Звездочёт (джен)

Детский смех и веселая музыка попеременно заглушали друг друга. Столбы разноцветных фейерверков искрились прямо в помещении. Забавные зверьки прыгали по воздуху, рассеиваясь цветным дымком, когда дети ловили их, и появляясь снова метром выше.

Местечко, где царила эта атмосфера, называлось «Страна игр Хампти Дампти». Входом сюда служило массивное кривое зеркало с пестрой рамой, расположенное в Косом Переулке. Показываешь отражению золотой галлеон, проходишь сквозь стекло — и вот ты уже в цветастой башне, где на каждом этаже ждут новые развлечения. Только галлеона в твоей руке больше нет. 

Сириус до сих пор помнил, как его поразило это место в детстве. Для большинства маленьких волшебников «Страна игр» навсегда оставалась недосягаемой мечтой из-за дороговизны, ведь галлеон — это плата только за вход, дальше всё стоило новых денег. Для Блэков здешние цены, конечно, ничего не значили, но проблема состояла в другом: не по статусу. Всё слишком пестрое, веселое, дурацкое и «пошлое». Один-единственный раз Сириусу и Регулусу удалось уговорить родителей сводить их сюда, и братья пищали от восторга, бегая от одной игровой зоны к другой. Но в конце дня не смогли договориться, кто выиграл, и глупо поссорились. Поэтому сейчас чувства Сириуса были смешанными: к волнительному предвкушению примешивалась горькая ностальгия.

Но вот он зашел в зал боулинга, где была назначена встреча, и замер, охваченный внезапной нерешительностью. С чего он вообще взял, что имеет право тут находиться? Джеймс опять слишком добр. Пока друзья не заметили, лучше уйти… Нет. Он прогнал эту малодушную мысль, накинул маску наглой уверенности и двинулся к нужному столу.

Завидев его, Джеймс и Ремус приветственно помахали. А подойдя ближе, Сириус увидел и именинника — пятилетний мальчуган в круглых очках сидел рядом с отцом и с аппетитом уплетал карминовые пупырки. Он был точь-в-точь как Джеймс в детстве — такой же румяный, взъерошенный и довольный. Сириусу даже не верилось, что это правда происходит. Впервые за четыре года он видел крестника вживую.

Ладно, если смерть Беллатрисы открывала такие возможности, то, пожалуй, Сириус даже готов был смириться с тем, что не удалось лично освежевать ее, а потом запереть с дементорами. После ее гибели в том грозовом взрыве прошло две недели. Первое время орденцы и авроры были настороже, особенно параноик Грюм, вечно ждавший худшего. Он вообще твердил, что это могла быть не Белла и всё это вражеский план. Но что с него взять, он даже в рассыпанной крупе готов был заподозрить чьи-то злые происки.

День за днем ничего дурного не происходило, и постепенно все расслабились. Оставался еще Рудольфус, но без жены он большой опасности не представлял. Скорее всего, его скоро схватят французские коллеги.

Мало-помалу всё смелее звучали слова об окончательной победе над Пожирателями. Поэтому Джеймс и решился наконец познакомить друзей с сыном, а заодно отпраздновать день рождения Гарри в самом красочном и веселом местечке магического Лондона. После четырех лет паранойи наконец-то можно было немного расслабиться.

Сириус подошел к столу друзей, и те охотно поднялись ему навстречу. 

— Сколько лет, сколько зим, Бродяга! — приветственно рассмеялся Джеймс. 

В красной клетчатой фланелевой рубашке и очках с толстой оправой он источал ауру домашнего уюта и тепла. Он немного набрал вес и выглядел теперь совсем не юношей, а взрослым и степенным мужчиной. Его широкая улыбка лучилась добродушием, и только в уголках карих глаз незаметными штрихами пряталась печаль. Рукопожатие старого друга оказалось горячим и радушным, лишь твердый металл обручального кольца, которое он неизменно носил, напомнил о страшной ночи четырехлетней давности.

— Спасибо, что позвал, — ответил Сириус на его приветствие.

— Ну так! Пора!

