Сказки Шута и Короля. Игра первая (Заколдованная Страна) (джен)

Заколдованная Страна озарилась первыми лучами солнца, природа вновь очнулась от глубокого сна, начиная новый день.

Вообще, если отрешиться от ситуации и поглядеть вокруг, то место это было довольно интересным. Поначалу казалось, леса тут дикие и неприступные, но судя по этой избе, где заночевал Михаил, всё было несколько иначе. Скорее всего, если побродить ещё немного, непременно наткнёшься на поселение. Просто не было такого ощущения, что эта страна — глушь. Но Миша пока этого не знал.

Он, всё ещё спящий, что-то тихо пробормотал и, кажется, был не очень доволен светом, что лился из небольшого окошка и бил прямо в лицо. Парень прищурился, перекатился на правый бок и…

— Твою ж ма-а-ать, — протянул он, лежа на полу, куда только что грохнулся с таким звуком, будто обронили связку дров. — Опять? Когда я уже подрыхну нормально? А ещё говорят, что на том свете выспимся, хер там было… — ухмыльнулся своей шутке и вдруг осознал: — Я всё ещё здесь. Когда же это кончится?

Михаил надеялся проснуться у себя дома. Ну приснился сон в стиле фэнтези, так что ж — в первый раз, что ли?

Если ему что-то снилось, то непременно яркое, насыщенное, увлекательное, и это ему нравилось. Будь то приключение или кошмар — неважно — это всегда интересно. Но этот сон изрядно затянулся.

За спиной тихо скрипнула дверь, но Миша уже до этого понял, кто к нему наведался, поскольку звон бубенцов на колпаке Шута невозможно было не услышать.

— Ну? — спросил парень, поднявшись. — И зачем опять припёрлись?

Он потирал ушибленный бок и раздражённо таращился на чудаковатую парочку.

Король церемонно откинул мантию так, как будто хотел показать, кто тут хозяин, а лилипут, как всегда, вился позади него.

— Мы тебе укажем путь, — объяснил правитель. — Ты должен… — он осёкся, вдруг вспомнив слова Шута об упрямстве гостя, и поправил себя: — Тебе лучше пойти к мосту, если не хочешь столкнуться с настоящим кошмаром. А как мост перейдёшь, тебе откроются новые места, там тебе понравится.

— Понравится, понравится, — закивал, криво ухмыляясь, Шут и снова спрятался за спиной Короля, когда Миша одарил его тяжёлым взглядом. — Не свирепствуй, Миша, не упрямствуй. Всё пойдёт так, как должно.

— Не, ну по сути всегда всё должно идти, как идёт, — изрёк Миша с задумчивым видом и, сонно моргая, зевнул, а потом добавил, глядя уже на Короля: — Но в том-то и дело, что у меня никогда не было так, как должно, так что… идите на хер.

Шут залился громким смехом, восторженно аплодируя ответу парня, который всё пытался не потерять своих штанов.

Он что-то бубнил, рассматривал свою одежду и думал, как это ему закрепить шорты, которые ну слишком уж болтались на значительно похудевших бёдрах.

Король громко топнул ногой, так, что за окном раздался раскат грома. Миша обернулся на него, а Шут почти лёг у ног правителя, всё равно при этом ехидно усмехаясь.

— Херасе у тебя шутки, — мотнул головой парень, затянувший шорты на талии небольшим узлом. — Ну ты это, давай без приколов, я мужик нервный. Говори, что там у тебя за мостом, и я пошёл.

Король кивнул, тут же расплываясь в добродушной улыбке, и отодвинул мешающегося под ногами Шута. Он прошел чуть вперёд и церемонно провозгласил:

— Ничего не бойся, Миша. Просто иди дальше. Туда, куда клубок укатился.

Конечно, парень подозрительно покосился на ряженого, покачал головой, бормоча: «Театралы, блять», обошёл хихикающего Шута и выглянул из домика.

Нить так и лежала на тропинке, огибая дом. Мише стало любопытно, куда же всё-таки заведёт его клубок. Он вернулся в дом и, подавляя желание съесть все молодильные яблоки, снова распихал их по карманам.

Король и Шут, до его появления начавшие было о чём-то шептаться, резко замолчали и уставились на парня.

— Что? — он бросил на них недовольный взгляд и объяснил: — А что добру пропадать? Пригодятся… О! Кремушки надо не забыть!

В набедренные карманы он положил белые камушки, немного соломы, которая валялась на полу, размётанная ветром, свечи, на всякий случай взял керосиновую лампу, прикурил от тлеющих углей в печи сигарету и побрёл по тропинке за клубком, который уже наверняка укатился далеко.

