Не проверялось на грамотность 
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Чё ты творишь?
— Оу'х, да, неловко вышло.. ты долговато шел и мне стало скучно, а я спустилась сюда, чтобы сломать дверь, и тогда бы ты не смог уйти, но я не смогла, потому что слишком слабая..
Но она не разбилась.
Ториэль, поглощенная липким чувством страха, не обратила внимания на то, что не услышала звука падения тарелки и треска застывшей глины — её взгляд был полностью прикован к человеку, назначения одежды которого она старалась понять.
Одежда чужака была строгой, если не сказать «закрытой» — черное пальто человека удерживалось толстым ремнем, протянувшимся от правого плеча к левому боку, вокруг талии. Под пальто находился тугой корсет с четырьмя толстыми ремнями, по виду не уступавшими в жесткости материала всему остальному. Помимо ремней, пальто каким-то образом крепилось к корсету пуговицами изнутри, создавая ощущение «однородности» человека. Было сложно представить это существо вне её, словно это всё, вплоть до маски на нижней части лица, ремней и даже обуви и перчаток — являлось не одеждой, а вторая кожей.
Единственное, что могло нарушить эту иллюзию — треугольная шляпа. Ториэль знала, что подобие таких шляп носили людские охотники. Ей довелось видеть картины, древние и потускневшие от вековой пыли — в одной такой изображался сюжет, где странные существа, напоминавшие ей некоторых монстров с собаковидной внешностью (««Волки»..» — подсказало сознание Королеве. В последний раз диких волков она видела, будучи совсем маленькой.) выбежали из лесной чаши, навстречу человеку, державшим в руке натянутый лук. Только одежды того охотника были в ярких или, по крайней мере, нейтральных тонах.
Сознание запоздало подсказало ей, что необходимо делать хоть что-то, нежели стоять испуганной козой, и её взгляд случайно соскользнул к рукам человека. Он держал тарелку. Целую. Невозможно.
— Простите.. мэм. Вы, кажется, уронили.
Голос человека прозвучал неожиданно, но Ториэль не испугалась. Напротив, намеренно или нет, но это помогло сбросить с человека странную, давящую ауру, заставлявшую мех на затылке Ториэль стоять дыбом. Наваждение страха спало и с чёрной одежды словно бы стряхнулась пелена дыма. Дыма черного и густого, словно смог или порох. Перед Ториэль стоял человек — да, взрослый и способный постоять за себя, но всё же — человек.
И всё равно, что-то в подкорке сознания Королевы твердило ей, чтобы она ни в коем случае не смотрела ему за спину. Ториэль трактовала эту мысль как страх увидеть за ним горки праха.
Ториэль коротко сглотнула, ощутив, что за время её молчания и от пережитого испуга у неё пересохло в горле. Человек стоял неподвижно, не спуская с неё любопытный, выжидающий взгляд ярких углей, всё ещё держа тарелку, словно протягивая её ей. Между ними было три метра. Он не мог поймать её, не шелохнувшись.
— Я.. б-благодарю. — наконец смогла выдавить из себя Королева, даже приняв попытку улыбнуться. Она вдруг почувствовала себя ужасно глупо.
— Пустяки. Хочу также попросить прощения. — человек потянулся к маске правой ладонью, спуская её с лица. Овальное лицо с гладким подбородком и щеками и почти бесцветными тонкими губами, похоже, отродясь не знало бритвы и щетины. Вокруг ровного носа были рассыпаны медные точки, особенно выделяющиеся на фоне бледноватой кожи. На вид человек казался вполне себе молодым парнем, почти мальчиком... но что-то неуловимо-старческое скользило в его чертах.
— З-за что?! — у Королевы не вышло сдержать искреннее ошеломление, и только сейчас до Ториэль начало доходить, что в сложившейся ситуации было неправильным.
Обычно это она пугала детей своим необычным появлением.
Родители некоторых из них рассказывали своим детям дурацкие сказки о чудовищах, таящихся в пещерах или во тьме, и когда Ториэль представала перед ними впервые, вот точно так же неожиданно, как и стоящий перед ней юноша — первой их эмоцией был испуг и ступор, диктуемые страхом неизвестности и собственной беспомощности. И это ей приходилось успокаивать их, убеждая в своих намерениях.
— Я напугал вас, судя по всему. Уверяю вас, мадам, у меня не было подобного намерения, — он согнул правую ладонь, прижав её к торсу и наклонив торс, делая поклон. — Моё имя Николас. Охотник и авантюрист, к вашим услугам.
— Ториэль.. — представилась Королева, все ещё пребывая в небольшом шоке. Взяв «себя за рога», взялась за края платья, впервые за шестнадцать лет исполнив давно забытый книксен*поклон с приседанием, как знак приветствия или благодарности со стороны лиц женского пола, со всей грацией и плавностью, на которую была способна когда-то Королева Подземелья. — Хранительница Руин. Я.. я прошу прощения за тех, кто мог вам доставить неудобств. Простите их, они просто любопытны и..
— О, всё в порядке. Я никого не встретил, — голос Николаса был легким, Ториэль бы сказала — безмятежным. — Правда.
— Это.. это хорошая новость, — Ториэль улыбнулась в ответ, в глубине души прекрасно понимая, что её облегчение было связано не с тем, что стоящий перед ней человек остался невредим.
Она была рада, что невредимыми остались монстры, которым хватило ума убраться подальше.
