Дедукция в тенях (джен)

Маю потянула Шикамару мимо стола Шоты, не обращая внимания на крики ассистента, когда за ним гнались по коридору кошки, которые таинственным образом решили, что из него получится отличная когтеточка, и проскользнули в кабинет командира Джоунинов. Демонстративно игнорируя трех грязных и оборванных джоунинов, стоящих перед столом, вероятно, отчитывающихся, она подскочила к Шикаку, который вздохнул, глядя на них.

"Привет, папа", — сказала она, улыбаясь и покачиваясь на каблуках в ожидании неизбежного следующего вопроса.

Его лицо смягчилось, как это всегда бывало, при упоминании названия. Маю начала называть его "папа" несколько месяцев назад, но обнаружила, что менее формальное полу-ласковое обращение "папа" делает его чрезвычайно счастливым. Кроме того, это обычно приводило к тому, что он не мог продолжать злиться на нее.

Шикамару разозлился на ее вопиющую демонстрацию манипуляций, когда Шикаку сказал: "Маю-тян. Ты не имеешь никакого отношения к испуганным крикам в коридорах?"

Она расширила глаза и покачала головой. "Нет! Бедный Шута, похоже, приобрел несколько пугающих поклонников, так что мы подумали, что просто позволим себе вмешаться, пока он разбирается с этим ".

Губа Шикаку дернулась, хотя он и пытался выглядеть суровым. "Маю-тян, Шикамару-кун, у меня в разгаре очень важная встреча. Что тебе нужно?"

Она взглянула на трех джоунинов, которых, казалось, больше всего позабавило то, что ее прервали, прежде чем ответить.

"Ну, мы с Шикамару хотели посмотреть, пойдешь ли ты с нами пообедать. В конце концов, завтра мы начинаем учебу в Академии, так что после этого у нас не будет возможности часто обедать с тобой ". Она опустила плечи и уставилась в пол, шаркая сандалией по дереву.

Шикаку вздохнул, и Маю поняла, что она уже выиграла.

"Хорошо, хорошо, я приглашу вас на ланч", — сказал он, игнорируя смешки, исходящие от его подчиненных. "Иди и подожди меня в кабинете Шоты — я закончу через несколько минут".

"Э-э," глаза Маю нервно забегали по сторонам. "Мы будем ждать вас перед административным зданием. На улице хорошо, не нужно толпиться, Шота-сан." Она неловко рассмеялась.

"Угу", — сказал Шикаку и поднял бровь. "Ну, тогда иди, увидимся через несколько минут".

Маю просияла ему и вытащила Шикамару из комнаты, игнорируя его стоны о том, что она повсюду таскает его за собой. Она остановилась у двери, чтобы заглянуть в щель и убедиться, что Шота не вернулся, прежде чем распахнуть ее и метнуться через офис в коридор, игнорируя крик Шикаку закрыть дверь.

Они спустились вниз, миновали комнату миссий и вышли на солнечный свет.

"Ты знаешь, Шота-сан теперь связывает меня с тобой, когда он жалуется на то, какая ты угроза, верно?" — Проворчал Шикамару. "На прошлой неделе я зашел повидаться с папой, и он закричал и разбросал свой обед повсюду. Это хлопотно".

Они отошли в тень здания, подальше от шума и суеты, которые были на главной улице Конохи, и сели, скрестив ноги, спиной к зданию. Маю ухмыльнулась и прислонилась к нему. "О нет, ну, если это хлопотно."

"Я все равно не понимаю, почему ты всегда придираешься к нему", — пробормотал он. "Разве ты не чувствуешь себя плохо?"

Маю пожала плечами и отвела взгляд, чувствуя себя неловко от его почти укоризненного тона. "Он начал это. Он всегда придирается к папе."

Шикамару фыркнул и одарил ее нежным взглядом. "Так вот в чем дело? Честно говоря, ему приходится придираться к нему, чтобы заставить его заниматься бумажной работой ".

Она ухмыльнулась, ничуть не раскаиваясь. "Ну, тогда он не должен возражать против небольшой игры "око за око", — властно сказала она.

Он закатил глаза и откинул голову назад, к стене.

"Ты взволнован?" — Спросила Маю. "Для начала в академии?"

Он склонил голову набок, чтобы одарить ее взглядом, который ясно говорил Ты издеваешься надо мной? Она засмеялась и вспомнила, как он пытался убедить своих родителей, что ему исполнится восемь только через полтора месяца после начала Учебы в Академии, так что на самом деле он должен начать в следующем году, и их не впечатленные ответы.

"Тем не менее, ты взволнована", — сказал он.

"Да. Мне нравится узнавать что-то новое — ты это знаешь ".

Шикамару сморщил нос, но ничего не сказал. Несколько мгновений спустя Шикаку появился перед ними, засунув руки в карманы, и движением подбородка предложил им встать. Они вскарабкались и встали по обе стороны от него, когда он начал спускаться по дороге.

"Вы двое не против попробовать новую пельменную?" — спросил он, сворачивая с главной улицы. Они посмотрели друг на друга, затем пожали плечами.

"Не-а, звучит неплохо", — сказал Шикамару.

"Это недалеко отсюда", — сказал Шикаку. "Так что..." он ошеломленно замолчал, когда Маю ахнула и бросилась через улицу, заставив торговца остановиться так быстро, что человек, идущий позади него, врезался ему в спину.

Маю, казалось, не заметила переполоха, который она вызвала, когда приклеилась к витрине магазина. Шикаку зажал переносицу двумя пальцами и пошел за ней, на ходу принося извинения от ее имени. Когда разгневанные прохожие узнали командира джоунинов, главу клана слэш Нара, они перестали жаловаться и откланялись.

Магазин выглядел как магазин товаров для медиков, и он закатил глаза, когда увидел, что привлекло внимание Маю. "Маю-тян, разве это не набор по химии для взрослых?" Он окинул взглядом мензурки, пробирки и аккуратно маркированные химикаты в витрине.

Она бросила на него уничтожающий взгляд, который, как он знал, означал, что она вот-вот придет в ярость. "Как будто детский набор не был бы совсем скучным". Она шмыгнула носом и вернулась к вожделенному разглядыванию весов.

"Маю, ты такая странная", — сказал Шикамару, звуча так многострадально, что Шикаку усмехнулся.

"Давай, давай, поехали. У меня не так много времени, прежде чем Шота вернется после осмотра его царапин медиком ".

Он бросил на Маю строгий взгляд, но она была слишком занята, выглядя удрученной из-за декораций, которые они оставили позади, чтобы заметить. На ней была белая блузка без рукавов и синие шорты, а ее темные волосы были заплетены в косу на затылке. Несмотря на то, что она набрала вес, она все еще выглядела беспризорной, из-за чего ее серые глаза казались огромными на ее лице. В целом, это было довольно очаровательно, и он смирился с тем, что вернется, чтобы забрать для нее сервиз после работы.

Он взглянул на Шикамару, который ухмылялся ему, также понимая, что Шикаку был беспомощен перед ее печальными глазами. Он знал это только потому, что Шикамару был его сыном во многих отношениях и имел тенденцию сдаваться, как только она начинала выглядеть не совсем счастливой. Он пожал плечами и бросил на него взгляд типа "что ты можешь сделать?".

Они устроились в кабинке, и Шикаку поблагодарил официантку, когда она принесла им меню.

"Итак, какие у тебя планы на твой последний день свободы?" — спросил он.

"Шикамару пригрозил сжечь некоторые из моих книг, если я не проведу день, бездельничая с ним". Маю ткнула мальчика в живот, и он вывернулся от нее и заворчал. Ее улыбка говорила о том, что она не возражала против того, что он украл ее день.

"Ну, начиная с завтрашнего дня нам придется тратить часы нашего дня на разговоры и принуждение к работе", — ответил Шикамару, опускаясь на свое место.

Шикаку приподнял бровь и получил хмурый взгляд за свои неприятности, из-за чего Шикамару выглядел как крошечная версия Есино.

"Как ты думаешь, мы с Шикой будем в одном классе?" — Обеспокоенно спросила Маю.

Шикаку только пожал плечами, хотя он уже знал ответ — в конце концов, у командира джоунинов были некоторые преимущества, одним из которых был доступ к списку классов Академии. Маю бросила на него подозрительный взгляд, который ясно говорил Я знаю, что ты знаешь и не говоришь мне, и ты пожалеешь об этом.

Подошла официантка с их напитками, и они сделали свои заказы, прежде чем продолжить разговор.

"Перестань волноваться", — сказал Шикамару. "Это сплошная обуза — тусоваться с тобой, когда ты на взводе".

Маю ощетинилась так, что Есино однажды конфиденциально сказала Шикаку, что она выглядит как разъяренный петух. Очаровательный сердитый петух.

"Ну, тебе не обязательно тусоваться со мной, если это так ужасно", — отрезала она.

Шикамару выглядел запаниковавшим, не потому, что он беспокоился, что она поднимет шум — на самом деле, Маю, как правило, замолкала, когда была расстроена, за исключением нескольких хорошо подобранных резких замечаний, — а потому, что Шикамару искренне не мог видеть ее грустной.

Они такие милые, с нежностью подумал он, когда обиженная Маю позволила Шикамару успокоить ее — ха — взъерошенные перья. Наевшись пельменей, Шикаку положил палочки для еды на тарелку, и его взгляд блуждал по комнате, когда он вытянул ноги перед собой и откинулся назад, похлопывая себя по животу. "Ты идешь сегодня в магазин, Маю-тян?"

Она провела там немало времени, работая над своими вечно загадочными "проектами" и помогая Акинобу по хозяйству.

"Нет, Акинобу-сенсей сказал мне, что если он увидит меня сегодня в своем магазине, он встроит меня в один из своих предметов мебели, которые отправляются поставщику в Страну Железа", — сказала она с раздражением.

Шикамару закатил глаза. "Что ты сделал?" — спросил я. — спросил он прежде, чем Шикаку успел.

Взгляд, который он мог бы обозначить только как вороватый, скользнул по ее лицу, и она ссутулила плечи. "Ну, насчет этого", и да, были Глаза, которые обычно предшествовали новостям, которые Шикаку не хотел слышать.

"Это был несчастный случай, папа! Но, Акинобу-сенсей говорит, что ты должен ему новый верстак?" Маю съежилась, а Шикаку застонал.

Она надулась и скрестила руки на груди. "Ну, откуда мне было знать, что изменения, которые я внесла в лак, приведут к его взрыву после недельного пребывания в герметичном контейнере?" Она выглядела задумчивой. "Я должен пойти в библиотеку..."

Шикаку провел рукой по лицу, а Шикамару сердито посмотрел на Маю и напомнил ей, что она обещала , что остаток дня они будут вести себя спокойно. Она уступила, как делала всегда, когда на лице Шикамару появлялось умоляющее выражение, и они начали строить планы провести день глубоко в лесу Нара, где было прохладнее.

Маю наклонилась к Шикамару, что-то говоря тихим голосом и хихикая, в то время как он наклонил к ней голову, ссутулившись, но с небольшой, нежной улыбкой на лице. Шикаку решил, что это его сигнал вернуться к работе, и жестом потребовал чек.

Дети проводили его обратно в башню, Маю громко жаловалась на то, как жарко было большую часть пути, останавливаясь только для того, чтобы с тоской взглянуть на химический набор на мгновение. Он сомневался в покупке этого для нее после того, как Маю призналась, что испортила верстак основными химикатами для деревообработки, но выражение ее лица заставило его вместо этого заложить в бюджет дополнительный ремонт на следующие несколько месяцев.

Он взъерошил им волосы у двери в административное здание и некоторое время наблюдал, как они направились обратно к комплексу Нара, Шикамару с руками в карманах, Маю порхала вокруг него, подчеркивая какой-то момент, который она делала, экспансивными движениями рук. Он позволил легкой улыбке скользнуть по его лицу, прежде чем направиться обратно к своей куче бумаг.

000

Маю сидела в грязи между двумя большими корнями, которые торчали из земли, прислонившись спиной к грубой коре дерева. Она сосредоточилась на указательном пальце своей правой руки, от кончика которого отходила шестидюймовая нить чакры. За последние семь месяцев Маю обнаружила, что Есино не шутила о том, как трудно управлять потоками чакры.

Струна откликнулась на ее волю и на мгновение задвигалась в форме буквы S. Она медленно опустила руку на землю, сосредоточившись на том, чтобы прикрепить кончик нити к листу. Он соединился, и она подняла его над землей, чтобы зависнуть в нескольких дюймах над грязью. Она удержала это положение, стараясь дышать ровно, прежде чем снова придать струне S-образную форму. Она сделала это успешно дважды, лист цеплялся за конец, прежде чем она потеряла концентрацию, и он упал на землю.

Она застонала от разочарования. "Фу, почему это так сложно".

"Не доставляй хлопот", — сонно сказал Шикамару, лежа на боку в нескольких футах от нее, положив голову на вытянутую руку и наблюдая за ней полуприкрытыми глазами. "Мама уже сказала тебе, что ты делаешь хорошие успехи. Если бы вы выросли в семье ниндзя, вы, вероятно, смогли бы сделать это с помощью пяти струн одновременно, легко ".

Маю пожала плечами. Это было правдой — и дело было не только в контроле чакры, в котором она чувствовала себя удручающе отстающей. Шикамару научился обращаться с кунаем в три года, и Есино обучала его на дому, так что наряду с чтением, письмом и математикой он также изучал упражнения на ловкость в виде игр и знал намного больше о внутренней работе военной части их деревни, чем ей дало государственное образование Маю.

Маю усердно работала, чтобы наверстать упущенное, и делала это быстрее, чем это удавалось большинству гражданских, но ее все равно это раздражало. Шикамару однажды указал ей, что все ее время, проведенное в библиотеке, сделало ее более всесторонне развитой, чем он, что в конечном счете пошло бы ей на пользу, но это было слабым утешением. Она ненавидела мысль о том, что все дети клана в любом случае будут впереди нее.

Есино начал обучать ее базовым ката три месяца назад, но Шикамару освоил это, когда ему было четыре года. Шикамару, казалось, знал, о чем она думает, потому что он протянул руку и щелкнул ее по вытянутой ноге. "Ты догонишь и превзойдешь остальных учеников класса на полпути к окончанию нашей академии. Перестань размышлять."

Маю показала ему язык, но решила, что это, вероятно, хороший совет. Она встала на четвереньки, затем подвинулась и сильно толкнула его, пока он не оказался на спине. Шикамару издал звук омф , но не жаловался, когда она воспользовалась его новым положением и легла на спину, положив его живот вместо подушки. В ответ он слегка дернул ее за косу, и они оба замолчали, уставившись в крону деревьев, наблюдая за игрой солнечного света сквозь листву.

В конце концов, день начал клониться к вечеру, и они встали и помогли друг другу отряхнуться, чтобы Есино не ругал их за то, что они вляпались в грязь, затем гурьбой вернулись в дом. Вымыв руки и лица, они с грохотом спустились вниз, и Шикамару потянул Маю к доске для сеги, когда поймал ее взгляд на книге, которую она оставила на крайнем столике.

Она закатила глаза, но послушно села. К тому времени, как Шикаку вернулась домой, Шикамару дважды обыграл ее, хотя одна из игр была достаточно близка к тому, чтобы Маю была вполне удовлетворена. Она знала, что он станет ужасающим стратегом Конохи, когда станет старше, и (в основном) просто испытывала гордость каждый раз, когда он сокрушал ее.

Шикаку подошел и рухнул рядом с Маю на диван, драматично стеная о том, что Шота в тот день был еще большим демоном, чем обычно. Она засмеялась и позволила ему положить голову ей на колени и ущипнуть ее за нос. Шикамару заинтересованно посмотрел на него, затем встал и присоединился к ним на диване, рухнув на своего отца. Шикаку захрипел, когда Шикамару ткнул его локтем в живот, пока он извивался, пока его голова не упала на грудь.

Маю хихикнула, когда они оба закрыли глаза и быстро заснули. Есино вышла из кухни, где она готовила праздничный ужин из любимых блюд Маю и Шикамару, и выглядела настолько раздраженной из-за своего мужа и сына, что тихое хихиканье Маю превратилось в откровенный смех.

"Передай мне эту книгу?" — Спросила Маю, не в силах пошевелиться, не потревожив их. Есино вздохнула, но подняла его и передала мне.

"Тебе было весело бездельничать сегодня днем?" — Спросила Есино и улыбнулась, когда Маю ухмыльнулась и кивнула.

"Хорошо, хорошо. Теперь, когда ты открываешь академию, ты будешь занята! — крикнула она, возвращаясь на кухню. "Ужин будет готов через полчаса — разбуди этих двух олухов для меня, когда придет время, ладно?"

"Конечно!" Позвонила Маю и открыла книгу.

Полчаса спустя Маю загоняла двух сонных Нара на кухню, хотя они обе оживились при виде еды. Они сели и принялись за еду, Есино сияла от их искренней похвалы ее стряпне.

"Маю, я пошла вперед и разложила одежду для твоего первого дня в школе на твоей кровати", — сказала женщина, слегка хлопнув в ладоши.

Маю подозрительно посмотрела на нее, надеясь, что это не очередное платье с оборками, но знала, что, что бы это ни было, она в конечном итоге наденет его. В конце концов, Есино, казалось, с удовольствием одевала Маю, и у нее действительно был хороший вкус, даже если временами это было немного жеманно. К тому же, после шести лет ношения обносков из приюта у нее не было повода жаловаться.

Шикамару хихикнул над ее бесхарактерностью, и она вовремя ткнула его локтем в ребра так, что он подавился напитком, который только что отхлебнул из своей воды. Маю вернулась к еде, игнорируя его бормотание рядом с ней, пока Шикаку многозначительно не прочистил горло.

"Что случилось, папа?" спросила она, уловив тот факт, что он хотел сказать что-то серьезное. Шикамару также перевел любопытный взгляд на своего отца, заметив необычно серьезное выражение его лица.

"Я хочу немного поговорить с тобой о моих ожиданиях от тебя в академии". Маю нахмурилась. Неужели он думал, что у них ничего не получится?

"Я знаю, что вы двое, если бы очень постарались, вероятно, справились бы так хорошо, что закончили бы школу раньше", — строго сказал он.

Шикамару выглядел взволнованным при словах "усердно работать и досрочно закончить учебу".

"Мы с твоей матерью обсудили это, и мы оба согласны. Ты должен быть уверен, что не закончишь школу, пока тебе не исполнится двенадцать. "

Маю наклонила голову, удивленная тем поворотом, который принял разговор.

"Вы оба достаточно умны, чтобы преуспевать, не делая слишком хорошо, поэтому я не приму никаких оправданий, если ко мне начнут приставать преподаватели академии, требуя, чтобы вы пропустили оценку".

"Я знаю, что я новичок во всей этой истории с семьей, — сказала Маю, — но я почти уверена, что это противоположная лекция, которую большинство родителей читают в первый день в школе".

Есино фыркнул. "Ну, у большинства родителей нет гениальных детей, которым грозит опасность быть отправленными на задания по убийству в возрасте 10 лет. Не поймите меня неправильно — убийство и выполнение неудобных приказов — это просто часть жизни, которую вы выбрали, и я знаю, что вы двое можете разработать методы и инструменты, необходимые вам, чтобы пройти через это относительно вменяемо. Но мы с твоим отцом — и многие другие — заметили, что когда мы заводим детей слишком рано в этой жизни, слишком быстро, это может привести к необратимым шрамам ".

Маю и Шикамару посмотрели друг на друга, затем снова на серьезные лица своих родителей.

