Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой (джен)

Наконец Северус закончил свою речь, и слизеринцы отправились распаковывать свои вещи. Перед тем, как отпустить их Северус напомнил о еженедельных встречах (которой, к огромному облегчению Гарри, не было до вечера пятницы). «Альбус, наверное, хотел, чтобы я поговорил с мальчишкой» — думал Северус. — «Но, черт возьми, это и мой первый рабочий день. Я разберусь с ним позже».

Заметив его взгляд, Гарри поднял подбородок в вызывающем жесте так, что это стало почти раздражающе самоуверенным. «Кроме того, последней вещью, что я стал бы делать — это поддерживать заблуждение о том, что он заслуживает особого обращения. Нахальный щенок... Нет. Для начала я не буду так его называть. Лили никогда не была менее, чем несовершенна».

Он быстро ушел в свой кабинет, чтобы выпить, надеясь забыть зеленые глаза Лили... и в то же время не ее. Лили никогда не вела себя так с преподавателем. Она всегда была вежлива, и никто не мог назвать ее дерзкой. Тот, кто забрал эти глаза и сделал их презрительными и грубыми... В самом деле, сын Джеймса Поттера.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри заметно расслабился, когда ушел декан. «Отлично. Ты оставляешь в покое меня, а я не трогаю тебя». Он покинул остальных распаковывающихся — их чемоданы были забиты доверху — и сел в кресло в углу гостиной. Оно было достаточно большим, чтобы такой, как он, мог свернуться клубочком и положить голову на подлокотник. Однако он просто сел, подтянул колени к груди и осмотрелся. «Что за странное место. Такое, о котором я и мечтал». Он уже поверил, что Хагрид и поросячий хвост Дадли были реальностью, так что ему не составило труда поверить и в магию, и в Хогвартс. От Распределяющей Шляпы и общей гостиной до окон в подвале и искусственного неба — все казалось абсолютно нормальным. Поленья в камине могли подняться и окликнуть его, а он вежливо поприветствует их, попросит присесть и предложит чаю и бисквитов. Такая картина заставила Гарри улыбнуться, но он все же осторожно оглянулся на камин. Никогда не знаешь, чего ждать от магии.

Возможное движение дров было бы не так странно, как появление маленького человечка? Он не приходил и не прибегал, как это сделали бы обычные люди. Даже не приползал, не припрыгивал и не прилетал, но в то же время просто появился. Не катился, не извивался, не скользил, не прикатывался и не впрыгивал. Только в один момент ничего не было, а в следующий, после мягкого хлопка — маленький уродливый человечек с огромными глазами и треугольной головой на тощей шее и с худым телом.

Странный коротышка не замечал его, поэтому Гарри ничего не оставалось, кроме как восторженно за ним наблюдать, пока он убирал за студентами, ворошил дрова в камине и вытирал остатки разлитого тыквенного сока. А потом он исчез с хлопком так же, как и появился: раз, и нету.

«Нам не надо убираться?».

— Спасибо, — благодарно прошептал Гарри. Вполне возможно, что этот человечек невидим. Какая разница, «появился» он как телепортировался с одного места на другое или «появился» как видим-невидим, или даже здесь-не-здесь. «Господи, а что, если он даже не существовал до того, как показался мне? Блеск. Я заделался философом. Гляньте, я — одиннадцатилетний Аристотель! Короче, он либо где-то в замке, либо я его просто не вижу. Ради Бога, это же просто существо. Такие не могут просто не существовать до того, как появиться волшебным образом». Гарри не знал, как бы отреагировал, если бы так все и произошло.

В любом случае, все было тихо, поэтому Гарри решил вернуться к однокурсникам. «Может, они расскажут мне» — думал он. Затем оборвал сам себя. — «Угу, как же. А странные коротышки в простынях существуют до того, как я их увижу?». То же самое, что спросить «Так если деревья падают в лесу, и никто этого не слышит...»*. Это по-идиотски. Мои родственники управляли мной при каждом удобном случае. «Здесь лгали Гарри Поттеру, мальчику-который-был-слишком-глуп-чтобы-жить». Вот смеху будет, если написать это на футболке». Наконец он решился спросить о том, какой способ актуальнее: телепортация или невидимость. Это звучало не так глупо.

