Вышекрыл. Воробьиная история (джен)

На следующий день Ванессе разрешили покинуть лазарет, хотя сестра Марисоль все равно велела ей не снимать перевязь. Аббат Арлин освободил Ванессу от всех ее обычных обязанностей на неделю, отчасти из-за раны, а отчасти в награду за героизм. Он сказал, что ее поступок воплотил в себе лучшие принципы Рэдволла.

Ванесса еще не знала, что настоящая награда ее ждет впереди: через несколько дней аббат и монах начали готовиться к пиру, который должен был состояться в ее честь. Разумеется, все это происходило в тайне.

Ванессе было совсем несложно оставаться в неведении, ведь все ее мысли и внимание были заняты ее приемным воробьем. На следующий день после спасения птенца она постоянно поднималась в лазарет, чтобы побыть с ним, и сестре Марисоль пришлось приказать ей перестать так часто подниматься по лестнице. Ванесса хотела перенести птенца в Пещерный зал вместе со всеми остальными, где было теплее и где она могла бы постоянно присматривать за ним, но Марисоль считала, что пока этого делать не стоит.

На второй день у сестры Марисоль не осталось выбора: когда Ванесса после первого утреннего визита в лазарет собралась уходить, воробей вскочил на когти и поплелся за ней, покачивая зашитым крылом из стороны в сторону. Ванесса и Марисоль пытались заставить птенца остаться на месте, но их усилия были тщетны. Каждый раз, когда им казалось, что он улегся на свое гнездо из одеял, он снова поднимался, как только Ванесса направлялась к двери. Было совершенно ясно, что птенец не намерен разлучаться со своей спасительницей.

— Что же теперь? — забеспокоилась Ванесса.

— Ты хотела взять его с собой в Пещерный зал. Похоже, это произойдет, хотим мы того или нет. По крайней мере, с вывихом ноги, похоже, уже все в порядке. Мехом клянусь, никогда не видела, чтобы кто-то было таким полным сил!

Ванесса просияла.

— Он в самом деле может пойти со мной?

— Последние полтора дня его аппетит был отменным, а это — показатель здоровья. Некоторое время я думала, что он съест весь хлеб от брата Хью! Но крыло у него все еще не зажило, а перевязь может затруднить ему спуск по лестнице. Может быть, если мы с тобой поможем ему, то сможем спустить его в Большой зал.

Накануне сестра Марисоль сняла с Ванессы бинты, так что у мышки были свободны обе лапы. Совместными усилиями они вывели нетерпеливого птенца через дверь лазарета, а затем, спотыкаясь, спустили по лестнице в Большой зал. Птенцу, очевидно, казалось, что все это очень весело, и он с радостью прыгал с одной ступеньки на другую. Оттуда было всего семь прямых и широких ступенек, чтобы спуститься в Пещерную дыру; после спиральной лестницы из лазарета этот короткий путь показался им простым. Воробей, казалось, был почти разочарован этим.

Его не смутило и огромное количество зверей, собравшихся в Пещерном зале. Почти все землеройки Гуосим были там, наряду со многими рэдволльцами. Они сидели или лежали, распевая песни, рассказывая шутки и истории. Возможно, воробей считал их своими спасителями, ведь и землеройки, и белки, и выдры были среди тех, кого Александр вызвал на помощь Ванессе. Во всяком случае, он выглядел совершенно спокойно, когда его вели среди них.

Единственная трудность возникла у пылающего очага. Землеройки и кроты расчистили для Ванессы и птенца место у камина, но воробей поначалу отказывался подойти к огню близко.

— Бедняжка, наверное, никогда не видел огня! — заметила сестра Марисоль.

Ванесса опустилась на гладкие теплые камни и приглашающе похлопала по пустому месту рядом с собой.

— Давай, все в порядке, — погладила она птенца. — Ничто не причинит тебе вреда. Не будь глупцом. Опустись сюда, тут хорошо и тепло.

Успокоенный тоном Ванессы, птенец нерешительно подошел к ней. Он бросил еще один недоверчивый взгляд на пляшущие огни, а затем уселся на хвостовые перья и вопросительно зачирикал. Мышка положила лапу ему на шею, чтобы успокоить. Он зачирикал снова, но уже от удовольствия.

— Посмотри, разве это не лучше, чем старый лазарет?

Сестра Марисоль восхищенно покачала головой.

— Ну, ты умеешь обращаться с этой птицей. Если ты будешь так же успешно работать со всеми, то когда-нибудь станешь прекрасной смотрительницей!

Ванесса слегка покраснела от такой похвалы своей наставницы.

Вожак землероек Гуосим, Лог-а-Лог, сказал Ванессе:

— Хорошая у вас птичка, мисси. Жаль только, что у нее крылышко сломано. Похоже, оно уже никогда не будет таким, как прежде. Если оно так и заживет, то это крыло всегда будет немного выше другого. Кстати, как его зовут?

Ванесса в замешательстве посмотрела на землеройка.

— Как его зовут?

— Ну, конечно. У зверя должно быть имя, даже у такого пернатого, как этот! Судя по тому, что с ним сделали его сородичи, он не получит его от них, так что, полагаю, это следует сделать нам.

— Он прав, — признала Марисоль. — И поскольку Ванесса, похоже, больше всех приглянулась ему, я бы сказала, что эта честь должна принадлежать именно ей. Она ведь спасла его, в конце концов! Либо так, либо ждать, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы выбрать себе имя, но вряд ли мы захотим обращаться к нему «эй, птичка», пока он не научится говорить!

Ванесса была потрясена. Она знала, что взяла на себя ответственность за птенца, но мысль о том, чтобы дать ему имя, заставила ее осознать свои обязательства полностью. Будто бы она и в самом деле усыновила его!

— Э-э… — заикаясь, произнесла она, — разве мы можем сделать это без позволения аббата?

— Я хорошо знаю Арлина, — ответила сестра Марисоль. — И мне кажется, он скажет то же самое. Имя этого создания — твое дело, Ванесса.

— Ну что, есть мысли? — спросил Ванессу Лог-а-Лог.

— М-м-м…

— Давай не будем торопить события, — сказала Марисоль. — Для Ванессы это большая ответственность, и я уверена, что она захочет все хорошенько обдумать. Какое бы имя она ни выбрала, воробей будет носить его до конца своих сезонов. По крайней мере, мы знаем, что он мужского пола, так что мы можем исключить любые женские имена.

— Имя, да? — размышляла Ванесса, глядя на птенца, разлегшегося на теплых камнях рядом с ней. Он ответил ей взглядом своих обычных ярких черных птичьих глаз. — Так как же мне тебя назвать? — мягко спросила она.

Он ответил только «чив».