Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

— Что с ней? — чей-то встревоженный голос пробивался в сознание, словно заставляя проснуться. Сразу же всплыло в памяти все, что было ровно до моей отключки. Превосходящие силы батарианцев мы, судя по всему, отбили, потому что голоса надо мной были вполне человеческими.

— Просто переоценила собственные силы. Ничего серьёзного, Майк. Скоро придет в себя твоя любимая Рин.

Мда... Правда неизвестная женщина благоразумно умолчала о том, что "придет в себя" это вовсе не значит, что "в полном порядке". По крайней мере, субъективные ощущения поведали мне, что состояние мое приближено к тому, которое обычно у порядочных людей после одного, а у меня — после четырех стаканов водки бывает. По крайней мере, сушняк аналогичный. И жрать хочется. О, кстати, пора бы о себе напомнить.

— Я уже очухалась и буду благодарна, если кто-нибудь меня накормит, а также расскажет, что произошло после того, как я вырубилась, — я открыла глаза и рывком села на кровати.

Зря так резко... Ой, бля, это уже пахнет не сессией, а серией праздников с тридцатого декабря по пятнадцатое января.

— Не делай резких движений. Ты еще не пришла в себя, — незнакомая женщина придержала меня за плечо.

Я подняла глаза на высокую женщину с аккуратно стянутыми в пучок седыми волосами, уставшими глазами и отметила наличие белого халата. Уй, нет, тетя, пожалуйста, только не говори мне, что ты врач! А ведь, на первый взгляд, ты мне так понравилась...

— Вообще-то, я из себя и не уходила. И в ваших штампованных советах тоже не нуждаюсь. Кажется, я задала вопрос. Мне кто-нибудь ответит? И хватит на меня так пялиться, на мне расписание автобусов не нарисовано!

А вот еще одна моя проблема — когда я нервничаю не по-детски, то начинаю не по-детски же хамить. Впрочем, иногда мне эта черта характера играла на руку — почему-то многие были склонны считать, что если я дерзко разговариваю, никогда не опускаю взгляд в пол и не проявляю прочих признаков паники, то мне и не страшно. На самом же деле у меня в этот момент поджилки трясутся. Образно. Врачей мне только не хватало! Не люблю я их. Особенно если учесть, что от местных я наверняка дохера чем отличаюсь и медик это сразу же поймет. А может, и уже понял. Ну и хуй бы с ним! В конце концов, я ничего плохого не сделала!

Женщина неожиданно улыбнулась и повернулась к Майку, явно с трудом сдерживая смех. Или раздражение?

— Майк, ты хочешь сказать, что эта малышка организовала сопротивление вооруженным террористам? Она же ведет себя как ребенок, и по виду ей лет шестнадцать.

— Как бы то ни было, Карин, она это сделала.

— Ой, блядь, как будто меня кто-то о чем-то спрашивал! С одной стороны — террористы, работорговцы, гондоны и гниды, а с другой — я, туева хуча одуревших от страха колонистов и восемь более-менее боеспособных людей с трясущимися руками. Что мне делать-то было? Жить-то хочется, а если и умереть, так хоть сопротивляясь! Ибо из диалога первых двух встреченных мной батаров следовал вывод, что лучше уж сдохнуть, чем попасть в лапы к этим ублюдкам. Так мне сегодня жрать дадут, или я на диете? — повторила я очень волновавший меня вопрос.

В конце концов, даже в тюрьмах дают жрачку. А эти вроде как и под замок меня не посадили, и вроде бы как не на свободе я, и кормить меня никто не собирается. А жрать хотелось зверски. И тут до меня дошел еще один малоприятный нюанс — я оказалась на этой колонии, имея при себе двадцать гривен.

Вопрос "где взять денег" теперь сидел в голове наравне с "где взять еду". Кстати, если говорить об имущественных вопросах, то где, нахрен, моя спортивная куртка, в карманах которой полно довольно "палевного" хлама? Ну то, что трофейных пушек поблизости не видно — это понятно, все-таки военные на то и военные, чтобы забирать оружие из лап тех, кто права на его ношение не имеет.

А, вот она, курточка! Лежит рядом на стуле. Кстати, сам стул, койка, Карин, Майк и я находились в небольшом домике, в котором только и было, что одна койка и раскладной стол, на котором стояло чудо техники, напоминающее наши ноутбуки.

