Сказки Шута и Короля. Игра первая (Заколдованная Страна) (джен)

Солнце едва выглянуло из-за туч и вновь скрылось. Вероятно, принесло бы дождь, но внезапно налетевший из ниоткуда ветер в один миг развеял тяжёлые облака, и теперь яркий палящий шар засиял вовсю, из огненно-алого рассветного превратившись в белёсый. Сочная трава стелилась зеленеющим покрывалом, уходя далеко за горизонт, теряясь там, а с запада раскинулся густой лес. Места, казалось, были дикими, необжитыми, если бы не высокая стена, что ограждала большую территорию внутреннего двора и замок, явно принадлежавший высокопоставленному лицу. Вообще, всё здесь выглядело вполне привычным для простого обывателя — мало ли в какую глушь его занесло, да хоть бы и во владения какого-нибудь богача — если бы не обитатели, которых скрывала чаща. Но об этом позже, а пока…

* * *

Утренний рассвет, солнце поднималось над землёй,

Просыпался лес, восхищаясь розовой зарёй.

Над озером стоял, клубился белый туман,

В овраге под горою шелестела листва,

Луч солнца улыбался и с росою играл,

Особенно прекрасны утром эти места.

* * *

«Твою мать, как бесит это чириканье… Грёбаные птички», — подумал начавший просыпаться мужчина, ворочаясь на неудобном ложе под аккомпанемент пения утренних птиц.

— Заткнитесь… — просипел он, ворочаясь, — просто заткнитесь… — прибавил, отведя со лба полуседую прядь, и попытался устроиться удобнее.

«В матрац камней, что ли, напихали…», — мужчина пошарил рукой по простыне, дабы найти подушку, без которой лежать было некомфортно, но не обнаружил ни подушки, ни простыни — ладонь коснулась чего-то пушистого.

«Опять, блин, свалился, — мрачно подумал мужчина, начиная тереть сонные глаза, и широко зевнул, — я же вроде перестал падать с кровати на пол… Опять началось…».

Продолжая недовольно бубнить, он открыл глаза и осёкся на полуслове:

— Это… — поглядел по сторонам, — это что… Какого хрена?

Мужчина, щурясь, оглядывался, ничего не понимая. Над ним простиралось бескрайнее пронзительно-голубое утреннее небо, что виднелось сквозь кроны деревьев. Да, и он сидел на траве в лесу. Один. В лесу. Утром.

Мужчина принял сидячее положение, стряхнул с рукава футболки кузнечика и уже в который раз огляделся.

Вокруг простиралась хвойная чаща. Сумеречный свет придавал ситуации налёт мрачности. Делалось как-то не по себе, и мужчина ощутил, как душу охватывают не самые приятные предчувствия. Умом он понимал, его, вероятнее всего, разыграли, но, чёрт возьми, воспоминаний не было. Он вообще ничего не помнил.

— Ну? — эмоционально рявкнул мужчина. — Я проснулся! Иди сюда, получать пиздюлей! — храбрился, каким-то шестым чувством чуя — он здесь один.

И, конечно, никто не спешил на его зов. К тому же, если бы кто-то и услышал, не пошёл, да ещё за такими сомнительными дарами.

— Ладно, подождём. Мы не гордые, — решил мужчина и прислонился спиной к сосне, на самом деле таким способом пытаясь усмирить тревогу в груди и немного поразмыслить над сложившейся ситуацией.

Он уже довольно долго сидел под деревом, слушал, как плещется рыба в озере неподалёку, и с затаённой надеждой ждал появления того «приколиста», что бросил его здесь.

Ветки деревьев озолотились солнечными лучами. По узкой тропинке, идущей меж сосен, прошмыгнула тень — может, барсук пробежал или ещё кто, было не разобрать. Мужчина, что так долго сидел почти неподвижно, не заметил, как к его плечу опрометчиво спустилась белка.

— Твою мать! — рявкнул он внезапно, разозлившись на неведомого шутника, и, зябко поёжившись, встал, оправил влажную от росы футболку, отряхнул шорты-бермуды и зашагал по тропе. Куда-нибудь она должна привести, разве не так?

— Что за идиотские шуточки? — возмущался мужчина, двигаясь под гору. Вдруг он остановился и задумался. — Что-то со мной не так…

Он постоял, прислушиваясь к своему состоянию, недовольно цокнул.

— Курить хочу, — изрек удручённо.