Когда Гарри зашел в спальню, все мысли о странном человечке вылетели у него из головы, когда он увидел свою кровать, чемодан и пустую клетку.

— Где моя сова? — с тревогой спросил он Блейза. — Она была в клетке, когда...

— Не волнуйся, — прервал его Блейз, — она просто в совятне. Там о ней позаботятся так, как не сможешь ты.

«Иными словами, я не смогу. А что же у меня получиться, интересно?» — думал Гарри. Он довольно быстро взял себя в руки. — «Буду работать тогда, когда скажут. А если не потрудятся предупредить меня, то и я не буду волноваться о работе. Не хочу потерять Хэдвиг».

Гарри напряженно думал о том, как спросить тут, будто бы сова — не его питомец. Не хотелось, чтобы ей причинили вред. Дадли как-то убил змею, когда увидел, что Гарри заботиться о ней.

— А как мне отправить письмо без нее? — «Вот. Самый обычный вопрос».

— Ты вправе навещать ее столько, сколько вздумается, — тут же ответил Тео со знающей улыбкой. — Или возьми школьную сову, если Хэдвиг будет занята.

— О, спасибо, Тео, — улыбнулся Гарри в ответ.

Он полюбовался своими (своими!) новыми (новыми!) вещами перед тем, как лечь спать, передвинул чемодан (хотя он и не мешался) и заправил кровать (чтобы тут же в нее залезть). Гарри лежал, наслаждаясь теплом и уютом. Ему не удавалось заснуть, пока он не разобрался в том, что же ему мешает: эта комната была огромна по сравнению с тем чуланом, в котором он обычно спал. Гарри заметил балдахин по обе стороны кровати и развязал его. Надежно укрывшись, Гарри заснул.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

На следующий день Гарри проснулся вместе с однокурсниками и отправился на завтрак в Большой Зал. Как и за ночь до этого, столы ломились от количества разнообразной еды и воды. Главным блюдом этим утром был киш**, и Гарри отломил себе огромный кусок пирога и придвинул к себе стакан тыквенного сока, предварительно посмотрев на завтракающих студентов. Сок, к радости мальчика, напоминал тыкву только цветом и к тому же был чрезвычайно вкусным . Еще вчера Гарри понял, что он ему очень нравиться. Киш тоже был неплох, но доесть его Гарри так и не смог.

Позже пришел Снейп, чтобы раздать расписания уроков. К своему восторгу и удивлению, Гарри узнал, что его первый урок — что-то под названием «Гербология», и проходить он будет совместно с Гриффиндором. «Я увижу Рона! Надеюсь, он не ненавидит меня и...моих друзей».

Со временем Гарри все больше и больше сближался с Тео и Блейзом. За завтраком она снова сидели рядом, и Гарри нравилась их компания. Блейз, как и сам Гарри, не был жаворонком, поэтому Тео предоставили возможность болтать за троих до тех пор, пока его шуточный энтузиазм не заставил их смеяться. К несчастью, его волосы вернули цвет ночью, поэтому за завтраком Тео пытался снова их перекрасить, но уже в голубой цвет, пока Снейп не прервал, как он выразился, «попытку суицида», чем заслужил свирепый взгляд Гарри. Не то, чтобы он не понимал правоту профессора — размахивать перед лицом палочкой и орать неправильные слова — далеко не блестящий план, особенно после того, как Симус Финниган взорвал кубок, пытаясь превратить воду в ром.

«Почему не обойтись без заклинаний?». Собственные волосы и кожа Гарри менялись сами по себе не раз, и не всегда далеко успешно. Он вспомнил совет Шляпы «не прятаться» и как устыдился поначалу, но новость о том, что такой вид магии в Хогвартсе не запрещен, принесла ему огромное облегчение. Так что он, как Тео, мог развлекаться как душе угодно. «Весельевесельевесельевесельевеселье» — думал Гарри, а в его голове тем временем рождались одна за одной схемы. А когда пришло время идти на урок, он отложил план на потом и последовал за однокурсниками.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гербология, как выяснилось, была наукой о волшебных растениях и проходила в школьных теплицах и окружающих их садах. Придя в теплицу, он помедлил, прежде чем занять место рядом с Роном.

