Сиэль из Цукербурга (джен)

Сиэль очень любил выходные. День начинался в двенадцать, на час позже обычного, и, предвкушая лишнее время сонного блаженства, Сиэль накануне засыпал счастливый. На завтрак он готовил себе щедрую порцию блинчиков (рост два метра десять сантиметров вкупе с умеренным лишним весом — это вам не шутки!), съедал их со сметаной (Маргарита смотрела на него осуждающе, когда он причмокивал от удовольствия, впрочем, ей только дай повод поосуждать его), выпивал большую чашку кофе с молоком и сахаром — и отправлялся читать. Читал он обычно час, потом собирался, хватал Маргариту и ехал к Рене, не забыв прихватить свои любимые ушные затычки.

Вот и в этот раз он позавтракал, добавив в рацион шоколадный батончик, который прекрасно сочетался с кофе, почитал приключенческий роман с элементами готики, переоделся, подхватил Маргариту — и пошёл на трамвайную остановку. Он так и не придумал, чем они займутся сегодня: можно было наведаться в Музей Странных Вещиц — Сиэлю присылали проспект новой выставки, и статуэтки его заинтересовали; можно было остаться дома или сходить потанцевать... Хотя танцевать он не очень любил, считая себя неуклюжим. Иногда они ходили в кафе «Помадки мадам Плюмм», где был маленький танцпол. Сиэлю оно нравилось: музыка играет не громко, а посетителей мало по сравнению с другими кафе. А ещё там продаются чудесные сливочные помадки... Сиэль облизнулся.

Рене прибиралась на рабочем столе, когда он вошёл. Там всегда царил невероятный бардак (как в самой мастерской и в квартирке наверху), но время от времени Рене была вынуждена разбирать его, потому что сама уже не могла ничего найти. Сиэль ненавидел беспорядок, но бардак у Рене дома уже стал для него чем-то вроде родственника — не слишком желанного и очень назойливого, но с которым приходится мириться. Рядом с головой Рене парил в воздухе кот Бальтазар.

— Здравствуй, мой остроухий друг, — сказал он, сделав пару кувырков. Сиэль нахмурился и ничего не ответил. Он пока не привык к парящим призрачным котам, которые называют его остроухим другом.

Он посадил Маргариту в кресло, и крольчиха в своей обычной манере зарылась в газеты, которыми оно было завалено. Бальтазар, переливаясь всеми оттенками, «подплыл» к ней и принялся её обхаживать. Она демонстративно повернулась к нему задом. Сиэль хихикнул.

— Привет, душка, — сказала Рене. — Я почти закончила.

— Привет, — Сиэль подошёл к ней поближе. — У тебя не найдётся мороженого? Я немного проголодался, пока ехал сюда...

Рене улыбнулась.

— Только ты можешь говорить о еде, едва переступив порог. Полагаешь, мороженое утоляет голод?

— Ну... — Сиэль замялся. Он не всегда понимал, шутит она или нет. — Я просто хочу мороженое. И помадки. Давай сходим к мадам Плюмм, когда ты закончишь.

— Утром заходил господин Заубер, — ответила Рене. — Ему нужно по делам в Кауфенбург. Попросил посидеть с Кларой.

Господин Заубер жил со своей внучкой в соседнем доме.

— Значит, музей в следующий раз, — сказал Сиэль. В Музей Странных Вещиц не пускали детей младше тринадцати лет, а Кларе было восемь. — Ты видела афиши?

— Да, — Рене выудила из-под стола завалившийся туда инструмент и тщательно протёрла его тряпочкой. — Марципановые фигурки... Кто бы сомневался, душка, что ты побежишь туда роняя тапки.

Сиэль пропустил колкость мимо ушей.

— Тогда сходим к мадам Плюмм вместе с Кларой? — с надеждой спросил он.

— Она очень хотела на каток. А в кафе можно после.

— На каток? — ужаснулся Сиэль. — Там же так шумно, людно... скользко, в конце концов! Это опасно!