Он пошарил по карманам шорт и в одном из них обнаружил помятую пачку сигарет и зажигалку. Сладко затянувшись табачным дымом, он уже в более благоприятном расположении духа пошёл дальше. Вскоре тропа вывела его из леса. По обе стороны от неё простирались бескрайние поля, поросшие мелкими цветами, кое-где виднелись деревья, но все они были не плодовыми, а ему так захотелось есть и пить. Он сдавленно глотал тягучую слюну, думая, если не выпьет воды в ближайшее время, то потеряет оставшиеся силы. А утратить их сейчас было не самым лучшим вариантом, когда он у чёрта на куличках и никак не может отыскать причину своего пребывания в этом месте.

За каждым поворотом, куда резко сворачивала дорога, мужчина ожидал увидеть того, кто посмел его здесь бросить. Он мечтал накостылять ему и заставить нести на закорках до самого Питера.

Однако на пути не попадалось ни одной живой души. Разве что заяц, выскочивший из кустов, замер на несколько секунд, увидел остановившегося неподалёку человека с голодным блеском в глазах и умчался вдаль. С каждой пройденной сотней метров мужчина становился всё мрачнее.

«Да куда меня завезли, ё-моё?! — злился он. — Это чья работа? Поймаю — убью к чёртовой матери».

Нечленораздельно бубня себе под нос и идя широкими шагами, что выдавало в нём высшую степень раздражения, мужчина вдруг заметил вдалеке две человеческие фигуры, маячащие возле длинного высокого забора с деревянными воротами.

«Так они действовали вдвоём! Ну ладно, голубчики, вот вы и попались, — плотоядно улыбнулся мужчина, ускорил шаг и стал фантазировать: — Убью обоих… Нет… Слишком просто… Убью, потом клонирую, потом поубиваю клонов…».

— Что за фигня? — удивился он, оборвав мечтания о возмездии. — Это кто такие?

Те двое спешили к нему. Один был облачён в королевские одежды: на плечи была накинута красная меховая мантия с белым в чёрный горошек воротом и окантовкой. На черноволосой голове сияла корона, в которой сверкали драгоценные камни.

«Что за клоун? — удивился мужчина, рассматривая человека в красной накидке. Он перевёл взгляд на второго и сразу поставил "диагноз": — Этот точно ебанутый».

Парень очень маленького роста в шутовском колпаке с бубенцами, в красочном наряде передвигался то вприпрыжку, то кувырком, то дурашливо танцуя.

— Рады мы тебе, любезный,

Но на нас ты не серчай!

Вид забавный, да, помпезный,

Удивлён ты? Отвечай! — начал молоть стихами лилипут, при этом лукаво улыбаясь.

У него были маленькие глазёнки-пуговки, почти чёрные. Во всяком случае именно чёрными они и казались. Сморщенное лицо будто жило своей жизнью, поскольку лилипут много кривлялся, ерничал, ехидничал.

— Привет, — мужчина, игнорируя поведение паяца, протянул руку для приветствия тому, который был в мантии, и представился: — Михаил.

Ряженый удивлённо взглянул на протянутую ладонь, вскидывая тёмные брови, и его небесно-голубые глаза так же ошарашенно переметнулись на мужчину. Михаил не совсем верно понял его взгляд и решил уточнить:

— Горшенёв. Михаил… — заметив, что мужчина в мантии продолжает на него недоумённо пялиться, он добавил: — Юрьевич.

Тогда тот перестал таращиться на него и с гордостью заявил:

— Я Король.

Миша нахмурился и убрал руку в карман. Вероятно, во всей стати этого странного человека и было нечто величавое, королевское, такое с налётом пафоса и самолюбования, да и внешность у него была аристократичная, не то чтоб утончённая, но с правильными чертами. Его можно было запросто назвать красивым. К тому же мужчина с короной на голове держался так, будто давным-давно ходит вот в этой одежде и с этой самой короной. Осанка его была прямой, а взгляд проникновенным, внимательным и умудрённым опытом, несмотря на то, что на вид ему было не больше тридцати пяти.

Однако при всём при этом Михаил всё равно заявил язвительным тоном, от голода слегка раздражённо:

— Круто, — кивнул он, — убил далматинца, снял с него шкуру, накинул на плечи мясом наружу и тебе сразу прикольное прозвище дали, повезло. Тогда можешь звать меня Горшком.

— Ты не понял, — проговорил ряженый, — я Король. Так меня зовут.

Горшенёв вначале просто нервно хохотнул, снова взглянул на «короля» и, поняв, тот не шутит, разразился неудержимым смехом.