— Привет, Рон, — поздоровался он.

— О, Гарри, — ответил тот, как будто бы только что его заметил. — Ну и как тебе Слизерин?

На первый взгляд вопрос казался не к месту сказан, но Гарри чувствовал, что его ответ крайне важен для рыжего мальчика.

— На удивление, неплохо. Конечно, Малфой ведет себя как надутый павлин, но остальные вполне ничего.

— Да? — спросил Рон, и в его голосе явно было больше иронии, чем обычной вежливости. — И кто же это?

— Видишь их? — Гарри указал на другой конец теплицы. — Блейз и Тео, классные ребята. Тео вчера даже собственные волосы перекрасил.

— Тео, да...Но это не может быть...Теодор Нотт?

— А почему нет?

— Его отец — Пожиратель Смерти! — воскликнул гриффиндорец.

— Кто?

— Пожиратель Смерти! Последователь Сам-Знаешь-Кого!

— Ну, это интересно, — Гарри не знал, что ему следует ответить.

— Интересно?! Он жаждет твоей крови, а все, что ты можешь сказать, это «интересно»?!

— Эм... Да. Родителей не выбирают. Разве я могу судить одиннадцатилетнего парня за его родителей? ТО, что ты сказал, «его отец — Пожиратель Смерти», это тоже самое, что сказать «его мама уродлива» или «его бабушка курит по выходным», или «его тетя — сумасшедшая», или «его дядя пьет и запирает его в чулане, а потом забывает отпустить его, бьет, когда скучно...». — Гарри внезапно прервался, когда понял, что изрядно расстроился, и что Рон уставился на него во все глаза. «Он не понял...». К счастью, последнее не прозвучало слишком лично. Он решил впредь быть сдержаннее и поспешил глухо извиниться:

— Прости за этого. Я так устал от этой штуки, знаменитости. Я не хочу быть «Гарри Поттер: мальчик, который выжил». Я хочу быть «Гарри Поттер: парень, который сидит со мной на Зельях». Короче говоря, я хочу дать Тео шанс. Он еще ребенок, и он не обязан следовать за родителями.

— Все в порядке. Давай забудем, ладно?

Гарри облегченно кивнул. В голосе Рона все еще звучала ирония, но он был, по крайней мере, дружелюбен, и Гарри закрыл на это глаза. Оставшееся время от урока они работали вместе, болтая о надеждах факультетов и общем впечатлении от Хогвартса в целом.

Когда Гарри все же посмотрел на слизеренцев, то был изрядно удивлен, заметив их пристальные взгляды. Кто-то, как Тео, смотрел с любопытством, а кто-то, как Малфой, с неприкрытой злобой. Отношения Гарри и Драко не сложились с первой встречи, и его отношением Гарри не был удивлен, но то, что он был в этом не одинок, поразило Гарри.

Он сглотнул и посмотрел на свое растение, сконцентрировавшись на стрижке. С этим он был знаком не понаслышке, поэтому он принялся обдумывать внезапное неравнодушие слизеринцев. «Отлично. О чем я думал? Сделанного не исправишь» — наконец Гарри понял. — «А ведь Рон тоже не один с предубеждением относиться к другим факультетам. Идиот, почему я не предусмотрел это? Обычно я не настолько туп». Хотя потом решил не волноваться особо насчет этого. «Рон не против моих слизеринских друзей, так что если проблемы возникнут у них, то пускай сами и разбираются. Я соглашусь с Роном, и «всего хорошего»».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

— Так что у тебя с Уизли?

Гарри, Тео и Блейз сидели в общей гостиной и выполняли домашнее задание (ну, или только его часть, Гарри довольно быстро понял, что История Магии предмет в высшей мере неинтересный и бесполезный тем более, поэтому с легкой душой его забросил).

— В смысле? — спросил Гарри, надеясь понять позицию Блейза до того, как придется отвечать.

— Я о том, что он — гриффиндорец с рождения. Чего тебе надо от Гриффиндора?