"Ладно..." — Задумчиво произнес Шикамару. "Но я предполагаю, что ты не против, если мы будем выкладываться за пределами занятий?"

"О, да, на самом деле, мы ожидаем этого", — сказал Есино радостным голосом. "Нам просто нужно, чтобы вы отнеслись к этому стратегически. Ни одного моего ребенка не отправят умирать и убивать таким юным".

"Начиная с завтрашнего дня, мы с твоей мамой начнем давать тебе дополнительные тренировки три дня в неделю во второй половине дня после школы", — сказал Шикаку. "Шикамару, я буду работать с тобой над клановыми техниками. Мне жаль, Маю, но поскольку мы не смогли официально усыновить тебя как Нара..."

Маю пожала плечами и посмотрела на свои руки. Хотя она была немного разочарована, она не слишком беспокоилась о том, что ее не включили в клановые дела. Она была счастлива, просто имея семью, а клановая политика была, ну, в общем, скучной и раздражающей.

"Вообще-то, Маю", — сказала Есино и внимательно посмотрела на женщину, которая звучала нехарактерно неуверенно. "Я знаю, что мало рассказала тебе о своем семейном прошлом, но у меня есть кое-что особенное, что я могла бы тебе передать. Если тебе интересно."

Маю глупо моргнула, глядя на нее. Есино хотела научить Маю семейным техникам? Ее сердце подпрыгнуло, и она поняла, что улыбка, вероятно, занимает половину ее лица. "Да, хорошо. Мне бы этого хотелось".

Есино расслабилась и улыбнулась в ответ. "Ну, не будь слишком счастливой! Вы знаете, это непростые методы, так что вам придется усердно потрудиться ".

"Не волнуйся", — сказала Маю и подняла кулаки в воздух. "Я буду работать намного усерднее, чем Шикамару, над его теневыми техниками. Нара хотели бы , чтобы у них был кто-то такой же потрясающий, как я, для обучения ".

Шикаку промычал в знак согласия, и Шикамару закатил глаза. "Верно. Теперь, когда ты станешь генином, я ожидаю, что ты преуспеешь — не сдерживаясь ".

В ту ночь Шикамару не сразу заснул, как обычно.

"Что это?" — спросил я. — Спросила Маю через несколько минут, когда он задумчиво сидел рядом с ней.

"Это неправильно", — пробормотал он.

"Эээ...чего нет?"

Он вздохнул и повернулся к ней. "Что ты не можешь изучить методы клана", — серьезно сказал он. "Мама и папа тоже видят в тебе своего ребенка. Единственная причина, по которой ты не Нара, заключается в том, что клан обеспокоен тем, что у тебя будут какие-то права на должность главы, если я умру. Что глупо, потому что за тебя все равно должны проголосовать. Только потому, что мои отец и дедушка были главами клана, не означает, что это должно остаться в нашей семейной линии ".

Маю напевала и обдумывала, как сформулировать свои следующие слова. "Теперь я вижу Шикаку и Есино своими родителями, это правда. Ты все еще мой любимый человек, и я люблю Энсуи-ниисана, и Акинобу-сенсей в порядке , когда он не с похмелья и не капризничает. Но...Я не обязательно считаю себя частью клана Нара, так что это меня не беспокоит и не заставляет чувствовать себя обделенным ".

Он помолчал, обдумывая ее слова. "Если ... ты уверена".

"Так и есть", — твердо сказала она. "Я очень рад учиться у Есино. Держу пари, что бы она ни научила меня, это будет ужасно ".

Он фыркнул. "Да, наверное. Папа говорит, что она была страшной куноичи до того, как ушла на пенсию. Однажды Иноичи наблюдал, как она одной рукой перерезала горло мужчине, в то время как другой исцеляла товарища." Он вздрогнул, без проблем веря, что это не было преувеличением.

"Вау", — сказала Маю с благоговением, и он вздохнул.

"Фу, тебе не позволено становиться такой же страшной, как мама. Мне нравится, что ты никогда не заставляешь меня что-то делать".

Маю засмеялась и легонько дернула его за прядь волос. "Хм, ну, мне нравится, что ты такой ленивый, так что я, вероятно, никогда не сделаю этого с тобой".

Он вздохнул и прижался к ней сбоку. "Хорошо", — твердо сказал он. "А теперь иди спать, мама будет такой беспокойной завтра утром".

000

Есино действительно доставляла много хлопот. Раннее начало занятий в школе просто означало, что они должны были просыпаться намного раньше, чтобы сделать утреннюю растяжку, пробежать круги по полю и выполнить другие различные упражнения.

Удивительно, но Шикамару не слишком жаловался на это. На самом деле, за последние шесть месяцев или около того он вообще почти не жаловался на тренировки. Маю не нужно было спрашивать об изменении — после того, как она была ранена (ножевое ранение), она иногда ловила его взгляд, устремленный на нее со свирепой решимостью. Глупо, потому что шестилетний ребенок ничего не мог сделать против сил, которые решили, что Маю интересна после того, как Данзо покончил с собой в луче славы, но она могла сказать, что он каким-то образом чувствовал ответственность.

Однажды она попыталась поговорить с ним об этом, но он только пожал плечами и сказал, что это "Хлопотно, но ей нужен был кто-то, кто помог бы вытащить ее из беды".

Таким образом, хотя он по-прежнему проводил много времени, лежа под облаками и дремля, он также не пытался отказаться от тренировок и прилагал к этому усилия. Маю старалась не чувствовать себя виноватой из-за этого.

Есино заставила их медитировать всего полчаса, затем отправила их внутрь с инструкциями продолжать упражнения по контролю чакры "в свободное время", хотя она будет проверять их прогресс.

Шикамару вздохнул, когда Маю помчалась по коридору, чтобы первой принять душ, но спорить не стал. Она позаботилась о том, чтобы двигаться быстро, так как, если бы они опоздали, Есино, вероятно, разбудила бы их еще раньше на следующий день.

Когда она закончила принимать душ, она надела пушистый синий халат, который однажды просто появился на обратной стороне ее двери, и направилась в свою комнату, помахав жалкому виду Шикамару, когда они проходили по коридору. Маю с облегчением увидела, что наряд, который выбрал для нее Есино, не был чрезмерным. Она надела серую тунику без рукавов с белой отделкой по подолу и воротнику и черные шорты из спандекса под ними. Материал туники был мягким на ее коже, облегающим, но не слишком туго облегающим ее торс. Оно доходило до середины бедра, но с разрезом сбоку на несколько дюймов, чтобы у нее была свобода движений.

Маю пришлось признать, что Есино знала, что делает — седина прекрасно смотрелась на фоне ее темно-синих волос и каким-то образом делала ее глаза еще более проникновенными. Она ухмыльнулась в маленькое зеркало на задней стороне двери, представив, как увеличивается уровень силы Глаз.

Раздался стук в дверь, и затем вошла Есино, держа в руках щетку и ужасную ленту, на этот раз белую, которая соответствовала отделке ее рубашки.

"О!" — сказала она, "Я знала, что ты будешь выглядеть восхитительно в этой тунике", — сказала она с удовлетворением и жестом пригласила Маю сесть в ее рабочее кресло.

Маю послушно села, а Есино встала у нее за спиной и начала проводить щеткой по ее волосам.

"Я очень счастлива, Маю", — сказала она мягким голосом.

"Хм?" — Спросила Маю, расслабляясь от успокаивающих движений щетки в ее волосах.

"Я последний в своем роде, ты же знаешь. Я думал, что навыки, которые передала мне моя бабушка, умрут вместе со мной. Я очень счастлив, что нашел дочь, с которой могу разделить их ".

Маю на мгновение замолчала. "Да", — согласилась она. "Я тоже. Я с нетерпением жду этого ".

Есино отложила щетку в сторону, затем начала аккуратно заплетать волосы Маю в косу. Они продолжали молчать, пока это не было сделано.

"Вот! О, посмотри, какой милый. У тебя самые красивые волосы, Маю-тян! Бедный Шикамару через несколько лет будет отбиваться от тебя палкой от других парней ".

"Э-э", — сказала Маю, потому что что она должна была сказать на подобный комментарий?

Она предпочла вообще ничего не говорить, а вместо этого поблагодарила Есино за то, что та сделала ей прическу, и убежала на кухню. Шикаку уже сидел за столом, выглядя таким же несчастным, как и его сын сразу после пробуждения. Однако он немного оживился, когда увидел ее, и жестом подозвал к себе. Она поспешила повиноваться и не протестовала, когда он притянул ее к себе на колени, чтобы обнять.

"Твоя мама хорошо выбрала, Маю! Ты очень хорошо выглядишь, — сказал он и поцеловал ее в макушку. Она покраснела и хмыкнула.

"Здесь удобно и легко передвигаться", — признала она.

Есино подошла с двумя тарелками еды и осталась равнодушной, когда Маю попыталась удержаться на коленях Шикаку.

"Вы не можете оба так питаться, Маю! Он разбросает свою еду по всему твоему новому наряду, большой болван."

"Эй", — запротестовал он, но позволил Маю скользнуть на стул рядом с ним.

Шикамару вошел, ссутулившись, на кухню мгновением позже и рухнул в кресло, Нара надулась в полную силу. Есино поставила перед ним тарелку, затем тоже села. После завтрака Шикаку встал и потянулся.

"Ну, давайте, сквирты, вам пора в класс", — сказал он, ленивым жестом приглашая их следовать за ним.

Они вчетвером отправились в академию, и Маю не смогла сдержать бабочек, которые вспыхнули у нее в животе. Конечно, она практиковалась и изучала искусство шиноби в течение последних восьми месяцев, но это был первый настоящий шаг к тому, чтобы заработать свой хитай-ате, а затем продолжить службу в Военной полиции.

Есино и Шикаку остались с ними на вступительную церемонию, которая в основном состояла из похмелья Цунаде, произносящей в равной степени устрашающую и вдохновляющую речь о радостях становления ниндзя. Она бросила на Маю, которую все еще винила за "ад, в который превратилась ее жизнь", свирепый взгляд, прежде чем протопать сквозь толпу, игнорируя просьбы о ее внимании, в то время как Шизуне извинялась за нее.

Есино обнял их и пригрозил ужасными вещами, если они не будут хорошо себя вести, а Шикаку взъерошил им волосы и сказал, чтобы они вели себя хорошо, прежде чем оставить их на траве в ожидании заданий класса.

Ино и Чоджи примчались, как только их родители ушли, и первая подпрыгивала вверх-вниз от возбуждения. Маю в основном не обращала на них внимания, вместо этого предпочитая прислониться к Шикамару, читая книгу по химии, которую она нашла на полках Nara. Большинство принципов здесь были теми же, хотя многие элементы и процедуры были новыми. Она почувствовала легкий трепет при мысли о том, чтобы поиграть со всеми новыми соединениями и минералами, доступными ей, не говоря уже о том, как применение чакры повлияло на это. Ей просто нужно было заполучить в свои руки кое-какое оборудование и припасы.

Она отвлеклась от своих мыслей из-за облачка дыма и благоговейных возгласов студентов вокруг нее, когда преподаватели академии внезапно появились перед классом. Они представились, затем начали зачитывать классные задания. Маю вздохнула с облегчением, когда обнаружила, что она и Шикамару оба были в классе 1А — там было три класса первокурсников академии, примерно по тридцать студентов в каждом.

Ино захлопала в восторге, когда розововолосую девочку по имени Харуно Сакура, которая выглядела невероятно неуклюжей и застенчивой, тоже поместили в их класс. Маю сначала не заметила, как она увязалась за Ино, и не могла не почувствовать к ней некоторой жалости. У Ино был сильный характер, и если бы она оставалась такой застенчивой, то ее бы регулярно ругали.

Шикамару наклонился, чтобы прошептать ей на ухо. "Ты заметил всех детей клана в нашем классе? Они должны перевести гражданских в другой класс на первый год или два, так как дети клана обычно поступают на более высокий уровень."

Маю скорчила рожицу, и он толкнул ее плечом. "Наверное, это хорошо", — пояснил он. "Таким образом, инструктор может потратить некоторое время на то, чтобы наверстать упущенное. Через несколько лет только половина из нас останется здесь, и ожидается, что все мы будем находиться на определенном уровне ".

Они последовали за своим инструктором в большой класс с двумя рядами столов на многоуровневых платформах, с классной доской и учительским столом на самом нижнем уровне. Маю и Шикамару обменялись взглядами, прежде чем направиться к самому заднему ряду. Маю заняла место у окна, Шикамару рядом с ней, а Чоджи справа от него у прохода.

Ино немного поворчала из-за того, что сидит так далеко назад, но она и Сакура заняли места прямо перед ними. Маю изучала остальных студентов, ее взгляд задержался на буйном брюнете с красными отметинами на щеках и ... собакой на голове. Хм. Она толкнула Шикамару локтем и наклонила голову в сторону мальчика.

Сразу поняв, он наклонился и прошептал: "Это Инузука. Их клан известен своими обостренными чувствами. Они также спариваются с нин-догами. Они действуют как их партнеры на протяжении всей их карьеры ниндзя ". Ее глаза расширились от интереса.

"Это потрясающе", — сказала она, затем заметила, что голова мальчика наклонена к ней, и он ухмыляется.

О, обостренные чувства — он, вероятно, услышал нас.

Она нерешительно улыбнулась и помахала рукой, и он, казалось, воспринял это как приглашение, потому что взбежал по ступенькам и остановился рядом с их столиком. "Эй! Я Инузука Киба, а это мой партнер Акамару." Он указал на маленькую белую собачку на своей голове, которая издала писклявый лай.

"Привет", — сказала Маю, немного удивленная их энтузиазмом. "Я Номака Маю, рад с вами познакомиться. Это Нара Шикамару и Акимичи Чоджи, — она указала на них, а затем на Ино, которая морщила нос, глядя на Кибу, — А это Яманака Ино и Харуно Сакура."

Киба плюхнулся на стул через проход от Чоджи и наклонился вперед, чтобы видеть Маю. "Рад с вами познакомиться". Он широко ухмыльнулся и обнажил два острых клыка.

"О!" Маю наклонилась вперед, чтобы посмотреть повнимательнее. "Твои зубы выглядят действительно острыми! Это часть ... "

Она замолчала, когда Шикамару зажал ей рот рукой и прошипел на ухо. "Маю, ты не должна спрашивать об ограничениях родословной клана, это невежливо". Он выглядел более раздраженным, чем, по ее мнению, того требовала ситуация.

Она фыркнула на него, и Киба громко рассмеялся. "О, не беспокойся об этом, инузука не такие чопорные, как остальные кланы. Я не могу сказать вам, как и почему, но я могу сказать вам, что они естественны ".

Шикамару заворчал, но опустил руку, чтобы она могла говорить. "Это так круто. Отметины на твоих щеках также придают тебе очень свирепый вид. "

Она прищурила глаза и задумалась, как бы она выглядела с татуировками на лице. Шикамару застонал и уронил лоб на стол.

"Маю, если ты сделаешь татуировку на своем лице, мама убьет тебя. Я не хочу, чтобы ты умирал".

Киба немного покраснел от похвалы и почесал затылок. "Спасибо. Каждый в моем клане получает их, когда мы находим нашего партнера", — объяснил он и погладил Акамару по голове.

Перед ней Ино что-то шептала Сакуре, и Маю могла сказать по украдкой брошенным взглядам в сторону Кибы, что это, вероятно, было не лестно. Когда Киба посмотрел на пару и неловко поерзал, Маю почувствовала, как вспыхивает ее гнев.

"Он может слышать тебя, ты знаешь", — сказала она Ино, свирепо глядя.

Шикамару напрягся. Маю и Ино по большей части не общались, но не было секретом, что они желали друг другу оказаться далеко-далеко, когда оказывались в одной комнате. В основном они держали рты на замке ради Шикамару ... а также потому, что Ино не нравилось быть жертвой язвительного языка Маю.

Ино напряглась, взглянула на Кибу, а затем ярко покраснела, когда увидела его лицо. "Эм... Смотри, Сакура-тян, я вижу своего друга. Пойдем поздороваемся!" Она стащила Сакуру со своего места и потащила ее к столу в передней части класса.

"Что бы она ни сказала, скорее всего, было чушью собачьей", — сказала Маю, и Чоджи подавился чипсом.

Лицо Кибы, которое осунулось, просветлело, и он встал, чтобы занять место, которое освободила Ино, повернувшись, чтобы ему было легче разговаривать с Маю.

"Что было не так с тем, где ты сидела", — сказал Шикамару, и Маю удивленно моргнула, глядя на него. Обычно он был спокойным, но в данный момент он свирепо смотрел на Кибу, который предпочел проигнорировать его.

"Эх, мама говорит, что у большинства других кланов есть палка в заднице, и поэтому они очень расстраиваются, когда мы не ведем себя так же".

Маю кивнула — она могла это видеть. В то время как Шикаку и Есино были потрясающими, а нара в целом были довольно спокойными, она заметила, что иногда старейшины клана немного вспыливали из-за самых странных вещей.

Маленькая женщина с короткими фиолетовыми волосами привлекла их внимание, и Киба повернулся, чтобы посмотреть в переднюю часть комнаты. Утро было в основном потрачено на изучение учебного плана и прослушивание лекций о важности отряда шиноби для скрытой деревни.

Маю вздохнула, признавая это за пропаганду, которую большинство военных использовали, чтобы воодушевить своих солдат перспективой стать пушечным мясом, и позволила своим мыслям блуждать. Она начала набрасывать несколько дизайнов — она хотела сделать куклу теперь, когда она на собственном опыте почувствовала, как будут работать нити чакры. Ее не очень интересовали человекоподобные куклы. С чего бы ей быть такой, когда природа создала существ, которые гораздо больше подходили для смертоносности, чтобы основывать на них свои замыслы.

Шикамару положил голову на сложенные руки и слегка задремал. Она лениво играла с прядями волос, торчащими из его конского хвоста. Он повернул к ней лицо и приоткрыл один глаз, уголок его рта приподнялся в улыбке. Она улыбнулась в ответ и потянулась вперед, чтобы ткнуть его в кончик носа, который он сморщил, прежде чем снова спрятать лицо в своих руках.

За обедом она последовала за Шикамару и Чоджи к дереву и села под ним в тени. Киба поколебался, прежде чем последовать за ними, бросив на Шикамару осторожный взгляд, прежде чем сесть. Ино и Сакура сидели с группой девушек, с которыми они хихикали после того, как пересели, и Маю почувствовала невероятное облегчение, что они решили сесть где-то в другом месте.

Маю засыпала Кибу вопросами о его чувствах, и он отвечал, когда чувствовал себя комфортно, а когда не мог, просто пожимал плечами и извиняюще улыбался. В конце концов, он отошел, чтобы поиграть в шумную игру в пятнашки с группой первокурсников, а Маю улеглась на траву, Шикамару присоединился к ней, пока Чоджи продолжал есть.

"Тебе не нравится Киба", — сказала она, поворачивая к нему голову.

Шикамару продолжал смотреть в небо и не ответил. Она вздохнула, затем протянула руку и ткнула его в лицо, и продолжала тыкать, пока он не схватил ее за руку и не посмотрел на нее.

"Какое это имеет значение? В любом случае, я не думал, что ты хочешь заводить друзей.

Она уставилась на его надутое, раздраженное лицо и быстро заморгала, осознав проблему. "Шикамару," медленно произнесла она, " ты ... ревнуешь?"

Он фыркнул и сел. "Нет, не будь смешным".

Маю закатила глаза, затем опустилась на колени, оценивая расстояние между ними, прежде чем броситься на него. Он издал омф, приземлившись лицом в траву. Через мгновение он начал сопротивляться, и вскоре они уже боролись на траве. Он смеялся и пытался удержать комок грязи в руке Маю, который она пыталась сунуть ему в лицо.