— Я всё понимаю, но ты король чего? Король психушки? Король долбоёбов? Ой, извини… — давился хохотом он, наконец отдышался и поинтересовался у пляшущего вокруг него парня: — А тебя, наверное, Шутом матушка с батюшкой нарекли?

И снова рассмеялся: «Король и Шут, ну надо же!»

— Так и есть, — лилипут сделал ловкий кульбит и склонился в шутовском поклоне. — Шут я, Шут, мой господин! Только я совсем один…

— Это чё, парк аттракционов какой-то? — перебил его Михаил, разглядывая вывеску над большими деревянными воротами, возле которых тёрлись король с шутом, прежде чем подошли к нему. — «Заколдованная Страна»… Прикольно, мы с пацанами в такую игру в юности играли… Ну, не суть. Скажите, уважаемые, а как мне к людям выйти, в городок какой-нибудь или…

— Ты уже вышел, — объявил Король и пробасил, растягивая гласные, словно Дед Мороз на новогоднем представлении: — Добро пожаловать, дорогой друг, в нашу Заколдованную Страну!

— Ты не понял, я не собираюсь в парк развлечений, мне просто к людям надо! Заблудился я, кажется…

— Ты не заблудился! — колесом закружился Шут вокруг мужчины. — Ничего бы не нашёл, всё равно сюда пришёл!

Михаил тяжело вздохнул, понимая, что никакой нужной ему информации от этих двоих не добиться, и развернулся в другую сторону.

— Ты куда? — забеспокоился Король.

— Подальше от вас, — отмахнулся он и проворчал: — Больной и Ещё Больнее, блин…

Он весь день бродил по окрестностям, но каждый раз натыкался на злосчастную вывеску «Заколдованная Страна», под которой туда-сюда расхаживал псих в красной шубе и кувыркался идиот в колпаке. Всё бы ничего, а в душу больше и больше закрадывались сомнения, не правду ли, часом, ему говорили эти двое?

Тревожное чувство разрослось до огромных размеров, хотел того Михаил или нет. И когда он, злой и уставший, в очередной раз вышел к той же парочке, сразу разразился витиеватым матом и уверенно двинулся к воротам.

— Ну наконец-то, — выдохнул Король, — наконец-то ты понял, что в любом случае должен войти в эти ворота и остаться там!

— Чего? — мужчина обернулся и свирепо сверкнул карими глазами. — Что значит «остаться»?! Я найду какой-нибудь ларёк с хот-догами и водой, отдохну и пойду искать тех урюков, которые меня сюда завезли и оставили!

— Не пойдёшь, — показал ему язык Шут. — А ларьков с фаст-фудом в этом мире не предусмотрено.

— Да я тебя… — замахнулся Михаил, но тут же опустил руку — не лупить же лилипута! — Ладно, а еда и вода продаётся в вашей «стране»? — выделил он насмешливой интонацией последнее слово.

— Да, только такие деньги, какими ты привык расплачиваться, здесь не принимают, — снова показал ему язык Шут, и эта его детская, совершенно неуместная манера выводила Михаила из себя до краснеющих от злости глаз.

— Иди нахер, — отмахнулся от него Горшенёв. — Понял, надо купить какие-нибудь идиотские монеты на кассе. Я пошёл, всего вам… И побольше.

«Пиздюлей от посетителей, например», — мысленно уточнил он, шагнул в распахнувшиеся ворота и ошарашенно остановился.

В «Заколдованной Стране» его ждала та же обстановка, что и вне её.

— И… И… И где всё?! — возмущённо обернулся он к Королю и Шуту. — Где всё, мать вашу?

— Всё здесь, — захихикал Шут и протянул ему клубок ниток. — Брось-ка на тропинку.

Только не тверди, что тебе в новинку

Приключений путь, странностей тревожных.

Это проходил ты. Тяжко, ох, как сложно.

Здесь же ты отыщешь множество ответов.

А за ними будут правила, запреты.

И вопросов ворох, мертвечины запах.

Демоны, громилы — тьма на задних лапах…

Михаил с жалостью, однако и с морозцем, скользнувшим меж лопаток, посмотрел на убогого и повернулся к Королю. Он, конечно, псих, но явно адекватнее идиота с клубком.

— Ты здесь никого не видел? Может, тут ещё кто был? — мужчина внимательно уставился Королю в глаза.

У него было немало вариантов, кто мог с ним так поступить, но не описывать же добрую половину своих приятелей.

— Никто тебя сюда не завозил, если ты об этом, — вздохнул Король. — Ты сам пришёл.

