Дружелюбный некромант (джен)

Примечания:

Менее трагичное содержание глав 1 и 2: Мальчик из неблагополучной семьи вышел на мороз, чтобы избежать ссоры родителей. Холод добрался до него, и он умер. Перед смертью он попросил Дию, Шаппета, которому он дал имя и которому скормил своё горе, сопровождать его в путешествии, чтобы стать тренером покемонов. Дия, пораженный горем и чувством несправедливости, попытался перезапустить сердце мальчика. Ему это удалось, но только превратившись в Банетта и овладев мальчиком так, как Банетт овладевает куклой.

Он думал поквитаться с родителями мальчика, но мальчик всегда хотел только освободиться, а не мстить им. Поэтому вместо этого Дия попрощался со своими собратьями Шаппетами и отправился в мир, чтобы исполнить желание мальчика и стать тренером покемонов вместо него.

Проклятая энергия проникла в набивку выброшенной и забытой плюшевой куклы, дав ей новую жизнь в качестве Банетта. Энергия покемона вырвется наружу, если он когда-либо откроет рот.

* * *

Это... это был уличный фонарь. Он знал это раньше, будучи Шаппетом, через призму обид, которые он вытащил из разумов людей. Он знал. Слишком темная улица и трещина в тротуаре, о которую она всегда спотыкалась: «Когда они собираются починить этот чертов фонарь?!». Яркий свет на периферии его зрения, светящий через окно спальни. Переворот в постели и ворчание: «Мне нужно повесить лист бумаги или что-то ещё, чтобы это заблокировать». Уставший электрик, работающий сверхурочно, чтобы заменить дешевые лампочки, которые, как он чертовски точно подметил на совете, нужно будет постоянно менять.

Но это…

Дия не знал, что уличные фонари так прекрасны. Она никогда не знал, каким великолепным может быть нимб фонаря, выделяющийся на фоне падающего снега. Как успокаивающе смотреть на медленно плывущий к его свету снег. И как полезно! Было уже немного трудно ходить из-за холодных ног и поднимающегося снега, но Дия мог себе представить — знал по опыту мальчика — насколько хуже может быть в темноте.

Но здесь люди объединились, объединили деньги, ресурсы, топливо и время, чтобы вместе освещать свои улицы! Они использовали электричество, как объясняли учителя мальчика, чтобы создавать свет! Они учились, делились и учили, чтобы вместе сделать мир лучше! Разве это не чудесно?

Тёплые нейроны мерцали от воспоминаний, подстегнутые радостью, омывающей тело Дии. Это было то, что мальчик делал в школе несколько раз, то, что он всегда любил. Это было...

Танцы. Да! Мальчик всегда любил танцевать.

Освещенный уличными фонарями, Дия сделал один неуверенный шаг, а затем еще один, и еще один. Шаг, и поворот, и вращение, и — «упс!»

Снег уплотнился и скользнул под кроссовкой Дии, и опора исчезла из-под него. Со звуком «упс» Банетт упал на заснеженный асфальт, ударившись ногой и локтем и ободрав боковую часть руки. Он шокировано фыркнул носом, а затем, как только сориентировался, улыбнулся. Танцевать было весело!

Дия поднялся на ноги — теперь уже немного осторожнее, чтобы не поскользнуться — и попробовал снова. Шаг, шаг, поворот, осторожное вращение, шаг, шаг, осторожное скольжение. Дия протанцевал по улице в нежной тишине снежной ночи, взрываясь всей радостью, которую мальчик чувствовал, когда танцевал.

Счастье пузырилось в его груди, поднимаясь и поднимаясь, пока не выплеснулось наружу и не вырвалось изо рта Банетта головокружительным «Ха!»

И с этим «Ха!» из тела мальчика вырвался клуб тёмно-серого духовной дымки. Волна головокружения накатила на Банетта, и он снова упал, ударившись коленями об асфальт.