В его голосе было больше любопытства, чем недовольства, поэтому Гарри отвечил честно:

— Я встретил его в поезде перед распределением. Он показался прикольным парнем, хотя и говорит даже больше тебя.

Тео и Блейз засмеялись, а Гарри облегченно улыбнулся.

— Да, его братья тоже ничего, если забыть про Перси.

— А что, с этим есть проблемы? — спохватился Гарри.

— Не со мной, — помедлил Тео перед ответом. — Но с другими... возможно. Помнишь, декан говорил об объединении перед другими факультетами? Многие ведь посчитали это как призыв к объединению ПРОТИВ остальных. Особенно в отношении Гриффиндора. Не заметил взглядов Малфоя?

— Я не слепой, но, ради бога, это же просто Малфой. Он не умеет быть дружелюбным. Обаятельным? Да. Когда ему позарез от тебя что-то надо, но не по-настоящему. Я понимаю что ты хочешь сказать, но ведь Малфой не одинок. Это же так глупо — мы ненавидим три четверти школы просто потому, что сказала какая-то там Шляпа?

— А почему бы и нет? — спросил Блейз. — Она ведь руководствуется личными качествами человека.

— Да ладно тебе, Блейз. Скольких ты можешь определить как «умный», «приветливый», «смелый» или «хитрый»? Ведь есть те, кто легко сочетает в себе все четыре качества.

— Зуб даю, Шляпа любит преувеличивать, — рассмеялся Тео.

— Ха-ха, может она сломалась? — рассмеялся и Гарри. — На первый взгляд у нее вообще нет мозга, но...

— О чем ты? — странно посмотрели на него оба друга.

— Ни о чем. Я неправильно выразился.

— Что бы там ни было, а свое мнение у тебя есть. О факультетах, я имею ввиду, — ответил Блейз. — Смелость и дружелюбие часто идут рука об руку. Трус оставит друзей в опасности там, где для храброго человека — легкая прогулка. Сомневаюсь, что все хаффлпаффцы — душки. Некоторые — возможно.

«Слава богу, что это не перешло в спор». Гарри симпатизировал Рону, но и проигрывать Тео и Блейзу не хотелось.

— Вот-вот. А кто-то умен и хитер. Готов спорить, большинство людей подходят двум факультетам одновременно. Та же девчонка Гермиона. Встретил бы на улице — сказал бы, что она из Райвенкло.

— Все в порядке, Гарри, — немного саркастично улыбнулся Блейз. — Я думаю, что это первое время в школе. Никто не может запретить тебе общаться со львами, если они не против. Но ты думал о том, что они как раз и против этого?

— Я перейду мост, когда дойду до него.

— Тео и Блейз снова молча и непонимающе посмотрели на него.

— Маггловская поговорка. Я имею в виду, что буду разбираться с проблемами по мере их поступления. А пока они готовы дружить. Проблем стоит ждать со стороны Слизерина, я думаю, — Гарри моментально задрожал. «Я не знаю позиции старшекурсников. Первый год я смогу обойтись, но...».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Несколькими днями позже у Гарри был еще один урок вместе с гриффиндорцами: Зелья, которые, к огорчению Гарри, вел декан Слизерина. Гарри пришел раньше и, поколебавшись, снова сел рядом с Роном. В то время, как потихоньку появлялись остальные студенты, они мирно разговаривали, пока не пришел Тео и не занял место за их столом.

— Теодор Нотт, — и он протянул руку Рону.

Рон помедлил, взглянул на Гарри и осторожно пожал протянутую руку:

— Рон Уизли.

— А я — Блейз Забини, — раздался позади них голос.

Насчет окружающих Гарри не волновался, но при появлении этих двух он ощутил смутную тревогу. Блейз занял еще одно пустующее место за столом за секунду до того, как распахнулись двери (а вот с этого момента Гарри действительно заволновался), впуская Северуса Снейпа.

Рискуя получить язвительное замечание декана (а все четверо сидели на первом ряду), Гарри пропустил мимо ушей большую часть его приветственной речи (которая звучала в высшей мере неприветливо), предпочтя разглядывать мужчину.