— Что за чушь ты несёшь! — возмутился мужчина, попутно обдумывая, где взять еды и воды в этом чертовски странном месте.

К нему подошёл Шут, схватил за руку и внимательно посмотрел в глаза:

— Миша, только без паники…

— Я никогда не паникую! — рявкнул Михаил.

— …ты умер… — закончил Шут, и мужчина вырвал свою ладонь из его рук.

— Так, всё, вылезайте все! — закричал он, озираясь по сторонам, и хотя, конечно, не поверил этим придурковатым ребяткам, но где-то глубоко внутри снова ощутил приступ паники. — Я всё понял! Я вёл себя, как урод, вы решили меня проучить, отвезли в лес, наняли актёров… — он взглянул на серьёзного Шута и растерянного Короля, и добавил: — Бездарных актёров, кстати сказать! А теперь всем спасибо, я всё осознал, так что хватит хернёй заниматься, вылезайте!

Он крутился на месте, невольно сглатывая подкатывающий комок — уж больно не по себе делалось — вертел головой в разные стороны, но никто не появился ни из кустов, ни из-за яблони, никто не прятался за большим камнем… Стоп, яблони? Чёрт, это же яблоня!

Мужчина побежал к дереву, на ходу спрашивая у Шута:

— Ладно, сдаюсь, куда они все попрятались? — он протянул руку к наливному красному плоду на ветке.

— Съешь моё яблочко — узнаешь… — послышалось из кроны дерева и ветка сама склонилась к Михаилу.

Мужчина резко отдёрнул руку и посмотрел вверх. На дереве никого не было, он обошёл по кругу, снова поглядел на дерево, пожал плечами и сорвал яблоко.

— Прикольно у вас тут всё устроено, — с наслаждением принялся он поедать ароматный фрукт. — Ни проводов, ни динамиков, ничего не видно, всю технику скрыли! И дерево настоящее… — он погладил ствол яблоньки.

— Нахал! — взвизгнул женский голос из кроны, и ветка хлестнула его по пальцам.

Михаил отпрянул, удивлённо взглянул на дерево и отошёл обратно к Королю и Шуту.

— Нервная какая, — пожаловался он, потирая ушибленную руку, и снова откусил от яблока. — Она, по-моему, переигрывает…

— Ты бы себя видел, — восхищённо протянул Шут. — Сходи к ручью, погляди.

— А? — Михаил доел яблоко и заозирался по сторонам в поисках мусорной урны. — Куда мусор девать? Не свинячить же в ваших «владениях», — последнее слово он произнёс с издёвкой.

Шут нетерпеливо вырвал из его руки огрызок и подтолкнул к ручью, которого пять минут назад тут и в помине не было:

— Ты пить хотел!

— Точно, — мужчина подошёл к ручью, присел на корточки, обеими ладонями зачерпнул воды и вдоволь напился — чистая, холодная, такая освежающая. Закончив, Михаил выпрямился.

— Да в отражение посмотри! — вышел из себя Король, буквально закатывая глаза. Таких твердолобых он ещё не видел.

Михаил наклонился вновь, не шибко понимая, отчего в этой просьбе сквозит настойчивость, и ошарашенно замер. Из ручья на него глядел темноволосый глазастый парень лет двадцати пяти. На мгновение Михаил даже подумал, что это кто-то там, под водой, смотрит на него так же удивлённо, как и сам Миша в ответ. Потом дошло. Он потрогал своё лицо — отражение всё синхронно повторило.

— Да ну на… — в изумлении прошептал Горшенёв, но тут же осёкся и нервно заявил: — Я хочу узнать, как вы это устроили! Это же вода… Какая-то проекция, да? Не, ну надо же, что умеют!

Шут устало приложил руку ко лбу, затем вынул из рукава зеркальце и подошёл к мужчине:

— Смотри.

Михаил посмотрел в зеркало и вновь увидел в нём себя, более чем на десять лет моложе. Карие глаза ошеломлённо расширились.

— Удивился! Какое счастье! — обрадовался Король, иронично выгнув бровь. — Понял теперь?

— Нет, — честно ответил Михаил. — А это как сделали? Внутри микро-камера, с обратной стороны зеркало прозрачное…

Шут снова хлопнул себя по лбу, только уже куда сильнее:

— Господи, да посмотри на себя, ты килограмм на пятнадцать похудел!

— Не «господькай» мне тут, — нахмурился Михаил, но себя осмотрел снова.

Тело стало действительно стройнее. Мужчина поднял футболку и оглядел плоский живот с зачатками рельефа пресса.