— Ну да, — согласилась Рене. — Именно поэтому дедушка никогда не водил Клару на каток. А она мечтает об этом. С нами она будет в безопасности.

— Это как посмотреть, — пробурчал Сиэль. — Что, если у меня от резких звуков закружится голова, я упаду в обморок, кто-нибудь заденет меня лезвием... Я уже почти в обмороке от такой перспективы! А что может случиться с Кларой, я вообще молчу! Она такая маленькая!

Будь на то его воля, Сиэль со своей тревожностью строго за руку водил бы Клару гулять и в кафе, а в остальное время сидел бы с ней дома и не спускал с неё глаз. Он бы разрешал ей есть конфеты, читать сказки целыми днями, прыгать до потолка, поздно ложиться, поздно вставать, не ходить в школу (он бы прекрасно учил её сам) и другие вещи, которые взрослые обычно запрещают детям. Но каток... Это уже слишком.

— Ты же не хочешь разочаровать маленькую Клару? — сощурилась Рене.

Сиэль тяжело вздохнул. Он не всегда понимал чувства людей и мог назвать свои собственные, но любил Клару, как люди любят племянников и племянниц. В его душе шла борьба.

— Ладно, — скрепя сердце произнёс он. — Ты закончила с уборкой? Или тебе помочь?

— Потом закончу, — беспечно махнула рукой Рене. — Я уже нашла ригель, ради которого всё затевалось. Бальтазар, — обратилась она к коту, — ты останешься дома с Маргаритой и будешь её развлекать. Заодно проследишь, чтобы здесь ничего не случилось.

Бальтазар мурлыкнул в ответ. Маргарита недовольно засопела, всем своим видом демонстрируя, что не желает терпеть этого самовлюблённого зануду. К сожалению, выбора у неё не было.

Рене сняла ведьминскую шляпу и забросила её на вешалку, стоящую недалеко от стола.

— Пойдём?

— До свидания, Маргарита, — попрощался Сиэль. — Уж извини, что тебе весь день придётся терпеть общество... — он не стал договаривать, чьё общество придётся терпеть Маргарите, та и так всё поняла — и раздражённо повела ушами на прощание.

Каток был закрытый и довольно большой. Внутри продавались воздушные шары, сахарная вата, мороженое, булочки, сосиски, сладкая газировка — и открытки с парой видов Цукербурга для приезжих. Коньки любых размеров можно было взять напрокат всего за пару монеток. Клара шла за руку с Сиэлем, стараясь не отставать, и восторженно оглядывала киоски с сахарной ватой, стойки, увешенные коньками, прислушивалась к разговорам. Её длинные тёмные волосы сегодня были аккуратно заплетены в две косы: Сиэль постарался. Он делал это очень ловко и быстро. Дедушка не умел плести косички, и обычно она сама, как могла, закрепляла волосы заколкой или носила распущенными с ободком.

— Я бы перекусил, — шепнул Сиэль Рене. — Смотри, как там красиво жарятся сосиски... — он сглотнул. — Я сегодня ещё не обедал.

— А я и смотрю, бедный мой душка совсем исхудал! — Рене состроила грустную рожицу, а потом захихикала. — Как же ты кататься будешь после еды?

— Я не буду, — заявил Сиэль. — Вы как-нибудь сами. Здесь страшно шумно, меня это крайне дезориентирует.

— Где ты только этих слов нахватался... Так не пойдёт. Ты покатаешься с Кларой. — Рене посмотрела на неё. — Вы ведь хотите покататься с Сиэлем, Клара? — спросила она строго.

Клара не сразу поняла, что обращаются к ней, совершенно заворожённая происходящим вокруг.

— Что?.. Да, конечно! — она даже подпрыгнула, и Сиэль невольно поморщился. Он любил Клару и не мог ей отказать, а это значило, что ему придётся принять участие в пытке на льду.