"Маю! Прекрати это!"

"Нет, пока ты не перестанешь быть тупым!" заявила она, придвигаясь к нему всем своим весом, ухмыляясь ему в лицо с того места, где она оседлала его грудь. "Тебе ни в коем случае не нужно беспокоиться о том, что мне кто-то нравится больше, чем ты, идиот!"

Она разжала руку, и комок грязи попал ему в лицо и рассыпался по нему. Он зашипел, и она спрыгнула с него и пританцовывая вернулась к Чоджи, который смеялся над Шикамару, когда тот сел и вытер грязь.

Прозвенел звонок, и она подняла два пальца, прежде чем схватить свой пустой бенто и броситься внутрь. Она сунула коробку в свою каморку, затем продолжила путь к тренировочным площадкам, где Айко-сенсей сказала им встретиться для физической подготовки. Все три первокурсника собрались во дворе, так что было довольно многолюдно.

Шикамару ссутулился рядом с тем местом, где она стояла, достаточно близко к сенсею, чтобы слышать инструкции, и уставился на нее. Она хихикнула и большим пальцем стерла полоску грязи с его носа. "Ты знаешь." Маю покачалась на каблуках. "Это не значит, что у тебя нет других людей, с которыми ты общаешься. Как Чоджи и Ино."

Он пожал плечами и посмотрел вниз. "Да, наверное, я вел себя глупо", — неохотно сказал он.

"Все в порядке, иногда я тоже завидую Чоджи и Ино", — честно сказала она.

Он нахмурился и посмотрел на нее, открыв рот, чтобы что-то сказать, но был прерван Айко-сенсеем, призывающей их к вниманию. Они начали с нескольких кругов по тренировочному двору, и Шикамару и Маю обменялись кивками, прежде чем твердо удержаться в середине стаи.

После этого они сделали несколько упражнений с отягощением, а затем перешли к изучению базовых ката академии. Поскольку они отличались от ката, которых Нара предпочитала своим детям, ни одному из них не приходилось притворяться новичком.

Они пробежали урок по обращению с кунаем, который Шикамару не стал утруждать себя притворством, что уже не знает — никто бы не поверил, что Шикаку и Есино не научили его этому многому, — а Маю все еще была достаточно новичком, чтобы ей не нужно было притворяться, что она немного неуклюжа.

Пока они выполняли упражнения, Маю обратила внимание на то, как справляются другие дети в ее классе. Ино и Сакура, казалось, были двумя лучшими куноичи, хотя они все еще сильно отставали от многих мальчиков в физической подготовке. Киба финишировал первым в беге вместе с мальчиком по имени Учиха Саске, которому Маю уделила дополнительное внимание просто из-за его связи с MPF через его клан. Ей нужно было бы внимательно следить за тем, что клан считал важными аспектами обучения ниндзя.

Саске также, казалось, довольно далеко продвинулся в обращении с кунаем, и сенсей быстро перевел его на метание в одну из ближайших мишеней, где 3 из 4 его бросков попали в цель, хотя лишь несколько попали в яблочко.

Ино, которая стояла рядом с ними, наклонилась и прошептала "Так круто" на ухо Сакуре. "Он тоже симпатичный!"

Они завершили свою тренировку еще несколькими кругами, а затем остановились, чтобы размять мышцы. После этого Айко-сенсей рассказала им о медитации, и Маю с облегчением погрузилась в свой мысленный мир на некоторое время.

Затем день закончился, и Шикамару и Маю помахали на прощание Ино и Чоджи, когда они уходили со своими матерями. Есино ждала их и крепко обняла обоих. "Как прошел твой первый день?" — спросила она.

Шикамару пожал плечами. "Немного занудно", — сказал он, затем поморщился, когда Есино хлопнул его по затылку. Киба проходил мимо с девочкой постарше, за которой следовали три огромные собаки, а вокруг ее горла был привязан лист хитай-атэ.

"Пока, Маю, увидимся завтра!" — крикнул он.

"Эм, да!" Она крикнула в ответ и помахала рукой.

Есино взвизгнула. "О, Маю! У тебя появился друг — я знал, что ты сможешь это сделать ".

Маю хлопнула себя ладонью по лбу, когда несколько детей и их родители посмотрели на них с удивлением, а Шикамару пробормотал: "Они едва знают друг друга, они не друзья".

000

Шикаку прибыл в дом с подарками, и Маю закричала и обвила руками его талию, когда он показал химический набор, над которым она истекала слюной накануне. Он моргнул и отшатнулся, непривычный к такой громкой реакции с ее стороны. Набор был таким большим, что она едва могла держать его в руках, и Есино бросила на Шикаку раздраженный взгляд, на который он ответил беспомощным пожатием плеч.

"Я собираюсь провести так много экспериментов!" Маю побежала в незанятый угол комнаты, чтобы открыть коробку, и осторожно начала доставать предметы для тщательного осмотра, бормоча что-то себе под нос. Шикаку вздохнул и протянул Шикамару стандартный набор для установки ловушек.

"Я чувствую, что твой подарок разочаровал после такой реакции, но здесь."

Шикамару ухмыльнулся. "Спасибо, папа". Он подошел и сел рядом с Маю, которая с интересом посмотрела на него, когда он начал раскладывать проволоку ниндзя, бирки для дымовых шашек, ингибиторы запаха и другие различные полезные предметы.

Маю вытягивала из Шикаку информацию о клане Инузука за ужином, когда открылась входная дверь, и она оживилась, услышав знакомые шаги в коридоре. Она выскользнула из своего кресла и направилась к двери.

"Энсуи-ниисан, ты вернулся!" — позвала она, когда высокий мужчина появился в дверях кухни.

Она налетела прямо на него, и он драматично охнул , прежде чем притянуть ее к себе для объятий. "Эй, малыш, можно подумать, что меня не было несколько недель, с таким приветствием". Он поставил ее на землю и двинулся, чтобы сделать то же самое с Шикамару, который подошел гораздо более степенным шагом.

"Тебя не было три недели и четыре дня", — запротестовала она, следуя за ним обратно к столу.

Есино встала, чтобы быстро обнять его, затем усадила на стул, а сама пошла за тарелкой. Шикаку приветствовал его легкой улыбкой.

"С возвращением, младший брат".

Энсуи скривил губы в ответ. "Спасибо", — сказал он Есино, когда она поставила перед ним полную тарелку. "Ты знаешь, как это бывает, ты добираешься до места, где должна быть твоя метка, и обнаруживаешь, что он уже вылетел в Iwa. Я обязан Бакену столькими стейками после того, как мы выследили этого проклятого человека в трех разных странах ".

"Значит, он был очень сильным?" — Спросила Маю, и Энсуи пожал плечами.

"Нет, быстрый и хорошо заметающий следы, но легкая добыча, как только я, наконец, догоню." Он резко, устрашающе улыбнулся.

"Энсуи-ниисан, ты такой классный", — сказала Маю.

"Он не такой крутой", — грустно пробормотал Шикамару за едой.

Энсуи и Шикаку подняли брови, выглядя настолько похожими в движениях, что Маю усмехнулась. Затем она повернулась на своем сиденье и притянула Шикамару к себе, обхватив его рукой за шею, заставляя его вертеться.

"Не обращай внимания на Шикамару. Он просто сердитый, потому что сегодня почти не нужно было спать ", — сказала она, пока он тщетно боролся с ее хваткой.

"Ммф нннг", — сказал он, слова были неразборчивы из-за того, что его лицо было разбито о ее плечо. Наконец, он сдался и плюхнулся на нее.

Она несколько раз погладила его по голове. "Ну, ну, Шика".

Энсуи хихикнул. "Блин, она действительно привела моего бедного племянника в форму".

Маю ослабила хватку достаточно, чтобы Шикамару повернул голову и послал смертельный взгляд в сторону своего дяди, который, казалось, совершенно не пострадал. Разговор вернулся к его миссии, затем к Академии.

"У Маю появился друг", — гордо сказала Есино, и Маю вздохнула. Конечно, она была немного антисоциальна со своими сверстниками, но она была не настолько плоха. Посмотрите на Чоджи — у них с ним иногда были вполне разумные разговоры о барбекю.

Комната, казалось, потемнела от того конца стола, где сидел Шикамару, и Энсуи указал на него. "О-хо-хо! Итак, причина твоего плохого настроения раскрыта!"

"Шикамару. Ты не должен пытаться заставить Маю чувствовать себя плохо из-за знакомства с людьми. Как бы ты себя чувствовал, если бы она расстраивалась каждый раз, когда ты проводил время с Ино и Чоджи?"

Шикамару вжался в свое кресло, выглядя странной смесью дерзости, вины и раздражения. Маю решила спасти его.

"Я бы не назвала его своим другом", — сказала она, привлекая внимание взрослых. "Он не такой раздражающий, как большинство людей нашего возраста, и у него есть нин-дог! Его клан очень интересный."

"Нин-дог..." Шикаку, казалось, сопоставил это с ее вопросами об Инузуке, и на мгновение он выглядел слишком потрясенным, чтобы говорить.

"Ты говоришь", — протянул он, — "что ты находишь Инузуку менее раздражающим, чем остальные твои сверстники".

Энсуи попробовал кусочек риса, и Есино выглядел заинтригованным. Маю только подняла обе брови.

"Ну, у него нет такой же раздражающей неуверенности в себе, как у большинства людей нашего возраста, а также он очень честен и, кажется, обладает хорошим самоощущением. Кроме того, его клан кажется таким очаровательным."

Шикамару фыркнул. "Итак, по сути, вы хотите поэкспериментировать на нем. И как ты вообще можешь судить о его честности по одному разговору?"

Маю сверкнула глазами. "Нет, я не хочу экспериментировать на нем. Просто... задайте ему несколько вопросов и, может быть ... понаблюдайте за ним... — запинаясь, закончила она. "Кроме того, я могу сказать, что он честен, потому что то, что он говорил, соответствовало тому, что он чувствовал".

Она пожала плечами. Обычно она пыталась рассмотреть два слоя личности — то, что она могла сделать о них в тот момент, и то, что они говорили вслух. Это может стать очень утомительным.

"Ты бы преуспел в Допросе, малыш", — сказал Энсуи с одобрением.

К этому времени нары привыкли к ее сверхъестественной способности просто узнавать вещи о людях, поэтому они приняли то, что она сказала. Маю просияла, глядя на него, как она всегда делала, когда он делал ей комплимент.

"Ты работал над теми свитками запечатывания, которые я тебе оставил?" — спросил он, приподняв бровь, и она поникла.

"Да", — угрюмо сказала она, и он рассмеялся.

Маю находила искусство запечатывания ужасно, ужасно скучным. Они были повторяющимися, и на их изучение уходило очень много времени. Но она настояла на том, чтобы довести дело до конца, пока не достигнет, по крайней мере, уровня Энсуи, который, как он заверил ее, был довольно низким. Потому что Энсуи был таким крутым, и имело смысл изучать только то, что он считал полезным.

"Хорошо", — проворчал он, отодвигая свою тарелку. "У меня закончились взрывоопасные метки, поэтому я собираюсь попросить вас научиться их создавать в эти выходные".

"Прекрасно. В субботу?"

"Суббота", — согласился он.

Она вздохнула — это были полные четыре дня ее недели, уже занятые школой, тренировками с Есино, а теперь работой над запечатыванием с Энсуи. Это оставило два полдня и воскресенье для других проектов и проведения времени с Шикамару. Не то чтобы она возражала против дополнительных тренировок, просто...у нее было не так уж много времени, чтобы разделить его между игрой с ее новым набором химии и походом в магазин. Вероятно, ее график оставался бы таким же напряженным — она всегда проводила субботы с Энсуи, когда он не был на задании, иногда с Шикамару, а иногда без.

Энсуи ушел вскоре после ужина, измученный своей долгой миссией, прочитав Маю и Шикамару строгую лекцию о том, что он ожидает, что они затмят всех остальных детей клана, как только их отец отменит правило "не сиять". Маю позаботилась о том, чтобы осыпать Шикамару лаской весь остаток ночи, и он, казалось, вышел из своего оцепенения.

Прежде чем они заснули, он вцепился в нее.

"Извини", — пробормотал он. "Я не должен быть придурком. Я хочу, чтобы у тебя были другие друзья, но...

Маю фыркнула. "Все в порядке. Это даже приятно, что ты любишь меня так сильно, что не хочешь делиться мной ".

Он что-то смущенно проворчал, и она рассмеялась. "Как я уже сказал, иногда мне жаль, что ты не дружишь с Ино и Чоджи, но по большей части я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Так что пока ты продолжаешь любить меня изо всех сил, все в порядке. И я тоже буду продолжать любить тебя больше всех на свете. — сказала она как ни в чем не бывало.

Он ничего не сказал, просто прижался ближе, и вскоре они оба уснули.

Той ночью Маю приснилось, что она истекает кровью на холодном цементном полу. Все вокруг казалось размытым, сюрреалистичным, и ее видение то появлялось, то исчезало. Она знала, что у нее болит ... в основном, везде, и что самая сильная боль исходила изнутри ее рта.

Она захлебывалась собственной кровью и смеялась. Осталось две минуты, аналитически подумала она про себя.

Ее тело похолодело, и хотя ей было больно, она чувствовала только облегчение, потому что это скоро закончится, а этот мужчина не мог выполнить обещания, которые он дал ей в прошлый раз, когда был в "игре".

Тяжелая дверь распахнулась, обдав ее избитое тело затхлым, морозным воздухом, но она едва почувствовала это.

60 секунд, подумала она. Слишком поздно, и кто-то тряс ее безвольное тело и выкрикивал непристойности в ее адрес. Она не могла ответить, но она могла смеяться, и так она смеялась, долго и громко, пока ее не прервал последний рывок смерти...

Маю со вздохом села, поднеся руки ко рту, а затем к своему телу. Все в одном куске. Ей время от времени снился этот сон с тех пор, как она чуть не погибла в лесу семь месяцев назад. Это был не настоящий кошмар, а воспоминание. Она нахмурилась, потому что правда о ее первой смерти, казалось, не очень спешила открыться ей во всей полноте, а Маю ничего так сильно не ненавидела, как незнание.

"Маю", — сказал Шикамару. Он сел и обхватил ее запястье свободной рукой. "Еще один кошмар?"

"Да", — сказала она, делая еще один медленный вдох. Он знал, что лучше не обнимать ее, когда она все еще стряхивала остатки страха, и вместо этого провел рукой по ее влажным от пота волосам, пока ее дрожь не начала утихать. Наконец, она успокоилась достаточно, чтобы позволить ему затащить ее обратно под простыни. Он медленно обнял ее одной рукой и, когда она не отстранилась, перешел в режим объятий всего тела.

Она вцепилась в его рубашку в своей руке. Ты жива, повторяла она себе снова и снова, пока не заснула. Ты жив.

000

Следующий день прошел так же, как и предыдущий, хотя на этот раз Шикамару не отвел взгляд Кибы, когда тот плюхнулся перед ними. Он привел одного из детей, с которыми вчера был груб, на котором был ярко-оранжевый комбинезон и защитные очки, широкая улыбка и самые одинокие глаза, которые Маю когда-либо видела. Он также казался невероятно знакомым. О, и он был совершенно несносным.

"Я Узумаки Наруто, и я собираюсь стать Хокаге! Верьте этому!" Шикамару поморщился от его громкого голоса, и Маю вздрогнула, хотя продолжала изучать его.

"Я Номака Маю, это Нара Шикамару, а рядом с ним Акимичи Чоджи", — сказала она, затем щелкнула пальцами, когда поняла, откуда она его знает. В последний раз, когда она видела его, он не утруждал себя улыбками.

"Раньше ты жил в приюте!" — сказала она, а затем пожалела об этом, когда он вздрогнул, а Шикамару вздохнул.

"Ах... Простите, это было грубо?" — пробормотала она, когда Киба громко рассмеялся на ее счет. "Просто я там жил too...do ты помнишь меня?"

Наруто наклонил голову к ней и сузил глаза. "Хм... Ты та маленькая девочка с голубыми волосами, которая заставляла других сирот все время плакать?"

Шикамару хихикнул, а Киба разразился еще более громким смехом. Она скрестила руки на груди.

"Я не заставлял всех из них плакать. И только тогда, когда они первыми набросились на меня!"

Это было правдой — она была одинокой и странной и долгое время злилась на свое положение, пока не решила просто смириться с этим. Так что ее первые годы в приюте были немного трудными.

"Ты все еще там?" — Спросил Наруто, и она покачала головой.

"Нет, родители Шикамару взяли меня под опеку около года назад", — сказала она и заметила ревность, которая на мгновение промелькнула на его лице, прежде чем он одарил ее яркой улыбкой, которая, к его чести, была честной, хотя и немного задумчивой.

"Это здорово, ты знаешь!"

Она не спросила, куда он исчез — что бы ни говорил Шикамару, у нее был фильтр, и не то чтобы она не понимала одиночества сиротской жизни.

Киба оставался дружелюбным с ними и держался рядом с ней во время метания кунаев и медитации, но провел обед с Наруто и несколькими другими мальчиками, которые немного лучше соответствовали его грубому характеру. Что вполне устраивало Маю. Она и так была ошеломлена огромным количеством детей повсюду.

В тот день Есино проводила их прямо домой и сказала Шикамару, что он волен делать все, что захочет, пока она работает с Маю. Очевидно, они с Шикаку будут тренироваться после ужина, по вечерам, но Есино хотела дневного света для своей работы с Маю. Шикамару из любопытства спросил, может ли он пойти с ними, и Есино пожал плечами.

"Все в порядке, просто не стой у меня на пути!"

На крыльце уже стоял небольшой сундучок, и Есино жестом пригласила их подойти, открыв его и обнаружив семь свитков, завернутых в пенопласт. Маю могла видеть, что под ней был еще один слой, но Есино покачала головой, когда подошла, чтобы выдвинуть верхнюю полку, чтобы показать, что было внизу.

"Извини, Маю-тян, но ты не сможешь увидеть, что там внутри, пока не освоишь первые четыре стадии".

"Этапы?" — Спросила Маю.

"Аа. Садись, позволь мне рассказать тебе о моей бабушке.

Они оба повиновались, и их матери потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем начать.

"До того, как моя бабушка вышла замуж, ее фамилия была Хашино — вообще-то, мое имя играет на этом роль. Этот клан когда-то был хорошо известен, но не потому, что они были кланом ниндзя. На самом деле они были артистами, — сказала она, улыбаясь поднятым бровям Шикамару.

"Они были очень известны, и их приветствовали в любой стране, но они не были связаны ни с одной из них. Они гордились своим нейтралитетом, предпочитая сосредоточиться на своем искусстве, а не на политике. Однако была проблема с нейтралитетом, — серьезно сказала она. "Они не хотели нанимать ниндзя для защиты на дороге из какой-либо из деревень, опасаясь показаться союзниками одной из них, а не другой. Деревни тогда были совсем новыми и чувствительными к таким вещам ".

Есино попала в каденцию рассказчицы, и и Маю, и Шикамару были втянуты в ее рассказ.

"Решение пришло само собой в виде брака. Бабушка моей бабушки влюбилась в неаффилированного ниндзя — эксперта по тайдзюцу", — сказала она с усмешкой.