Так, если я в больнице, то где остальные больные и раненые? Я не настолько важная персона, чтобы выделять мне отдельную палату, так почему же я не в общей куче с остальными пострадавшими? Ах, да, биотика...

Врач застыла напротив меня с отвисшей челюстью. Майк же бессильно сполз по стене, буквально рыдая от смеха. Ладно, эти двое еще не скоро придут в себя. Я встала, накинула на плечи свою куртку и вышла из модульного медпункта на поиски ответов и, конечно же, еды. Ответы долго искать не пришлось — сразу же за углом нашлось все, что меня интересовало, а именно — знакомый колонист.

— Рин! — окрикнул меня Роберт.

— Какие люди и без охраны! Чем занят?

— Ремонтом, чем же еще. — мужчина поднялся с корточек и принялся что-то щелкать на своем инструментроне. — Ты в порядке?

— Ага. Что мне будет-то? Долго я в медпункте загорала?

— Нет, часов шесть.

— А что с остальными?

— Все целы, — быстро успокоил меня инженер. — Альберт только ранен, ну да ты это сама знаешь... Нам просто фантастически повезло, подруга, вот что я тебе скажу. Ну и ты со своей этой биотикой кстати подвернулась.

— Кстати, о биотике. Великому богу темной энергии положена хотя бы тарелка каши или что-нибудь еще в этом духе? А то сам видишь — я без ничего.

— Как и все выжившие — большинство повыскакивали, в чем были. Здание без крыши прямо по курсу видишь? Вот там и покормят.

Я уже было навострила лыжи в сторону указанного здания, но колонист меня остановил.

— Рин, есть еще кое-что. Военные о тебе спрашивали. Ну, про биотику, про то, кто ты и откуда... Мы бы не рассказали, но оказывается, часть камер уцелела и записи... В общем, в списках населения тебя нет, по базам не проходишь и... у тебя неприятности.

Вот дерьмо! Только этого мне не хватало! С другой стороны, на что я рассчитывала? Раствориться среди местного населения, при этом не имея ни малейшего понятия о социальном устройстве, своем текущем местоположении и даже хоть какой-то валюты? Понятное дело, что на меня бы вышли рано или поздно. И что-то мне подсказывает, что лучше уж пусть это будут альянсеры, нежели какие-нибудь Церберовцы или же представители всевозможных "частных компаний". От альянса по крайней мере знаешь, что ожидать — минимум слежки, максимум вербовки, а вот от остальных...

— Неприятности — это та задница, в которой мы были шесть часов назад, — логично возразила я. — А пока что ничего плохого не происходит.

— Тебе надо сматываться, не понимаешь, что ли?!

Судя по всему, Роберт не слишком доверял правительству и военным. Что ему, как, впрочем, и другим аборигенам, не мешало считать, что эти самые военные и правительство обязаны его спасать и защищать интересы. Смешно, если бы не было грустно.

— Давай рассуждать логично — пустить меня в расход прямо здесь они не посмеют. Бежать мне некуда, да и не на что, так что хрен с ним — разберусь, не первый раз в передрягах и после сегодняшнего, то бишь вчерашнего, могу смело заявлять. что бывала и в более дерьмовых ситуациях.

— Я могу для тебя разблокировать шаттл...

— А ты сначала спроси, умею ли я им управлять, — рассмеялась я. — За предложение, конечно же, спасибо, но предпочту от военных не бегать. В конце концов, я не преступник какой-то, бояться нечего.

— А кто же ты?

— Девочка из прошлого! — расхохоталась я.

— Все бы тебе шутки шутить, — нахмурился колонист, после чего вернулся к работе с инструментроном.

На пути к столовой я лишь улыбалась, разглядывая пронзительно-синее небо над головой. Пожары давно потушили, да и находились мы, судя по всему, в стороне от основных разрушений. Поэтому воздух здесь был достаточно чистым и видимость ну просто отличной! Эх, нам бы такую видимость шесть часов назад... Хотя, тогда бы и перед батарианцами мы были бы, как на ладони... Эх, все это "если бы, да кабы"... Никаких "бы" не бывает — событие либо есть, либо его нет. В данном случае у меня есть помощь в обороне от батарианцев, нет никаких ранений, есть небольшое недоразумение с военными и желание пожрать. Вот с этими исходными данными и будем разбираться, не размышляя о том, что могло бы случиться, если бы...