— Ммм! — воскликнул Дия, перекатываясь на бок и зажимая рот обеими руками. О нет! Он почти забыл держать рот закрытым! Головокружительная радость взяла верх над его инстинктами, и Дия почти вытек из тела мальчика! Скорее! Ему нужно было найти молнию, что-то, чтобы зашить себе рот, так что-

Довольно внезапно, на волне шока и отвращения, исходящих из мозга мальчика, Дию осенило, что человеческий рот нельзя зашить молнией. Или, по крайней мере, это, вероятно, закончится очень плохо, и люди, которых встретит Дия, будут иметь очень твёрдое мнение об этом.

Дия нервно сглотнул. Он… он предположил, что ему просто придется очень крепко держать рот на замке. Дия снова поднялся и, сжав губы как можно плотнее, снова нерешительно начал танцевать.

* * *

Это не сработает. Нервозность заполнила тело, и радость танца была вне его досягаемости. Ему нужно было что-то, чтобы прикрыть рот. Может быть…

* * *

Может быть, шарф? Ткань будет слишком пористой, чтобы действительно работать, но Дия может очень туго обмотать ею рот несколько раз, и этого будет достаточно, чтобы любые случайные промахи не были такими пугающе изнурительными.

Люди, вероятно, также были бы менее напуганы ребенком, носящим шарф зимой, чем ребенком с молнией, вшитой в губы. Это было важно.

Дия кивнул себе. Да! Это был хороший план. Теперь ему просто нужно было найти шарф...

Он посмотрел на себя. Если на то пошло, то и зимняя одежда получше в целом тоже была бы кстати. Дии ​​не нужно было быть теплым, чтобы поддерживать тело в движении, но одеревеневшие мышцы и напряженные сухожилия мешали ему ходить. И уж тем более танцевать. А мальчик был одет только в свитер с длинными рукавами, брюки-карго и кроссовки с отсыревшими носками. Определенно не зимняя одежда.

Дию накрыла волна меланхолии. Нет. Нет, это была совсем не зимняя одежда.

Банетт сглотнул и сдержал слёзы. Он успокоился, сделав глубокий вдох через нос, и продолжил идти. Он делал всё, что мог, для мальчика. Он собирался исполнить его мечту. Он собирался выйти в мир и путешествовать, стать тренером покемонов и быть счастливым.

Но сначала ему действительно нужна была зимняя одежда. Банетт мог бы прожить, даже если бы его тело на самом деле замерзло, но процесс ожидания следующей оттепели был бы не из приятных.

Дия немного подумал. Где он мог бы раздобыть одежду, не возвращаясь в дом мальчика? О! Конечно, он знал, где ее раздобыть. Он ускорил шаг и свернул на следующем перекрестке. Общественная прачечная! Кто-то всегда забывал там свою одежду на ночь. Мальчик подбирал — крал… было ли это воровством, если она тебе нужна? — какую-то одежду там раньше, когда его старая рвалась, а просить у родителей новую было плохой идеей.

Пока Дия шёл, он заставлял себя восхищаться дорогой и тротуаром — ещё больше совместных проектов! как легко ходить! — и размышлял о том, будет ли кража одежды воровством. Мальчик так считал, когда делал это. Но он также считал, что воровство — это плохо… и что то, что он делает — не плохо. Это не стыковалось. Если воровство было плохим, а то, что он делал, не было плохим, это не могло быть воровством, верно?

Если только не было хорошего воровства и плохого воровства? Или, может быть, мальчик ошибался? Но если так, в чем именно он ошибался? Дия попытался вспомнить уроки мальчика в школе, если на каких-то из них упоминалось об этом. И... да, один из его учителей однажды что-то говорил об этом. Вопрос о том, неправильно ли воровать, чтобы прокормить семью, или неправильно не воровать и позволить им голодать.

Дия фыркнул. Ответ, который он вспомнил, был совсем не полезен! Учитель сказал, что ответ, который нашло их общество, заключался в том, чтобы сделать так, чтобы такой вопрос не вставал вовсе, что так же, как люди работали вместе, чтобы сделать уличные фонари и улицы, они работали вместе, чтобы убедиться, что у всех достаточно еды. Что-то о том, что весь смысл соседства заключался в том, чтобы убедиться, что никто не должен был задавать этот вопрос в принципе.

Очевидно, что это всё ещё было проблемой, потому что мальчику и раньше приходилось красть одежду!