* * *
«Не вреди ей.»
Выражение лица Охотника приняло слегка недоуменный вид, как только он ощутил мысль своего спутника — несмотря на смысловую сухость, которую можно было бы принять за указку, от чувств мужчины не угодила нотка едва скользнувшего порыва, который его спутник старался скрыть от него и, скорее всего, даже от себя самого.
Мольба.
«Я и не собирался.» — мужчина даже не врал — несмотря на внезапное появление и «необычный» вид существа перед ним (в принципе, на фоне живой кулинарной слизи и говорящего цветка, внешний вид «Ториэль» казался Охотнику уже даже обычным, если не привлекательным), он даже не испытал привычный порыв потянуться к оружию в момент самого столкновения, а это уже говорило о многом.
Привычки и здравый смысл должны были заставить его насторожиться, но Нерв Ока внутри его черепной коробки работал куда лучше и точнее. Чувство Осознания мира, которое простые люди называют «шестым чувством», не предупредило его о угрозе ни в момент попадания в Подземелье, ни перед столкновением с Ториэль, ни даже сейчас — когда она стоит напротив него, а ритм Отголосков её Намерения хаотично скачет от испуга, едва ли не животного ужаса к облегчению и настороженности.
Она его боялась — как и Цветок до неё.
Око не чувствовало внутри неё крови, по которому Отголосок обычно и слышен — вместо этого было ощущение, что сама «монстр» состоит целиком и полностью из этого Отголоска. Как Воля может существовать вне крови? Неужели они — Сородичи Древним?
Получается, всё это Подземелье — чей-то Сон.. или Кошмар?
«Она не даст тебе уйти.»
«Я тебя умоляю,» — Охотник скептично выгнул бровь, оглянув Ториэль. — «Она выглядит так, будто вот-вот рухнет в обморок. А я ведь ей даже улыбаюсь.»
Охотника посетила дурацкая мысль, что возможно в этом и дело. Давно ли он смотрел в зеркало? Кукла говорила, что во времена до него у них было зеркало, но Герман умудрился его разбитьВ Бладборне была вырезана механика, при которой персонаж мог подойти к зеркалу и поменять свою внешность. Учитывая редактор соулсов, функция могла бы быть полезной для тех, кто в первый раз решил освоить игру... но увы....
«Прекрати. Это не смешно.» — в мыслях спутника ощущались обида и раздражение. — «Ты недооцениваешь её РЕШИМОСТЬ защищать.»
«Решимость без Намерения не имеет смысла.»
На секунду эмоции в его голове утихли, точно аргумент Николаса сбил ребёнка — а он перестал сомневаться, что это ребёнок — с толку. А затем, разжевав в уме фразу, тот решил всё-таки спросить, с таким тоном, точно услышало глупость.
«..И что это должно означать?»
«У тебя не может быть Воли к Битве без причины сражаться. Кого она хочет защитить и от кого? Меня от монстров или монстров от меня?»
«Всех!» — Охотник был готов поклясться, что услышал голос в ушах. Он начал догадываться. — «Она хочет защитить всех, но не смогла и не сможет никого! Даже себя! Никогда не выходило защищать СЕБЯ!!»
Охотник промолчал.
«Уходи отсюда. Просто уйди. Для тебя это всё — игра, но она быстро тебе надоест. Ты видишь — один прямой твой взгляд и они трясутся или дохнут. Ты не испытаешь никакого азарта.»
«По твоему я здесь ради этого?» — многословие его спутника было слишком полезным, чтобы упускать этот шанс. Охотник чувствовал, что каждая фраза, каждое слово, которое оно роняет — как маленький черепок Знания Безумца.
«Вы ВСЕ здесь ради этого. Всегда были и будете. Вас приводит интерес — он же вас и ведёт. Если везёт, вы оставляете за собой лишь ложную надежду на лучшее. Если нет.. только горы праха.»
После этого голос замолк. Охотник ощутил, что после такого словесного потока в собственном сознании стало непривычно одиноко. Хотелось как-то утешить собеседника, который явно находился в не лучшем расположении духа последнее время, даже будучи мертвым.
Кто сказал, что люди находят покой в смерти? Иногда, настоящие мучения начинаются уже после неё.
«Дитя.. теперь я понимаю, почему ты спросила меня о том, воспринимаю ли я происходящее как «игру». Ты привыкла к мысли, что люди с подобным отношением выражают его в пренебрежении к последствиям своих действий. И скорее всего, это и заставило тебя так рано повзрослеть.»
Голос молчал.
«..Но я воспринимаю смысл Игры не как возможность творить всё что мне вздумается. Я воспринимаю это как возможность понять этот самый Смысл. Я делаю каждый свой шаг вдумчивым. Намеренным. Это роскошь, которую я могу себе позволить. Скажи, много ли людей до меня пытались это сделать?»
Голос молчал. Охотник расценил это как отрицательный ответ.
«Я не могу дать тебе слово, что не наврежу никому из тех, с кем столкнусь — это будет слишком смело даже для меня. Не из моей жажды крови, не из желания проверить, что произойдёт. А потому что я ответственен лишь за свои действия — но не за ситуацию, которая вокруг меня выстроится.»
«Тогда чем ты лучше остальных людей?»
«Ничем. Но судя по всему, я пока что единственный, кто смог поговорить с тобой об этом.»