Ожидаемой толпы народу в "столовой" не было — впрочем, если учесть, что время сейчас "после обеда, но еще не ужин", то ее и не должно было быть. Однако, повар был. Ну как, повар... Мужик взял чистую одноразовую тарелку, насыпал туда какого-то порошка, залил кипятком и, дав мне такую же одноразовую ложку, предложил быстро жрать и идти по делам.

Поблагодарив за угощение, я уселась на улице, привалившись спиной к оплавленным перилами и наяривая, как оказалось, кашу, так, что за ушами трещало. Да, слишком пресно, невкусно, но разносолов не предвидится, а на безрыбье и рак рыба, тем более, на халяву.

Ко мне подошли двое мужчин в одинаковой броне. Так, а вот и альянсеры пожаловали...

— Рин, надо полагать?

Я кивнула, поскольку ответить не могла — рот был занят кашей.

— Тебе придется пройти с нами.

Парни были старше меня от силы лет на пять, но явно стремились казаться суперкрутыми вояками. Коими, впрочем, и являлись на фоне местных гражданских. Но меня их важность не впечатлила.

— Ребята, а вы сегодня завтракали?

— Какое это имеет отношение к делу?

— Такое, что я лично не завтракала. И не обедала. Короче, намеков не понимаете, говорю прямо — если хотите, чтобы я спокойно пошла с вами, придется дождаться, пока я поем.

— Нам приказано привести тебя к...

— Ордер на арест есть? Надо же, нет... А это уже незаконное пресечение свободы, статья... не помню, какая, но она сто процентов есть и по головке вас за нарушение не погладят. Поэтому будьте добры подождать в сторонке, — я снова принялась за еду, показывая парням, что разговор окончен.

В этом вся соль — не давать себя запугать одним лишь внешним видом. Ну да, у этих ребят пушки. Ну да, они военные. Заинтересованы странной личностью, попавшей на атакованную колонию. Но всегда, черт подери, можно отмазаться. В базах нет, потому что прилетела, к примеру, с Омеги, в поисках лучшей жизни. Не зарегистрирована в числе новоприбывших, потому что прибытие мое как раз попало на момент атаки, а там все побежали, кто куда, не до регистрации было. Биотика... Ну, это ведь все от транспортных аварий чаще всего случается, верно? А кто эти аварии в Терминусе считает? Нет при себе удостоверения личности — это да, это непорядок, но на то они и чрезвычайные ситуации, чтобы документы пропадали.

По идее, я еще и пострадавшая сторона и имею право рассчитывать на предоставление удостоверения личности взамен "утерянного".

Если бы у них реально было, за что меня арестовать, то я была бы уже в камере, а так — это просто разговор. Ну, поставят на учет. Так это не смертельно.

К чести парней — достоинства они препирательством не уронили — просто стали в отдалении и принялись переговариваться друг с другом, изредка бросая косые взгляды на меня. Я тоже в свою очередь не стала подвергать их терпение проверке на прочность — быстро доела свою кашу и уже через две минуты проследовала к военному "городку". Верней, модульному городку. А частично — и вовсе палаточному. Космопехов было много, от мелькания эмблем Альянса у меня уже через три минуты ходьбы зарябило в глазах. Благо, зрение мое на прочность дальше испытывать не стали — конвоиры кивнули на один из домиков и я сразу же зашла внутрь. Один парень остался снаружи, второй последовал за мною.

— Капитан Андерсон, по вашему приказу, девчонка доставлена.

Фамилия сразу же вызвала достаточно четкие ассоциации, которые подтверждали мои догадки о мире, куда я попала. Окончательно сомнения развеялись, когда мужчина, до этого сидящий спиной ко входу, повернулся ко мне лицом. Ну все, приплыли — передо мной сидел капитан Девид Андерсон собственной персоной. Несколько секунд мы молча рассматривали друг друга, после чего капитан все же обратился к моему конвоиру.

— Сержант, не доставлена, а приглашена.

— Виноват, сэр!