Несмотря на свое разочарование, Дия не мог не ухмыльнуться. Он ухмыльнулся так широко, что с трудом удерживал уголки рта от утечки духа. Потому что он не знал ответа на этот вопрос, было ли кражей то, что ему нужно было брать одежду из прачечной, и было ли это плохо.

Он не знал.

Он не знал!

Сколько бы ни было в мозгу мальчика знаний об электричестве, гражданственности, покемонах, ценах в продуктовых магазинах и танцах, были вещи, которых он не знал. Вещи, которым Дия мог научиться. Вещи, которым его могли обучить другие люди, вещи, которые он мог узнать сам! И, о, как это было чудесно!

Дия замедлил свой темп ровно настолько, чтобы прокрутиться и протанцевать несколько шагов по растущему снегу, просто ради удовольствия.

Всё это чудо познания чего-то нового, которое он испытал сегодня вечером? Красота видения чего-то новыми глазами? Он мог бы испытывать это вечно! Каждый день, когда он выбирал искать что-то новое!

Смех грозил вырваться наружу, и Дия вынужден был зажать рот руками, чтобы подавить его до безмолвного хихиканья. Упс. Ему действительно скоро понадобится этот шарф.

О! Вот и прачечная! Дия в спешке промчался последний квартал, поскользнувшись и упав всего один раз — это было не так уж и плохо! — Он надеялся, что кто-то действительно забыл на ночь постиранные вещи. Он не знал, что делать в противном случае. Дия поспешил к раздвижным стеклянным дверям прачечной и ждал, когда они откроются. Они не открылись.

О, точно, закрыто на ночь. Как мальчик попадал внутрь? Дия задумался лишь на мгновение, прежде чем ответ пришел к нему. Банетт положил руки на стекло и толкнул вверх, пытаясь открыть дверь. На земле был небольшой запорный выступ, и если бы он смог просто снять дверь, то...

Отражение в стекле привлекло внимание Дии. Он моргнул, и два тускло светящихся розовым глаза моргнули в ответ.

О. Дия отпустил дверь и сделал полшага назад. В стекле отражалось лицо мальчика. Его лицо. Он наклонил голову в одну сторону, а затем в другую. Он никогда раньше не видел лица мальчика человеческими глазами. Он... ну, он предположил, что также помнил, как мальчик видел себя в зеркалах. Но это было не совсем то же самое.

У него была коричневая кожа, которая, вероятно, была темнее, чем она выглядела в розовом отражении. Густые брови. Дия поднял их, позволил им упасть, пошевелил ими, нахмурил их. Густые выразительные брови. Он не был уверен, нравится ли ему эта идея, что весь мир может так легко видеть его мысли на его лице.

Банетт коснулся своего лица, ощупывая остальные его черты, пока смотрел на них. Широкий плоский нос. Мягкая челюсть и округлое лицо. Короткие жёсткие чёрные волосы, достаточно жёсткие, чтобы сбрасывать воду, как утиные перья. И широкие губы, которые Дия рефлекторно сжал, разглядывая их.

Это было… лицо. Дия не совсем понимал, что с ним делать.

Он надеялся, что это лицо понравится другим людям.

Банетт прикрыл рот рукой, как будто надеялся сделать это шарфом, и попытался улыбнуться. Его щеки распухли над рукой, а уголки глаз тепло сморщились. Ах. Это была хорошая улыбка. Та, которую мальчик нечасто видел в зеркале.

Дия с нетерпением ждал возможности поделиться ею.

Треск!

Внезапный шум с улицы напугал Дию. Он развернулся, прикрыв одной рукой колотящееся сердце, а другой направив вперед шар пульсирующей чёрно-фиолетовой энергии.

Прошло много секунд, но шум не повторился. Была только приглушенная тишина заснеженной улицы.

Может быть, кто-то уронил что-то на кухне поздно ночью. Или, может быть, Зигзагун опрокинул мусорный бак. Но в любом случае, Дия больше не хотел стоять перед закрытой прачечной, разглядывая своё отражение.

Дия погасил теневой шар и повернулся к раздвижным стеклянным дверям. Он глубоко вдохнул через нос — и, о, какое это было чувство — наполнить лёгкие холодным ночным воздухом — и расправил плечи. Больше никаких проблем с запертыми дверями, он собирался сделать это как призрак.