Он замер в ожидании ответа, попутно переговариваясь с Ториэль, представившись и уверив ее в том, что никого не встретил на своём пути. Конечно, он немного приврал и не знал, поймает ли его когда-нибудь Хранительница на лжи, но, глядя на её состояние, решил, что ей пока лучше обойтись без лишних переживаний. Дитя молчало.
— Это.. это хорошая новость, — монстр улыбнулась, казалось, вежливо и в облегчении, но всё равно немного нервно. Николас подметил, что мимика лица была отнюдь не животная, раз он с легкостью читал её эмоции. Он поразился стараниями Демиурга, что придумал столь чудных созданий. — Я собиралась пройтись как раз к прорехе, проверить, не упал ли кто. А это взяла.. на всякий случай.
Николасу стало очевидно, что брала она кусочек пирога совсем не для того, чтобы накормить упавшего — видимо традиция приносить подношения на могилки относилась и к этим существам. Всё вставало на свои места. Это явно её дочь. Но скорее всего, не родная. Память о странном видении давала определенную трактовку контексту.
— Я сочту за честь составить вам компанию, мэм. Всё равно никуда не тороплюсь. — он приподнял шляпу, сняв её и спрятав в подкарман, стараясь выглядеть ещё более безобидным, чем он есть на деле. Это сработало. Женщина явно смутилась — во всяком случае, никогда ранее он не видел, чтобы румянец выступал поверх меха.
— Нет-нет-нет. Нет. — Она вздохнула. — Вы наверняка утомились с дороги, юноша. У меня как раз на кухне теплится вчерашний пирог с корицей и ирисками. Я буду крайне рада, если вы угоститесь и отдохнёте. — Она призадумалась, затем добавив с подозрением. — У вас же нет аллергии на корицу?
— Мэм, если честно, я даже не знаю, что это такое. — Он рассмеялся, понимая, что немного слукавил — где-то в подкорке памяти это слово теплилось. Может он и пробовал в прошлом, таком далеком, что оно сидит в не до конца восстановившейся памяти, ожидая своего момента. Вроде этого. — Возможно я никогда не пробовал.
— В самом деле? — она удивленно моргнула крупными, красными глазками, приподняв брови. Затем улыбнулась, уже улыбкой более тёплой. Почти материнской. — Тогда я тем более настаиваю побыть моим гостем. Заодно я отвечу на все твои вопросы, которые у тебя могли возникнуть. Идём. Прямо за деревом мой дом.
Она повела его за собой, разок оглянувшись, точно проверяя нужно ли ей взять его за руку, но он уже практически наступал ей на лапы, не отставая. Они прошли мимо черного дерева, под которым аккуратным ковром лежали те же красные листья, и он сразу увидел дом с двумя окнами и дверью посередине — всё тот же фиолетово-розовый кирпич.
«Ты сказал, что каждый "Намеренный шаг" — это роскошь, которую ты себе можешь позволить.»
Он подвис, решая добавить к этому мысль.
«Верно. Но Намерение не гарантирует тебе свободу от ошибок. Оно фокусирует твою Волю на нужном в конкретный момент. Заставляет тебя задаться вопросом, действительно ли то что ты делаешь — необходимо.»
«..Некоторые не могут этим задаться. Или верят, что другого способа нет. Ты в этом не раз убедишься. И я надеюсь, увидев это, останешься верным своему слову.»
Они были уже у порога, когда над его ухом отчетливо для него прозвучал шепот — он не был злым, не был полным ненависти или клокочущей ярости, а скорее напоминал клятву, которую кто-то мог доверить лишь лучшему другу.
«..Потому что если это окажется просто возвышенный трёп — твоя Игра будет Окончена.(1)»
* * *
Они вошли в тьму кухни, и Ториэль попыталась нащупать во тьме переключатель, справившись с этим не так легко, как обычно — ей казалось, что пальцы её не слушались, а проклятый переключатель решил съехать на другую стену. Она больше не боялась своего гостя, но, по объяснимым для себя причинам, всё ещё нервничала от самого факта присутствия.
Женщина понимала, что ей придётся рассказать всё. И, подсознательно, она тянула время как можно дольше.
— Ух ты. Здесь довольно мило. — Юноша осматривал просторную прихожую с почти таким интересом, словно давно не видел нормальных комнат. Затем его взгляд соскользнул на дощатый пол, и Ториэль успела подумать, что, к своему стыду, не подметала с позавчерашнего дня.
— Нет-нет, обувь не снимай! — запротестовала королева, видя как «Охотник», сев на корточки, начал справляться с ремнями, тут же мягко взялась за его плечо. — У меня нет для тебя сменной обуви, а ходить босиком я тебе не дам, молодой человек. У меня ноги хотя бы пушистые.
— Но тут так чисто... — юноша, казалось, выглядел смущенным, тем не менее вставая, благоразумно решив послушать хозяйку дома. — Признаться, я отвык от домашнего уюта.
— Почему? — женщина всё ещё улыбалась, ожидая что юноша снимет и пальто, но он лишь ограничился перчатками. В глубине сознания Ториэль расценила это весьма тревожным знаком. Если он не собирается возиться с ремнями и пряжками, чтобы отдохнуть — значит, не собирается здесь задерживаться. Стараясь сбежать от этих мыслей, она спросила, с небольшим сочувствием: — Неужели, ты так долго в дороге?