У Рене были свои коньки, очень хорошенькие (и, как подозревал Сиэль, зачарованные, поэтому она и чувствовала себя уверенно). Он арендовал коньки себе и Кларе, помог ей надеть и завязать их, а потом влез в них сам с таким видом, будто вместо сосисок его заставили съесть сырые грибы и сырую капусту брокколи (ни к тому, ни к другому особой симпатии он не питал).

На льду народу тоже было много, хотя не настолько, как в огромном холле; возникало ощущение, что некоторые приходили сюда не кататься, а поесть и просто провести время. Рене резво выписывала небольшие круги на другой половине. Сиэль вздохнул. Оставила его одного, хотя он предупреждал, что может дурно себя почувствовать. У него слегка закружилась голова.

— Вы же раньше никогда не катались, маленькая Клара? — спросил он, стараясь не обращать внимания на шум разговоров и громко играющую музыку.

Он всегда называл её маленькой, и ей это нравилось. Рядом с ним она и правда ощущала себя так из-за сильной разницы в росте. Когда ей было пять, она звала его «господин Башня», а он смеялся.

— Нет. — Она выглядела немного испуганной.

— Вы не бойтесь, — мягко произнёс Сиэль и осторожно помог ей выйти на лёд. — Я поддержу вас. Вы когда-нибудь видели, как катаются другие?

Клара кивнула.

— Да... Мы ходили сюда на представление... — она остановилась на секунду. — С мамой и папой. Очень давно. На мой день рождения. Мне тогда исполнилось четыре. — Клара подёргала себя за косички, чтобы не расплакаться.

Сиэль не знал её родителей, но сразу представил, как они сидят втроём на трибуне и с восхищением следят за выполнением трюков. У Клары в руках сахарная вата — дети любят сахарную вату. И она всё время отвлекается, чтобы взять в рот кусочек. Ему стало очень грустно.

— Я сейчас отпущу вас ненадолго, возьмитесь за ограждение. Смотрите, я покажу... — он проехал вперёд. — Может быть, взять вам помощника, маленькая Клара?

— Я справлюсь сама, — упрямо проговорила та. — Только, Сиэль, не отпускайте меня.

Она неуверенно выдвинула вперёд одну ногу, потом другую, подражая Сиэлю.

— Всё хорошо, — ободряюще сказал он. — У вас получается.

Они прокатились немного, потом повернули обратно, и Клара захотела отдохнуть. Она прижалась к бортику. От волнения она слегка дрожала.

— Вот видите, это несложно, — улыбнулся Сиэль. — Хотел спросить, вы уже почитали новый том эльфийских сказок?

Клара любила всё, что связано с эльфами, и Сиэль был этому очень рад.

— Да, я как раз хотела поблагодарить вас за ту красивую книгу, которую вы мне подарили... — смущённо начала она, но договорить не успела.

— Вы только посмотрите! — раздался неприятный визгливый голос рядом с ними. — Я уверена, этот остроухий урод украл ребёнка!

Сиэль вздрогнул. Ему захотелось в ту же секунду оказаться где-нибудь подальше отсюда. В глазах закололо, и будто стало нечем дышать. Да, некоторые прохожие до сих пор смотрят на него косо, а кто-то изредка отпускает комментарии, но Цукербург — не слишком большой город, и в нём осталось всего два книжных магазина, его «Островок книг» и лавка фрау Тильды, которая торгует любовными романами и журналами для дам. Все, кто читает книги, знают его, а читают в Цукербурге многие. То, что он услышал, было слишком. Сиэль обернулся. Визгливый голос принадлежал хорошо одетой женщине лет сорока; за руку она держала тощего мальчишку, который презрительно-злобно таращился на Сиэля. Лицо женщины исказила мерзкая гримаса.

— Среди бела дня! Что это такое! — продолжала визжать она. — Я позову служителя закона!

Сиэль хотел ответить, но Клара опередила его.

— Меня никто не крал, фрау, — проговорила она. — Сиэль — мой друг. Мы с дедушкой очень любим его магазин. Разве вы никогда не были в «Островке книг»?

Её голос звучал миролюбиво, но Сиэль увидел, что она даже перестала держаться за ограждение и сжала кулачки.