Банетт сделал еще один глубокий вдох, направился прямо к стеклянной двери и шагнул вперед.

Плотность исчезла, и тени мира загорелись. То, что мгновение назад было сплошными стенами, сменилось тёмными прозрачными вуалями. Рваные тени висели над землей и взлетали, как облака пыли, куда бы ни ступал Дия. Отсветы пурпурного огня очерчивали пространство, которое уличные фонари плохо освещали в реальном мире, и возвышающиеся фиолетовые языки пламени венчали каждый уличный фонарь там, где тень, которую он отбрасывал в небо, была самой глубокой.

Единственная реальная вещь в нереальном мире, Дия, шагнул сквозь нереальную завесу стеклянных дверей, как будто их там и не было. Только оказавшись по ту сторону, он отпустил фантомный мир.

Хлопок. Вытесненный воздух рванулся с его пути, когда Дия шагнул обратно в реальный мир. Он быстро моргнул. Это было... иначе, относительно тех времён, когда он был Шаппетом. Когда он шагал в фантомный мир как Шаппет, он становился частью этого мира. Его тело было такой же прозрачной черной вуалью и фиолетовым огнём, как и всё остальное. На этот раз он был в фантомном мире как настоящее физическое тело.

Это потому, что теперь он был Банеттом? Это то, что испытывали все Банетты после появления физическое тела? Или это было что-то странное и новое, что произошло, когда Дия вселился в человека, а не в куклу?

Он не знал.

Он не знал — Дия хихикнул, прервав ход своих мыслей, прежде чем мысленный напев смог завершиться. Одного мелодраматического всплеска о чудесах невежества и новизны было вполне достаточно. Хотя как бы мелодраматично это ни было — постоянно танцевать от волнения из-за того, что ничего не знаешь, было действительно захватывающим опытом. Шаппет прожил большую часть своей жизни как сгусток инстинктов и автоматических реакций на раздражители. Он усвоил, что к мальчику можно безопасно приближаться, и что он часто выходит на улицу по вечерам, но больше ничего. А мальчик прожил большую часть своей жизни, просто пытаясь дотянуть до следующего дня, сосредотачиваясь на изучении вещей только тогда, когда его садили перед учителем.

Но теперь у Дии появилась совершенно новая жизнь для исследования. Оба, мальчик и Шаппет, выросли в посёлке Ледос, и мальчик никогда не уезжал куда-либо, кроме школьных поездок в музеи и заповедники покемонов. Что было за горизонтом? Кого Дия может встретить в следующем городе? Как будут развиваться его способности? Каково на самом деле быть тренером покемонов? Он не знал. Поэтому ему придется выяснить это самому.

И это путешествие открытий должно было начаться прямо здесь, с очень важного вопроса: что люди забыли в прачечной сегодня вечером, и забыли ли что-то вообще?

Ответ? На самом деле, довольно много. Три разных человека оставили стирку, и Дие удалось собрать довольно много вещей.

Первое и самое главное: кто-то оставил шарф. Чудесный шарф с узором в светло-голубую и бледно-красную клетку, который Дия увидел всего на секунду, прежде чем он был обернут вокруг его рта как можно плотнее. Шарф был достаточно длинным, чтобы обернуть его лицо пять раз, и по завершении Дия едва мог даже пошевелить челюстью. Это было идеально.

Затем поверх него был надет еще один белый шарф, украшенный Пиплапами⁽¹⁾, потому что Дие также нужно было что-то, чтобы согреть нос и шею. В прачечной не было хорошего пальто, поэтому Дия взял две фланелевые рубашки и светло-голубой флисовый свитер, которые, вероятно, были по размеру для невысокого взрослого человека. Они были ему великоваты, но создавали достаточно слоёв, которые могли удерживать немного неподвижного воздуха для изоляции. Результат был на удивление жарким, и Дия быстро обнаружил, что изнемогает от тепла, оставшегося от дневной деятельности прачечной.

