Ни о чём и обо всём. Миниатюры (джен)

К Люпену Гоэмон относится по-разному.

Позавчера Люпен был невыносим. Люпен наорал на него. Вор часто орет, просто чтобы пар спустить. Но позавчера он прицепился к какой-то мелочи, говорил обидные и даже оскорбительные вещи.

Гоэмон внешне был невозмутим и спокоен, но еле сдерживался, чтобы не треснуть вора Зантецукеном по голове. Гоэмон держал лицо. Он был выше этого. Самурай не должен принимать всерьез неразумного гайдзина.

Потом Люпен орал на Дзигена. Обычно спокойный, Дзиген не выдержал и наорал на Люпена в ответ.

Гоэмон был готов принять решение уйти и не возвращаться. Что делает он, благородный потомок славных предков, рядом с этими бестактными гайдзинами? Предки проклянут его. Но Гоэмон откладывал и уход, и окончательное решение до утра.

Уже вечером, перед сном, Люпен глядел на них виновато и заискивающе. Он бормотал что-то про Фудзико. И Гоэмон понял, что коварная воровка обманула и обидела Люпена. А он сорвал зло на них.

Утром Люпен пытался загладить вину, приготовив на всех завтрак. Он мило шутил и ласково и настороженно поглядывал на них с Дзигеном.

И тогда Гоэмон высказал ему все, что о нем думает, он говорил очень обидные вещи. Он презирал Люпена. Тот был жалок. Подкаблучник, бабник, слабак, лжец!

И вновь Гоэмон думал об уходе, ведь он унижает себя, находясь рядом с таким ничтожеством.

А сегодня во время кражи Люпен был великолепен. Он был его даймё, его сёгуном! Ведь кто такой самурай без сёгуна — просто ронин. И Гоэмон без устали махал мечом, беспрекословно выполнял все распоряжения Люпена, точно следовал его плану. Он готов был умереть за него. Он был бы рад умереть за него.

Люпен был воистину велик. Вереница благородных предков-воров стояла за ним. Его блестящий ум фонтанировал идеями, не раз спасая их и находя выход из любой безвыходной ситуации. Его храбрость и сила были под стать величайшим героям прошлого. Его дух был крепок, как и его слово!

Сейчас, когда они в убежище отмечали победу, он просто любил Люпена.

Они втроем сидели на диване, Люпен, как всегда, в середине. Вор говорил что-то смешное и ласковое, благодарил их, был добр и нежен. Он обнимал их с Дзигеном за плечи. И это было даже приятно.

Вот только если расчувствовавшийся Люпен полезет целоваться, все-таки придется стукнуть его Зантецукеном. Нет, не потому, что это неприлично и так уж неприятно. Просто не подобает сёгуну... Хотя, какой же Люпен сёгун. Он друг, и брат, и партнер, и член его клана. И просто самый родной и близкий ему человек.

Сердце самурая сейчас как растопленный воск, пользуйся шансом, Люпен, пока оно не застыло!