Миша злился из-за сильнейшего ощущения голода. Он шёл через густой лес и думал, как быть дальше, где взять еды и ещё было бы замечательно сменить одежду — передвигаться в постоянно спадающих шортах ужасно неудобно, а узел всё время норовил развязаться. Да и неизвестно, какие тут обычаи, в Заколдованной-то Стране, в которой каким-то необъяснимым образом он попал в одну из песен своей группы сегодня ночью. Но Мише даже в голову не приходило, что ночные гости явились во двор заброшенного домика прямиком из песни его группы — стена, удерживающая часть воспоминаний прежней жизни, скрыла от него и сюжеты песен, потому Миха продолжал размышлять о своём внешнем виде и возможной на него реакции местных обитателей.

Может, увидят жители деревень парня, шагающего по дороге в футболке с изображением Сида Вишеса, огромных шортах чуть ниже колена с множеством карманов и кедах, да и бросятся на него с факелами да вилами наперевес.

Невольно Михаил вернулся в своих мыслях к теням, что гуляли во дворе дома сегодня ночью, и подумал:

«Чушь какая-то».

Он ещё не до конца верил, что увиденное ночью было взаправду.

Мог ведь какой-то злой шутник поймать волка и пробить ему ухо? Мог, конечно.

«И почему я решил, что он говорящий?» — удивился сам себе парень и продолжил искать логичные причины появления странных теней.

Могла ведь птица сесть на собаку и расправить крылья? Могла. А котоконь? Ну, допустим, это была большая дикая кошка… Хм. С копытами. Ну подумаешь, конь трахнул кошку — вот плод их страсти и разгуливает по дворам домов.

«Конь трахнул кошку. Тогда пиздец кошке. О ней я подумаю потом… А зайцелис? — вдруг вспомнил Миша, не замечая, как сходит с дорожки и начинает двигаться совершенно по другой тропинке, углубляясь в чащу леса. — Если это заяц, то у него сильно большое тело и офигенно длинный хвост. Может это сон был? Шут его знает, что это за херня… Шут… — мысленно повторил он и хищно улыбнулся. — Шут знает. Шут, сука, всё знает! Надо будет его расспросить. А если заартачится — повешу его на гвоздь за куртку, как Буратину — живо всё расскажет».

Вдруг послышался топот ног откуда-то слева.

Парень обернулся и увидел странное существо, передвигающееся на двух ногах, совсем как человек.

Его было легко принять за человека, но его заостренные неровные уши и смешное лицо, с маленькими глазками, носом картошкой с большими ноздрями и безгубым ртом навевали мысли о том, что это какой-то сказочный персонаж.

Миша моргнул раз, другой, но существо никуда не исчезло. Оно пробежало мимо и затерялось в гуще деревьев. Надеясь, что этот странный парень подскажет, как выбраться из леса, Миша помчался за ним.

«Эльф что ли? Да нет, слишком стрёмный, — подумал он, снова обратив внимание на острые уши, белеющие по бокам затылка. — Тьфу, да какой, нахер, эльф! Просто урод какой-то!».

— Эй, стой! — крикнул он, нагоняя беглеца. — Да подожди же ты... Ты кто вообще?!

— Ты сам сначала представься! — крикнуло существо и начало петлять меж деревьев.

— Ещё я всяким урюкам не представлялся, — проворчал Миша, приближаясь к странному существу.

Стрёмный эльф остановился на секунду, затем встрепенулся и с удвоенной скоростью помчался по лесу.

— Михаил, — крикнул парень, пытаясь не сбивать дыхание. — Меня зовут Михаил Горшенёв!

Урод обернулся, продолжая бежать не глядя вперёд, всмотрелся в лицо Михаила и его маленькие глазки ошарашенно расширились. Он на бегу врезался в дерево и сполз с него на землю.

Миша, наконец, настиг его, приподнял за рубашку вверх и внимательно осмотрел. Просто несимпатичный человек. Разве что пресловутые уши — удлинённые и заостренные, как у эльфа. К тому же кусок левого уха кто-то отгрыз…

— А я Грымр, — прокряхтело существо. — Ты как попал сюда, господин? Что здесь делаешь?

«Здесь психушка неподалёку? — задумался Миша. — Ни одного нормального человека не встретил за последние сутки!»