— Можно сказать и так, — он спрятал черные перчатки с золотыми, исписанными странной символикой рун пластинами куда-то под пальто. — К тому же, мой «дом» сложно назвать уютным, несмотря на все приложенные старания. Это скорее... Мастерская.
Ториэль собиралась задать ещё один вопрос, но затем вспомнила, что они стоят в проходе — что само по себе не есть признак хорошего гостеприимства.
— Тогда я прошу тебя чувствовать себя как дома, — свернув чуть вправо, она было хотела предложить ему отдохнуть в комнате, но затем запоздало поняла, что ни одна из трёх комнат ему не подойдёт.
Первая же комната была оборудована для детей — на этой кровати сама Ториэль бы уместилась, только сидя, и, скорее всего, было бы место для ещё одной сидящей Ториэль, не больше. Впервые в жизни она задалась вопросом, почему она никогда не предполагала, что в гору упадет кто-то взрослее маленького ребёнка.
Речи о том, чтобы разместить его в своей комнате, и быть не могло. И вовсе не потому что сама Ториэль не могла бы отдохнуть эту ночь на кресле в кухне. Хоть зная этого юношу всего лишь пару минут, она понимала, что он не согласится провести хотя бы минуту в спальне незнакомой женщины.
Третья комната — сплошь пустое помещение, которое она не успела обустроить. На случай, если детей окажется чуть больше, чем один. Она предполагала даже такой вариант, но не вариант с более взрослым и теперь не могла понять — почему?
— Я... — женщина застыла, судорожно размышляя, как ей теперь выкрутиться из дурацкого положения и повернуть как можно естественнее в другую сторону. Затем хлопнула себя по лбу, неубедительно рассмеявшись и развернувшись обратно.
— ..Точно, кухня в другой стороне. Ха-ха, вот же старая коза.. ты не мог бы подождать меня минутку?
— Конечно. — он кивнул, глянув ей чуть за спину. Королева проследила за его взглядом, поспешно и как можно более естественно выдав:
— О, это ход в подвал. Совсем ничего интересного! — она кивнула на полку рядом с лестничным бортиком, где было пару книг. — Если я не окликну тебя в течении пяти минут, можешь занять себя пока что, эм.. о, вот.
Она нащупала книгу из полки, с недоумением взглянув на бежевую надпись на коричневой простой обложке «Семьдесят семь видов улиток», на мгновение задавшись вопросом, действительно ли у неё нет ничего интереснее? Она настолько скучная?
— Возможно, на кухне будет что-то поинтереснее.. да, точно, у меня там столько книг, ты должен это увидеть! — она взяла Охотника за руку, положив ладонь на плечо, стараясь увести подальше. Юноша выглядел сбитым с толку, но по всей видимости решил, что старая коза сбрендила от одиночества и проявляет нездоровую прыть в попытках устроить гостя поудобнее.
— Послушайте, миссис Ториэль, вам не стоит так беспокоиться..
— Беспокоиться!? — Ториэль едва сдержала истеричность в голосе, выдавив наиболее правдоподобную улыбку («Дура, ты слишком стараешься..»), наконец добравшись до гостиной-столовой. — С чего ты решил, что я беспокоюсь, молодой человек? Я просто, э-э-э.. крайне счастлива поговорить хоть с кем-то!
— Ну.. я вижу, — юноша скользнул взглядом ниже, затем с небольшой улыбкой выдал. — Только вы вцепились в меня так, точно я вот-вот дам дёру.
— Из-звини. — Королева тут же разжала руки, отпустив плечо юноши — не то чтобы она могла сделать ему больно, но тем не менее. Габаритами он не сильно уступал самой Ториэль. — Ты пока располагайся на кресле, а я подогрею пирог. Ес-сли что, не стесняйся меня з-звать, окей?
Юноша кивнул, а Ториэль поспешно ретировалась в сторону кухни чуть выше. Её ладони слегка тряслись. Она оперлась об раковину, открыв воду и почерпнув воды, облила холодной водой своё лицо, закрыв лапами морду и выдохнув шумно, держась от того, чтобы не застонать от осознания того, что у неё ничего не выйдет. Ей придётся либо выпроводить этого юношу, либо..
Вариант после «либо» не рассматривался даже в уме, потому что Королева была Храброй. Храброй, а не дурой. Даже если Юноша окажется достаточно добр, чтобы не убить её в мгновение ока — почему то Ториэль прекрасно осознавала, что именно настолько быстро это произойдёт — она ничего не добьётся БИТВОЙ, кроме того, что выиграет Подземелью пару минут существования.
«Я должна ему всё рассказать. Должна. Я должна спасти их всех. Даже если мне придётся умолять..»
От этой мысли на глазах Королевы выступили слёзы, а в носу закололо. В определенном смысле, появилась и злость — не на этого конкретного человека, а на положение. Королеве было обидно за монстров. За людей. И больше всего — за их семью, что продолжает терять, даже когда у них почти ничего не осталось.
Но несмотря на чувство опасности, этот юноша отличался. Он не боялся её, а, кажется, прекрасно осознавал даже то, что это она его боится. При нём не было оружия. И он сам признался, что много странствует. Это дарило Ториэль надежду. Надежду на то, что, узнав правду о Подземелье и положении монстров, он найдёт в себе силы простить их. Нужно лишь только эту правду донести.
Вода шумела, раковина постепенно наполнялась водой из-за забитого мехом слива, но пустой взгляд Ториэль всё ещё был в её лапах.