Тощий мальчишка покраснел.

— Кажется, папа там покупает мне журнал про приключения пиратов, — буркнул он матери.

— Новый номер должен прийти на днях, — сдержанно сказал Сиэль, чувствуя, как слабеют ноги, — но, пожалуй, я откажусь от подписки. Не думаю, что вам приятно иметь дело с остроухими уродами, которые в неизвестных целях крадут детей среди бела дня.

Женщина что-то еле слышно прошипела в ответ и потащила сына на выход. В этот момент к Сиэлю подъехала Рене.

— Что у вас случилось? — спросила она. — Я так хорошо покаталась!

— Ты бросила нас одних, и маленькой Кларе пришлось защищать меня от какой-то ненормальной, которая назвала меня остроухим уродом. Спасибо, Клара. — В ушах у него до сих пор звенел визгливый голос. Сиэль нервно накрутил прядь на палец, не замечая этого.

— Она сказала, что Сиэль меня украл! — Клара даже запыхтела от возмущения. — Сама уродина!

— В другое время я бы сказала, что приличным людям не стоит произносить такие слова, — ответила Рене. — Но сейчас... Как жаль, что я не успела подставить ей подножку.

— Чему ты учишь Клару! — ужаснулся Сиэль.

— Ты видел её раньше?

— Нет, но я знаю её мужа. Мне кажется, стоит вычеркнуть его из списка клиентов. Видимо, она настолько не в себе, что он даже не стал ей рассказывать, кто владелец магазина, где он покупает журналы. — Сиэль пожал плечами. — Ладно, не стоит уделять им слишком много внимания... Предлагаю сейчас же поехать в «Помадки мадам Плюмм».

До кафе отсюда было несколько остановок на трамвае, и Рене всю дорогу возмущалась тем, что произошло. Сиэль пытался её успокоить, потому что это порядком портило ему настроение. Клара прижалась к Сиэлю и молчала.

В «Помадках» было очень уютно. Приглушённый свет лился из-под светло-розовых абажуров, по обеим сторонам располагались столики с витыми ножками и небольшие диваны, негромко играл оркестр: мадам Плюмм поставила пластинку с вальсами. Она подошла к ним, чтобы взять заказ.

— Я всё прошу господина Сиэля снова поиграть нам на лютне, а он отказывается, — погорилась она. — Вы так чудесно играете!

— Благодарю вас, мадам Плюмм, — улыбнулся Сиэль. — Я обязательно как-нибудь снова возьму с собой лютню. Просто вы знаете... я люблю ваше кафе, потому что здесь можно отдохнуть — и хотя бы на пару часов перестать волноваться. А когда я играю, я всегда страшно волнуюсь... — он задумался на мгновение. — Мне как обычно, пожалуйста. И Рене. А для Клары принесите самый вкусный торт, какой у вас найдётся. Вы ведь любите торты, маленькая Клара? — подмигнул Сиэль. — Как я вас понимаю!

— Потанцуем пока? — предложила Рене, когда мадам Плюмм ушла варить кофе.

Она щёлкнула пальцами, и пластинка заиграла медленную вдумчивую музыку, которой ещё минуту назад на ней не было. Сиэль обнял Рене.

— В следующий раз будем кататься вместе, — сказала она. — Я давно не была на катке и слишком увлеклась... А ещё вам с Кларой надо купить свои коньки, чтобы я могла зачаровать их.

— Так и знал, что твои зачарованы! Только не раньше следующего месяца. Каток по-прежнему не внушает мне тёплых чувств, — Сиэль вздохнул. — Ты такая красивая... — он поцеловал её в лоб.

Клара мечтательно смотрела на них, а потом выбралась из-за стола.

— Можно, я потанцую с вами? — робко спросила она и обняла их.

Сиэль с улыбкой погладил её по голове. Мадам Плюмм вынесла поднос с кофе и замерла, наблюдая за ними. Потом смахнула слезу пухлой ручкой и стала аккуратно расставлять чашки.

19.07.2024