Северус Снейп был высок и худощав, хотя мантия не скрывала некоторую мукулатуру грудной клетки. Его волосы были черными, длинными и жирными. Внезапно Гарри поймал его взгляд и не смог отвести своего, он был пойман как дикий олень фарами автомобиля или грызун змеей Черные глаза сузились, и по телу Гарри снова прокатилась дрожь. «Блин, он меня заметил». Гарри с уверенностью мог сказать, что этот человек опасен и профессором быть не может. Гораздо более опасен, нежели дядя Вернон: там, где Дурсль сходил с ума и начинал драться, Снейп холодно улыбался и мстил много позже. Затем мужчина заговорил, и Гарри понял, что был неправ: оставлять в покое его не собирались.

— Гарри Поттер. Наша новая...знаменитость, — его тон был ледяным. «Еще один взрослый, ненавидящий меня. Шикарно. Но я знал, как вывести его из себя». Гарри содрогнулся, но поднял подбородок и свирепо уставился на профессора, когда все же ответил:

— Верно.

«Черта с два ты меня напугаешь». Гарри мог считаться специалистом по выведению людей из себя безо всякой на то причин, так что он просто сделал вид, что издевки не заметил, а все свои чувства надежно скрыл под бесстрастным выражением лица.

Как Гарри и предполагал ( позднее он понял, что поступил как настоящий слизеринец), Снейпу его тон не понравился и он выплюнул:

— Что я получу, если добавлю тертый корень Асфоделя в настойку полыни?

«Я так и думал, он уже нападает. Как и все остальные. Почему взрослые так ненавидят меня?».

— Я не знаю, сэр, — спокойно ответил он, и Гермиона Грейнджер подняла в воздух руку позади него.

— Что ж, как видите, слава это еще не все, — усмехнулся Снейп.

«О, так он ненавидит мен за мою проклятую славу? Но даже если это так, почему?».

— Давайте попробуем еще раз. Куда вы отправитесь, если я попрошу вас принести мне безоар? — продолжил Снейп.

— Я не знаю, сэр, — снова ответил Гарри, но на этот раз «сэр» позвучало как оскорбление. И снова Гермиона в совершенстве знала ответ, но Снейп ее проигнорировал, предпочитая нападать на Гарри.

— Вы даже не потрудились заглянуть в книги перед тем, как приехать сюда, верно, Поттер?

«Конечно, нет, ублюдок. Ты чем думаешь, советуя мне читать книгу об ИНГРИДИЕНТАХ ДЛЯ ЗЕЛИЙ перед дядей Верноном? Да это было бы в тысячу раз хуже, чем если бы я вернулся домой сразу же после того, как Дадли получил поросячий хвост. Ему не важно, что это сделал Хагрид, ведь рядом не он, а я. Готов спорить, что это однокурсников бы здорово повеселило».

Гарри выпрямился и ответил преподавателю холодным взглядом, стараясь не показывать своего унижения. Снейп снова заговорил:

— Последний шанс, Поттер. Какая разница между Асфоделем и Аконитом? — Гермиона порывалась ответить, и Гарри удержал гнев в своем голосе:

— Возможно, — ответил он спокойно,— вам следует спросить Гермиону. Там вам, вероятно, ответят. Или же вы хотите, чтобы я давал неправильные ответы? Если вы так стремитесь унизить меня, почему бы вам не быть более изобретательным? — Гарри не знал, что заставит мастер зелий поволноваться, но подозревал об этом. Рон достаточно рассказал ему на неделе о Пожирателях и даже назвал фамилии родителей, которые примкнули к Сами-Знаете-Кому, как Малфои и Нотты. Он продолжил:

— Уверен, я станцую хороший стриптиз под Империусом.

Снейп напрягся. «Он знает?». Но тут же расслабился. «Конечно, нет. Он просто сказал дикую глупость. И кого это волнует? Одиннадцатилетний пацан». Затем он вспомнил, у кого были причины знать о стриптизе и Империусе.

Северус был отчасти напуган осведомленностью ребенка. Вопрос о намерениях Снейпа и не был вопросом вовсе. Снейп предпочел этого не заметить, вернувшись к насущной проблеме . Многие дети были смущены намеком Гарри, явно знакомым и с Империусом, и с маггловскими стрип-клубами, но вряд ли с обоими одновременно. Это было скорее его неуважение, чем развратность, что Снейпа волновало больше.