Затем Дия надел длинное нижнее белье и заменил свои влажные носки на три пары более длинных, тёплых и сухих. У него по-прежнему были только кроссовки из обуви, но он надеялся, что многослойные носки помогут с этим. А на самых верхних носках были маленькие рисунки Пиплапа, соответствующие шарфу с ним же, что Дия счёл отличным. Он также нашел пару водонепроницаемых тёмно-серых брюк на подтяжках и прекрасный комплект серых вязаных перчаток, которые были ему по размеру.

И, наконец, он нашел белую шапку с большим белым тяжёлым помпоном сверху. Это было очень важно, потому что пушистый белый шар болтался и тянул голову Дии своим весом, когда он двигался, таким образом, что это было очень заметно и очень весело.

К концу разграбления Дии Банетт стал значительно менее подвижным, намного теплее и намного более модным. Но ему было жаль забирать у людей так много красивой одежды. Если ему нравилась найденная одежда, то, вероятно, её владельцы любили её так же или даже больше. Может, ему стоит оставить записку с извинениями?

На одной из стен висела доска, на которой местная бригада технического обслуживания оставляла сообщения для людей, пользующихся прачечной. Такие, как просьба не использовать определенный тип моющего средства или день, когда прачечная будет закрыта на техническое обслуживание. Дия поискал маркер, чтобы написать своё послание, и в конце концов нашёл его закатившимся под стиральную машину.

"Дорогие люди, которые оставили здесь свою одежду на ночь,

Извините за..."

Дия остановился. Хорошо, теперь это было важно. Он украл их одежду, потому что она ему нужна чтобы не замерзнуть сегодня вечером больше, чем она нужна им завтра утром? Он немного подумал, прежде чем изнуряющая жара от слишком большого количества слоев одежды начала заставлять его потеть. Может, ему просто стоит изменить свой выбор слов.

"Извините, что забрал часть вашей одежды. Мне было очень холодно, и она мне нужна."

Затем он добавил несколько сердечек и грустное, сожалеющее лицо, потому что не знал, что еще написать. Он все ещё не был уверен, было ли воровство одежды, которая ему нужна, на самом деле плохим, но он знал, что ему плохо из-за этого.

Он бросил на одежду последний взгляд, чтобы убедиться, что он не забыл ничего нужного, — он взял несколько дополнительных пар носков на случай, если его текущие намокнут, — и ушёл. Еще один быстрый шаг через туманный призрачный мир горящих теней, и Дия снова появился у прачечной с хлопком перемещённого воздуха.

Теперь, должным образом одетый и менее подверженный риску замерзания, Дия мог начать свой путь в качестве тренера покемонов. Или, по крайней мере, он мог начать свой путь в соседний городок и там начать свой путь в качестве тренера покемонов.

Подростки без сопровождения, отправляющиеся в путешествие за покемонами, были обычным зрелищем и редко вызывали вопросы, но посёлок Ледос был небольшим местом с населением всего в несколько тысяч человек. Если бы Дия завтра утром зашёл в местный центр покемонов и попросил стартовый покедекс и несколько покеболов, ему бы задали вопросы. Вопросы вроде: «Твои родители/учителя не говорили мне, что ты отправляешься в путешествие за покемонами», — и на самом деле это были бы не вопросы, а быстрый и окончательный конец любым мечтам о свободе.

Однако, в дневном переходе на восток в Кэнопи-Таун, Дия был бы просто очередным путешественником, посещающим остров Кеномао ради его разнообразной дикой природы, ухоженных заповедников покемонов и полезных залов. Целый новый мир, в котором Дия мог бы раствориться как тренер покемонов.

Улыбаясь так широко, что даже сквозь шарфы было видно, как тянутся его щёки и сморщились глаза, Дия отправился на восток. До Кэнопи-Тауна предстояло пройти долгий путь, так что нужно начинать прямо сейчас.

Примечания:

Карта: https://drive.google.com/file/d/1Gnu_TeMQqGcZ_W2iAuSaXV8NzQ2Mvq7w/view?usp=drive_link

Изображение: ГГ за авторством одного из читателей https://drive.google.com/file/d/1Ijh0DcxZ3BSUiIsBBzswKZKrVSerhfsm/view?usp=drive_link

1) Пиплап: https://static.wikia.nocookie.net/pokemon/images/b/ba/0393Piplup.png

Вернуться к тексту