— Что за… С меня шорты спадают!

Он подтянул их и помотал головой из стороны в сторону, отгоняя наваждение. На глаза упала тёмная прядь волос.

— Какого хрена?! — Михаил схватился за волосы. — Я ж был седым, как лунь! Да быть этого не может! Что в этом грёбаном яблоке? Что я сожрал?! Говори! Наркота какая? Галлюциноген?

Он схватил Шута за грудки и потряс.

Шут хрипло захихикал:

— Ты в Заколдованной Стране, дружок.

— Миша, тебе придётся нам поверить, — проговорил Король.

Миха отпустил Шута и вновь наклонился к ручью. Из отражения удивлённо глядел давешний парень. Проседь в волосах совсем исчезла, лицо сделалось моложе.

Миша растянул рот в искусственной улыбке:

— Твою мать! Где зубы? В яблоке оставил? Нет… Бред… Быть же не может…

Вообще, это давняя история ещё из тех времён, когда Михаил был совсем молодым. Конечно сейчас он обалдел от перспективы, так сказать, вернуться в прошлое. Тогда, в те далёкие годы, будучи горячим юнцом, он поспорил, что подтянется на турниках и зацепится за перекладину зубами. Зацепился, это да, но, разумеется, лишился передних зубов, что было вполне ожидаемо.

Так вот, здесь, оказавшись в лёгком, худощавом теле, Миша невероятно изумился своему внешнему виду.

Он зачерпнул в ладони чистую холодную воду и тщательно умылся, просто пытался привести себя в чувства, ведь сердце в груди колотилось, как безумное, а голова распухла от сотни вопросов. Предчувствие чего-то необычного, какого-то странного приключения всё не покидало его.

Отражение не изменилось. Только теперь с тёмных кончиков волос в воду падали капли, ударяясь и пуская мелкие круги, от чего лицо молодого парня расплывалось и покачивалось, но живые тёмно-карие глаза всё смотрели и смотрели в ответ, рождая в груди неприятное ощущение обречённости.

— Что же произошло… — пробормотал Миша.

Осознание никак не хотело приходить, осознание того, что случилось. Ведь так не бывает. Люди умирают и не попадают ни в какие «Заколдованные Страны», рай или ад. Они просто умирают.

«Чертовщина какая-то», — пронеслось в голове помолодевшего мужчины.

На плечо опустилась чья-то рука. Парень слегка вздрогнул от неожиданности и обернулся. Король.

— Миша… Э-э… Горшок… Ты и правда умер, — сказал он, с пониманием глядя в глаза парня своими яркими лазуревыми.

— Нет… — одними губами прошептал Миха. — Это… Неправда… Иди к чёрту, — так же сиплым шёпотом прибавил он, — идите все к чёрту… Я живой.

«Ты умер», — набатом отбивало в голове Михаила.

Он стиснул пальцы, не замечая, что выдëргивает траву вместе с почвой, и, тяжело выдыхая, всё сверлил горящим взглядом своё отражение.

— Та-а-ак, ребятки, — протянул он и, сморгнув, оторвался от созерцания водной глади.

Теперь он думал, как это ему сдержаться и не накостылять этим двоим за… Да хоть за то, чего они тут наговорили. Верить в их «басни» не хотелось совсем. — Я тут подумал, что, может, и согласился бы с вами, если б…

— Да очнись ты! — почти рявкнул Король, начиная звереть от непробиваемости гостя, но тут же смягчился, — умер ты, Миша. Уж прости. Сам виноват.

— То есть, расслабился разок и…

— Именно, — хохотнул лилипут в колпаке.

В общем, что тут скажешь? Смятение полностью накрыло молодого мужчину. Его так замутило, что он присел на траву, обхватил голову руками и принялся вспоминать. Вспоминал, вспоминал, да так ничего толком и не вспомнил, потому что нечто внутри его сознания стопорило вереницу картинок, и он почти физически ощущал, что ему не позволяют заглянуть в прошлое. Одновременно чувствуя лёгкий страх, но и неверие, Михаил пытался отыскать убедительные доводы и раскусить этих ненормальных, утверждающих, что он умер.

— Да, — обречённо вздохнул Король, — оборачиваться нельзя, теперь, Миша, только вперёд. Согласен?

Взлохмаченный брюнет выпрямился, вскинул внимательный взгляд, попридержал сползающие шорты и спросил, а надежда в его голосе заметно резала слух:

— А что, если я не согласен? Отпустите, что ли?