— Какой-то грёбаный мост ищу, — не стал вдаваться в подробности своего попадания в Заколдованную Страну «господин», — хер знает зачем. Мне Король с Шутом сказали, что мне там… Понравится. И я пошёл за идиотским клубком, который, якобы должен меня привести к мосту…

«Господи, какую же хуйню я несу! Король с Шутом сказали! Сам себя слышать не хочу! — досадливо поморщился Миша, и тут он заметил, что за одежда на существе. — Хм, а это мне подходит… И рост у нас один…».

— Тебе там обязательно понравится, господин, — заюлил уродец, — обязательно!

— Тогда раздевайся, — ощерился в беззубой улыбке парень. — Давай, давай, скидывай штанцы!

Существо испуганно взглянуло на «господина» и начало дрожащими руками расстёгивать чёрные кожаные штаны.

Миша быстро стащил с себя шорты и футболку и стал подгонять испуганного до полуобморочного состояния уродца:

— Да шевелись ты, мне холодно!

— Господин… — проблеяло существо, — может, не надо?

— Надо, Федя, надо! — нетерпеливо топтался на месте Миша. — И рубашку снимай!

— Я Грымр! — уточнил урод, и вдруг заплакал: — В деревне есть красивые девушки, которые будут готовы на всё ради вас. Зачем я вам?

— Мне не идут платья! — прорычал парень, и насильно вытряхнул из одежды странного эльфа. Он принялся натягивать на себя штаны и вдруг понял, чего так испугался эльф. Михаил остановился и удивлённо посмотрел на него: — Ты долбоёб, что ли?

Существо неуверенно кивнуло, а Миша чуть не упал на землю, громко расхохотавшись:

— Ой деби-и-ил! — смеялся он, держась за живот. — Ой дура-а-ак! Да мне просто нужна твоя одежда! — объяснил он и добавил: — И сумка тоже пригодится.

Урод страшно обрадовался. Он отдал Мише свою чёрную рубашку без пуговиц, холщовую сумку и, низко кланяясь на каждом шагу, скрылся среди деревьев.

— А как к мосту-то пройти? — крикнул ему Миша. — Я ж нитку с клубком потерял…

Но стремительно удалявшийся Грымр ему ничего не ответил.

Тяжело вздохнув, Михаил надел рубашку, заправил её за пояс штанов, свою одежду он положил в сумку вместе с яблоками, свечами и прочим добром, и отправился искать дорогу к мосту.

Нить от клубка он обнаружил нескоро. Сначала, мучаясь от боли в пустом желудке, он нашёл заячью нору. Там сидела зайчиха с выводком маленьких пушистых зайчат.

Миша облизнулся, погладил ближайшего зайчонка и сказал:

— Сожрать бы тебя, ушастый. Да жалко, маленький ещё.

И парень пошёл куда глаза глядят. Он весь день ходил по лесу, то и дело объедая кусты с лесными ягодами и с опасением срывая яблоки с попадающихся ему на пути деревьев. Он не хотел стать совсем мальчишкой или, наоборот, стариком с бородой до земли. Чего он всегда боялся — так это немощной старости.

«И быть погребённым заживо», — мысленно добавил он и осторожно откусил от яблока.

К его великому счастью, оно оказалось совершенно обычным: парень подошёл к ручью, текущему через весь лес и посмотрел в отражение: те же тёмные волосы, довольный рот без четырёх верхних зубов, молодая кожа. Миша обрадовался, умылся и взъерошил волосы влажными руками, убрав их со лба. Затем он вдоволь напился воды и отправился дальше.

К вечеру он вышел на лесную прогалину, где стояла высокая изба.

Ну, не совсем вышел… Выбежал. На пути ему попалась какая-то жирная птица, похожая на курицу, но гораздо крупнее. Летать она не умела, а бегала медленно и неловко. Парень сглотнул обильно выделяющуюся слюну и бросился за ней в погоню. Зачем побежал? Убивать и потрошить птиц Миша не умел, но голод гнал мужчину за добычей.

Птица его и вывела прямо к крыльцу двухэтажной таверны, из которой доносились громкие мужские голоса.

Михаил споткнулся о замешкавшуюся разжиревшую курицу и растянулся на тропинке. Только сейчас он заметил бегущую под горку по дорожке нить его клубочка. Он поднял голову и увидел вывеску на избушке.

— Таверна «Разбойничья», — прочитал он и почесал затылок. — Вот кретины. Если власти наткнутся на эту вывеску — повяжут всех без разбору и отправят в тюрьму.

Он и сам не заметил, что начал думать, как местный житель.

Курица, громко крича, убежала прочь. Миша проводил взглядом её толстый аппетитный зад, сглотнул и взглянул на нить. Потом он вновь посмотрел на таверну, махнул рукой и поднялся на крыльцо.