Снова глянув на Гарри, Сириус пробормотал:

— Мерлин, Джим… Вы одно лицо.

Джеймс усмехнулся, но не слишком весело.

Ремус, в противовес другу, был тощ и оттого казался по-прежнему почти школьником. От него как будто даже пахло Хогвартсом: свечным воском, книжной пылью и чернилами. В преддверии полнолуния шрамы сильнее обычного выделялись на его лице, и он то и дело встряхивал светлой челкой, точно пытаясь скрыться за нею. Его ранняя седина успешно маскировалась в родном русом цвете. Вдобавок к рукопожатию они с Сириусом приобнялись.

Наконец приветствия закончились, и Джеймс с ноткой торжества в голосе перешел к знакомству.

— Львенок, — обратился он к сыну, — помнишь, я рассказывал про Бродягу Сириуса?

— С которым вы вместе летали на метлах?

— Точно! И который твой крестный. Что ж, — Джеймс с улыбкой указал на Сириуса. — Вот он. Знакомьтесь.

Мальчик поднял на Сириуса испытующий взгляд ярко-зеленых глаз, и Сириус вздрогнул от чувства, будто сквозь ребенка на него смотрит Лили. Волнение стучало в нём, как рваный ритм на рок-концерте. 

— Здравствуйте.

— Здравствуй, Гарри, — Сириус попытался улыбнуться. — Можешь обращаться ко мне на «ты».

Он протянул мальчику ладонь для рукопожатия, но тот не спешил принимать это предложение, рассматривая Сириуса оценивающе.

— У меня есть для тебя подарок, Гарри, — осторожно добавил крестный, стыдясь того, что как будто пытается купить доверие ребенка. — У тебя ведь день рождения сегодня?

— Да!

Сириус достал из кармана небольшую коробочку, опустил ее на стол перед Гарри и махнул палочкой: «Энгоргио!» Подарок мигом вырос в десяток раз, став огромным коробом в красно-желтой обертке с рисованными львами. Именинник восторженно вскрикнул. Робко потянулся к подарку, глянув на папу, — тот одобрительно кивнул, и мальчик принялся радостно рвать бумагу.

Пока он был занят этим, взрослые обменялись взглядами и улыбками.

— Если выстроить все твои подарки в линию, Бродяга, то получится путь от Лондона до Нью-Йорка, — пошутил Джеймс.

— Сейчас я впервые могу посмотреть на живую реакцию, — ответил Сириус, жадно глядя, как крестник распаковывает коробку.

— Не последний раз видитесь.

— Надеюсь.

Ремус наблюдал за всей сценой молчаливо, но с мягкой блуждающей улыбкой на губах.

Наконец упаковка была побеждена, и на свет показалась многоуровневая железная дорога с длинными поездами и зверьками-пассажирами. Стоило вложить немного магии, и всё это оживало: поезда начинали кататься, выделывая мертвые петли, пассажиры ходили по станциям или ждали на скамейках, поедая мороженое и читая газеты. 

— Ого! — воскликнул Гарри, разглядывая всё это великолепие. — Как круто! Спасибо, дядя Сириус!

По сердцу волной разлилось тепло.

— Кстати, — обратился Джеймс, — у меня же для тебя тоже подарок. Ну, то есть как… В общем, долго объяснять, но мне попалась вот такая штука, а ты вроде любишь Iron Maiden, так что я решил до нашей встречи приберечь.

Окончив пространное вступление, он смущенно извлек шуршащую магловскую пачку и протянул Сириусу. Обыкновенная вафля, но на упаковке имя хеви-метал группы и иллюстрация с их пластинки. Сириус рассмеялся. Настолько дурацкий подарок окончательно стер его смущение от встречи и дал почувствовать себя среди друзей, а не на испытании.

— О, давно их не слушал, надо будет наверстать! Спасибо большое, Сохатый!

В моменте он расслабился настолько, что даже посмел назвать друга прозвищем, хотя обычно последние годы звал только Джимом.

Вскоре невидимый эльф принес к их столу блюда с горячим, и все немного затихли, увлеченные едой. Сириус и Джеймс налегали на копченые колбаски из штырехвоста. Гарри недоверчиво отнесся к незнакомой еде и предпочел жареные крылышки диринара, приняв их за привычную курицу. А Ремус, разумеется, проигнорировал мясные блюда, но активно уплетал карамелизованный тыквенный хворост и рулетики из смоковницы. Он был вегетарианцем, сколько Сириус его помнил. Это помогало контролировать ликантропию.

Наевшись, все четверо пошли играть в боулинг. Длина дорожки и вес шара подстраивались под возраст игрока, поэтому Гарри был с ними наравне. Цвета шаров указывали на особые эффекты: одни эффектно взрывались, другие всегда катились, вихляя волной, третьи превращались в гигантских лягушек и гонялись за кеглями. Были даже шары-вонючки и шары-певуны — в общем, точно не соскучишься.

Но за соседней дорожкой играла группа детей, ровесников Гарри, и мальчик то и дело бросал на них взгляды. Наконец, он попросился:

— Пап, а можно мне с теми ребятами поиграть?

Джеймс окинул компанию подозрительным взглядом. Четверо маленьких волшебников, за которыми приглядывала полная женщина, весьма добродушная на первый взгляд.

— Познакомься, — разрешил Джеймс. — Только не дерись. И помнишь, да? Не называй им нашу...

— Фамилию, да! Я скажу придуманную. 

Не дожидаясь новых вопросов и наставлений, мальчик побежал к другим детям и уверенно ворвался в их компанию. Ремус одобрительно хмыкнул. Джеймс взволнованно наблюдал за знакомством. Показав друзьям знаком «сейчас вернусь», он отошел к женщине, сопровождавшей детей, и стал договариваться. Она доброжелательно кивала.

— Ты как? — спросил тихо Ремус.

Сириус кивнул.

— Переживал. Теперь порядок. Мерлин, как они похожи, да?!

— Одно лицо, — согласился Ремус.

Несколько секунд они молча наблюдали за Поттерами: отцом и сыном.

— Ты сам-то как? — спросил Сириус. 

— Хогвартс пошел на пользу.

— Еще бы. Как там твоя медсестричка?

— Прекрати, — смутился Ремус.

Сириус рассмеялся.

Начиная с мая, после довольно травмирующей поездки в Трансильванию, Ремус работал архивариусом в библиотеке Хогвартса. Они поддерживали с Сириусом плотную переписку, и в письмах пару раз всплывала девушка из медицинского крыла, некая Анна. Сириус, конечно, не мог упустить случай подколоть застенчивого друга.

— Ну а твои планы? — спросил Сириус уже строже. — Не передумал? 

Ремус улыбнулся.

— Нет, Бродяга. Я всё решил.

— Ладно-ладно.

Сириус вздохнул, зная упрямство Ремуса. Его нынешний замысел тревожил обоих друзей: на ближайшее полнолуние Ремус собирался испытать на себе волчье противоядие — экспериментальную разработку колдомедиков. Он уверял, что опасности никакой нет, что в худшем случае зелье просто не подействует. Но кто знает, как оно пойдет на самом деле.

— Не переживай, — посоветовал Ремус мягко. — Лучше вспомни свои самые смачные шуточки о Трансильвании. Сохатый же до сих пор не слышал нашу историю.

— Точно! Но не надейся отвертеться. Это было больше твое приключение, чем мое.

— Пф.

В этот момент к ним вернулся Джеймс. Ему явно трудно было не кидать каждую секунду взгляд на Гарри. Сириус хотел поблагодарить друга за доверие, за то, что позволил увидеть крестника, но не мог подобрать слов.

— Ну, шмаляй, — сказал Джеймс Сириусу, наконец перестав оборачиваться на детей. 

— М…

— Ты же был там, когда Белла кони двинула. Что случилось вообще? Говорят, ты всех там спас! Первым понял, что эта психопатка задумала, и благодаря тебе все ваши выжили.

— Преувеличивают.

— О, прекращай, Бродяга! Тебе не идет показная скромность!

Все рассмеялись.

— Творился полный абсурд, короче, — пожал плечами Сириус. — Но мое объяснение — что эта шмара окончательно спятила и поэтому подорвалась. Думала, что заберет нас всех с собой, но не вышло.

Он в подробностях рассказал о взрыве в торговом центре, не стесняясь приправлять рассказ крепким словцом. В местном шуме не было и шанса, что дети что-то услышат.

— Думаешь, браслет — это пятый крестраж? — спросил Ремус, когда он закончил.

— Возникло такое подозрение, да, — кивнул Сириус. — Я отдал его Дамблдору на экспертизу. Но, — он развел руками, — вчера вот залетал к нему — и нет. Говорит, что не крестраж. Странно, конечно, что он даже не почернел от огня. Какой-то иной артефакт с защитными чарами.

Сириус вспомнил, как забирал браслет у директора. 

— Вы отдаете его мне? — удивился он тогда.

— Если ты желаешь забрать, — улыбнулся директор со своей неизменной хитринкой в глубине голубых глаз. — Вещица примечательная, фамильная… 

Сириус фыркнул, но браслет взял и принялся крутить в руках.

— Ну, разве что как трофей, — буркнул он. 

Он всё еще злился, что не убил Беллу собственноручно, и думал теперь, глядя на единственное, что от нее осталось: уничтожить эту вещь или оставить? Рубиновые самоцветы казались влажными, а если их коснуться, оставляли на коже красные капли.

— Это кровориты, — пояснил Дамблдор, видя недоумение Сириуса. — Их получают путем сгущения крови в растворе обсидиана.

— Значит, здесь нет души, но есть кровь?

— Именно так.

— Но чья?

— Это мне неизвестно.

Сириус пересказал эту беседу друзьям, и некоторое время все трое сочиняли варианты, что это может значить. 

— Может, это для переливания? — предположил Ремус. — Запасаешь собственную кровь заранее и потом можешь восстановиться, если ранен.

— Как-то непохоже на Пожирателей.

— Пожалуй.

Когда идеи иссякли, Джеймс бросил беспокойный взгляд на детей. Но Гарри, похоже, отлично влился в компанию. Сейчас они с блондинистым мальчиком деловито выбирали шары для следующего броска, потом оба засмеялись.

— Даже удивительно, как легко он общается, — сказал Джеймс с улыбкой. — Он мало видит ровесников, особенно волшебников. Я думал, что он вырастет более замкнутым.

— Он весь в тебя, — мягко отметил Ремус.

— Нет, неправда. В нём много от Лили, — возразил Джеймс почти что с обидой.

Никто не стал спорить, и повисло неловкое молчание.

— Ну что, Сохатый, готов слушать про наше великое путешествие? — прервал тишину Ремус.

— О да, — Джеймс энергично кивнул. — Достали уже интригу тянуть.

— Короче, — начал Сириус, — к апрелю мы добрались до Трансильвании. Ночевали в гостинице, и гоблин-управляющий стал нас запугивать, якобы магия на упырей почти не работает и надо специальное оружие покупать. Бред, да? Я ему посоветовал засунуть крилькальмара себе куда поглубже и…

На последних словах к их столу вдруг подскочил взбудораженный Гарри и уставился на Сириуса во все глаза.

— Крилькальмара? — повторил мальчик.

— Э… Ну, то есть сказал, что он неправ, — смущенно поправился Сириус.

— Всё хорошо, Гарри? — спросил Джеймс.

— Да! Смотри, что мне подарили! — мальчик выставил перед собой элегантный детский портфель, по которому летал туда-сюда снитч, а за ним гонялся нарисованный квиддичный игрок. — Круто, да?!

Его глаза светились восторгом, и, глядя на него, Сириус пытался вобрать все пропущенные годы, когда он мог бы видеть радость крестника.

— Потрясно, — сказал он, наивно пытаясь быть на одной волне с ребенком.

— А кто подарил? — спросил Джеймс с улыбкой, но немного строго.

— Вон тот мальчик! — Гарри махнул рукой назад, на группу детей. — Он сказал, что у него уже новый есть, а этот мне подарил. Можно-можно я возьму?

Джеймс окинул придирчивым взглядом портфель и, чуть помедлив, кивнул.