"Он увидел проблему, когда на их караван напали бандиты после того, как он впервые женился на моей пра-пра-пра бабушке. Если бы его там не было, это была бы разрушительная атака. Итак, он приступил к созданию нового стиля защиты только для клана. Конечно, это хорошо восприняли танцоры и акробаты, и в конце концов целая группа отделилась, чтобы полностью сосредоточиться на безопасности клана. Они уже пользовались чакрой — это было частью того, что делало их выступления такими хорошими, — так что превратить всю эту гибкость и силу в очень эффективный и красивый стиль тайдзюцу было несложной задачей.

"В конце концов, Хашино стали слишком хорошо известны своим искусством ниндзя наряду с исполнительским искусством, и когда моей бабушке, известному гению стиля Смертельного танца Хашино, было пятнадцать, группа ниндзя напала и убила большую часть клана. Так или иначе, никогда не было никаких доказательств того, что за этим стоит деревня, но моя бабушка всегда подозревала Ива.

"Итак, чему ты хочешь меня научить..." Маю медленно начала: "Это стиль Смертельного танца?"

Есино кивнул. "Да, моя бабушка научила меня после смерти моей матери. Я никогда не был так хорош, как она, поэтому так и не освоил это, но я достаточно хорош, чтобы научить тебя большинству из них. Я думаю, с твоими размерами и гибкостью у тебя все получится ".

"Сейчас", — она хлопнула в ладоши. "Вы можете видеть, что здесь семь свитков. Каждый свиток подробно описывает, что вам нужно освоить, прежде чем переходить к следующему. Понял это?" Маю кивнула и нетерпеливо достала свиток из первого прорези, которую ей протянула Есино.

И ничего себе, это было ... очень много информации. Шикамару читал через ее плечо в течение следующих 45 минут, пока она просматривала его. Казалось, что первым шагом было скорее овладение движением и гибкостью. Это напомнило Маю уроки гимнастики, которые ее заставляли посещать в детстве Раньше, но гораздо более сложные. В свитке также было очень ясно сказано об использовании чакры на первом уровне. Одним словом: не надо.

Есино вошла внутрь, и когда она снова появилась, на ней были эластичные шорты и майка, а ее волосы были собраны наверх. Маю уже переоделась во что-то похожее и почувствовала, как в животе у нее поселился страх, когда она последовала за своей матерью во двор, а Шикамару устроился под деревом в тени.

"Хорошо, сначала мы начнем с нескольких растяжек. Это намного более интенсивные упражнения, чем твои нынешние утренние упражнения, Маю, и я ожидаю, что с этого момента ты переключишься на них", — сказала Есино, затем провела Маю через очень болезненные и неловкие полчаса.

Они провели еще полчаса, кувыркаясь на траве, что Маю действительно понравилось, прежде чем Есино объявила привал, чтобы она могла приступить к ужину. Маю с радостью последовала за Шикамару на их холм наблюдения за облаками и рухнула рядом с ним в кучу.

"Фу, это было так жестоко", — сказала она, уже страшась следующего утра, когда она будет заставлять свои мышцы болезненно растягиваться.

Он издал звук согласия. "Я не знала всего этого о семье моей мамы".

"Ну, а ты когда-нибудь спрашивал?"

"Нет. Наверное, я всегда просто знал, что пойду по пути Нары, поэтому даже не думал об этом. Но...Я был бы не прочь получить что-нибудь от обеих сторон моей семьи ".

Маю повернула голову, чтобы посмотреть на него. "Я уверена, что мама научила бы тебя, если бы ты попросил", — мягко сказала она. "Она, вероятно, просто не думала, что ты захочешь сделать это в дополнение к своей клановой подготовке. Ты хочешь, чтобы это было дополнением к твоей клановой подготовке?"

Он фыркнул, затем пожал плечами. "Я не знаю. Кажется, это было бы несправедливо, так как ты не можешь сидеть со мной и папой ... Ой!"

Он отдернул руку от ее пальцев, за которые она ущипнула его, и уставился на нее.

"Идиот. Как будто меня это волнует! Мне нравится делать что-то с тобой, так что это меня не беспокоит. Но...Я действительно не думал, что тебе будет грустно меньше тренироваться ".

Шикамару снова посмотрел на облака. "Мне это не нравится, но есть хороший шанс, что я стану главой клана. Я действительно не задумывался о том, что влечет за собой эта ответственность, пока ... пока что-то ценное для меня почти не было отнято ".

Маю прикусила губу. "Shikamaru...it ты же знаешь, это не твоя вина , что я пострадал."

Он пожал плечами. "Я знаю это, но в тот раз, с Ватаной, я не смог защитить тебя. Я не хочу снова чувствовать себя такой беспомощной, поэтому, несмотря на то, что это больно, я решила усерднее работать над тем, чтобы стать сильной ".

Маю проглотила комок в горле. "Я думал, ты очень храбрый, пытающийся защитить меня. Ты напомнил мне своего отца."

Он перевернулся, и она вздохнула, когда он всем телом накрыл ее подушкой. Через мгновение он застонал. "Ты потный, и это отвратительно".

000

Следующие несколько недель пролетели как в тумане: школа, тренировки, наблюдение за облаками и, когда у нее была возможность, изучение химии. Вскоре по всем стенам были развешаны листы бумаги с уравнениями, элементами, реакциями определенных химических веществ в сочетании, которые она сочла интересными, и правилами, нацарапанными на них повсюду. Остальные члены семьи начали неукоснительно избегать ее комнаты.

Она просила, умоляла и вела переговоры, пока не убедила Энсуи взять для нее несколько книг по химии более высокого уровня — она была недостаточно взрослой, чтобы самостоятельно разобраться в этом разделе, — которые она читала в своей комнате ночью, пока Шикамару спал. Дополнительное количество взрывоопасных меток, которые Энсуи потребовал от нее взамен, более чем стоило того, даже если на их изготовление ушло целое воскресенье.

На следующий день после того, как она случайно наполнила дом резким запахом тухлых яиц после "небольшого просчета" при смешивании нескольких химикатов, Шикаку, вернувшись домой, повел ее в сарай.

Ее глаза расширились, когда он открыл дверь, чтобы показать, что пространство было очищено и теперь два верстака стояли вдоль каждой стороны. Кто-то также добавил полосы освещения и вентиляционное отверстие на потолке, и она заметила обогреватель, спрятанный на полках, встроенных под рабочим местом.

"Я нанял команду генинов, чтобы организовать это для тебя. А теперь прекрати экспериментировать в доме, — сказал он с сердитым видом.

Следующие полчаса она провела, рыдая у него на плече, настаивая на том, что никто никогда не делал для нее ничего более приятного. Иногда ее снова поражало, что у нее есть семья и она больше не одинока.

Через две недели после поступления в академию она, наконец, добралась до деревообрабатывающей мастерской, где на нее уставился раздраженный и нависший над ней Акинобу.

"Я думал, ты наконец решила дать мне передышку и начать проводить время в другом месте", — пробормотал он в кружку с чаем, и она усмехнулась.

"Нет! Я просто был занят в школе, и Есино тоже начала специальную программу обучения для меня. Не волнуйтесь, я не просто перестану приходить, Акинобу-сенсей, — сказала она оптимистичным тоном, который, как она знала, сводил его с ума.

"Фу, нам могло только так повезти", — пробормотал он.

"Эй, Акинобу-сенсей, я хочу кое-что обсудить с вами". Она вытащила круглый потрепанный кожаный футляр оттуда, где он был привязан к ее спине.

Акинобу дал это ей, потому что "никто, связанный с его магазином, не будет замечен в плохом обращении со схемами" или что-то в этом роде.

"Уходите", — простонал он, кладя голову на прилавок и заставляя некоторых своих сотрудников хихикать.

"Тебе понравится, я обещаю! Я создал несколько схем для стула, которые, я знаю, вас заинтересуют ".

Его голова вскинулась, и он, прищурившись, посмотрел на нее. Он уже некоторое время пытался заставить ее создать что-нибудь для него, но она сопротивлялась, потому что мебель была скучной. Кроме того, в то время от этого не было никакой выгоды.

"Я довольно занят в эти дни, Акинобу-сенсей, так что трудно найти время в магазине, вдобавок к необходимости подогнать часы под ваши задачи". Она вытащила несколько свернутых бумаг. "Вот я и подумал, может быть, я мог бы подарить тебе новый дизайн в обмен на часы работы в магазине".

Он прищурил налитые кровью глаза, глядя на нее. "Зависит от того, насколько хорош дизайн и о скольких часах мы говорим".

Она раздраженно выдохнула воздух. Как будто это действительно была любая кожа с его спины, когда она была там. "О, они очень хороши. И неограниченный."

Он фыркнул. "Попробуй еще раз".

"Тридцать часов в неделю".

"Пять".

"Двадцать".

"Семь часов".

"Девятнадцать часов".

"Пятнадцать часов в неделю, и это только в том случае, если это действительно так хорошо, как ты говоришь".

Она знала, что он не поднимется выше. Это было прекрасно — она, честно говоря, не ожидала, что он поднимется выше десяти. Должно быть, он хотел этого больше, чем она думала.

"Договорились", — сказала она, и они пожали друг другу руки, прежде чем она передала схемы.

Он разложил их на столе, сначала нахмурив брови, когда рассматривал их, прежде чем выражение его лица стало задумчивым, а затем заинтересованным.

"Я называю это Креслом для Ленивых Мальчиков! Подходит для бренда Nara и всего остального, — сказала она и рассмеялась над его невеселым выражением лица.

"Очень смешно. Прекрасно, это приемлемо ". Следующий час он провел, споря с ней о материалах и деталях.

Она подумала, что, возможно, ей следует чувствовать себя виноватой за кражу интеллектуальной собственности на идею из Прошлого, но отмахнулась от этого как от нелепого.

Маю едва могла в это поверить, когда обнаружила, что в очередной раз приближается день рождения Шикамару. На этот раз она все спланировала соответствующим образом и уже закончила с его подарком — маленьким нежным олененком в тон его самке, который гордо красовался на полке в его комнате, — так что никакого стресса не было.

Его день рождения пришелся на школьный день, так что они устроили вечеринку в предыдущие выходные. И снова это было в основном собрание Яманаки, Нары и Акимичи, которые были близки к семье, хотя на этот раз было приглашено большинство детей клана из их класса.

Шикамару ворчал о политике, но больше не жаловался. Он, казалось, не возражал против других детей, хотя и не прилагал особых усилий, чтобы подружиться с кем-либо, кроме Маю и Чоджи, даже если он и Киба, казалось, неплохо ладили, если судить по тому, что они прогуливали уроки.

Есино позволил им выспаться в сам день своего рождения, и оба родителя отпустили их на тренировку в тот же день. Шикамару грустно смотрел на Маю, пока она не согласилась пропустить их дневные занятия, и они пробрались на холм наблюдения за облаками, закутались в зимние пальто и прижались друг к другу, чтобы согреться, как и годом ранее.

Есино вяло отругала их, когда нашла наверху, а не в классе, но Маю видела за этим нежность. Они оказались внутри, попивая горячий шоколад, в то время как Шикамару выиграл две партии в сеги. Шикаку вернулся домой рано, Энсуи тащился за ним, только что с задания и с рукой на перевязи. Маю и Есино суетились вокруг него, Маю растянулся на коленях Энсуи и задавал назойливые вопросы о его здоровье, а затем отвечал на них за него на одном дыхании, в то время как Есино ругал его за неосторожность.

После ужина они расположились в гостиной, играя в настольные игры, и Есино настояла, чтобы Энсуи остался в их комнате для гостей.

"Я думал, что теперь это комната Маю-тян?" — спросил он.

"Обычно я просто сплю с Шикой", — беззастенчиво сказала она, и он поднял брови.

"Не слишком ли вы двое староваты, чтобы делить постель?" Он взглянул на Шикаку.

Маю открыла рот, чтобы ответить, но Есино отвлекла их десертом, и тема была закрыта. На следующее утро Энсуи заявил, что записи по химии по всем стенам вызывают у него кошмары, и резко содрогнулся.

Неделю спустя Шикаку появился рядом с Маю и Шикамару, когда они направлялись ко сну. "Вчера была последняя ночь, когда вы, ребята, спали в одной постели", — сказал он своим редко используемым это не подлежит обсуждению тоном.

"Что?! Почему?" — Спросила Маю, игнорируя предупреждение в его тоне.

"Энсуи прав, ты становишься слишком старым. Вы не родственники, даже юридически не усыновлены, и я не хочу, чтобы вы двое беспокоились о слухах в будущем. "

У Маю отвисла челюсть, а Шикамару густо покраснел.

"Мне семь!" — запротестовала она.

"Твой папа прав", — вмешалась Есино с порога их с Шикаку спальни. "Кроме того, тебе нужно научиться спать самостоятельно. Через несколько лет ты станешь ниндзя. Нехорошо иметь такие зависимые отношения с кем-то. Быть близким — это нормально, но вы двое слишком сильно полагаетесь друг на друга ". Последнюю фразу она произнесла нежным голосом.

Маю переводила взгляд с одного лица своих родителей на другое, видя, что их не переубедишь. Она обменялась несчастным взглядом с Шикамару, который, казалось, тоже понимал, что они не выиграют этот спор.

"Мы услышим тебя, если ты попытаешься сменить комнату ночью, — сказал Есино, — так что не думай, что это сработает".

Маю сжала кулаки по бокам и, не говоря больше ни слова, зашагала в свою комнату и, хлопнув дверью, бросилась лицом вниз на кровать. Это было несправедливо, не то чтобы было что-то плохое в том, что они спали в одной постели. Они были детьми! Конечно, Шикамару был частью клана и к тому же сыном главы клана. Ее горло сжалось. Верно, не мог допустить, чтобы люди думали, что он был слишком близок с какой-то безымянной сиротой, которую приютили из жалости.

Маю знала, что Есино и Шикаку чувствовали себя иначе, но именно так другие видели их ситуацию. Ее задело, что взгляды некоторых встревоженных членов клана влияли на то, как они относились к ней. За своей дверью она слышала, как Шикамару шепотом спорил со своими родителями — она услышала слово "кошмары " и накрыла голову подушкой, пока не услышала звук закрывающейся его двери.

Несколько минут спустя дверь ее комнаты открылась, и кровать рядом с ней опустилась. "Мне жаль, Маю-тян", — сказал Шикаку. "Но это действительно для твоего же блага".

Она упрямо молчала, и он вздохнул. "Если тебе будут сниться кошмары, ты можешь прийти и поспать со мной и Есино, хорошо?"

Эйч протянул руку, чтобы сжать ее плечо, прежде чем выйти из комнаты.

В качестве своего рода обратной мести Маю не ложилась спать, читая книгу о химических реакциях на чакру, и на следующее утро была тихим, мрачным зомби, пока они делали ее растяжку и утреннюю разминку. Шикамару продолжал бросать на нее обеспокоенные взгляды и схватил ее за руку по дороге в школу. Она демонстративно игнорировала всех все утро, что заставило лицо Шикаку исказиться от того, что выглядело как боль, прежде чем он ушел, и вызвало раздражение Есино.

Она вырвала страницу из книги Шикамару и проспала все утренние занятия. Так прошло еще четыре дня, Маю почти не разговаривала с родителями и большую часть времени проводила в отвратительном настроении. Она довела Ино до слез, когда сделала ехидный комментарий о том, что Маю — грозовая туча, и Шикамару, наконец, казалось, было достаточно, потому что он раздраженно потопал прочь, сказав ей повзрослеть. Она даже не могла по-настоящему винить его — он тоже был расстроен, но она усложняла ему жизнь дома. У него не было сомнений в том, что им может быть стыдно о маленькой девочке-сироте.

Маю сидела, прислонившись к дереву, в одиночестве за обедом, ковыряясь в еде, когда Киба сел рядом с ней и бесцеремонно плюхнул Акамару ей на колени. Она удивленно моргнула, когда маленькая собачка тявкнула на нее.

"Что...?" Шикаку сказал ей, что считается невежливым гладить чей-то нинкен без предварительного предложения, поэтому она никогда раньше не держала его на руках.

"От тебя отвратительно пахло последние четыре дня", — сказал Киба, пожимая плечами. "Акамару всегда заставляет меня чувствовать себя лучше, и ты ему нравишься, так что." Он отвернулся, и на его щеках появился небольшой румянец.

"Неужели? Ты мне тоже нравишься, Акамару, — сказала она, осторожно проводя рукой по его мягкому меху.

"Я могу сказать, что ты не хочешь говорить об этом, но ты также казалась одинокой здесь, так что" он неловко поерзал и открыл свой ланч.

"Я знаю, тебе нравится играть с другими во время обеда", — тихо сказала она. "Ты не обязан..."

Он отмахнулся от этого. "Мы друзья, не так ли? Моя мама говорит, что друзья должны подбадривать друг друга, когда им грустно. "

Она уставилась на него, и он рассмеялся. "Что? Ты защитил меня от Яманаки в тот первый день. Для инузуки это признание в дружбе. Так что смирись с этим".

Она думала об этом, почесывая живот Акамару, и почувствовала, что ее настроение немного улучшилось.

"Эй, — сказала она, — как ты относишься к тому, чтобы прогулять урок и вломиться в химическую лабораторию?"

* * *

Два часа спустя они были глубоко в лесу клана Инузука, который был намного более диким, чем лес Нара. Здесь деревья были меньше, а подлесок и поваленные деревья затрудняли навигацию. Они оба изучали мензурку, полную синей жидкости, которую поставили на пенек.

"Так для чего тебе это понадобилось?" — спросил он, морща нос от запаха.

Маю ухмыльнулась ему и не могла не оценить, что он ни разу не спросил, почему она хотела проникнуть в лаборатории Нара, хотя с его слухом и обонянием он был отличным наблюдателем, пока она вскрывала замки и воровала из запасов.

"Я читал в книге, что эта конкретная смесь становится нестабильной с добавлением чакры, но я нигде не мог найти, что именно они подразумевали под нестабильностью, поэтому я хотел убедиться сам".

Киба искоса взглянул на нее, затем пожал плечами. "Что бы ни управляло твоей лодкой".

"Хорошо, вы с Акамару идите с другой стороны вон того дерева", — она указала на большое дерево, которое было примерно в пятнадцати футах позади них.

"А как насчет тебя?" — подозрительно спросил он, и она отмахнулась от него.

"Я спрячусь вон за тем бревном, оно достаточно велико только для меня, и моя нить чакры пока не будет отходить от меня дальше".

Она подошла к упавшему бревну и присела за ним, натянув со лба на глаза защитные очки. Она подождала, пока Киба и Акамару отойдут на безопасное расстояние, прежде чем сосредоточиться на нити чакры. Он медленно вытянулся из ее указательного пальца через шесть футов пространства, и она начала потеть, когда подняла его над открытой крышкой мензурки.

Наконец, после нескольких промахов, она коснулась кончиком жидкости. Обрубок взорвался. Маю поднялась с того места, где ее отбросило на полпути через недавно созданную поляну, мотая головой взад и вперед, чтобы очистить ее.

"Так вот что они имели в виду под нестабильностью", — сказала она сквозь звон в ушах.

Она посмотрела направо на звук фырканья и увидела Кибу и Акамару, половина их тел была покрыта кусочками дерева, с которых они были обнажены, оглядываясь вокруг дерева.

"Чувак, это было потрясающе!" Он нахмурился и пристально посмотрел на нее. "Я чувствую запах крови..."

Он подбежал к ней и осторожно коснулся ее плеча. Она вздрогнула и посмотрела вниз. Кусок дерева длиной с ее палец вонзился в мясо чуть ниже правой ключицы.

"Хм, — сказала она, — это указывает на то, что была довольно большая сила расширения, хотя само пламя не было таким впечатляющим".

Ее прервал звук бега и вой, и выражение лица Кибы стало паническим. "О черт, у меня столько неприятностей", — сказал он прямо перед тем, как два огромных нинкена и их коллеги-инузука ворвались на поляну.