За дверью слышался громкий смех, нецензурная брань и нестройное пение нескольких голосов.

Парень вошёл в плохо освещённое помещение и огляделся. У одной стены находилась стойка, за которой топтался хозяин таверны и грязной тряпкой тщательно протирал кружки, рядом со стойкой была дверь, откуда тянулся запах жареного мяса, к противоположной стене притулилась лестница, ведущая наверх, а всё остальное место занимали столы и лавки.

За одним из таких столов расположилась компания мужчин — они-то и шумели на всю округу. Возле их стола стояла огромная бочка, откуда они наливали в свои кружки выпивку. К ним подходили другие посетители и пристраивались на лавки, желая на халяву поживиться напитками и едой.

«Разбойники удачное дело празднуют», — понял Миша.

Дверь возле стойки открылась и в проёме показалась удивительно красивая молодая женщина со светлой толстой косой до самой поясницы и бездонными ярко-голубыми глазами. Она несла к столу разбойников блюдо с исходящей паром жареной птицей.

Миша встал как вкопанный, засмотревшись на блондинку и тут же перевёл взгляд на блюдо с аппетитной птицей с хрустящей золотистой корочкой.

«Вот это точно чудо-чудное, диво-дивное», — подумал он, ещё не решив, что для него на данный момент является более чудесным — красавица или еда.

Женщина сверху вниз мимолетно скользнула взглядом по кареглазому молодому человеку с тёмными взъерошенными волосами, который стоял перед ней в распахнутой на груди чёрной рубашке, мягко улыбнулась пухлогубым ртом и, игриво ему подмигнув, прошла мимо. Поставив на стол блюдо, она двинулась обратно.

Михаил так и стоял, разинув рот, и во все глаза таращился на красавицу.

Она быстро взглянула на стойку — хозяин скрылся под ней, звеня бутылками на нижних полках — и, погладив гладкую щёку парня, ласково сказала:

— Оставайся у нас на ночь, красавчик, — она прикусила пухленькую нижнюю губку и тихо добавила, снова подмигнув: — Я тебя… Спать уложу. — И скрылась за кухонной дверью.

Миша удивлённо поглядел ей вслед, оценил выдающиеся округлости её ладной фигурки, которую не мог скрыть даже широкий сарафан, и дал себе слово сделать всё, чтобы остаться в этой таверне на ночлег.

Тем временем, его несчастный желудок уже был готов отрастить себе руки, вылезти и задушить своего хозяина за то, что второй день бросает в него ягодки да яблоки, от которых толку — дырка от бублика.

«М-м-м, бу-ублики-и-и…» — мысленно протянул парень, представив горячую аппетитную выпечку и чуть не потерял сознание от очередного приступа колючей боли в желудке.

Он подошёл к столу, за которым сидели разбойники, и устроился на свободном месте. Только он взял с блюда жареную птичью ножку, как один из разбойников с повязкой на глазу, окинул его злым взглядом единственного ока и прогремел:

— Ты кто такой и откуда будешь?

Миша жадно откусил кусок от жареной ножки и с набитым ртом, роняя на стол кусочки мяса из-за отсутствия зубов, сказал:

— Меня Мишей звать. Я… Я издалека, — он немного подумал и в ультимативной форме добавил: — Я с вами посижу, перекушу, выпью и дальше пойду.

— Да как бы не так, доходяга! — рявкнул бородатый мощный разбойник.

Миша подавился от такой грубости и приподнялся:

— Доходяга?! Да ты совсем охуел?! Щас в морду дам!

Разбойники загоготали:

— «В морду дам»!

— Ой, клоун какой, не могу, умора!

— Вы только поглядите на этого здоровяка! — расхохотался бородач.

Миша встал в полный рост:

— Нет, я спрашиваю, ты совсем охуел или так, слегка?

— Да мы тебе сейчас ребра пальцами пересчитаем — ты и сломаешься!

Парень окинул тяжёлым взглядом самого говорливого — к слову, самого крупного — и пообещал:

— Заткнись, а то я тебе голову откушу, урод.

— Да я тебя на кусочки порву!!! — заревел бородатый верзила и бросился на парня, отшвырнув в сторону стол.

— И полюбуешься на обрывки одним глазом! — сообщил Миша и изо всех сил вмазал кулаком по бородатой харе.

Один разбойник был временно обезврежен — осталось ещё четверо. Мужчины окружили его и медленно сужали свободное вокруг него пространство. Михаил взглянул на одноглазого. Тот держал в руке нож. Обстановка стремительно накалялась.

— А ты, видать, уже кого-то вроде меня на кусочки порвал, — сказал парень.