— Чего-о-о? — опять запрыгал Шут, звеня бубенцами на идиотском колпаке. — Сам хотел сюда попасть! Сам хотел сюда попасть! — начал он кривляться, как умалишённый, за что едва не огрёб мощного пинка от длинноногого Миши.

Вёрткий лилипут юркнул за спину правителя этого стрёмного места и незаметно хлопнул того по ладони, как в той шутливой игре «Дай пять». За что он там «дал пять» Королю, Миха не понял, да и не до этого было…

Его, оказавшегося в Заколдованной Стране, разрывало на части от противоречивых эмоций: вроде бы и круто, что оказался в таком светлом месте, с его-то мировоззрением:

«Я — демон, я — вурдалак! — вспоминал Миша обрывки своих же реплик. — Ага, как же, демон, блять!».

Но с другой стороны — какого хрена? Домой-то хочется всё равно. Однако, сообразив, что никто его не отпустит, парень огляделся по сторонам.

— А пожрать по-человечески не помешало бы, — заключил он наигранно безмятежно, и Король посмотрел на Шута с выражением лица «он-просто-безнадёжен».

Шут же весело подёргивался, расшаркиваясь перед Королём. Оба — и правитель, и «клоун» — видели, насколько на самом деле подавлен Михаил, а тот упрямо скрывал за грубостью и нахальством истинный панический ужас, озирался и думал, что за чертовщина его ждёт дальше. Раз тут встречают такие придурковатые ребята, то куда и кто поведёт его потом? И вообще, что дальше?

— А я говорил, — понизив голос, забормотал Король, пока темноволосый парень отправился бродить под яблоней и собирать плоды, распихивая по карманам, — не надо возлагать на него большие надежды. А ты тут надумал.

— Ну что вы, что вы, ваше величество, — захихикал Шут и уставился на тёмный силуэт Михаила, — я уверен, он себя ещё покажет. Итак…

— Итак? — фыркнул Король. — Хочешь начать игру?

Шут потёр руки.

— Конечно. Жду не дождусь.

Правитель тоже поглядел на удручённого и растерянного гостя, а после прищурил глаза и протянул лилипуту правую руку.

— Не дойдёт до конца, — выдвинул он свой прогноз и получил крепкое рукопожатие с ответом:

— Дойдёт.

— Вот блять! — гаркнул Миша, поскользнувшись на сочном яблоке и едва не растянувшись на траве.

— Нет, — скривился Король, — точно не дойдёт.

Шут лишь зазвенел бубенцами, убегая к гостю. Приблизившись, он бросил на тропинку клубок, и тот резво покатился под гору.

— Ты иди и не стесняйся, да назад не возвращайся! — захихикал Шут.

Миша встал на месте, проследил за клубком взглядом и подумал, раз уж нет других вариантов и ему никак не выкрутиться из этой ситуации, то надо действовать. Хоть как-то, но надо, не стоять же тут с этими ряжеными. Он пожал плечами, агрессивно сплюнул под ноги и зашагал по тропе за клубком, то и дело подтягивая спадающие шорты.

Через некоторое время он почувствовал, как сильно хочет курить и полез в карман. С минуту Михаил тщетно пытался прикурить сигарету, но зажигалка отказывалась работать.

«Не умер, а вышел покурить… — пронеслось в голове парня. — Вышел и, блин, не вернулся, потому что сдохла зажигалка и не смог прикурить!».

Он шёл и шёл, а клубок всё не останавливался. Медленно, но верно надвигалась ночь: солнце закатилось за горизонт, первые сизые сумерки тронули округу, подул свежий ветер, небо усыпали звёзды. Миша вскинул глаза, залюбовавшись поблëскивающим покрывалом и «тропой» Млечного пути, словно опоясавшего землю. Красиво. И наконец, где-то вдалеке показался небольшой домик. Света в окнах не было, но парень решил всё же побеспокоить хозяев. Он придержал шорты и побежал в том направлении.

«Если они мне не дадут огня, я начну добывать его с помощью камней или дощечек с палочками!» — думал он, приближаясь к постройке. Остановился на крыльце и заметил, что тропинку вокруг палисадника возле дома огибает нить. Значит, клубок обогнул дом и покатился дальше.

«Да и хрен с ним», — решил парень и постучался в дверь. Ему долго не открывали.

— Эй, есть кто дома? — крикнул он и постучал ещё. — Я просто огня хотел попросить…

Он толкнул дверь, и та отворилась.

«Заходи, бери, что хочешь… — подумал Миша, шагнув внутрь, и обвёл взглядом пыльное помещение. — А-а… Брать-то, собственно, нечего».