— Свободен, — Андерсон отправил "доставщика" восвояси и обратился уже ко мне. — Присаживайся... Рин, верно?

Дружелюбное отношение располагало. Мысль о том, что Андерсон может быть вовсе не тем верным принципам и долгу человеком, которым он представлялся по играм и книгам, мне в голову не пришла. Верней, пришла, но я тут же ее отвергла — уж слишком Андерсовским был взгляд карих глаз. Добрым. Хотя в то же время и внимательным, цепким. Готова поспорить, в этот момент мужчина прокручивал в голове все последние сведения о малолетних преступницах в этом секторе космоса. Тем не менее, относился он ко мне вполне по человечески. Но к делу перешел без каких-то прелюдий.

— Обычно военные не вмешиваются в дела колонистов, особенно без веских на то причин. Говорю сразу — ты не обязана отвечать на мои вопросы, а также оправдываться, поскольку ни в чем дурном я тебя не подозреваю. Просто хочу поставить в известность, что все люди-биотики, проживающие на территории Аттического Траверса, должны находиться под контролем и хочешь ты, или нет, но тебе придется этому правилу соответствовать. В противном случае придется убраться в системы, не подконтрольные Совету Цитадели и Альянсу в кратчайшие сроки.

— Я понимаю. И именно на вас навалилась проблема с легализацией такого вот подарка, как будто атакованной колонии было мало, верно?

Андерсон чуть кивнул и выжидающе посмотрел на меня.

— Итак, я повторяю — тебе необязательно отвечать на мои вопросы, но я обязан их задать. Твое имя. Возраст. Дата рождения. Место жительства.

— Капитан, а вы сами что предпочитаете — удобную ложь или ну совсем неадекватную правду? Вы не обязаны отвечать на этот вопрос, я просто его задала, — я улыбнулась и пожала плечами.

— Все интересней и интересней. Непонятно откуда взявшаяся девушка организует сопротивление батарианским работорговцам, при этом владеет хорошим биотическим потенциалом без всякого усилителя, да еще и оказывается, обладает неадекватной биографией? Предположим, ты меня заинтриговала. Но времени на игры у меня нет — лучше просто скажи правду.

— Екатерина. Семнадцать лет. Одиннадцатого января тысяча девятьсот девяносто пятого года. Планета Земля, Украина, Республика Крым, Феодосия... — я назвала свой адрес и в доказательство подтверждения своих слов вытащила из кармана куртки мобильный телефон, зачетку, плеер, упаковку из-под чипсов со сроком годности до 2014 года, а также купюру номиналом в двадцать гривен и злополучный ножик, с которого вся эта свистопляска, по сути, и началась.

Несколько минут капитан рассматривал все это добро, так и эдак сравнивая мое лицо с фотографией в единственном документе, недоверчиво проводил пальцами по оценкам за мою прошлую сессию, выставленным от руки при помощи синей ручки — в этом мире уже, наверное, и не встретишь ничего рукописного. Особого внимания удостоились мобильный телефон, купюра и нож. С телефоном Андерсон возился особо долго — ну еще бы, у них такого не видели уже лет сто пятьдесят, небось.

Убедившись, что телефон хоть и старый, но вполне рабочий, что все остальные "улики" явно сделаны не на коленке, Андерсон снова посмотрел на меня. Долго так разглядывал, пристально. Я решилась нарушить тишину первой.

— Капитан, я понимаю, что вам это все как кость в горле. И мне самой тоже не хотелось бы, чтобы правда обо мне стала достоянием общественности. Поэтому давайте сочтем вот это все глупой шуткой...

— Выходит, что ты из прошлого?

— Или из параллельного мира. Скорей всего, второе, потому что про ваш мир у нас есть несколько игр. Ну, стрелялки про космопехов в основном. И из-за этих игр, судя по всему, я и попала сюда.

— Рассказывай, — Андерсон заинтересованно подался вперед.

Да уж, найти благодарного слушателя — бесценно. Причем, слушателя такого, который будет задавать уточняющие вопросы исключительно по делу, не перебивать бессмысленными ахами, охами и вздохами... Капитан Андерсон слушателем был ну просто идеальным, поскольку выдержал весь рассказ о моем мире, об отношении к универу и об Алике, которая одним лишь разговором перевернула мою жизнь с ног на голову.