— Чего?! — опешил одноглазый.

— Ну, глаза-то у тебя уже нет, — ощерился Миша в беззубой улыбке и выбил из его руки нож.

— Послушай, гоблин, ты слишком много болтаешь! — крикнул одноглазый.

— Молись своим богам! — оскалился другой разбойник.

Ошарашенно глядя на мужиков, молодой человек попятился к стене:

— Гоблин?! — возмутился он. — Вы чё?! Я…

Твои слова ненужный хлам!

Мы будем лучше пить и есть!

Твоя одежда сразу нам,

Сказала нам, кто ты есть!

Нам, кто ты есть!

Разбойники накинулись на Мишу, схватили его за руки-ноги, и куда-то понесли.

— Куда вы меня тащите, уроды?! — дёргался в их крепких руках парень.

— Не беспокойся, тебе отрежут голову, а потом отпустят, — зубоскало улыбнулся одноглазый.

— Пидарасы! Куда вы меня та… — молодой человек оборвал фразу, не договорив, потому что его целиком запихнули в бочку с каким-то крепким алкоголем.

Сюда явился гоблин сам!

И будет чем заняться нам!

Он не зря проделал путь,

В бочке с брагой ему тонуть!

Каждый раз, когда Миша выныривал, его запихивали обратно, громко хохоча. В один из таких моментов, вынырнув, парень заметил перепуганное личико прекрасной блондинки. Она глядела на происходящее широко раскрытыми глазами и зажав узенькой ладошкой рот.

Разбойники продолжали пить и есть, и не позволяли Михаилу выбраться из бочки, стуча по его макушке длинной палкой, но парень не сдавался и периодически, в попытках выбраться, успевал кого-нибудь угостить мощным ударом под дых или в лицо.

— Что это здесь творится?! — пророкотал вернувшийся со двора хозяин таверны. В этой заварушке Миша даже не заметил, что он выходил. — Ну-ка, отпустите парня!

Но помощь этому парню уже была не нужна. В очередной раз, когда палка опускалась к его голове, он вырвался из цепких рук одного из разбойников и схватил палку на лету. Высунулся из бочки, икнул и сломал палку пополам. Затем выскочил наружу одним прыжком и сломал куски палки ещё раз, на этот раз об колено.

— Мужики, шо ж вы натворили-то, — покачал он головой и попросил: — Угадайте, где сейчас окажутся куски этой палки?

Парень прошёлся по таверне, оставляя за собой стекающие с него ручьями лужи браги, ожидая ответа от удивлённых разбойников, но не дождался.

— Кто к нам с мечом!.. То есть с палкой придёт!.. Тот с ней и уйдёт! — торжественно объявил он пьяным голосом, и добавил: — В заднице! Прости, мужик, на тебя куска палки не хватило, — извинился он перед бородатым и тут же его «успокоил»: — Но твоя дубинка подойдёт.

Сидя в бочке, Миша на голодный желудок нахлебался браги, и потому охмелел так, что едва стоял на ногах. Как он собирался вершить возмездие, он и сам не знал — но разбойников наказать надо было…

* * *

У Короля разве что уши не начали дымиться от происходящего. Таких ребят, как Михаил, он еще не видал.

— А Миша не стесняется — кол в зад, и ухмыляется! — скандировал Шут, вертясь как волчок. — Разбойники свирепые, становятся нелепыми! Хо-ха-хо! Браво-браво, Миша!

— Умолкни, стихоплёт! — рявкнул разъярённый, но в большей степени растерянный правитель. — Это лишь начало пути! Ему до конца не дойти…

— Ох-ох, мой Король, да вы же складываете рифмы, — снова начал ёрничать Шут, — как и я, как и я! Правда будет, но моя! Ух-хо-ха-хе-хе!

— Молчать! — вновь где-то в небе громыхнуло, а Король уселся на трон, задумчиво потирая подбородок, и уставился на фигурку Михаила, что так деловито обходила нить клубка.

«Как же так? — думал Король. — Ведь это не по Закону Заколдованной Страны. Он нарушает правила! Так нельзя».

Правитель никак не мог понять, что движет артистом? Неужто простое любопытство?

— Нет, — произнёс Шут, нависая над плечом Короля и читая его мысли. — Это жажда жизни и свобода духа…

— Свобода духа… — задумчиво повторил Король, а после добавил: — Хорошо. Пусть так. Но я всегда могу проучить этого упрямого мальчишку. Рано или поздно проучу.

— Проучишь, проучишь, проучишь, — эхом отозвался Шут и медленно слился с вечерней темнотой.