В доме никого не было. В углу стояла нетопленная печь, рядом с ней немного дров, чуть поодаль — стол, лавка возле него. На подоконнике — керосиновая лампа и несколько свечей. Всё, больше ничего. В доме явно давно никто не жил.

Парень стал разжигать огонь в печи:

«Чай руки не из жопы растут, всё сумеем, всё смогём!».

Вскоре Миша уже сидел на крыльце и курил, блаженно подкатив глаза. Возле себя он поставил зажжённую свечу, огонь которой легко трепетал.

— Господи, как хорошо-то… — пробормотал он, глубоко затягиваясь, — если бы не вся эта херня с «умер-не умер», то вполне можно было бы и расслабиться, — и, наконец-то заметив вновь появившуюся шепелявость, прощупал языком дёсны с четырьмя обломанными верхними резцами. — Опять дикции пиз…

Парень, погружённый в себя, поначалу не обратил внимание на шорох в кустах, но вдруг умолк и затаился, но больше ничего не услышал.

«Показалось, — решил он. Докурил, взял свечу, вернулся в тёплый дом, устало лёг на лавку и, шумно выдохнув, прикрыл глаза. — Посплю до утра и пойду дальше. Никуда этот клубок не денется».

Странные, надо сказать, эмоции обуревали Михаила. Он никак не принимал происходящее за чистую монету. То есть да, вот он здесь, всё понимает, всё ощущает, а однако ж совершенно не осознаёт, что в самом деле находится в каком-то особенном загадочном краю. Это как если бы его мозг просто отфильтровал информацию, и он банально пытался выжить в странном месте, и в конце концов найти отсюда выход.

Но кроме некоторой притупленности эмоций, всё же необъяснимое чувство чего-то важного, будто предстоящего чуда, не давало ему уснуть. Он ворочался на неудобной лавке и пытался провалиться в сон. А тут ещё голод охватил с новой силой и стал сжимать желудок. В животе заурчало. Парень приподнялся. Страна мистическая, если уж судить по речам Короля с Шутом, а вот есть захотелось вполне реалистично.

«Знал бы, что так будет, наловил рыбы в том озере… Или барсука поймал. Ещё одно яблоко сожрать, что ли… — задумался он. — Ага, и сколько мне тогда станет? Увижу в зеркале двенадцатилетнего себя? Нет уж, лучше потерплю», — мысленно рассуждал Михаил, ещё не понимая, что уже как бы принял ситуацию и поверил в силу тех же самых яблок.

Миша потушил свечу, снова лёг и стал мечтать. Сначала он мечтал о рыбе, поджаренной на костре, такой аппетитной, сочной, с золотистыми боками, потом о пресловутом барсуке на вертеле. Представил жареного барсука — прямо в шкуре — и почему-то хмыкнул.

«Какая только хрень в голову не взбредёт… Барсук… Как же жрать охота. Я бы его сырого, наверное, сейчас схомячил», — думал парень, слушая урчанье своего живота.

Потом он решил отвлечься от мыслей о еде и стал думать, как было бы здорово, если бы он смог вернуться в прошлое, увидеться с друзьями: потаскаться по центру Питера, напридумывать всяких сказочных историй, научиться играть «Группу крови», порадоваться первому успеху… и ждать. Постоянно ждать от жизни чего-то особенного.

Он и сейчас ждал… Сам не зная чего. Позитивное мышление не позволяло сдаться, а природное, порой глупое упрямство не давало окончательно смириться с мистичностью происходящего. От всех этих мыслей о прошлом и настоящем Мишей постепенно овладела усталость, и сон взял верх. В голову полезли первые картинки надвигавшихся сновидений: вот во дворе дома гуляет небольшой дракон, волоча толстое брюхо по земле. Его самого не видно, только тень бредёт вперевалочку. А вот это уже тень единорога чешет свой единственный рог о дерево, силуэт говорящего волка с… Что это? Ого, да у него же кольцо в ухе! И этот модный волк, судя по его тени, отбрасываемой на дверь домика, сидит на крыльце и чутко подёргивает ушами.

«Какой бред, а… Какой, к чёрту, волк? Кольцо в ухе… А чё без татух? Хотя, может, они из-за шерсти не видны, — подумал Миша. Он представил антропоморфного бритого волка с партаками по всему телу и коротко хохотнул. — Говорящий волк… Ненавижу подобные сказки. Семерых козлят только не хватает. А если сейчас сюда притянется лиса в платье и платке с петухом под мышкой, я вообще спать не буду, — решил парень, — пойду за грёбаным клубком, чтоб его…».