— Я знаю, что все это кажется вам невероятным и, поверьте, сама я тоже немного... кхм... выбита из колеи этим раскладом. Ну, биотика, другой мир, космос... Подумать только, я нахожусь на неизвестной планете! Простите... — я подавила радостный, но возможно, неуместный с точки зрения Андерсона смех, и вернулась к теме разговора. — Капитан, я не знаю, как мне вернуться обратно, да и судя по всему, никто не знает. Поэтому давайте я не буду усложнять вам жизнь — просто запишите, что я родилась на Омеге, не знаю своей фамилии, росла на улицах и, достигнув совершеннолетия, решила выбраться с той помойки в цивилизованный сектор космоса. Ну там, начать новую жизнь и все такое. На учет я встану, проблем с законом не будет — я, может, немного сумасшедшая, но не настолько, чтобы настраивать против себя представителей военных структур. И да, надеюсь, за тех четырехглазых мне по шее не прилетит? Ну, вроде бы как они первые напали на колонию и все такое...

Эпичный фейспалм Андерсона выбил меня из колеи надолго.

— Не, ну а что, в школе все время по шее от преподов мне доставалось, даже если всякие уроды первые лезли...

Секундой спустя мы с капитаном хохотали уже вдвоем. Ну что же, смех продлевает жизнь, так что возможно, это даже положительный момент. В конце концов, лучше пусть Андерсон смеется над глупостью, которую я невольно сморозила, чем злится за то, что попалась ему на пути в самый неблагоприятный момент.

— Рин, и ты серьезно думаешь, что я тебя отпущу? Как ты жить собираешься?

— Как? Ну, думаю, нормально. Если с документами поможете, вообще все шикарно будет — пристроюсь куда-нибудь официанткой. За себя постоять умею, особенно вот с этим вот, — я слегка замерцала синим светом, но тут же его погасила. — И да, можете не беспокоиться — я не из тех людей, что будут истерить, паниковать и биться головой об стену.

— Я это заметил. Достаточно... необычная реакция, признаться. Особенно от женщины. Не обижайся, я вовсе не...

— Я поняла. К сожалению, в моем мире тоже большинство баб бьются в истерике при виде мышки и наивно думают, что если начать орать и вопить, то окружающие кинутся выполнять их прихоти и желания. Я не такая.

— Точно все в порядке? Нападение и то, что ты оказалась...

— Ну вот самое честное слово, — ответила я. — Не знаю, может это и неправильно, но в кошмарах мне те, кого я... того, сниться не будут, ибо моя совесть сотрудничает с моим же инстинктом самосохранения.

— Раньше доводилось вот в таких ситуациях бывать?

— Нет, что вы! Конечно же, росла я не в самом благополучном районе, разное бывало — и драки, и даже поножовщины, пару раз особо ушлым носы ломала, одному уроду как-то руку гвоздем пробила, но все равно — страшней пьяного быдла врагов не попадалось.

— Тогда почему такое спокойствие?

— Не знаю я, капитан. Может потому, что у меня в опасных ситуациях всегда работало правило "выбрать из двух зол меньшее". Защищая себя, можно превысить самооборону и отправить противника на тот свет, ну за это у нас больше семи лет не дают... А вот если самой оказаться на том свете, то тут уж без перспективы назад вернуться. Если кто-то на меня напал, то это уже полностью его проблемы — выживет он или нет после боя.

— Жесткая философия. Но ребенка ты спасла. Да и колонистам помогла, хотя могла бы просто спрятаться, как многие из здесь находящихся "защитников". Нападение ведь фактически отбивала ваша девятка, а сейчас остальные гордо верещат, как они продержались до прихода Альянса.

— Ну... Это же ребенок, капитан. А помогла... ну, не знаю почему. Мне даже как-то в голову не пришло спрятаться, если честно. Я ведь теперь вон чего могу! — я снова засветилась синеньким сиянием.

— И это "вон чего могу" будет похоронено под грудами пустых пивных кружек в каком-то баре? — с интересом спросил капитан.

— Слушайте, если вы клоните все к тому, чтобы завербовать меня в армию, то я обеими руками "за", вот только кто меня возьмет? Физподготовка практически на нуле, документов нет, да и с дисциплиной, если честно, проблемы были всегда и очень большие.