«Я не могу. Слишком страшно. Слишком стыдно. Хотя бы денёк. Я должна задержать его хотя бы на денёк. За день я придумаю, как мне всё рассказать..»
Она отпустила свою мордочку, беспокойно начала копошиться в холодильнике, лихорадочно пытаясь найти паучий сидр — если удастся разговорить и хорошенько напоить его, возможно, он захочет переночевать сегодня. Ториэль даже согласна впустить его в свою комнату — Королева сегодня итак не сможет сомкнуть глаз.
Нашелся целый графин. Достав его, Ториэль развернулась, шагнув мимо крана, и едва не поскользнулась — воды набралось столько, что уже немного вылилось с края, и Ториэль пришлось поспешно закрутить вентиль обратно. Небольшим огненным шаром она выпарила воду, этот же шар используя, чтобы подогреть пирог в печи. Затем снова заглянула в холодильник, обнаружив искомое — пять варенных початков кукурузы. Не шибко что, но хоть что-то. Потом на третью полку сверху — паучьи пряники.
И снова холодильник — она решила взять и плитку шоколада. Всего одну. Почему-то у неё было чувство, что так будет правильнее.
* * *
«Что в том подвале?»
Голос молчал.
Внутри Николаса зажегся небольшой огонёк раздражения, который он поспешил побыстрее потушить. Не первый, не второй, и даже не десятый раз ему приходилось оказываться в ситуациях, где происходящие события, слова и даже поведение местных едва ли имели смысл, и приобретали его уже тогда, когда его путь уже подходил к завершению.
Он сидел на удобном кресле с кожаной обивкой, постукивая краями пальцев по подлокотнику и оглядывая кухню. Стол. Три стула. Николас задумался, почему не четыре. Хоть стол стоял и довольно близко к стене, места на четвертый хватало. Ториэль говорила, что ей давно не с кем было поговорить, значит гостей у неё не бывает. В камине справа от него горит пламя, жар которого Николас чувствовал лишь слегка. Между камином и креслом было десять сантиметров, и с нормальным огнём это было бы чревато подпалинами, а скорее всего — натуральным пожаром.
«Иди и узнай.»
Охотник скептично выгнул бровь, глядя на проем коридора. Мысль была очевидной, но именно потому он её и избегал. Он не собирался подрывать доверие Королевы раньше необходимого, собираясь дать ей шанс объяснится. Даже с риском быть обманутым — хоть в способности Королевы лгать, особенно в нынешнем состоянии, он сомневался.
«Знаешь что я уяснил за всю свою Охотничью карьеру?»
«Фазан сидит не в радуге?(2)»
Николас закатил глаза, прислушавшись краем уха к шуму воды из под крана.
«Это тоже. А узнал я вот что — Тайны никогда не раскрываются от тех, кто в них замешан. Знаешь, что нужно бывает делать?»
«Удиви меня.»
Он тихо встал, перед тем как направится к коридору, постояв у полки с книгами. Внимание привлекла книжка с синей обложкой, с руной Дельты. «Жители Подземелья» — прочитал Охотник ручной почерк на пришитом листке, за авторством некоего «М», искривленного нижней ножкой вверх, точно сапог шута. За соавторством числилась сама Ториэль. Охотник отложил книгу в подкарман, не собираясь читать её прямо сейчас. Она ему понадобится для прикрытия.
«Нужно бывает поискать вокруг.»
«..Я впервые вижу эту книгу. Можешь почитать?»
«Конечно. Как только осмотрюсь.»
Охотник уловил раздраженное ворчание, почувствовав легкое удовлетворение от небольшой «мсти», бесшумным шагом направившись в коридор. Оказавшись в гостиной, вновь глянул на лестницу, но быстро отмёл этот вариант, направившись в коридор впереди. Довольно длинный, схожий тоном со всем остальным домом («Хотя всё же светлее на тон.»), на полу был расстелен длинный узорчатый ковер. В коридоре было три двери, находящиеся на правой стене, и рядом с каждой дверью стояла либо тумбочка с растением на ней, либо просто ваза с.. камышем?
Он прошел до самого конца коридора, пока не упёрся в стенку. Две двери были пусты, и лишь на третьей висел листок с надписью «Комната на ремонте». Чуть левее было зеркало, и к своему интересу, Николас решил взглянуть на своё отражение, надеясь, что не запустил себя. Он знал, что щетина давно уже не растет на нем, но к волосам отсутствие роста не относилось.
Тем не менее, когда он взглянул на своё отражение, волосы начали интересовать его меньше всего. Собственное отражение уставилось на него недвижимо, но вместо привычного света желтых углей — на него смотрели алые точки. Помимо этого, Охотник начал видеть, что вокруг его плечей летает едва заметный черный смог и глянув на них вживую, он убедился, что это видно лишь в зеркале.
Такие метаморфозы обычно происходят при глотке Сгустка Крови Чудовищ, когда охотник вбирает в себя Отголосок черных чудовищ, чья предсмертная воля наполнена яростью. Настолько чистой, насколько может быть в принципе. Сам Охотник уже не нуждался в необходимости глотать такие таблетки — он мог направлять свою силу и ярость в нужные русла в десяток раз лучше. Только прямо сейчас, он не испытывал ни капли раздражения.
Черный Смог — это также признак порченного Присутствия. Фантома, застрявшего в Кошмаре.
