Сборник рассказов о «Saibou no hanashi» (гет)

Сказано и сделано. Даже после того, как закончился его жизненный цикл, и он родился снова, будучи нейтрофилом с новым кодом, он до сих пор помнил ту девушку-эритроцита, произведшую такое огромное положительное впечатление на него. Жаль, что у него не было больше этой ручки, а ведь он считал ее подарком, поскольку она не потребовала ее обратно.

Когда он получил новую карточку с миссиями, на его лице появилась улыбка. Теперь он снова повзрослел и мог покинуть костный мозг.

«У меня достаточно времени, чтобы ее найти», — подумал нейтрофил, собирая новые вещи и прикрепляя липучку с новым кодом «1117» к кепке.

Один моноцит, чей фиолетовый костюм показывал, что он относился к мужскому полу, вручил ему очень знакомый предмет.

— Смотри, нейтрофил. Это твоя.

Его драгоценная ручка!

— Спасибо вам большое! Но… как? — спросил он с удивлением. Он не видел лица моноцита, но мог поклясться, что тот странный звук, который раздался из-под его шлема, был очень похож на вздох.

— Прости, мой мальчик. Может, ты уже не помнишь, но я был свидетелем, когда ты попрощался с этой девушкой, и, что ж, такое быстро не забывается.

— О, понятно. Но почему вы извиняетесь?

— Я забрал ручку, чтобы отдать ее тебе, когда ты вернешься. Но тело пережило долгий период стресса, и для твоего «возрождения» понадобилось больше времени, чем обычно. Многих клеток «заморозили», чтобы дать приоритет восстановлению и содержанию жизненно важных органов, — пояснил моноцит, осторожно снимая шлем и показывая голову, покрытую седыми волосами. Прошло много времени, он уже был стар. Тогда это значило, что…

— Ее… уже нет? — спросил нейтрофил, ощущая впервые страх. Страх услышать, что единственный мотив, ради которого он терпел дни тренировки, пропал. Что он напрасно так часто думал об ее лице перед сном, чтобы не забыть ее.

— О, мальчик, мой мальчик. Есть она, есть. Просто она тоже начала жить заново — так же, как ты.

Пожилой моноцит меланхолично вздохнул, видя впервые в жизни нейтрофила, который боролся со слезами.

— Она меня забыла, верно? — переспросил он, сжимая ручку обеими руками и стараясь держать себя под контролем.

— Знаешь, мой мальчик, душа наша — это как огромный шкаф с разными ящиками, чтобы хранить вещи. Иногда мы оставляем несколько из них на более видном месте, потому что они нам чаще нужны. Это наши воспоминания. А другие хранятся сзади, пока не понадобятся нам, но мы все равно знаем, что они там есть и ждут своего времени.

Слова старика немного утешили юного нейтрофила. Тот поднял взгляд и увидел ласковую улыбку на лице у моноцита, как у дедушки, который дает внуку советы.

— И, возможно, в глубине ее души находишься ты. Она сейчас еще живет в костном мозге, и я не могу тебе ничего обещать, но, может быть… может быть, ей понадобится ручка.

— Спасибо… Спасибо вам большое! — вскрикнул нейтрофил, пожал моноциту в знак уважения и благодарности руку, повернулся и поправил кепку, собираясь пойти к эритробластам — они являлись клетками-предшественниками эритроцитов в эритропоэзе.

Но вдруг у него возникли еще пара вопросов к пожилому моноциту.

— А кстати, Моноцит-сан, откуда вы знали, что я?.. И почему вы мне помогли? — спросил он с легким смущением. Тот снова улыбнулся и положил ему руку на плечо.

— Потому что я тоже однажды находился в похожей ситуации, а еще мне перед собственным концом жизненного цикла захотелось помочь влюбленному молодому парню.

Услышав это, нейтрофил сильно покраснел. Отрицать это он не мог, ведь до этого мгновения даже сам не подозревал, что это прекрасное чувство могло оказаться чем-то таким красивым и неосязаемым, как любовь.

Он стоял на крыше колокольни сектора 38-А в красном костном мозге. Судя по словам старика, он ее должен будет найти именно там. Нейтрофил пытался нормально дышать, чувствуя, как у него потели руки от нервов. И перчатки в этом не помогали никак.