000

Мать Кибы была чрезвычайно пугающей. Маю покорно сидела на смотровом столе в клинике клана Инузука, которая, по-видимому, предназначалась для собак и людей. Забавляющийся мужчина по имени Хару работал над извлечением занозы из ее плеча. Он уже исцелил уши ей, Кибе и Акамару, так что, по крайней мере, раздражающий звон прекратился.

"Так ты решил прогулять урок и взорвать мой лес, да?" — Спросил Инузука Цуме у них двоих, и Киба поморщился.

Его голова была опущена и немного наклонена в сторону, что, как была уверена Маю, было демонстрацией покорности.

"Извините, Инузука-сама, это была моя вина", — сказала Маю. "Киба пытался подбодрить меня и сказал, что я мог бы использовать лес, чтобы кое-что попробовать. Он не знал, что она взорвется."

Она фыркнула. "Так я должен предположить, что вы знали, что это взорвется?"

Маю съежилась. "Не...точно? Я не был уверен, что произойдет, только то, что это станет нестабильным с добавлением чакры ".

Тсуме сузила глаза, глядя на нее. "Хорошо, малыш, я пошлю Куромару за твоими родителями. Где я могу их найти?"

Маю почувствовала всплеск паники, но у нее было ощущение, что эта женщина останется равнодушной к Взгляду.

"Эм, я подопечная Шикаку и Есино Нары, но Шикаку на работе, а Есино по четвергам днем ходит на чай с подружками, я не знаю, куда именно..." Она просветлела. "Но Энсуи-ниисан должна быть на территории комплекса!"

"Энсуи, да? "Я работал с ним несколько раз. Думаешь, ты мог бы выследить его, Куромару?"

"Я помню его запах", — сказал огромный пес, и глаза Маю заинтересованно расширились.

Киба покачал головой, хорошо зная о ее склонности позволять любопытству брать над ней верх, и она снова опустилась на пол. Куромару выглядел удивленным, как будто он точно знал, о чем она подумала, но просто развернулся на каблуках и выбежал за дверь.

"Итак, ты тот сопляк, который отравил Шикаку и его жену", — сказал Цуме с усмешкой. "Ты знаменит во многих кругах, малыш".

"Я не отравлял их! Я имею в виду, я, конечно, могла подмешать яд, но это они наткнулись прямо на него, — сказала она, надув губы.

Киба смотрел на нее так, словно она была лучшим, что он когда-либо видел. "Вы отравили Нару Шикаку?" — сказал он с благоговением в голосе, и Маю раздраженно застонала, затем поморщилась, когда медик наконец взялся за занозу и вытащил ее.

Когда запыхавшаяся Энсуи прибыла в клинику, ей надевали перевязь. Он пробежал по ней сосредоточенным взглядом. "Куромару сказал, что ты был ранен в лесу. Что случилось? С тобой все в порядке?" Он протянул руку к перевязи, как будто хотел дотронуться до нее, но резко остановился.

"Она в порядке", — сказала Хару. "Перевязка нужна только для того, чтобы убедиться, что она не усугубит травму, пока она заживает".

"Что. Случилось, — сказал Энсуи своим страшным голосом, и Маю отодвинулась от него. Тсуме только фыркнул.

"Успокойся, Нара, с ней все в порядке. В нее просто попало немного шрапнели, когда она взрывала что-то в моем лесу ".

Энсуи осознал это, прежде чем застонал и опустил голову. "Серьезно, Маю? Если ты играл с метками взрывчатки, я повешу тебя за воротами Нары за пальцы ног."

"Я не был! Я клянусь! Я просто хотела посмотреть, что произойдет, когда я добавлю немного чакры в химическое соединение..." Она осеклась, увидев выражение его лица.

"И почему, — сказал он мягким голосом, — ты сделал бы это на земле Инузука?"

Она заметила, что он даже не потрудился спросить, почему она вообще это сделала, что, вероятно, многое говорило о ней.

"Э-э... потому что я подумал, что Есино определенно никогда не узнает, если я сделаю это на другой стороне Конохи?"

Он бросил на нее острый взгляд за то, что она использовала имя Есино вместо "мама", которое она использовала, но не стал комментировать перед их аудиторией.

Тсуме разразился отвратительным смехом. "О боже, я могу это видеть. Эта женщина наводит ужас. Во время войны она несколько раз работала медиком в моей команде. Однажды я видел, как она голыми руками убила огромного неповоротливого мужчину из Кумо, когда он пытался убить ее пациента.

Маю сглотнула и посмотрела на Энсуи. "Мы должны сказать ей?"

Энсуи бросил на нее недовольный взгляд, затем повернулся к Тсуме. "Мой брат свяжется с вами по поводу ущерба. Он уже привык к этому."

"Э, не беспокойся об этом. Это была всего пара деревьев — она вроде как оказала нам услугу, это будет хорошая поляна для тренировки новых щенков. Я просто отправлю ему счет за лечение и команду генинов, которую я найму для уборки."

Энсуи выглядел немного расстроенным от ее описания повреждений, но просто кивнул и жестом пригласил Маю следовать за ним. Она спрыгнула с смотрового стола, не обращая внимания на боль в плече от толчка. "Спасибо, Цуме-сама, Хару-сан. Увидимся позже, Киба!"

Она последовала за Энсуи на холодный воздух. Выход из лагеря был бесшумным, если не считать хруста их ботинок по мерзлой земле и коричневым листьям. После того, как они пересекли земли Инузука, он резко свернул с главной тропы на пустую тренировочную площадку.

Маю поколебалась, прежде чем последовать за ним. Он остановился и повернулся к ней. Его лицо было суровым, и он выглядел более сердитым на нее, чем когда-либо за долгое время.

"Маю, я крайне разочарован в тебе".

Она уставилась на него, сжав грудь. "Я ... я действительно не знала, что это так отреагирует so...so яростно! Я думал, небольшой пожар, самое большее...

Энсуи раздраженно махнул рукой. "Не о твоем дурацком эксперименте, я позволю Есино разобраться с тобой по этому поводу. Хотя я должен сказать, мне не нравится, когда меня прерывают посреди сна, чтобы услышать, что ты ранен, — строго сказал он, затем вздохнул. "Я расстроен тем, как ты обращаешься с моим братом и Есино".

"Это не твое дело..."

"Это когда мой брат так расстроен этим".

Маю поджала губы и опустила глаза, но ничего не ответила. Энсуи вздохнул и присел на корточки, приподняв ее подбородок, чтобы он мог встретиться с ней взглядом.

"Ты хорошая девочка, Маю, вот почему я так удивлен. Я знаю, тебе не нравится, когда не добиваются своего, но такая реакция довольно экстремальна ".

"Это ... это не для того, чтобы добиться своего", — запротестовала она и была раздражена, когда ее нижняя губа начала дрожать.

"Тогда в чем дело, хм?"

"Они...они стыдятся меня", — сказала она, и ей пришлось вытереть сердитые слезы с глаз.

"Чушь собачья".

"Они не хотят, чтобы Шикамару имел дело со смущением людей, сплетничающих о нем и бедной маленькой сиротке, которую они взяли из жалости".

Энсуи уставился на нее, разинув рот. "Как, черт возьми, ты узнал это от них, сказавших тебе, что вы двое становитесь слишком старыми, чтобы делить постель?" Он казался искренне сбитым с толку.

"Потому что это именно то, что они сказали!" Она скрестила свою неповрежденную руку на груди, когда в глубине ее сознания зародилось небольшое сомнение.

"Они повторили это слово в слово, да?" — спросил он, в каждом слове сквозило сомнение, и она отвела взгляд.

"Ну, они сказали, что не хотят, чтобы люди болтали, когда мы станем старше..."

Энсуи громко вздохнул. "Прежде всего, они беспокоились об этом не потому, что хотели, чтобы у Шикамару была безупречно чистая репутация, а потому, что они, вероятно, не хотели, чтобы вам приходилось иметь с этим дело. В этом смысле женщинам приходится труднее, чем мужчинам. Кроме того, главная причина, по которой они решили это сделать, заключалась в том, что вам двоим просто вредно так зависеть друг от друга ". Он поднял руку, когда она открыла рот, чтобы возразить.

"Послушай, Маю, у тебя было трудное начало — не смотри на меня так, ты это сделала, любой, у кого есть хоть капля мозгов, может это увидеть — так что неудивительно, что ты так вцепилась в Шикамару. И он был без ума от тебя с первого дня — две горошины в стручке, и это здорово. Что не очень хорошо, так это то, что вы двое начинаете плохо функционировать друг без друга. А в вашей будущей карьере? Это будет довольно болезненно для вас обоих ".

Маю молчала, обдумывая слова Энсуи. Они звучали так разумно, когда он так выразился. Она вздохнула и посмотрела себе под ноги, пытаясь увидеть свои отношения с Шикамару со стороны. И, ладно, да, они действительно ходили друг за другом, как щенки, и она провела месяцы, мучаясь над тем, будут ли они в одном классе, и строя планы на случай непредвиденных обстоятельств о том, как перейти в его класс, если случится худшее.

"Я была в некотором роде придурком, да?" — сказала она тихим голосом, и Энсуи ухмыльнулся.

"Немного, да, но, очевидно, мой глупый брат не очень хорошо объяснился, если ты ушла, думая, что ты какая-то черная метка на безупречной репутации семьи", — сухо сказал он, и ладно, она поняла, он мог перестать выглядеть таким забавным за ее счет.

"А теперь пойдем, я отвезу тебя в Шикаку. Он убьет меня, если я подожду до конца дня, а Есино слишком страшна, когда волнуется, я не буду прыгать перед этим кунаем ".

Он поднял ее и посадил к себе на бедро, заботясь о ее поврежденном плече и игнорируя ее протесты, что она может ходить.

"Просто дай мне это, малыш", — наконец сказал он раздраженно.

Они направились к административному зданию, Маю нервничала, Энсуи лениво махал людям, которые приветствовали их, и бросал на не слишком звездную внешность Маю любопытный взгляд. Когда они добрались до офиса, Шота поднял глаза, а затем сделал двойной снимок, когда увидел Маю. Ее пальто было покрыто щепками, а волосы выбились из косы, а также вмещали птичье гнездо из измельченных досок. Перевязь и пятно крови на ее правом плече довершали жалкую картину.

"Что..." — начал он, но Энсуи прервал его.

"Мой уважаемый брат свободен?" — спросил он, и Шота кивнул и жестом пригласил их войти внутрь, явно сдерживая свои вопросы и бросая на Маю настороженный взгляд.

Энсуи постучал один раз, прежде чем открыть дверь. Шикаку поднял взгляд от своего стола, и его глаза расширились, когда они остановились на его подопечном. Через мгновение он уже был на ногах и пересек комнату.

"Маю-тян! Что случилось?"

Маю посмотрела на его обеспокоенное выражение лица и почувствовала себя ужасно из-за того, как она обращалась с ним последние четыре дня. Она потянулась к нему, и ее глаза наполнились слезами. Он поспешно забрал ее у Энсуи.

"Маю, в чем дело?" — спросил он, подходя к одному из стульев и жестом приказывая Энсуи закрыть дверь. Он усадил ее к себе на колени и посмотрел на Энсуи.

Прежде чем он успел заговорить, заговорила Маю. "Мне жаль, что я был придурком. Я люблю тебя, пожалуйста, не злись".

Он выглядел озадаченным, но притянул ее к своей груди и погладил по спине. "Я не злюсь, Маю-тян. Я знаю, ты просто была расстроена, все в порядке. Как родитель, это часть пакета ".

Это заставило ее заплакать еще сильнее, и он вздохнул. "Энсуи..."

Энсуи выглядел смущенным и подозрительно виноватым, когда двинулся к двери. Маю подумала, что он, вероятно, сожалеет о том, что был так резок с ней при виде ее слез.

"Э-э, Маю прогуляла урок и взорвала достаточно леса Инузука. Через несколько дней с ней все будет в порядке, и Цуме пришлет тебе счет, — сказал он, затем исчез в вихре листьев.

Шикаку ошеломленно моргнул, а затем вздохнул и смирился с тем, что в этот день ему больше не придется работать.

000

Весь вечер Маю либо ругали Есино и Шикамару, либо они нянчились с ней, и она цеплялась за Шикаку до такой степени, что он просто вздохнул и лег на диван, позволив ей прижаться к нему, старательно отвернув от него поврежденное плечо. Шикамару растянулся на груди своего отца, а Есино сидела в конце дивана и читала, положив ноги на колени.

Шикаку запер ее в сарае на две недели в наказание за то, что он назвал "несанкционированным взрывом", но на самом деле не казался таким уж сумасшедшим. Вероятно, потому, что никто не понял, что она украла химикаты вместо того, чтобы создать их из своего собственного набора.

На следующий день все слышали о приключении Маю и Кибы и были в равной степени поражены и не поверили. Киба не терял времени, рассказывая всем громким голосом, насколько сильным был взрыв.

Затем он указал на плечо Маю в качестве доказательства и сказал: "Вы бы видели, какую палку она воткнула себе в плечо!" Он поднял два пальца примерно в шести дюймах друг от друга. "Он был вот такого размера!"

"Что", — решительно сказал Шикамару, и она поморщилась.

Она сказала семье Нара, что ее рана была рваной раной от какого-то осколка дерева, но не вдавалась в подробности, кроме того, что на заживление уйдет неделя.

"Э-э", — сказала она и отпрянула от его пристального взгляда.

"Тебе нельзя спускать с меня глаз".

И до конца зимы он в значительной степени сдерживал свое слово. Он проводил ее в столярную мастерскую и забрал к обеду в те два дня в неделю, которые она посещала, и начал тренироваться в стиле Смертельного танца Хашино вместе с ней, как только она выздоровела. Есино предупреждал его, что он, вероятно, никогда не преодолеет третью стадию — он недостаточно гибок или сложен для той ловкости, которая требуется, но он просто пожал плечами. "Это все еще кажется полезным", — настаивал он.

По вечерам, когда он тренировался с Шикаку в клановых техниках, она обычно проводила это время, тренируясь с потоками чакры с Есино. К тому времени, когда наступила весна, она могла растянуть один из них по всему двору или создать два более коротких, хотя она все еще работала над тем, чтобы перемещать их независимо друг от друга. Это было медленно и неприятно, но Маю знала это того стоило бы. Сама Есино не прошла этот этап, но все, что Маю читала по этому вопросу, указывало на то, что существовал своего рода когнитивный барьер, который каждый должен был преодолеть. Тогда все просто "щелкнуло бы", и прогресс был бы менее медленным. Ей просто нужно было продолжать пробиваться сквозь это.

Ее обучение запечатыванию продолжалось на нерегулярной основе с Энсуи, которая была дома только около двух суббот каждый месяц, и она все еще находила это мучительно скучным. Маю проводила воскресенья, бездельничая с Шикамару и занимаясь чтением, а по ночам выскальзывала из окна, чтобы поработать в своей маленькой химической лаборатории slash.

Она знала, что Шикаку и Есино знали, что она это делает, но они никогда ничего не говорили, кроме колких комментариев о том, что ничего не взрывают. Маю не нужно было повторять дважды — каждый раз, когда она проходила мимо Инузуки, они начинали хихикать, и это становилось довольно раздражающим.

Восьмой день рождения Маю пришел и прошел — она настояла на небольшом ужине с семьей, так как не была любительницей посиделок.

"Они скучные", — сказала она, когда Энсуи спросила об этом, сморщив нос от отвращения.

По настоянию Есино, она пригласила Акинобу и Кибу и вздохнула, но также согласилась на Чоджи и Ино. Не то чтобы она возражала против Чоджи, но оставить Ино без присмотра было бы оскорблением для ее клана или что-то в этом роде. Какой уважающий себя взрослый человек беспокоится о детских вечеринках по случаю дня рождения? Однажды вечером, когда она сказала об этом Есино за ужином, она оказалась в конце очень длинной и обстоятельной лекции о том, как быть добрым и укреплять отношения с союзниками и друзьями.

"Я сильно сомневаюсь, что кто-то читает эту лекцию Ино, когда она заставляет меня подумать о том, чтобы броситься вниз по лестнице, чтобы уйти от дня, проведенного с ней", — прямо сказала она, заставляя Энсуи разлить чай по столу, а Шикаку ущипнуть себя за нос.

Шикамару вздохнул, но ничего не прокомментировал. И хотя Ино и близко не была плохим человеком и была по-своему довольно умной, почти все, что выходило из уст девушки, вызывало у Маю желание придушить ее.

Первоначальное восхищение Ино Саске превратилось в полномасштабную одержимость, Сакура и половина других девочек в классе с радостью последовали ее примеру. Саске казался совершенно невозмутимым, его единственной заботой было совершенствоваться в искусстве ниндзя, или каким бы напыщенным способом он ни объявлял себя лучшим в тот день.

На самом деле, Маю находила большую часть своего класса болезненно раздражающей, когда она вообще обращала на них внимание, за исключением Шикамару, Чоджи, Кибы, нескольких сосредоточенных детей из гражданских семей и Хьюги Хинаты, которая была настолько трогательно застенчивой и неуверенной, что было невозможно даже подумать о ней гадости.

Наруто был в порядке, но он был так громко весел, будучи тихо несчастным, что заставлял ее чувствовать себя одновременно раздраженной и подавленной, когда он был рядом. Однако, в отличие от тех случаев, когда другие раздражали ее, она сводила свои резкие комментарии к минимуму, потому что, хотя она и не была образцом доброты или вежливой беседы, она не была полным ничтожеством. Она даже время от времени делилась с ним своим обедом, когда он "забывал" свой, потому что она все еще помнила, каково это — быть голодным.

Киба появился в субботу днем на вечеринке с Акамару на голове и неаккуратно завернутым подарком под мышкой. Есино воскликнула над сияющей белой шерстью Акамару — очевидно, только что постиранной — и повела Кибу на задний двор, где Маю пыталась сплести два листа в четком узоре в воздухе нитями чакры. Она была на полпути к успеху.

"Привет, Киба", — сказала она, отпуская нити и позволяя листьям упасть на землю.

"Эй! С днем рождения, — сказал он с широкой улыбкой. "Где твоя маленькая тень?" — спросил он, и она закатила глаза, услышав прозвище, которое он дал Шикамару после того, как тот начал повсюду следовать за Маю, чтобы "уберечь ее от неприятностей".

"Он на краю леса Нара с Ино и Чоджи".

"А, я понимаю, почему ты решила подождать меня здесь", — сказал он, и она вздернула нос.

"Да будет тебе известно, я просто веду себя как хороший хозяин", — чопорно сказала она.

"Да, да." Он обнял ее за плечи после того, как они перелезли через забор.

Они провели несколько часов, играя в пятнашки в лесу — в чем Шикамару и Маю были на удивление хороши, благодаря их способности изворачиваться и уклоняться от своих мучительных практик с Есино. В конце концов, Энсуи появился рядом с ними, чтобы отвести их обратно к дому на ужин, торт и подарки.

От родителей ей достался летний гардероб, от которого Ино позеленела от зависти, а также кое-какие пополнения для ее набора химии, что заставило ее улыбнуться им. Энсуи получила свою бумагу для чакры, свитки, чернила и кисти, отчего ее глаза чуть не вылезли из орбит, когда она поняла, сколько это, должно быть, стоило. Когда она попыталась протестовать, он просто отмахнулся от нее. Акинобу, который был в невероятно хорошем настроении последние несколько месяцев — с тех пор, как новая линия "Lazy-boy" резко набрала популярность, — заказал ей какую-то особенную древесину, которая, по его словам, была в магазине под "ее" верстаком.

