К звёздам! (джен)

Главным достоянием своих концертов «Звёздный свет» считал конечно же шоу. Гармония трек-листа, декораций, звука, костюмов, света и, конечно же, взаимодействия с аудиторией. Сколько бессонных ночей они провели то втроём, то впятером, смотря записи с выступлений легендарных групп, лишь бы перенять фишки коллег. Награда за труды — благодарные крики зрителей.

Представление пришлось адаптировать на ходу, так как на Эйнара свалилась ритм-секция, и держать микрофон в руках он не мог. А значит, и далеко отходить от стойки. Придётся держать в голове три задания сразу: вокал, вторая гитара, наблюдение за аудиторией. Вчетвером группа вбежала на сцену под громкую оркестровую подложку. Как только Эйнар переступил границу закулисья, к нему пришла уверенность и уголки губ сами поползли вверх. Он чуть ли не споткнулся, пока бежал к микрофону, и на подошвах проскользил последние несколько метров до стойки, чтобы крикнуть:

— Как дела, Клодар?!

Его голос перекрывал вступление песни. С первых рядов доносились крики. Кто-то уже хлопал. Приятно, конечно, но рано. В толпе Эйнар заметил и членов Собрания. Костюмы им всем придётся стирать после этого концерта. Затем он осмотрел заполненные балконы — места для тех, кто не хотел танцевать. Прежде всего, для генсека. Место Эйнар заметил, но его самого — нет. Он откинул мысли о произошедшем. Не его дело. С политикой пусть разбираются политики, а музыканты сыграют шоу для любой наглой морды, что появится на этом балконе. Эйнар взял первый аккорд. Через полтакта вступил и Генри.

В голове Эйнар вёл отсчёт до вокальной партии. Три, два. Свет прожектора. Один. Прилив адреналина по всему залу. И он наконец-то запел. Для Эйнара вокал — способ выпустить накопленные эмоции. Опустошить запасы нескончаемой энергии, передать её фанатам. Превратить людей в поклонников. Заставить их достичь катарсиса вместе с ним и очиститься от страха. Использует красную магию по её прямому назначению — достучаться до сердец и перепрограммировать сознания.

Он даже не замечал, как делал ошибки в ритм-секции, пока ему об этом не кричал по наушнику Генри. Зрителям было всё равно. Они отдыхали. Радовались жизни посреди смены эпох. Одобрительно закричали, когда Эйнар прервал после третьей песни выступление, чтобы всё-таки прочитать подготовленную речь. Не пропадать же ей!

На седьмой песне, самой медленной в трек-листе, подняли телефоны с фонариками. Волны света осторожно покачивались из стороны в стороны. Баллады давались Эйнару сложнее всего, так как на медленных композициях сложнее держать голос низким. Казалось, он вот-вот закашляется. Зато остальные отдыхали: Генри сменил гитару на акустическую и замедлил темп, Норрис в принципе отложил палочки, Басист — отставил бас-гитару.

Посреди песни включился свет. На балконе стоял Генеральный секретарь вместе с охраной. Он попросил дать ему слово на сцене. Конечно, пришлось согласиться, хотя Эйнар просто кипел от злости и уже забыл, как переживал за него в начале концерта. Сцена — вотчина фронтмена, и никто не смеет его прерывать, когда в крови кипит адреналин. Но делать нечего. Объявили небольшой антракт. Через пять минут генеральный секретарь поднялся на сцену. Не только с охраной. С ним было ещё двое. Первый — тот самый генерал, поднимавшийся в зале собраний на трибуну. Руки его за спиной были связаны магией. На удивление, его держал сам генеральный секретарь. Второй — почему-то их ритм-гитарист, причём жутко довольный. Даже при ярком освещении его глаза казались фонарями. Надо будет спросить, где он купил такие линзы.

Эйнар уступил микрофон Генеральному секретарю и только тогда осознал всю абсурдность происходящего. Перед ним стоял самый влиятельный человек в мире. На рок-концерте, который «Звёздный свет» проводит в конференц-зале Земного собрания. Вряд ли кто-то из политиков на это соглашался. Кому вообще могло прийти в голову пригласить их? Да, в детстве они учились в детстве при посольстве, а Норрис — ребёнок высокопоставленного дипломата, но в остальном они бесконечно далеки от мира роскошных правительственных залов. Генсек вышел сюда не потому что захотел. Для него всё — политическая игра.

— Вижу, вы без меня справляетесь, — услышал шёпот ритм-гитариста Эйнар.