— Десять очков со — «Черт», — Слизерина за твою дерзость, Поттер, — Снейп ненавидел снимать баллы с собственного факультета, но еще больше он ненавидел мальчишку, и сейчас его однокурсники смотрели на него с обидой и злостью (не те, кто сидел рядом). Гарри не следовало портить отношений с Северусом Снейпом.

СССССССССССССССССССССССССС

Днем Северус получил записку от директора, требовавшего его присутствия вечером в своем кабинете, и поэтому он решил идти туда сразу после обеда.

— Вы хотели видеть меня, сэр? — спросил Северус.

— А, Северус! Рад тебя видеть, — воскликнул директор. — Лимонного шербета?

Северус ответил ему раздраженным взглядом.

— Ничего страшного. Как хочешь, — улыбнулся Дамблдор, и его фирменные очки сверкнули в доказательство этого. — Как там Гарри?

Северусу резко захотелось, чтобы директор подольше приветствовал его и предлагал чаю. Как сказать ему, что единственным их разговором было унижение мальчика на Зельях?

«Чертов Дамблдор и его чертовы «невинные» вопросы. Я по уши в неприятностях».

Альбус терпеливо ждал ответа от преподавателя Зелий. Наконец Северус решился:

— Я боюсь, не так хорошо, как ожидалось. Мальчишка — нахальный и вызывающий сопляк. Он не делает ничего, только подрывает мой авторитет. Он просто...

— Как его отец, — прервал его директор. — Да-да, я знаю. Но ты не ответил на мой вопрос. Как он повел себя, когда ты с ним встретился? Ты объяснил ему ситуацию?

«Самый «простой» вопрос. Мой любимый».

— Ну, сэр, как вы знаете, я обучаю множество классов, и мои обязанности декана особенно тяжелы в первую неделю. У меня не было времени поговорить с ним.

— Да, конечно, — понимающе ответил директор. — Нет ничего особенного в том, что безопасность и благосостояние спасителя волшебного мира следует за обязанностями декана, и в том, что он сын Джеймса Поттера, — в голосе директора не было иронии, но Северус достаточно знал мужчину, чтобы сказать, когда тот раздражен, и когда этого действительно стоит бояться. В его голосе звенела сталь, и именно она заставила Северуса нервничать. Он тоже был раздражен. «Это всего лишь неделя. ОДНА неделя с момента приезда мальчишки. Что с ним могло произойти?».

— Кажется, с ним все в порядке.

— О! Так ты все-таки говорил с ним! Как он справляется с уроками? У него есть друзья?

«Дерьмо, миллион раз ДЕРЬМО». Северус снова медлил с ответом, а блеск в глазах тем временем исчез окончательно, когда он задал еще один вопрос, который заставил мастера зелий скривиться:

— Или тебе нет дела, справляется он или нет? Он всего лишь один из сорока, и не заслуживает особого отношения, — повисшее молчание было свидетелем того, что директор хотел от Северуса только этого.

Снейп продолжил молчание Альбуса, чей голос еще звучал тихо, но уже повышал степень раздражительности, и он решил говорить правду, которая могла спасти его от гнева директора.

— Итак, кроме унижения мальчика на уроке, ты с ним не разговаривал? — Северус отчаянно захотел немедленно провалиться сквозь землю под взглядом директора. «Как он узнал?». Изменение тона Альбуса еще больше взволновало Северуса. Дамблдор умел выговаривать людям без повышения голоса, но если он это сделал, то этим людям могло здорово не поздоровиться. Таким человеком мог стать и Северус. Может, ему еще удастся спастись?

— Я не хотел... — начал он, но был прерван.

— Неважно, чего ты хотел. Я тебя спросил, и ты согласился.

Северус не знал, что ему ответить, но решил попытаться:

— Ты не подозреваешь... — и его снова прервали.

— Лили просила тебя заботиться о мальчике, разве я неправ?

— Я... нет, но...

— Северус, достаточно. Тебя просил я, и тебя просила Лили. Если ты отказываешься, то воля твоя, но тогда не стоило и соглашаться, а потом игнорировать ответственность и злоупотреблять авторитетом.