«Что ты как призрака увидел? Это всего лишь Я.» =>
Собственное отражение оскалило улыбку, обнажив сокрытый частокол зубов, острее, чем они видны на первый взгляд. Кем бы не был его Попутчик ранее, в данный момент, его Присутствие отражалось скорее метафорическим образом, нежели буквальным. У Охотника не было понимания, почему Дитя выбрало его форму, нежели свою. Возможно она слишком сильно зависело именно от силы его Отголосков?
Охотник остался флегматичен.
«Э-э-э-эй, я что, со стеной разговариваю?» — отражение прижалось лицом к стеклу изнутри, точно в попытке выдавить. — «Я конечно понимаю, сталкиваться в отражении с фактом, что вместо головы у тебя тыква не очень приятно, но это же не повод игнорировать собеседника..»
— О, паразит вспомнил о манерах? — Охотник упер руки в бока, затем махнул ладонью, двинувшись обратно по коридору. Отражение последовало за ним, пока он не вышел за пределы зеркала. — Опыт общения с барышнями меня научил, что при характерном перепаде их настроений, мужчине лучше отмалчиваться.
«Ух ты, Шовисвинский акцент. С чего ты решил, что я — девушка?»
«Я не думаю, что ты девушка. Скорее страшно-вредная девочка.»
«...Сам ты «страшный».»
Охотник остановился у двери по середине, выдохнув. Не справившись с приступом любопытства, он попробовал открыть дверь — та легко поддалась, но спустя буквально две секунды, Николас закрыл дверь, убедившись, что это обычная спальня. Он двинулся к первой двери.
Открыв дверь, комнату осветил свет из коридора, и Николас с удивлением обнаружил, что это — детская. Прямо перед входом, в трёх шагах, находилась кровать для рёбенка лет не больше четырнадцати, а рядом с ней лежали игрушки и специальная корзинка для обуви. Чуть дальше стоял шкаф, очевидно для одежды, а сбоку от него полка с вещами — при ближайшем рассмотрении, это оказались игрушки.
Охотник начал подозревать что-то, но всё таки решил спросить:
— Это твоя комната? — он внимательно скользил взглядом по вещам, стараясь выцепить какую-нибудь необычную деталь, ожидая ответа.
«..Нет. С чего ты решил?»
Ответ ввел в ступор, и, тяжело выдохнув, Николас продолжил.
— Слушай, если не собираешься рассказывать мне, что да как, прошу тебя — хотя бы не ври мне. Ты же попросила меня не вредить ей, а, значит, тебе не всё равно! — Охотник старался говорить потише и без резкости. — Ты — её дочь. И ты человек. Верно?
«Это. Не. МОЯ. Комната.»
Свет в лампочке коротко мигнул, но Николас не обратил на это внимание, задумавшись над словами Попутчика. Возможно, он действительно поторопился с выводами, но было очевидно, что что-то из его предположений — истинно.
— Послушай, Ч...
«Нет, это ты меня послушай. Мы заключили пари и..»
Их обоих прервал шум. Что-то громыхнуло, и, если бы не каменное основание пола, скорее всего, их бы неплохо качнуло. Возникла мысль, что что-то произошло на кухне, но здравый смысл отмёл это предупреждение мгновенно — звук, очевидно, исходил из подвала.
«Мама...» — голос в голове ощущался не столько напуганным, сколько отчаявшимся от мысли происходящего чего-то конкретного.
Николас сорвался с места практически бегом, в два шага оказавшись в гостиной, а на третий перескочив перила лестницы и приземлившись в подвал — тот же розово-фиолетовый кирпич и кишка, ведущая на добрых тридцать метров вперёд. Охотник устремился по ней, замечая во тьме поворот вправо, но самое странное — у самого поворота он увидел огонёк лужицы Посланников. Он подхватил предмет, не тормозя.
В руке оказался небольшой пластиковый нож синего цвета.
* * *
Ториэль часто и шумно дышала, стараясь выровнять своё дыхание после атаки, с нарастающим беспокойством глядя на то, как над дверью выхода из Руин образовалась лишь небольшая выемка диаметром и глубиной максимум в метр. У двери лежали крошки камней, расколотых на неровные и опаленные куски. Королева с отчаянием осознала, что её задумка не удалась.
Ей не удастся завалить ход из Руин.
Когда она вернулась на кухню, её ноги едва не подкосились от того, что она не нашла человека на месте. Опасения чуть не свели рассудок с ума, и, едва ли не бросив набранную снедь, она пулей вылетела из кухни в гостиную, уже там услышав тихие шаги Юноши. В тот момент стоило окликнуть его или, хотя бы, дождаться, когда он нагуляется и вернется на кухню сам.
Но паранойя Королевы подсказала ей совсем другой порядок действий — то что это идеальный момент, чтобы подстраховаться. Что, если завалить дверь камнями, его можно будет задержать дольше, чем на день. Она смогла бы объяснить ему всё лучше, научить справляться с монстрами не через БИТВУ и..
..Ториэль старалась не думать о том, что в глубине души делает это совсем по другой причине.
Она вложила максимум сил в один огненный шар, чтобы это превратилось в
физический удар — тяжелая атака, которая могла бы сильно искалечить ударной волной саму Ториэль, если бы она не стояла в середине комнаты. Грохот был страшным — настолько, что разболелись чувствительные уши самой Королевы.
Она сразу поняла, что привлекла внимание.