— Это тебя заботит, а то, что тебе восемнадцати нет, смотрю, вообще не упоминаешь.

— Я с пятнадцати лет живу самостоятельно. Ну как, в квартире с бабушкой, конечно же, но на свои честно заработанные деньги. Уголовная ответственность в нашем мире с четырнадцати, паспорт дают в шестнадцать. Да и жизнь штука такая, что макает в дерьмо вне зависимости от возраста. До восемнадцати мне, фактически, несколько месяцев не хватает. В общем, если в документах случайно кто-то ошибется с датой, проблем не будет, — слово "случайно" я слегка выделила голосом и настороженно посмотрела на Андерсона. Большинство военных в таких вопросах достаточно... кхм... щепетильны. Впрочем, Андерсон судя по всему, имел собственную точку зрения на такие ситуации.

— Что же, я подумаю, что с этим можно сделать. Пока что можешь быть свободна, в пределах Элизиума, разумеется.

— Так мы на Элизиуме?

Надо же, куда меня занесло. Скиллианский предел, один из самых опасных секторов Аттического Траверса, ведь именно за право на эти территории до сих пор ведется война между батарианцами и людьми. Конечно же, четырехглазым не нравится, что альянсеры колонизируют здесь планеты, но Совет Цитадели в этом вопросе стал на сторону людей.

Так... Надеюсь, что это не Скиллианский Блиц? Уточнив у капитана текущую дату, я с облегчением выдохнула — все-таки не Блиц, сейчас уже восемьдесят первый. Попрощавшись с капитаном, я вышла из палатки и двинулась к "гражданскому сектору", не прекращая размышлений о ситуации, в которой оказалась. С размышлениями помогли переговоры военных и гражданских, которые делились новостями и подсчитывали ущерб, нанесенный колонии батарианцами.

Не Блиц, конечно же. Однако, заварушка все равно масштабная — атака была совершена не только на эту небольшую колонию, но и на несколько соседних, обладающих столь же малой численностью населения и военных сил. Да что там говорить — тут и военных сил-то не было толком, а те, что были — держали свои позиции в противоположной от нашей гражданской шайки стороне.

Вот если бы я пошла не на север, а на запад, то возможно, вышла бы как раз на военных, а не на Майка и Ко. Но так уж получилось, что оказалась я среди гражданских и, судя по переговорам двух военных, наше выживание считается самым настоящим чудом.

До вечера была еще уйма времени, судя по всему. Интересно, а ночь на этой планете когда-нибудь наступает? Что я говорю, должна ведь наступать по всем законам физики. Ну там, планета вокруг своей оси и вокруг звезды...

Куда идти, я особо не раздумывала. Ночевать можно с остальными колонистами — не прогонят после того, как я им защищаться помогала. Жратва есть, воздух есть... а это все, что большинству людей нужно для счастья. Ну и еще, конечно же, нужно чем-нибудь заняться, а то неудобно — все при делах, одна я баклуши бью.

— Да вы поймите! У нас не хватает людей и спецтехники, мы не можем расчистить все завалы вот в один момент! — прямо по курсу раздался негодующий голос, которому тут же возразили не менее раздраженным тоном:

— Но там люди, некоторые из них до сих пор живы...

— Я все понимаю, но повторяю — вытащить всех и сразу мы просто не успеем.

Офицер одной из спасательных команд переругивался с парой гражданских, которые требовали от него быстрей работать. Он вполне логично отмечал, что "быстрей" можно было бы только при наличии большего количества людей и техники. Рин, не вмеш...

А, поздно — голос разума был проигнорирован, а я сама широкими шагами направилась по направлению к спорщикам.

— Два здоровых мужика стоят и щелкают хлебальниками, вместо того, чтобы помочь чем-нибудь, как это мило, — ехидно процедила я, вставая между офицером и колонистами.

— Вот ты бы и помогла, — огрызнулся один из мужчин.

— Вот я-то как раз и помогу, да и вам бы не помешало. Слоняться без дела, когда все остальные работают — это как минимум подлость, а если при этом еще и мешать выполнять свою работу остальным... Вы же сами понимаете, что это неправильно, верно? Не стыдно?

Я выдержала многозначительную паузу и посмотрела на потупившихся колонистов. После чего повернулась к офицеру.