Но сон повернул в ином направлении и по двору заскользили тени каких-то совсем невиданных существ.

«Это кто? Полукот-полулошадь. Охренеть! Лошокот. Или Котоконь, — угадывал зверей по их теням Миха, улыбаясь. — А это походу Птицепёс. Обалдеть, птицы теперь гадят по-собачьи! Хорошо, что не Птицеслон…».

В дверь тихонько постучали, Миша, не открывая глаз, прислушался. Тишина.

«Чудится, наверное, — решил он, подкладывая руки под голову. — Да, сон прошёл. Ну так мы и фантазией не обделены! Кого бы скрестить… Зайца и лисицу. Зайцелис! Ушастый, зубастый и с пушистым длинным хвостом. Полезный зверь: сам себя жрёт, кур не ворует, мясо заячье, лисья шкура… К тому же скрещивание этих двух зверей было бы здорово понаблюдать — полный психодел».

В дверь снова тихо поскреблись, и Михаил открыл глаза. На этот раз он поднялся и подошёл к небольшому окну — взглянуть, что делается снаружи и кто стучится в дом среди ночи. Протёр от пыли стекло и всмотрелся в темноту.

— Охренеть! — парень ошеломлённо и восторженно улыбнулся.

Блуждают тени возле дома разных сказочных зверей,

Исчезнут и возникнут снова.

Стучатся еле слышно в мою дверь,

Мою дверь…

Миша какое-то время наблюдал за странными тенями Котоконя, Птицепса, Зайцелиса и других зверей из ненаписанных сказок, а потом не выдержал и выскочил во двор. Очень уж хотелось поглядеть на самих обладателей этих теней. Парень огляделся.

К его разочарованию всё исчезло и больше не появлялось. Он ждал на крыльце, но так ничего и не дождался. Зашёл в дом и, затаившись, постоял у окна, однако теней больше не было. Донельзя расстроенный парень громко чихнул от пыли, плюхнулся на лавку и мгновенно уснул, не успев даже переварить увиденное и хорошенько всё обдумать.

А где-то в огромной зале высокого дворца сидели Король и Шут. Почти всю площадь нарядного помещения занимал длинный, широкий стол неправильной формы, и на первый взгляд могло бы показаться, что это макет целой страны, созданный руками мастера. Будто бы сделанный из папье-маше рельеф местности покрывал упругий мох, на нём нитями змеились тропинки среди множества миниатюрных деревьев, голубой лентой через весь макет протянулась речка; словно залитые подкрашенной эпоксидной смолой поблёскивали лесные озёра, тут и там торчали кукольные дома, выставленные в извилистые улочки по краям пластилиновых дорог, но если присмотреться повнимательнее, то можно увидеть и дождь, льющийся из, казалось бы, ватных облаков, и летающих над деревьями птиц, и маленьких обитателей Заколдованной Страны, и даже то, как ветер колышет кроны деревьев.

Правитель, что сидел на троне, на одну сторону перекинув мантию, подпер кулаком подбородок и лениво двигал пальцами левой руки, как если бы перекатывал меж ними монету. На самом деле никакой монеты не было. Зато над самыми кончиками «играли» огоньки. Холодное бледное пламя вдруг менялось на рыже-красное и обратно. Потом огоньки вытягивались вверх, опасно гудели, как инквизиторские костры, мигали вспышки, и снова все выравнивалось. Ледяной взгляд правителя на мгновение озарился лёгкой радостью. Он довольно хмыкнул, приподнял брови и вымолвил:

— Уже лучше, много лучше, — и, резко сжав руку в кулак, прервал магию.

Вздохнув, он сбросил задумчивость, медленно перевёл взор на спящего в домике гостя, уменьшенного до размеров шахматной фигуры, а лицедей-лилипут заливисто загоготал, прыгая вокруг стола, и провопил:

— Я говорил! Я говорил! Хо-хо-хо! Хе-хе-хе! Я говорил! Гость-то наш упрямится! Делает, что нравится! — бросил Шут, а Король поджал губы, не желая уступать проказнику.

— Ничего-ничего, — проговорил он. — Это мы ещё посмотрим, — и Шут заметил, как из указательного пальца правителя коротко вырвалась искра.

Видимо, раздражение взяло верх. Король старался не перебарщивать с магией, ему надлежало ещё многое постичь и научиться это контролировать, но иногда он не мог вовремя остановиться.