"Он пропускает чакру и легкий", — сказал он хрипло, "и ниндзя, которые специализируются на кукольном искусстве, клянутся им".

Она бросилась к нему, чтобы обнять, но он схватил ее за воротник и оттащил от себя, как от чего-то особенно неприятного.

"Спасибо вам, Акинобу-сенсей!" Она улыбалась ему с того места, где висела в воздухе, пока Энсуи не вздохнул и не вырвал ее из рук столяра, решительно усадив обратно на стул.

Семья Кибы подарила ей красивый набор кунаев от популярного поставщика, и она восхитилась блеском металла, прежде чем улыбнуться Кибе и поблагодарить его. Он отмахнулся, и Акамару рявкнул.

"Мама говорит, что мы должны тебе за развлекательный фактор. Она сказала, что отправка главе клана Нара счета за то, что ты взорвал часть нашей собственности, будет поддерживать ее оптимизм в самые мрачные часы на протяжении многих лет, — сказал он, наморщив лоб, пытаясь вспомнить ее точные слова.

Энсуи и Шикаку оба ущипнули себя за переносицы, и Есино вздохнула. "Что ж, в любом случае это очень хороший подарок", — чопорно сказала она.

Маю согласилась и втайне не могла не оценить клан, который считал взрывы хорошей вещью.

Шикамару собрал специальную ловушку и набор для выживания, с тщательно выписанными стратегиями и сценариями для использования. Ее глаза расширились, потому что это, должно быть, заняло несколько часов. Она обняла его и поцеловала в щеку, и он ярко покраснел, но выглядел чрезвычайно довольным тем, что она с энтузиазмом приняла его подарок.

Энсуи по какой-то причине подумал, что это была самая смешная вещь, которую он когда-либо видел, что заставило Шикамару низко опуститься на свое место и надуть губы Нары, что, по общему признанию, сделало день Маю еще лучше. Есино хлопнул Энсуи по затылку, чтобы заставить его вести себя прилично, а Акинобу посмотрел на бутылку саке на столе.

В понедельник после своего дня рождения Есино объявила, что оба ее ребенка готовы ко второму этапу Смертельного танцевального стиля Хашино. Маю была взволнована до тех пор, пока не поняла, что это включает в себя еще более мучительную форму растяжки и "тренировки скорости", которая на самом деле была просто большим количеством спринтов, в то время как Есино засекала время и выкрикивала "поощрения". Они продолжали делать сальто, скручивания и кувырки, которым научились на первом этапе, но теперь начали подавать чакру в свои мышцы, что включало в себя много перенапряжений или недонапряжений, которые заканчивались различными ушибами частей тела, когда они теряли контроль над своей инерцией и падали на землю.

И вот лето было в самом разгаре, вместе с месячным отпуском из школы. Маю попросила Есино провести некоторое время с ней, работая над созданием ядов, и Шикаку и Шикамару начали скрываться, поскольку дом наполнился резкими запахами и злобным хихиканьем, в то время как двое обсуждали некоторые неудобные и болезненные побочные эффекты.

Как опытный медик, Есино кое-что знала о ядах, а Маю в основном прочитала все, что смогла найти о них, так что вдвоем они смогли сделать немало несмертельных вариантов. Они начали с партии парализующего средства, которое Майю изготовила с катастрофическими результатами много месяцев назад. Затем они перешли к синему порошку, который вызывал слабость в конечностях и замедлял восприятие при вдыхании. Наконец, Есино показала ей "старый семейный рецепт" яда, который лишал жертву сознания при попадании в кровь, хотя и с задержкой в 90 секунд.

Маю месяцами придумывала и отказывалась от планов своей первой попытки создать собственных кукол, но однажды в парке на нее снизошло вдохновение. Она последовала за Шикамару, Ино и Чоджи туда от скуки и читала под деревом, когда заметила паука, снующего по траве рядом с ней. Это был один из тех особенно устрашающих пауков, с огромными клыками и тонкими лапами, которые двигались так быстро, что вы едва могли уследить за его движениями.

"Ты был бы действительно ужасающим, если бы был больше", подумала она про себя. И, о. Это было идеально. Пауки были страшными, быстрыми и ядовитыми. Прежде чем она действительно закончила мысль, она послала за ним нить чакры и оторвала ее от земли, чтобы повесить перед собой.

Она помахала пауком перед лицом, сосредоточенно щуря глаза, пока шарила вокруг в поисках блокнота и карандаша, которые обычно были у нее под рукой. Затем она осторожно начала набрасывать на бумаге точную копию извивающегося паукообразного, делая все возможное, чтобы сделать заметки о его маневренности, гибкости и суставах.

Она работала над этим около получаса, когда заметила Абураме Сино, стоящего рядом с ней. Хотя она могла видеть только часть его лица за воротником и темными очками, она могла сказать, что в данный момент он был не совсем счастлив.

"Ты должен положить этого паука на землю. Почему? Потому что ты причиняешь ему страдания, когда он тебе ничего не сделал ", — сказал он.

"Э-э... На самом деле я не причиняю ему вреда. Я просто изучаю его для своего рисунка ".

"Хочешь ты причинить ему боль или нет, ты явно заставляешь его страдать", — сказал он бесстрастным голосом, и она проследила за его взглядом.

Ладно, значит, паук действительно выглядел немного потрепанным после того, как так долго висел на ее нитке. Он даже прекратил свою борьбу. Она поморщилась и переместила нить чакры, чтобы аккуратно поместить паука у основания дерева.

"Да, я думаю, ты прав. С меня все равно хватит." Пауку потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он свободен, а затем скрылся в траве.

Она ожидала, что мальчик уйдет, но вместо этого он сел рядом с ней и с интересом уставился на ее рисунок. "Ты в моем классе", — наконец заявил он, и она промычала в знак согласия.

"Конечно", — сказала она и продолжила делать заметки.

"Я Абураме Сино". Она оглянулась и увидела, что он выглядел явно неуютно, как будто сожалел, что вообще сел.

"Номака Маю. Я полагаю, ты очень интересуешься насекомыми и паукообразными, что с твоей семьей, а?" сказала она, не потрудившись избежать грубости, поскольку поблизости не было неодобрительных членов семьи.

"Я обладатель кикайчу, это правда", — сказал он после короткой паузы, и Маю обратила все свое внимание на него.

"Что именно это значит?" Она немного слышала об Абураме — конечно, слышала, они были одним из четырех благородных кланов, но люди, казалось, просто морщили носы и меняли тему, когда разговор переходил к тому, как именно работает их жук-дзюцу.

"Я принимаю рой насекомых внутри своего тела в симбиотических отношениях", — прямо сказал он. "Потому что им дают место для жизни и разрешают питаться моей чакрой, в обмен они дают мне доступ к определенным дзюцу и способностям".

"Они живут внутри тебя? Это... потрясающе, — выдохнула она.

Его наклон головы слегка изменился, что, вероятно, было его версией фразы "вы меня удивили".

"Обычно люди реагируют не так, потому что они находят практику позволять насекомым жить под вашей кожей отвратительной и неестественной".

Маю закатила глаза при этих словах. "Ну, люди, в общем, идиоты", — сказала она, затем: "Могу я посмотреть?"

Десять минут спустя она с интересом изучала жуков, ползающих по ее руке, и засыпала ошеломленную Сино вопросами, когда ее прервал визг.

"Фу, Маю, что ты делаешь? — Спросила Ино, прячась за слегка встревоженным Чоджи.

Шикамару стоял рядом с ними, выглядя ничуть не удивленным появлением на сцене.

"Шика!" — сказала она, вставая и взволнованно засовывая свою покрытую насекомыми руку ему под нос. "Смотри! Они живут внутри Сино. Разве это не очаровательно? Мир ниндзя просто такой классный", — выпалила она, заработав странные взгляды от других детей и вопрос "в отличие от какого другого мира?" от Ино.

Он вздохнул и ссутулился, надув губы. "Ты никогда не говорил, что мои теневые техники крутые".

Она обняла его свободной рукой и отвела ту, в которой были ее пассажиры, в сторону, чтобы уберечь их от вреда.

"Я думаю, что теневые техники самые крутые", — заверила она его, затем перескочила обратно к Сино.

Он поднял руку, и насекомые потекли с ее ладони обратно ему под рукав. "Я должен уехать, потому что моя мать будет ждать меня. Маю, ты можешь прийти ко мне, если тебе понадобится еще какая-нибудь помощь в рисовании жуков или паукообразных. Таким образом, вам не нужно будет снова мучить их для изучения. Прощайте, Ино, Шикамару, Чоджи".

Маю смотрела ему вслед, пока он уходил. "Ха. Возможно, на самом деле он хуже умеет общаться, чем я ".

000

Маю исчезла в магазине Акинобу на следующие несколько недель, который ворчал по поводу ее дополнительных часов, проведенных там, но на самом деле не выгнал ее. Шикамару появлялся несколько раз, чтобы затащить ее домой на ужин или пойти посмотреть на облака, но, казалось, в целом был доволен тем, что проводил время с Чоджи, пока она была занята.

За два дня до того, как ей нужно было возвращаться в школу, она выбежала из магазина, сжимая в руках большого деревянного паука, который выглядел чрезвычайно смертоносно и совсем не походил на то, что ребенок обнимал бы, как плюшевого мишку. Размером со среднюю собаку, у него было широкое плоское брюшко, прикрепленное к голове меньшего размера. Ноги были длинными и тонкими и тянулись вверх и в стороны от тела, заканчиваясь острыми металлическими наконечниками на конце.

На его морде было два больших клыка, заточенных в острый как бритва металл, а дюжина глаз на самом деле были темными отверстиями, вырезанными в морде, в которые она поместила трубки, которые она планировала когда-нибудь заполнить своим порошкообразным ядом (она все еще работала над механикой). Наконец, под брюшком было прикреплено зловещего вида жало.

Маю проигнорировала приказ Акинобу убрать за собой и бросилась вниз по улице, направляясь к административному зданию. Она не стала утруждать себя попытками избавиться от Шоты, вместо этого ворвавшись в приемную командира джоунинов, запыхавшаяся.

Шота закричала при виде паука и сказала ей, что ее отец пьет чай на улице и не беспокоить его, потому что что-то бла-бла-бла, она уже игнорирует его и направляется обратно вниз по лестнице в летнюю жару Конохи. Она метнулась за угол и просияла, когда увидела Шикаку, идущего по улице между Чоузой и Иноичи. С ними было еще несколько человек, но она проигнорировала их, предпочтя броситься отрезать Шикаку.

"Папа! Я закончил его. Разве это не прекрасно?" — воскликнула она, держа свою куклу перед собой, лицом к нему.

"Что за черт!" — Сказал Иноичи, отпрыгивая назад.

Чоуза подавился кусочком данго, который он только что съел, а Шикаку вздрогнул с выражением ужаса на лице, но, казалось, быстро пришел в себя. Тсуме вышла из-за высокого мужчины царственного вида с длинными темными волосами и белыми глазами, которого мозг Маю назвал Хьюга, вероятно, глава клана, хихикая, пока она хлопала Чоузу по спине, чтобы убрать застрявшую там еду.

"Ах, Маю, разве это не... что-то". Шикаку осторожно взял у нее куклу и повертел ее в руках. "Так вот над чем ты работал в мастерской Акинобу", — пробормотал он, проводя руками по острым краям и заглядывая в отверстия для глаз.

"Ага. Его зовут Букими, и он будет таким ядовитым ". Она радостно сложила руки вместе.

Шикаку издал недостойный вопль тревоги и уронил куклу.

"Нет!" — выдохнула Маю, и нить чакры вылетела из ее указательного пальца и вцепилась в куклу, замедляя ее падение, чтобы она не сломалась, ударившись о землю.

"Какого черта, папа?" — выругалась она, игнорируя его замечание по поводу ее языка. "Почему ты вот так бросил Букими? Это моя первая кукла, так что сейчас он немного хрупкий, понимаешь?"

"Я думаю, он боялся, что его снова отравят, Маю-тян", — сказал Чуза, оправившись от удушья.

Маю закатила глаза. "Я бы не поступил так с тобой. Очевидно, он еще не ядовит ."

Она демонстративно игнорировала их недоверчивые лица и возилась со своей куклой, воркуя над ней.

"Ты использовала нить чакры", — произнес глубокий голос, и Маю повернулась к Хьюге.

У него все еще было непроницаемое лицо, и он так явно находил ее неприятной, что она чуть не рассмеялась.

"Ага! Я собираюсь стать кукловодом, так что Есино учила меня", — сказала она.

Она была уверена, что мужчина усмехнулся бы, если бы это не разрушало его невозмутимое поведение. "Кукловодство — это специальность Суна ". По его тону можно было подумать, что они обсуждают переполненные очистные сооружения или мертвые гниющие трупы.

Маю сузила глаза, глядя на него. "Больше нет".

Шикаку, казалось, почувствовал неминуемую катастрофу, потому что вмешался. "Ах, Хиаши-сан, я не думаю, что вы знакомы с моим подопечным", — и в его тоне было предупреждение, когда он обратился к другому мужчине: "Это Номака Маю".

"Приятно познакомиться, Хьюга-сама", — неохотно сказала она с поклоном. "Рада видеть вас снова, Цуме-сама, Иноичи, Чуза", — добавила она запоздало.

Шикаку сделал знак кому-то позади нее, и она обернулась, когда он сказал "А это ..."

"Боже мой, ты Учиха Фугаку", — выпалила она, уставившись на высокого, царственного мужчину, одетого в черную рубашку с эмблемой Военной полиции, стандартную бронежилет и фартук с открытым передом и белыми ромбами на подоле поверх стандартных брюк джоунина. Его волосы падали на плечи, и у него было суровое лицо, способное соперничать с осанкой Хьюги.

"Для меня такая честь познакомиться с вами, сэр", — сказала она, низко кланяясь.

Наступила неловкая пауза, когда она встала, пока другие главы кланов наблюдали за переменой в поведении девушки. Ее сияющие глаза, смотрящие на главу клана в паре с жуткой куклой, все еще прижатой к ее груди, на самом деле немного беспокоили.

Наконец, Хьюга Хиаши нарушил тишину кривым, недоверчивым голосом. "Так ли это на самом деле? Должен сказать, не совсем обычная реакция на Фугаку."

Маю ощетинилась в ответ на его тон. "Ну, я не вижу, почему бы и нет. Я имею в виду, он Учиха Фугаку! Знаете ли вы, — сказала она, придав лицу пылкое выражение и приподнявшись на цыпочки, — что, когда он возглавил Военную полицию, преступность по всей Конохе снизилась на девять процентов в течение пяти лет?" Она проигнорировала поднятые брови вокруг нее в пользу фонтанирования.

"Кроме того, даже после всей этой глупой истории с Кьюби, доверие гражданских к силам шиноби увеличилось на десять процентов с тех пор, как он начал свою работу, что было напрямую связано с миротворческими усилиями MPF, согласно опросу, проведенному ..."

"Ах, да, этого достаточно, Маю-тян", — сказал Шикаку со вздохом. "Я понятия не имел, что ты так высоко ценишь такого Фугаку, я бы представил тебя раньше".

"О", — смущенно сказала Маю. "Я не мог попросить Учиху-сама уйти с его пути. Особенно после того, как Энсуи-ниисан рассказала мне историю Убийцы из Цветочного района! Он сказал, что его товарищ по команде был там, когда Учиха-сама возглавлял рейд, и что он в одиночку ...

"Маю", — сказал Шикаку, выглядя немного обеспокоенным этой стороной своей дочери, поскольку Цуме и Иноичи начали смеяться на заднем плане, а лицо Фугаку превратилось в выражение ужаса, когда он осознал глубину поклонения героине девушки, "Боюсь, мы только что закончили собрание, и теперь нам нужно вернуться к нашим дням ".

"О! Ладно". Она сдулась. "Я думаю, я просто ... тогда пойду".

Ее лицо было таким скорбным, что он положил руку ей на голову. "Может быть, сегодня вечером ты сможешь показать мне все способы, которыми твоя марионетка может отравить твоих противников, а?"

Она просияла. "Конечно! У него есть девятнадцать различных пунктов доставки, разве это не здорово?"

Шикаку усмехнулся и погладил Маю по макушке. "Ах, Маю-тян, ты такой подарок".

000

Проблема с Букими заключалась в том, что дизайн требовал слишком продвинутых технологий, с которыми Маю ничего не могла поделать. Там было просто слишком много движущихся частей и сочленений, чтобы из него получилась хорошая марионетка для начинающих. Несмотря на то, что теперь она могла проталкивать нити чакры через кончики всех своих пальцев, ей все еще было трудно работать более чем двумя или тремя независимо. Букими понадобятся все десять нитей, пока она не поправится — как только она освоит манипуляции с куклами, она думала, что сможет обойтись четырьмя нитями, но до этого оставалось как минимум пару лет.

Когда она осознала проблему, то вместо этого сосредоточилась на механизмах удаления порошкообразных ядов из его глаз и своей технике нити чакры. Теперь, в середине второго года обучения в академии, она решила, что пришло время для начала попробовать более простую куклу.

И вот она обнаружила, что сидит на корточках в снегу рядом с Сино и его старшей кузиной Муки, делая тщательные заметки и наброски округлого, немного очаровательного жука, которого, как сказал ей Абураме, называли "Жук-бомбардир". Его ноги и голова были темно-сияюще-красными, а выпуклый черный панцирь прикрывал мясистое оранжевое брюшко. У него были торчащие из головы антенны, которые были почти такой же длины, как и все остальное его тело.

Его симпатичный внешний вид вводил в заблуждение, потому что при испуге или угрозе он, как правило, выпускал облако горячего ядовитого химического аэрозоля из своего брюшка, что приводило к сильным ожогам везде, где оно касалось кожи, и затруднению дыхания при вдыхании.

"Я думаю, что для начала мне бы сошло с рук шесть струн для контроля", — задумчиво сказала она. "И я бы хотел, чтобы она была быстрой и легкой, чтобы люди не могли увернуться, прежде чем получить хороший спрей в лицо, так что это также облегчило бы задачу. Кроме того, активация яда была бы простым переключателем, если бы я правильно построил механизм..."

Ей уже дали несколько образцов этого химиката. Это был не тот жук, который использовался в клановых техниках, так что не было никакой опасности позволить ей взять немного. Через некоторое время она помахала на прощание стойкой Сино и направилась к выходу из комплекса Абураме. Ее ноги хрустели на льду, а дыхание застывало в прохладном воздухе.

В тот день Шикамару тусовался с Чоджи, и Маю не хотелось возвращаться в дом. Вместо этого она повернула к главным улицам Конохи. Она посмотрит, не хочет ли Шикаку пообедать, поскольку они почти не видели его последние полторы недели.

Она знала, что его втянули в расследование таинственной смерти четырех джоунинов, но он едва ли сообщил какие-либо подробности. Может быть, она смогла бы выкачать из него больше информации за обедом. Именно с этой счастливой мыслью она проскользнула во внешний офис — к счастью (для него), без Крика — и направилась к двери внутреннего офиса. Она была заперта. Она постучала в дверь, но, когда ответа не последовало, украдкой огляделась и вытащила из кармана пальто отмычки, найденные на чердаке у родителей в старом сундуке, полном устаревшего оборудования.

Несколько минут спустя она проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь, убедившись, что перепрыгнула через ловушки, которые, как она знала, Шикаку всегда активировал в определенных местах. Маю подошел к своему столу и порылся в лежащих там файлах. Задания миссии, скучные. Бюджеты, тьфу, сверхскучные. Ее взгляд упал на стопку файлов с надписью "Расследование убийств 6-го отделения: Секретно".