— Давай же, давай, ещё один раз... — она вновь сфокусировалась, создавая огненный шар и начав ускоренно вливать в него энергию.
— Вы в порядке?
Душа Ториэль, по ощущениям, рухнула куда-то вниз, истлев вместе с огненным шаром, не успевшим набрать и половины силы. С момента взрыва прошло жалких семь секунд, но человеку хватило этого времени.
Она не решилась повернуться, судорожно кусая губу и стараясь придумать, как ей оправдать всё это. В горле в который раз пересохло, а язык стал ватным. В помещении установилась гробовая тишина. От выемки на потолке исходил парок, не оставляющий и шанса того, что этого не заметят.
— ..Я услышал шум, и сперва подумал, что на кухне что-то случилось. Что это за дверь? Почему вы стреляли в потолок?
Юноша звучал искренне-обеспокоенным, хоть и, судя по ощущениям, не решался подойти к ней. Ториэль выдохнула, зажмурилась на мгновение — повернулась. Он стоял у входа к помещению, выглядя изумленным. Краем глаз он следил за обстановкой, но в основном его внимание сфокусировалось на ней. Сама Королева заметила, что в руках он держит нечто ей знакомое.
Игрушечный нож. Игрушка той милой восьмилетней девочки в платье, которую Ториэль встретила в Подземелье совсем первой, десять лет назад. Она потеряла этот нож, но совсем не помнила где именно, и тогда Ториэль предположила, что она забыла его во дворе и скорее всего, его забрал один из фроггитов. Воспоминания о курносой девочки с темным как шоколад кожей и большими глазками с цветом ореха больно поцарапала душу Ториэль. Нижняя губа предательски дёрнулась.
— Это? — он заметил её взгляд, глянув коротко на нож. — Я нашел эту игрушку в детской комнате. Простите мне моё любопытство, но.. у вас есть дети?
— Были. — хрипло проговорила Королева, почувствовав, как ноги перестали её держать. Чувство досады и обиды перемешалось с тупой апатией, причины которой Королева не могла постичь. Это не было отчаянием.
Человек шагнул вперёд, уверенно, придерживая пластиковый нож одной рукой. Королева не обратила внимание — перед её глазами проносились лица её детей. Всех. Родного сына и дочь. Их потеря. Затем, точно калейдоскоп, лица остальных шести детей, приходящих, проводящих с ней какое-то время, чтобы затем неизбежно уйти. У большинства из них были причины вернуться — дома их ждали собственные матери. Как бы сама Королева не старалась, она не могла стать им настоящей матерью.
Оставался всего один шаг, и Ториэль вдруг поняла причину своих чувств — то была не апатия, а долгожданное облегчение. Её мучения, так или иначе, закончатся сегодня. Она не смогла защитить семью малую — так с чего ей было думать, что с семьёй большей — народом — у неё что-то выйдет? Она сама ушла от мужа, её Короля, лишь бы не участвовать в том, что она считала неправильным.
Тьма накрыла её, каким-то образом загустев даже в помещении без света. Угасающее сознание заставило Ториэль поднять взгляд, выискивая лицо человека. Спокойное, почти безэмоциональное, но что-то явно читалось в угольках глаз. Собственный голос показался отдаленным, чужим:
— Прошу тебя.. не вреди им.. они..
Мы ни в чем не виноваты..
* * *
Снег мерно скрипел под тапками, нарушая привычную тишину леса Снежграда, оставляя за монстром вереницу следов на протоптанной тропинке, покрытой тонким слоем свежевыпавшего белого ковра. Снежинки падали на черепушку, делая Сансу вид гладкой горки, и монстр поспешил стряхнуть её с себя перчаткой. Санс не был против возможности приобрести стильную прическу, но обледеневшая корка имела свойства таять и стекать холодной водой за шиворот, что само по себе — крайне неприятно, даже для существа без кожи.
Его путь лежал к дверям в Руины, хотя в данный момент он сам был бы не прочь полежать. Но несмотря на большое разочарование Санса, спать бесконечно не представлялось возможным не только из-за обязанностей патрульного, но и чисто физиологически, из-за чего в моменты между сном, обязанностями и временем с Папайрусом, в праздную, но гармоничную жизнь скелетона закрадывались моменты свободного времени.
Иными словами, нефиг делать. А от того — скучно.
Конечно, он мог придумать чем себя занять. Попрактиковать свои тук-тук шутки, например. Но всякая шутка смешнее с благодарной публикой, и о чудо! — единственная благодарная публика на всё Подземелье являлась в лице женщины за дверью Руин. Королевы.
По первое время Санс думал, что его каламбуры смешат королеву за неимением у той альтернативы, но спустя следующие визиты и шутки в ответ, он понял — это всё таки схожесть в чувстве юмора.
— Вот например: тук-тук?
* кто там?
— Перебивающая корова.
* ..перебивающая ко..
— МУУУ!
Он аккуратно переступил через поваленную ветвь, перебирая в уме свежесочиненные шутки, издалека уже видя дверь в Руины. Конечно, ему придётся какое-то время ждать Королеву — возможно даже, он не дождётся её сегодня, но разве ему есть, куда торопиться?
Ждать пришлось недолго. Даже отсутствие глаз не помешало ему уловить то, что дверь сперва дёрнулась, а затем — неспешно начала отворяться. Санс, знающий по опыту, что дверь отворяется лишь в одном случае, ленивым коротким путем нырнул влево, затаился в тени дерева, ожидая возможности поприветствовать пранком очередного ребёнка.