— Слушайте, если вам нужна помощь в расчистке завалов, то я биотик. Не ахти какой, конечно же, но пригожусь, согласны?

— Иди за мной, — быстро кивнул офицер.

Уже полчаса спустя я вместе со спасателями и добровольными помощниками из числа гражданского населения помогала расчищать завалы. Плиты, из которых сделаны домики, конечно же, не сравнятся по тяжести с бетонными перекрытиями, но все равно проводить работы было очень трудно. Зато я быстро натренировалась удерживать на весу предметы с достаточно большой массой. Это раньше я не могла плиту в семьдесят килограмм поднять, а сейчас вот, приподнимаю и откидываю в сторонку.

Ужин нам принес повар, причем прямо к завалам. Все та же каша, на этот раз правда, предлагался в меню еще и растворимый кофе. Быстро проглотив все предложенное, наша спасательная миссия продолжила свою работу.

Рядом всегда были медики, которые тут же принимались за вытащенных из под завалов людей. Само собой, у всех пострадавших был сильный шок, плюс многие надышались дымом во время атаки на колонию. Были и те, кого спасти не успели... Но так бывает всегда.

Луч прожектора ударяет в лицо и я невольно морщусь, поправляя сбившуюся набок каску. После чего смотрю на раздающего указания офицера. Хм, я даже имени его не знаю до сих пор, ну да это и неважно — несмотря на то, что знаем мы все друг друга лишь в лицо, общее дело основательно сближает.

— Рин, берись с того конца, — он указывает мне на две тяжелых плиты, которые "домиком" встали над домиком, пардон за тавтологию. В домике, естественно, были люди. Причем, судя по показателям биолокатора, живые и относительно невредимые.

Так и есть — когда завал был расчищен, нам навстречу бросились три ребенка, младший из которых тут же повис на мне. Уже шестой, кто крепко обнимает меня и плачет, что-то спрашивая про маму и папу, рассказывая, как было ему страшно...

Взяв на руки ребенка, вроде бы мальчика, а там — хрен поймешь, тащу его к медикам. На этот раз мы снова встречаемся с Карин.

Перебросившись с доктором парой ничего не значащих фраз, укладываю мальчика на носилки и снова ухожу к спасателям. Площадку освещают не только прожекторы, но и вспышки моей биотики. От вида завалов на душе на мгновение становится тоскливо, но я тут же быстро нахожу утешение уже в том факте, что я жива и нахожусь снаружи. Да уж, что поделать, а депрессняк это явно не мое.

Ночью никто не идет спать — работы должны продолжаться, а людей слишком мало, чтобы организовать посменные команды. К вечеру третьего дня спасатели своим видом напоминают зомби, но работы не прекращаются.

Я уже знаю в лицо всех семерых медиков, которые работают вместе с нами на этой улице. Фамилия Карин — Чаквас, она корабельный врач на "Нормандии". Несоответствие дат постройки реальной "Нормы" с игровой не вызывает у меня никакого удивления — возможно, потому, что на удивление, как и на другие эмоции, у меня просто нет уже сил.

Кормят однообразно, но сытно и регулярно, что не может не радовать. Если удастся поспать сегодня хотя бы пару часов — я буду считать себя самым счастливым человеком в этой долбаной галактике.

— Рин, я настоятельно рекомендую тебе прекратить участие в спасательных работах, — Чаквас встревоженно смотрит на меня, когда я в компании с еще одним спасателем притаскиваю к ней на носилках очередного колониста, найденного под завалом.

Я лишь отмахиваюсь. Там ведь люди, живые, до сих пор... Под завалы поступает достаточное количество воздуха, некоторым и вовсе везет — перекрытия падают таким образом, чтобы и закрыть от последующих обломков, и не нанести вреда людям. Но сидеть заживо погребенными под обломками — участь, которую, я, наверное, только врагу и пожелаю. О чем и сообщаю доктору несколькими короткими нецензурными словами. После чего иду обратно, к завалам. Следую указаниям офицера, имени которого до сих пор не успела узнать... Периодически поправляю сбивающуюся набок каску, чертыхаясь, стараюсь крепче закрепить ремни. Вытираю грязные руки о покрытую ровным слоем пыли куртку. Усмехаюсь, представив свой внешний вид со стороны.