«Я никогда не злоупотреблял им перед детьми. Ты знаешь это».

— Я не... — возразил он.

— Возможно, нет. Но ты игнорировал обязанность, и я не ожидал, что из всех людей именно ты не обратишь внимания на важность твоего задания. Уверен, ты скажешь, что делал все возможное.

Северус сглотнул и быстро склонил голову, чтобы директор не заметил, как задели его эти слова. Прошло много времени с тех пор, как в последний раз Альбус так с ним разговаривал. Он снова попытался избежать гнева директора.

— Альбус, я пытался отказаться, но ты...— его слова, однако, возымели прямо противоположный эффект, и в голосе директора опять зазвучала сталь.

— Но я проявил недовольство? А почему мне не следовало этого делать? Ты обещал Лили, что ты позаботишься о ее сыне. Она тебя просила, и ты согласился. Лили мертва, Северус. Сейчас уже поздно отказываться. Я не думаю, что ты — трус, который соглашается и ждет смерти человека, чтобы потом отказаться. Разочарование Альбуса было сильно, Северус прогибался под его жесткими словами, морщась каждый раз, как он упоминал Лили. И когда Альбус назвал его трусом. «Это действительно так». Альбус никогда с ним так жестко не разговаривал, и Северуса била дрожь. Только Альбус мог заставить Северуса чувствовать себя тупицей, только он мог заставить его плакать, сейчас тем, что упоминал Лили. Он так близко подобрался, но Северус знал, что до края он не дойдет.

— Альбус, пожалуйста...— просил он. — Этот ребенок...

Директор опять его прервал, но уже мягче:

— Нахальный и вызывающий, подрывающий твой авторитет. Так ты сказал. Но ты согласился с этим. Северус, посмотри на меня.

Командный тон директора заставил его скривиться и опасливо поднять глаза. Альбус поймал его взгляд и удерживал его перед тем, как предложить еще раз:

— Ты. Сейчас. Отказываешься?

Северус с ответом помедлил.

— Нет, сэр.

— Хорошо. Ты действительно справишься с этим, несмотря на то, что просто сказал, что сделаешь,— Северус снова отвел глаза после такой унижающей фразы. «Я сказал, что сделаю, разве нет?». Но его совесть ответила ему шепотом. — «Как и в прошлый раз, разве нет? Ты пропустил тот вопрос». Слово «трус» раз за разом причиняло ему душевную боль, когда он отвечал:

— Да, сэр.

— Прекрасно. Я жду отчета два дня. Ты встретишься с ним или придумаешь прекрасную причину того, почему этого не сделал. Ты проследишь за поступками и поведением Гарри, в дополнение к благополучию. Ты узнаешь, кто его друзья, что он делает в свободное время, его любимые уроки, как он спит, проще говоря, ты присмотришь за ним как родитель или заботливый наставник. Ты понял меня?

И Северус в который раз скривился от того, что вынужден слушать объяснения директора, как если бы он был непроходимым тупицей. «Да, черт тебя дери, я сделаю это». Голосом Северуса можно было что-нибудь разрезать, когда он ответил:

— Да, сэр.

— Прекрасно. Решено, — и раздражение в голосе постепенно стихло.

Северус поднялся, готовый сбежать. «Ёпрст, я ведь не могу уйти. Он зол на меня. А я ненавижу извиняться». Но решимость оставила его, когда он повернулся лицом в Дамблдору.

— Сэр?

— Да, Северус? — голос директора потеплел, и только это помогло Снейпу продолжить:

— Я...извиняюсь. Простите меня.

Альбус улыбнулся, и вернулся блеск в его глазах.

— Я прощаю тебя.

И Северус почувствовал, что теперь сможет уйти, совершенно спокойный, но напуганный предстоящим разговором. Северус решил поговорить с ним сразу по возвращении — с Поттером. «Я уверен, Альбус требовал, чтобы я рассказал ему о Гарри. Но что это в действительности значит? Этот мальчишка уже вызывает у меня отвращение».

________________________

*... значит ли это, что деревья падают без звука? — пер.

** заварной пирог с кремом — пер.