У него едва не отвалилась челюсть — скорее метафорично, нежели буквально, ибо весь череп был однородным, точно неумелая попытка скульптора вырезать череп на мраморе. Из двери показалась рослая фигура в черном, практически вдвое, а то и втрое выше самого монстра. Издалека и с ограниченным обзором не выходило определить, во что фигура облачена с ног до головы, но это определенно был человек.
Взрослый человек.
Закрыв за собой тяжелую каменную плиту, точно калитку от забора, он спокойным шагом двинулся вперёд, и Санс сделал аккуратный отшаг назад, прячась за деревом. Вихрь мыслей закружился в голове, отбиваясь от стенок черепушки точно шарик пинболла. Взрослый человек. Это не хорошо. Это очень и очень плохо.
Сразу же Санс задумался о том, что с Королевой. Выпустила ли она его из Руин добровольно или тот проделал себе путь через прах? Санс хотел потешить себя надеждой на лучшее, но внутренне приготовился к худшему исходу. Санс верил в доброту и благоразумие Королевы, понимал её стремление защищать упавших детей. Но этот человек попросту не выглядел невинным.
Человек прошел мимо, и Санс бесшумным призраком последовал за ним, держась в пяти шагах. Черное пальто, видавшее виды, странная треугольная шляпа, и затылок с рыжими волосами, яркими, как баскетбольный мячик Папайруса. Мысль о том, что его брат, до этого никогда не сталкивавшийся с человеком, перейдет дорогу этому, заставила глазницы потемнеть.
Но Санс был проницательным монстром. И неспешным на суждение, ведь сам имел скелеты в шкафу. Те, кто знали его лишь по первому впечатлению, находили его либо забавным и обаятельным парнем, либо мешком костей с испорченным чувством юмора. Он был и тем, и тем — и даже чуть больше.
«*«не суди книгу по обложке», да? давай-ка посмотрим на содержание.»
Николас: УР 550 ОЗ 2000/2000
Санс сбился на шаг, осмысливая вставшие перед глазами цифры. Если до этого у него была надежда, что Королева может быть жива — теперь он понимал, что встречу с таким чудовищем, невозможно пережить, какие бы слова ты не подобрал.
Человек, точно ощутив взгляд, остановился, собираясь, было, повернуть голову. Санс перенесся коротким путем за ближайшее дерево, в последний момент, едва уловив боковой блик желтых углей. Человек постоял пару мгновений, пока наконец не додумался посмотреть вниз, замечая отличающиеся следы на снегу. Достаточно, чтобы понять, что за тобой что-то идёт. В какой-то мере, Санс всё таки пранканул человека.
Но, словно не отнесясь к этому с какой-либо настороженностью, человек развернулся и пошел дальше в сторону мостика. Санс пошёл за ним. Несмотря на их с братом просчёт в попытке установить перегородку (Папайрус понятия не имел, как её сделать, Сансу было просто плевать.), сейчас этот мостик мог сослужить прекрасную службу. Если получится, он скинет это существо в ямку, прямо на частокол костей. Атаки скелета отличались от атак всех остальных монстров.
Конечно, он дал клятву Королеве, что будет присматривать за упавшими людьми. Но уговор касался беззащитных людей. При этом человеке не было оружия, но Уровень Резни говорил куда больше. Во всём Подземелье не найдётся столько монстров, чтобы набрать такой показатель.
«*вы даже друг с другом неспособны ужиться. прости, приятель, но тут твоя дорожка окончена.»
Под тапочком хрустнула тонкая часть ветви, которую ранее Санс перешагнул. Человек в пяти шагах от него вновь замер, и скелет замер тоже, готовясь вновь переместиться — он не рискнёт атаковать его без преимущества. Но вопреки ожиданиям, человек не обернулся. Он даже не пошел вперед.
Он начал идти задом наперёд.
Огонек в глазницах погас на мгновение, точно скелет моргнул от абсурдности происходящего, и лишь в последний момент монстр сообразил тихо отшагнуть, не дав тяжелому сапогу наступить на его розовый тапочек. Человек встал на коряге, наклонив голову вниз — и пару раз тяжело притопнул ногой, доламывая ветку полностью.
Стало очевидно, что человек над ним издевается. Улыбка скелета стала шире, глазницы потемнели. Всё равно он достаточно близко.
*а ты, как я погляжу, люб..
Скелет не успел договорить, заметив как по руке человека что-то соскользнуло — и совсем не впечатляюще упало в снег, зарывшись почти полностью, замигало маленьким огоньком. Но отвлекло скелета не это.
А широкая горизонтальная алая дуга и две точки, мигнувшие на мгновение перед глазами.
Небольшой взрыв огня в радиусе метра не заставил человека даже шелохнуться — пальто, выдерживавшее пламя тварей куда внушительнее не получило даже подпалин. Чего нельзя было сказать о монстре, которого откинуло небольшой взрывной волной, опалив череп и куртку.
Человек не услышал даже стона — лишь сухой рассыпчатый шорох.
Единственный раз в жизни, Санс решил не быть пассивным. И поплатился за это.
1) "Game Over".
2) Способ запомнить цвета радуги: "Каждый охотник желает знать, где сидит фазан". Первые буквы слова отсылают к цветам.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу