Возлюби свой долг (гет)

Когда другие члены Малого совета покинули зал, Давос остался сидеть. Королева уходила последней, собрав бумаги со стола, как это часто бывало, в компании сира Роланда. Давос позволил себе проводить ее взглядом, отмечая, как она изменилась всего за несколько лет брака. Станнис женился на ней вскоре после завоевания трона. Король отчаянно нуждался в наследнике, чья способность править не могла быть кем-то оспорена, а так же желал союза с Севером.

Тогда Санса была еще практически девчонкой, ребенком, повидавшим больше боли и горя, чем полагается в ее юном возрасте. За это время она превратилась в женщину. Лицо ее из просто миловидного стало по-настоящему красивым, из взгляда исчез испуг. Платья хотя и остались скорее скромными, чем откровенными, но все же подчеркивали изменения ее фигуры. Будь Давос младше или не так счастлив в браке, возможно, он рассматривал бы королеву пристальнее и чаще.

Главным изменением в ней было то, что она нашла свое место в мире, вроде бы уже потерянное с убийством ее отца, пленом, а затем и бегством. Корона может сломить человека, как сказал ему Станнис много лет назад на пиру, когда король Роберт так напился, что его стошнило на платье жены. Сансу Старк корона сделала только сильнее. В королевском наряде она выглядела так, словно была рождена для него, а все годы войны и горестей были лишь отсрочкой перед тем, как она займет предназначенное ей судьбой место.

— Увидимся за ужином, дорогой, не опаздывай, — улыбнулась она Станнису, перед тем как уйти.

На это поддразнивание Станнис ответил, не смерив привычным всем недовольным взглядом, а взяв ее за руку и отпустив не сразу. Не впервые наблюдая подобное, Давос тоже невольно улыбнулся.

— Вас что-то развеселило, лорд Давос? — стальным голосом спросил король, с лица которого исчез и намек на улыбку, когда Санса ушла. Даже новый брак не смог переубедить его в том, что люди могут улыбаться, не только насмехаясь или желая втайне оскорбить.

— Нет, ваша светлость.

— Тогда в чем дело? Вы выглядите так, будто желаете что-то сказать. Не вынуждайте меня приказывать вам высказаться, как лебезящему придворному, который заранее боится меня, не зная, понравится ли мне то, что я услышу.

Давос постарался не улыбнуться снова. Трудно было что-то скрыть от Станниса, особенно когда находишься так близко к нему. Десница короля на заседаниях совета традиционно сидел справа от него. Это служило постоянным сюрреалистическим напоминанием Давосу, что он теперь второй по влиятельности человек в Семи королевствах.

И все же это было не более странно, чем то, что король добровольно касался своей жены, улыбался ей. Более того, если верить слухам, делил с ней постель почти каждую ночь. Как бы Станнису не хотелось услышать его, Давос должен был быть предельно аккуратен в формулировках. Он ни за что себе не простит, если навредит браку короля, неосторожным словом заставив короля усомниться в том, как ему повезло.

— Королева выглядит счастливой, — наконец сказал десница, а король нахмурился, кажется, не понимая, почему Давос об этом заговорил. — С вами, — добавил он стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно.

— Мое... счастье, — Станнис произнес это слово, словно оно было для него ругательством, — едва ли имеет отношение к благополучию королевства.

— А её?

На мгновение Давосу показалось, что он зашел слишком далеко, но Станнис промолчал. Король стал изучать проект нового закона, записанный его аккуратным почерком, рядом с которым такими же аккуратными, но более витиеватыми буквами сделала заметки королева. Он смотрел на пергамент так, будто на нем имелся ответ, который Станнис не мог дать сам.

— Санса верна своему долгу, — произнес он наконец, но в его голосе звучала едва заметная нежность, в противовес сухости сказанных слов, которые сами по себе многое значили в устах Станниса. Это если не вспоминать о том, что Давос по пальцам мог пересчитать случаи, когда он называл первую жену просто по имени. В тоже время имя Сансы слетало с губ короля так легко, будто он произносил его чаще, чем мог признать.

— Похоже, долг не обременяет ее, — мягко сказал Давос.

Он знал, что королева любит короля так же сильно, как и он ее. Давос был уверен, что царственные супруги ни разу не говорили друг другу о любви, но он все же видел это чувство в их улыбках. Ее — открытых и счастливых. Его — редких и заметных лишь тем, кто хорошо знал Станниса. Давос множество раз замечал, как король и королева случайно касаются друг друга, как внимательно Станнис прислушивается к советам супруги. С ним Санса окончательно избавилась от своих страхов, она доверяла ему. Давос был уверен, что она знает о любви короля, и мог лишь надеяться, что и сам Станнис когда-нибудь это признает. И перестанет думать, что он всего лишь наименьшее зло, с которым могла столкнуться Санса Старк, благодарная, по его мнению лишь за то, что не был с ней жесток. Станнис когда-нибудь признает, что ее нежность к нему — проявление чего-то большего, чем простая благодарность или привязанность.

— Полагаю, ты прав, — внезапно произнес Станнис, когда Давос уже не надеялся на его ответ. — Именно в этом и заключается счастье, разве нет? Любить свой долг, а не просто исполнять его.

Он встал так резко, что Давос едва не опрокинул свой стул, спеша последовать за ним. Прежде, чем десница придумал, что сказать, Станнис уже направился к выходу, как будто ему не терпелось закончить разговор, который он не желал вести.

Давос помнил, что король говорил о своем первом браке: «Досадное бремя, которое Роберт возложил на меня». Похоже, король понял, что слова о любви к долгу относятся в равной мере и к нему, и к Сансе.

Необычное определение счастья, но похоже только так Станнис мог оправдать для себя его существование. Будто счастье нуждалось в его оправдании!

Давос подумал о своей любимой жене, которая ждала его дома с недавно родившимися Станни и Стеффом, ему все еще сложно было привыкнуть к тому, что его младший сын носит то же имя, что и наследник короля. Подумал он и о старшем сыне Деване, которого скоро ждало посвящение в рыцари. Все же он очень счастливый человек! Жизнь коротка, нелегка, и Давос всегда считал, что человек, отказывающий себе в любви и счастье — просто глупец. Но Давос был простым человеком, в отличие от Станниса. Если король действительно верит, что он лишь исполняет свой долг, любя свою жену и позволяя ей любить его, зачем разубеждать его в этом?

Ведь мало что на свете способно заставить Станниса Баратеона улыбаться.