Тот ничего не ответил. Грубо разговаривать во время речи Генерального секретаря, особенно такой, которая явно войдёт в учебники. Впервые этот человек выступал с таким эмоциональным заявлением. Лоб испещрили морщины, второй подборок то и дело вздрагивал от напряжения. Даже его обычно приглаженные седые волосы растрепались. Эйнар не знал, что хриплое кряхтение могло звучать настолько убедительно. Генсек рассказал о подготовленном заговоре. В пух и прах раскритиковал тех, кто пытался его убить, с гордостью отметил, что Земному собранию пришли на помощь национальные разведки. Затем он подвёл к себе генерала и объявил ему приговор: пожизненное заключение по единому распоряжению международного суда и верховного суда его страны. Ненависть в глазах генерала Эйнар запомнил на всю жизнь. Этим взглядом можно было убить, но генсек никак на него не отреагировал. Просто снял с мундира генерала его высшую награду — орден Земного собрания «За заслуги». Потом продолжил на высокой ноте: заявил, что мир действительно вступает в новую эру, и «никакие реакционеры не смогут остановить прогресс». На последних словах зал взорвался бурными аплодисментами, причём не только от политиков, но и от обычных людей. Для приличия похлопал и «Звёздный свет». Генсек повернулся к ним с мягкой улыбкой на лице и ещё раз обратился к людям внизу:

— Я не просто так пригласил сюда наших гостей. «Звёздный свет» — голос нового поколения. Поколения, без которого Единая эра не была бы возможной. Вы можете посмеяться, сказать, что рокерам не место в таких местах. Что нельзя пускать в наши стены простых людей, убирать сиденья ради аутентичного рок-концерта. Скажу вам прямо: наши гости здесь по одной причине — показать, что мы завтра вступим в эпоху абсолютного равенства, где успех будет зависеть только от твоего упорства. Скоро станет не важно, родился ли ты в просвещённых аквилонских столицах или экзордских джунглях. Празднуйте, друзья!

Он сошёл со сцены вместе с генералом и передал того охране. Сам же поднялся обратно на сидячие места на балконе. По наушнику Эйнар услышал, что им разрешили продолжить концерт. Свет снова погас. Ритм-гитарист забрал свою гитару и подмигнул Эйнару со словами:

— Я же говорил, что всё решу и вернусь к вам. Видите?

Эйнар кивнул, не желая говорить, что половину времени вообще не понимал этого парня. Он просто был рад, что гитара вернулась законному хозяину, и теперь-то можно было начать концерт по-настоящему.

Снова свет прожекторов. Оглушительные аккорды. Восьмой песней они всё-таки решили поставить «Единство». С этой песней они прославились, с этой песней они мечтали об единой Земле. Громкая дорожка, простые строки, которые отзывались в сердцах людей даже без магического вмешательства. Обычно Эйнар терпеть не мог эту песню: они исполняли её на каждом концерте, поэтому она приелась. Но не сегодня, сегодня она была на своём месте.

В толпе смешались политики и простые люди. Теперь Эйнар не мог разглядеть, где есть кто. Они подпевали ему, пританцовывали, качали руками, головами, в центре танцпола — даже организовали единый круг для моша. Там, внизу, был только один вид людей — фанаты «Звёздного света». Когда они звали группу на бис, Эйнар боялся, что их вопли разобьют окна.

Конечно же, последней песней они исполнили «Три света». Это была их самая первая песня, неогранённый алмаз, который получил популярность после «Единства». Заявление о себе, обещание блистать, пока мир готов смотреть на них. Обещание им прошлым, что мир их примет. Даже не надо было применять красную магию, чтобы услышать сквозь аккорды всхлипы толпы.

Под свет фонариков и бурные аплодисменты группу проводили со сцены. Эйнар не хотел уходить. Голову вскружил адреналин. Он отмерил глубокий поклон всем, кто слушал. Затем повернулся к балкону и повторил поклон отдельно для Генерального секретаря. В душе надеялся продлить концерт без остальной группы, которая уже ушла. Кое-как Эйнар заставил себя выпрямиться и последовать за ними.

На часах уже было за полночь, когда они выехали в отель, уже без громоздких костюмов, макияжа и мужских амплуа. После прилива адреналина наступил спад, и Камилла чувствовала, что сейчас уснёт. Несмотря на усталость, она улыбалась. Может быть, это был лучший концерт «Звёздного света», и его не переплюнуть. Зато будет, что рассказать детям. Когда голос восстановится: сейчас Камилла могла только хрипеть.

— Так где ты был? — спросила ритм-гитариста Райни.

Тот усмехнулся и ответил:

— Говорил же, вопросики решал. Мне надо было потолковать с господином генсеком, чтобы он не нарушил своё обещание.

— Обещание?

— Позволить нам выступить в Земном собрании, конечно же. И произнести речь во время концерта. В обмен на некоторую помощь, — спокойно сказал ритм-гитарист и широко улыбнулся.

— Как?! — в разговор вмешалась Аса, которая сидела спереди. — Не могут же быть у простого гитариста контакты Генерального секретаря Земного собрания!

— Можете мне не верить, — он пожал плечами. — Всё равно вашу задачу вы выполнили. Наслаждайтесь Единой эрой, ребятки.

Райни наклонилась к Камилле, крепко сжала её руку, и прошептала на ухо:

— Говорю же, заговор! Он явно какой-то шпион!

Оставалось только закатить глаза. Ей было абсолютно всё равно, в какие игры её втянули. Заговор или нет, «Звёздный свет» от этого концерта выиграл больше всех. Камилла уже предвкушала звонки журналистов, беготню репортёров, обсуждения фанатов в соцсетях, статьи в журналах. Пока они ехали к отелю, пока Клодар спал, их популярность росла. Завтра о них будут говорить как о «группе, покорившей Земное собрание». Через несколько лет — как «о символе новой эпохи». Через десятилетия — снимать фильмы о «музыкальном феномене начала Единой эры». Через поколения… А так далеко она уже загадывать не могла.