«Интересно, она еще очень маленькая? Я ведь не спросил, какой у нее сейчас возраст. Какой я дурак, надо было спросить… Осталась ли она такой, как была? И что мне делать, если она еще совсем малышка? Я же буду выглядеть как извращенец! А как мне вообще найти ее? Гм, может, все-таки не стоило приходить сюда».

Об этом думал нервный нейтрофил, наблюдая за игравшими детьми. Вдруг он заметил девочку в красной шапке с типичным помпоном, показывавшим, что ей еще нельзя было выходить из костного мозга. Но, судя по ее виду, она его через несколько дней уже покинет.

— Это она…

Он снял кепку, слегка поправил волосы и отряхнул одежду, а затем использовал свое отражение в клинке меча в качестве зеркала, чтобы удостовериться в том, что выглядел прилично.

«П… Привет, ты меня, возможно, не помнишь, но мы знали друг друга в прошлой жизни… Это звучит странно. Привет, Аe3803, это я, 1116. Нет, сейчас уже 1117… Нет, нет, это ее запутает. Что мне сказать? Как с ней здороваться? Она же забыла меня… А что, если она меня теперь будет бояться? Или смотреть на меня с отвращением, как остальные? Нет, все на свете, только не это!»

Он сглотнул, до сих пор не зная, стоило ли ему на самом деле пойти ей навстречу или лучше позволить ей продолжать вести свою жизнь без него.

Нейтрофил тяжело вздохнул. Она выглядела так мило, стоя там с книгой в руке в поисках тени, под которую можно сесть и читать.

— Я тебя лучше оставлю в покое… Пока, Аe, было очень приятно знать тебя, — пробормотал он, отдавая честь, и собирался уже пойти обратно, но внезапно увидел, как эритробласт-мальчик вырвал книгу у нее из рук.

— Эй! Она моя! — жаловалась она, но он лишь посмеялся над ней и поднял книгу так, что она не могла до нее допрыгнуть.

Вдруг нейтрофил приземлился позади вредного пацана и забрал у него книгу на глазах у всех.

— Как страшно, лейкоцит!

Тот убежал, когда увидел его холодный неодобрительный взгляд. Остальные красные кровяные клетки тоже попятились назад, только Аe осталась на месте, изумленно глядя на него.

1117 вновь сглотнул и отдал ей книгу. Он прекрасно знал этот взгляд страха и почувствовал боль.

— Ладно, тогда я… я… лучше уйду.

С комом в горле он повернулся к ней спиной, чувствуя, как все внутри него разбивалось на маленькие кусочки.

— Подождите!

Он с удивлением повернулся обратно, когда почувствовал, что она его неловко держала за рукав.

— А мы случайно не виделись уже где-то? Что-то ваше лицо мне кажется знакомым.

Как странно. Теперь у него в очередной раз начало гореть лицо и наверняка снова покраснело.

— Знаешь… это не так легко объяснить. Возможно, ты уже не помнишь, но да, мы раньше знали друг друга, и я пришел, я пришел…

— Гм?

— Чтобы вернуть тебе ручку!

Он отдал ей предмет почти трясущейся рукой, стараясь всеми силами выглядеть серьезным и не показывать ей, как ужасно нервничал. Теперь он заметил, что она была ниже, чем раньше, едва доставая ему до плеча — возможно, потому, что еще была так молода. Ее волосы были короткими и слегка взъерошенными, а глаза — такими же блестящими и прекрасными. Она являлась еще подростком. С одной стороны, его мучила совесть, поскольку он сам был взрослым, но с другой… какой она была милой!

— Но я не помню, что когда-то кому-нибудь давала ручку. Вы уверены, что это была я? — спросила она, с любопытством разглядывая предмет у себя в руках. Нейтрофил лишь кивнул. — О, это точно моя, на ней мой код. Но я серьезно не помню, — добавила девочка с улыбкой. Он тут же почувствовал мурашки по всему телу. Как ему хотелось взять ее за руки, а потом обнять и никогда больше не отпустить! Лучше описать он свои чувства не мог, но они ему очень нравились. Он начал тереть затылок, отводя взгляд.

— Кстати, спасибо еще за книгу. А что вы здесь вообще делаете, господин Лейкоцит?