Ее глаза расширились, и она едва удержалась, чтобы не завизжать от восторга. Джекпот.

Час спустя дверь со щелчком открылась, и Маю заговорила, не поднимая глаз от своего места на полу, бумаги и папки были беспорядочно разбросаны вокруг нее.

"Папа! Если я решу это за тебя, значит ли это, что ты сможешь сегодня поужинать дома? Потому что я в основном решил эту проблему, хотя мне понадобится еще немного информации, прежде чем я смогу назвать вам точное имя. Честно говоря, я не знаю, как тебе потребовалось так много времени, чтобы понять, что это не... — она неуверенно замолчала, когда подняла глаза и увидела, что да, это был Шикаку в дверях с грозным выражением лица, и что он был не один. "... шиноби-убийца." она закончила тихим голосом.

О-о-о, подумала она про себя, я никогда раньше не видела, чтобы он так сердился на меня.

Человек, стоявший рядом с Шикаку, на самом деле был подростком — он выглядел лет на четырнадцать-пятнадцать — и носил стандартную форму джоунина с эмблемой Военной полиции на плече. Его волосы были длинными и распущенными, и он выглядел неприятно знакомым с морщинами от напряжения под глазами и суровым выражением лица. Учиха, чрезвычайно молодой, чтобы носить форму джоунина, с чертами, которые были присущи начальнику полиции...

"О черт", — тихо сказала она, — "Ты Учиха Итачи".

Он поднял бровь, глядя на нее, и она тщетно попыталась скрыть слово "СЕКРЕТНО", которое было ясно видно на одной из страниц перед ней. "Это ... не то, на что это похоже?"

"Номака Маю, — сказал Шикаку голосом, который был столь же ужасающим, сколь и спокойным, — ты должна пойти домой, пойти в свою комнату и ждать меня там. Не останавливайся по пути, не выходи, пока я не приеду. Я правильно понял?"

Она вскочила на ноги и кивнула, чувствуя, как ее лицо заливается густым румянцем. "Д-да, п-отец", — сказала она, чувствуя, что любые милые имена сейчас не будут оценены.

Она неловко схватила свое пальто с пола рядом с собой и бросилась бы мимо двух мужчин, если бы Итачи не заговорил. "Подожди". Его голос был бесстрастным и, честно говоря, немного пугающим.

Маю неуверенно остановилась у двери и оглянулась на лицо своего отца, на котором теперь была смесь беспокойства и ярости.

"Что ты имел в виду, когда сказал, что это не был шиноби?" — Спросил Итачи.

Она прикусила губу и снова посмотрела на Шикаку, который вздохнул и кивнул, жестом предлагая ей вернуться и закрыть дверь. Она сделала это так кротко, как только могла, и подошла, чтобы встать перед ними.

"Ну что ж...ну, это же очевидно, не так ли? Способ введения, тип яда и мотив, стоящий за отравлениями."

Итачи нахмурился. "Мы не нашли никакого мотива. Это одна из причин, по которой расследование все еще затягивается. Нет никаких указаний на то, почему кто-то прошел через неприятности, если это не были обычные причины шиноби ".

"Правильно! Но, согласно их файлам, — она поморщилась, услышав, как Шикаку пробормотал "их секретные файлы", но продолжила, переходя к своей теме, — никто не должен был даже знать об их деятельности — они были АНБУ, без каких-либо признаков того, что их прикрытие недавно было раскрыто врагам Конохи.

Итачи кивнул, все это было в файлах.

"Но информация о мотиве все еще находится в их личных делах", — уверенно сказала она. "Ты просто искал не в том месте".

Она потянулась за файлом с надписью "Кабан" и вытащила отчет, протягивая его Итачи.

Он просмотрел его и вздохнул. "Мы уже допросили оперативника АНБУ Крейна, это было не в отместку за обвинения, которые она выдвинула против него в прошлом году".

"Нет, нет, я не говорю, что это была она. Но прочтите записи следователя из этого внутреннего расследования. Он верил, что Кабан действительно совершил сексуальное насилие над Крейном, но они не смогли найти доказательств. Я предполагаю, что Кабан был из клана Яманака или, по крайней мере, родственником, поскольку они отметили, что мысленное блуждание не дало никаких результатов. В любом случае, — она с отвращением махнула рукой, — дело в том, что, как правило, преступники такого типа совершают преступления не только один раз, верно?

Понимание осветило лицо Итачи, и Шикаку задумчиво промычал. Маю подошла, схватила другой отчет и передала его мне.

"Он был не единственным, у кого была черная метка в послужном списке. Бат был удален из своей предыдущей команды за то, что ударил своего капитана по лицу из-за повышения. Последняя психологическая оценка Скорпиона была довольно сомнительной — его чуть не уволили с действительной службы. У Барсука, похоже, нет никаких психологических проблем, но его психологическая оценка показывает, что он склонен выполнять приказы, не задумываясь, а это значит, что он, вероятно, не был бы голосом разума против своей команды ".

Шикаку хмыкнул. "Итак, вы думаете, что они совершили какое-то преступление, о котором мы не знаем, и это были убийства из мести. Но я все еще не понимаю, почему ты пошел прямо к гражданскому лицу?"

Маю пожала плечами. "Есть несколько причин. Во-первых, Кабана чуть не поймали, когда он напал на коллегу-шиноби листа, и его исключили из его команды — вероятно, потому, что ни одна куноичи не почувствовала бы себя комфортно, работая с ним после обвинений. Кроме того, шиноби склонны давать отпор, и мужчинам это нравится ... Ну. Они предпочитают легкую добычу, — выплюнула она, и Шикаку бросил на нее обеспокоенный взгляд, от которого она отмахнулась.

"Кроме того, как я уже сказал, сам метод отравления — это не то, что обычно используют шиноби. Я узнаю это растение по своим собственным исследованиям... " Шикаку фыркнул, но она проигнорировала его. Яды были классными, конечно, она их тщательно изучала ", — и на самом деле это растение из страны Волн, которое требует длительного воздействия при приеме внутрь, чтобы быть смертельным. Это действительно очень полезно для долгосрочных миссий по убийству, но шиноби и куноичи на самом деле не используют его — это скорее гражданский метод, который потерял популярность после ...

"Да, Маю, хорошо, продолжай", — сказал Шикаку, проводя рукой по лицу.

"Верно. Так. Вероятно, метод, используемый гражданским лицом. Кроме того, я сомневаюсь, что кто-либо в команде АНБУ стал бы слишком пристально рассматривать все, что дал им гражданский, помимо общего сканирования на наличие яда. Которое это растение обычно не рассматривается в базовой подготовке шиноби. Скорее всего, убийца — торговец, поскольку преступление, за которое они хотят отомстить, вероятно, произошло во время миссии в Вейве, поскольку это единственное место, где можно достать яд.

"Где, по совпадению, погибшая команда АНБУ была назначена пять месяцев назад. Торговцы имеют более легкий доступ в Коноху и к силам ниндзя, чем другие гражданские лица, так что это логичное место для поиска. Бьюсь об заклад, они продают какую-то еду и заключили сделку с мертвыми шиноби, чтобы те заходили почаще. Вероятно, прибыл около месяца назад."

Итачи моргнул, глядя на нее, и Маю подумала, что это, вероятно, было эквивалентом "какого хрена" от большинства других людей.

"Итак ... ты говоришь, что нам нужно проверить торговые журналы у ворот", — сказал он. Маю кивнула и показала ему поднятый большой палец.

"Ага! Держу пари, ты найдешь своего человека в мгновение ока, хотя, если они были умны, они убрались ко всем чертям, как только узнали, что все их жертвы мертвы. "

"Как этот торговец узнал, кто они такие?" — спросил он, изображая искреннее любопытство, а не сомнение.

Маю вздохнула и посмотрела вниз. Ей и раньше нравилось следить за делами своего дяди, но она узнала о человеческой природе такие вещи, которые иногда хотела бы забыть.

"Если бы это было преступление такого рода, о котором я думаю ... Они бы хотели, чтобы жертва видела их лица", — решительно сказала она.

Она бросила свирепый взгляд на Итачи и указала на него пальцем. "О чем, черт возьми, вообще думала полиция, отпуская такого человека, как Боров, на волю? Как ты думаешь, что это говорит нашим куноичи, когда их товарищам по команде разрешается делать подобные вещи без возмездия? Не смог найти доказательств! Дай мне 10 минут с этим файлом, и я найду его для тебя — думаю, не так, как тебе это нужно сейчас, — с горечью сказала она. "Вы можете поспорить, что когда я присоединюсь к MPF, такие люди, как Боров, окажутся в камере восемь на восемь без надежды выбраться".

Губы Итачи дернулись, и Шикаку зажал ей рот рукой, чтобы остановить дальнейшую тираду.

"Ты планируешь вступить в MPF?" — Спросил Итачи, и она сердито посмотрела и скрестила руки на груди, чтобы показать да, и что из этого?

Она привыкла к тому, что люди "любезно" сообщали ей, что Военная полиция состоит почти исключительно из учиха, поэтому ее шансы быть принятой были ничтожны.

"Ах, я с нетерпением жду этого. У нас мало хороших следователей. У моего отца есть талант в этом, но он очень занят управлением организацией и больше не может принимать личного участия ".

Рот Маю отвисл от удивления его легким согласием, и Шикаку убрал руку. "Ты ... думаешь, я смогу это сделать?"

"Да, если ты так же талантлив в искусстве шиноби, как и в расследовании. Вам просто нужно будет привлечь внимание людей, что, по-видимому, не является для вас ограничением ". Это был юмор?

Маю изучала его, прежде чем спросить: "У тебя есть что-нибудь...предложения для меня? Навыки, на которых я должен сосредоточиться, чтобы сделать меня более привлекательным как офицер полиции?"

Он одарил ее непостижимым взглядом, и она не могла не думать, что произвела на него впечатление. "Выслеживание и захват. Допрос. Доказанная компетентность по крайней мере в двух элементарных стилях. Интеллект. Кроме того, наши психологические оценки строги и чрезвычайно всеобъемлющи ". Он пожал плечами, затем резко повернулся к Шикаку. "Я пойду и сообщу своему отцу. Возможно, когда вы отведете Маю к Хокаге, чтобы обсудить это нарушение безопасности, вы могли бы запросить у Цунаде-сама данные торговой визы за последние несколько месяцев?"

Маю почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, а Шикаку выглядел обиженным. "Хорошо, я буду...отведи ее к Цунаде."

Они оба поднимались по лестнице в башню так, словно поднимались навстречу своей гибели.

000

Цунаде запустила книгой в стену и разбила свой стол пополам, прежде чем разговор закончился. В конце концов, Маю запретили входить в административное здание до окончания учебы и заставили подписать около дюжины документов, в которых говорилось, что она будет держать рот на замке о том, что она прочитала в файле.

Дома Шикаку наказал ее на месяц — что означало отсутствие деревообрабатывающей мастерской, химического цеха и вообще ничего, на самом деле, кроме как приходить прямо из школы домой и оставаться там. Маю понимала, что легко отделалась, но каждый раз, когда Шикаку бросал на нее разочарованный взгляд в течение следующих нескольких дней, она чувствовала, что хуже быть не может.

Она решила больше не вламываться в его кабинет, если только это не будет действительно, действительно важно. Есино и Шикамару не сообщили подробностей о том, почему она попала в беду, но когда Шикаку сказал им, что это секретно, Шикамару несколько раз ударился лбом о стол.

"Маю, ты не можешь держаться подальше от неприятностей пять минут?"

Она выглядела соответственно виноватой из-за нагоняя Есино и ходила с видом очень сожалеющей и раскаивающейся, пока Шикаку, наконец, не уступил Глазам три вечера спустя.

"Фу, перестань выглядеть такой грустной, это неприятно", — пробормотал он и притянул ее к себе на колени. "Я уже прощаю тебя, просто не делай этого снова. Но ты все еще наказан."

Неделю спустя Итачи появился в дверях спальни Маю, рассматривая плакаты и схемы, которыми были обклеены стены. "Я так понимаю, тебе нравятся жуки?" — спросил он.

Она подняла глаза со своей кровати, где лежала на животе и вытаскивала механизм для химического выброса марионетки-Жука-Бомбардира. Название находилось в стадии разработки.

"Итачи-сан", — осторожно сказала она и встала. "Вы пришли, чтобы арестовать меня?"

Его губы скривились, и он покачал головой. "Нет. На самом деле я пришел сказать вам, что дело закрыто."

"О?" Она просияла и придвинулась к нему ближе.

"Да. Ты был прав. Торговец был из Wave. Он принес сушеную рыбу и различные травы, некоторые из которых он смешал с растением, которое вы описали, и продал мертвым шиноби по сниженной цене."

"И...мотив?" — спросила она. По его позе она могла сказать, что это не будет приятно. Иногда она ненавидела быть правой.

"Он был бедным торговцем, не пользовавшимся большим влиянием", — медленно начал Итачи. "Кабан и Скорпион напали на его дочь, когда она была в "Волне". Все было так, как вы сказали — они сняли свои маски. Даже называли друг друга по имени. Их товарищи ничего не сделали, хотя они и не ... участвовали." Он поджал губы, и Маю могла сказать, что он был в ярости, несмотря на его внешнее спокойствие. "Они оставили ее в живых, и это уже кое-что, поскольку они не верили, что член семьи торговца мог что-то с этим поделать. Они были правы и ошибались, — сказал он и выглядел таким усталым, что она не могла не посочувствовать ему.

Маю помолчала мгновение, прежде чем сказать: "Я отчасти жалею, что решила это сейчас. Что будет с торговцем?"

"Он был передан дайме "за правосудие". Поскольку он гражданское лицо, а не гражданин Конохи, он не подпадает под нашу компетенцию ".

Он изучал ее, прежде чем продолжить. "Не все "плохие парни", с которыми мы имеем дело, являются злом, но все равно наш долг — поймать их. Кроме того, результат этого дела выявляет некоторые проблемы, которые Хокаге уже предпринял для устранения. Мы также решили выплатить компенсацию семье человека, которого мы задержали. Это не так уж плохо".

Маю кивком поблагодарила его за слова, и он поклонился на прощание, прежде чем уйти. Маю долго сидела на своей кровати, глядя в окно, размышляя над словами Итачи. Наконец, она услышала, как открылась входная дверь и голос Энсуи поприветствовал дом. Она глубоко вздохнула и выбросила из головы свои сентиментальные мысли. Итачи был прав — она хорошо справилась. Она, без сомнения, показала безответственность, позволив Кабану и его команде продолжать бесконтрольно. Она также доказала, что куноичи, которая подала жалобу на Кабана, говорила правду — что могло только дать женщине некоторую форму успокоения.

Маю выбежала из своей комнаты и бросилась к лестнице. Она остановилась наверху и посмотрела через перила туда, где Энсуи тихо разговаривал с Шикаку.

"Энсуи-ниисан!" — крикнула она и прыгнула через край перил. Он поймал ее, драматично выдохнув воздух.

"Ты становишься тяжелым, наглец!" — сказал он, разворачивая ее к себе. "Скоро ты раздавишь меня, как жука, если сделаешь это".

Он подхватил ее под мышку и направился на кухню, пока она смеялась и пыталась освободиться, дрыгая ногами в воздухе, а Шикаку следовал за ними с легкой улыбкой на лице.

Шикамару уже был за столом, и они с Есино синхронно и одинаково вздохнули, глядя на них двоих.

"Хорошо, хорошо, опусти ее, чтобы мы могли поесть", — нежно сказала Есино.

Энсуи поднял ее вертикально и усадил на сиденье рядом с Шикамару так легко, что это доказывало, что его предыдущие слова были пустым звуком. Маю, вероятно, могла бы продолжать бросаться с места, если бы весила вдвое больше, чем сейчас, и Энсуи легко поймал бы ее.

Все еще смеясь немного задыхаясь, она наклонилась к раздраженному Шикамару и громко поцеловала его в щеку с сопровождающим звуком "мва!". Его лицо смягчилось в полуулыбке, и он протянул руку, чтобы потянуть ее за волосы, которые она в тот день держала распущенными.

"Что привело тебя в такое хорошее настроение?" — спросил он, и она просто пожала плечами.

"У меня просто было осознание, вот и все", — радостно сказала она. "Это напомнило мне ... Энсуи-ниисан, ты научишь меня выслеживать?"

Она сложила руки перед лицом и широко раскрыла глаза, когда он искоса взглянул на нее. "Пожалуйста? Итачи-семпай сказал, что отслеживание было важным навыком для меня, которому я должен научиться. И ты лучший следопыт, которого я знаю!"

"Итачи-семпай, да? С каких это пор ты знаешь этот комок без выражения? И я думаю, вы имеете в виду, что Бакен — лучший следопыт, которого вы знаете. Я в порядке, но ничто не сравнится с Инузукой или Хатаке. Без моего вызова я посредственность".

"Пожалуйста, Энсуи-нии? Пожалуйста?" — умоляла она, и Есино хихикнула, когда непринужденное поведение Энсуи заметно дрогнуло.

"Я уже учу тебя запечатыванию", — неубедительно пробормотал он, и она сморщила нос.

"Фу, ты сам сказал, что я почти догнал тебя. Мы можем просто переключиться на отслеживание обучения прямо сейчас ".

Он вздохнул. "Я не знаю..." Но она уже видела, что победила, и ликовала.

"Ты такой сопляк", — пробормотал он, затем помахал рукой в воздухе. "Хорошо, хорошо, я тебя научу".

"Отлично! Остается только ты, папа!" Шикаку замер с кусочком на полпути ко рту и посмотрел на нее.

"Оставляет меня на что?" — спросил он подозрительно.

"Захват и допрос! Помнишь, Итачи-семпай сказал: "Шикаку ссутулился, надув губы.

"Да, я помню", — проворчал он. "Прекрасно", — он поднял руку, прежде чем она смогла торжествующе закричать.

"Но мы не собираемся начинать с теории, пока ты не станешь генином. Я все равно планировал начать с Шикамару следующей осенью, так что ты можешь присоединиться к нам. И нет, не раньше. У тебя есть чем заняться, — сказал он.

Она должна была признать, что он был прав. Есино думала, что к концу года она перейдет к третьему этапу "Смертельного танца Хашино", а ее навыки кукловода все еще отсутствовали. У нее были нитки, и у нее даже была кукла, но она откусила больше, чем могла прожевать с Букими. Это означало, что ей пришлось создать совершенно новый прототип, прежде чем она смогла даже продвинуться вперед в практике. А потом была ее работа по ядам и химии...

Удар по затылку оторвал ее от несущихся мыслей.

"Прекрати это", — сказал Шикамару. "Я вижу, как ты накручиваешь себя. Не нужно торопиться, у тебя достаточно времени, — твердо сказал он.

Маю благодарно улыбнулась ему и кивнула. "Верно. Итак, расскажи мне, как обстоят дела с твоими Теневыми Техниками?"

Он пожал плечами. "Хорошо. Я начинаю немного расширять движение", — сказал он, и Энсуи заинтересованно хмыкнул.

Когда они углубились в обсуждение прогресса Шикамару, Маю откинулась на спинку стула и выдохнула. Шикамару был прав — у нее было много больших целей для себя, но у нее было время.

000

Зимние месяцы были сплошным потоком тренировок и работы в магазине, и не успела Маю опомниться, как ей исполнилось девять.

Три года, подумала она про себя. Ты был в Нара три года!