— Ты сказал «‎Спасибо»?

— Да!

— Умни…

Он не успел закончить похвалу, потому что Гарри уже умчался обратно к детям, оставив новый подарок среди прочих. Усмехнувшись, молодой отец кивнул Сириусу:

— Продолжай, Бродяга.

Тому потребовалась пара секунд, чтобы перестроиться с умиленного созерцания ребенка обратно на залихватский рассказ.

— Короче, мы пошли в замок с обычным инвентарем. Ну и что ты думаешь? Магия реально на них не работала! Пришлось вернуться к этому ушлому гоблину и купить зачарованные арбалеты. Они стоили как половина моего дома! Я-то думал, наши гоблины жадные, ха-ха! 

— Значит, вы фигачили по упырям арбалетными болтами? — глаза Джеймса горели восторгом пополам с завистью.

— Точняк! Это были зачарованные арбалеты, и упыри от них взрывались. Но потом… — Сириус кивнул Ремусу. — Твоя половина истории.

— Чтоб ты понимал, — начал тот гораздо тише, чем Сириус, — это было сразу после новолуния — луна едва-едва начала расти. Во всём нормальном мире это было так. Но внутри замка через окна открывался вид на полную луну.

— Мерлин! И как же ты?

— Это самое интересное. Я обратился, но не потерял контроль.

— Он был просто неподражаем! — вмешался, не удержавшись, Сириус. — Арбалеты, болты — да к докси это всё. Наш Лунатик стал просто машиной по истреблению нечисти!

Ремус поморщился от этого определения и пояснил:

— Тут важно отметить, что замок Дракулы, как и сам вампир, навсегда застыл в одной и той же ночи. Именно поэтому там всегда полнолуние. И все, кто там умер, на следующую ночь снова возникают упырями. Поэтому технически это не убийство.

— Вот зануда! А теперь расскажи, откуда ты это знаешь, — ухмыльнулся Сириус.

Ремус на несколько секунд отвел взгляд. Ему вся эта история, очевидно, не казалась такой веселой и удалой, как Сириусу.

— Да, была там даже более опасная штука, чем луна, — признал он тоном старика, который рассказывает о годах молодости. — Разобравшись с упырями, мы пробрались в подземную усыпальницу. Там луны уже не было, я обратился человеком. На троне сидела мертвая королева с диадемой на лбу.

— Диадема Кандиды Когтевран? — завороженно уточнил Джеймс.

— Она самая! — кивнул Сириус.

— Я снял диадему и ощутил, какой в ней потенциал мудрости. Просто как будто все ответы на все вопросы, которые когда-либо мучили человечество. Стоит ее надеть, и я прозрею. А если не надену — всё, кранты, до конца своих дней буду заторможенным идиотом, которому остается только жалеть об упущенном шансе.

— И что дальше?

Ремус нервно облизал губы, они с Сириусом переглянулись.

— Ну, я ее надел.

— Буквально на секунду, — тут же пояснил Сириус. — Я ее сразу сорвал с него, но Лунатик стал пытаться отобрать ее обратно с совершенно безумным взглядом. Мы нешуточно подрались тогда.

— При этом я этого абсолютно не помню, — покачал головой Ремус. — Поразительно, но в человеческой форме я не управлял собой, а до этого в форме зверя — наоборот. Заставляет по-новому взглянуть на природу проклятья.

— Так вот откуда эта дурацкая идея с противоядием! — воскликнул Джеймс.

— Нормальная идея, и мы не будем еще раз это обсуждать, — терпеливо возразил Ремус. — Я всё решил. Я понимаю, Джим, ты молодой отец, но меня не надо опекать, как ребенка, хорошо? У вас двоих в Хогвартсе бывали идеи гораздо сумасбродней, и я не останавливал вас.

— Он прав, — усмехнулся Сириус.

Джеймс метнул на него раздраженный взгляд, от которого внутри похолодело. На самую малость в этом взгляде можно было бы прочесть: Ах ты, предатель! Он был совсем коротким, и Джеймс точно не вкладывал эту мысль — разумом Сириус это понимал. Но старая боль всё равно всколыхнулась, и он уставился в стол, пытаясь прогнать непрошенную вину.

Джеймс громко вздохнул.

— Ну да, да, я в курсе, вы оба правы. Я просто беспокоюсь за тебя, Лунатик.

— Я знаю. Но всё будет хорошо. Пойми, это проклятье ведь затрагивает не только взрослых мужиков вроде меня, но и детей. Каждый год от когтей и зубов оборотней, — он понизил голос на этом слове, хотя в общем шуме никто посторонний точно не слышал их разговор, — погибают или оказываются заражены десятки человек, и это только в Лондоне и окрестностях. А я единственный, кто вызвался добровольцем.

— Да понятно это всё. Ты молодец, Лунатик. Но если что-то пойдет не так, Сириус голову оторвет тому докторишке, который неправильное зелье тебе намешал, точно, брат?

— Точно, — подтвердил Сириус невесело и как-то слишком сурово. Повисла неловкая пауза.

— В общем, заканчивая про диадему… — вздохнув, вернулся к прежней теме Ремус. — Я действительно увидел какой-то проблеск «истины‎». Узнал про вневременную природу замка, например. Но в целом… Это больше было похоже на аромат, на первый маленький укус, от которого только разгорается аппетит. Видимо, поэтому я и набросился на Бродягу, — он поглядел на друга. — Еще раз прости.

— Ой, да Мерлин, это всё крестраж, ты ни при чём, Лунатик.

Ремус с долей сомнения качнул головой и продолжил:

— В общем, когда мы привезли диадему Дамблдору и еще довольно долго после этого я чувствовал то самое — что я «заторможенный идиот», которому в жизни не разобраться и в тысячной доле земных тайн, не говоря уж про внеземные. А что до полученных знаний — ну, теперь я знаю румынский. Только вот пригодится ли он мне когда-нибудь?

— Да уж, даже дохлым Волдеморт продолжает конопатить нам мозги, ребят, — фыркнул Джеймс.

Наконец пришло время расходиться. По пути вниз, к выходу из башни, они остановились у волшебного автомата с мягкими игрушками. Он был зачарован от всяких заклинаний типа «Акцио» и «Мобили», чтобы ушлые волшебники не могли сжульничать. Гарри ухватил клешней плюшевого льва и почти дотянул до выхода, но в последний миг лев выскользнул. В этот момент Сириус чуть подтолкнул автомат, и игрушка упала ровно в выигрышный паз. Гарри ликующе завизжал, а Мародеры засмеялись.

Достав льва, Гарри радостно обнял его.

— Как мне его назвать? — весело спросил он взрослых.

— Ну давай, Бродяга, придумай имя, — подначил Джеймс.

Сириус замер в ступоре.

— Я… у меня только что возникла одна теория, — пробормотал он.

— Теория про то, как давать игрушкам имена? Да ладно тебе, будь проще, не обязательно шерстить звездные справочники для этого! Вот для сына своего бу…

— Теория о том, что значило «‎Звездочет».

— Что?

Во рту вдруг пересохло, но Сириус заставил себя пояснить:

— Последние слова Регулуса.

Повисла пауза. Упоминание покойного брата и всех тех жутких обстоятельств мгновенно отравило беззаботную праздничную атмосферу. Даже Гарри, ничего не знавший о тех событиях, переменился в лице, ощутив напряжение взрослых. Но не позволил сбить себя с толку.

— Регулус? — повторил он. — Какое смешное имя! — он встряхнул льва и посмотрел в его стеклянные глазки. — Так тебя и назову!

— Нет, Гарри! Так нельзя! — резко воскликнул Сириус.

— Почему? — мальчик уставился на него вызовом. Другой ребенок на его месте испугался бы, пожалуй.

— Потому что… — Сириус растерялся. Выдохнув, он присел на корточки напротив Гарри. — Вернее, можно, но, пожалуйста, не надо. Так звали важного для меня человека, и я не хотел бы… отдавать это имя. Назови льва лучше Годрик, ладно?

Недолго подумав, Гарри кивнул и лучезарно улыбнулся.