К вечеру четвертого дня в колонию прибывают журналисты. Ну да, военные действия на планете продолжаются, но у нас тут, по сути, теперь глубокий тыл. Андерсон и большая часть космопехов отправились к другим поселениям — необходимо в кратчайшие сроки выгнать батарианцев с планеты. Момент их ухода я прощелкала клювом, иначе бы точно попросилась с ними. И, конечно же, меня бы никто не взял, так что все равно бы занималась тем, что помогала разгребать завалы в этом квартале.

Писаки очень сильно мешают работе — части колонистов пришлось взять на себя обязанности сторожевых псов, гоняя особо настырных журналюг от "археологов", как между собой называют спасательную команду особы с черным чувством юмора. Периодически лезут к "гражданским героям" и в первую очередь, ко мне. Непонятно, по какой причине именно меня считают организатором сопротивления, но желания общаться с журналистами нет никакого, равно как нет свободного времени и лишних сил.

Один репортер меня все же достал — умудрился пробраться со своей камерой через завалы и начать задавать свои тупые вопросы. На его счастье, руки у меня были заняты — в компании с двумя мужиками я как раз отодвигала балку, перегораживавшую выход из домика, за закрытыми дверями которого, если верить показателям биолокатора, находились живые люди.

— Рин, если позволите, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов по поводу нападения. Итак, что вы чувствовали...

С максимально возможным дружелюбием я отправила мужика в пеший эротический тур. Что поделать, журналистов я не люблю. Особенно таких — охотников за сенсациями с бегающими глазами. Вообще, на мой взгляд, журналист — исключительно женская профессия. Мужские особи на данной работе приемлемы только в военной сфере, когда нужно проводить репортажи из горячих точек. А у нас тут далеко не "горячая точка", поэтому при виде мужчины с микрофоном меня охватывало чувство брезгливости.

— Вот же ж бывают уебища. Мы тут в дерьме копаемся, а они ходят все такие чистенькие и нет, чтобы помочь, — процедил один из спасателей. Странно, порой незнакомые люди могут моментально стать друзьями.

— Но ведь кто-то должен освещать события в прессе, — включился в разговор второй напарник.

— Ну не мужик же! — возразил парень, которому я симпатизировала все больше и больше. — По идее, его надо сюда, к нам, завалы разгребать, а "освещением событий" пусть вот такие, как она, занимаются, — парень выразительно кивнул на меня.

Его собеседник решил, что я должна вот прямо сейчас обидеться и устроить истерику по поводу "ущемления прав женщины" и начал было фразу "не пойми неправильно", но я помотала головой.

— Да все нормально. Я тоже, честно говоря, считаю, что не мужское дело такая вот работа. Мужики должны вон, мужиками быть. Ну, там, людей спасать, родину защищать, светлое будущее строить. А всякие легкие профессии без физических нагрузок — это исключительно женское дело. Ну, или для тех, кому здоровье не позволяет вот такими вот фокусами заниматься.

Балка была отодвинута от дверей, и миру была явлена еще одна группа колонистов. Перепуганные до чертиков, но живые и невредимые. Мы с ребятами привычно сдали компанию на попечение медиков и отправились дальше по улице, выискивая на биолокаторе признаки жизни. И по пути продолжая начатый разговор.

— А вот прикиньте, если реально что-то случится? И как такой "мужик" будет семью свою защищать? — парень поправляет каску.

— Это да, — подхватываю я. — Даже не семью защищать, а вот элементарно — шкаф надо передвинуть. А он стоит такой — слезинка в глазах, ручки из жопки...

Мы заржали. Потом познакомились. Биолокатор молчал. Уже два часа спустя спасательные отряды констатировали — все выжившие в этой небольшой колонии спасены из-под завалов. Еще пятнадцать минут спустя мы собрались в центре лагеря, наяривая приевшуюся кашку и запивая ее крепким кофе. Глаза слипались. Швырнув использованную посуду в утилизатор, я завалилась спать там же, где сидела — на куче пустых ящиков. Все, теперь я точно самый счастливый человек в этой галактике.

Примечания:

И как обычно — хотела добавить только пару фраз, а получилось... вот что получилось, в общем-то.