С наступлением весны наступила хорошая погода, и Энсуи начал работать с ней над треккингом. Они начали с визуального отслеживания, к которому она быстро привыкла благодаря своим дедуктивным навыкам — от нее мало что ускользнуло, как только она поняла, что ей следует искать. Усиление ее чувств с помощью применения чакры было немного странным и ошеломляющим, но Энсуи дал ей набор, который он собрал вместе с упражнениями, чтобы помочь ей начать разбираться в запахах, и сказал ей, что ей просто нужно потренироваться с улучшением слуха, чтобы привыкнуть к этому.

На третьем году ее обучения в академии их число сократилось до тридцати двух человек из первоначальных девяноста с чем-то в их возрастной группе, и поэтому классы были перетасованы и объединены в один большой класс. Они также начали спарринги с одноклассниками, и стали ясны различия между детьми из кланов или с активными шиноби для родителей и детьми из гражданских семей.

Маю находила все это болезненным зрелищем, и каждый раз, когда Саске укладывал очередного гражданского с таким разъяренным выражением, ей хотелось стукнуть его по лицу. Не нужно было быть экспертом в дедукции, чтобы понять, что он был высокомерным маленьким сопляком, которому нравилось демонстрировать свое превосходство над другими. Конечно, поскольку она была довольно хорошо разбираясь в дедукции, она также увидела, что это проистекает из какого-то комплекса неполноценности — неудивительно, когда твой старший брат был своего рода гением и наследником клана, который бывает раз в поколение, а твой отец был уважаемым лидером в обществе. Тем не менее, она не могла найти в себе сил для сочувствия, тем более что она была одной из тех бедняг, которых он каждый раз подставлял.

Правда, она была быстрой и гибкой, но на самом деле она еще не освоила ни одного спарринга или настоящей боевой техники с Есино. Третий этап представлял собой серию ката, которые представляли собой комбинацию сальто и кувырков, а также скорости, которую они тренировали в последние несколько лет. Первый сет был простым и в основном состоял из движений, имитирующих блоки и удары, и добавлял более сложные серии движений по мере того, как она осваивала каждую конфигурацию. И все сальто в мире не помешали бы тебе получить по заднице от кого-то, кто обучен стилю боя Учиха с самого детства.

По крайней мере, это было не то, в чем ей приходилось изображать посредственность, когда она училась в академии. К несчастью для Шикамару, предполагаемая неудача заставляла ее дуться почти ежедневно. Есино заверил ее, что к тому времени, когда она станет генином, она будет на четвертой стадии, что окажется более полезным в бою.

Семья Нара привыкла, выходя на улицу или сворачивая за угол, видеть жука длиной в фут, неуклюже снующего по лужайке или полу, Маю никогда не отставала, вытянув руки и с выражением жестокой сосредоточенности на лице. В первый раз, когда это случилось с Энсуи, он завизжал и прыгнул на крышу, а затем неделю отказывался приходить к нам на ужин.

Атакующий жук Бару был завершен летом между вторым и третьим курсами Шикамару и Маю и оказался идеальной марионеткой для начинающих. Точно так же, как у жука, в честь которого она была создана, у нее были ярко-красные ножки, черный панцирь и оранжевое брюшко. "В целях запугивания", — радостно объяснила Маю.

Есино потребовала, чтобы Маю на время тренировки наполнила его эжектор ядом чем-нибудь безвредным, поскольку никто не хотел иметь дело с химическими ожогами и проблемами с дыханием, если с Маю "случится несчастный случай". Все вздохнули с облегчением, когда она согласилась.

В середине третьего курса, когда Маю оставалась пара месяцев до 11-летия, из школы выбыло достаточное количество детей, и в результате перестановок в классе Маю появились новый учитель и помощник учителя. Она заметила две странные вещи в новых дополнениях. Первое заключалось в том, что у ассистентки, Мизуки, определенно были альтернативные мотивы пребывания в классе. Он уделял слишком много внимания некоторым детям, особенно Саске и Хинате, причем не в хорошем смысле, и, казалось, манипулировал событиями, чтобы фактически обречь некоторых детей на неудачу. Маю рассказала Шикаку о своих подозрениях, и он кивнул и пообещал разобраться с этим. До сих пор они не нашли ничего конкретного, и поэтому Мизуки пока остался, хотя Маю полагала, что в конце концов он облажается.

Вторая странность была нелегко объяснима. Ирука-сенсей был именно тем, кем казался, — преданным, добрым учителем, который действительно хотел видеть успех своих учеников. Но у него была одна общая черта с Мизуки — они оба терпеть не могли Наруто. На самом деле, Ирука, казалось, боялся о Наруто, в то время как Мизуки просто ненавидела его. Маю могла видеть, что, если бы у беловолосого мужчины был шанс, он, вероятно, убил бы блондинистый ужас без угрызений совести. Конечно, это не было очевидно для других студентов или учителей. Самое большее, что они могли заметить, это то, что два учителя были немного холоднее, немного терпимее с Наруто. На самом деле, единственным другим человеком, который, казалось, понимал, что они чувствовали, был сам Наруто, и он, казалось, просто смирился с этим.

Маю и раньше замечала, что люди странно реагировали на Наруто. Взрослые сторонились его, когда забирали своих детей из школы, и ученики, казалось, улавливали это и вели себя соответственно. Конечно, были исключения, такие как ее собственная семья, Киба и Хината, которые просто были по уши влюблены в мальчика. До Ируки и Мизуки Маю предполагала, что у него либо действительно страшный предел родословной, либо его родители совершили что-то особенно ужасное.

Но если бы что-то из этого было причиной странного поведения, разве она не услышала бы об этом к настоящему времени? Гнев и ненависть казались почти скрытыми. Судя по замешательству в глазах Наруто, когда люди так реагировали на него, она не думала, что даже он знал, в чем проблема. Маю обдумывала эту загадку в своей голове в течение января и февраля, пока в один ветреный день, который приближался к середине марта, когда Шикамару и Маю спускались по ступенькам, она не услышала кое-что интересное.

Наруто стоял в нескольких футах от них, оживленно болтая с одним из гражданских детей, которых включили в класс в декабре, когда пронзительный голос прервал их разговор.

"Джокун!" — крикнула крупная женщина, стоявшая с худым, страдальчески выглядящим мужчиной, и мальчик вздрогнул.

"Привет, мам! Это мой друг ..."

Но мать прервала его, схватив за руку и потащив за собой.

"Держись подальше от моего сына, демон", — выплюнула она, игнорируя отчаянный шепот своего мужа, чтобы он не устраивал сцен, а затем они ушли, оставив Наруто с таким несчастным выражением на лице, что Шикамару шагнул вперед.

"Привет, Наруто", — протянул он, засунув руки в карманы. "Почему бы тебе не пойти поиграть в сеги со мной и Маю у нас дома? Ты тоже можешь остаться на ужин."

Маю разрывалась между раздражением от необходимости провести целый вечер с крикливой блондинкой и беспомощной нежностью к Шикамару. Он действительно такой добрый, подумала она про себя, он просто скрывает это за своим апатичным поведением.

Наруто пошел с ними, в конце концов избавившись от своего настроения, когда он осмотрел территорию Нара, усатый, с красными от холода щеками Есино напихал Наруто еды и отослал его с остатками. Шикаку настоял на том, чтобы проводить его домой, и когда он вернулся, то выглядел мрачным, но не сказал почему.

Бьюсь об заклад, домашняя жизнь Наруто довольно плоха, подумала она про себя и задала вопрос, которого избегала в течение двух месяцев. "Почему они так с ним обращаются?"

Есино и Шикаку посмотрели на нее, но не стали изображать замешательство. Шикаку провел рукой по лицу и выглядел таким печальным, что Маю забралась к нему на колени, чтобы обнять его. Он сжал ее на мгновение и обнял Шикамару, который придвинулся ближе, явно заинтересованный ответом.

"Я не могу тебе этого сказать", — сказал Шикаку. "Мне очень жаль".

Маю сузила глаза, глядя на него, но спорить не стала. Это просто подтвердило то, о чем она догадывалась.

Так что им не позволено говорить мне...Есино подошла к Шикаку с другой стороны и прислонилась к нему, и в ее глазах заблестели слезы.

"Я очень рада, что вы двое проявляете к нему доброту", — тихо сказала она. "Я горжусь тобой".

На следующий день Маю пропустила дневные занятия, чтобы пойти в библиотеку. Она нашла все книги, какие смогла, со ссылками на демонов, и когда это оказалось менее чем поучительным, она слегка соединила кончики пальцев и задумчиво приложила их к губам.

Я должен начать с его фамилии. Узумаки, это звучит знакомо. Закрыв глаза, она погрузилась в свой разум и начала фильтровать все, что она могла прочитать об Узумаки.

Ее глаза распахнулись после минутного раздумья, и она пошла так быстро, как только могла, не попадая в неприятности, чтобы получить Раннюю историю Конохи. Она подтащила книгу и начала быстро перелистывать, пока не нашла запись, которую искала.

"Узумаки Мито, жена Хаширамы, из Узушиогакуре, первая хозяйка... о".

Она вернулась к информации о демонах, пока не нашла книгу, которую отложила в сторону. Биджуу! Могло ли это быть... Она предположила, что если Наруто был контейнером для Кьюби, этого было бы достаточно, чтобы напугать людей после того, как демон-лис почти сравнял деревню с землей и убил Йондайме. Но было очевидно, что Наруто не был лисом — это мог видеть любой. Фу, ну почему люди были такими идиотами?

Еще один важный вопрос — почему никто не говорил об этом? Почему Наруто даже не знал о своем пассажире? Защита. Из того, что она читала, джинчуурики были оружием, достоянием деревни. Конечно, хокаге не хотел бы, чтобы люди говорили об этом. Хотя, казалось, что его план провалился — люди явно все еще знали, кто держал девятихвостую лису, много людей. Так, может быть, в этом был и второй аспект? Она побарабанила пальцами по столу и подперла подбородок рукой.

Возможно, бывший Хокаге надеялся, что поколение Маю будет лучше относиться к Наруто, если они не будут знать?

Который тоже с треском провалился, подумала она со вздохом.

В конце концов, дети подражали своим родителям, и, видя этот страх и ненависть к неизвестному, они, конечно, копировали это. Чем больше Маю узнавала о решениях предыдущего лидера и администрации, тем больше она думала, что он идиот. Либо так, либо он больше подходил для военного времени, чем для мирного. Думаю, именно это и произошло, когда вы выбрали самого сильного человека, чтобы возглавить свою деревню. Шиноби и куноичи не были известны своей добротой.

"Маю!" — Прошипел измученный Шикамару, подбегая к ее столику. "Ты хоть представляешь, который сейчас час? Ты пропустил ужин."

"О, черт, мама убьет меня", — пискнула она, затем начала пихать книги и свитки в Шикамару, который мрачно кивнул в ответ на ее оценку ситуации.

"Помоги мне убрать это!"

Когда они закончили поспешно запихивать свитки обратно на полки, Шикамару схватил ее за руку и потащил из библиотеки вниз по темнеющей улице, они оба дрожали на холодном воздухе.

"Что ты вообще делал? Мама была вне себя, это было так утомительно ".

Маю огляделась на мгновение, прежде чем оттащить протестующего Шикамару в укромный уголок между зданиями, подальше от любого, кто мог их подслушать, и притянула его ближе. "Я поняла, почему все так ужасно относятся к Наруто", — прошептала она, и он заинтересованно поднял брови и наклонился ближе.

Она быстро объяснила, что нашла о Мито и упоминаниях о Кьюби и демоническом лисе.

"Кроме того, я думаю, что его день рождения примерно в то же время, когда в деревне проходит фестиваль в честь жертвоприношения Йондайме. И Шикамару, я думаю, что есть какой-то извращенный закон, который гласит, что никому не разрешается говорить об этом — даже Наруто. Он не знает."

Шикамару выглядел встревоженным этим и открыл рот, чтобы ответить, когда позади них раздался низкий смешок. Они оба виновато обернулись, затем расслабились, когда увидели Энсуи, Бакена рядом с ним, со скрещенными перед собой руками и веселым выражением лица.

— Должен ли я понимать, — протянул он, — что Есино вытащила меня из моего теплого дома, чтобы выследить своих своенравных детей, и все это время вы ласкались в переулке?

Они оба стали ярко-красными, и Маю раздраженно ахнула. "Энсуи-ниисан! Не будь грубым! Мы строили козни, а не заигрывали.

"Угу", — сказал он, выглядя не впечатленным. "Давай, мы можем придумать историю о Маю, заблудившейся в лесу в поисках секретного редкого гриба, который был ей нужен для ее особого нового эксперимента, и что Шикамару был ее храбрым принцем, который отправился, чтобы найти ее и вернуть домой".

Шикамару увидел задумчивое выражение лица Маю и застонал. "Маю, нет, она в это не поверит!"

На следующий день Маю затащила Шикамару в свою комнату, когда он возвращался из душа.

"Мы должны сказать ему", — прошипела она низким голосом.

"Мы делаем?" — спросил он, уже смирившись.

"Да, но он не должен знать, что это были мы, потому что я не хочу, чтобы Цунаде-сама заперла меня в камере до конца моей жизни или пронзила мое сердце".

Шикамару резко обмяк. "Хлопотно. Прекрасно. Я что-нибудь придумаю и дам тебе знать." Маю несколько раз подпрыгнула на цыпочках, затем наклонилась вперед и поцеловала его в щеку.

"Спасибо, Шика, я знала, что могу на тебя рассчитывать". Она выскочила из своей комнаты, чтобы успеть к завтраку.

Три дня спустя, нанеся средства для подавления запаха на различные части своего тела и натянув перчатки, они ворвались в квартиру Наруто, пока он был у Ичираку. Шикамару аккуратно положил информационный пакет "итак, ты джинчурики, и вот доказательство, но не волнуйся, ты не злой" на свою подушку. Он распылил на него немного дополнительного ингибитора запаха и продолжал распылять, когда они молча покидали квартиру.

"Что ж, это было разочаровывающим. Разумно ли для ... ну, ты знаешь... иметь такую дерьмовую охрану?" — спросила она, когда они вошли в комплекс Нара.

Шикамару пожал плечами. "Обычно ночью его охраняет АНБУ. Но они следят за ним, а не за его квартирой, так что все в порядке, они бы нас не увидели ". Маю не стала спрашивать, откуда он это знает — она была не единственной, кто хорошо разбирался в сборе информации.

Наруто не приходил в школу целую неделю, и Маю начала беспокоиться, что они совершили ошибку. Через два дня после Великого Прорыва ("Фу, не называй это так, Маю, серьезно") Шикаку вошел в комнату Маю, когда она лежала в постели и читала, и сел на ее кровать.

"Итак", — сказал он, и она медленно опустила книгу, услышав его тон. Говоря это, он выглядел смесью гордости и боли. "Сегодня у меня была интересная встреча с Цунаде-сама. Ты знал, что она дальняя родственница Наруто?"

Маю нахмурилась, пытаясь казаться смущенной и невежественной из-за поворота разговора. "Нет, я этого не делал. Почему он не живет с ней?"

"Ты собираешься попытаться притвориться, что не знаешь?"

"Эм." Маю изучала его лицо, затем расслабилась. Он не хотел, чтобы она признавалась в этом. Ладно, она могла бы это сделать.

"Зачем мне знать что-то подобное личное? Вероятно, это потому, что она старая пьяница, которой никто не позволил бы воспитывать ребенка", — сказала она и чуть не рассмеялась над легким стуком , который она услышала за окном.

Так что она была права, кто-то подслушивал. Она была немного польщена тем, что привлекла к себе достаточно внимания, чтобы Цунаде приказала Шикаку попытаться обманом заставить ее признаться в своих проступках.

Он вздохнул. "Не говори так о нашем Хокаге, сопляк. Ну, по-видимому, они сблизились с тех пор, как она вернулась", и боже, последнее, в чем нуждался этот ребенок, это кто-то такой дерзкий, как Цунаде, в качестве образца для подражания, какого черта, вселенная?

"Несколько дней назад он ворвался в ее офис, расстроенный и требующий ответов. Кто-то подбросил пакет с конфиденциальной информацией в его квартиру. Они не оставили следов, но каким-то образом, похоже, вычислили секретную информацию, собрав вокруг себя определенные улики, а затем передали ее дальше. Похоже ли это на то, что сделал бы кто-нибудь из наших знакомых?" — спросил он, приподняв бровь, и Маю с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть от окольного разговора, который они вели.

Шикаку знал, что она это сделала, Маю знала, что она это сделала, но они оба притворялись, что она этого не делала, и поэтому должны были говорить на эту тему, чтобы не "выдать что-нибудь" гениальному ребенку, который поймет подсказку и побежит с ней.

"Um. No? С Наруто все в порядке? Я имею в виду, он ведь не в опасности, не так ли? — спросила она, искренне волнуясь.

Он помахал рукой в воздухе. "Нет, нет, с ним все в порядке. Ему действительно стало лучше, после получения этой информации ". И да, это была гордая улыбка. "Но на самом деле он не должен был видеть этого, пока не станет намного старше, так что в совете есть очень сердитые люди".

"О, дорогой", — сказала Маю, и Шикаку пришлось отвернуться от окна и задержать дыхание, чтобы не рассмеяться.

"Мм. Что ж, я рад слышать, что ты не имеешь к этому никакого отношения. Спасибо, Маю-тян."

"Не за что, папа".

И это было все. В конце концов, Наруто вернулся в школу, выглядя задумчивым, но более мирным со всем, и Маю и Шикамару пытались приглашать его примерно раз в месяц, хотя они не проявляли особого интереса, учитывая, что они уже были подозреваемыми в Великом Разоблачении ("Хорошо, Маю, ты должна перестать называть эти вещи", — сказал Шикамару, когда она начала называть это так).

В последующие месяцы их семья вошла в ритм — Шикамару и Маю оба продолжали тренироваться с Есино три раза в неделю, причем Маю использовала время, которое Шикамару проводил с Шикаку, занимаясь суперсекретными вещами Нара, для работы над своей кукольной техникой. Субботы она проводила с Энсуи, когда он не был на задании, и в магазине Акинобу, когда он был. Шикамару обычно проводил субботы с Чоджи — Ино перестала по-настоящему зависать с ними примерно в середине второго курса.

Воскресенья были семейными днями. Шикаку почти всегда был дома по воскресеньям, и они взяли за правило бездельничать по дому. Шикамару вырос как сорняк, и в одиннадцать лет у него уже были неуклюжие конечности и писклявый голос, но, учитывая, что Маю была в своей собственной неуклюжей фазе роста, когда она постоянно натыкалась на дверные заторы и размахивала своими слишком тощими руками и ногами, она решила, что у нее действительно нет права судить.

Все четверо лежали на холме, даже Есино, смотрели в небо и наслаждались поздней летней жарой, когда Маю внезапно села, охваченная паникой. "Вот дерьмо!" — сказала она, заставив остальных членов семьи напрячься. "Я забыл о..."

Потрескивающий звук из ее химической лаборатории был слышен на всем протяжении поля, и когда они повернули головы, чтобы посмотреть, что произошло, из вентиляционного отверстия в крыше шел пурпурный дым.

На мгновение воцарилась тишина, затем Маю нарушила ее кротким: "Ах. Посмотри на это. Это сработало. Эээ. Вроде того."

Шикамару застонал, Есино громко вздохнул, а Шикаку ущипнул себя за нос. Затем они встали и пошли успокаивать членов клана, которые появились, чтобы убедиться, что на них не напали.

"Ну", — протянул Шикаку, когда Маю застенчиво показала им химические дымовые шашки, над которыми она работала, "ты продолжаешь делать вещи интересными, Маю-тян".

Однако она знала, что он не возражал, когда он положил руку ей на голову и улыбнулся.