пойдём, я сыграю тебе на пианино!

— Разве мне туда можно? — внезапно смутилась та.

— Конечно можно! — Элизабет поймала её за руку и потянула за собой. — А если и нельзя, мы никому не скажем, — рассмеялась она.

Они быстро пересекли двор и тихонько поднялись на второй этаж. Ни в коридоре, ни на лестнице им никто не встретился. Элизабет пропустила Саманту вперёд и заперла дверь. Та, растерянно улыбаясь, остановилась в центре комнаты, словно не зная, куда себя деть.

— Садись вон туда, к окну, — распорядилась Элизабет и подтолкнула её в спину.

Саманта опустилась на стул, аккуратно поправив юбку, и сложила руки на коленях. Всё в её позе было опрятным, аккуратным и сдержанным.

— Ты словно леди, — рассмеялась Элизабет и села за пианино. — Я придумала новую мелодию, специально для тебя.

— Для меня? — удивилась Саманта.

— Правда-правда, — заверила она, — слушай внимательно.

Как только пальцы коснулись клавиш, и зазвучала музыка, яркие всполохи заполнили комнату. Словно брызги краски, слепящие вспышки они загорались и гасли вслед за отзвуками мелодии.

— Зелёный, трава летом. Багряный, небо на закате. Серый, вода осенью в пруду. Голубой, весеннее небо. Рыжий, осенние листья. Белый-белый снег. А теперь полупрозрачный, кристаллы соли, — тихо перечисляла Саманта.

— Здорово! Ты тоже видишь?! — воскликнула Элизабет, прервавшись.

— Нет, я запомнила, — виновато опустив глаза, тихо ответила та.

— Тогда представляй, — ничуть не расстроилась она и вновь принялась играть. — Это словно фейерверк из красок, они сверкают вокруг под музыку, моя музыка всегда яркая. А для тебя, Сэм, самая яркая!

Элизабет продолжала играть, Саманта слушала, прикрыв глаза, и улыбалась. Её вьющимися прядями играл ветерок, а на лице отражались яркие вспышки.

— Спасибо, это очень тёплая и яркая мелодия, мне лестно, что ты написала её для меня, — поблагодарила Саманта, когда Элизабет закончила.

— Глупости, я напишу ещё. Ещё много, — заверила она.

— Ты ведь уезжаешь через месяц, — осторожно напомнила та.

— Да, а ты через год, летом. А потом будет зима, и будет Десятилетний новый год, и я сыграю тебе и твоему брату. Обещай, что мы встретимся зимой через год.

— Я бы хотела встретиться, — робко произнесла Саманта.

— Нет, не так, — строго заметила Элизабет. — Клятва на мизинчиках — самая крепкая клятва.

Она протянула руку и оттопырила мизинец. Когда Саманта обогнула её палец своим, Элизабет снова улыбнулась.

— Клянусь, что я приложу все усилия, чтобы встретиться с тобой на Десятилетний новый год, и сыграю тебе самую яркую из своих новых мелодий!

— Клянусь, а того, кто солжёт, заставят проглотить тысячу иголок, — тихо отозвалась Саманта.

— Да ты что, жуть какая! — воскликнула Элизабет.

— Разве клятва звучит не так? — растерялась та.

— Не знаю, — рассмеялась Элизабет и, качнув рукой вверх вниз, разжала палец. — Теперь мы дали обещание, не забудь его.

— Конечно, обещаю, — мягко улыбнулась Саманта. — Может, сыграешь мне ещё разок?

— Зелёный мятный чай или прохладный вечер?

— Крепкий чёрный кофе, — попросила та.

— Хорошо, — Элизабет села обратно, положила пальцы на клавиши, глубоко вдохнула и начала играть.