— Н… Ну, честно говоря, я… э… я… ну… был… на патруле?

Она наклонила голову в сторону, не понимая, являлось ли это вопросом или утверждением. Но ей этого все равно было достаточно.

— Хорошо, тогда не буду вас больше задерживать.

— Ты меня не задерживаешь! — закричал лейкоцит и дал самому себе оплеуху, а затем кашлянул и подумал несколько секунд. Похоже, лучше стоило сказать правду. Он показал на скамейку под густым деревом и попросил ее пойти с ним. Она согласилась, поскольку перерыв еще не закончился.

Нейтрофил вздохнул, прежде чем начать рассказ. Он нервничал, но эта ситуация была из разряда «все или ничего».

— Мы познакомились в прошлой жизни. Когда наш жизненный цикл заканчивается, нас разлагают в селезенке, чтобы вернуть телу все вещества, которые ему еще пригодятся, а остальное выбрасывается. А потом еще полезные части возвращаются в костный мозг, чтобы сделать из них новую клетку…

Он поглядывал на Аe, которая его внимательно слушала. Ему это было немного неудобно, но он был вынужден выглядеть «круто» в ее глазах, не показывая, что находился на грани нервного срыва.

— Так вот, мы познакомились, когда мой жизненный цикл подходил к концу. Благодаря тебе этот мир стал лучше, знаешь, ты нас научила работать вместе, — пробормотал он со смущенной улыбкой, вспоминая, как она храбро заставила всех помириться и притащила их в почку, несмотря на то, что вообще-то не знала дорогу туда. — В конце мы договорились снова увидеться, и вот я пришел. Знаю, что это все наверняка звучит странно или даже страшно для тебя, но это правда, клянусь.

Она снова наклонила голову и просто моргала, будто пыталась переварить услышанное. Нейтрофил продолжал нервничать, поскольку вероятность, что она ему не поверит и уйдет, была слишком велика. Ну, а если поверит, что тогда? Они ведь уже увиделись. Что им делать теперь?

— Это значит, вы искали меня, господин Лейкоцит? — спросила Аe таким милым тоном, что он мысленно умолял о чашке чая, поскольку так часто глотал, что у него пересох рот.

— Да, так точно.

На ее лице снова появилась улыбка — на этот раз спокойная, широкая и честная. 1117 немного успокоился.

— Тогда спасибо, что сдержали свое слово. Извините, что я вас не узнала и не помню, но если вы специально пришли, чтобы вернуть мне ручку, то значит, это было что-то важное… Давайте будем друзьями!

Эти слова были как удар в его одинокую душу.

— С удовольствием! Давай! Теперь мы можем, теперь можем дружить!

Нейтрофил чуть с ума не сходил от счастья. Все это долгое ожидание и все усилия были все-таки не напрасными. А жизнь не такой жестокой и пустой, как ему казалось…

«О, черт! Мне же работать надо, патрулировать тело. Можем пойти вместе, а нет, ей отсюда нельзя выходить… У нее еще есть ядро».

И снова он почувствовал, как его счастью грозила опасность. Но на этот раз он этого не допустит.

— Послушай, мне надо работать, выполнять миссии, которые будут по всему телу, и я знаю, что ты из-за ядра еще не можешь отсюда выйти. Но жизнь так коротка! Можно мне навещать тебя?

Вопрос застал Аe врасплох, поскольку был слишком внезапным. Но, а почему бы и нет? Они ведь теперь дружили.

— Да… только мои одноклассники немного…

— Предвзятые?

— Я бы скорее сказала — тупые, — ответила она, смеясь. — Ну, если вы придете после уроков, тогда все в порядке. Я рада, что нашла друга, потому что не слишком хорошо лажу с другими эритробластами. Знаете, я немного неуклюжая…

— Ты что, ты прекрасная! — заорал нейтрофил и моментально закрыл рот обеими руками. — Имею в виду, что ты совсем не неуклюжая, в тебе нет ничего плохого… Ты классная. Ладно, ухожу. А когда закончу — приду к тебе, хорошо?

— Хорошо.

1117 помахал ей рукой на прощание, и она помахала ему в ответ. Теперь у него появилась причина, чтобы хорошо выполнять работу, беречь себя и жить.